20 сентября

Моё чутье меня не подвело. Утром я едва смогла открыть глаза, нос ужасно чесался, и опухли гланды. Слабость охватила всё тело, двигаться не хотелось, даже моргать было лень. Поэтому я закрыла глаза и вспомнила, что нам задали кучу работы на дом. Эти учителя совсем не думают о том, что у нас должно быть время на отдых. Или на лечение, в моём случае. Медленно открыв слезящиеся глаза, я посмотрела на часы и, единственное, что смогла сделать, отодвинуть часть одеяла. Тело ломило, начинало морозить. Заставляя себя двигаться, я села на кровати и вздохнула. Уже рассвело, за окном гуляли серые тучи, прикрывающие бледнеющее солнце, ветер качал темнеющие деревья. Голова слегка кружилась, взгляд не делал фокусироваться, глотать было больно и не приятно. Чёрт бы побрал меня тащиться вчера на концерт! Ах, да, концерт. Вечерний фейерверк. Как я могла забыть?
  После всего мы пошли домой: Катя и Дэн вместе, а я с Ником. Смотреть на него я так и не решилась, а он всю дорогу провоцировал меня и смешил. Смех сквозь слёзы. Хотелось ударить его, но приподнятое настроение мешала даже думать об этом. Мы просто шли рядом, всё так же держась за руки. Он проводил меня до поезда, без лишних слов развернулся и ушёл домой. «Какой он странный,» - вот и всё, что я подумала.
А теперь мне совсем не хочется двигаться. Через силу я встала, потянулась, почувствовав боль во всем теле. Нужно лечиться, иначе в понедельник я не пойду в университет. Умылась, с отвращением глядя на своё сонно-бледное лицо, поставила чайник на плиту, принесла из кладовки пару тёплых одеял, бросила их на диван в гостиной, нашла в шкафу различного рода травы, таблетки от кашля и легла на диван, случая тихое бульканье воды. Пришло время веселиться: пить пилюли, сиропы и прочую дрянь, выводящую меня. Чайник неторопливо закипал. Не хотелось выходить из теплого маленького домика, сооруженного из одеял. Я, потирая нос, выкарабкалась из комфорта в холодную комнату и чихнула. Да прибудет со мной ОРЗ. Раздался звонок, резанувший по уху, я наливала чай в кружку, и совсем не было желания бросать все, поэтому я доделала дела и медленно подошла к развивающемуся от звонков телефону.
- Ты, чего, спишь? – раздался обиженный голос подруги. – Я к тебе забегу на пару минут?
- Хорошо, - ответила я нехотя.
- Ты заболела? – спросила она обеспокоенно, я прямо видела, как она хмурит брови. – Я просто обязана зайти к тебе.
Я положила трубку. Катю не переспоришь, препятствовать не имеет смысла. Вернувшись в гостиную, я накинула плечи одеяло и, подбирая ткань, чтобы она не волочилась по полу, села за стол. Холодные пальцы коснулись горячей кружки, приятная волна мурашек побежала по спине, я приблизила лицо к чашке и вдохнула травяной запах. Глотнула обжигающего чая и едва не закричала: язык заболел мгновенно от ожога. Нет ничего лучше болеть в выходные с опухшим языком.
Вспоминая о грядущих занятиях, я вздохнула, голова наконец-то начинала работать. Задавали очень много различной работы, с моим теперешним состоянием выполнить всё не удастся. Одна моя половина хотела, чтобы я бросила всю эту чепуху, напилась чаю и уснула; другая протестовала и взывала к солидарности. Отхлебнув чаю, я взглянула в окно и увидела увядающую природу. Ещё вчера всё было светло и цветуще, а за ночь кардинальное изменение: полуголые деревья, трясущиеся под силой ветра, тучи набегали, уходили за небосклон, прилетали другие, люди, одетые в тёплые куртки и брюки, закрывали лица и стремительно исчезали с улиц. Я, закутавшись в одеяле, пришла в гостиную, оставив на столе кружку. Приятное тепло растеклось внутри тела, пощипывая кончики пальцев. Накрылась пледом, зевнула, вспоминая о больных гландах, голова легла на подушку, я была готова уснуть.
Раздался долгий звонок в дверь. Я тут же подпрыгнула, словно меня ошпарили кипятком, встречаясь с холодным внешним миром, и подбежала к двери.
- Катя, ты? – спросила я охрипшим голосом.
- Я, я, - раздался раздраженный голос.
Открыв дверь, я увидела нахмуренную подругу и её парня, которого она наверняка заставила прийти сюда. Втолкнувшись в проход, она обняла меня, прижимая изо всех сил, и воскликнула:
- Чёрт, я так испугалась! Мигом примчалась сюда. Давай лечиться, горе ты моё луковое!
Я вяло отнекивалась, но Катя – трактор, сметающий всё на пути и не дающий шанса на собственное мнение. Она завернула меня в одеяло, усадила на диван, попутно приказывая Дэну, поставила на плиту чайник, достала из сумки коробки с чаями, прочитала составы, разложила их в нужном порядке и подошла ко мне.
- Ну вот что мне с тобой делать? Как ты собираешься на учёбу? – ругалась она, расставив руки в боки, словно мама.
- Ничего, успею вылечиться.
- Открой рот, - потребовала она.
Спрашивать зачем было бесполезно, повиновалась. Она нахмурилась, прищурилась и, цокнув, возмутилась:
- Сегодня и завтра сидишь дома, ни шагу за порог, - увидев моё удивленное лицо, она едва не крикнула: - Помню я, как однажды ты ускакала! Мне таких проблем не нужно.
- Но ведь всё обошлось…
- Молчи, пока я тебя не отшлепала!
Я покраснела от её слов. В гостиной стоял совершенно посторонний мне человек, он слышал наш разговор, однако на его лице не изобразилась никакая эмоция.
- Сегодня с тобой посидит Денис, - она понизилась голос, но я всё ещё слышала укор в её словах. – Мне сегодня некогда, а завтра весь день я с тобой. И не семей сопротивляться.
- Эй, я не маленькая! – надулась я.
Катин строгий взгляд поразил меня, я сжала губы и поправила одеяло, открывшее горло. Она повернулась ко мне спиной, прошла на кухню, взяла в руки прихватку и налила чай на троих. «Ведет себя, словно моя мать,» - подумала я не без злости. Поднялась, хватая за полы одеяла, приковыляла, села за стол, глядя печальными глазами на дымящуюся зеленоватую воду.
- Чего так смотришь? Пей давай, - бросила она, присаживаясь.
- Пью я, пью, - буркнула я под нос, вытаскивая руку из-под одеяла.
На кухне повисла тишина. Мне не хотелось даже поднимать глаза на Катю, её наглое поведение задело меня. С другой стороны, мне приятно, что за мной ухаживают. На катина забота через чур давящая, и кажется, что тебя принуждают принять её. Теперь я начинаю понимать печальные взгляды Дэна. У нее столько силы и власти, что она забывает о чувствах и мнениях других людей. Смирившись со своим положением, я тихо пила чай и начала замечать, что вместо зуда потекли сопли. Я начала шмыгать, вставать и искать платки было лень.
- Ты не могла бы сходить в ванную? – похоже она вложила всю свою злобу в эти несколько слов. Костяшки её пальцев побелели, когда она схватила кружку.
Я кивнула и вышла из-за стола, подбирая одеяло. За что мне это всё?
Через минуту вернулась на кухню, за столом весело болтали трое. Нос внезапно ужасно зачесался, и я чихнула. Все обернулись на меня. Серые глаза насмешливо смотрели на меня. Катя улыбалась, её злость словно растворилась, щеки слегка порозовели. Дэн нисколько не изменился: пустой, отсутствующий взгляд в чашку, и длинные пальцы, обхватившие керамику. Ник отодвинул ногой стул, на котором я сидела, я, махнув одеялом, развернулась и ушла в спальню. Послышался удивленный возглас Кати, я не обернулась. Закрыла дверь, легла и заснула.
Послышался шепот.
- Что это? – кажется спрашивал незнакомы голос. – Мы так не договаривались!
- Всё закончится быстро… - донеслось до меня, но сил слушать дальше у меня не было, и глаза снова закрылись.
Проснулась я в третьем часу, ничего не помня и не соображая. Нетвердыми шагами я прошла на кухню, открыла холодильник, достала какое-то блюдо, приготовленное еще вчера на скорую руку, запихала его в микроволновку и села на стул, зевая. Раздались тихие шаги. Из ванной вышел Дэн, глядя на меня помутневшим взглядом.
- Я думала, ты ушел, - сказала я, прикрывая рот.
- Нет, Катя же заставила.
Я кивнула в знак понимания и сочувствия.
- Есть будешь?
- Нет, - ответил он резко, садясь за стол.
Микроволновка пикнула, я поднялась, достала тарелку и поставила её на стол. Идиотский день. Всё вверх дном. Я тянула макароны, вздыхая и хмурясь. Парень, казалось, улыбался, видя мой настрой прикончить обед. Он ловко выхватил из рук вилку и направил на меня, словно пытается накормить меня.
- Ешь, - проговорил он, хихикнув.
Я, удивленно глядя на него, осторожно открыла рот, вилка легко вошла над языком, будто я сама себя кормила. Неловкое чувство посетило меня, я, как маленькое дитя, капризное и непредсказуемое, требовало внимания и пищи, а он, как добрый отец, улыбается и выполняет мои прихоти. Краснея с каждым заходом, я боялась смотреть на него и лишь изредка поглядывала. Улыбка была неизменна, темные глаза следили за моими движениями щек, смеясь и искрясь. Я сама была готова засмеяться, но некий стыд мешал мне открыть себя. Вскоре тарелка была пуста. Дэн положил вилку и спросил:
- Вкусно? – будто сам готовил.
Я кивнула, вспыхивая. Быстро затолкала посуду в раковину, помыла и была уже готова уйти, как услышала:
- А кем тебе приходится Ник?
Я замерла. Никто, даже я, еще ни разу не спрашивал меня об этом. Ну, ведь и так понятно: Ник – это Ник, он – мой эксперимент, но не больше. А ответить так не могу, тем более чужому человеку.
- Друг, - сказала я, потупившись.
- И только? – я почувствовала недоверчивый взгляд на себе.
- Да, - ответила я дрогнувшим голосом.
Черт, я соврала, и он знает об этом. Какая разница, кто он для меня?
- А что? – с вызовом спросила я, повернувшись к парню лицом.
- Со стороны это выглядит очень странно: ты смотришь на него, наблюдая за каждым движением, а он не проявляет никакого внимания. Вот мне и стало интересно.
Как странно. Я не ожидала услышать внятный, точный ответ, потому растерялась и снова покраснела. Ник бы ушел от ответа, а я была бы готова к следующему нападению, но Дэн открыто смотрел на меня, а другого вопроса не последовало.
- Тогда я спрошу тебя, - озвучила я свои мысли. – Ты же не любишь Катю?
- Верно, - на лице появилась ухмылка, глаза закрылись, руки сложились на груди.
- И почему ты с ней?
- Я ей не парень, а брат, - бросил он.
А? Удивленная, я смотрела на него и не могла поверить собственным ушам и глазам. Они не были похожи: Катя – русая, Дэн – брюнет; у нее светлая кожа, у него – смуглая; её глаза цвета дерева, а его – чернеющая тьма. Что же тогда?
- Я - двоюродный брат, - уточнил он.
- А…аа, ясно, - отозвалась я.
Я, скрывая удивленное лицо, повернулась к нему спиной и зажгла плиту, чтобы поставить чайник. Черт, теперь моё положение вообще мне не нравится! Я одна в своей квартире с почти незнакомым парнем. Что мне делать? Убежать я не могу, кричать бесполезно, если только… Я посмотрела на окно соседнего дома и увидела задёрнутые шторы. Не, не вариант.
- Могу я прикорнуть у тебя? Всю ночь не спал, - жалостливо спросил он.
- М? Да, конечно, - невнятно ответила я.
Он лег на диван в гостиной, я закрыла его пледом, мгновенно послышалось сопение. Верхняя бритая губа слегка подрагивала, рука под щекой дергалась, словно его кто-то колол туда. Я сидела на кухне, попивая чай и глядя на него. Теперь уже не он смотрит за мной, а я за ним. Хмурящиеся темные брови, собирающаяся на лбу кожа, морщащийся нос, обнажающиеся блестящие клыки, вздрагивающие длинные ресницы - всё казалось мне милым и несколько детским. Я поймала себя на мысли, что Дэн – красивый. Меня как током дернуло, жар пробежал по телу, и я взглянула на соседний дом. Окно уже было открыто, и я видела полуобнаженного парня. Черт! Отводя взгляд, я снова взглянула на диван в гостиной. Блин, мои бедные глаза! Я зажмурилась и уткнулась носом в чашку.
- Чтоб вас всех… - буркнула я.