Всё будет хорошо

-Дорогая, не думай о неприятностях. Всё будет хорошо, всё наладится. Ах, я так измучилась. Моя аллергия, я плохо сплю, на лице какая-то красная сыпь и чешется всё время, невыносимо чешется.

-Интересно, как это, когда всё хорошо-думает Лиз, но машинально, совершенно отрешенно кивает головой в знак сочувствия, которого нет, на самом деле, ну вот ни капли. Господи, как же ей надоели эти липовые страдания холёной приятельницы. Вечные жалобы на такие смешные по меркам Лиз неприятности, что хочется встать, отхлестать эту избалованную, великовозрастную дуру по щекам и уйти, чтобы никогда больше не встречаться и на звонки её глупые не отвечать. Столько лет-одно и то же. Аллергия, которой наверняка нет, и нытьё вечной домохозяйки на шее богатого мужа. Замучила всех вокруг, включая докторов, вынужденных бороться с несуществующими недугами вполне себе здоровой и энергичной женщины.

-Ну не грусти, Лиз. Пройдёмся по магазинам, распродажи везде.

Лиз соглашается, почему бы и не поглазеть на праздничные декорации и блестящие шмотки. В каждом магазинчике её приятельнице ласково улыбаются продавцы и хозяева, так улыбаются только постоянным клиентам.

-Ах, Лиз, денег совсем ни на что не хватает, собственный дом-это такие траты, такие траты бесконечные,-сокрушается приятельница, протягивая холёную лапку к колье с изумрудами.

-Посмотри на эту бирюзу, тебе пойдёт.

 Лиз равнодушно смотрит-нет, не нравится. Ага, не нравится. Лиз бы скупила треть всего, что в этом ювелирном и пару тройку вещей ещё, о которых она мечтает очень давно. Лиз экономит каждый цент. Тратит только на необходимое. Еда, проезд, оплата квартиры однокомнатной съёмной, убогой. Долги и помощи ждать неоткуда.

Приятельница  принимает из рук счастливой продавщицы празднично упакованный свёрток и снова обращается к Лиз.

-Тебе обязательно нужно найти работу, это хорошо для твоего эмоционального состояния.

-Фааак,-думает Лиз. Она ушла недавно с тяжёлой работы по состоянию здоровья и теперь ищет, постоянно ищет что-нибудь, чем могла бы хоть как-то зарабатывать на жизнь и жизнь эту самую не потерять при этом. -Заткнулась бы ты,-думает Лиз и вслух:

-Давай поговорим о чём-нибудь ещё, только не о моей жизни. Смотри, вот кафешка симпатичная, кофейку выпьем. Что там тебе доктор сказал?

Приятельница обиженно надувает губки:

-Ну я же поддержать тебя хочу.

-Спасибо, не надо. Я справляюсь, я привыкла. Так что там доктор?

-Ах, он прописал мне новые дорогие препараты от аллергии, от них у меня сыпь на руках, посмотри. Лиз смотрит-никакой сыпи, белые, холёные, изнеженные руки никогда не работающей женщины. Пальцы в драгоценных кольцах. 

-Ужас,-говорит Лиз. Бедняжка, как же тебе тяжело приходится, ведь эти доктора ни на что не способны.

-Да,-подхватывает бедняжка,- я звонила сестрам и маме, они поверить не могут как здесь ужасно с медициной. -Пойдём, здесь ещё одна ювелирка рядом. Ты же знаешь, у меня страшная аллергия. Я совсем, совсем не могу носить ничего кроме настоящих камней и металлов. Знаешь, хочется иногда что-то из бижутерии, как у тебя. Но мне нельзя, я вся пойду пятнами.

Лиз чувствует ужасную усталость, у неё быстрая утомляемость, и она плохо переносит такие пробежки по торговым центрам. Но она берёт себя в руки и послушно бредёт за приятельницей.

-Пойдём, пойдём, дорогая, ужасно скучно всё время покупать одно и то же-золото, изумруды, я тебя так понимаю. Бедная моя,-сочувственно вздыхает Лиз.

 Вздохнуть у неё получается очень проникновенно. Ей давно нужно было перевести дыхание.