11 сентября

За два прошедших дня я совершенно перестала быть собой. Из скромной, тихой, невзрачной девочки я превратилась в бурю, самую настоящую. Каждый косой взгляд в мою сторону, все разговоры на пошлые темы раздражали меня, и я была готова задушить любого. Пропал аппетит. Полное безразличие к миру и его обитателям. Нежелание что-либо делать, училась я через силу. Лишь мысль о скорых выходных подбадривала меня.
Что это? Болезнь? Сильная лень? Неужели влюблённость?
Каждый день я смотрю в окно, жду, когда промелькнет знакомая спина, но отчаиваюсь, потому что не вижу её нигде. Без интереса иду в университет, но думаю о том, что же кроет за внешней бесчувственностью этот парень. Он, как книга: ты её читаешь раз, второй, пятый, но, сколько бы не перечитывал, всё равно не поймешь, пока не научишься читать между строк. Поэтому в мою голову пришла идея: следить за ним. Глупо, но, думаю, действенно.
Гуляя по коридорам университета, не обращая внимания на удивленные лица студентов, я думала, как же мне исполнить свою мечту. У меня есть время на большой перемене, когда все идут в кафетерий, я могу остаться без обеда, но имея при этом некие сведения. Что дороже: здоровье или информация? К сожалению, здоровье, но я выберу информацию.
От университета до техучилища десять минут ходьбы, дорога туда и обратно составит около двадцати минут, значит, у меня остается пятнадцать минут на поиск и слежку. Мало. Ничтожно мало. Думаю, если бы я смотрела за ним, установив в его квартире камеры, всё равно бы не узнала его полностью. Его невозможно понять до конца, до самого донышка: он разделил степень близости к нему других людей и сам решил, насколько близко можно пускать человека. И мне никогда не постичь и не узнать его естественного, настоящего.
Я, с отвращением глядя на еду, посмотрела в окно и вернулась в спальню. Идти или не идти? Нужно, иди.
Заметив пренебрежительные взгляды студентов, я, вжимая голову в плечи, вбежала на второй этаж и села на пустую скамейку. Катя, уже пришедшая, не подняла головы, продолжая читать. Я, глядя на свои трясущиеся руки, почувствовала укол совести. Мы поссорились с ней, и никто до сих пор не извинился. Я совершенно не хотела этого делать, потому что была сыта её пошлыми шутками и рассказами, но друга терять тоже не было желания.
- Неужели? Кто-то решил спуститься до нас, до смертных? – съязвила она, щурясь и закрывая книгу.
- Катя, перестань. Я же по-доброму, - коснувшись её, одернула я.
- Ладно, мир, - с лучезарной улыбкой ответила она. – Ну, как дела?
- Да так себе, - отмахнулась я, закидывая ногу на ногу.
- Что-то ты темнишь. Вон вся побледнела и похудела-то как, - тыкая в меня, бурчала Катя. – Что произошло? С теткой поругалась что ли?
Я опустила глаза. Ну, не могу же я ей сказать, что сошла с ума, перестала владеть собой из-за одного взгляда какого-то парня.
- Нет, с ней все хорошо, - тихо отозвалась я. – Просто…
- Что «просто»? – прервала она. – Ну, говори.
- У меня просто пропал аппетит, я просто не хочу ничего делать, я просто возмущаюсь по поводу и без, - взорвалась я, уронив с колен рюкзак. – Это всё просто. Ну, вот так. Вот просто и всё, поняла? – глядя на неё огромными глазами, огрызнулась я.
Катя испугалась, она никогда не видела меня такой. Да и я сама не помню, чтобы вела себя так когда-нибудь. Голова внезапно загудела, меня ударил озноб, и слезы полились из глаз.
- Черт возьми, что с тобой? – удивилась подруга, прижимая меня к себе. – Что произошло за эти два дня? Посмотри на меня, - она подняла моё лицо, придерживая за подбородок. – Что, ну, что стряслось?
- Я умираю, Кать, - вздохнула я, хватаясь за её рукав. – Помоги мне…
- Ч…о чем ты, глупая? Не смей, не отводи взгляд! Говори со мной, говори всё, что у тебя на сердце! – вскрикивая, она трясла меня и одновременно гладила по спине.
- Я не могу… - зашептала я. – Не могу так жить… Он словно пьет из меня энергию. Я смотрю в его сверкающие глаза, и он забирает, вытягивает из меня все силы…
- Кто? Кто «он»? Маша, не молчи! – она была готова ударить меня, лишь бы я говорила.
- Это он… этот демон в человеческом обличье… - мой бред казался странным и для меня.
- Демон? Какой демон? О чем ты? Говори яснее!
- Ничто не способно сдвинуть его, у него такая сила… - рыдая, пыталась говорить я. – У него столько силы… он подчиняет своей воле и ведет за собой… а всё эти прозрачные глаза… глаза, таящие за собой что-то черное и запретное… А знаешь, как хочется содрать эту чертову пелену безразличия! Содрать и доказать ему, что он такой же человек со слабостями и пороками! – почти кричала я, сжимая всё сильнее и сильнее руку в кулак. – Он словно чувствует меня и знает обо мне всё! Кто он? Кто как не демон! Слышишь, он не отпустит, пока не съест меня до конца!
- Маша, Маша! - Катя уже хлестала меня по щекам, но я не останавливалась и кричала. – Маша, очнись!
Она вскочила со скамьи, а я упала. Всё лицо пылало, слезы текли на пол, у меня не было силы подняться, я, будто действительно одержимая демоном, рычала и визжала. На всё это безобразие пришли посмотреть студенты и учителя. Лишь завкафедрой, пытаясь разогнать всех, старался унять меня.
Не помню, что происходило в течение тех тридцати минут, но пришла в свое нормальное состояние, когда почувствовала неприятный запах. Рядом стоял завкафедрой и сидела Катя, смахивая с лица слезы. Как только я открыла глаза, она схватила меня за руку и что-то зашептала.
- Как Вы себя чувствуете? – спросил женский далекий голос.
- В норме, - выдавила я. Язык не хотел поворачиваться: во рту пересохло.
Мерное пищание аппарата, лекарство, вливаемое в мою вену, холодная ткань на горячем лбу. Я была в больнице.
- Что же это с Вами, юная леди, произошло? Неужели пересмотрели страшных фильмов на ночь? – шутя спросил мужчина.
- Если бы, - сказала Катя, шмыгая, - пока она спала, звала какого-то Ника.
Тут её взгляд быстро перелетел на моё серое лицо, брови сдвинулись так сильно, будто были одной единой, губы сжались, на щеках проступил румянец. Если бы не присутствие посторонних, она бы задушила меня, честно говорю.
- Ну, что ж, думаю, Вам стоит отлежаться, и только через неделю жду Вас в университете, не раньше. Вы поняли меня? – спросил он, поднимая указательный палец.
Я кивнула. Завкафедрой и медсестра вышли, тихо шепча. Катя сложила руки на груди и, прищурясь, спросила:
- Ничего не хочешь рассказать?
- Нет, - слабо ответила я.
- Ладно, тогда скажу я, - отстраняясь от спинки стула и приближая своё строгое лицо ко мне, она смотрела прямо в мои глаза. – Этот гад, твой Ник, был первым в нашем списке.
- Что? Какой список? – приподнимаясь, поинтересовалась я.
- А этот, - она резким движением схватила с тумбочки белую квадратную бумажку и поднесла к моему лицу так близко, что все буквы расплылись. – Помнишь? Мы ходили с тобой туда в субботу и встретили этого чувака, - её глаза сужались все больше, мне становилось страшно. – Не связывайся с ним! Избегай его! Он опасен!
- Почему? – прохрипела я.
- Никита Гратский, 20 лет, учится в техучилище №13 этого города. Как говорят студенты того заведения, странный парень, не считающийся ни с чьим мнением, живущий по собственным законам, - она читала уже по другой, тетрадной бумажке. – По слухам, занимается черной магией. Тебе оно надо? – она убрала лист от лица и, нахмурившись, спросила.
- Что там дальше? – не отвечая, сказала я.
- Какая разница? Тебе этого мало? Он же опасен! – она быстро поднялась и села на кровать. – Слышишь? Перестань с ним общаться: это не приведет ни к чему хорошему, - её ледяная рука сжала мою. – Он же сведет тебя с ума. Да ты и так сошла, несмотря на то, что видела его, наверное, пару раз! Маша, ну, он того не стоит!
Стоит? О чем она? Мне было лишь интересно, что там, за этим внешнем спокойствием и прямолинейностью. Я хочу только узнать, что творится у него в голове. Я не многого прошу, совсем немного. Но за это немного придется заплатить очень и очень дорого.