Обезьянка

        Она схватила кусочек дрожащими лапками, посмотрела на меня, и, положила обратно. Она уже старалась быть хорошей в моих глазах. А я знала, что мне надо ее воспитать. Это как личная воля, которая есть у ребенка, но воля родителя важнее. Как воля в рамках другой Воли.
        Я разрешила ей. Она брала кусочки лапками, запихивала в рот, и, попискивала от наслаждения. Я чувствовала, что чувствует она, и, почему то умилялась. Природа очень красива, когда исполняет свои обязанности.
       А потом, я сказала ей: «хватит». Потому, что увидела, что она уже насытилась, но старается продлить удовольствие, потому, что загорелась им и не может оторваться. Оно словно привязало себя веревками к ней и затмило все остальное в мире. И, чтобы упокоить ее, я держала маленькую обезьянку на руках. Отрыв был болезненный, и, лаской и переключением внимания, я старалась успокоить ее. А она свернулась калачиком. И успокаивалась. Хотя, вначале, я чувствовала ее терзания. Сначала они резко усиливались, до невыносимости, потом начали убывать. Радость спокойствия и умиротворения пришла вместе с победой. Мы обе застыли с улыбкой на лице. Дыхание было спокойное, ровное. И ощущение суетности… нет, суетливости, ушло из тела, оставив его в покое.
       А однажды, она мне приснилась. Это был очень странный сон. Я сидела, а вокруг меня были расставлены голографические макеты. Один из макетов представлял собой дивной красоты театр. С бордовым занавесом. Прекрасно оборудован световым, звуковым оборудованием. Все работники театра ходили деловито и с большим удовольствием выполняли свои обязанности, дружили и сотрудничали. За кулисами, как в сокровищнице, были развешаны и разложены, самые красивые костюмы, как раз те, которые, мне в разные периоды жизни представлялись. И самый лучший реквизит, о котором только мечталось, лежал тут же, уже приготовленный к тому, чтобы его потрогать и им воспользоваться. А зал был битком набит самыми доброжелательными на свете зрителями…
        Другой макет представлял собой комнату. Мою комнату. Но там уже были другие обои, очень красивые. Другая дверь, другая мебель, сделан 2й этаж для кровати, а под ним – гардеробная… Были и другие макеты. И просто, поодиночке, в воздухе летали: бутерброд с красной рыбой; милая бежевая шубка; та самая дорогущая тушь; и тетрадочка с птичками, которую я не купила…
       Во сне появилась Обезьянка. То ли она не замечала, моего присутствия, то ли не считала важным считаться с моим мнением. И пройдя мимо меня, она начала хватать все, что ей нравилось. Но то, что попадалось ей в лапки, тут же превращалось в пыль. И это жутко злило и разъяряло ее. Во мне проснулась строгость. Я взяла ее аккуратно за шкирку, подняла в воздух и спокойно ждала, пока ее конвульсии успокоятся. У нее так билось сердце, что я волновалась за нее. Но она умница и справилась. Обезьянки быстрее соображают, чем голуби. Милая зверюшка в итоге, сидела рядом и училась созерцать. То поглядывая на меня, то вздрагивая и постанывая, когда что-то очень хорошенькое пролетало рядом с ней. В результате, мы сочинили новую пьесу для этого театра и подложили ее в бумаги на режиссёрский стол. Подмели пыль на сцене и установили зеленую елку с огнями, потому, что скоро новый год. Убрались в комнате и вообще, сделали много полезного. Обезьянка вздыхала порой тяжко, роняя веник, клей или ручку. Но раз ее заметили и теперь она  все время под надзором, ей приходится свыкаться с новыми привычками. Зато теперь ей как то спокойней. Раньше она обитала в опасных джунглях, а теперь дома, под присмотром.
       Медленно она менялась. Вчера она зажгла свечу с цитрусовым запахом. И на стене качнулась тень прямой фигуры. А мягкий свет ласкал красивую человеческую руку.