Рассказы новозеландского таксиста

-1-

Случалось ли вам помогать людям в безнадёжных ситауциях? А мне да. Вот Коле Н., например. Мы с ним вместе работали в одной крупной таксисткой компании и носили одинаковые униформы с погонами. Кроме того, были одного возраста и неособенно коренасты. Поэтому пассажиры нас иногда и путали, но может ещё и потому, что все русские на одно лицо. Любители поговорить ни о чём, мы часто становились с ним друг за дружкой в аэропорту поджидать и подманивать пассажиров, рассуждая о мировых проблемах на свежем воздухе. Коля был очень религиозным и каждый раз горячо молился, чтобы бог послал пассажира именно ему. И почти каждый раз после этого пассажир дейстивтельно появлялся, но шёл не к нему, а ко мне, безнадёжному насмешнику и атеисту. В конце концов Николай возроптал: "Неужели Бог глух к моим молитвам!?" "Он не глух" - решил успокоить я коллегу: "он подслеповат" С тех пор Коля держался от меня подальше и заметно контрастировал с нашими местными коренастыми дядьками или индусами. И дела у него стали идти гораздо лучше
-2-
При попадании в Новую Зеландию моя пригодность ни к какому делу сразу дала себя знать. Я не умел ни строгать, ни пилить, ни водить машину, ни крутить гайки или мыть туалеты, ни, тем более, проектировать дома и мосты. Мало того, я и не собирался: «Ишачить?! Никогда!» кричал я и выкатывал глаза. Сама мысль о том, чтобы работать, была мне невыносима и обидна.
Ведь кроме кропания отчётов и диссертаций я к 45-ти годам и не пробовал ничего, будучи убеждён, и не без оснований, что все равно не выйдет.
Уж таким я родился, если посылали в магазин, то приходил либо без товара, либо без сдачи, а если пытался гладить брюки, то сжигал либо их, либо утюг. Один раз сестрёнка в Москве меня послала за хлебом и дала в одну руку кошелёк в целофановом пакете, а в другую мешок из помойного ведра выкинуть по дороге. Выкинуть то я выкинул, только зашёл в магазин, встал в очередь, а пахнет гадко. Обычно пахнет замечательно так, вкусно и свежей сдобой. А тут, хоть нос зажимай, аж скулы сводит. Народ, смотрю, тоже морщится, в хвост очереди оглядывается. А за мною в хвосте пару человек, не больше, и оба не пахнут. Загадка века. Ужас какой-то. Совсем, думаю, они в России жить разучились, раз такое в хлебном устраивают. А потом смотрю, ба, а что это у меня в руке? Тут-то и понял, что кошелёк в мусорку выкинул, а помойку с собой в хлебный притащил. Никогда я так не смеялся. Сестрёнка хоть и знала меня, но даже и она удивилась. Много интересных случаев было у меня в жизни.
«Вот и пиши, раз ничего не умеешь» - сказала мне, поразмыслив, Лариса. «О чём писать-то?» «Как о чём, об эмиграции сюда, вон по статистике каждый десятый россиянин хочет уехать» «Это сколько же будет, так, сто сорок миллионов разделить на десять – нормальненько, даже если пол-бакса с книжки и то лимоны наскребём, даже если по 20 центов. Хм, а это тема...»
И через пол-года я уже был с готовым к распечатке файлом в Москве.
«Содержание книги для успеха на рынке значения не имеет» - резонно заметил мой родственник, Илья, главный художник журнала «Огонёк» – «в книге важна обложка, а содержание нужно для придания книге толщины, чтобы она не выглядела как журнал или газета. А в обложке главное название. Его даже слепой должен разглядеть с пяти метров. Иначе продавать бесполезно. То есть шрифт, цвета и контраст. Это я подберу. Название же может быть любым, если начинается со слова «Руководство». Наш народ ленив на всю голову, он хочет одного, чтобы им руководили, то есть чтобы, как маленьких, брали за руку и вели. Всё равно куда. В Новую Зеландию, так в Новую Зеландию. Но, чтобы самим не думать и чтобы все шаги были расписаны.
Так и появилась на свет моя первая книга. Она уходила по цене всех 4-х томов Войны и Мир и раз в десять бойчее. Тут то я и сквитался с классиком мировой литературы, за слабое знание произведений которого я столько претерпел в школе. Пришёл таки час моего торжества: «Подвиньтесь-ка, папаша, на пъедестале» - говорил я ему мысленно – «а ты, Алексей, вообще спрыгни» - обращался  я к его однофамильцу – «твоим хождениям по мукам нашлась достойная альтернатива» Именно это книга и позволила нам приобрести первый дом в Новой Зеландии. Воистину маленькая книжечка иногда стоит многих томов.

-3-

Я полагаю, что своей книгой внёс немалый вклад в русскую литературу. Некоторые спрашивают, не слишком ли это, мягко говоря, помпезно, и что это я за вклад такой в неё сделал. При всей своей природной скромности отвечаю: да, я внёс таки вклад в русскую словесность и филологию хотя бы одним определением: "Подлинным документом называется такой, который и после проверки его Иммиграционной службой Новой Зеландии не изменяет свой статус на противоложный" После чего в моей книге была подробно изложена вся методика проверки, проводимой иммиграционными службами в странах проживания потенциальных иммигрантов. Приведите мне хоть одно определение Даля или Ожегова, столь же сильно повлиявшее на расселение людей по планете, и я сразу откажусь от своих претензий на вклад в русскую классическую литературу. А ведь таких строк в моём произведении не одна и не две. Это я к тому, что переиздание не за горами, просто хочу проверить ещё парочку интересных вариантов полностью законного перемещения к нам для завершения своей новой концепции.
Несколько раз, кстати, за свою таксисткую карьеру я подвозил тогдашнего министра иммиграции Лиану Дилзел, живущую у нас в городе, и каждый раз она с большим интересом слушала мои разъяснения о тонкостях, разработанной её министерством иммиграционной программы и даже задавала вопросы. Увы, в России министры и даже президент полностью лишены возможности беседовать с таксистами по дороге и получать от них готовые советы по управлению государством. Оттого они и совершают множество детских ошибок. Ведь личые шофёры и охранники и представления не имеют о жизни страны и думают, что булки растут на деревьях. В результате первые лица в России черпают информацию от своих шоферов и охранников, а их шофера и охранники от первых лиц. Замкнутый круг. Вот к чему приводит полное отстренение от таксистов. В Новой Зеландии же таксисты находятся в постоянном контакте с политическими деятелями любого калибра и своевременно корректируют их ошибки. И всё потому, что никто не знает свой народ лучше таксистов - за 8 лет я не только перевёз, но и переговорил не менее, чем с 10 тысячами пассажиров изо всех слоёв общества - от членов парламента и министров до членов банд и служителей культа.

-4-

На Лиан Дилзел я сразу произвёл впечатление. Не проехав и минуты она спросила: "А за какую партию вы будете голосовать на выборах?"
"За Лейбу, конечно!" - ответил я.
Будучи одним из лидеров этой партии, Лиан вся расцвела в довольной улыбке: "А почему вы за нас проголосуете? Можете назвать причины?" "Причина одна - у нас есть инструкиця не противоречить пассажирам на политические темы" После этого, увидев меня на стоянке, она сразу же прыгала именно в моё такси и задавала кучу вопросов. Надо ли говорить о том, что мои ответы ни разу её не огорчили?

-5 –
Но не всё поначалу складывалось у меня так гладко в такси, как вам могло показаться. В первый же месяц я дважды вдребезги разбивал машину вместе с пассажирами и ещё одной встречной. Мой первый босс уж на что будучи терпелив, и то после второй аварии потерял дар речи, когда сорвавшись на место увидел, как я махаю на прощание рукой своему пассажиру, которого увозила скорая помощь. "Ну, часто" - сказал он с каким-то застывшим лицом, ведь после моей первой аварии не прошло и недели. Эта первая авария была ещё гораздо смешней. На третий день своей таксисткой карьеры посадил я в одном из не самых элитных райнов парочку. Он был длинный, с косичкой, на костылях, по земле волочил ноги и при блатных татуировках, которыми здесь являются воротничёк и манжеты. Когда они сели в машину и назвали адрес, мне почему-то не захотелось, чтобы они восприняли меня новичком и я резко газанул и дал задний ход, чтобы лихо выскочить на дорогу. Единствнно, что я не заметил, был бетонный столб, слившийся с цветом асфальта. Удар был настолько мощным, что меня развернуло к пассажирам и я с изумлением смотрел на то, как у блатного голова откинулась сначала как у куклы до упора назад, а потом полетела вперёд до касания груди подбородком. "Хорошо, что он уже и был инвалид" - промелькнуло у меня в голове. Правда, они тут же очухались и запросились наружу. Я не мог им этого разрешить, проницая, что они позвонят в компанию, всё расскажут и вызовут другое такси. Понимая, что нельзя терять репутацию безопасного водителя, значок которой был на моей двери, я воскликнул: "Пустяки, ребята, я домчу вас мигом", развернулся и, действительно, через 10 минут мы были на месте. В своей жизни мне случалось делать хорошее людям, но я никогда не видел более счастливых лиц, чем когда эти двое покидали мою машину. Они сияли так, словно заново родились и благодарили меня совершенно искренне . И только тогда я вышел и осмотрел зад машины, вернее то, что от него осталось. Я даже не понял как в таком виде машина ещё могла передвигаться. "Ну японцы..." - восхитился я и поехал сдаваться Саше. Саша не удивился: "Плох тот таксист, который не попадал в аварию. Главное, не смущайся, Андрюха, и продолжай, как ни в чём не бывало" Он назначил мне выплату в рассрочку по-божески, хотя ему самому за ремонт пришлось уплатить весь акцесс сразу. Я не смутился и, забрав машину из ремонта, дня через три смял её в гармошку, но уже спереди. Люблю осваивать новые специальности!

-6-

Вторая авария всё-таки тоже была занятной. Гоню себе по Мемориал из Аэропорта с пассажиром на 60-ти и, вдруг, мне под колёса выкатывается справа легковушка с немецкими туристами. Тогда я ещё не знал, что они немецкие, оттого и перепутали левостороннее движение с право. Выжимаю тормоз до конца и на них, а дождь, скользко. "Ну и шандарахнемся же мы сейчас" - говорит мне внутренний голос. Так и вышло, последнее что увидел - искажённые от ужаса лица туристов в которых я прямо въезжаю. Трах-бах-татарах. Мне хоть бы что. Выхожу из машины посмотреть как там погодка. Они тоже вылазят, все пять через одну несмятую дверь. Все целы и невредимы - какое счастье. "Классную" - говорю им - "мы с вами коку съели" "Извините, говорят, мы направление перепутали вместо лево вправо руль повернули" "Пустяки" - говорю "бывает. Машины ныньче крепкие пошли" Смотрю а моя впереди конкретно гармошкой и пар идёт. Полицейские машины с воем отовсюду, эвакуаторы штуки три. "Ничего себе" - говорю немцам - "какой мы кипеж устроили" Тут и скорая несётся к моей машине. Я говорю немцам: "Вот перестраховщики" и тут только вспоминаю, что у меня пассажир был на заднем сидении, думаю, как же я так, надо человека ж проверить. Бегу к машине, а его уже несут. Я подбежал, он лежит спокойно, но в сознании. Узнал меня и говорит прямо лёжа: "Извини, мне вряд ли в этот раз тебе заплатить удастся" Я говорю: "Да хрен с ним, лишь бы ты, парень, оклемался, издалека же ехал" Это был чёрный американский парень из Нью-Йорка внешностью напоминающий Майка Тайсона и с такой же горой мускулатуры - у санитаров аж коленки подгибались. Тут шеф мой, Саша, подлетает: "Ты что тут делаешь, машину убирай с дороги" Я говорю, мол, с пассажиром попрощаться надо. Иностранец, объясняю, из Америки, только никак, говорю, не пойму, мне ничего, а его, такого громилу на носилках вынесли, чем же он таким, любопытно, мог удариться. "Плюнь на него" - говорит Саша "займёмся делом, ничем он не ударился, просто тревел-страховку хочет по-полной использовать. Он сейчас и пломбы старые под эту аварию все переделает, не дурак, чай. Любой на его месте так бы сделал. А нам опять недели две без машины лапу сосать, ты можешь как-то поаккуратнее?" И хоть на этот раз за всё заплатили немецкие туристы, я с тех пор все восемь лет отъездил без единой аварии, как рукой сняло. Зато через неделю на меня напали с ножом...

                -7-

Когда я работал в такси, то первым вопросом пассажиров был откуда я, а вторым, нравится ли мне в Новой Зедандии? Мне было легко и приятно отвечать, так как нравилось. Это их каждый раз восхищало и они говорили: «Как здорово, а вот многие наши местные юноши и девушки, гот ит фо грантед, этого не понимают, им бы вас послушать» «А куда они денутся» - отвечал я обычно. И все были довольны. Но после 1000 таких один в один диалогов иногда хотелось какого-то разнообразия. Проявлял я его всё больше с выпившими:
- Сколько ты уже у нас? –
- Ну десять лет -
- И чё, нравится? -
- Нет, не нравится –
- Тогда какого хрена ты здесь торчишь? -
- Дело в том, что я идиот. А разве не видно!? - кричу я, пародируя некоторых наших соотечесвенников, которые постоянно жалуются на то, как им здесь плохо и не едут обратно. Сдвигаю челюсть в сторону, чуть высовываю язык и смотрю вплотную на собеседника, делая мутные глаза и дебильное лицо. Вначале у них от этого обычно стопор, а потом начинают бешено хохотать. Нахохотавшись говорят: "Ну ты извини, братан, достали мы тебя, видно, уже этими вопросами " и, как правило, в компенасацию дают чаевы. А, если и нет, то находишь потом монеты на сидении, которые нередко вываливаются у хохочущих из карманов.
Так что негативизм отдельных наших бывших соотечествеников может быть вполне успешно утилизирован, если слегка его утрировать. Такая безотходная технология – на входе кислая морда и жалобы на новую страну и её обычно «тупых» жителей, а на выходе весёлый смех и пара монет. А смех удлиняет жизнь, причём не только себе, но и окружающим. Мне кажется это лучший выход. Не отстреливать же стонущих из рогатки.

                -8-

В Новой Зеландии преступность низка. С ножом нападают редко. За последние сто лет здесь зарезали всего несколько таксистов, трёх ранили, а я вообще цел остался. За пару недель до этого мой босс, Саша, сказал принимая меня на работу: «Андрюха, вот бояться не нужно, Крайстчёрч безопасный город. Днём вообще это рай, а ночью я тебе пока работать не дам» Поэтому к нападению с ножом я как-то не стал готовится, тем более, что за сорок лет жизни в России на меня вообще ни с чем, кроме кастета, не нападали.
А тут забираю я из ремонта повторно полностью разбитое мною такси и сразу получаю заказ перевести двух дам с заправки в полицию на Нью Брайтон и обратно. Чем плохо – сорок баксов разом, вы бы отказались? Два часа дня, тепло, солнышко, и настроение отличное. Ездишь на чужой машине, а тебе ещё и деньги платят. Усаживаю дам. Необычные какие-то, одна маори и мешок со льдом к лицу прикладывает, другая нашего, британского типа, небольшая, мужиковатая, и мускулы на руках под татуировкой играют, даром что голос альт и одета по-женски. Оказалось, маорийка не зря мешок со льдом к лицу прикладывала потому как туда ей кислотой только что плеснули. Она стонет, матерится и проклинает тех кто так сделал. Думаю, ничего себе, кислотою даме в морду посреди дня – как то непохоже на наше милую Новую Зеландию, но виду не подаю, держусь корректно, как будто меня это вовсе не удивляет.
Привёз их в полицию: «Подожди, счётчик не выключай, мы сейчас заяву напишем, и ты нас домой отвезёшь» Как хорошо, думаю, побольше бы таких работ и обстоятельств. А то надоедает за пять баксов за угол возить. Везу дам назад, душа радуется, на счётчик даже не смотрят, а там уже 60 баксов натикало. Первый раз такое, другие то пассажиры просто все глаза смозолят, косят и косят, я ж в зеркало вижу. Аж шею сворачивают. А этим чихать, богатые, видно. Шелли (которой плеснули в лицо) по дороге вышла, в больничку, говорит. А Линду, с мускулами, везу домой, где у неё деньги в тумбочке, как она сказала, припасены. «Обожди» - говорит, когда проиехали к дому, «три минуты, я только отсчитаю и вынесу» Окей, сижу в машине, отдыхаю, жизни радуюсь. Нет, думаю, можно всё-таки в такси зарабатывать. Ничего не делал, покатался взад-вперёд и на тебе 60 баксов, половина в карман. Так жить можно. Чё, я думаю, сразу в такси не пошёл - давно бы миллионером был. Линда прошла по дорожке и исчезла на пороге дома среди цветов. Пять минут жду, десять. «Да тут уже тысяч с десять баксов насчитат можно было» - думаю. Тревожно на душе стало. Иду за ней в дом, прохожу сквозь цветы, звоню. Открывает милая такая, как фея, старушка. «Добрый день, мадам» - улыбаюсь. Линду позовите плиз» Она тормозит по-страшному, а потом оживиляется: «А, эта сучка опять моим домом воспользовалась. Каждый раз через мой сад от такстистов бегает. Я уж и в полицию звонила, никакого толка. Она делает вид, что в дом, а сама вон сквозь кусты и через забор, там проход в другой район» Вот те и на счётчик не смотрели. Пошёл назад дурак дураком. Приехал домой, рассказываю Ларисе. «Что ж, говорит, это так ты за аварию платить Саше собираешься? У самого-то хоть ничего не спёрли? Кошелёк при тебе?» «При мне» «Мобильник?» Сунулся я в машину – нет мобильника. Спёрли. А мне его Лариса специально для такси купила, чтобы не волноваться, где я и что (за меня с детства было принято волноваться, типа я недотепа какой-то). Мобильник недорогой, баксов в сто, а всё же. « Ну что, в полицию с утра едем, мобильник выручать надо» В полиции мы расскзали, как было. «Не волнуйтесь, мы знаем, кто у вас мобильник спёр» - сказали они – «Это Шелли и Линда, местные воровки. Вот вам адрес Шелли – едьте к ней и спросите мобильник. Не отдаст, мы подключимся, а то у нас и без неё работы хватает» С полицией спорить не будешь, - поехали. Перед домом видим маорийца средних лет с фигурой профессионального боксёра-тяжеловеса и двух мальчишек лет пяти-шести. Зыркнул он на нас одним глазом (второй стеклянный), да так, что жёстко напирать на него сразу расхотелось. «Вы понимате ваша дочь украла у моего мужа мобильник, а он нам очень нужен...» - вежливо начала Лариса. Лицо маори передёрнулось:
- Что? Шелли на свободе!? Дети в дом! –
- А разве она не здесь живёт? Нас полиция послала –
- Они вас одних к Шелли послали?! Как они могли!? Это же моя дочь! Как же к ней без полиции, это очень опасно. И зачем только её опять из тюрьмы выпустили? Главное, не предупредили – я бы умотал. Я дам вам адрес Линды, где они наверняка обе, но не ходите туда без полиции – он дал нам адрес. А мы всё-таки пошли...(Продолжение следует)
-Подумаешь -сказала Лариса – Он усложняет. И не таких в России видали. Помнишь, как я тех двух уголовников, что из тюрьмы к нам подослали, отбрила? – ну да, конечно, я помнил. Ситуация та ещё была, и не десятки и не сотни баксов на кону стояли. – Окей – сказал я, зная, что мне супругу всё равно не переубедить, коли заведётся.
Выскочили на Лондон стрит. Лариса шла решительно: «Я ей покажу, я ей устрою, как телефоны воровать!» Я плёлся чуть позади, слегка конюча: «Может, действительно, самим не надо? Я за тебя опасаюсь» «Не дрейфь, что теперь месяц ждать, пока полиция освободится? Ещё что-ли один телефон тебе покупать – так и тот потеряешь!» Тут слышим кто-то поёт и на гитаре играет. Какая-то милая райская серенада о любви и голосок такой нежный. Смотрим, ба, так это же мужиковатая Линда Кларк сидит на пороге юнита и на гитаре наяривает, аж бицепсы шевелятся. Увидела нас: «Как хорошо, что вы нас нашли, а то так хотелось вам деньги отдать, а адреса-то не знаем. Вот и потратили» - улыбалась она нам самым милейшим образом.
- Телефон где? – решительно приступила голосом со сталью Лариса.
- Какой телефон? –
- Который вы вчера у моего мужа украли! –
- А, так это Шелли. Она вообще клептоманка. Мне всегда за неё так стыдно. У нас все тумбочки этими телефонами забиты, нет, ещё тащит. Сейчас принесу - и она бросилась в дом и, действительно, принесла нам целую пригоршню телефонов один другого круче и наш, самый простенький, среди них:
- Берите любой, Шелли ещё принесёт, она на охоту вышла -
- Нам чужого не надо – вот наш. Деньги когда будут? –
- Завтра, мы ж на пособии, по четвергам получаем, приходите с утра и получите, а то у нас кредиторов пол-квартала -
«Вот видишь»- сказала Лариса «элементарно. А ты: может не надо, да может не надо, нельзя ж таким пентюхом быть» и мы радостные пошагали к машине. Повезло со страной, думаю, всюду сервис, даже с ворами и теми одно удовольствие разговаривать и неопасно нисколько.
Тут в воротах мы и увидели Шелли, которая возвращалась с пустыми руками домой. Неудачная охота, видимо, её расстроила. Орать она принялась сразу: «Вы, мать вашу, грёбанные паразиты, вы какое право имели зайти на мою территорию!? Я вас приглашала или нет!?» «Как вы так можете выражаться, а ещё телефоны воруете?» - возмутилась Лариса. У Шелли на это глаза вылезли из орбит: «Да я щас тебе голову отверну, такая, сякая!» и подойдя лицом к лицу к Ларисе, она стала её материть и угрожать убийством. «Да, не зря всё-таки папаша её нас предупреждал, может и зря сами сунулись» - подумалось мне. Но надо было что-то делать. Но что!? К счастью, ещё в России, в связи с нашими тамошними обстоятельствами, Лариса подарила мне на день рождения книжку: «Как сидеть в российской тюрьме», где очень хорошо было расписано, что делать, если на вас наезжают в камере и делают угрожающие движения телом. Настоятельно рекомендовали бить непременно первым и ни в коем случае не кулаком, а наоборот, низом ладони в корень носа. "Ага" - решил я - "надо попробовать, не зря же книги печатают".
«Привет, Шелли, как поживаешь?» - элегантно обратился я к своей бывшей пассажирке, лишь бы она отделила своё лицо от Ларисиного. И как только она повернулась в фас, долбанул её, как и рекомендовали, низом ладони прямо в нюх. Голова её отлетела назад, из ноздрей хлынула кровь, и она ухватилась за лицо руками. «Хорошая рекомендация» - подумалось мне, и мы пошли с Ларисой к машине.
Но я недооценил новозеландских женщин...
И в это время спасительный рёв сирен, и две полицейские машины на полном ходу врываются на поляну. «Шелли, дура, полиция, давай быстрее нож!» - бросается на выручку Линда, выхватывает у Шелли нож и быстро несётся к кустам, забрасывая нож в самую их гущину. А к нам на лужайку бегут уже полицеские – один белокожий рыжий и другой маори и оба кричат: «Где нож!?»
- Какой нож? – отвечают Шелли и Линда, удивлённо закатывая глаза.
- Тот, которым эта стерва размахивала – говорит рыжий
- Сейчас принесу – Линда бросается в дом и выносит оттуда крохотный ножик для чистки ногтей – вот он, возьмите –
- Не этот! – кричит полицейский, но тот уже несут из кустов, так как мы с Ларисой туда показали.
Рыжий выкручивает Шелли руку и приковывает к своей наручниками. Шелли выкатывает глаза и с пеной у рта вопит на всю улицу:
- Вы что, копы долбанные, делаете, вы должны его арестовывать. Он меня первый ударил в моём собственном доме! Это нападение! Во что вы, козлы, превратили мою страну! Зачем вы пустили этих бандитов!? Я думала, выйду на волю, хоть отдохну немного душою, а на меня сразу напали. Пустите, больно! – но полицейские тащили её, вывернув руки, под наш смех к машине. Потом позвали Линду, та шла уже покорно и безо всякого принуждения. - Ну мы щас их и закатаем, ну мы им щас покажем! – крикнул нам радостно рыжий полицейский – ребята, не могли бы вы к нам заехать ненадолго и дать показания на этих гадин? –
Я, пряча разбитый кулак, тоже было поплёлся к машине, но полицейский крикнул:
- Нет, нет, ещё не хватало вам с такой дрянью ехать, вы уж, пожалуйста, на своей -
В полиции мы осторожно писали заявление, типа она бросилась на Ларису, а я её тогда просто оттолкнул ладонью и т.д. А потом это же пересказали рыжему устно.
- Так, а когда она вас догнала и схватила, что вы сделали? –
- Я её пытался оттолкнуть кулаком – сказал я на всякий случай, если будут осматривать руку (планируя сказать, если будут придираться, что укусила за кулак).
- А как вы отталкивали кулаком? –
Я медленно распрямил сложенную в кулак правую руку, пытаясь придать этому максимум правдоподобности.
- А зачем же вы её отталкивали? Бить надо было! – рассмеялся рыжий полицейский.
- А разве можно? – удивился я.
- Ну, конечно. Бейте в следующий раз –
- Ну хорошо... И ещё мы хотим с вами посоветоваться, думаем заменить номер нашей машины, мы передаём её дочери, а Линда записала наш номер –
- Не понял, зачем менять номер? – удивился рыжий.
- Ну как, вдруг они отомстят, или их дружки, у нас в России это было опасно –
- Какие глупости. Мы сейчас им так дадим, что у них все номера из голов повылетают. Даже не беспокойтесь – они к вам больше никогда не подойдут -
Номер мы всё равно поменяли. Линду и Шелли опять на несколько лет упрятали в тюрьму. Таксисты, прочитавшие о нашем приключении в газетах долго надо мной потешались и прозвали леди файтером. Но когда лет через пять вышла большая статья в The Press о Линде и Шелли под заголовком: «Две самые опасные преступницы нашего города», то сразу прикусили язык. Даже показывали новичкам: "Это тот самый...", подходили и пожимали мне руку, которой я свернул челюсть самой Шелли Вилсон, самой опасной уголовнице нашего города. И я долго ещё чувствовал себя Джеком, победителем великанов. Наконец-то сбылась мечта юнности - я защитил свою девушку от хулиганов.

-9 –

Некоторые считают, что самое главное хорошо изучить язык страны в которую ты переехал жить. Это не всегда так. Один мой знакомый удивительно быстро, в отличие от нас, нашёл хорошую работу. Видимо имел инженерное чутьё и правильно, в отличие от меня, вставленные руки. Тем не менее он очень страдал из-за того, что не мог полноценно общаться с коллегами из-за своего слабого языка. Он просто панически боялся делать ошибки во фразах и потому молчал на работе. Я возражал, мол, какая разница, тебя ж всё равно поймут, ведь можно махать руками, тыкать пальцем или на худой конец рисовать на бумаге. Но он был перфекшионистом и считал, что говорить с ошибками, значит себя не уважать. Он с потрясающим упорством, вместо того, чтобы играть с нами в футбол или в волейбол, учил после работы язык, ходил на курсы и штудировал учебник, обматывая иногда голову полотенцем. Радовался: «Я скоро с ними заговорю!» Когда через два года упорного труда он с ними действительно заговорил без ошибок, его довольно быстро сократили. А всё потому что научился ясно выражать свои мысли. Иногда лучше, когда тебя не понимают. С тех пор я уже не пытаюсь поднять свой английский. Ведь для этого теперь есть хорошая отмазка.

-10 -

Один раз я и сам мог легко угодить за рештку. А всё из-за склонности к весёлым розыгрышам. Едем пару лет назад от внуков из Нельсона. Красотища. Как всегда восхищаемся природой, везением и тем как здорово, что удалось попасть в эту удивительную страну и какие у нас замечательные дети и внуки. Короче всё те же на протяжении десятилетий постоянные разговоры, которые нам никогда не надоедают.
Въезжаем в Мёчисон тормозим около туалетов, и, тут, что такое, ба, да это же сам Дима М идёт к своему вэну. «Ничего себе!» - кричу и выскакиваю из машины, боясь его упустить и хватая с замыслом на ходу авторучку. Я ж его два года не видел. Знал, что путешествует по стране на своей развалине-вэне. Так вот ты где, голубчик.
Дима это особое создание природы, одной спиной поднимающее 300 килограммов веса. Бывший мент с бандитской физиономией, не знавший ни единой фразы по английски и тем не менее умудрившийся с моей помощью получить вожделенное ПМЖ. Личность в своём роде уникальнейшая. Он, например, мог смотреть, не моргая, на новозеландское солнце в полдень не меньше минуты, хотя у нормального человека и после 5 секунд вывалились бы глаза. «Я люблю, когда и глаза загорают» - говорил, работая с голым торсом под жутко агрессивным местным солнцем, Димка и продолжал – «мне никогда не нужно было бить арестованных, я просто смотрел на них не мигая, иногда и по часу, и они во всём признавались» Его и взяли на работу плотником за его уникальную силу и выносливость – он заменил разом трёх новозеландцев, забивая с одного удара любые гвозди, причём одинаково хорошо, хоть правой, хоть левой рукой. Когда с трёхметровой высоты на него обрушился закинутый им туда в одиночку тяжеленный деревянный поддон и ударил его углом в лоб, Димка только поморщился: «У-у-у!», оттёр кровь, замотал лоб какой-то тряпкой и продолжал работать, как ни в чём не бывало. Работая когда-то мясником на рынке в Новгороде, он научился разрубать на две части коровьи туши огромным топором с одного удара а, работая в милиции, арестовывал в одиночку и приводил в ментовку по десять хулиганов разом.
Такого парня мне хотелось рызыграть хорошенько, тем более, что он, паразит, забыл про меня и не отвечал на имейлы, колеся где-то по стране и живя в своём развалюхе-вэне.
Но вот ты попался, голубчик. Димка уже сел в свой вэн и собирался тронуться с места, как я резким движением распухнул дверь, запрыгнул внутрь, захватил его горло правой рукой в замок, а левой воткнул ему авторучку тупой стороной в затылок:
- Только дёрнись, и увидишь собственные мозги на стекле! – крикнул я, как в кино. Димка не дёргался. Тогда я, надавив ему на подбородок, приподнял его светлорусую голову кверху и, проникновенно заглянув в глаза, сказал: - Ну здраствуй, Дима, совсем ты что-то забыл дядю Андрюшу –
И только тут я понял, что это не он. Британский, как потом оказалось, турист был всем похож на Диму, только глаза не дикие.
Мне было страшно и смешно одновременно. Хорошо ведь, если ещё из полицию, а не психушки приедут. Оттуда труднее выбраться. Как же я мог так окараться? Я отпустил его горло и сказал:
- Простите, сэр, вы просто напомнили мне моего двоюродного брата -
И ещё счастье, что англичане не утратили до сих пор чувства юмора. Он только спросил из какой я страны изначально:
- Из России – говорю.
- Понял – сказал он и сразу уехал.
Лариса с тех пор просит меня быть повнимательнее на дорогах и не заговаривать с незнакомыми людьми первым.
А о Димке так ничего и не знаю. А я ведь из-за него чуть не пострадал. Где ты бродишь, друг любезный? Совсем ведь забыл про дядю Андрюшу.

-11 –

Пьяных зеландцев возить было интересно. Иначе не узнаешь душу народа. Трезвыми они не так уж отличаются от русских. Просто говорят на другом языке. Зато в пьяном виде новозеландцы и русские - жители разных планет.
Вот, например, вызывают меня раз в вулстонский бар часа в три ночи. Бар неблагополучный, пользуется дурной репутацией. Подъезжаю, метров двадцать до дверей остаётся. И тут, что такое – прямо сквозь двери бара на меня спиной бежит человек. Да с такой скоростью, как не все передом бегают. Прямо на мою машину. Я по тормозам. И вовремя, потому что он падает на спину головой между колёс. Я тогда только начал по ночам работать, не знал как и что, напрягался, одним словом. Струхнул, конечно, малость. Вышел, посмотрел на него сверху, похож на труп. Линять, думаю надо, меня ж никто не видел. Только пошёл к машине назад, как из тех же дверей человек в длинном чёрном кожанном пальто показался:
- Да, да, ты не ошибся, парень, это я тебя вызвал, не дёргайся, всё будет хорошо –
Сказал это как-то настолько конкретно, что дёргаться не захотелось. Он неторопливо подошёл к распростёртому на асфальте телу.
- Джон, вставай, хватит дурака валять, меня не обманешь – сказал он лежащему. Но тот не реагировал, а продолжал лежать на спине, раскинув руки и задрав подбородок кверху.
- Вставай, дурачок, таксисту некогда. Не волнуйся – повернулся он ко мне – сейчас он встанет.
И в ту же секунду Джон не только встал, а прямо из лежачего положения вспрыгнул пружиной и кинулся на вышибалу с кулаками. Но в чёрном плаще был профессоналом. Он не бил Джона, а вошёл с ним в клинч, стал бить его рёбрами ладоней по рукам и пихать грудью к моей машине:
- Открой заднюю дверь! – скомандовал он мне. Я открыл. Тогда он двинул Джону апперкотом в поддых и, когда тот согнулся пополам, схавтил его снизу за бёдра, посадил на заднее сиденье и утрамбовал ногой в машину, безо всякого ущерба для последней, захлопнул дверь и припёр её задом.
- Вот тебе 20 баксов – протянул он мне – и вот тебе на бумажке его адрес. Значит второй поворот налево, двести метров прямо и первый поворот направо, а ты, Джон, чтоб сидел тихо, как мышь, и не мешал человеку вести машину, одна его жалоба и больше в бар не войдёшь. Едь, давай! – скомандовал он мне.
Я поехал, с неприятным чувством, имея за спиной такое чудо, ведь этот Джон на мне теперь отыграется. Поразительно, но Джон в машине стал другим человеком, вежливейшим образом показывал мне куда поворачивать и где остановиться, а выйдя, спросил: «Сколько я должен?»
- Нисколько, говорю, мне заплатили –
- Ты уверен? А то у меня есть деньги –
- Вполне – вышибала итак дал мне в два раза больше, чем стоила поездка.
- Тогда спасибо и безопасной ночи тебе, приятель. Будь осторожен, много идиотов по ночам стало появляться. Теперь не так спокойно, как раньше – и Джон твёрдой походкой зашагал домой, как будто ничего не случилось.

-12 –

В душе эмигранта всегда идёт борьба между страхом и жадностью, но у настоящего, последняя всегда побеждает. Как ни побаиваешься поначалу пьяных ночей, а всё равно выезжаешь. Ведь нету лучшей возможности для кэш. К тому же я очень радовался, что на меня уже нападали с ножом, и теория вероятности была теперь на моей стороне. Это придавало энтузиазма. Как и 300-400 долларов в руках к концу смены.
Работу получил сходу – везти какого-то Макса из Хорнби в самый центр. Хорошие деньги. По адресу огромный ангар. Захожу, а там грандиозная пьянка - человек так на двести и большинство здоровенные маори. Шум дикий, про Макса спрашивать бесполезно. Решил уходить, полночь, работы кругом полно. Вышел и попал в центр бущующей толпы. Какая-то белобрысая тётка, как собака с цепи, бросается на группу молодых маорийских гигантов и кричит что всех порвёт их на хрен и всякие неприличные слова. Мужики едва её удерживают, она заходится, её жуткие крики нагоняют ужас и холодят мою интеллигентскую кровь. Маорийцы размахивают руками и гневно матерят её в ответ. Драка назревает и довольно крупная. В морду получать неохота. Лучше свалить.
Только тронулся, как от атакуемой тёткой маорийской группы отделился один здоровяк и перегородил дорогу. Не везёт – думаю. Пришлось тормозить. Открылась дверь:
- Братан, я Макс, ещё пару минут, включи счётчик, и мы едем –
Не скажу, чтобы это «включи счётчик» меня сильно воодушевило с тех пор, когда я возил Шелли и Линду. Опять попал – думаю. Но что оставалось. Ехать сквозь толпу было невозможно. Удивительно, но через пару минут эти парни, действительно, ко мне запрыгнули, и машина заметно осела. Глянув на них, я понял, что хуки слева тут не помогут, а огнестрельного оружия у меня не было. Вручил свою безопасность судьбе и понёсся к центру. Если нападут, то выверну руль и врежусь ихней половиной в дом, а потом убегу. Вместо этого парни зашумели:
- Вы видели, как она себя вела!? Какой-то ужас. Она же толкнула меня руками. Вы видели? –
- Да, Макс, видели – это было ужасно –
- Я могу написать заявление, все же видели. Она не отвертится. И ещё эта тварь угрожала нам всем убийством! Это же статья! –
Разговор мне понравился. Из него вытекало – бить не будут.
- Типичный ассолт! – говорил другой – мы как раз в университете учим. Давайте запрём её за решётку. Пусть этот козёл узнает, на кого он променял нас с мамой. Я говорил не надо было его приглашать на свадьбу –
- Сестра ж его одного приглашала. Кто мог ожидать, что этот идиот привезёт свою дрянь из Австралии –
- Да, ладно, хорош так про отца, ему самому неудобно. Я уверен, он завтра же позвонит и извинится – запротестовал один из них
- А, Лес, папенькин сыночек, вечно ты за него заступаешься, но он не стоит того –
- Так, а деньги есть у кого-то, надо же с таксистом расплатиться –
Оказалось, ни у кого.
- Тогда останови на Риккартоне у банкомата, мы снимем для тебя деньги – сказал мне Макс.
Остановился, трое выскочили:
- Макс давай с нами –
- Нет, я с водителем останусь, чтоб он не волновался, что убежим –
- Иди – говорю – я не волнуюсь –
- Ну спасибо, друг, счётчик не выключай только. Ты ж не виноват, что у нас налички нету – и они затопали в ночи, как небольшое стадо бизонов.
Минут пять жду – ну, думаю, опять то же самое «не выключай счётчик» Нет, затряcлась земля, и запрыгнули в машину гиганты.
Едем дальше, они всё так и не меняют пластинку:
- Нет, она же прямо меня руками толкнула. Это как распуститься! Или в Австралии так нормально себя вести? –
- Надо было полицию вызвать. Эх, прошляпили -
Я всё меньше боялся пьяных новозеландцев.

-13 –
Устойчивость новозеландского мозга к алкоголю меня всегда поражала. Такое впечатление, что они никогда не съезжают с катушек. Каким бы пьяным ни был киви, он всегда знает куда он едет и что за это надо платить. Разумность пьяных новозеландцев поразительна.
Везу одного чуть живого. Адрес он указал верно, а встать не получается, плюхается обратно.
Я подаю ему руку, он мотает головой:
- Пустите, я сам! – точно с тем же немного гордым выражением, как Чапаев, в завершающей части великой картины.
В упорной борьбе с гравитационным полем планеты ему таки удаётся оторвать свой зад и разогунться, опершись о дверку машины.
- Отведи меня к этому дереву – я отвожу. Он крепко захватывает ветки обеими руками и стоит лишь слегка покачиваясь.
- В заднем кармане у меня кошелёк, достань –
- Да, вот он –
- Сколько на счётчике –
- 17 баксов –
- Возьми двадцатку и оставь меня здесь -
- Так давай я тебя до дома доведу –
- Не хватало тебе ещё со всякой дрянью возиться. Не теряй времени, думай о себе парень, тебе зарабатывать надо. Мне привычно, я от дерева к забору и по заборчику до дома доберусь. Всё будет ок. Пока –
Я тронулся не без улыбки наблюдая с какой героической борьбой за равновесие он оторвался от дерева и ухватился сначала одной, а потом и другой рукой за верхушку забора. «Он справится!» не без гордости я подумал о новом соотечественнике.

-14 –

В разумности пьяных новозеландцев есть и свои минусы – не так забавно. Русский же человек, выпимши, великий затейник.
Получил на Рождество работу в Линвуде, подъезжаю. Из неважненького старого кирпичного дома выбегает и запрыгиывает ко мне маорийская девчонка лет шестнадцати. Крупная и весёлая. Посмотрела на мою таксисткую карточку с именем и фамилией:
- Ты из России что-ли? –
- Да –
- А я говорю по-русски. Вот послушай-ка – и с задором в глазах выкрикивает все мыслимые и немыслимые ругательства на языке Тургенева и Толстого.
- Это меня папа научил - с гордостью говорит она – а вот, кстати, и они с мамой.
На пороге показалась высокая, интересная, стройная, с интеллигентным лицом маорийка в шапке Снегурочки и с нею типичный нашенский ханырик в майке и с блатными татуировками на руках и груди, причём уже местными – воротничком, галстучком и манжетиками.
- Папа, таксист тоже русский – сказала девчонка. Он сел со мной, поздоровался. Тронулись.
- А-а-атец, ты в Афгане был? – спросил он с чувством.
- Не приходилось –
- А я был. Перевал Саланг слышал? –
- Слышал –
- Я его два года охранял – он сморщил лицо, закусил губу – Ребята..., всех моих ребят положили – он всхлипнул – А-а-тец, ты понимаешь!? –
- Понимаю –
- А-атец, я один остался. Ты Девятую Роту смотрел? –
- Смотрел –
- А-атец, это про нас сняли, я в этой роте служил, всех ребят убили, один я остался, ты понимаешь? –
- Понимаю –
Женщины на заднем сиденье засмеялись. Морячок повернулся к ним:
- Заткнитесь, такие-сякие... – и покрыл русским матом, что, впрочем их не остановило.
- Ты зачем это? В такси нельзя ругаться – сказал я ему.
- Так они ж ничего не понимают! Ты, а-атец, понимаешь, а они нет. Всех ребят положили... – и опять всхлипнул – с тех пор я и пью -
Я не без усмешки покосился на его татуировки. Он заметил:
- А это? – и шкодливо заулыбался – это я от скуки, сидишь, бывало на Саланге, перевал охраняешь. Весь день сидишь на солнышке. Делать нечего. Снимешь гимнастёрку и тык-тык от скуки, тык-тык –
Приехали по адресу в Риккартоне. Оказалось к брату жены. Маорийки поблагодарили, расплатились и вышли. Морячок чуть задержался:
- А-атец, извини, если чем обидел –
- Да ничем не обидел. Мери Крисмас, всех тебе благ и давай, досвидания – похлопал я его по плечу.
- А-атец, можно я перед тобой на колени встану? –
- Вообще перед таксистами не положено, я ж не папа Римский –
- Я хочу перед твоими сединами, ты для меня так много значишь. А-атец... – и морячок, всхлипнув, натурально бухнулся предо мной на колени прямо на асфальт.
Вот шут гороховый – подумал я. Тут дверь открылась и его дочка крикнула по английски с порога, что его уже ждут, а потом и по-русски матюгнула его без акцента. Морячок вскочил, захохотал, помахал мне рукой и побежал веселиться.
Мне тоже было весело – как в театр сходил. Врочем, у меня редко бывает плохое настроение.

-15 –

Хотя от местных русских я тоже в восторге. То есть от нас. Ведь можем же. Почему на Родине так себя не ведём? Сами прикиньте. Нас тут в последние 20 лет не менее 10 тысяч живёт, скорее больше. По российской статистике за эти годы мы должны были бы, как минимум 20 человек укокошить и ещё сотню-другую за просто так покалечить, обчистить пару сотен домов, не говоря уже о всяких жалких угонах и прочем мелком хулигантсве. И где всё это? Писать не о чем. Всю статистику порушили и журналистам работы на копейку. Ничего с русскими не связано. Одна филармония, балеты, хоккей на льду, да художественная самодеятельность.
- Вообще не понимаю, чем мы тут занимаемся? – удивляется за чаем мой университетский приятель – так можно и себя потерять. Не пьём, не курим, спортом занимаемся. Да мы это, или не мы? –
- Что делать – говорю – нестойкие оказались, перемолола нас окружающая среда –
- Оновозеландились: пить и курить не тянет, на 7-м десятке за место в футбольной команде бъёмся, скажи кому у нас на Урале – засмеют -
- Да, - говорю - вся жизнь там: один наш с тобой знакомый за это время уже из тюрьмы вышел, а другой наоборот сел –
- А мы тут только всякую хрень по огородам сажаем, я вот опять за рассадой для огурцов еду. Докатились. Помнишь как в 90-ые за обналичку то бились? –
- Ещё бы, я ж на ней и погорел. А как от кредиторов отбивались? Они ж как крокодилы или бульдоги вцепятся, а у тебя форс-мажор, в Уралкомбанке гранату взорвали и денег не дают под твой договор. А кредиторам плевать, мол, брал под свою ответсвенность, - бандюков прямо из тюрьмы на дом присылали...–
- Я, наоборот, всё больше на должников давил. Как в долг, аж на коленях просят, а как отдавать, так у них форс-мажоры, причём через одного сразу. А я чем за товар раплачиваться буду?! –
- Да, были когда-то и мы рысаками... На каток завтра пойдёшь или нет? –
- Нет, завтра поработать надо, я уже в эту неделю покатался, а мне ещё в бассейн норму делать. И по дому план надо утверждать. Мы тут ещё один дом строить решили, пусть три будет, вон у нас второй жильцы полностью покрывают, время хорошее –
- Хорошее, нехорошее, а деньги куда-то девать надо –
- Да, тяжела ты шапка Мономаха. И думать не гадали, что до такого докатимся -
- Помнишь как дипломы в шампанском у гаражей обмывали? –
- Как не помнить –
- Скажи б нам тогда в 1977-м кто, что в Новой Зеландии окажемся, санитаров бы ему вызвали –
- Да, чудеса, какие-то –

-16 –

Вы спросите, а бывает таксисту тоскливо? Ещё как. Особенно когда обматерят. Я ещё только начинал, а меня не то, чтобы обматерили, а просто крикнули из проезжавшей машины хором: «Бладди тэкси драйвер!» И только за то, что я на минутку загородил дорогу, высаживая пассажира. Это расстроило. Я стал вспоминать кем я был и кем стал. До чего докатился, думаю. Оденешь форму и как шут гороховый пассажирам дверь открываешь. А ведь вчера, казалось, был самым обещающим молодым учёным и грассировал по Ленина с дипломатом, задорно улыбаясь встречным лицам и собственным счастливым мыслям. Казалось даже, что лучшего занятия нет – чем жить на белом свете. Как классно – в 30 лет кандидат наук, зарплата три сотни рэ, доклады для министерства и рекомендации по экономоии кокса. До конца красивая жизнь обеспечена. Учёные советы, банкеты соискателей, конференции в столицах, потом докторская, какая-нибудь кафедра, дача, машина, куча свободного времени. Влияние, своего человечка пристроить можешь. Да и сама наука весьма занятна, то формулу новую выведешь, то кривую между точками проведёшь, то коэффициент подгонишь. А таблицы какие удавались?
Пусть с потолка, зато все колонки, хоть по горизонтали, хоть по вертикали сходились. Министерство всегда принимало и оплачивало. Сначала ты всех в соавторы включаешь, потом тебя. Дипломатия.
Где всё это? Куда подевалось? Или мышка-история бежала, хвостиком махнула? Дед плачет, баба плачет... Было золотое, стало простое. Как тут не плакать, когда теперь ты человек с акцентом и никто более.
Но тут через исступлённую жалость к себе пробивается голос:
My name is Andrei, surname is Frolov
And I am bloody taxi driver of Gold Band
And every drunkard, looks like a monkey
Can easy call me slightly arrogant my friend
Похоже, что изнутри. Как у Буратино, когда его из полена вытёсывали. Мелодия, главное, такая сладкая, грустная, сразу на сердце ложится. Э - думаю, так это ж утилизировать можно. Свои страдания. Сбрикетировать их и впарить на рынке. Это же целая эврика! Ха, дело-то к лучшему обернулось. Начал за упокой, а кончил за здравие. Нескучно с собой, думаю. Аж руки потёр от нетерпения. Хвать лог бук и прямо на нём куплеты нашарашил. В стиле что вижу, о том пою.
Получилось! Вечeром через Интеренет аранжировщиков за 100 баксов нашёл, потом на студию к Арни, местному замечательному музыканту, и песня готова.
Толкать теперь надо, а там как выйдет. Пригнал в аэропорт, одному дал послушать, другому. Э, говорят, тебе надо к Дину обратиться. Дин, это наш великий новозеландский певец и народный любимец. Из Австралии недавно вернулся, где 20 лет пел профессионально.
Спрашиваю, а как бы мне на приём к нему попасть, очень уж эти звёзды капризные, судя по российским. Не мог бы кто мне б протекцию сделать?
Протекцию? – говорит Мёрв – щас будет. Эй, Дино, тут у меня наш русский таксист песню про нас написал, очень потешная, ты бы послушал, что-ли –
- Песни – это я люблю! Давай, братан, быстрей в мою машину, пока эти идиоты из Аэропорта с багажом не высыпали – Дин оказался директором одной из мелких махновских комапний. Махновцы – это всякая мелочь, которая, в отличие от нас фирменных, на любых машинах и без всякой униформы разъезжает.
Так я и познакомился с великим Дином Варетини. Дин был реально велик, - весил 150 килограммов. От песни он был в восторге:
- Ты знаешь, что мне больше всего понравилось – looks like a monkey. Это ж про наших пассажиров, ха-ха-ха, ох не могу – лайк э манки –
- Ты выступал на сцене за деньги? – спросил он меня.
- Нет – говорю.
- На следующей неделе выступишь, ты в команде – такой скорости я не ожидал.
- Короче, ты я и Ровена, ты первый, Ровена вторая, а я основа. Плачу 50 баксов. Согласен? –
- Конечно – говорю, я итак был на седьмом небе.
- Ровена тоже поёт хреновасто, но это не имеет значения, хороших певцов я не беру в свою труппу. Ещё не хвтало, чтобы кому-то больше хлопали. Выступать элементарно, главное, если сбился не останавливаться, а нести какую-нибудь чушь. Ты это сумеешь? –
- Я не собьюсь, это ж я сам написал –
- Хорошо, а то Ровена всё время сбивается. Но это ерунда. Вы должны фон создавать. Чтобы все видели как хорошо пою я. Я вам поэтому и плачу по 50 баксов, а себе беру 900 остальные. Если же вы начнёте петь хорошо, я вас выгоню. Терпеть не могу, чтобы кому-то хлопали больше меня. Я думаю мы с тобой будем долго работать. И с Ровеной тоже –
- Волноваться не надо. Аудитория 300 человек, все из рестхоумов, народ проверенный, половина глухие, другая ничего не понимает. То что надо. Деньги муниципальные, раз в квартал выделяют 1000 баксов, я и беру. Никто, кроме меня, не устроит шоу за такие копейки. На сцене делай, что хочешь, можешь скакать, скачи. Махай руками, главное не быть скучным. Но им про манки понравится, будут ржать, я свой народ хорошо знаю –
- Объявим, что ты известный русский певец. Они всё равно кроме Реброва никого не знают. И вообще ничему не удивляйся. Главное не опаздай. Услышишь вступление и выбегай на сцену. А закончил, раскаланялся и вали, нечего слушать аплодисменты, в шоу главное динамизм, никаких затяжек –
Вот я и высыпал на сцену прямо в своей таксисткой форме, привезя только что клиента из Аэропорта. Заодно и размялся. Старушки веселились, а, главное, разбирали слова, хохотали и хлопали. Такси хорошая штука, то с тётками сражаешься, то по сцене прыгаешь. Во всём свои плюсы. Вот оно, то моё первое в жизни и сразу же платное выступление на сцене:

-17 –

 Ты знаешь, Андрей, почему я страшно умный? – спрашивает не без лукавства Дин и сам же отвечает – потому что я никогда не признаюсь, что мы ели людей. Туристы постоянно меня об этом спрашивают. Но я не так глуп. Я всегда говорю, что это клевета, и что мы питаемся только в КФС и Макдональдсе. Хотя, Андрей, я то знаю, ещё мой дедушка пробовал в молодости человечинку –
Мы теперь часами сидим в Аэропорту в машине Дина, разрабатваем творческие планы и забавляем друг друга всякими байками.
- Но мы ели только непослушных юнцов из нашего же племени. Тех, кто уже просто всех достал. Важно, чтобы он и весил прилично. И это было только в особое время, когда были проблемы с урожаем или просто продукты заканчивались, а то ты подумаешь, что мы, действительно, были какими-то там жуткими дикарями. Ничего подобного. Старейшины просто договаривались между собой, голосовали на пальцах и, если не было возражений, непослушного юнца брали, как обычно, на охоту или рыбалку. Поднимались на крутой утёс, подходили к самому краю и говорили юнцу:
- Вон, видишь то большое дерево? –
- Какое дерево? –
- Вон там – и показывали пальцем в даль.
- Где, где? –
- Да вон, твою мать! – и вождь спихивал юнца со скалы. Потом воздымал руки к небу:
- Кошмар! Пути упал! Наш Пути разбился, наш бедный мальчик! – и все с криками ужаса бежали вниз, хотя прекрасно знали, что произошло. Потом Пути ели всем племенем, приговаривая:
- Вот, что значит не слушаться старших! Старших нужно всегда слушать. А то Пути подошёл к обрыву и упал. Теперь его приходится кушать, чтобы он всегда оставался с нами. Дети, слушайтесь старших –
- То есть одновременно мы решали вопрос не только питания, но и воспитания. Это было важно для поддержания дисциплины. Хороших мальчиков мы никогда не ели. Это была бы уж полная клевета –
- Ты правильно Дино сделал, что родился позже. Мне кажется, ты тоже был не из покладистых –
- К тому же я много весил. Конечно, я обязательно был бы в списке. Я не давал никому покоя в семье. Но я их обманул - взял да и родился позже. Им ничего от меня не досталось. Я всегда был очень умным. Поэтому я и появился последним в семье. Ведь я был бэби оф зе фэмили, самым младшеньким и любимым сыночком моего папаши. Всё лучшее доставалось мне. Сёстрам по конфетке, а мне сколько угодно. Я рос страшно избалованным и думал только о себе. А мой папа был большим человеком, ты даже не представляешь, каким большим человеком был мой папа. Под два метра ростом и был знаменитым певцом. Вместе с моей тёткой Анной Хато они стали первыми маори, записанными на пластинку. Это произошло в далёком 1927-м году, когда они пели для принца Уэльского.
- Давай-ка их послушаем, пока эти глупые пэксы не полезли к нам в машину – Дин любил ласкательно ругать окружающих, называя их идиотами или прибавляя слово стюпид. Без этого ему казалось как-то что-ли неживо. И Дин врубил запись:

-18 –

Я не только перестал опасаться ночных пассажиров, но и просто стал гоняться за ними, впаривая по-возможности всем свою песню. Хотя подстарховался капитально. Теперь в левом кармане у меня всегда была мелкая соль, а под правой рукой совершенно ужасного вида заточка, которой можно было проткнуть человека насквозь. Между нами говоря, это была не заточка, а большая морковка, но когда она в непрозрачном пакете и вы эту штуку как бы скрываете за бедром, но так, чтобы все всё таки видели, то производит впечатление круче любого ножа.
На стоянке и когда ехал один я постоянно тренировал скрытый бросок незримому грабителю солью в глаза. То есть правой держите руль, а левой небрежно в карман и бац, хватаете щепотку соли, и хрясть ему по шарам, чтобы не лез к тебе с ножом к горлу. Тогда у вас появляется возможность выскочить и разобраться с тем, кто сзади, если нападающих двое.
Короче, я постоянно готовился к нападению, понимая, как учил меня папа, что именно это и позволит его избежать. После войны папа всегда ходил по ночам с работы домой с двумя под завязку заряженными пистолетами, собираясь капитально пострелять по любым подозрительным лицам, но никто никогда как назло, не цеплялся, хотя вокруг только и твердили об ужасающей послевоенной преступности. Это папу очень огорчало, поскольку от искренне мечтал избавить трудящихся от этой угрозы и потом таскать понапрасну под завязку два заряженных ТТ было обременительно. Потом уже, принимая по обмену опытом участие в допросах уголовников, он пожаловался им на такую проблему. Те сказали: «Мы себе не враги нападать на трезвых, рослых и уверенных в себе мужиков. А уж военную выправку и, тем более, вашего брата, мы кожей чувствуем. Наша работа и заключается в выборе жертвы. Без чутья сыт не будешь и проживёшь недолго. Волк тигра с козлом или оленем не перепутает»
Из всех видов оружия морковка и соль были выбраны ещё и потому, что были полностью легальны. Типа я взял их перекусить ночью. А в плане зачем солить морковку, так это якобы русский традишин, селёдка под шубой. Взятки гладки и лицензию не потеряешь, а вот возить с собой что-то специальное для самооброны категорически запрещается – обнаружат, вмиг навсегда из таксистов вылетишь.
Морковка уже скоро понадобилась. А всё из-за нападений на таксистов нашей компании. Случались они регулярно. В этом случае таксист нажимает ногой специальную кнопку и полиции вместе с нами тут же идёт сигнал тревоги, по которому все машины из района должны мчаться на выручку.
Сдуру, по-началу, я всегда так и делал. Как на кого ни нападут - еду.
Первый раз я на большой скорости вылетел ночью в район Линвуда спасать нашего таксиста.
Вижу стоит его машина в плотном окружении выпившей молодёжи. Юнцы какие-то мрачные, матерятся и сплёвывают. Хватаю свою моровку, выскакиваю из машины и прямо на них, но овощь как бы пытаюсь скрыть внизу за бедром. Так, чтобы всем было видно, что я скрываю что-то ужасное.
- Что тут!? – кричу я как можно более хрипло и напираю на них левым боком с выставленной немного вперёд левой рукой, как бы готовясь схватить кого-нибудь и вонзить ему заточку в живот. В роль вошёл с головою, ни на секунду не сомневаюсь, что у меня именно заточка, а не что-нибудь другое. Даже сам себя со стороны как-то побаиваюсь и не знаю, что ожидать от такого отпетого и немного крэйзанутого типа. Молодёжь безмолвно расступается:
- Мы чё, мы ничё, он сам того –
Подхожу к окну водителя. Сидит старый кивийский вешалка в очках, аж песок с этого одуванчика осыпается. Спрашиваю:
- Что стряслось? Вы целы? –
- Цел-то цел, да мне два доллара недоплатили, дали всего двадцатку, а вон, смотрите, на счётчике двадцать два –
- Вы что, всего лишь, недоплатили этому идиоту? – гневно спрашиваю я у ребят, - а почему в морду не дали? Он же сообщил, что на него нападение. Почему не напали!? Я тебя рыжий спрашиваю! – и придвигаюсь вплотную к большому рыжему парню. Тот растерялся:
- Да мы ничё, мы на скидку расчитывали, у нас только двадцатка была –
- Чё ты мямлишь – говорю, видя его опасливый взгляд на мою заточку – почему ты ему в морду не дал!? –
- Вы что русский? – подскочил ко мне кучерявый.
- А как ты догадался –
- Только русские ведут себя так, вы крутые. Мы же с Максом в колледже вместе учились. Он так же себя вёл, один к одному. У него папа мафия. Он ночью мог запросто с тремя бутылками водки по водосточной трубе к нам в окно влезть, внизу то общага заперта. Классный парень. Без него скучно. Жалко что выгнали –
- За что? –
- Кто-то толкнул его в баре, возникла ссора, тот, кто толкнул был с друзьями. Тогда Максим выхватил пистолет и наставил парню в лицо. Пистолет был ненастоящий, но человек всё равно испугался и просил оставить его в живых. Макс оставил, а его всё равно выгнали. У нас так вести себя не принято. Вы кого-нибудь убили в России? –
- Стал бы я иначе среди вас ошиваться – ответил я с ухмылкой киношного злодея, похлопал их по плечам и сел в машину. Не так-то легко выйти из роли, если в неё уже вклинился.
На следующий день меня вызвала Кэтти Сюэр, наш офицер по жалобам:
- Андрей на вас очень жалуются. Водитель говорит, что вызвал вас помочь, а вы перешли на сторону напавших на него хулиганов и даже подбивали их его побить –
- Но они отказались – говорю я и рассказываю как было в лицах.
Кэтти сначала сохраняет серъёзность, потом прыскает и вскоре хохочет, утирая глаза платком:
- Какой вы артист! А можно я позову Джулию Гэйн, мою подругу и вы нам опять расскажете –
Джулия Гэйн это вам не хвост собачий. Она мама всех таксистов в городе. Их с мужем компания принимает все экзамены и выдаёт все лицензии и на водителя и на его машину. Джулия маленькая, улыбчивая и очень живая. Через пять минут они обе хохочут в голос:
- Нет, вы наше сокровище – говорит Кэтти – мы вас будем хранить. А этому дураку я скажу, чтобы больше не жал на кнопку, пока не напали реально. Работайте, в случае чего мы вас прикроем и обязательно появляйтесь со своими рассказами. И не торопитесь, ради бога, на эти их вызовы, вдруг, действительно, нападут. Таксистов много, а вы один, кто же будет нас развлекать? –
Я был в отличном настроении, так как нашёл себе пусть и небольшую, зато влиятельную аудиторию, а это решительно облегчает жизнь. Ибо глас вопиющего в пустыне не только безрадостен, но и бесполезен.

-19 –
Больше всего таксисту мешают мысли. Повезло, если вы тупой. А если нет? Будут проблемы. Мыслей у меня много. Иногда и со Львом Толстым обмениваюсь. Возмёшь, к примеру, в Аэропорту пассажира, спросишь куда ехать и погрузишься во все тяжкие. Говоришь Льву Толстому:
- Вроде свиду неглупый старик, а вздорные вещи говорите, может Софья Андреевна вас и не зря критикует. Как можно идти против техничекого прогресса? Аэропланы ему не нравятся. А вы попробуйте к нам в Новую Зеландию на пароходе плыть. Замаетесь пару месяцев по морю болтаться, коньки отбросите. А на самолёте к нам старички целёхонькими прибывают –
Но Толстой не унимается, мол люди с аэропланов бомбы начнут на головы сбрасывать и всё такое и продолжает внаглую идеализировать крестьянский быт. Упёртый такой - ты ему своё, а он тебе своё, ты ему своё, а он тебе своё. Пытаюсь его урезонить, и тут, как гром среди ясного неба, голос пассажира:
- Куда вы меня везёте?! –
Смотрю по сторонам, мать его, думаю, и правда, куда?
- Э-э-э – говорю – сейчас, сейчас – Э-э-э – говорю, а сам секу по сторонам, чтобы увидеть табличку с названием улицы, не понимая вообще, куда я попал. Одно хорошо: если я задумываюсь, то всегда везу пассажира либо по предыдущему маршруту либо к себе домой. Я всегда так действую на автомате. Главное сейчас понять, куда из этих двух мест я его доставляю. Ага, выезжаем на Айдрис, значит по прошлому марштуру:
- Мы едем... – говорю - мы едем... - с ужасом понимая, что в упор не помню, что он мне сказал в Аэропорту.
- Я ж вам сразу сказал в Папануи –
- Ну поехали туда – я никогда не спорю с пассажирами.
- Извините, говорю, задумался, тут по жизни проблемы возникли –
- Какие спрашивает? – народ здесь любопытен, как дети, и, если вовремя переключить их внимание, то простят вам многое.
- Да я тут, понимаете, арию для своего мьюзикла про таксистов написал, да не знаю понятно это будет местной публике или нет –
- Про такистов? Интересно бы послушать! Вы можете напеть? –
- Элементарно – я врубаю аранжировку и исполняю от и до.
- Отлично, здорово, это вы сами написали? –
- Ну а кто? –
- Очень остроумно, такое чувство юмора, нет, я все слова понял –
Подъёхали к его дому.
- Вообще-то у меня обычно больше двадцати не набивает – говорит пассажир, увидев на счётчике двадцать семь – но я впишу вам тридцать, чтобы вам проще было докончить свой мьюзикл. Всё равно компания оплатит -
Я не возражаю. На обратном пути в Аэропорт веселюсь и напеваю песню про строить и жить помогает. Ведь мы мечтаем построить новый, хороший дом. Так почему не совместить приятное с полезным? А новозеландцы? Они просто очаровательны.

-21 -

Русский человек не может без воображения. Особенно когда выпивши. Кто превращается в героя любимого кинофильма, кто в видного политического деятеля, кто прыгает с балкона и ломает себе позвоночник. Я и сам себя за Черчилля принимал. А один наш знакомый уже после ста пятидесяти грамм вставал на колени и просил прощения у окружающих.
- За что же? – удивлялись они, зная его за человека порядочного, непьющего, хорошего семьянина и прекрасного руководителя среднего звена.
- Люди, знайте, я у Гитлера служил охранником в Волчьем Логове в Альпах и выполнял его людоедские приказы. Люди простите меня! –
- В каких Альпах, Саша, ты и в Свердловске-то в те годы не был. Ты ж пионером во время войны металлолом по посёлку собирал, да воду возил нa фабрику, чё ли не помнишь? –
- Служил, я, люди, у Гитлера служил, ослушаться приказов его боялся. Простите меня! - и смех и грех, короче.
У новозеландцев такого не бывает. Никогда ничего не выдумают. Как бы ни были пьяны, а мыслью не возносятся. Что-то мешает. Якорь вбит, видно, крепко – отшвартоваться не получается. Не скакуны у них мысли, не скакуны.
Вот посадил ихнюю пару. Лет по сорок-сорок пять. Выпимши порядком, аж икают. Мужик играл за команду своей компании, а она болела. К регби здесь относятся нешуточно. Сорокалетние отцы семейств месят друг друга, только хруст идёт и из ноздрей кровь на траву брызжет. Жёны и подруги стоят вокруг поля и поддерживают:
- Питер, не тормози, давай, сшибай его –
- Вреж ему, Юл, хорошенько, а то ишь разбежался! -
Пассажир крупный попался и по размерам и по должности. По обращению с ним команды было видно, что босс компании или отдела. Развалился на сидении, видно, что набегался.
Зафилософствовал:
- Ты видела, я стоял на левом фланге, готовый к рывку. Почему этот Джон не дал мне мяч? Я шокирован. Ты видела? –
- Да, Калеб, да, он должен был немедленно отпасовать тебе мяч –
- Смотри, он стоит в центре, а я слева, но уже разбегаться начал, так чего же он ждал? Чтобы я в офсайд забежал? Почему, почему этот долбанный Джон не кинул мне мяч? –
- Меня это тоже возмутило. Он обязан был дать тебе пас –
- Тебя возмутило... А я стоял на левом краю и стал разбегаться, рассчитывая, что Джон кинет мне мяч на ход. Я бы точно прорвался. Почему он этого не сделал? –
- Да, милый, да, он неправ –
- Неправ? Так дело в том, что он стоял в центре, а я уже разбегался на краю. Почему этот идиот не дал мне пас!? – всё более распалялся мужчина.
Я вёз их в Авонхэд минут 20 и всё это время наслаждался этим замечательным диалогом с небольшими вариациями. Жванецкий с его раками отдыхали.
Наконец, мы приехали, пара расплатилась и пошла через сад к дому. И тут, женщина, вдруг, охнула, шлёпнула себя по голове и воскликнула:
- Я поняла! –
- Что поняла –
- Я поняла, почему Джон не дал тебе пас –
- И почему? –
- Он тебя не заметил! –
- Ты думаешь? – спросил пассажир с каким-то растерянным выраженем – Может, и вправду? -
Я сел в машину и там уже нахохотался в открытую. А некоторые считают, что возить пьяных утомительно.

-22-

Ещё одно огромное различие между Россией и Новой Зеландии в многодетности. Новозеландской, конечно. Я всегда был из самой многодетной семьи, нас четверо. Я, понятно, младший. В нашем классе не было никого, кто из семьи где больше двух детей. То же и институтской группе, ну один такой ещё, может был. Здесь же мы знаем многих из 10-ти, 13-ти и одну даже их 19-ти детной семьи. И это ещё не маори, а обыкновенные потомки выходцев с туманного Альбиона. Лариса в Универе работает с женщиной из наименее детной семьи, той у которой всего 9 братьев и сестёр. Завтра она идёт на юбилей к своему дедушке, ему 90-сто. У этого дедушки ещё масса детей. То есть, говорит, толпа будет такая, что просто убиться и это надо пережить. Имён всех, она, понятно не знает. Нет таких интелелктуальных возможностей. Хотя почти все получили университетское образование. Дом, говорит состоял из кроватей. Всюда стояли в два этажа. Бэби бум тут случился в 40-х - 50-х гигантский, чего совершенно не было в СССР. И это при том, что здесь медаль и звание матери-героини не давали. А если бы давали? У белых это всё больше на почве католиков. Но и остальные отставали не слишком. Ну не по десять, но по три-пять совсем обычное дело. Теперь, конечно не то, поэтому нам и дали въехать, но всё равно самая высокая рождаемость из развитых стран, более двух детей на одну даму. Всё это повлияло, конечно, на местный менталитет. Дальних родственников столько, что все ко всем относятся как к ним, так как уже и не поймёшь, кто есть кому и кем. Поэтому есть элемент заботы даже о таксистах. Выйдут и непременно скажут: "Береги себя, парень", как будто им неодинаково. Приходится беречь. Я всегда, к примеру, на красный свет останавливаюсь, очень помогает, кстати, вот попробуйте. Хотя по началу проскакивал. Заговоришься с пассажиром и того. "Ой, а вы на красный проехали" - говорит пассажирка. "Да?" - удивляюсь - "со мной это нечасто" "Берегите себя" - говорит, когда выходит - "обращайте внимание на свет" Вот я и стал. И вам советую. Потому что аварии здесь единственная серъёзная опасность. А о землетрясениях и цунами лучше и не думать.

-23 –

Дин, у меня идея! –
- Скорее прыгай в машину бразер, не стой под дождём – мы опять с Дином ждём в аэропорту ночных рейсов.
- Дино, хочешь, чтобы тебя услышали в России? –
- А сколько там народу? –
- Сто сорок миллионов! –
- А у нас? –
- Четыре с половиной –
- То есть в России больше? –
- В 30 раз! –
- Чи-и-и! –
- Да там в одной Москве в три раза больше людей чем во всей Новой Зеландии –
- Ты не шутишь? –
- Нет –
- А в Москве есть большие дома? Ну как у нас в Крайстчёрче в центре? –
- Тё чё, Дин, да там такие небоскрёбы, что голову поднимать бесполезно, надо на спину лечь, чтобы последний этаж увидеть –
- Что выше здания Прайс Вота Хаус? –
- Гораздо, как десять таких зданий –
- Чи-и-и! Так это ж больше чем в Австралии! – Дин не может придти в себя от удивления. Он открывает окно и кричит соседу:
- Эй, Криси, проснись, тут мне Андрей такое сказал –
- Что он тебе сказал? –
- Что в Москве есть дома больше нашего Аэропорта и в ней живёт народу в три раза больше, чем во всей Новой Зеландии –
- А ты не знал? –
- Нет, мне говорили, что там живут бедно, я думал там везде деревянные избы, как в докторе Живаго –
- Ты чё, Дин, в России очень большие дома, у нас по сравнении с ними деревня – говорит Крис – у меня дядя был во Владивостоке, он рассказывал –
- Там сто миллионов народу, я скоро буду песть для них на русском, Андрей говорит меня сам Путин услышит! –
- А как он поймёт, о чём ты поёшь? –
- Так Андрей меня же русскому научит, я уже немного знаю – поворачивается ко мне – Хау то сэй, ю а фул? – я ему сказал. Радостный Дин тут же поворачивается к Крису:
- Крис, ти дурак! Вот видишь, Криси, я уже по-русски умею разговаривать -
И Дин с моей помощью начал учить текст. С его идеальным слухом дело шло стремительно. Он выучил не только саму песню, но ещё много полезных выражений. Дело в том, что все русские таксисты города сконцентрировались именно в его комапнии Киви Кэбс, так как там была самая низкая плата и требвания к машинам, а кроме того Дин никогда ни кому не придирался, так как жил только своими песнями.
- Валэрий, ти жив ещё? Странно... – кричит Дин из окошка моему другу Валере, с которым мы учились в одной группе УПИ да так, что у Валеры лицо перекосило, он зашёл ко мне с другой сторны и спросил на ухо:
- Он что, русский знает? А то мы такое иногда про него говорим... –
- Так-то вот, не распускайте язык – говорю
- Ви кто будэте, та-авариш? – залепил тут же Дин моему приятелю со сталинским акцентом, который моментально подхавтил от меня.
- Ничего себе – оторопел подоспевший Игорь.
- Бапки, касёл, гони, бапки! – крикнул ему Дин из окошка – дафай, дафай бапки! – у меня никогда не было столь способного ученика. Дин делал потрясающие успехи и через неделю мы записали песню. Самое трудное было научить его произносить «в сердце» Вместо этого он пел «в средце»:
- О, этот чёртов русский, язык сломаешь – жаловался он, но одолел.
Кроме того, я перевёл для Дина жаргон русских бизнесменов на английский и он моментально внедрил его в среду маорийских таксистов:
- Крис, а ю стилл элайв, мэйт? Срэндж... –
- Энд ю, Дин, элайв? Вери, вери Стрэндж! – и я чувствовал себя настоящим миссоинером русской культуры, вторым Миклухой Маклаем, приобщающим к великому и могучему аборигенов отдалённых стран. Внедрить русизмы в английский язык всё же не каждому удавалось, особенно вместе с интонацией, мимикой и жестами.
Через месяц появился и клипп нашей песни, которую я назвал «Отчий Дом», однако с самим видео связана совершенно удивительная история, которую я расскажу вам позже. Пока послушаем песню, ведь мы с Ларисой и Ровеной подвизаемся в хоре:

-24-

Дин страшно любопытен:
- Андрей, это правда, что Сталин убил русских больше, чем Гитлер? –
- Нет, неправда. Он убил столько же или даже чуточку меньше –
- А зачем он это сделал? Мы то хоть своих ели –
- Ну понимаешь... Э-э-м... Как тебе сказать... Мы просто хотели лучшей жизни. Чтобы всем было хорошо и чтобы было справедливо. Чтобы не было эксплуатации человека человеком –
- Это что ли как я эксплуатирую Валеру, Игоря, Серёжу и Наташу? –
- Ну да, вроде того –
- Но им же лучше от этой эксплуатации, я беру с них меньше, чем другие компании. И что, меня всё равно убили б? –
- Да нет, убили официально всего около миллиона, то есть по приговорам –
- Всего!? Это же целый Окленд! –
- Не преувеличивай, в Окленде уже полтора миллиона. Вот так всегда преувеличивают, а потом весь Мир ужасается. Я тебе говорю, не больше миллиона расстреляли. Ещё, правда, миллионов десять преждевременно умерли в лагерях по разным причинам, от голода там, холода, болезней, избиений, собаки там конвойные порвали или там внутрилагерные расстрелы за побег или другие виды экстремистского поведения против начальства –
- А меня могли бы посадить в лагерь? –
- А почему нет? Ты эксплуататор, а ещё и пошутить любишь, за шутки многие сели –
- Что человека могли посадить и за шутку? –
- Легко, десять лет обычно давали, детский срок назывался, самое лёгкое наказание –
- Чи-и-и! Эй, Крис, слушай Андрей говорит, у них там на 10 лет в концлагерь за шутки сажали! –
- Тебя бы точно, Дин, посадили, и ты бы был не такой толстый. В бассейн ходить не надо было бы – кричит в ответ Крис (они вместе с Дином ходили в бассейн в группу для овервейтов).
- Я был бы худой, скинни – и Дин заразительно хохочет на всю стоянку – но я всё равно не хочу в лагерь. Путсь лучше я буду толстый. А за песни могли посадить? –
- За песни, в первую очередь –
- А за какие? –
- После смерти Ленина по всей стране моментально распростанилась частушка:
Ленин умер, Троцкий рад
И уехал в Петроград
Там купил себе свечу
Вставить в попу Ильичу
Ты гори, гори, свеча
Ярко в попе Ильича
И, хотя я перевёл её на английский, Дин стал хохотать так заливисто и звонко, что сбежались все окрестные таксисты:
- Дино, ты над чем умираешь!? Скажи нам, мы тоже поржать хотим –
- Ой, умираю, ой потеха. Андрей меня уморил. Вы Ленина знаете? Такой чувак с бородкой в России был? -
- Ну знаем, конечно, они на него ещё все молились, всюду памятники его торчали, по телику показывали - говорят новозеландцы.
- А Троцкого? –
- Знаем, фильм же был знаменитый, как его Сталин в Мексике убил –
- Так вот, после смерти Ленина у них появилась частушка:
Lenin died, Trotskiy glad
And he came to Petrograd
Bought the candle, went back to us
To place into Lenin’s ass
И вся стоянка вслед за Дином захохотала в ночи так, что даже сотрудники Аэропорта, краснеющие в своих тужурках вдали, повернулись и кто-то из них крикнул:
- А ю вел, мэйтс!? –
- Ой, не могу – хохотал, вытирая слёзы Дин – а там ещё в конце – и он сквозь слёзы всё таки пропел:
Candle give great light to us
From your place in Lenin’s ass
Новый взрыв хохота порвал новозеладскую ночь. Я был счастлив, настоящая русская культура наконец-то начала растекаться по бескрайней кентерберийской равнине. Я чувствовал себя культурным послом. А то просто забодали новозеландцев своим Лебединым Озером и Щёлкунчиком. Что СССР, что Россия. Как будто за двести лет ничего другого придумать не могли. Из года в год этот Большой театр и его дурацкая реклама: «Лебединое Озеро» или Щелкунчик» Спроси любого новозеландца о России и сразу ответит: борсч, Лебединое Озеро и Щелкунчик. Ни один таксист, понятно, на эти перлы ни при какой погоде не ходит. Ну разве что в детстве их родители по разу сводили.
Повезло им, что я понаехал. А то так бы и думали, что в России кроме этих долбанных Лебединых Озер и Щелкунчиков вообще никакой культуры нету.

-25 –

 Русская культура это класс! – восхищается Дин – Особенно эта песня про Ленина и свечу. Но, знаешь кто мне всё-таки больше всех у вас нравится? Иван Ребров! Иф ай вё а рич мэн, та-та-та... – и Дин напевает, пританцовывая сидя в машине. Вся машина трясётся и пританцовывает в унисон с ним.
- Я давно поражаюсь какие вы, русские, умные. Вон, Валэрий книгу читает. Только минута прошла, другая, в он уже, раз, страницу перелистывает. Как можно так быстро читать? К вечеру, смотрю, уже в середине читает. А через три дня у него в руках уже новая книга. Поразительно! Я за всю жизнь ещё ни одной страницы не перевернул, так на первой и застревал, сколько читать не пытался. А ты, Андрей, умеешь читать, чтобы страницы перелистывать? -
- Умею –
- Прямо, как Валэрий!? –
- Да –
- Офонареть! Я всегда таким людям завидовал. Мой отец так мечтал, чтобы я хорошо учился. Но я учился скверно. Пяти классов и тех не закончил. Мой отец был лучшим учеником в школе в его время. Отличником. А я этого терпеть не мог. Эти чёртовы буквы мне не давались, они так и прыгали перед глазами. Тебя отец любил? -
- Да. Я был четвёртым, последним ребёнком в семье. Отца тогда как раз уволили со службы. И он возился со мной. Мама целый год была единственным работником в семье, пока отца никуда не брали. Я был его любимым ребёнком –
- Ха-ха-ха, значит мы оба с тобой бэби оф зе фэмили, я ведь тоже был четвёртым и последним, самым любимым ребёнком! А я думаю, почему мы так друг на друга похожи? Я имею ввиду по натуре. А так ты гораздо худее, конечно. Ты скинни, ты бьютифал, а я фэт, но это ничего, я себе всё равно больше всех нравлюсь, ха-ха-ха-ха! А ты огрчал своего отца? –
- Ещё как, Дин –
- Не говори. Никогда не забуду, как папа получил мой табель за 4-ый класс. Он работал на участке, когда этот идиот, почтальон, подкатил на своём дурацком велосипеде. Я издали не сразу понял, что произошло. Вижу, отец распечатал конверт, сел у ручья и смотрит какую-то бумажку. Я никогда не видел его таким убитым. Думал, кто-то из родственников умер. Оказалось хуже – он получил табель моей успеваемости, вернее неуспеваемости за год. Он даже сказать ничего не смог, когда я подошёл, не зная, что у него в руках. Настолько он был расстроен. Отец долго смотрел в табель и видно было, что ещё и ещё пытается найти хоть одну удовлетваорительную оценку. Но это было бесполезно. Исключением был только высший балл по физкультуре из-за моей прекрасной игры в регби -
- Ты хорошо играл в регби? –
- Я был лучшим игроком школы и капитаном команды и меня отобрали тренироваться в Академию Алл Блэкс в Роторура. Никто не сомневался, что я стану суперзвездой, такой я был быстрый и сильный. На день рождения родители подарили мне первые в жизни настоящие бутсы. Это было моей мечтой. Но всё опять убил этот проклятый почтальон -
- Опять оценками? –
- Нет, гораздо хуже. Не смотря на табель, я в свой день рождения был на седьмом небе от счаться – теперь я буду играть за детей Алл Блэкс! Плевать мне на этих яйцеголовых отличников из нашего класса. Какими бы умными они ни были, все девчонки именно моё имя выкрикивали на матчах по регби. А важнее этих матчей в то время для подростоков ничего не было. Ведь тогда, Андрей, в Новой Зеландии не было даже и телевидения. Регби было нашим главным времяпровождением, развлечением и религией. И всё шло отлично, если бы не этот проклятый почтальон. Я до сих пор с ужасом вспоминаю его сгорбленную чёрную фигуру на велосипеде –
- Но чем он мог ещё тебя напугать после табеля –
- На этот раз он привёз приговор. Это были мои анализы крови из больницы. Подтвердился полиамилит, который у меня заподозрили, после того, как тренер заметил моё прихрамывание. Так я стал инвалидом. Меня тут же отчислили из регбийной Академии и отстранили от турне в Окленд, о котором я столько мечтал. Заниматься спортом мне запретили, нужно было максимально уменьшить нагрузку на щейки бедра. Отец купил мне великолепную лошадь и я начал ездить верхом. Какое было удовольствие скакать по горам в окрестностях Роторуа и смотреть с вершин на наши озёра и гейзеры. Это смирило меня с судьбой. Но к 16-ти годам я стал слишком тяжёлым, и отец подарил мне Ролс-Ройс –
- Твой отец был настолько богат? –
- Нет, но он был зажиточный фермер. И это не был новый Ролс-Ройс. В те годы этой марки машин в Новой Зеландии было навалом, перед войной их вовсю меняли с Англией на нашу шерсть и масло –
- Как фермер? Ты же говорил, что твой отец был знаменитым певцом –
- В этом нет противоречия. Просто за пение тогда не платили. К тому же он пел только с тёткой, когда она его просила. Тётя была по-настоящему великой певицей, но она не умела водить машину и к тому же ей нужен был помошник и грузчик, а отец был её двюродным братом и очень хорошим парнем. Вот они вместе и разъезжали. А чтобы ему не скучать в одиночестве, она его брала с собой на сцену, где он и подпевал вторым голосом. Даже в нашей семье он не считался лучшим певцом, зато он был бесспорно самым лучшим и самым надёжным парнем. Это я тебе, между нами, как другу говорю. Теперь ведь мой отец считается одним из лучших певцов за всю историю Новой Зеландии. Это большое имя –
- Он научил тебя петь? –
- Что ты. Я никогда не слышал, чтобы он пел. Он научил меня строить ограждения для скота и многим другим полезным вещам. Он часто нанимался делать эту работу для других и всегда брал меня с собой, когда я был ещё совсем маленьким. Мы вместе ехали в горы верхом на лошади, если было холодно я сидел под его плащём и мне было очень тепло. Отец вкапывал столбы, натягивал проволоку, а я пытался ему помогать, я очень любил ему помогать. Он был бесконечно терпелив. Под конец я начинал капризничать и кричать, что мне надоели эти его дурацкие столбы, что я хочу домой и не хочу больше с ним ездить в горы. Тогда он ничего не говорил, а давал мне что-то вкусное, и я замолкал. Отец не хотел, чтобы я стал певцом. Он не считал это достойной профессией. Он мечтал, чтобы я выучился и стал инженером или врачом. Но у меня не было столько мозгов. К тому же лет с 12-ти я стал фанатом Элвиса Пресли и целыми днями крутился и пел перед зеркалом, изображая его самого. Кроме Элвиса и регби меня ничего не интересовало, только ещё катание на лошади или езда на моём Ролс-Ройсе –
- У вас была своя земля? –
- У нас и сейчас она есть. Когда-нибудь я обязательно свожу тебя в Факаревареву, на мою землю и ты увидишь собственными глазами. Мы поедем туда на гастроли. Ты не веришь? Это от того, что просто не понимаешь с кем свзязался, и насколько велик Дин Варетини. В этой стране никто не поёт лучше меня, разве что леди Киритиканова и Джон Роллз. Так что мы с тобой обязательно поедем. Но зачем нам на это тратить свои деньги? Мы лучше поедем туда с тобой на гастроли. Увидишь, обязательно найдутся какие-нибудь идиоты, которые заплатят за нашу поездку. И ты поймёшь, сколько земли у Дина Варетини! Мы продали больше половины, но там у нас всё ещё пять гектаров и наш фамильный дом. Мы их никогда не продадим. Сейчас там живёт одна из моих сестёр и семья её дочки. Но это наша общая территория. Она не продаётся. Каждый из нас имеет право приехать туда, построить дом и жить сколько захочет. Ты умеешь писать толстые книги? –
- Я написал одну про эмиграцию в вашу страну –
- Здорово! Как я тебе завидую. Ты умеешь писать толстые книги, а я не умею их даже читать. Но напиши ещё одну –
- О чём? –
- Обо мне. Вот увидишь, ты сделаешь на этом деньги. Знаешь, как её назвать? –
- Нет –
- Назови её «Сын Аотеароа», сделай это для меня, ты ведь не хочешь, чтоб я умер? –
- Нет, конечно, с кем тогда я буду хохотать всю ночь на стоянке? –
- Если напишешь, я не умру, а вечно буду жить на страницах твоей книги и ты сам рядом со мной. Как эти два американских мальчишки. Ведь сто лет прошло, а они живут. Напиши такую же –
- Но это сложно, таких книг в Мире раз-два и обчёлся –
- А ты возьми, да и напиши третью. Пусть будет три. Где две, там и три. Обещай мне. Если бы я умел, я б запросто написал, но этот чёртов спеллинг, о, как я его ненавижу. К тому же я умею писать, только печатными буквами на бумаге. Это медленно. А ты вон как умеешь по клавишам стучать, клик-клик. Обещай же. И ты от меня услышишь такие истории, о которых и не подозреваешь. Никто почти не подозревает. Мало кто знает, кто я есть на самом деле. Все ведь думают, что я Дин Варетини. А на самом деле я ни то, ни другое -
- Ничего себе - удивился я - хорошо, я попробую. Но, если ты не Дин Варетини, то кто? - и я красноречиво посмотрел на его таксисткую карточку с фотографией, где над его улыбающимся лицом было крупными буквами чёрным по-белому было написано: ДИН ВАРЕТИНИ.
- Ты, хотя бы всегда был мальчиком? - не без опаски спросил я его.

-26-
С английским у нас поначалу были проблемы. Мой приятель, Саня Конягин, попросил помочь устроить его дочку в школу:
- Ты всё-таки, Андрюха, в английской школе учился, хоть и хреново. А я, конечно, хоть стажировался в Принстоне год, но уже язык подзабыл, при Горбачёве ещё ж было –
Саня был среднего роста, коренастый энергичный парень с живыми голубыми глазами. Как почти все бывшие партийцы он носил теперь на груди крест на массивной золотой цепи, блестевшей из-под курчавых завитков под расстёгнутым воротом светлой, новенькой рубашки. Мы приехали в школу и пришли к директриссе. Перед входом в кабинет Саня сказал:
- Андрюха, я начну, что смогу сам, а нет, ты поможешь –
Подошли к директрисе:
- Ай вонт май дота ин ё скул – уверенно начал Саня.
- Вот из ё нэйм? – спросила, дружелюбно улыбнувшись, директриса.
- Ноу найм, ноу найм! – неожиданно запаниковал столь успешно начавший Саня – Андрюха, скажи ей, что я не по найму работаю, я профессор, я профессор! –
Саня обожал почему-то называть себя профессором. Он, будучи доцентом, работал какое-то время на профессорской должности. В той полукриминальной среде, в которой мы с ним последнее время вращались, это действительно производило впечатление.
Директрисса удивилсь:
- Хиз нэйм из Професса? –
- Нет, говорю, Профессор это его никнэйм, а зовут его Алекс –
- Что ты ей там сказал? –
- Что Профессор это твоя кликуха, а зовут тебя Саня –
- А ты сказал ей, что я не по найму работаю? Скажи, что я солидный человек, что у меня собственный бизнес – почему-то распушал хвост Конягин.
- Саня при чём тут найм, она про твой нэйм спрашивала, плевать ей, где ты там работал -
Когда мы всё уже разрулили и дочку зачислили, Саня сам поражался:
- Чё-то просто заклинило. Я же прекрасно знаю, что такое вот из ё нэйм, я же год в Америке прожил. Чё-то в башку стукнуло и всё -
У меня самого, правда, получилось ещё круче, мог бы и в полицию угодить.
Нам нужно было поскорее дать знать родным что мы прилетели и всё у нас окей. А рядом с ними был офис знакомых с факсом, через который и договаривались держать связь. Вот на другой день по прибытию в Крайстчёрч я и пошёл его покупать. Зашёл в Носландс мол, тогда он был не так велик, как сегодня, но всё равно после Екатеринбурга середины 90-х казался огромным.
Нашёл магазин электроники. Я ещё чуть стеснялся своего языка, не будучи уверенным поймут меня или нет. Подошёл в упор к молоденькой продавщице и говорю негромко так, чуть стесняясь:
- Ай вонт факс, факс! –
Она почему-то делает два шага назад, краснеет:
- Что-что!? – спрашивает недоуменно.
- Ну, факс, факс! – говорю я и, чтобы ей было понятнее, делаю жест, как бы вытягиваю бумагу к себе обеими руками.
Она поворачивается и бежит от меня за стойку. Я за ней:
- Ай вонт факс, факс! – с аффектацией на ф, чтобы до неё, наконец, дошло, потому что уже замечал, что они иногда мой первый звук не схватывают. Но продавщица какая-то безнадёжно тупая попалась. Почему-то испуганно кричит:
- Джон, Джон, хелп ми, хелп! –
Тут же между нами встаёт здоровеннй амбал:
- Вот ю вонт сё? – спрашивает он довольно агрессивно. И тут я вижу на полке коробку, на которой написано Fax- Machine. Я тыкаю на неё и говорю:
- Ай вонт факс, факс! –
- О – почему-то сразу смягчаясь говорит он – ю вонт фэкс мащин? – и с улыбкой продавщице – Донт варри, Сю, сел хим фэкс-мащин плиз –
- Вот зе диффиренс? – удивляюсь – Факс, фэкс, я же почти так и говорил –
- О, это большая дифференс, сэр! – говорит Джон, а Сю стоит и хихикает.
- Вы должно быть только приехали, сэр? – спрашивает Джон.
- А что, заметно? –
- Очень –
Чёрт, думаю, с этим английским придётся ещё повозиться.

-27 –
Саня Конягин был человек с воображением. Трудно было найти ситуацию из которой он бы не нашёл выход. Гоним раз по Екатеринбургу, как всегда в мыле, всё дела какие-то, разруливания. За год до эмиграции.
- Отлить хочешь? - спрашивает Саня.
- Конечно, после пива-то. Да где, ничего в городе нету -
- Сейчас устроим. Вон же городская милиция -
- Да кто нас туда пустит -
- Не волнуйся, Андрюха, со мной не пропадёшь -
Здание солидное, с колоннами. Заскакиваем. Охранник с пистолетом в кабуре со строгим лицом.
- Ты чё сидишь тут, блин! - кричит на него сходу Саня.
- Что!? - угрожающе привстаёт охраннник.
- Щас будет тебе что - семь трупов за углом, б..., а он тут чтокает, где начальство!? Начальство где, я спрашиваю!? -
- Оне на месте, а что случилось - охранник говорит уже растерянно.
- Пять машин столкнулось на Декбаристов- Белинского, кровище на весь перекрёсток, а ни скорых, ни милиции. Ты сиди здесь, никуда не уходи - говорит Саня охраннику (как будто тот куда-то собирался) - мы к начальнику - охранник хлопает глазами и мы несёмся на второй этаж.
Через пару минут бежим обратно счастливые. Охраник мечется внизу, звонит куда-то.
- Ты чё, б..., дёргаешься? - спрашивает его Саня.
- Да у меня зять с дочкой должен как раз там проезжать был, она на 7-м месяце, дозвониться не могу, не берут трубку -
- На какой машине? -
- Жигули, копейка -
- Жигулей там не было, одни иномарки -
- Вы точно знаете? -
- Точно! -
- Ох, спасибо вам большое! Как гора с плеч! -
- Не мне, Родине спасибо, она такого орла как ты вырастила. Служи России! - и мы с Саней помчались на выход.
- Удалось вам к начальнику зайти? - крикнул водогонку участливо охранник.
- Удалось, всё нормально, не беспокойся, приятель - крикнул Конягин - машины уже вышли. Ты, главное вход стереги, не теряй бдительности, сам знаешь, времена какие -
- Ну ты даёшь, Саня - сказал я Конягину на улице - целый спектакль разыграл из-за такого пустяка -
- Какой пустяк, Андрюха!? В почки ударит и в ящик. Пустяк... Потому ты и весь в долгах, что интеллигентный слишком. В этой стране по-другому нельзя. Попробуй где-нибудь попросить по-хорошему. Пустят, как же. Тут только на арапа проскочишь –

-28-

 О, Лось В Очках едет! – сказал Валера. Мы с ним сидели в машине у Дина и рассуждали о разном. Лось В Очках это Ричард. Наши русские таксисты всех наградили кликухами, да, как верно писал Гоголь, такими, что и вовек не отлепишь. Рождение клички рождается у них буквально на выдыхе, как лучшие строки у поэтов. И родившись намертво пристают к персонажу. Познакомившись с Ричардом, который сходу наваливался на всех своей лейбористской пропагандой, прилепили ему Лося В Очках. То ли потому что Ричард чем-то походил на российского министра Лаврова, то ли вопреки этому, но факт остаётся фактом. Ричард превратился в Лося В Очках. И это не смотря на то, что недавно он прошёл в городской совет от маленького городишки Рангиора, спутника Крайстчёрча.
Другие нерусскоговорящие такисты тоже, конечно, не были обижены. Были тут и Склизский и Алкаш и Пугачёва и Водомерка и Пильмень (именно пильмень) с Дюймовочкой (семейная пара) и Ангина и Паралич и Чёрная Вдова и многие другие, не менее образные никнэймы. Более других выделялся Чокотилло. Не только из-за своего саркастически-зловещего взгляда изподлобья и совершенно лысого, со складками кожи, черепа, но прежде всего из-за быстрой хищной манеры схватить шагающего к чужой машине пассажира за багаж и моментально втянуть в свою, захлопнуть дверь и умчать вдаль на глазах у растерянного, гостеприимно распахнувшего свою дверь перед этим пассажиром таксиста. А ведь ещё секунды назад Чокотилло сидел и дремал в усталой позе, отвернувшись в другую сторону.
- Чокотилло за спиной, Чокотилло! – кричали русские таксисты друг другу, вовремя предупреждая товарища о страшной опасности, так как тот умел подкатываться сзади незаметно.
Сами по себе мои русские коллеги поначалу ничего не знали о Дине, хоть и регулярно стояли с ним в ночном Аэропорту. Вперые услышав его запись в моей машине, они изумились:
- Вот это голос! Это что за иностранец так классно поёт русские песни? –
- Да это же Дин Варетини, ваш добрый знакомый из Киви Кэбс –
- Какой Дин Варетини? Не знаем никакого Дина Варетини – удивлялись они.
- Ну как, здоровый такой, 150 кг весит и на белом Форде всегда –
- Чё-то не можем сообразить – и тут я увидел подъезжающего к Аэропорту Дина:
- Да вот же –
- А, Ночной Отстой, Ночной Отстой! – радостно закричали мои коллеги. Так они прозвали Дина за тот, что тот стоял в ночном Аэропорту задолго до прилёта международных рейсов и спал или слушал какие-то песни, да и к тому же выглядел всегда мешковато, одевая на работу всякую хрень типа чёрного рабочего комбинизона со штанами по шиколотку и резиновые сабо.
Кстатит, мы остановились на том, что приехал Лось В Очках или Ричард. Как я и упоминал, Ричард был чем-то похож на Лаврова, только ещё в полтора раза крупнее чуть ли не во все стороны. Даже его почти бесцветные выпуклые глаза были куда габаритнее.
- Как ты, Ричард? – закричал Дин – мне тут Валерий загадку загадал, я так и не ответил, может у тебя получится? Ричард очень тупой – сказал нам всторону Дин – ведь недаром же его выбрали в совет лейбористкой партии от Рангиоры.
- Конечно, Дин – крикнул Ричард – как ты мог отгадать загадку русских, когда у тебя даже пяти классов нету. Загадывай, я то не деревенщина, полный курс школьного обучения в Лондоне прошёл. Что там за загадка, Дин –
- Ричи, вот кто такой сын твоего отца, но не ты? –
- Дин, запомни, я на такие грязные инсинуации не покупаюсь, у моего отца не было побочных детей, он был порядочным человеком, членом лейбористской партии, между прочим –
- Почему побочных? – удивляется Дин – я ж говорю, он очень тупой (нам всторону) – Ричи, а родные братья у тебя есть? – кричит ему Дин.
- Два, но оба в Лондоне остались –
- Обидно – кричит Дин – ты прав, эта загадка не про тебя! Вот был бы у тебя один брат, а не два, тогда бы подходила - и Дин заразительно хохочет на весь Аэропорт – Ой, не могу, ой не могу, ой, Ричи, наместник Фил Гофа по Рангиоре! –
Ричард с недоумением смотрит на Дина:
- Дин, ты знаешь, смех без причины есть признак чего? –
- Не обижайся, Ричи, я просто тебе завидую – улыбается ухохотавшись Дин.
- Господа русские, вы за какую партию будете голосовать на выборах? – обращается к нам Ричард не без некоторого давления в голосе.
- За националистов, понятно –
- Как вы можете за этих каналий!? Вы что, против бесплатных образования и медицины!? –
- Категорически – отвечаем мы – Мы это Ричард на своей шкуре проходили. Мы за платные! –
- Я всегда говорил, что эти русские всё испортили – возмущается Ричард – вы приняли марксизм и извратили его, а теперь именно из-за вас никто не хочет социализм строить. Вы его дискредитировали! –
- Да, мы такие Ричард – кричу ему я – не излагай нам своих идей, а то мы их живо извратим и дискредитируем – Дин и остальные хохочут.
- Но я не понимаю, какие у вас могут быть возражения против бесплатной медицины? – недоумевает Ричард.
- А такие, что всякие козлы будут целыми днями ползать со своими жалобами по больницам, то у них прыщ вскочет, то спина болит, то в коленках щёлкает, врачей развёдётся в пять раз больше чем нужно и все они вместе с этими козлами сядут нам на шею. Койкомест будет зашкаливать, а продолжительность жизни останется такой же или ниже. Министерство Здравоохранения разрастётся в разы и ты там будешь сидеть и контролировать бюджет, а сейчас ты водишь такси и не сидишь на нашей шее. Вот почему! -
Все хохочут, один Ричард дуется, как мышь на крупу:
- Всё равно вы русские всё испортили. Не надо вам было даже приступать к строительству социализма, раз не знаете как. Сами не построили и другим не даёте! –
- Не допустим государства рабочих и крестьян в Новой Зеландии, желаем от него отдохнуть! – кричит из машины Серёжа.
- Во-во, всё развалили у себя и понаехали к нам – не унимается Лось В Очках.
- К кому это к нам!? – возмущается Дин – К нам это ко мне, Ричард, и запомни это хорошенько. Ты это не к нам. Ты из Лондона понаехал! Ты не можешь говорить к нам, я могу! Но Андрей с его друзьями нравятся мне гораздо больше. Я рад что они приехали. А знаешь, почему? –
- Откуда я знаю!? – раздражённо отвечает Ричард.
- Потому что нам нужны люди с мозгами. Пусть у меня и пяти классов нет, но зато я понимаю, у кого мозги есть, а у кого нет. Но я всё ранво рад, Ричи, что тебя выбрали в городской совет. Знаешь почему? –
- Нет – обиженно отвечает Ричард.
- Потому что я твой босс, а ты мой водитель. И хоть ты и победил на выборах, я всегда имею право проверить твой лог бук и дать тебе совет вести его аккуратнее. А, если ты начнёшь возражать, то взять и отстранить тебя от работы. Хоть ты и победил на выборах в Рангиоре. Не это ли и есть демократия? А, Ричи? – так непринуждённо и весело, вперемешку с песнями, коротали мы ночи в Аэропорту.
Весело работать в такси. Где бы ещё я встретился с местными политиками?
-29-
Наши споры с Ричардом не остались без последствий. Однажды позвонил Дин:
- Андрей, у меня к тебе серъёзный разговор, когда можно к тебе приехать? –
- Да хоть сейчас, я тебе заварю овсянку – Дин обожал сваренную по моему рецепту овсянку с изюмом и мёдом и ту же приехал.
- Андрей, только честно, ты разбираешься в политике? – спросил Дин явно важничая.
- Какой русский таксист, Дин, не разбирается в политике? Ну конечно же разбираюсь –
- Это хорошо. А ты, Андрей, прочитал все эти толстые книжки, которые белые люди пишут? –
- Я даже написал одну -
- Это то, что нам нужно -
- А что такое, Дин? –
- Ты понимаешь, Андрей, я в партию вступил – произнёс Дин торжественно и даже с несколько надутым видом .
- Во что, во что? – спросил я, не веря своим ушам.
- В партию -
- В какую партию? –
- В маорийскую, конечно. В какую ещё? И у меня большие планы –
- Какие планы, Дин? -
- Моя цель попасть в парламент и и я хочу, чтобы ты стал моим советником –
- Это как раз то, на что я лучше всего способен. Ты просто не мог придти по лучшему адресу –
- Тогда замётано! –
- А почему ты, Дин, решил заняться политикой -
- Ты знаешь, я просто посмотрел на Ричарда и подумал, если этот идиот попал в городской совет, то почему бы мне не пробраться с моей известностью в парламент? Ведь меня ещё очень многие знают и помнят, как и моего отца. Дин Варетини это большое имя в этой стране. Почему бы им не воспользоваться. Единственно чего я опасаюсь, так это своей безграмотности. Я ненавижу писать эти буквы. Но теперь у меня есть ты и вместе мы не пропадём. Ты умеешь писать без ошибок? –
- Легко, компьютер же проверяет –
- Всегда удивляюсь как ты владеешь этим клик-клик, мне никогда не научиться. Зато у меня есть имя. Боюсь, правда, что мне не хватит одного места в парламенте. С моим задом нужно хотя бы два – и Дин как всегда хохочет. Врачи всё-таки сделали своё дело. Он не хромает, просто ходит медленно, чуть переваливаясь как утка, но тут ещё и вес сказывается.
- Но шутки в сторону. Приступаем прямо сейчас, поэтому я к тебе и приехал. Короче на той неделе к нам в Крайстчёрч прилетает лидер партии Тариана Турия, она собирает Совет племён нашего острова. Будут решаться два вопроса: первый – вступать ли в коалицию с Джоном Кием, а второй – если вступить, то на какие посты в правительстве претендовать. Джон предложил нам любые два портфеля из трёх – Министерство Здравоохранения, Социальной защиты или Маорийской культуры. Каждый приглашённый должен подготовится по этим вопросам и выступить со своим мнением. Можешь ты мне моё мнение подготовить? –
- Элементарно –
- И что нам делать? Вступать ли нам в коалицию с националистами или нет? –
- Вступать, конечно! –
- Но мы никогда с ними не сотрудничали, мы всегда были в союзе с лейбой, маори исторически за лейбу –
- Вот и пора показать зубы. Сколько можно ходить мальчиками в коротких шатнах. Вступайте в коалицию, даже думать нечего –
- Но большинство маори считают националистов расистами –
- С чего это? –
- Как с чего? Дон Брэш ихний заявил, что все люди равны и никому не должны доставаться автоматом места в парламенте только за коричневый цвет кожи. Разве ж это не расизм? –
- Нет, это просто желание лишить вас привилегии, но вряд ли призыв к равенству в стране всех, независимо от цвета кожи и разреза глаз можно приравнять к расизму. Но даже, если многие маори воспринимают это как расизм, то у тебя есть железный аргумент –
- Какой? –
- Надо быть поближе к своим врагам –
- А это мысль! Это то же в наших, маорийских традициях! Это как раз они поймут. Не зря я взял тебя советником. Как всё-таки хорошо, что ты прочитал все эти толстые книги –
- А по второму вопросу? На какие их этих трёх постов нам всё-таки лучше претендовать? –
- Ни на один –
- Как ни на один? –
- А так. На хрена вам эти проблемы? Я имею ввиду министрества Здравоохранения и социальной защиты. Одна головная боль и никакой популярности, никаких дополнительных мест на следующих выбрах. Этих министров всегда можно обвинить, что всё развалили или недостаточно эффективно действовали. Их никто не знает, они не мелькают ни на первых полосах газет, ни в телевизоре –
- Так на что тогда нам претендовать? –
- Для Маорийской партии есть только одна сладкая позиция и ради неё можно отдать всё остальное –
- Какая же? –
- Министерство Иностранных дел –
- Но там ведь нас тоже могут обвинить что всё развалили или неэффеткивно действуем –
- Там невозможно ничего развалить. Ездишь по всем мировым столицам и форумам, улыбаешься, призываешь всех к миру и сотрудничеству и не пукаешь за столом, и тебя никто никогда не обвинит в том, что ты что-то там развалил или неэффективен. А главное побольше торчать в Вашингтоне и фоткаться с Обамой. Это будет всегда на первых старницах газет Новой Зеландии, и на следующих выборах вы получите не 7, а все 10 мест в парламенте. Да, ещё нужно научиться управляться вилкой и ножом и не хватать со стола руками, но это три дня тренировки –
- Отличная идея, я полностью согласен. А как ты думаешь, я бы мог занять этот пост? –
- Ты просто создан для этого места –
- Если я этого достигну, ты будешь моим первым советником, Андрей! –
- Всегда рад –
- Только вот ещё что. Мы тут с Ровеной в ресторане каждую пятницу поём около Вуденда, напиши мне пожалуйста что-то залихватское про Шарапаву и Курникову, они у нас чертовски популярны. Прямо, чтобы в припеве их фамилии выкрикивались - Хей, хей, Шарапова, хей, зей Курникова. Не надо ничего заумного. Ты понял? –
- Ок –
- Это твоё первое официальное задание в качестве советника кандидата в министры иностранных дел. И положи ещё каши, ты так готовишь, просто пальчики оближешь. Именно поэтому я тебя возьму с собой в Вашингтон. А знаешь почему? –
- Нет -
- Потому что всему остальному я могу научиться и сам -
На следующий день песня была готова и я передал её Дину. До сих пор по его словам она имеет в ресторане большой успех у основательно выпивших:
-30-
И вот мы пилим с Дином через несколько дней на маорийский форум в Крайстчёрче. Я сотни раз проезжал мимо этого заброшеннго огромного сарая вблизу угла Ферри и Энсорз, но никогда не подозревал, чтобы там могла водиться хоть какая-то жизнь. Надо же, это и есть место встречи маорийских лидеров нашего региона. Всего человек двести. Это, во-первых, вожди племён, маорийские профессора и юристы, члены маорийской партии, маорийские проповедники, другие почтенные лица, ну и, понятно, мы с Дином. Тариана не приехала, вместо неё Таня, тоже член парламента и лидер маорийцев из Окленда.
Танюша интеллигентна, в очках, стройна, весела, симпатична, доброжелательна и строга в одном лице. На входе в сарай стоят журналисты разных газет, на нас направлены камеры, мы с Динкой не тушуемся, разворачиваем грудь, махаем рукой, как кинозвёзды, довольно хохочем и вообще ощущаем себя политиками не последнего ряда. «Стоп!» - кричит Таня и делает в сторону журналистов запрещающий жест – «извините, друзья, ни шагу вперёд, сегодня собрание за закрытыми дверями, никто кроме маори не имеет право на вход. Никакой прессы, никаких журналистов. Строго конфедициально и никаких посторонних лиц. Так что вы остаётесь здесь» Я тоже нерешительно затормозил.
- Ты чё тормозишь!? – удивился Дин – ты со мной. Для Дина Варетини не бывает преград – последнее Динка произнёс немного через губу. Он умел разыгрывать крутого.
Действительно, никаких других бледнолицых и близко не видно, я явно единственный. Кругом здоровый, загорелый, бронзовый цвет кожи и весёлые задорные лица. В зал набилось человек двести. Со многими я обнялся и перетёр носами, похлапывая их, даже женщин, по мускулистой спине. Никто ни о чём меня не спрашивал, как будто я такой же как все. Хорошо, что от мамы мне досталась смугловатая кожа, которая к тому же моментально загорала на солнце. А солнце я ловил ежеденевно в огромных количествах на стоянке в Аэропорту. Как ни странно, я чувствовал себя вполне в своей тарелке.
Уселись. Таня встала:
- Для начала споём. Давай, Дин –
Дин затянул Покарекареану, все подхватили с огромным энтузиазмом. Даже я запел со словами: «Вот кто-то с горочки спустился», ведь ноты одни и те же. Потом вышел пожилой красивый маориец в шикарном костюме:
- Для вас сюрприз, небольшая речь на нашем языке – и заговорил на маорийском. Я, понятно, ничего не понимал, но хохотал строго в ногу со всеми, так как оратор чётко означал интонацией начало шутки. Элемент самоиронии был без слов очевиден и, вообще, от оратора веяло интеллелектом и тонким чувством юмора. «Прикольно!» - подумалось мне. Когда я мог ожидать, что окажусь на другом конце света и буду в одиночестве представлять другой мир на собрании маорийских племён. Миклуха-Маклай отдыхал, в моём понимании.
Дискуссия о втуплении в коалицию с националами велась самая острая. Проффессюра и юристы были в основном за, мнение вождей разделилось:
- Чего бояться, надо вступать – говорили одни – чёрта ли ловить в оппозиции
- Нельзя вступать, мы всегда были в блоке с лэйбой – протестовали другие
И только тут поднялся Дин:
- Соплеменники, друзья, братья, маори! Я долго вас слушал и понял только одно. Половина вас считает националистов нашими возможными союзниками, а другие видят в них наших естественных врагов. Так ли это? –
- Так, Дин, так! – пронеслось в зале.
- А раз так, то рассмотрим ситуацию. Пусть, к примеру, нациоанлисты нам враг. Это слабый враг или сильный, хочу спросить я вас? - и Дин многозначительно посмотрел в зал.
– Сильный, очень сильный! – закричали противники коалиции.
- Да, они сильны и у них длинные цепкие руки, согласны? –
- Очень длинные, Дин, согласны –
- А разве можно победить сильного, длиннорукого противника на расстоянии? Разве так поступает наш прославленный Дэвид Туа? Нет он вступает с ним в клинч. Если кто-то опасается противника и недоверяет ему, то должен держаться как можно ближе. Не наша ли это старая мудрость? Не так ли вели себя наши предки? –
- Так, Дин, так! – неслось отовсюду в ответ.
- Тогда хватит галдеть и вступаем в коалицию, братья! – и Дин поднял руку кверху.
Буря апплодисментов, овация, крики с мест: «нечего бояться, вступать!» «да здравстувует блок националистов и маорийцев!» «Дин, ты голова!»
Таня поставила вопрос на голосование и большинство проголосовало за коалицию. Мы с Дином сделали хай файв.
- Андрей, неужели ты готов бросить своё такси? – спросил Дин – я имею ввиду, если мы всё-таки попадём в Вашингтон –
- Жалко, конечно, без него нету связи с народом. Но не отпускать же тебя одного –
- Я без тебя и не поеду. Боюсь, мне среди всех этих сэров и дам покажется скучновато –
-31-
На второй половине форума мы с Дином начали откровенно скучать. Обсуждали распределение портфелей в новом правительстве. Нам слова не давали. Выступали всё больше профессора да юристы. Всё доказывали, что лучше всего это портфели министров Социального обеспечения и Маорийской культуры. Один юрист возражал, настаивал на министеpствe Здравоохранения. Дин морщился, поёживался, опускал вниз голову и так и сидел, показывая всем своим видом, насколько ему неинтересно. Предлагал спеть с места. Один раз его послушали, спели что-то весёлое. Это мне понравилось. Жалко что не плясали. Потом опять эти профессора. Немного обстановку оживила пара маорийских радикалов: «Мы должны взять своё, почему вы пассивны!? Вы должны защищать наши интересы. Пусть отдадут нам все берега! Они наши! Британцы итак лишили нас всего! Они обманули!» Но умеренное большинство их сразу придавило, и они в негодовании возмущённо общались между собой с горящими гневом и обидой глазами.
Я думал о превратностях судьбы и о том как вообще здесь оказался, ведь недавно вроде гулял по проспекту в Екатеринбурге, защищал диссертацию, считая это своим последним серъёзным усилием и готовился к лёгкой, красивой жизни с.н.с с кандидатской надбавкой до самой пенсии. Казалось, вот оно счастье. Так нет - пришлось влезть в жизнь туземцев какой-то далёкой страны и пытаться что-то из этого выкрутить. Никогда не ожидал стать вторым Гулливером. Каким штормом занесло меня в эту страну? Ораторов я, понятно, давно не слышал. Мне всегда было легче говорить самому, чем слушать других.
Но тут сквозь гул профессорских и иных голосов я услышал Таню:
- Дин, ты хотел что-то добавить по этому вопросу? –
Дин встерпенулся, поднялся, экнул, мекнул, почесал в затылке и сказал, посмотрев в сторону профессюры и юристов:
- Все эти ваши дискуссии меня утомили, в голове аж мысли запутались, пусть лучше мой младший брат, Андрей, выскажет моё мнение, он его лучше знает –
- А почему, Андрей? – улыбнулась Таня.
- Потому что он прочитал все эти чёртовы толстые книги, которые написали белые люди. Вот почему – в зале засмеялись.
- Ну, говорите, Андрей, раз уж вы прочитали все эти толстые книги – поощрила меня член парламента.
Я, будучи в своей таксисткой униформе с погонами, вскочил и вытянулся в струнку, тем более что был к этому времени уже давно старшим лейтенантом запаса. Глаза мои зажглись, спать расхотелось:
- У меня к вам только один вопрос – обратился я к Тане - Вы хотите на следующих выборах получить не семь, а одиннадцать мест в парламенте? Хотите вы этого, или нет? – спросил я, глядя ей прямо в очки.
- Хотим – откровенно и заинтересовано ответила Таня. В зале сразу стало тихо, все взоры устремились на меня. Я поднял голову и обратился к президиуму, где кроме Тани сидел лидер партии с вождями:
- Если хотите, то не слушайте всех этих профессоров и юристов – небрежно указал я на них рукой - А послушайте совета только одного старого русского таксиста! – Все начали хохотать и хлопать. Я понял, что попал в точку – профессора и юристы их тоже утомили. Чтобы прервать начавшуюся до времени овацию я сделал известный нетерпеливый сталинский жест рукой и поморщился – мол, уймитесь, мол, достали уже с этими дурацкими овациями:
- Не нужно вам Министерство Здравоохранения, не нужно вам Министерство Социальной защиты, не нужно Министерство Маорийской Культуры. А нужно вам только одно сладкое место Министра Иностранных дел. Разменяйте на него всё остальное и будете в шоколаде. Ведь кто знает этих министров социальных защит и здравоохранений?
- Никто не знает! – закричал Дин.
- То-то – говорю я – а как зовут нашего министра иностранных дел?
- Винстон Питерс! – закричали в толпе.
- Вот я и говорю! Ведь что главное для политика, чтобы привести своих в парламент? – спросил я маорийцев и сам же ответил – Красоваться в телевизоре и ни за что не отвечать! Все эти социальные и медицинские министерства одна подстава. Вас чрез год объявят некомпетентными, там нет ничего кроме головной боли. Не лезте решать конкретные вопросы, это рискованно. А маорийская культура от вас и так не убежит. Отдайте её белым и ваша популярность только вырастет. А бейтесь за министрество иностранных дел – только через него вы сможете раскрутить свою партию до высоты пика Аораки. Только через него вы сможете наладить отношения с Конгрессом США и другими парламентыми Мира. Только через него ваша партия почти ежеденвно будет представлена на первом канале телевидения. Только через него. Вот вам и весь мой совет -
В жизни я не срывал таких оваций – Дин подтвердит. Даже когда выступал в родном ЭНЕРГОЦветмете за свержение надоевшего нам директора при Горбачёве. Там тоже хлопали и кричали «правильно, Андрей, долой его!», но здесь ещё хохотали и топали ногами. А одна почтенная маорийская страшука чуть даже не выпала из своего инвалидного кресла от смеха. Это был крупный успех, я и не подозревал, что могу оказывать такое влияние на людей.
Тане с трудом удалось угомонить толпу:
- Спасибо, Андрей, мы учтём ваше мнение при обсуждении в Веллингтоне, хотя я боюсь, что Джон Кий ни при каких условиях не отдаст нам эту должность. Но если получится, кого бы вы на ней хотели видеть? Есть у вас такой человек? –
- Если бы не было, стал бы я об этом заикаться? Есть такой человек! –
- И кто ж он? –
- Вот он – тыкнул я пальцем в Дина – Дин Варетини, самый мощный голос всей Океании. Вот кто идeально подходит на эту должность! В своё время своей великой песней он построил мост между маори и пакеха, а теперь он построит такие же мосты со всеми другими странами и континентами. Дин, подымись, дружище! –
Дин с трудом поднял над стулом все свои 150 килограмм. В зале снова принялись хохотать, апплодировать и топать ногами. Гордость за наш успех наполнила моё сердце. Не каждый может так завести толпу.
- На этом собрание закончено – сказала Таня – все свободны, кроме членов партии. Мы должны с ними обсудить итоги -
Дин обнял меня: - Гениально брозер! Ты открыл для меня дверь в большую политику. Увидишь скоро вместе окажемся в парламенте в Веллингтоне! Мы им всем покажем! –
- Пустяки, Дин – ответил я небрежно – для меня это как два пальца послюнить. Я всегда готов оказать тебе любую поддержку -
От Дина меня оторвали, каждый пытался меня обнять и потереться носами. «От насморока хорошо, жалко, что я им не страдаю» – подумалось мне, и я вновь пожалел, что на выходе больше не стояли люди с телекамерами.
Ночью мы как всегда встретились с Дином в Аэропорту:
- Андрей, ты произвёл фурор – начал Дин – все от тебя в полном восторге. Знаешь, что сказал мне на собрании лидер партийной ячейки, тот красивый старик в шикарном костюме, который говорил по маорийски? –
- Нет –
- Он сказал: «у тебя отличный друг, Дин. Он нас так развлёк. Никогда не приводи его больше» -
-32-
- Решил, Андрей, я выйти из партии – ну её на хрен. Мне одного собрания хватило. Это хуже, чем в школе. Почему я обязан слушать всяких идиотов? Мне нравится когда слушают только меня. Мы же с тобой артисты, а не зрители. И вообще зачем нам с тобой какие-то там обязательства? Мне даже в Вашингтон расхотелось ехать. На этих приёмах мне что, тоже всяких образованных дураков придётся слушать и толкаться среди них, хочу я того или нет? –
- Обязательно, Дин –
- Так вот хрен им, пусть сами дуют в свой Вашингтон. Здесь я босс и у меня нет обязательств, хочу посажу пассажира, хочу нет, хочу вообще сейчас домой поеду и спать завалюсь. Они думают, я им мальчик на побегушках – ты, вон, сразу домой пошёл, а меня, раз партийный, оставили после уроков. В чём преимущество-то? Нужна мне такая партия –
В это время по радио передали, что маорийский кокус Крайстчёрча большинством голосов дал рекомендацю вступить Маорийской партии в коалицию с нэйшнл.
- Наше с тобой дело победило – удовлетворённо сказал Дин – Как ты думаешь, ради этого мне стоило вступать ненадолго в партию? –
- Конечно, Дин, мы сделали с тобой историю страны в новом тысячелетии! Теперь можешь выходить – и мы со смехом пожали друг другу руки.
В это время к нам подбежал Ричард. Он был возбуждён не на шутку и махал руками:
- Это правда, это правда, то, что я только что услышал сейчас по радио?! –
- Правда, Ричард, ты не ошибся –
- Так значит вы нас предали! Вы продались националистам!? Вы нанесли нам удар ножом в спину! Мы почти сто лет защищали ваши интересы, а вы нас подло предали. Как вы могли!? Я надеюсь, ты, Дин, хотя бы был против? –
Мы вышли из машины:
- Наоборот, я выступил за. А почему я должен быть против, Ричард? –
- Как почему!? Они ж расисты! Ты что, на стороне расистов, Дин? –
- Ты вечно преувеличиваешь, Ричард, не такие уж они и расисты –
- Ты считаешь, что окей быть не таким уж и расистом!? Запомни нельзя быть немного расистом, как нельзя быть немного беременной! Человек, он или расист или нет! –
- Но это же глупость. Как это нельзя быть немного беременной? Любая школьница знает, что можно. Одно дело две недели, Ричард, а другое семь месяцев. Это две, как говорит, Андрей биг дифференциз –
- Ты пытаешься опровергнуть классика? –
- С каких пор это, Ричард, ты стал классиком? –
- Это не я, это Карл Маркс сказал –
- А это тот Карл, который на синем вэне ездит? –
- Дин, ты в своём уме, ты Карла Маркса не знаешь!? –
- Откуда я могу знать, что он Маркс, я у таксистов фамилию не спрашиваю. Пусть он на синем вэне ездит, а всё равно дурак, раз таких простых вещей не понимает. Ричард, запомни, каждый из нас хоть немножечко, а расист –
- Так, ты, представитель маорийской партии, перед всеми открыто признаёшь, что расист? –
- А чего скрывать? Смотрю вот на тебя и думаю, а чего этот белый орёт на меня в моей же собственной стране, не пора ли ему заткнуться уже и меня послушать? –
- Дин, я не ору, но у меня всё внутри кипит когда сталкиваешься с таким предательством. К тому я же ненавижу расизм. И мне непонятно, как вы вообще могли связаться с Джоном Кием, чья мать принадлежит к народу, который обманом и силой отобрал землю у бедных палестинцев и вдобавок к тому убивает и калечит их детей? –
- Ричард, у тебя и мать и отец принадлежат к народу, который обманом и силой захватил нашу землю, который устроил геноцид на Тасмании, такой, что там не осталось ни единого коренного жителя. А я ведь тебе ни одной претензии по этому поводу не предъявил. Может быть зря? Может, повысить тебе сабс в виде компенсации за твоих предков –
- А причём здесь я, Дин!? Как ты можешь переводить на личности. Лично мои родители никого не убили и не обманули –
- А ты можешь это доказать? -
- Зачем мне это доказывать!? Дин, ты тёмный! В нашем обществе презумпция невиновности! –
- А на Джона Кия она не распространяется? -
- Чёрт! Как ты можешь это сравнивать!? С тобой невозможно разговаривать! У тебя же никакой логики в рассуждениях нету, ты даже Карла Маркса не знаешь! Ты бы сначала 12 классов закончил, а потом бы о политике рассуждал! –
- Зачем мне заканчивать 12 классов? Чтобы стать таким же идиотом как ты? Мне и моих пяти неоконченных выше крыши –
- Вы слышали!? – заорал Ричард окружающим нас таксистам – он меня оскарбил! Я напишу жалобу, вы свидетели. Он думает, если босс, так уже можно оскарблять рабочих людей?! Я этого так не оставлю! Я никому не дам в обиду рабочий класс! Ноги моей не будет в твоей паршивой компании! –
- Ради бога, Ричард, дверь на выход у меня для таких как ты всегда открыта. Одним дураком меньше будет, вставь, кстати, и это в жалобу, не забудь –
Раздосадованный Ричард ушёл в свою машину.
- Ты видел этого идиота? – хохотал Дин – Андрей, ты не знаешь, кто такой это Карл Маск, о котором говорил этот дамми? Я думал он про того нашего голландца, ну двухметрового старикана на синем вэне –
- Не, это другой. Но тоже матёрый человечище. У нас в стране, Дин, раньше всюду его портрет висел на всех углах, он ведь и был отцом всего мирового Коммунизма и нашим главным учителем –
- Ты не шутишь? Этот, который в беременности не мог разобраться, был вашим учителем? –
- Этот, этот, Дин, не сомневайся, он написал целый огромный шкаф одних книг –
- Как хорошо, что я так и не научился читать толстые книги. А то стал бы таким же идиотом, как Ричард –
-33-
Хоть Дин пробыл в партии всего две недели, но время провёл плодотворно. Мы не только успели поспособствовать вступлению Маорийской партии в коалицию с нациоанлистами, но и сочинить песню в поддержку такого решения. Сочинять мелодию и аранжировать ей не было времени, поэтому скачали готовую минусовку, которую Кидвал, сын Дина, оживил чуток своей электрогитарой (услышите его задорную, призывную струну). Текст сделали тут же на коленке в Аэропорту. Весь смысл сводился к «спасибо, Джон Кий, что позвал меня, ты, вроде как клёвый белый парень (пакеа копай). Только не вздумай хитрить, наши предки смотрят с небес, и тебе всё равно не удастся. Проглоти в себя мою культуру и ты многое поймёшь. Все непонятки (рори-рори) разом закончатся, ха-ха-ха-ха-ха! Маори встаньте в полный рост, крутые и гордые. Объединимся же браться и протянем руку клёвому белому парню. Хватит уже упираться, пора с ним сотрудничать. Но не вздумай обвести нас вокруг пальца, ничего не выйдет, наши предки следят за тобой с небес – хо-хо-хо-хо-хо!» Уже на другой день Дин собрал нас на квартирке у Ровены тренироваться. Мы с Ларисой и ещё пятью ребятами должны были выкрикивать в такт ха-ха-ха, хо-хо-хо и ла-ла-ла. Это не так просто, как кажется. Дин гонял нас, как сидоровых овец, поражаясь нашей тупости и отсутсвию слуха. Очень важно было сделать глубокое маорийское долгое торжественно-угрожающее хи в концовке. Раз сто не меньше пришлось нам повторять, пока он не махнул рукой, типа лучше уже не сделать. На другой день мы уже все были в студии:
-34-
Как-то Дин расфилософствовался:
- Андрей, ты умеешь спорить с женщинами? -
- Не особенно. Вернее спорить-то умею, а выспорить вряд ли -
- Вот и я тоже. Ровена такая упрямая. Всё говорит мне, на хрен ты таскаешь всюду с собой этого Андрея, у него же голоса нет. А я отвечаю, Ровена, ты дамм, если бы у него был голос, я никогда бы не взял его в своё шоу, как и никого другого. Голос должен быть только у меня -
- Тогда зачем нам Андрей? -
- А затем, чтобы хоть на одного из нас было приятно посмотреть людям! - Она, представляешь так на это рассердилась: Ты хочешь сказать, что на меня людям неприятно смотреть!? -
- Почему, Ровена? На тебя тоже приятно. С последнего ряда или даже с предпоследнего, если подслеповат. Ты не винововата, Ровена. Это время. Когда-то на тебя можно было посмотреть и из третьего ряда от начала -
- Но мы с ним одного возраста! -
- И что, мне теперь объяснять это каждому зрителю? -
Я ухохатывался. Дин выдавал это с такими уморительными интонациями, что я букально хватался за живот. Первый раз в жизни меня ревновали к мужчине.
- Андрей, ты не обижайся на Ровену. Она очень хорошая, но очень тупая -
Я и не думал обижаться. Ровена, действительно, классная тётка. Она из шотландцев. Маленькая, ловкая с отличной фигуркой. Когда то очень должно быть неплохо выглядела. И муж у неё классный парень, Рон. Маори с очень интеллигентным лицом. Они идеальная пара. Он штукатур, она таксистка. Правда такси забросила, увлекшись пением после сорока пяти. Увлеклась настолько, что репетирует по пять-шесть часов в день. У неё проблемы со слухом, поэтому ей удаётся выучить только одну-две песни в год. Но Ровена не сдаётся и Рон терпит. Она поёт с Дином в пятницу в небольшом ресторане. У них с Роном красавица дочка и спортивный мальчишка. Живут они в каком-то жутком, с точки зрения русских, скворечнике на втором этаже под самой крышей в хреновом районе. У них своя индивидуальная железная лестница на второй этаж. Страшно крутая и почти без перил. Зимой там можно запросто убиться, так как появляется наледь. Внешне очень напоминает жилище Фейгина из мьюзикла про Оливера, только крохотное. Я всегда беспокоюсь за Дина, как бы он не свалился. Всюду щели, поэтому зимой топить почти бесполезно. Но внутри всегда весело, легко и мило. Обижаться на Ровену решительно невозможно. Никогда не видел людей более и столь же безнадежно преданных искусству. Но в Новой Зеландии таких много. Они создают замечательную, незаменимую творческую атмосферу. Общаться с ними легко и приятно, даже, если они немного под тебя копают. Успеха, тебе, Ровена! Как-нибудь я вам их с Роном ещё покажу. Ведь Рон работает в банде Дина и врубает нужную минусовку. Он редко ошибается. Но тогда Дин кричит: "ты опять облажался!" Дин как рассердится, бывает несправедлив.

-35-
Вслед за Дином из своей партии выбыл и Ричард. Правда, недобровольно. Выгнали. Видимо слишком активно против расизма боролся. Выгнали не только из партии, но и из нашей компании, вернее не выгнали – сам ушёл. Это ему не в махновцах - что хочешь одевай, на стоянка что хочешь делай, машину хочешь чисти, хочешь нет. Ну да, разругавшийсь с Дином, перебежал к нам водителем. Тут лафа и кончилась. Ходи строго в форме, которую купи на свои же деньги, на стоянке не спи, а машину двигай, да ещё инспектор подошёл и погнал из Аэропрта с такими дисками и прочей грязью. А потом ещё и босс половину денег забрал и нотацию прочитал на тему как жить на свете. Ричард типа я сам депутат городского совета. А босс ему – там ты депутат, а тут никто, сказано тебе машину почистить, значит чисть. Я начальник, ты дурак, типа. Выгнанный отовсюду пришёл Ричард, как побитая собака, обратно к Дину. Дин смеялся:
- Ричард ко мне обратно просится. Придётся взять. А кто ещё возьмёт такого идиота? А я всех принимаю. Обидятся, уходят, я говорю – идите. Одумаются, приходят, я говорю – добро пожаловать. Я так думаю, Андрей, идиоты они нелишние на планете. Иначе бы природа не плодила бы их в таком количестве. Я всё удивляюсь, куда ей их столько? – и Дин хохочет, поблескивая своими лукавыми глазами.
На какое-то время Ричард угомонился, погрустнел как-то. Потом опять воспрял духом. Всё оттого, что нашёл аудиторию. Смотрю с нашими таксистами-мусульманами скорефанился и ну агитировать их против империализма:
- Всё зло от Америки – кричал им Ричард
- Америки вери бэд! – отвечали ему жертвы талибов. Не все из них клевали на его пропаганду. Но некоторые определённо поддакивали и не без искреннего чувства. Их мы с Дином сразу поставили на учёт.
- Какие-то они подозритльные – сказал Дин – Ричарда слушают. Надо за ними проследить. Давай с ними заговаривать, так надёжнее, кто знает, что у них на уме –
Я с ними подружился, особенно с афганцами. Все они были беженцами от талибов. В общении очень приятные и милые. Особенно Хидаят. Он молод, и тридцати нету. Бывший офицер правительственой армии. Грамотный, учится в университете на компьютерщика. Прекрасный боец, иногда бьёт пассажиров, если те сильно надоедают. Пока последствий для него не было, он предварительно отбирал и разбивал мобильники. Интеллигентен и умён, такого в полиции или суде местному пьянице всё равно не переспорить. Они, правда, и не пытались, хороших-то он не тронет. Но всё равно не бесстрашный. Есть две вещи, которых он боится. Это талибы и Галина Васильевна. Почему талибов вроде понятно. А вот за что Галину Васильвену? Просто она была его первой учительницой в кабульской школе, когда город был в ваших руках, говорил он мне.
- Мы её страшно боялись. Она была толстая и суровая с голосом как труба. Гальина Василиивна! – произносл Хидаят, изображая мифический ужас – о как она страшно на нас кричала, если мы отвлекались. А я был такой непоседа, очень мне от неё доставалось. Хорошо, что ваши посадили моего папу в тюрьму, а то она бы ему нажаловалось и я бы ещё и дома получил трёпку –
- А за что наши его посадили? –
- Да так, он воевал против вас у шейха Массуда. Я думаю за это –
Приходу американцев Хидаят был очень рад, он был как раз не из тех, кто поддакивал Ричарду. В Кабуле по его словам сразу появились деньги и папа стал ворочать тысячами долларов, в то время, как при талибах даже пять долларов были ему недоуступны. Брат Хидаята, Наджиб, был чемпионом нашего острова по боксу. Хидаят жаловался, что брат гуляет и пьёт.
- Что пьёт – это хорошо – сказал Дин – значит не террорист. Наджиба исключаем из списка –
Теперь Наджиб стал одним из ведущих агентов по продаже недвижимости в нашем городе и мы с ним регулярно перекидываемся приветами. Милейший парень и, по-моему, на правильном пути.
Мы заметили, что ко многим своим Хидаят относится весьма насторожено и держится обособленно.
- Ты заметил? – спросил меня Дин.
- Да, Шерлок – ответил я и мы опять засмеялись. Шелок это как раз тот персонаж, которого Дин знал из кино.
Хотя мы с ним больше походили на Дон Кихота и Санчу Пансо. Только у нас Дон Кихот был невысоким и толстым, а Санчо длинным и худым. Всё наоборот. Потому что Зеландия в другом полушарии и люди здесь ходят вниз головой.
Вот он, кстати, голубчик, в его жёлтом Форде, в коем и проходили все эти уморительные диалоги и сцены:
-36-
- Андрей, удивляюсь, почему о нас с тобой фильм не снимают? Ведь надо быть идиотами, чтобы упускать такую возможность. Я бы с удовольствием посмотрел фильм о себе. Сколько уже можно снимать этого дурацкого Тома Круза? – философствовал Дин в одну из ночей.
Как по мановению волшебной палочки уже на следующий день мне позвонил Дима.
- Привет, Андрей, я Дима из Нижнего Новгорода на Волге. Кинорежиссёр. Видел вас с Дином на ютьюбе, вот, хочу приехать фильм о вас снять. Вы хотите с Дином быть представленными на фестивале в Каннах? –
Я просто не верил своим ушам, Дин это какой-то волшебник!
- В Каннах? – говорю – Ну не обязательно в Каннах, а вообще бы оно, может быть, и неплохо – произношу я не слишком заинтересованно, чтобы не выказывать своего энтузиазма. Ведь перый раз в жизни разговариваю с кинорежиссёром:
- А кто вы? –
- Я Дмитрий, Дмитрий Марьянов, недавно дал интервью по телевидению, встречаюсь с Сокуровым, знаешь такого? –
- Знаю, конечно! – о как мне везёт, коллега Сокурова нами заинтересовался.
- Так, я приеду и сниму о вас такое кино, что пальмовую ветку получим. Мне от тебя нужен вызов –
- От меня? –
- Ну, чтобы рабочую визу оформить. Ты ж пишешь, что Дин там у вас великий певец. Пусть вызовет –
- А что от него надо? –
- Ничего. Письмо от его компании на бланке с подписью –
- Дима, но визу к нам не так легко получить –
- Андрей, не твоя забота, пришли то что я прошу и приеду –
В принципе несложно, подумал я. Дин всё-таки директор таксисткой компании. Риска для нас никакого:
- Ок, письмо вышлю. Но есть у тебя какие-то фильмы, чтобы показать Дину? –
- Нет, вы будете первыми. Представляешь!? Первыми звёздами кинорежиссёра Марьянова –
- То есть, ты начинающий? –
- Ну да, я в милиции работаю. Но достало возиться с ханыриками. С начальником поругался. Знаешь у нас какая коррупция? Он сказал, пол-года, и чтобы я тебя не видел. Я камеру купил и снимаю. Просто пол-года уже кончаются. А тут вас в ютьюбе увидел. И сразу понял – это моё. Такая фактура, такой контраст между вами, все просто лягут! –
Ага, подумал я, ещё один чудак из пространства выпал. Хрен ему, понятно, кто сюда визу даст. Ре-жи-ссёр... Ладно, хоть шерсти клок, как раз Дин просил клипп по его песне на русском сделать.
- Эй, Дим, Дин так просто тебе бланк не подпишет. Сделай-ка хотя бы клипп на его песню. Выйдет хорошо, будет тебе письмо – сам то знаю, что Дин подмахнёт не гляда.
- Ну шли, давай, разом сделаю –
Я послал ему файл и он в три дня сделал. Не сказать, чтобы это меня впечатлило. Но и такого тогда у нас не было. Дин обрадовался, как маленький. Он вообще обожал свои песни слушать. А тут ещё что-то мелькает:
- Nice, Andrei, nice – поставь-ка ещё раз – прослушав раз с десять, Дин спросил – а как ты думаешь, он снимать умеет? –
- Умеет, не умеет – другого нет. Что-то он всё равно наснимал. Да и в чём наш риск. Вот подписывай –
- А что тут написано? –
- Что ты, известный новозеландский певец просишь выдать российскому кинорежиссёру такому-то рабочую визу сроком на 3 месяца на съёмку о тебе фильма для российского телевидения –
- А он знает, что я ему денег не дам? –
- Понятно, что не дашь –
- Тогда пусть приезжает. Что-то лучше, чем ничего. А Путин этот фильм увидит? –
- Почему нет? Лишь бы телевизор на правильном канале включил –
- Как ты думаешь, я бы ему понравился? –
- Конечно. Очень. Он сам петь любит. Он бы тебе подпел в Отчем Доме –
- Тогда пусть приезжает –
Так, соврешенно неожиданно, для нас впервые открылась дверь в кинематограф. До этого я сам что-то монтировал Дину из картинок. Одна песенка, переведённая мною для него с русского, впрочем, имела немалый успех на ютьюбе, на неё даже россияне пародию слепили и несколько своих видеорядов. Их легко увидеть, набрав в ютьюбе: i recognise my darling. А сама она здесь:
https://www.youtube.com/watch?v=P_wy__WfO_8 Сын Дина, Кидвал, играет на электрогитаре, а два маорийца на саксафонах.
-37-
Послал я Диме приглашине от таксисткой компании и забыл про него. Думал, ну никак не дадут ему визу на такую никчёмную бумажку. Ведь получить рабочую визу к нам дело нешуточное, многие сталкивались.
Тут через месяц звонок:
- Андрей, привет, всё визу дали, через три дня буду, встречай –
- Как встречай? – не понял я с перепугу – тебе что рабочую визу дали? –
- Тебе десять раз повторять что-ли? Да, рабочую. Вы меня приглашали? Теперь встречайте. Мне же жить где-то надо –
- Ага, жить – думаю пристрою его к Валере, тот давно просил студента на полный пансион – жить пристроим –
- Слушай, я давно спросить хотел, да всё забываю, у вас там какой язык? –
- Английский –
- Ты уверен? Мне потому что разговорник правильный купить надо. Я уже в самолёте начну язык изучать. А то летал на пару недель в Швейцарию, купил франко-русский разговорник по наводке такого же как ты эмигранта, а там немецкий оказался. Так я неделю потерял, в контакт не мог войти с местными, пока не купил русско-немецкий. Правда к концу поездки мне швейцар сказал, c которым подружился, что я говорю уже без акцента –
- А ты там сколько был? –
- Две недели –
- Да, я тут уже десять лет живу, а местные мне такого не говорят –
- Ну чё то ты совсем в языках не петришь. Или у меня такие способности. За год я, думаю, любой язык на уровне местных выучу, даже китайский. Значит у вас там точно английский? –
- Точно –
- Я ведь потому что навсегда к вам еду. Обратно то не вернусь. У вас через сколько паспорт дают? А то я тут прочитал, что у вас Питер Джексон живёт и Джеймс Камерон. Хочу быть третьим, я ж тоже кинорежиссёр –
– Дима, какой паспорт!? Тут ПМЖ сначала получить надо! –
- А что там надо, какие документы брать, у меня даже международные права есть –
Ну, думаю, чудо попалось, как таким только визы дают.
- А ты уверен, что у тебя не отказ в паспорте. У меня были случаи, когда люди отказ за визу принимали –
- А не знаю. Погоди. Ты меня напугал! У меня ж разговорника пока нету. Щас тебе прямо по буквам. Так – В-о-р-к в-и-з-а т-р-и м-о-н-с, это ж не отказ? –
- Нет, это виза, всё верно –
- Видиш, я ихними уже буквами читать умею. Так что там для ПМЖ надо? –
- Ну диплом соответсвенный, стаж работы по специальности, сертификат по языку и т.д. –
- Так у меня всё это есть. Диплом вечернего юридического, пять лет стажа следователем, а язык на месте выучу, английский говоришь? –
- Дим, диплом твой не годится и стаж тоже. Забудь –
- А как ещё можно? –
- Жениться –
- Ну женюсь. Это же ещё проще –
- А ты холост? –
- Ну буду холост –
- А вообще был женат? –
- Три раза хватит? –
- Ну тогда это твой путь –
- Да без проблем. Здесь девушки мне сами на шею бросаются, едва отбиваюсь. Всё решено. Встречай давай –
-38-
После разговора с Димой я тут же позвонил Валере:
- Валер, тут парень прилетает на 3 месяца, нужен тебе жилец? –
- Конечно, мне всегда нужен, а то дом пустует, мы вдвоём с Саней – (Саня сын Валеры).
- Ок, почём с него будешь брать за пансион с питанием? –
- Как обычно 150 баксов в неделю –
- Чё так мало, школы берут давно по 180-т, не прогоришь? –
- Да ну, нормально, у нас с Саней больше чем по 50 баксов на брата в неделю на питание не выходит, я сам готовлю, да и раньше у меня жильцы жили. Чё, 50 баксов на питание и сотка остаётся на мортгейдж, чтобы люди потом дешевле вариантов не искали. Лишнее тоже с человека брать не стоит –
- Ну смотри –
О Диминой внешности я не имел представления, но в Аэропорту узнал его сразу. Это было как привет из 90-х. Крепкий парень, стоял, прислонившись к колонне в багажном отделении. Среднего роста, плечистый с могучей грудью и узкой талией. Светлорусый. Но главное взгляд. Жёсткий, как отмороженный, сосредоточенный, немигающий взгляд светлых глаз в никуда. Такие взгляды я видел в середине 90-х, когда меня таскали на допросы вместе с уралмашевской группировкой. Сразу захотелось этого парня сходу послать на выбивание долгов. Вот должников только не было.
Я не ошибся, это был Дима.
- Ну чё, приехал? –
- Приехал –
- Как тебе визу-то дали? – интересовался я по пути к Валере.
- А чё там делать то? Я приехал в посольство, поговорил там с девушками, сказал, что кинорежиссёр. Они сказали, мол, доказать это надо. Ну чё, элементарно. Я за 500 баксов заказал про себя статью в газету типа интервью известного режиссёра Марьянова о планах на будущее. Потом воспользовался приездом Сокурова. Он в киноклубе с молодыми режиссёрами встречался. Там, главное, съёмка велась для местных теленовостей. Вначале лекции-шмекции, а под конец Сокуров вживую на вопросы начинающих отвечал. Лекции-то мне на хрен. Я ближе к концу зашёл, распихал всех, подсел к Сокурову под телекамеры и этот ваш файл показываю. Вот, говорю, новозеландцы попросили видео на их песню сделать, как вы думаете это окей или как-то улучшить. Сокуров то да сё, на меня не смотрит, отвлекается. Я ему как дал под столом по коленке, он аж вздрогнул. Повернулся ко мне удивлённо. Я повторил вопрос типа вот подскажите, как лучше видео на экспорт сделать, не хотелось бы, говорю, в грязь лицом упасть перед Питером Джексоном и Джеймсом Камероном. Он понял, что деваться некуда, коленку-то жалко, я ведь 300 килограмм спиной поднимаю, посмотрел мельком и говорит: «Ну что я вам могу подсказать, я вижу, вы сами в этом не хуже меня разбираетесь, не зря вам заказы из-за рубежа шлют» Ну чтобы отвязаться. Всё, мне больше ничего, кроме этого, не хуже разбираюсь, и не надо было. Я встал и ушёл. Пришёл к телевизионщикам и за сто баксов купил у них эту часть. Потом отдал в посольство и газету и видео с Сокуровым и вашу писульку. Всё, говорят, оформляй. Так что не знаю, зачем ты всё усложнял с этой рабочкой – элементарно –
Ну, думаю, находчивый парень попался, впервые такого вижу.
- Жить-то куда везёшь? –
- Да к приятелю своему, Валере. Условия лучше не бывает. 150 баксов местных в неделю вместе с питанием –
- А почему так дорого? Или это всё-таки в месяц? –
- В какой месяц, Дима!? Это вообще бесплатно –
- Ничего себе бесплатно! Я сразу хочу, Андрей, предупредить, у меня ни цента лишнего нету, а то, может ты там думаешь... Я вообще такой человек, что до каждой копейки считаю. Я очень тяжело расстаюсь с деньгами, для меня даже доллар потратить это моральная травма. Других вариантов нет? –
- Дима, ты чё, совсем охренел, ты заграницей хоть был? –
- Ну был раз в Швейцарии, но там за меня другие платили, я типа выбивать долги туда ездил. А тут-то на свои –
- Да ты нигде здесь не найдёшь лучших, чем у Валеры условий –
- Я не найду? Ты просто меня не знаешь. Ну ладно, раз делать нечего, поживу пока у Валеры. Потом увидим –
Вот, блин, думаю, чудо на мою голову. И на кой чёрт я придумал все эти съёмки. Вот зачем нам это кино на старости лет, так что-ли плохо жилось? Нет, всё лезу куда-то. Тоже мне Ричард Гир.
Валеру Дима осчастливил сходу:
- Считай, Валера, что тебе повезло – на твоём доме через 10 лет будет висеть табличка «Здесь останавливался известный кинорежиссёр Дмиртий Марьянов» -
Нельзя сказать, чтобы Валера умер от счастья:
- Короче, Дим, я погнал на работу – сказал он – вот твоя комната, поужинать найдёшь в холодильнике. Ты на хозяйстве, нас с Саней до ночи не будет –
И мы распрощались с Димой до завтра.
Утром мне звонит Валера:
- Андрей, забирай его к чёрту, забирай его куда хочешь, я не могу его в своём доме видеть! – вообще-то Валера парень очень спокойный и добродушный, а тут голос его как-то необычно эмоционален.
- А что такое? – говорю. И потом я не имею понятия куда этого Диму девать.
- Что такое, спрашиваешь!? Он сожрал за один раз, всё что я нам на троих на неделю наготовил – 15 котлет, кастрюлу рожек, весь хлеб, короче всё что было в холодильнике. Мы пришли вечером с Саней, а там пусто! Это какой-то кошмар! –
- А ты с ним разговаривал? –
- Ну а как? –
- И что он говорит? –
- А что он говорит. Он говорит, ты типа сам же сказал, ужин найдёшь в холодильнике. Я и нашёл – говорит. Ты же не сказал типа, что это на троих. Представляешь? И это после самолёта, где на убой кормят. Он нас с Саней сожрёт. Проснёмся утром, а нас нету. Андрей, это какой-то фильм ужасов. Это челюсти! Меня просто озноб берёт, как представляю как он эти пятнадцать котлет жрёт и кастрюлю рожек. Забирай его куда хочешь! –
- Валер, нет, а может его просто с питания снять, он тебе пусть 100 баксов платит и сам питается. Давай так попробуем, ну куда я его заберу? –
- Ну разве что так. Но всё равно, Андрей, как-то боязно, когда такой проглот в одном с тобой доме живёт –
- Нет, ну давай попробуем, мне просто реально некуда его пока пристроить. А пристрелить нельзя, сам знаешь, по местным законам –

-39-

 Ну что, приехал русский Питер Джексон? – спросил Дин в Аэропорту в ту же ночь.
- Приехал –
- Скажи, что ему везёт, заказ классный появился. У меня тут водитель один пастор церкви Мормонов в Фендлтоне. Короче в следующие выходные петь там будем. Путь Дима всё подготовит к съёмке. А ты подумай о репертуаре, что там бы лучше, чтобы в Россию воткнуть для нашей рекламы –
Я сразу понял, что это шанс.
- Дин – говорю – я знаю, что можно сходу воткнуть на российские тиви, вряд-ли они откажутся –
- Что? –
- Фестиваль русской блатной песни в церкви. Такого ещё не было. Важно, чтобы мормоны с нами пели и хорошо бы пару маори в татуировках –
- Замётано. Готовь репертуар. Я оденусь во всё чёрное с жёлтым шарфом на шее. Мормоны будут с нами петь стопудово. Главное, чтобы Дима снял –
Звоню Диме:
- Дима, хорошо жрать, у нас заказ есть под пальмовую ветку в Каннах –
- Да я просто шкуру свинную жую, мне корейцы сала и шкуры свиной бесплатно дали, они это всё дураки выкидывают. Меня ж Валера с питания снял, вот я и нашёл источник. Дёшево и сердито. Я сейчас ещё буду из шкуры холодец варить –
- Какой холодец!? Дин из тебя самого холодец сделает. Ты готов снимать? –
- Я то готов, камеры нет –
- Как нет, ты ж сказал, что привезёшь!? –
- Я думал в Гонконге купить, но там дороговато –
- И чё теперь!? –
- Андрей, я бы хотел просить у вас денег занять. Ну чтобы камеру купить –
- Дима, ты думаешь, мы тебя за этим приглашали, чтобы тебе денег занять? Мы бы и без тебя нашли б кому занять, тем более без отдачи –
- Я отдам. Продадим фильм телевидению, сразу отдам –
- Дима, ты считаешь, что попал в край непуганных идиотов!? -
- Ну нет у меня денег, Андрей -
Я звоню Дину.
Дин рассвирепел:
- Что, у этого идиота нет камеры!? Зачем он приехал? Я его кик хим оф, я закрою ему визу с таким треском, что его вообще больше никуда не пустят. Он не знает я кем шутки шутить! Он не знает хау биг ай эм! Если сегодня камеры не будет, он едет домой. Причём камеры для телесъёмок, я проверю –
Тут же звоню Диме:
- Что, сало солишь? –
- Ну –
- Упаковывай –
- Зачем упаковывать? –
- Как зачем? Домой повезёшь, Дин решил закрыть тебе визу, если сегодня камеры не купишь. Не без сала же ехать –
- Ладно, я куплю, провези меня только в магазин –
- Так у тебя ж денег нет? –
- Не то, чтобы нет. Мне, Андрей, просто тратить не хотелось –
- Ну ты снимать, хоть умеешь? Я имею ввиду для телевидения? –
- Да сниму как-нибудь. Хотя нужно время камеру освоить –
- Какое время!? Через неделю съёмка –
- А куда вы так спешите? –
- Дима, тебе сказано через неделю съёмка, значит съёмка. В церкви снимать будем –
- Значит нужно подсветку купить, Андрей, и треногу, не с рук же снимать. А почему в церкви? –
- Потому что блатные песни –
- Так это лучше в ресторане –
- Блатные песни в ресторана!? И ты за это хочешь пальмовую ветку в Каннах? Кого могут интересовать блатные песни в ресторане!? В церкви, Дима, только в церкви! И ни в каком другом месте! Церковный хор будет нам подпевать –
- То есть ты по контрасту хочешь? –
- А у тебя, оказывается, извилины есть –
- Не надо со мной так грубо. Я пять лет следователем работал. Знаешь каких прохвостов раскалывал? Поехали за камерой –
Камеру Дима всё-таки купил и всё остальное для съёмок. Дина ночью в Аэропорту обрадовал, он тут же отошёл от своих кровожадных планов, просто хохотал:
- Вот умора, оператор без камеры! Это ж как солдат без ружья! Приехал на нашу голову, здасьте вам, я Дима с пальмовой веткой, хи-хи-хи –
Подошёл Валера:
- Да, непростой жилец, то опустошил холодильник полностью, сегодня, наоборот, забил весь салом и свиной шкурою. Представляешь, берёт и жуёт! Это какие зубы надо иметь человеку! -
Я приволок минусовки и свои переводы к ним и Дин начал сходу загружаться в русский классический блатной репертуар, вот, например:

-40-

- Андрей, слушай, здесь девушки все такие чёкнутые? – звонит мне Дима.
- Почему чёкнутые? –
- Шарахаются! Я, как ты и говорил, познакомиться пытаюсь, а они шарахаются –
- А ты с ними на каком языке говорил? –
- Ну как на каком, где на английском, а где, конечно, и по-русски добавляю, у меня английский-то пока не очень –
- То есть акцент не пропал ещё? –
- Ну в целом, они, мне кажется, всё равно понимают, что я хочу сказать, просто чокнутые какие-то. Я как и в России к ним с камерой подхожу, давайте, говорю фотку вам сделаю бесплатно и на ваш адрес вышлю. В России через одну клюют, разговоры сразу, телефон, то сё, а эти руками машут и бежать. Ненормальные какие-то -
- А как ты им гоовришь? –
- Ну нормально говорю: «Ай фото ю, окей?» - Ноу маней, ноу маней – говорю, а они бежать, я за ними, а они ещё быстрее. Я даже к проституткам на Манчестере подходил, показываю им камеру, ноу маней, ноу маней - говорю, а они как замашут руками, как заорут, причём матом, то есть вообще ненормальные. Одна чуть у меня камеру не выбила. Ты-то тут давно живёшь, может ты знаешь в чём проблема? –
- Да-да-да... Проблема есть, Дима. Если уж на тебя проститутки руками машут, то, боюсь, жениться здесь тебе будет не так уж легко –
- Я просто не понимаю, как вообще с ними знакомиться? –
- Ну как-как, как обычно. Идёшь в бар, сидишь, наблюдаешь. Видишь девушка от стойки отходит. Подходишь. Девушка, вы два доллара обронили. Вот тебе начало знакомства. Она, услышав акцент, сразу спросит: «Ты откуда?» А у тебя должен быть уже интересный рассказ заготовлен. Типа из России, кинорежиссёр, приехал по приглашению Питера Джексона, поделиться опытом и т.д. Тё чё, кино про шпионов не смтрел в детстве? Они всегда так делают –
- Слушай, а неплохой вариант, я чё-то не додумался, завтра попробую! –
- Ты там к съёмкам готовься, это потом пробовать будешь –
Но на другой день звонит недовольный Дима:
- Андрей, я по твоей милости 20 долларов потерял на эти твои вы два доллара обронили. Ты что не мог мне сразу сказать - один доллар. Я уже сам додумался. Это же вдвое дешевле. Когда лишние пять долларов потерял. Только без толку –
- Что, не спрашивали откуда? –
- А это-то... Спрашивали –
- Ну и что? –
- Что-что, они по-русски не понимают –
- Тогда тебе надо, Дима, к русским поближе, вступай в контакт с русским обществом, предлагай помощь в съёмках и т.д. и ищи русскую невесту. В русский ресторан сходи к Ане, я там песенки пою по субботам, поговори, узнай обстановку, только не говори прямо, не вспугни, осторожно втирайся –
- Как всё сложно у вас. Так не ходи, прямо не говори. У нас в Нижнем проще было. Мы с напарником по двадцать хулиганов разом арестовывали. Одному челюсть свернём показательно, остальных строим в колонну и в участок. Шаг вправо, шаг влево – сломанная кость, командую им. И идут, как миленькие –
- Одно дело, хулиганов в участок, Дима, а другое, женщину под венец. В собенности зарубежом. Ты не путай. Тут мужчин и без тебя хватает. Нет дефицита, никто здесь перед ними не стелится. С женщинами ты сам будешь строем ходить куда скажут. Короче, бросай пока это дело. Все силы на фильм. А то Дин тебя выкинет и твои двадцать долларов насмарку. Ладно, ты давай к съёмкам готовься, чтобы на все сто, все мелочи продумай, чтобы осечки не было. А снимешь нормально, может, Дин и найдёт тебе невесту. А то ты, как Бальзаминов, без свахи только в дураки попадёшь -
- Хорошо, Андрей, я прекращаю, и сосредотачиваюсь на съёмках. Сниму нормально, только пусть Дин мне тогда маорийку найдёт. Не надо мне русской. У меня уже были. Не хочу меркантильных отношений в семье. Желаю чистых и романтических -
Чудо этот Дима. С одной стороны хитёр, как чёрт, с другой простодушен, как дитя. С одной стороны прагматик и скряга, с другой романтик. Широк человек, как сказал один клакссик. Да мне что за дело. Лишь бы, фильм нормальный снял, а то сколько можно в этом такси ошиваться...

-41-
Мормонская церковь в Крайстчёрче стоит в потрясающе красивом месте, в Мона Вейл, на острове, в излучине притоков Эйвона, на изумрудном лугу. Туда ведёт небольшой узкий мостик. Мельком взглянуть на эти красоты вы можете здесь:https://www.youtube.com/watch…
С мормонами я имел дело и раньше. Я их использовал для бесплатного обучения языку. Они обожали ходить по домам и агитировать за Иисуса Христа. Почему бы не воспользоваться, решил я, тем более, что недавно впервые ступил на новозеландскую почву. Ведь даже из дома отлучаться не надо. Почти все их гнали прочь, а я был ласков и пускал. Они были молоды и хорошо одеты. Чем они могли навредить старому безбожнику? Тогда мне важно было научиться понимать на слух, что далеко на всегда удавалось. Мы пускались с ними в дискуссии. Но подготовка их оставляла желать много лучшего. Я был хитёр – сначала вроде бы соглашался с их аргументами, а, потом, бац, переворачивал всё наоборот и переходил в наступление. Среди них был очень симпатичный самоанец. Было видно, что он впервые натянул на свою мощную фигуру парадный чёрный европейский костюм. Он хохотал в голос, когда я ставил в тупик своими замечаниями по поводу :»не женись на разведённой» ихнего начальника-пастора. Со мною непросто спорить. Я вначале такой почтительный, а потом "объясните ка мне это противоречиe...". А пастор был уверен, что я чистый сердцем и можно легко на арапа взять. Поэтому и нёс уверенно всё, что ему вздумается. Вот и попадал в капкан.
Он краснел, напрягался, пытался мне что-то доказать. Молодые мормоны смотрели на это не без удовольствия. Потом он не выдержал:
- Пошли из этого дома! – и выскочил первым. Остальные весьма довольные жали мне руку, самоанец хохотал, а задержвашийся молоденький американец сказал мне:
- Ты знаешь, почему я с ними таскаюсь? Мне надо на стипендию в Штатах заработать. А другого пути нет. Вот и таскаюсь заодно по домам –
- Бизнес есть бизнев – сказал я ему.
В общем о мормонах у меня осталось самое лучшее впечатление, хотя с тех пор они обходили мой дом за версту.
Какая же радость охватила меня, когда я узнал теперь
в их пасторе того самого самоанца. Он тоже узнал меня:
- А, Андрей, наместник сатаны по Крайстчёрчу, как назвал тебя в своё время Боб! Ха-ха-ха! – и мы с ним обнялись и похлопали друг друга по спине.
- А ты пошёл на повышение! –
- Да, Боб устал с нами возиться и возвратился на Родину, в Солт-Лейк Сити, я его заменил –
- А тот студент получил стипендию? –
- Эрон? Ну конечно. Я рад, что нам всё-таки удалось тебя заманить в нашу церковь –
- На многое то не расчитывайте -
- Да ладно. Заходите ребята, я помогу вам всё установить –
Церковь была вместительная, внутри она никак не выдавала своего религиозного назначения. Большой холл со сценой и паркетным полом явно для танцев. Мы установили колонки и всё остальное и слегка попрыгали с Ровеной по сцене, пока её муж, Рон, и грузчик Грант соединяли шнуры. В холле устанавливал свою видеоустановку Дима.
Вскоре церковь наполнилась и началась весёлая мормонская вечеринка.
- Я устроил так, что мы молимся совсем немного. Чего богу досаждать? Главное, просто досуг, развлечение и общение, деловые встречи. Ты понимаешь? – улыбнулся мне пастор.
- Такая религия мне нравится – подмигнул ему я.
Расставили столики и от ресторана это полностью перестало отличаться. Забегали по всей цекрви, заиграли в ляпки дети. Большинство прихожан были азиаты, немного самоанцев и маори, европейцев не больше трети. Почти все с семьями. Дима снимал всё подряд. Я подошёл к нему:
- Димка, ты чё снимаешь. Это не надо. Нас снимать только надо будет и чуть-чуть как публика воспринимает. Но публика ерунда, мы её можем свистнуть из любого видеофайла. Главное это Дин и я –
- А Ровенна? –
- Ну чёрт с ним, и её сними – одну песню. Но камеру не приближай, так будет лучше –
- Нет, Андрей, я буду всё снимать – смотри какие лица, какие дети, какая обстановка. Это же класс! Для Каннов всё это необходимо –
- Да всё это можно где угодно потом взять. Нас, главное сними –
Но Диме что в лоб, что полбу. Расставил ноги, как матрос на палубе и крутит камерой по кругу.
Дин возле сцены собрал пастора и группу мормонов:
- Так, я махаю рукой и вы все поёте: - Тэганка! – поняли, ну ка – он махнул рукой
- Тэганка! - пропели стройно мормоны
- Молодцы – и Дин начал концерт. Сначала он пел всё под медленные танцы, мормоны вовсю танцевали. Потом объявил:
- Начинается фестиваль русской гангстерской песни. Исполняем Таганку – все оживились, хор мормонов подошёл к сцене. Всё вышло потрясающе, Дин был в ударе, его жёлтый шарф развивался на фоне чёрной куртки, он пел переживательно своим рыдающим баритоном, мормоны подпевали великолепно. Я был в полном восторге пока не увидел, что Дима не снимает, а возится с камерой. Тут же к нему подскочил:
- Что случилось? –
- Аккумулятор сел –
- Я ж тебе говорил, нас снимай, а не всякую хрень! Ты что наделал. Я попрошу Дина повторить. Меняй аккумалятор –
- Я не думал, что так быстро сядет. Я его у Валеры забыл –
- Убить тебя мало! – говорю ему.
- Да ладно, не расстраивайся, ещё раз придём сюда –
- Ты что, Дима, в своём уме, это по-твоему раз-два и пришли? Знаешь сколько сил Дин потратил для этой съёмки? Я ж тебе говорил всё предусмотреть, всё продумать –
Короче вышла большая печаль. Димка запорол съёмку. Делать было нечего. Я не хотел выводить из себя Дина прямо в церкви:
- Слушай, умник – сказал я Диме – делай вид, что снимаешь, нечего Дину по ходу настроение портить, пусть отпоётся –
- А как снимать без аккумулятора – тупил Дима.
- Как, как, делай вид, балбес, что снимаешь, не расстраивай артистов –
- А, если я так сделаю, ты попросишь Дина, чтобы он меня не выгонял? –
- А куда мне деваться? – вот, шантажист, думаю, и где такие берутся?
Я делал хорошую мину при плохом игре и выскочил вслед за Ровеной. Мормоны больше всего плясали под мою песенку «В краю родном», которую я только перед этим сочинил под влиянием рассказа о своих приключениях русского туриста из Калифорнии, который случайно поймал на улице моё такси. Это был крайне редкий случай поймать бывшего соотечественника, да ещё с такой историей, которая, впрочем, весьма таки сочеталась с моим собственным опытом середины 90-х, и поэтому показалась такой родной и близкой (здесь перевод с английского самого себя, что оказалось непросто):
https://www.youtube.com/watch?v=R_Dwz_rfaZU

-42-

О неудаче со съёмкой я рассказал Дину только на следующий день, так как он весь вечер наслаждался успехом своего концерта. Поначалу Дин рвал и метал:
- Я выгоню его к чёрту! – и попросил привезти Диму в Аэропорт, чтобы объявить ему об этом. Но я видел, что Дин выдыхается, он не умел сердиться долго.
- Дыма (так он его звал), ты ноти бой, раньше мы таких как ты у себя в племени со скалы сбрасывали, расчленяли и ели. Ты, кстати, сколько весишь? –
- Мне тридцать шесть – отвечал Дима.
- Нет, сколько ты весишь, Дин спрашивает – перевожу ему я.
- А, девяносто –
- Как кабан – говорит Дин – это бы подошло – смотрит на Диму причмокивая.
- Теперь – продолжает Дин – даю тебе последний шанс. Я диск выпускаю, там пара песен Андрея и одна с Ровеной. Нужно снять рекламу для телевидения. Если не сумеешь выгоню –
- А чё там делать-то, сниму, конечно – отвечает Дима.
- Знаем мы твои сниму – говорит Дин – учти это последний раз, ты итак обломил наше золотое оппотьюнити. Я хотел на российскую культурную поляну прорваться, а теперь хрен. Ты убил мою мечту, ты киллер, Дима –
- Что он говорит, Андрей? –
- Что у тебя последний шанс и чтобы ты слушал меня, а не пытался думать своей головой. Короче, чтобы снимал только, что тебе скажут, иначе янки гоу хоум, понятно? –
- Понятно –
И у Димки реально стало что-то получаться. Даже воткнул в рекламу крошечный сохранившийся кусочек из церкви Мормонов с Дином в жёлтом шарфе. В целом намешал какой-то компот, воткнул туда зачем-то дажу внучку Дина, зато вся наша бесподобная тройка бродячих музыкантов: Дин, я и Ровена оказались на экране маорийского телевидения на полторы минуты и диск продался вполне успешно: Я был рад, что хоть какую-то пользу принёс своим проектом. Дин уже говорил:
- А мне даже нравится этот Дыма. Он такой смешной. О, Дыма! – и Дин хохотал своим высоким раскатистым дестким смехом.
Я решил воспользоваться:
- Дин, нельзя ли этого фрукта устроить на какую-то работу, а то он стонет, что деньги кончаются –
- А что он умеет? Только не надо про каннский фестиваль –
- Да говорит всё что угодно физическое, он мясником на рынке три года работал, тушу коровы, говорит, с одного раза мясницким топором на две части разрубает –
- Что, серъёзно? Тогда найду. Он готов за десять баксов в час налом упираться? –
- Конечно! За эти деньги он человека убъёт –
- Есть тут один человек, Ноэл, он против меня всегда в финале городского первенства по снукеру играет. Он и я – мы лучшие в этом городе. Но он такой скупой, ещё скупее Димы. Хотя и миллионер. Он пьёт кофе во время игр только в тех клубах, где оно беслатно. А если платное, то пьёт только воду из крана. Ты бы знал, какой это скареда. Он платит совим рабочим гроши и никто из местных не хочет на него работать, кроме конченных алкашей. Завтра с утра бери Диму и едем к нему.
Ноэл владел фабрикой для починки поддонов. Он собирал их за бесплатно по всему городу, привозил к себе, чинил и продавал по 20 баксов за штуку. Под это у него было гектар асфальтированной площади, большой офис и пара фоклифтов. Ему помогал 25-ти летний сын Майк, которому отец только что купил крутой спортивный Астон-Мартинс.
Ноэлу было за шестдесят. Это был крепкий старый хрыч, чемпион города по вейтлифтингу в прошлом, седой, загорелый потомок выходцев из Шотландии. Они обнялись с Дином:
- Ноэл, проверь этого парня, мне кажется он тебе подойдёт – сказал Дин.
Ноэл познакомился с Димой и тут же подвёл его к доскам:
- Видишь, метки? На забей пять гвоздей подряд – и дал Димке горсть здоровенных гвоздей.
- А какой рукой ему, правой или левой? – не без крутизны на лице спросил Дима. Я перевёл.
Ноэл удивился: - он, что любой рукой умеет? Пусть забъёт рабочей –
Димка с одного удара засадил все пять гвоздей, как автомат секунды за две, шляпками заподлицо в ряд.
- А вот левой – и Димка перекинул молоток в другую руку и сделал в точности то же самое.
Глаза Ноэла округлились.
- А в паре ты можешь работать? Поддоны, например, закидывать? Со спиной у тебя всё окей? –
- Со спиной? Я ею триста килограм поднимаю, мне пары не нужны. Андрей, скажи этим дистрофикам, чтоб отошли – укзала мне Димка на двух старых, волокущих кое-как одну паллету, бомжеватых кивиков. Они отошли. Димка схватил двадцатикилограммовый поддон руками и легко закинул на двухметровую высоту.
- Беру! – закричал Ноэл – эй вы, мать вашу, вот вам по двадцатке и валите домой, хватит корячиться, дайте русскому парню размахнуться! –
- Дима ю а ин! – со смехом сказал Дин – видишь как всё просто с дядюшкой Дином. Мне понравилось как ты их бум-бум все сразу вогнал. Ты это делаешь гораздо лучше, чем снимаешь. У тебя талант по забиванию гвоздей. Где ты так научился? –
- Я в армиии два года только этим и занимался, дачи полковникам да генералам строил –
- Тебе тут цены не будет, считай что ты дома, сынок – сказал Диме Ноэл – я тебя озолочу, десятка в час и работай сколько сил есть, но смотри не перетруди поначалу кисти, четыре часа вполне пока хватит, остаёшься? –
- Ну, конечно, а что деньги уже сегодня? –
- Отработал и сразу в руки, а я за тобой понаблюдаю –
Мы ушли.
- Звонил Ноэл – сказал мне Дин в Аэропорту – он просто в восторге. У него на Диму большие планы. У них на фабрике украли собаку, которая сторожила их доски по ночам. Ноэл хочет вместо неё поселить там Диму, чтобы он её подменял. Уже стали колотить под него будку, чуть больше собачьей и он там будет жить бесплатно. Душ, туалет и телфон в офисе –
Тут же позвонил Дима:
- Андрей передай Дину огромное спасибо. Все мои вопросы решены, а ты говорил, нельзя найти дешевле, чем у Валеры. Я теперь вообще буду бесплатно жить и питаться, да мне ещё велик нужен, тут, говорят, свалка недалеко –
Свалка не понадобилась, так как я нанял к себе на такси водителем индуса Гэри и тот, добрая душа подарил Диме свой старый велосипед, который был совсем на ходу.
Через неделю Дима уже жил у себя в будке. Кроме него туда входила кровать, стол для компьютера и чуть-чуть слева под гардероб для одежды.
Димка зажил, как воторой Робинзон Крузо. Ноэл отвёл ему место даже под огород, и Дима там засеял всякую мелочь. Наш друг давал Ноэлу огромную прибыль, а готовенькие поддоны росли в высоту, как небоскрёбы на улицах Нью-Йрка. Димка лихо махал огромным топором распуская одним ударом совсем прохудившиеся поддоны в щепки, которые продавались населению на отопление. Ноэл души в нём не чаял и оформлял на него годичную рабочую визу.
Но и это ещё не всё. Старый шотландец решил связать Диму с собой кровными узами, чтобы окончательно удержать такого ценного кадра в рамках своего клана. Перед нашим кинорежиссёром во весь рост вставало Светлое Будущее, но...

-43-

А вскоре Дима стал уже моим боссом. Просто позвонил как-то:
- Андрей ты размяться не хочешь, а то тут упражнения классные, да ещё 10 баксов в час налом. Не ты платишь, как в джиме, а тебе. Сам подумай. Приезжай с утра и часика четыре поработаем –
Ага, думаю. Может, и впрямь попробовать. А то в такси сидишь весь день, как урод. Тем более Гарик у меня с утра на такси ездит. Заодно и с деревом научусь, потом полезно для своего дома будет. Да и любопытно на новое производство и новых людей взглянуть. Не устоял в общем.
Работёнка была тяжёлая и опасная. Сразу бросился в глаза Димкин, забинтованный, как у Щорса лоб.
- Это что такое –
- Да, вчера поддон не удержался, пал, точнёхонько углом над глазом. Ноэл испугался, к врачу же нельзя, я ж пока нелегально, пока визы на Ноэла нет. Кровь хлестала. Я его успокоил. Он мне бинта намотал, через 15 минут я уже работал. Сёдня к вечеру сниму, зажило, как на собаке –
Но гораздо опаснее была работа с ручной циркулярной пилой. Ноэл требовал, чтобы мы работали как чарли-чаплины, то есть, не стояли, а бегали и непрерывно отпиливали лишнее, уменьшая поддоны, если края у них были не очень. При этом циркулярку держишь в одной руке, а доску прижимаешь другой. Чуть не так и отпилишь себе в лучшем случае палец. Ноэл орёт:
- Скорей, скорей, я вам за время плачу, парни, ни секунды простоя! –
Сын Майкл его урезонивает:
- Папаша, прекратите орать, вы людей нервируете, они всё хорошо делают – но Ноэл не унимался.
- Скорей бы его на пенсию – сказал мне Майкл – только мешает своими криками -
Когда Ноэла не было, была благодать. С Майклом мы работали так же хорошо, но безо всякого шума. Он был симпатичным, стройным и интеллигентным, даже слишком для хозяина фабрики по ремонту поддонов. В один из дней я закончил работу на пять минут раньше из-за нехватки досок. Ноэл при этом дал мне не 40, а 39 долларов:
- Ты же раньше сегодня домой уходишь – это меня насмешило.
На другой день, перед концом Ноэл позвал меня в свой офис:
- Слушай, я вчера тебе недодал доллар, вот, возьми – и он протянул мне однодоллровую монету.
- Окей – сказал я, удивляясь такой неожиданной щедрости.
- Я просто хочу иметь тебя на своей стороне в одном очень важном для меня вопросе – пояснил Ноэл – понимаешь, я хочу выдать за Диму свою сватью, тещу Майкла –
Я бы и без этого доллара был бы на его стороне, но виду не подал.
- Ей тридцать восемь, у неё восемь детей, старшая за Майклом, ещё одна уехала в Окленд, а шесть с ней. Муж ушёл, и нужен мужик в доме, сам понимаешь. Найти не так просто, да и некогда ей особенно отлучаться. Вот Дима бы и сгодился. Как думаешь? –
- А что, мне кажется, хорошая мысль –
- Давай, ты постарайся настроить его, а я организую встречу –
- Димка, тебе везёт, золота рыбка тебе сама в руки плывёт, да ещё сразу с икрой –
- С какой икрой? –
- Невеста с восьмью детьми, тёща Майкла, наследника фабрики. Бальзаминову такое не снилось –
- И что, я должен на ней жениться? –
- А визу ты как собрался получать? Или, может, будешь ждать пока тебя римское право или лево в местный Университет пригласят преподавать с твоим вечерним юридическим ? –
- А если она мне не понравится? –
- Ноэл тебя тогда, дурня выставит, и поедешь домой –
- Он прямо так сказал? –
- Слово в слово –
Ноэл подошёл ко мне в конце смены:
- Ну что, он солгасен? –
- Ещё бы – ответил я – у меня дар убеждения –
Старый хрен не мог сдержать довольной улыбки:
- На тебе, Андрей, ещё пятёрку к заработку, ты сегодня хорошо поработал –
Не больно то большие гонорары здесь у свах , подумал я. Но это было не главное, главное, что сюжет двинулся. Дин был в восторге:
- Ух попоём на его свадьбе, он же и снимет, такое, Андрей шоу с маорийским табором устроим. Я буду посажённым отцом, ты свидетелем, только не забудь покушать перед этим – у Ноэла не разгуляешься, один торт на пятьдесят частей разрежет и то хорошо. Уж я то его знаю –
Вскоре звонит Дима:
- Андрей, слушай, сегодня Ноэл везёт меня с ней знакомиться. Что ей говорить-то? –
- Ну как что? Дима, ты что ли романов про любовь не читал? Первым делом скажи, что она хорошо выглядит –
- А если она мне не понравится? –
- Всё равно скажи, что хорошо выглядит, ты что, женщину хочешь рассторить? Тебя Ноэл убъёт! –
- А как это сказать? –
- Подойди, улыбнись, скажи ю а лукин найс, ты ж три раза женат был –
- Так то ж в России, там и говорить не надо было, просто танцы-шманцы и пошло-поехало - Значит, давай я записываю – ю лукинг найс? Так что ли? –
- Именно, Дима, именно, так и скажи и дальше в этом духе, что дети её нравятся, дом её нравится, обстановка нравится, что чувствуешь себя, как дома. Бери прямо эти фразы себе переводи с кмпьютера и выучи –
- А про визу говорить? –
- Ни в коем случе! Дима, запомни, про визу нужно говорить с офицером по иммиграции, с женщиной же надо говорить о любви. Не перепутай –
- Слушай-ка, а она как на это отреагирует? –
- Ты меня спрашиваешь? Я её видел? Откуда я знаю как она отреагирует? Твоя задача, чтобы хорошо отреагировала. Предложи помочь там по дому, по хозяйству, дров наколоть что-ли или забор поправить. С детьми поиграй –
- А потом с ней можно будет развестись? –
- Ты ещё не женился –
- А, если? –
- Чего тебе разводиться, сам же говорил, что твоя мама внуков ждёт, а их всё нет. А тут сразу восемь и Майкл тебя скоро дедом сделает. Дед в тридцать шесть лет. Чем плохо? Сам миллионер Ноэл в родственниках. У тебя и работа будет и всё. Родителей перевезёшь и вообще что хочешь. Ей тридцать восемь, она тебе ещё и двух твоих детей добавит до кучи. Настаривайся на семейную жизнь, сколько можно прыгать? К тому же для ПМЖ два года нужно жить под одной крышей–
- Ну слушай, ты так говоришь, я даже размечтался, я пожалуй, с ней поживу –
- Вот и настривайся. Первое это жениться. Потом два года пожить, получить визу. А там привыкнешь. Звони после, расскажешь, как всё прошло –

-44-
Дима позвонил на следующий день:
- Андрей, Сандра, мне так понравилась. Такая женщина. Изящная. Стройная. Ухоженная. Никак не ожидал от матери восьми детей –
- Ну и молодец. Бери быка за рога! –
- Мне кажется, я ей тоже понравился. Мы даже под ручку по пляжу прошлись, она на меня так смотрела –
- Так ты откуда звонишь, от неё уже? –
- Да нет, из будки, тут я у поддонов –
- Так пора переезжать. Тебе, Дима, в её доме каждый день в счёт. Как говорится, солдат спит, служба идёт –
- Ты думаешь, я ей понравился? –
- Дим, ну какие сомнения, где она ещё такого хлопца при восьми детях найдёт. Да и что в тебе плохого? Одних килограмм триста штук спиной поднимаешь. Как дети? –
- Дети мне так понравились, я вообще детей люблю –
- И отлично –
- Больше всех мне её муж понравился –
- Как больше всех? Какой ещё муж? - встревожился я.
- Бывший, маори, крепкий такой, приехал знакомиться. Я думал выступать будет, в рог дать ему готовился, но такой мужик классный оказался. Так рекомендовал мне на ней жениться. Классная, говорит, женщина и характером невредная, мать, говорит моих детей –
- Дима, не теряй времени, решай вопрос, куй железо, пока горячо. Муж зря говорить не будет –
- Вот, Андрей, я и хочу тебя попросить. Именно для этого. Ты уж не откажи. Завтра скачки в Эддингтоне. Я хочу её пригласить, а то она давно уже не была. Сам знаешь как тут к скачкам относятся. Все приоденутся, нафуфырятся. Вот я и хочу к ней, как принц, на такси подкатить. И чтобы ты водителем. Ты солидно смотришься, а, главное, переводить будешь. Дело то деликатное. Сможешь свозить нас туда и обратно? Сколько это стоит? –
- Дима, из Рэтклиффс очень дорого стоит, минимум 80 баксов в оба конца –
- Андрей, я не могу тебе заплатить таких денег. Давай за сорок в оба конца, сделай такое одолжение –
В плане бизнеса это было скверное предложение, так как именно в день скачек таксисты имеют самые высокие гонорары и заказов выше головы. С другой стороны, люди за походы в театры и цирк на всякие пьески с заранее изветной концовкой такие бабки платят. А тут, наоборот, мне. Можно ли упустить? –
- Окей, Дима, я у тебя уже вообще как конёк-горбунёк какой-то. Но завтра же при мне сделай ей предложение, хорош тянуть –
На другой день в полдень я подхватил Диму и мы с ним нарисовались в Редклиффс. Сандрин домишко был в начале улицы, немного староватый, но на большой секции. Это хорошо, имущество а Редклиффс стоит денег. Сама она никогда не работала и жила на пособие. Димка был хорош, в какой-то золотисто-коричневой рубахе с узорами и белых брюках с широким коричневы поясом, подчёркивающим его тонкую талию и могучую грудь. Его светлые волосы хорошо лежали, а глаза излучали нежность. Нехреновенький женишок – подумалось мне.
На пороге показалась Сандра. Выглядела весьма обалденно. В шляпке с какой-то фигнёй, как положено на скачках, тёмном газовом платье и ещё в чём-то. Елена Соловей – сразу понял я. Ну, может, не на сто процентов, но на пятнадцать так точно. Такой же типаж. Даже что-то романтическое. В противовес всем моим ожиданиям. Думал выйдет такая кубышка- мордоворот, восемь на семь, а тут на тебе. Светлорусая, кудрявенькая, светлокожая, с большими голубыми глазами. Довольно стройная и вместе с тем напоминающая сдобную булочку. Неглазурованную. Дима поздоровался с нею за руку. Суховато – подумалось мне. Но она бросила на него полный благосклонности взгляд. Сели как два голубка ко мне на заднее сидение. Тронулись, я смотрю на них в зеркало заднего вида. Начало обещающее.
Выехали на косу, обрамлённую с обеих сторон морем.
- Андрей, переведи ей, что здесь очень красиво –
- Здесь очень красиво – перевёл я. Она радостно улыбнулась.
- Переведи ей, что мне очень здесь нравится –
- Димке очень здесь нравится – перевёл я. Она улыбнулась ещё радостнее. О, парень действует в правильном направлении, подумалось мне. Не зря я с ним столько работал.
- Перевди ей, что Новая Зеландия это очень хорошая страна –
- Дима хочет сказать, что Новая Зеландия очень хорошая страна – перевожу я.
- Переведи ей, что я мечтаю здесь жить –
- Да, он хочет сказать вам, что мечтает здесь жить – женщина просто закатила глаза от счастья.
- Дима – решил я малость ускорить события – хватит болтать, переходи к главному –
- Ты считаешь, что уже можно? –
- Нужно, Дима, женщина созрела –
- Тогда переведи ей, что для этого мне нужна виза –
- Дима, ты с ума сошёл, ты о любви должен говорить, это не иммиграционный офицер –
Но, посмотрев в зеркало заднего вида, я понял, что уже поздно. Лицо Сандры как-то сразу осунулось и погасло. Елена Соловей её уже больше не играла. Куда девались это влюблённое выражение, этот мягкий свет глаз. Ничего нельзя было уже прочесть в её глазах кроме полного разочарования и безысходности. Какой идиот внедрил в русский язык это подлое слово виза без изменения? Ну назвали бы по-русски разрешение или ещё как-то и ситуацию было бы легко исправить. У меня даже на секунду мелькнула мысль объяснить Сандре, что виза по русски означает любовь. По французки лямур, а по-русски виза. И не такие совпадения встречаются, особенно в китайском языке. Но, мельком взглянув ещё раз на нашу невесту в зеркало заднего вида, я понял, что только зря потерял сорок долларов. Представление окончилось не начинаясь. Факир бы пьян, фокус не удался. Теперь за сорок долларов я везу просто дрова. Туда и обратно. Димка ещё ничего не понял, он и не смотрел на неё, а, если бы и смотрел, то что ему до выражения её глаз:
- Андрей, переведи, что она мне очень нравится, я имею ввиду, как женщина –
- Дима, да хоть, как мужчина, это всё равно уже бесполезно! Какого хрена ты выскочил с этой визой!? –
- Так ты сам велел переходить к главному, я и перешёл –
Через три часа я забрал их обратно, внутренне матеря и себя и их за упущенную прибыль. Чёрта ли мне они? Почему я так хочу, чтобы Димка стал новозеландцем? Пусть валит к себе на Волгу и поднимает там хоть пол-тонны спиной или чем хочет. Мне какакя выгода? Одна потеря времени и бензина. До седых волос уже дожил, а всё дурацкие авантюры. Когда уж кончится это прекраснодушие? Нормальные таксисты сейчас бабки делают, а я что?
Обратный путь все молчали. Теперь ещё этого хрена через весь город в его будку тащить. Денег, понятно, он не заплатит. Но тут всё-таки нашёл выход.
- Дима, предлагает вам немного пройтись – заявил я ни с того, ни с сего Сандре. Она не отказалась. Молчание – знак согласия.
- Дима, дама хочет малость прогуляться –
- Ты уверен? –
- Ну хоть проводи -
На всякий случай я вышел с ними, типа помахать руками и насладиться видом, явно демонстрируя, что никуда не тороплюсь. Сандра пошла по направлению к дому. Димка зашагал рядом. Я мнгновенно развернулся, запрыгнул в машину и надавил на газ. Это мне понравилось. Наконец сделал что-то практичное. Вокруг было полно работ, деньги стали сыпаться в мою консоль. Хорошо жить на свете! В голове заиграла музыка и я, как и Винни-Пух, стал напевать свою новую-старую езжалку, понятно, что на тему женитьбы и всего такого, которая привязалсь ко мне ещё в пионерском возрасте:

-45-
Дин в Аэропорту просто вывалился от машины со смеху после моего рассказа о Димином сватовстве:
- Ой, не могу, ой держите меня, Ай вонт виза, Аё вонт виза – и Дин заливался с визгами, вытирая глаза:
- О, Дыма! Ай лайк Дыма! Дима из фанни. Ай вонт виза! Дима мне нравится, я хочу, чтобы он остался, без него будет скучно –
- Да придумаем, что-нибудь – говорю я – по рабочей визе пока все оставались, ни один домой не уехал –
  Утром позвонил Дима:
- Ты вчера меня бросил, сбежал, я больше двух часов добирался –
- Я просто не хотел вам мешать –
- А чё там мешать. Всё это бесполезно, Андрей. Я ж тебе говорил здешние женщины не такие. Надо как-то по-другому оставаться –
- Вы документы на рабочку уже отправили? –
- Они готовы, завтра отправляем –
- Проследи, чтобы ты был записан как карпентер, понял? –
- Мы так и записали, всё как ты говорил –
- Тогда тебе остаётся диплом плотника получить, но это два года учёбы в Политехе –
- А, если он у меня уже есть? –
- Откуда? –
- Я ж ПТУ закончил, как раз два года на плотника –
- Тогда что мне с этими женщинами голову морочил? Срочно доставай через родню расчасовку, всё переводим и передаём в местный квалификационный комитет. Если там проскакивает на окей,
Подаём на ПМЖ, как из пушки –
- А английский? Ты сам знаешь, какой у меня английский –
- На английский плевать, здесь не Англия. Ноэл тебе даст справку после года работы, что ты говоришь, как лорд и всё проскочит как по маслу –
Димка так и сделал. Юридически, надо сказать, он соображал отменно, был у него этот редкий для наших соотечественниках дар. Не смотря на свой простоватый вид и триста килограммов спиной Димка был юрист от рождения:
- Дима, только никаких шалостей, они там всё проверяют –
- А вот этому меня не надо учить, я, Андрей, знаешь с какими прохвостами имел дело в милиции и какие фальшивки видел, лучше подлинников –
     Это ему давалось куда лучше женщин. И через год мы с ним слегка отпраздновали его резиденство прямо на фабрике. Он к тому времени был там полным хозяином на доверии и запросто отпускал Ноэла отдохнуть, заменив собой сразу почти всех рабочих и собаку. А через несколько недель Димку от Ноэла ушёл:
- Надоело, да и нет нужды теперь, куплю вэн и буду путешествовать по стране – заявил он – Андрей, ты мне очень помог, что я могу для тебя сделать? –
- Ну разве что видео для моей песенки сделать –
Димка приехал, мы жили тогда в маленькой квартирке и копили на постройку дома.
- Давай всё накроем белым – сказал Димка – чтобы в тон. Ты одень джинсы и что-то красное сверху – кроме старой майки мы ничего красного не нашли.
- Одевай эту – пойдёт – скомандывал кинорежиссёр.
И сделал мне ролик, немного потешный, но который и помог мне прописаться навсегда в новозеландском кино. Этот клипп я направил уже одному новозеландскому достаточно известному молодому режиссёру Орландо Стюарту, который после этого уже не смог не пригласить меня в свой сериал. Так как там клипп видели многие, то часть моего танца (в проигрыше) была полностью позаимствована в одной из лучших местных комедий всех времён, в Реальных Упырях («What we are doing in the shadow»), в чём каждый может легко убедиться. Вот мой клипп https://www.youtube.com/watch?v=P1bnmxMqNQw
А вот бессмертный фильм, в который скупировали элемент моего танца. Кстати, я его не продумывал, всё получилось стихийно безо всякой подготовки:
https://www.youtube.com/watch?v=OgYY0a7frr0


-47-
Вскоре Димка опять позвонил:
- Я уезжаю из Крайстчёрча, можно заскочить попрощаться? –
- Конечно! –
Димкина щедрость нас расстрогала. Он принёс пачку печенья.
- Наверное в лотерею миллион выиграл – сказала Лариса.
- Да нет, просто хочет крутой банкет на закатить на прощание – не согласился я.
Он заехал в наш узкий дворик на своём белом, видавшем виды вэне. Мы обнялись:
- Вот еду, надоело на месте сидеть. Жить буду в вэне. Работы на фермах полно, буду везде по неделе работать, так всю страну и объезжу –
- Отличная идея – сказали мы.
- Думаю ещё яхту купить – удивил нас Дима.
- Только не очень большую – забеспокоился я.
- Короче, я был рад встретить вас на своём на жизненном пути – сказал Дима.
- Мы тоже –
- Ну ладно, поехал, чтобы застветло попасть в Хамну, успею в горячие источники окунуться, а то ещё не был –
- Давай – сказали мы – не теряй времени.
Обнялись на прощание и Дима уехал.
- Нет, точно в лотерею выиграл – сказала Лариса, указывая на полпачки печенья, которое Димка оставил у нас на столе.
- Да, на него не похоже – согласился я – видно, деньгами разжился –
- Ну да и яхту собирается купить –
- Что делается! –
Через полчаса, что такое, Дима опять въезжает.
- За печеньем – сказала Лариса.
- Чёрт, доесть надо было – согласился я.
Зашёл Димка:
- Слушайте, я ж печенье-то забыл. Вам же оно не нужно? –
- Не нужно – тоскливо согласились мы.
- Так я заберу, вы не против? А то мне как раз чай попить в дороге после сала. А я вам могу шкуры свиной оставить, хотите? –
- Не, у нас всё есть – заявили мы хором. У нас действительно всё было.
На этот раз мы ещё крепче обнялись с Димкой, так как было ясно, что больше он не вернётся.
С тех пор его в Крайстчёрче я больше не встречал. Но, это ещё не конец наших с ним приключений.


Рецензии
Классно пишешь! Вообще-то, это я тебе уже говорила :-) а сюда поздороваться зашла. заходи ко мне, когда будет время. Я большой певец 90-х... певица...

Наташа Антонова   24.09.2016 21:56     Заявить о нарушении
Спасибо, Наташа! Тогда ещё буду писать. Непременно зайду. Был очень рад вас видеть.

Андрей Фролов Новозеландский   25.09.2016 11:50   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.