Друзья детства

      Роман улыбнулся в темном баре своей подруге в тот момент, когда она поправила свою белую юбку. Он наелся до отвала пиццей с грибами, по телу шла приятная дрожь удовольствия. Он смотрел на мобильный телефон и усмехался своей радости, ведь она встретил ее, ту, которую искал десять лет. Подругу детства. А она его тоже искала, все социальные сети перевернула, но не могла там его найти. Теперь они вели свободные беседы на темы, что волновали их обоих.
- Нет, киса, я не буду идти к олигархам, просить у них денег на бензин. Коктейли Молотова будем сами заправлять, народ нам денег принесет, вот увидишь. Я не пацан, чтобы просить у них подачки. Под танк лягу с гранатой, лишь бы Америка тут была. Банально, но я патриот Белого Дома. Сейчас все ненавидят США. Но это больные люди. Им просто не понять дух свободы, что есть в Штатах. Мы тут рабы, а там люди сыто и вольно живут. Там индейцы еще в почете. Там гитару взял в руки - миллион получил свой. Выпустил диск, песню спел – и ты король рока. А фильмы там какие. А продукты. А кола одна чего стоит. Это не квас. Это лучше кваса. Я партию свою знаю: кидай гранаты в тех, кто душит свободу, пока цел, а потом будь что будет. Арабы вот не славы ради воюют с западным миром. Они свой мир установить хотя, мир света и добра. Но такая страна уже есть. А-м-е-р-и-к-а!
- После нас хоть потоп. А ты попробуй стать пацаном! – вяло проговорила Валя.
- Ты с пацанами будешь стоять в палатках? Вот не будешь. А чего я должен идти на поклон к быкам? ИГИЛ не пройдет. Штаты их сотрут в ядерный пепел.
- Ты крепкий парень, можешь, ты в Сибири на стройке работал. Тебе нечего волноваться. Ты начальником в цехе по производству резину был, забыл? Ты огнем бросался в подчиненных. Слово им не давал сказать, рты им вечно затыкал. Я про тебя все передачи смотрела. Но думала: ты это или не ты. Вроде ты, а вроде и не ты. Теперь вижу – ты. Большой такой, сильный, возмужал. 
- Не пойду! – вдруг заявил Роман. А после этого стал лаять на Валю.
- Пойдешь! Ты чего как волк? Думаешь, забыла, как ты в школе пил пиво на уроке и учительницам нервы портил? Ты еще не угомонился?
- Нет!
- Да, тяжелый случай, пора бы тебе ехать на войну. Убей себя, докажи, что ты любишь свою страну. Умри за США.
     Волосы поправила она свои рыжие, налила себе стакан вина, выпила залпом его и стала читать журнал «Шобла».
- О чем там? – спросил Роман свою кралю.
- О том, что миром правят масоны, уже создали ложи в Украине, она теперь в огне. Масоны всем чипы вставят в тело, чтобы терактов не было. Украина – это часть Европы. Но масоны хотят один миллион оставить людей на земном шаре. Отсюда войну создали на Донбассе. Молоток, фартук, часы – вот атрибуты масона. Теперь за бабки, большие бабки каждый может стать масоном. Единое мировое правительство. Вот фишка масонов. Глобальный мир, электронный концлагерь. Америка будет все страны бомбить, если они не примут новый мировой порядок. Вот мой дедушка говорил: «Щука рыба вкусная, но чтобы ее поймать, ум нужен и сила».
- Ого, а зачем мы кидаем коктейли Молотова в отряды полиции?
- Чтобы свою волю заявить. Мол, мы Европа, мы за Европу убивать будем свой народ. А Европа потом придет и сама все возьмет. Ведь люди перебьют друг друга. И страна в руинах будет. Мы сами им покажем. Да, мы тут воина сытые и добрые, великий свет проводим и, мадам, знай, что мы не пропадем, ибо грязи не боимся. Мы словно такни, прём себе напролом сквозь пургу навстречу новой Европе.
      Пароходы бродят себе по реке, парни сидят в них и бросают камни в отряды полиции. «А мы Европа новая!» - кричат они полицейским. Огонь в домах отдыха полыхает. А революционеры едят кашу у костра и думают о своей судьбе. Им Европа даст денег на жизнь. Вот Европа даст им богатство, сделает им жизнь комфортную. Положили массу людей на площади Ленина. У костров сидели люди и ощущали себя частью Европы. Жгли шин, дрова кололи у костра, кашу варили, собирали хворост в лесу. Президент сказал, что подпишет указ, но революционеры не верят ему. Взяли и сожгли ему дачу.
   
     Роман стоял на углу и смотрел на танки, что стреляли по площади, где борцы за демократию ставили свои палатки. Жгли шины, били в барабан. Мясо жарили, пили водку, рябчиков жевали, частушки читали. Танки били по палаточному городку, и по телевизору сказала диктор: «Европу уничтожают, молодые люди – это Европа. А диктатор не хочет Европу, он хочет государство полицейское сделать». Роман, обняв свою подругу, сказал ей: «Валя, обдумай все лучше. Если меня убьют полицейские отряды, то мы все равно Европу с колен поднимем. Мы осушим все моря, но Европа будет свободной. Мусульмане не пройдут. Фашизм религиозный будет подавлен». В бар зашли, чтобы согреться. Валя, выпив глинтвейна, сказала ему в ответ.
- Ты дитя перестройки, ты попал в сети либерализма. Мы тут подумали с друзьями и решили, что ты можешь стать лидером сопротивления. Возглавишь комитет спасения Европы.

      В гостинице «Москва» они под одеялом выделывали чудеса гимнастики, в их окно светило солнце, ее маме повысили пенсию, а его отцу дали пособие по инвалидности. Роман вышел из Вали и пошел в душ. В зеркале он увидел свою бороду черную. Подумал о том, что похож на Моисея. Язык высунула она ему, улыбнулась, показала свои загорелые груди. По радио звучит песня «Любэ», за окном проплывают корабли, юноша стучит молотком, сидя в своей комнате, дрелью балуется каждый день. Чего он сутками стучит? Никто не знает. Бесы в нем сидят, вот и актерствует. Валя говорит Роману:
- Слушай, а что мы тут делаем? Война идет, пошли на фронт, великий поход нас зовет, мы дети консервативной революции, мы сами будем себе богами.
- С луком будешь кашу гречневую или с чесноком? – задал вопрос Роман, сидя у стола кухонного.
- О, ты еще и повар! – смеялась Валя.
- Как в детстве! Слушай, а правда, что ты самого президента США соблазнить успела?
- Да, мы в детском садике ели пельмени, ты их сам сварил. Тетки в белых халатах не могли тебя остановить. Ты из-под стола вытащил и котел, костер в столовой зажег и стал варить мелкие пельмени, которые ночью сам же и лепил. Не правда, не могла я этого сделать, не люблю черных.
      За окном остановился автомобиль полиции. Из него вышло пять человек в серой форме. Валя, зажав ладонью рот, тихо закрыла глаза, задернула штору плотней. Роман, вытащив из куртки ножи, бросился запирать дверь. Через пару минут раздался стук в дверь.
- Кто там? – писклявым голосом спросила Валя.
- Это мы! Дед мороз и Снегурочка.
- Мы не вызывали их.
- Не важно.
- Мы не хотим подарков.
- Нам все равно. Откройте, белочки!
- Не откроем!
     Роман пошел к запасному выходу, взяв Валю за руку, он потащил ее к ржавой лестнице, она ждала этого дня, и вот он и пришел, наконец-то она умрет за революцию. Ей казалось, что это дурной сон, в животе тошнота засела. Они тихо шли по темной лестнице, внизу сиял маслянистым светом канал. Спустились, прошли через пирс к порту, там стояла лодка, они сели в нее и решили плыть к диким берегам, где нет людей. Там они подумают что делать дальше. Взяв в руки весла, Роман весело сказал подруге:
- А ты не любила лук в свое время. В школе ты ела чеснок. Ты так любила майонез с простым белым хлебом. Чай черный с печеньем пила на уроках. Ела ты все время. Сколько тебя помню. Но ты худая. Странно.
   Валя, поправляя синюю челку, ответила Роману.
- Ем, ибо существую. Моя сила в теле, без тела не живу. Только тело свое люблю. Кроме тела у меня нет ничего. Без тела нет смысла жить. Живу в теле и слава богу. Да, а ты на мой день рождения как-то медовик испек. Сам рецепт узнал у мамы и испек. Какой ты самостоятельный, Ромка.
- А я рокер, играл в гаражах на гитаре.
- А теперь ты попал под мое влияние, стал за народ думать. Ты стоял на баррикадах. Вот умница. Чего тебе терять-то? Ты уже за страну пострадал. Твой рюкзак украли революционеры, но по ошибке, перепутали просто в темноте.
- Там лежали булки с маком. Сам пек. Для тебя, молодая барышня.
- Как мило, песик! Ты мой конь ненаглядный.
- А ты моя роза-мимоза.
- Тушканчик!
- Крыска!
- Ларчик.
- Ключи.
- Елки-палки, мы просто оба сошли с орбиты.
- Ага, нельзя сказать, что нам плохо.
- Планета исчезает в пыли.
- Туман.
- Кто нас ведет?
- Море.
- Вода.
- Река.
      За ними плыл патрульный катер, в окошко смотрел капитан и видел двух бродяг, что сидели в лодку.
- Вы превысили свои полномочия, вы в территориальных водах Норвегии, пора вам сделать пазу! – кричит им вояка в мегафон.
   Валя показывает ему средний палец и смеется.
- Это клоуны местные нас пугают так, - говорит она Роману.
- Психи за нами плывут. Системные барашки. У них в головах вата, микросхемы, провода, не чувствуют ничего абсолютно.
- С дуру они плывут за нами. Им просто нечего делать. Земля ничья. Мы ничьи. Планета вся одинока. Никто не правит ею. Нет границ. Нет флагов. Нет баррикад. Нет ничего. Вот прикол в чем. Они думают, что мы нарушили что-то, но тут ничего нельзя нарушить. С Марса Земля кажется голубой каплей в океане черной пустоты. Враги людей пытаются приватизироваться планету, но им не удастся. Пока мы тут. Хорошо там, где мы есть. Мы на своем месте.
    Патрульный катер поравнялся рядышком с их лодкой. На палубу вышли гориллы. Стали есть бананы, кривляться. На них были белые майки и красные шорты. Кроме горилл на палубе никого не было. Рома показал средний палец горилле, которая смотрела на него в бинокль. Вот бананы стали бросать в воду гориллы. Вдруг на палубу вышел капитан и заявил гориллам:
- Мы тут ловим бандитов, но их нет нигде. Вот лодка плывет, кто в ней сидит? Никто. Нас обманули, мы пытаемся искать то, чего не существует.
   Он идет обратно в рубку и гориллы скачут по палубе и улюлюкают. Рома берет весла и бросает их в воду. Валя говорит:
- Слушай, а чего ты так? Мы тут такие воины, что аж дальше некуда. Скулы ноют от такой войны. Нам никто не платит за то, что мы стоим на баррикадах. Ночь лишь согревает. Совсем скорбь заела.
- Устал плыть. И я тоже. Поддался тоске. Не вижу смысла ни в чем.
      Рома и Валя держаться за руки, сидя в лодке, им все кажется сном. Кошмарным таким сновидением. Капитан снова вышел на палубу, взял с собой гитару, уселся на бочку и стал петь:
- Смысла нет, нет, ни в чем. Факел горит в моей груди. Я иду в бордель под дождем. Колышется рыбка в сети. Нам велели убивать, нам велели нападать. Мы так смело убиваем, что аж смыслы забываем.
     После этих слов капитан снял свой белый китель и прыгнул голый в воду. Гориллы стали топтать его одежду. Бить себя по ляжкам. За горизонтом сияла Ялта. Лодка стала вдруг стремительно набирать воду, качается так на волнах грустно. Валя берет спасательный круг и бросает его в воду, а после прыгает за ним. Рома тоже прыгает за ней и плывет в сторону буйков.
- У нас на двоих одно дыхание, - говорит он ей.
- Мы коммунизм наебали, понимаешь, ирод, - говорит она ему.
- Наебали коммунизм, да, мы в своей лодке выжрали всю селедку.
- Как змеевечок ты говоришь, сверчок.
- Шампуры беру. Лишь бы мясо було.
- Будьмо, батько, будьмо. Зла никому и Николы зла не желай.
- Без лодки нет славной погодки.
- Плывем, как кроты, живем как улитки, пасем как коты. Блохастые коты.
- Суй палец в небо, ощути вкус свободы, мы независимые теперь от всего земного шарика.
     Гориллы бросают с палубы рояль, на рояле играет паренек рыжий. Он и рояль идут под воду. Гориллы жарят баранье мясо у костра. Костер горит на палубе. Бензином залили палубы. Она вся в огне. Лишь бы мясо было, гориллы едят сырое мясо барана, даже не хотят ждать пока оно станет жаренным. Им все равно. Пьют, что горит. Водка вся выпита, ром весь выпит. Рома и Валя плывут к берегам Ялты. Волны несут их мягко, качаются они, видят маленький катерок вдали, то новый виток их истории начинается. Радиоуправляемый катер. То эмигрантов ловят в Черном море. Турция палит из пушек по буксирам, которые возят эмигрантов в Грузию. Лебеди над морем летят, они на юг летят, на берегу стоят дома, в которых творится бедлам. Липкие пальцы жизни коснулись усталых пловцов, что бегут от убого катерка.   
     Лодочки в бухте плавают, рыбаки сидят в них и пьют чай. Беседуют о политике. А мимо них плывет Рома и Валя. Их спасательный круг еще жив.
- Сдуй пыль со своих мозгов, Петя, мы под пятой США. Мы тут ничего не решаем. Мы просто рыбы в сетях. Ведро рыбы наловишь и к утру домой. Дома жена, дети, пьянка, работа. Святого маловато. Телевизор. Ушанка. Хоккей. Футбол. Спортсмены в баню зовут. Толстолобиков ловить умею. Сомиков ловлю еще, красноперку. Ершей, карасей. Плотву. Короб зеркальный. Кровать на троих купил. Себе, жене и теще. Карась любит на дно зарываться. Его оттуда ничем не выкуришь. Вот такой я рыбак. Лучше ружье и по кабанам стрелять. Мясо вкусное. Сало. Холодильник надо большой купить. Кабанов много. Кукурузы тут полно. Они жрут ее, а потому через болото бегут к полям кукурузным. Дубы растут, кабаны будут жить возле дубов. Огороды селянам портить. По полю в огороду бегут.
- Не верится, - сказал Митя.
- Как так. Дикость их рыло есть. Работают так сильно, что пипец. Картошку посадишь, а они за ночь всю ее съедят. США уничтожит наши поля. Эх, Митя. Мал ты еще. Ничего не поймешь.
- Да, я уже сто лет Митя. Скажи, Петя, за что стоял Майдан?
- За мир, май, труд. За совесть народную стоял. За песни, пляски, за отчизну нашу трудовую он стоял. Вышел из дома, пива взял, сел на Майдане на лавку и давай читать Мао. Мало мне чтения Мао. Хочу Маркса. Нет книг Маркса. Ленина стал читать. А потом слышу, орки сбросили его с постамента. Фак. Как они могли. Это не мои вершки и корешки. Это инородное племя. Он стоял за тебя и меня. Чтобы мы ели досыта и пили. Чтобы в кайф нам всем жилось, чтоб хотелось и моглось. Чтобы не было проблем, чтобы дворовая девка дала нам всем.
- За труп мира сего он стоял.
- Самолет сбили фашисты в Египте и на Донбассе, убили кучу людей в Париже. За что? Чтобы мы пили водку тут и думали о плохом? Нет, кореш, нет и еще раз нет. Мы чай пьем теперь, никакого алкоголя больше. Ебстись оно все в колено. Бесы похоти и алкоголя нами больше не владеют. После взрывов в Париже я понял, что мы сами себе яму лопатой роем. Мы тут пьем, жен бьем, рыбу ловим, а толку? О душе не думаем. Как скот живем. Ничего святого. Разорвался самолет в воздухе. И я понял, что дальше пить нельзя. Мы пропили все свои медали. Ордена свои променяли на портвейн. Мне бы отчизну поднять с колен. Не пью и думаю о том, чтобы поехать в Сирию бомбить мусульман. Они там свое королевство кривых зеркал строят. Убивают христиан. Наказать хочу я их. Пока мы тут чаи гоняем, они разрушают храмы, детей убивают.
- Мысли твои хороши, думаю, ты на верном пути. В детстве мы часто играли в компьютерные игры, ты меня в шашки обыгрывал. В нарды. В шахматы. В футбол. Без компьютера не жизнь была. Во дворе лишь пили мужики горькую. С ними не по пути как-то было. А после школы вдруг стали пить мы водку. Помнишь? Началось с того, как ты позвал меня во двор. Вышли во двор, а скука там такая стоит, что хоть вешайся. Мне пришла в голову идея: укатать тебя водкой. Купили, выпили. Пошли стены городские изрисовывать черной краской. Я написал на ратуши большими буквами «Бананов нет. Черная обезьяна, пошла вон», а ты написал «Хлопок одной ладонью». Ты задал деру, когда пришли бабы и стали на нас орать. Меня поймали, дали по роже, а после спать уложили у одной полоумной. Слава аллаху, она меня в ислам обратила на пару лет, я после этого пить бросил. Мне было двадцать лет тогда. Я стал поступать на программиста, но провалил экзамены.