Нико

              Учитель звонит отцу ученика - Ваш ребёнок изрисовал клеёнку в школьной столовой.
              Отец ученика - Вот я же говорил - Пиросмани растёт!



По улочкам узким,  по улочкам  пёстрым   Тифлиса
Шагает  куда-то  высокий сутулый прохожий,
А рядом   платаны,  духаны, балкончики,  лица…
Он всё примечает, он что-то задумал,  похоже.

Конечно,  задумал: картину большую-большую,
Там  соком  искрящимся  солнце  горит в винограде,
Там  чудные  звери.  И  люди поют и танцуют,
И счастье, огромное счастье – на  всех его хватит.

В  коробке пошарпаной  кисти лежат и клеёнка.
Он радость рисует,  вот этот художник бродячий,
А краски  его из мечты и любви,  неиначе,
В них чистая вера и свет лучезарный ребёнка.

И вновь  расцветают  цветы  и  прекрасные  дали,
И птицы поют в поднебесье,  и  счастье  сверх  края.      
Как жаль, что в реальности   так  у него  не бывает.
Как жаль, что  весь путь его – это  сплошные  печали.

Меж нами столетье,  он мне и ни дед, и ни прадед.
И  мне не дано:  я совсем, я совсем  не рисую.
Но чувствую я эту душу,  такую родную,
И   что-то родное  в печальном   и   царственном    взгляде.

Стою у окна, и смотрю на вечерний Тбилиси,
Неоны огней  как  каменья  огромнейщей брошки.
И кажется мне,  что  в облупленной   раме окошка
Творенье  его   удивительной  сказочной  кисти.

Сегодня племянник мой   взял   и   раскрасил обои,
Он тоже Нико,  этот милый  двухлетний тбилисец.
И,  вовсе не важно взрастится ли в нём живописец,
Лишь был бы он счастлив и добр, и прекрасен душою.