Завтрак для мужа

     Утро.Открываешь глаза, привычно смотришь в знакомый до  каждого, едва заметного целлюлитного бугорка побелки потолок, потягиваешься, автоматически сбрасываешь ноги с кровати, не глядя суешь их в милые сердцу старые-престарые шлепанцы , также не глядя хватаешь со стула халат, добрый, мягкий, с вытертыми на боках цветами, и шлепаешь умываться. Все как всегда. Размеренно, спокойно, восемь лет подряд. Столько я замужем. И ни о чем плохом не думаешь.
    И это утро было как всегда. Прихватив разметавшиеся  в стороны волосы огромных размеров «крабом», отчего по центру головы образовался ирокез, достойный вождя самого воинственного племени, я устремилась на кухню, к плите. Саше – это муж -  через 30 минут пора уходить на работу, Павлику и Димке – в школу и сад. Проворно, точнее, опять же автоматически, хватаю тарелки, открываю холодильник, бросаю продукты в кастрюлю, на сковороду. Что-то шипит, что-то булькает. Турку, как всегда,  успеваю подхватить с конфорки, когда первые капли пенящегося напитка появляются  над ее краем.
Саша деловито подошел к столу, молча сел, пододвинул тарелку с яичницей и колбасой, отработанным за многие годы жестом взял ломоть черного хлеба, одним размашистым движением от края до края размазал по нему масло и приступил к завтраку. В ванной уже плещется наш старший – Павлик. Ему семь, и в этом году он пошел в первый  класс. Что касается Димки, то ему пять, он ходит в садик и старается ни в чем не отставать от старшего.
 
   Короче, утро было обычным. И сердечко мое не замерло в предчувствии чего-то  такого, что могло бы пошатнуть эту  привычность до основания.
Саша прошел в коридор, быстро накинул на плечи пальто, пропустил под него кашне, легким движением скользнул  губкой по туфлям. Мне нравится смотреть, как он собирается перед выходом на улицу.

   Саша работает в фирме второй год. Ему удачно помогли родители. Правда, он сам парень головастый, на компьютерах помешанный, его и так взяли бы, но поддержка оказалась уместной. На работе его уважают и любят. Еще бы! Сашка такой симпатяга! Умеет анекдот рассказать, историю какую, не пошлые, а действительно интересные, любому поможет. И работает с азартом, с удовольствием. Да, такой вот у меня муж!

   Смотрю, как он одевается.  Кожаное пальто, что недавно  купили, идет ему необычайно. Он такой представительный, загадочно-серьезный. Да, удачно подобрали пальто. Чмокнув его в гладко выбритую щеку, слегка замедляю движение, наслаждаюсь мимолетными ощущениями. Но Саша твердо  берет меня за плечи,  быстро целует, попав в кончик носа, слегка отстраняет и поворачивается к двери. В кухне уже шумят ребята. Я вздыхаю, плотнее запахиваю постоянно разъезжающийся на груди халат – все забываю  перешить  пуговицу.

   Ребята уже ушли ( им в одну сторону и недалеко от дома, поэтому и ходят без меня), когда  прозвучал телефонный  звонок.  Звонила Женька, подруга.
- Слушай, Зой, ты только не перебивай меня, дай сказать и не нервничай сильно. Я сама еле собралась тебе позвонить, но решила, что так лучше.
У меня в голове стало как-то пусто, я тихо опустилась на пуфик рядом с телефоном. О чем она? С кем что случилось? Чего пугаться? А Женька каким-то придушенным, то ли от испуга, то ли от возбуждения голосом продолжала:
- Когда я их вчера в баре в обеденный перерыв увидела, поняла, что это не шутки, все серьезно, и ты должна знать. Он с ней давно крутит. А ты ничего за ним не замечала?

   Я мучительно пытаюсь собрать разбегающиеся, как тараканы, мысли. Кто с кем встречается? Что замечала?
        - Женька, остановись! О чем ты?
- Ну,  я же тебе объясняю: захожу вчера в бар, что напротив Сашкиного офиса, а там он с Катькой, яркая такая девка, я тебе о ней рассказывала.  Сидят они, значит, обедают, и так друг на друга глядят! А потом Сашка наклонился, за руку ее через стол взял и что-то шепчет,  а она прямо млеет. Я ведь, Зой, их не впервые вместе видела, и девчонки из офиса кое-что говорили, но все как-то не была уверена, а тут увидела. Понимаешь, просто так вот ТАК за руку не берут, и ТАК в глаза не смотрят.

    Женька, наконец, замолчала, и я услышала, как стучит в висках кровь. Бух-бух. Или это сердце? Надо же, на всю квартиру, даже в спальне, наверное, слышно. Он так хорошо смотрелся утром в постели: лежит на животе, ноги раскинуты, одна рука закинута на подушку, другая вдоль тела. Сильный, мускулистый, подтянутый. Я с минуту смотрела, даже подумала разбудить, а потом глянула на часы, побоялась не успеть с завтраком и не стала. Дура! Неужели нельзя  часы поставить минут на 15 раньше? Господи, о чем я? Женька ясно сказала: у него любовница. Лю-бов-ни-ца! Бред какой-то!

   - Женька, ты, конечно, хочешь мне помочь, спасибо тебе за милую услугу, но оставь свои домыслы при себе. Сашка меня любит, меня! Слышишь?! Зачем ему кто-то, если рядом я? Я каждый день его провожаю, жду, встречаю. Кормлю, готовлю его любимый борщ, красный, наваристый, и  жарю картофельные блинчики, с корочкой. И стираю каждую неделю кучу его рубашек. Я, если хочешь знать,  не разрешаю ему чаще одного раза носки надевать! Да! А ты…я…да я …я всю себя ему отдаю! – Неожиданно мой голос взлетел вверх и, зазвенев на истерической ноте, сорвался. Я бросила трубку и без сил привалилась к стене.

   Нет, такого не может быть. Что я сейчас несла? – Ужас какой-то. Сашка – мой, только мой. Эта мысль была как дважды два – четыре. Он просто не может меня не любить!

   Школьный роман Зойки из седьмого и  Сашки из девятого в тот год обсуждали все: и ребята в школе, и бабки на скамейке возле дома, где она жила. Эта неразлучная пара сначала вызывала смех  и язвительные замечания одноклассников, потом насторожила и держала в напряжении весь педколлектив школы. А уж сколько нервов они попортили родителям!
Сашины  мечтали о сыне образованном, с хорошей работой, положением, и бурный роман был в этой стройной последовательности его восхождения более чем неуместен. Что же до Зоиных,  то вечно пьяному папаше было сложно что-либо понять и обдумать, а мать лишь молилась Богу, чтобы дочь не принесла в подоле до того, как закончит школу.

  Не успел  отшуметь Зоин выпускной, как влюбленной паре сыграли свадьбу. Её мама облегченно вздохнула, когда официальная бумага была  скреплена  подписями. Данное ей слово дочка сдержала, а может, Сашка был осторожным, но то, что свадьбу играли не потому, что дочка  прикрывала грех, радовало мать несказанно.

    Сашина мама проплакала всю свадьбу. Нет, Зоя была не хуже и не лучше других соседских девчонок, и сказать, хорошая ли из нее будет жена, сейчас было трудно, но все это было не во время, рано!
Той же осенью Саша поступил в институт на заочное. Отец пристроил его к себе на завод. Парню доверили станок с программным управлением, и он без особого труда начал втягиваться во взрослую жизнь. А Зоя сидела дома. Учить двоих Сашиным родителям было не по карману, а когда через несколько месяцев стало ясно, что невестка беременна, слабо витавшая в воздухе идея растаяла сама собой.

   Так молодые и жили: он днем работал, вечером сидел за книгами, компьютером, помогал возиться с Пашей. Она с головой ушла с хозяйство: кухня, магазин, поликлиника, стирка. Незаметно основным видом одежды стали халат, спортивный костюм да стоптанные тапочки. К косметике она привыкнуть не успела, регулярно посещать парикмахерскую не считала нужным. Она мало читала, ее знания ограничивались школьной программой и кое-какими, часто сомнительными, сведениями, почерпнутыми из телепрограмм. Но эти мелочи ее не беспокоили. Главное – Сашенька с ней, они муж и жена! И  ничто не сможет их разлучить!

   О чем они говорили? – О том, что ел и делал в течение дня Паша, что говорят на скамеечке соседки, о чем рассказала позвонив Женька, за сколько продавали на рынке мясо и как подорожали продукты. Сидя напротив мужа, она, спеша наговориться, тараторила обо всем подряд – телесериале, который успевала посмотреть днем, звонке матери, порвавшихся колготках.  Саша тоже пытался рассказать о своем, но Зоя быстро теряла интерес к его словам. Станки, компьютеры, детали, заводские будни – все это было ей непонятно, неинтересно. Она и не пыталась это особо скрывать. Вот только то, что основная  часть ее интересов столь же чужда Саше, ей не приходило в голову.
А потом родился Дима. Дела у Саши шли хорошо и в институте, и на заводе. Его заметили, хвалили, давали сложные задания. А когда получил диплом и подвернулся случай –  весьма многообещающий, перешел в фирму, где и работал сейчас.

   Замерев в неудобной позе с изогнутой спиной и нелепо подкосившимися  тряпичными  ногами, с трудом сосредотачиваюсь на мысли об офисе. Туда он поступил  полтора года назад. А когда я впервые услышала это имя – Катя? От кого? Кто мне назвал это имя?  Вспомнила! На Новый год в офисе собирались на, как теперь принято говорить, корпоративную вечеринку. Я не очень хотела, чтобы Саша шел, но, с другой стороны, нельзя отставать от коллектива, к тому же, это  было для него первое такое мероприятие. Я начистила, нарядила и отпустила. Потом, возбужденно рассказывая о вечеринке, вспоминая смешные моменты, он вскользь упомянул и Катю, новенькую из смежного отдела: «Прикольная! И такая непосредственная – недавно пришла, а уже со всеми перезнакомилась, шутит, на «ты». Интересная девчонка».

    Я тогда не придала значения его словам – мало ли о ком можно так сказать, и что? Но маленький укол досады ощутила: я тут у плиты,  а там симпатичные девчонки, которые могут свободно ходить на вечеринки, без комплексов говорить с незнакомыми на «ты». «Хотя,- тут же усмехнулась я своей досаде,- меня дома силой никто не держит. Захочу – тоже пойду на работу. Вот подожду, когда Димка дорастет до школы, и пойду.  Накуплю нарядов, буду, как эти Катьки, может, даже лучше».

   Прохлопала глазами, дура! Да разве можно такого парня без присмотра оставлять? Катьки эти только и ждут, как бы чужое ухватить. А что же Саша? – запоздало подумалось о муже. – Если это правда, то, Катька, конечно, дрянь, виновата, но почему он так поступил? Как мог? Ведь мы так любим друг друга! Так любим! Почему?

    Обессилев от слез, с притупившимися чувствами, вяло иду в ванну. Из висящего напротив зеркала на меня смотрит кто-то лохматый, с опухшим и  красным носом. Сбившийся на сторону застиранный халат. Из-под ворота выглядывает угол ситцевой ночнушки. Не отрываясь, смотрю на свое отражение. «Сколько мне лет? – неожиданно спрашиваю себя. – Или ей?» - имею ввиду отражение. И мысль очнувшейся от долгой спячки женщины: « А в чем встречает его Катька?»