На шкафу

1. Я привстал на цыпочки, чтобы посмотреть, живёт ли кто-нибудь на шкафу. Убедившись, что там никого нет, я возвратился к моим прежним занятиям. Спустя 20 минут, поражённый внезапной мыслью, как громом, я приблизился, как ураган, к этому загадочному шкафу. Теперь на нём сидела кошка. Когда она успела залезть? Может быть, именно это глупое животное, опередившее, тем не менее, меня, вспугнуло своим появлением робких нашкафных жителей? Возможно, хотя в этом я не могу быть уверен. Теперь всё пропало! Хотя не всё. Через некоторое время я опять смогу вернуться к своим наблюдениям и, поверьте мне, я ещё совершу открытие, которое перевернёт всю вашу науку с ног на голову.

2. Отчаявшись наладить с нашкафными жителями личный контакт, я сначала подсовывал им записки – на них, по образцу писем NASA инопланетным цивилизациям, были изображены в виде символов и непонятных значков все основные достижения нашей человеческой культуры. Но ответа я не получил. Тогда я решил использовать кошку как посредника, раз она и так постоянно ошивается, т.е. спит, на этом притягательном шкафу. Но как это сделать? Чем привлечь маленьких нашкафных человечков к кошке? Вчера я нарядил её роботом, но они остались безучастны.

3. Изучая их психологию, иначе – пытаясь влезть в их шкуру, я убедился, что на шкафу жить, действительно, намного приятнее. Удивительно, как я не замечал этого раньше. С некоторых пор я перебрался туда окончательно, постоянно скрываясь от людей и ведя дикий образ жизни. Только ночью спускаюсь я на землю, двигаясь в сторону заветного холодильника, и тащу все найденные сардельки в своё высокое пристанище. Я уже исследовал на шкафу всё. Я даже научился заниматься там гимнастикой, приспособился обходиться без дивана и зелёной травы под ногами. Но где же мои собратья, новоиспечённые сограждане, жители с таким трудом обретённой родины? Вот что волнует меня теперь больше всего. Который день зову я их тихим и громким свистом, условным стуком, глухим совиным криком.

4. Но они не приходят. Пришли лишь соседи – им я открывать не стал. Уж слишком сильно отличаются они от нашкафных человечков своим грубым и необузданным нравом; своими выходками и угрозами они способны взбесить даже английских герцогов, описанных многократно в книгах.

5. Постепенно я обживаюсь, у меня появляются новые увлечения. Что плохо – место в нашей тихой гавани сильно ограничено, я и кошка едва помещаемся, а где ютятся мои маленькие молчаливые друзья, я даже и не берусь судить. Но для исписанных бумаг точно места нет. Поэтому приходится скидывать их прямо на пол, несмотря на то, что там их и так скопилось предостаточно. Впрочем, это не моя головная боль – пусть Нижние разбираются.

6. А теперь, друзья мои, самое главное: постепенно я начал слышать и понимать то, о чём говорят мои нашкафные братья. Сначала это были негромкие нечленораздельные звуки… Но, постепенно всё в их языке стало на свои места, и Слова обрели свой Смысл. Где вы теперь, годы Нижней жизни, поганые полы, реки и холмы? Я смотрю на вас свысока, а сам слушаю божественную музыку. Её исполняют мои новые друзья на своих маленьких зелёных пианино, и она течёт, подобная молоку в кисельных берегах, нектару и амвросии, невесомым перистым облакам. И из каких углов я бы теперь не выглядывал, я вижу только полосатые светлые лица. Я сам стал светел и невидим, моя шапка, которую я ношу, исполнилась неслыханного благоухания, а из ушей моих теперь сыпятся в разные стороны конфеты – только успевай ловить!

7. Впрочем, я ничуть не возгордился, и даже не считаю, при всех своих новых достоинствах, чем-то лучше обыкновенных людей. Напротив, нынешнее моё положение ко многому меня обязывает – именно поэтому я хожу теперь не пешком, а подпрыгивая и шевеля руками, бросил говорить на языке Нижних, заменив его пением и короткими посвистами, понятными только Нашкафникам. Да, пусть я светел ослепительно, но я достиг пока только четвёртой ступени в Иерархии, и меня ждут новые Свершения. Я лежу на своём благословенном шкафу, поросшем с некоторых пор оранжевыми ленточками, а дух мой мятежной козой бродит в заоблачных высотах, забираясь даже, порою, за батарею.

8. Я не привык сдаваться и не успокоюсь, пока не дарую всем живущим свободу. Поэтому, сегодня, в мистическое время – 15:30 – я сажусь за свой Манифест. В нём не будет лишних слов, а только самое важное. Лишь прочитав его, вы сможете обрести то, что тщетно искали ещё деды и отцы ваши, облачённые в железные доспехи.