Подсолнухи

Если бы кто-то несколько месяцев назад сказал, что подсолнухи станут для Вероники спасением, она рассмеялась бы. Все примитивные чашки – занавески, обои – клеёнки, любая кухня, в которую не ступала нога дизайнера, имеют этот незамысловатый, граничащий с безвкусицей атрибут интерьера… В прошлом году, увидев у соседки клумбу, огороженную аляповатыми колышками, стилизованными под подсолнухи,  в душе сочувствовала прекрасным  нарциссам, тюльпанам, пионам, гладиолусам, астрам (по времени они  цветут в такой последовательности), вынужденным соседствовать и дарить миру свою красоту в кольце безвкусных аляповатых  пластиковых солдатиков…
Она заезжала в квартиру золовки, лежащей в больнице, покормить кошек и полить цветы, когда на сотовый позвонил Денис, старший сын. Накануне поздно вечером он с женой и детьми вернулся из отпуска (ездили на своей машине с двумя другими семьями на Чёрное море – Джубга, Геленджик, Анапа…). Конечно, вчера после тяжёлой дороги мать не стала утомлять сына расспросами и разговорами, просто поздравила с возвращением и наказала есть свежий борщ, который накануне отвёз им ее младший Антон. «Уже едим!» - весело ответствовал тогда Денис. 
- Можно, я к вам приеду сегодня? – каким-то глухим голосом, в котором чувствовалась некоторая неловкость,  спросил сын по сотовому после взаимных приветствий.
 - Конечно, мы соскучились! Вы все вместе будете? – удивилась мать вопросу.
- Нет… - Сын немного помолчал, а затем я услышала нечто совершенно для меня неожиданное:
- Можно, я у вас поживу пока?
В висках застучало, и ужас предчувствия беды охватил, как озноб.
-Что?! Что случилось?
-У нас с Мирой разрыв…
 Захотелось закричать, завопить… Но кто-то внутри нее произнёс вслух:
- Да ничего страшного! К вечеру успокоитесь, помиритесь!
- Это уже давно. Всю поездку. И от меня ничего не зависит…
- Как, Мира? За что?!- недоумение, вопросительные междометия крутились, роились в мозгу, но кто-то опять благоразумно сомкнул губы матери, не давая   волю эмоциям.
- Вечером расскажу. Приедем с Максом, - закончил разговор Денис.
Невыплеснутый крик, множащиеся вопросы, противное щипание в глазах, банальный, но явственный комок в горле… Вероника вела домой машину на автопилоте, удивляясь, что ещё ни в кого не врезалась.
Вечером старший сын, тоже охваченный переживаниями, что-то рассказывал, пытался объяснить (прежде всего самому себе) случившееся,  перемещаясь по квартире с отвёрткой в руках и вворачивая новые светильники, выключатели, розетки взамен вываливающихся. Прилив эмоциональной энергии всегда требует выхода, поэтому хорошо иметь под рукой какое-то полезное занятие. Вероника вспомнила, как во время одного неприятного разговора со своим отцом, когда ее так же колотило от обиды, она в короткое время починила детскую шубку, разорванную сынишкой во время катаний на ледяной горке, за приведение коей в порядок не могла взяться несколько дней. А Денис с детства был в семье «домашним мастером». Вдвоём с дружком Славкой они с удовольствием занимались мужскими домашними делами (когда их семья - она, муж и трое сыновей 13, 7 и 1 лет - наконец-то получили новую, свою квартиру) собирали мебель, обивали двери, ставили сантехнику, клеили обои, белили стены и потолки, стелили линолеум, даже облицевали плиткой кухню,  ванную и сами проводили электричество для входного звонка и освещения на лоджии… Конечно, мастерства было маловато, да и уборки за ними было много, но так или иначе, помощь была неоценима.
Когда старшие сыновья обрели свои семьи, в квартире образовалась свободная комната. Каждый год (а точнее, каждое лето, в августе) мать делала ремонт в одной из комнат. И как раз подошла очередь самой маленькой, где до женитьбы обитал старший. Комната была уже готова (новое окно, заново покрашенные стены и потолок, новый светлый пол), только из мебели – одна кровать. Денис привёз свою одежду и ноутбуки с аксессуарами, разложил на табуретках и в коробках. По вечерам, придя с работы и поужинав, ложился на эту кровать, ставил айпэд на живот и погружался в Интернет. Мать иногда заходила к нему перекинуться несколькими словами. Сын смотрел на нее без улыбки, потухшими глазами. Удручённая его состоянием, но не в силах помочь, Вероника пыталась как-то его отвлечь. Заинтересованно расспрашивала о работе, но получала односложные ответы. Нарочито весело оглядывала комнату и предлагала:
- Давай купим какую-нибудь мебель сюда! Стол, тумбочку, шкаф? Одежду хотя бы куда сложить?
 - Спасибо, ничего не надо, - только так и отвечал сын. Иногда, провожая или встречая его у дверей квартиры, она молча прижималась головой к его груди, Он замирал, обнимал мать за плечи и говорил глухо, но уверенно:
- Ничего, мама, не переживай. Я справлюсь.
В эту осень забот у нее прибавилось. Денис теперь жил у них постоянно, а на выходные забирал и своих сыновей – Максима и Никиту. Внуки – ее новая  любовь и нежность, счастье, стали источником неиссякаемой радости. Вероника очень любила их всех, но управляться стало тяжеленько. И готовить еду, и закупать продукты теперь нужно было гораздо чаще. После лекций она заезжала днём в супермаркеты – народу мало, выбор большой, неторопливо гуляла по просторным торговым залам, отвлекалась от грустных мыслей, рассматривала полки и витрины, осознавая, что теперь с детьми будет не только гулять, играть и развлекаться, но и заботиться о них придётся гораздо больше, ведь неизвестно, как и что теперь будет в их семье…Теплый джемпер для Макса, варежки и колготки для Никиши, фарш, куриное филе уже покоились в корзине, Вероника катила тележку мимо полок с посудой, погрузившись в нелёгкие думы. Равнодушно скользнула взглядом по тарелкам – блюдцам и вдруг остановилась, поражённая. Нарисованные яркие глаза подсолнухов с большими жёлтыми лепестками-ресницами наивно, но необъяснимо жизнеутверждающе смотрели на нее с этих чашек и пиалушек. «Оглянись вокруг, что ты закрылась в кругу своей боли! Жизнь продолжается! То, что не убивает тебя, делает сильнее!» Много ещё чего говорили ей эти по-детски доверчивые цветы, изображённые на дешевых кружках. Обескураженная такими простыми истинами, мать нагрузила корзину посудой с подсолнухами и покатила  к выходу.
 Сказать, что с этого дня Вероника излечилась от депрессии из-за разлада в семье сына, было бы неточно. Миновал грустный сентябрь, в течение которого Денис переживал очень сильное потрясение, усиливающееся непониманием причин разрыва. Конечно, встречался с друзьями ещё по универу – Вовчиком, Максом и Ромычем. Но чем могли помочь тут даже такие хорошие парни, как они, но ещё не имевшие семей и детей, а потому сего не испытавшие?  Пиво или коньяк и: «Не бери в голову, всё пройдёт!» или «Да ты такой мужик, найдешь себе еще1»  Эти или другие банальные фразы, Денис ей не рассказывал, мать только могла предполагать, чем утешают друзья в семейной беде. Особенно печалило обязательное присутствие алкоголя на этих мальчишниках. 
Наступил октябрь. Семья учились жить по-новому, расправляли придавленные стрессом спины, поднимая глаза от земли, отвлекаясь на заботы о детях, отправлялись в выходные с малышами на прогулки в Гилёвскую рощу, где ребятня бегала по длинным извилистым дорожкам среди вековых сосен, кувыркалась на ещё зелёной траве, пряталась в кустарнике … Возили  всех на дачу,  где они вместе с отцом устанавливали сборный  мангал, нанизывали мясо на шампуры, радостно трясли увешанные тяжелыми плодами яблони, уворачиваясь от падающих яблок, с удовольствием махали над углями в мангале, раздувая огонь… Денис старался накормить сыновей шашлыками до отвала, а аппетит на свежем воздухе у всех был отменный. Все вместе ездили на любимое семейное местечко - берег Туры, «бережок», как уже много лет любовно называли его. Брали с собой футбольный мяч, сыновья и внуки с жаром пинали его, лица их загорались неподдельным азартом, и у матери с души в эти минуты сваливался груз, она сама забывала о всех горестях, видела только счастливые лица своих любимых детей.
В середине ноября Денис уехал в очередную командировку за океан. К тому времени жизнь наша в новых условиях стала постепенно налаживаться.
- Ко всему привыкает человек! И Герасим привык к городскому житью, - эту цитату в девичьей семье Вероники часто употребляла ее мама, учитель русского и литературы. Денис любил ездить в Штаты (правда, после Норвегии ему там не сразу понравилось), а теперь ждал поездку с нетерпением.  Конечно, смена тягостной обстановки, новые впечатления, ситуация в семье хотя бы на время отодвинется на задний план и не будет с утра до вечера терзать вопросами: «Почему? Почему? Почему?»
Из Хьюстона вести шли бодрые. Денис общался с домом по скайпу, выставлял в сети фото: в ресторане над огромным стейком («сбыча мечт»), по дороге к океану за рулём крутой арендованной машины, в компании  дурачащихся русских парней, изображающих крокодилов на пляже перед табличкой «No swimm! Crocodile!» В командировку поехали втроём – он и двое сотрудников моложе его, вчерашние студенты. Иван и Санёк не давали старшему товарищу тосковать. Ещё дома, когда у Дениса случилась в семье проблема, эти ребята, его подчинённые, как могли, спасали своего шефа – таскали в кино,  на тренировки, в танцевальную студию… Весёлые фотки из-за океана с забавными комментариями радовали мать, она снова видела  жизнь в глазах сына.
Вернулся Денис в начале декабря. Самолёт прилетел под утро, Вероника отвезла сына к семье, он хотел увидеться с детьми, взять свою машину и ехать на работу. Договорились, что вечером, как обычно, вернётся к ним домой. Но в конце дня раздался звонок на сотовом матери, и Денис немного смущённо произнёс неожиданное:
- Мама, ты не могла бы сегодня посидеть с детьми? Мы с Мирой хотим сходить на танцы!..
- Вы решили снова начать? – только и могла вымолвить мать.
- Да! – твёрдо ответил сын.
- Слава Богу! Конечно, привози детей!
Когда Денис с детьми переступил порог, Вероника еле сдерживалась, чтобы не обрушить на него град вопросов. Но сумела совладать с собой, только спросила:
- Как это произошло? А Мира где?
- Не знаю пока… Потом…- уклонился сын от прямого ответа. Да матери и не нужны были подробности. Она была счастлива самим фактом. Ведь молилась за сына и его семью все эти тяжелые месяцы, не переставая.
- Мира в машине ждёт. Только тебя она видеть не хочет. Но я надеюсь, ты поймёшь? – немного смущённо добавил сын.
- Конечно, пустяки! – бодро ответила мать, хотя, честно, не понимала. Для нее было главным, что появилась надежда - семья Дениса может сохраниться.
Сентябрь год спустя…
Как же недолговечно счастье!  Денис в очередной раз был в Хьюстоне. За последние три года раза по два-три ежегодно летал туда на две недели. А перед этим так же работал в Норвегии. И когда сын отправился в Скандинавию первый раз, она наряду с радостью за него испытала первый шок. Ее старший мальчик, гордость и утешение, всегда был настолько же талантливым, насколько трудолюбивым и безотказным. Как и его отец. Те самые пресловутые мозги России, которым на родине нет условий для развития. И мать прекрасно поняла, к чему начнёт дело двигаться. К разлуке. Разум твердит: «Успокойся. Ему там будет лучше. И его детям. В России для таких, как он, нет будущего. С его ясной головой и отдачей что имел здесь? Постоянные выплаты по кредитам за ипотеку и самую завалященькую машину?» А сердце? Сердце рвётся на части. Знает ведь, что из-за океана дети только на похороны родителей приезжают. И то не всегда.
Осень…  Жизнь и состоит из мелочей. Из разговоров, опавших осенних листьев, прекрасных кадров на фотокамере, тихих закатов, детского смеха, улыбок друзей... А ведь это и есть - наши сокровища! К.С.Льюис писал в «Письмах Баламута», что вернуть прошлое мы не можем, будущее нам неведомо, властны мы только над настоящим. Три месяца до отъезда сына и внуков – это же огромное время счастья! Время прогулок, задушевных  бесед, любимых книг, домашних заданий, весёлых игр, звонкой музыки, вкусных пирогов,  загадок и интересных задачек!
Зима пришла и зарядила всё  вокруг себя метелями, летящими, не касаясь,  над землёй и  закручивающими снежные вихри от земли вверх к небу;  прямыми снегопадами,  валящими сплошной плотной белой стеной  с небес неисчислимые запасы снежных сверкающих бриллиантов, в непостижимом разнообразии  форм отдельных  снежинок и их стаек – хлопьев. 
После прошлой бесснежной зимы город радостно встречал снегопады. Слой за слоем ложился на дворы, на дороги, на крыши. В парках появились  густые белые воротники на сосновых лапах,  причудливые сказочные округлые фигурки слонят  и медвежат  на ровных линиях подстриженных  кустарников, воздушные силуэты берёзок в прозрачном убранстве из белого кружева, стройные и хрупкие, словно прорисованные тонкой кисточкой .
Вся осень и большая часть зимы были окутаны щемящей грустью, тоской от предстоящей разлуки. Куда бы ни попадали с Максом – на зимнюю дачу, в лыжный парк, на каток, вместе читали любимые книги, смотрели любимые фильмы и фотографии, играли, разговаривали, занимались уроками, готовили еду – Вероника постоянно ловила себя на мысли, что, может, здесь и сейчас это они вместе в последний раз… Конечно, ничего хорошего в том нет, чтобы себя так распускать.   Но она и не предполагала ещё полгода назад, как дорог ей Максим, старший внук… Вся жизнь моя оказалась завязанной на этом ребёнке…
Последние два дня перед отъездом Макса были подарены им двоим. Это и счастье, и слёзы, и тоска, и надежда...
- Самая лучшая бабушка на свете! – пробормотал как-то Макс сам себе в один из этих дней. 
«Дети до венца, а внуки до конца» - давно известная поговорка, но только сейчас стало ясно, о каком конце в ней говорится. Да, так должно быть. Но у нас – не получилось.
 И вот в назначенное время на исходе ночи Вероника встала по звонку будильника, разбудила мужа. Февральская ночь властно и безраздельно висела над городом, необычно пустынная дорога в аэропорт была, как у Пушкина – «ни огня, ни чёрной хаты, глушь и снег», только мрачной стеной, вырастая, приближался лес по обочинам и также стремительно убегал в зеркале заднего обзора.
В аэропорт ехать не хотелось. Уже просто сил не было, боль по нарастающей от грядущей разлуки ныла все эти месяцы, начиная с конца августа. Денис с Максом были у них накануне вечером, да и с Мирой виделись за день до отъезда…
Но нужно было покончить с одним делом.
 Пока муж и его сестра вытряхивали мелочь и сотовые из карманов на пропускнике аэропорта, Вероника успела без задержек проскользнуть входной контроль и найти своих среди толп пассажиров, очередей на регистрацию и гор багажа, разложенных и расставленных где попало. Семья Дениса  выделялась лёгкими ветровками и спортивными брюками детей между пухово-меховыми северянами, стоящими на регистрацию рейса в Салехард у соседней стойки. Вероника обняла сына, внуков, а Мире сказала:
- Давай отойдём на минутку!
Отошли, мать взяла её руки в свои, посмотрела в глаза:
- Прости меня, пожалуйста, если я тебя чем обидела!
- Да что Вы! Ничем! И Вы меня простите!
Вероника кивнула, улыбнулась сквозь слёзы, они с Мирой обнялись, поцеловались.
- Будьте рядом, берегите друг друга! – дала наказ невестке.
Так закончилась глава подсолнухов в жизни матери, она же стала началом других переживаний – разлуки. И что будет утешением на сей раз – пока неизвестно. «Оглянись вокруг, что ты закрылась в кругу своей боли! Жизнь продолжается! То, что не убивает тебя, делает сильнее!» - говорит она себе сквозь слёзы, улыбаясь, глядя в монитор на весёлые лица любимых деток по ту сторону Атлантики, в городе, где в 12 часов нашего дня –  1 час ночи.