МОЯ ТЁЩА

                Татьяна Ивановна               
                и её друзья
          (Во всех цитатах из писем сохранена авторская орфография)
       Я хочу поделиться воспоминаниями о Татьяне Ивановне Литвиновой маме моей жены. К ней никак не применимо грубоватое, подчас анекдотичное, слово «тёща». Кстати, она сама с удовольствием слушала и рассказывала анекдоты про тёщ. К ней скорее подходит английское mother in-low. Образ Татьяны Ивановны у меня сложился из её отношения  к своим близким – к дочери, к сыну, внукам, зятю и невестке, мужу и другим родственникам. Однако, когда я прочёл многочисленные письма к ней от родных, друзей и просто хороших приятелей, мне открылась многогранная личность этой замечательной женщины. Как днище корабля, бороздящего  воды морей и океанов, обрастает ракушками, так Татьяна Ивановна, проходя свой жизненный путь, буквально обрастала друзьями и приятелями. Если первому наросты ракушек мешали движению, то, напротив, окружение Т. И. украшало её жизнь и помогало справляться с невзгодами, сопровождавшими её жизнь.
     В 20-х годах Т. И. и её братья учились в Таганрогском Индустриальном Техникуме (ТИТ).  Студенты были очень дружны между собой, называя себя ТИТовцами. Здесь у Т. И. появилась  первая в жизни подруга Тося Ломакина и первая любовь Николай Белов. Во время войны связь между сокурсниками была потеряна. Но её удалось восстановить, сообщая друг другу адреса. Так, Т. И. нашла Тосю, и уже всю жизнь они не теряли друг друга. Иногда вместе отдыхали на юге.
     Белова Т.И. видимо серьёзно любила (они называли друг друга Кольча и Таньча). Вот два отрывка из писем Кольчи, датированных 1949 г.:

   «… Ты пишешь, что из всех воспоминаний юности я был для тебя самым светлым, самым приятным… Ты, Таньча, была для меня в то время ещё самым чистым, самым невинным существом на свете… И, поэтому, Таньча, я не мог даже допустить мысли, что я для тебя мог бы быть дорог ещё чем -- нибудь, кроме как друг!.. Я себе не мог даже в мыслях представить, что тебя можно поцеловать…»

    « Конец 1929 года, я приехал из Сталина. Домик – угол Чеховской и Греческой. Большая комната ваша, полумрак (лампа горит в соседней комнате)…Я сижу в качалке, а ты стоишь сзади кресла опершись о стенку, и медленно, медленно мы качаемся… Я тебе сообщаю о своём намерении жениться, а ты, а ты…перебирая мои волосы, говоришь: «Если бы ты знал Кольча, как мне этого не хочется!...А я… я - дурень, не захотел понять тебя. До меня это дошло много лет спустя…Много лет спустя я понял, что дружба наша, такая бескорыстная, чистая была любовью – чистой, светлой, молодой и, может быть, непонятной нам обоим! Скажи, что это не так, Танюша родная!  Теперь, когда наши дети в таком возрасте, в каком мы были тогда! Ведь, Таньча, за все двадцать пять лет, что мы знаем друг друга, мы не обменялись ни одним поцелуем».

    После того, как  в августе 1950 г. они встретились в Ленинграде, Татьяна Ивановна поняла, что это не тот человек, которого она любила в юности.  Хотя они даже сфотографировались на память, она сказала Кольче, что между ними стена. Регулярная переписка между ними возобновилась только с 1976 г. Последние письма датированы 1985 годом. Поскольку  я здесь пишу о Т. И., не хочу больше распространяться о Белове. (О нём можно было бы написать целый очерк с детективным уклоном). Только хочу отметить, что по своим душевным качествам он ни в коей мере не дотягивал до Татьяны Ивановны.
Татьяна Ивановна вскоре (в 30 или 31 году) вышла замуж, как утверждает Кольча: «в пику мне».
    Война, превратности жизни, работа разбросала друзей - ТИТовцев по всему континенту. Некоторые находили друг друга и продолжали общение. Особенно этому способствовала юбилейная встреча в 1968 г. в Таганроге выпускников техникума, на которой Т.И. была вместе с внучкой Ниной. В результате Татьяна Ивановна нашла (или её нашли) Коля Резников и Миша Лешенко довольно известные театральные режиссеры в послевоенное время. Уже, будучи пенсионерами, они жили в Ленинградском Доме Ветеранов Сцены. Резников в 1978 г. пишет:
«Танечка! Ты не представляешь, как приятно было получить твоё хорошее, тёплое письмо!...  Сегодня десятый день, как Миша (Ляшенко) лежит в больнице. Инфаркт. Сегодня я был у него и прочёл твоё письмо. Он был очень рад. Просил ещё раз прочесть».

    С 1935 г.Татьяна Ивановна работает в ЦЗЛ Днепровского алюминиевого завода. (ДАЗ). Новое окружение – новые друзья. Это Шурочка Мешечко (подруга на всю жизнь) и руководитель петрографической группы Ковшиков Пётр Кузьмич. Последний был её учителем, а она – способной ученицей. Взаимная симпатия их доходила до духовного обожания. Шурочка во время войны оставалась в Запорожье, а Т.И. и Пётр Кузьмич эвакуировались с заводом на Урал. Там они плодотворно сотрудничали на Уральском Алюминиевом Заводе (УАЗ). После войны Т.И. с Зиновием и детьми вернулись в Запорожье. Пётр Кузьмич остался на Урале. Его письма умиляют до слёз:

«Дорогая Татьяна Ивановна!
Все ваши мысли и догадки по поводу моего молчания никак не разрешают поставленного вопроса. Забыл ли я Вас? Судите по моим действиям:
1) Когда я в 6ч. 30 мин. иду на завод я непременно смотрю в окна Вашей квартиры и утешаю себя иллюзией, что ещё рано и поэтому в окнах темно и ТАМ ещё спят.
2) Утром, сидя за своим рабочим столом, я всё жду момента, когда Вы подойдёте к табельной доске и будет слышен Вас голос.
3) В Вашей рабочей комнате я смотрю на стул, покрытый сукном для полировки, на котором сидели Вы и правили то свою диссертацию, то отчёты. Вернее я смотрю не на стул, а на место, которое занимали Вы.
4) На собраниях я по-прежнему сажусь на Ваше старое место и тешу себя иллюзией, что вот явитесь Вы и сядете рядом.
5) Всякие известия и слухи о Вас, которые мне передаёт В.В., я жадно впитываю         И их так много, что я могу, закрыв глаза, представить всю Вашу жизнь на Днепре».

    Интересная работа  в ЦЗЛ завода не мешала Т.И. весело проводить досуг. Она с ровесниками всё время пропадали на стадионе, участвуя в спартакиадах, на танцах и на вечеринках с друзьями. Ира говорит, что мама в довоенные годы почти не бывала дома.  Все друзья – товарищи, как и Т.И. с Зиновием во время войны работали на УАЗе, а после войны почти все возвратились в Запорожье, кроме Петра Кузьмича на Урале  остались Борис Ильич и Евгения Александровна Ицексоны (Боря и Жека). Борис – остроумный и увлекающаяся романтическая личность, а Жека – приземлённо-хозяйственная. Всю жизнь Т.И. с ними переписывалась. На УАЗе на опытном участке с 1939 г. работала Вера Васильевна Сидоренко, ставшая до конца жизни лучшей подругой Т.И. Все друзья звали её Верочкой. Таким именем вся наша семья, включая внука и дочь, завёт её до сих пор (2015 г.– ей пошёл 96-й год). Верочка родилась в Каховке и по окончании техникума была направлена на работу на опытный участок УАЗа. Затем опытный участок стал опытным заводом. За одну из работ группе исследователей, в том числе Верочке была присуждена Сталинская (государственная) премия. Это, конечно, вызвало зависть сотрудников. А к Т.И. ещё большую зависть испытала к  бездарная начальница ЦЗЛ ДАЗа, где Т.И. с 1950 г. работала после возвращения в Запорожье. Она не только ей завидовала, боясь, что Т. И., как опытного специалиста и КТН поставят вместо неё, но и создала такую враждебную обстановку, что Татьяна Ивановна уволилась, перейдя работать  на Запорожсталь.
      В Запорожье Верочка была единственной женщиной обладающей этой премией. Ей удалось перебраться в Запорожье вместе с семьёй только в конце 50-х. Вот несколько выдержек из её писем к Т. И.:

   «Родная моя! Я больше не могу без Вас: мне очень и очень тяжело переносить Ваше отсутствие. Такой теплоты как от Вашей дружбы я никогда и не от кого не буду иметь;  такого другого нежного, доброго и прекрасного сердечка я никогда и нигде не найду. Да я не представляю себе, что я вообще могу быть без Вас: мне всё думается, что вот пройдёт день – два и снова я смогу Вас видеть. Но это же обман – прошло ведь так много времени, а Вас около меня нет».

    «А то, что Вы чудеснейшая и умнейшая женщина с золотым сердечком; это все видят и знают и поэтому льнут к Вам. У Вас  много друзей любящих Вас, которые никогда ни на кого не променяют, в том числе и я полюбившая Вас навсегда».

   Вольф Александрович Бернштейн – ещё один друг, приобретённый на УАЗе.  Вольф вместе с другими сотрудниками Всесоюзного Алюминий – Магниевого Института (ВАМИ) был эвакуирован  из Ленинграда на УАЗ, где и работал во время войны. Наряду со своей технической специальностью Вольф Александрович вместе со своей женой Любочкой были неплохими художниками – писали природу и портреты друзей.  Дача в Токсова под Ленинградом вполне соответствовала их художественным натурам. Я как-то, будучи в командировке навестил летом их на даче – участок нетронутого леса с дикими цветами, там и тут краснеют шляпки подосиновиков и никаких посадок. В центре холм, на котором расположен деревянный дом. После войны все сотрудники ВАМИ возвратились в Ленинград; с некоторыми из них Т.И. переписывалась вплоть до 80-х годов.
  Из письма Вольфа Александровича от 27 декабря 1948 г.:
«Я в своей исследовательской работе остро испытываю – причём почти ежедневно – отсутствие главы кристаллооптиков алюминиевой промышленности. И тут есть кристаллооптики. Но это – не то. Может быть, был избалован тем, что мог пользоваться консультацией кристаллооптика, в котором сочетаются широкий опыт, большие знания и, я бы сказал, изящный ум.. А самое главное ведь этот кристаллооптик такой обаятельный, обаятельный!» И ещё: («… я всё больше становлюсь беспокойным в
отношении моих близких и друзей, из которых Вы в первую очередь, а затем Верочка».)
   В письмах 80-х годов Вольф Александрович восхищается жизнелюбием и ёё многогранной деятельностью, молодым духом: (« Даже мне хоть надевай пионерский галстук, а Вам пребывать ещё октябрёнком».)   

      На УАЗе Т.И. уже высококвалифицированный специалист, заведует кристаллооптической лабораторией; начала писать диссертацию и составлять альбом микрофотографий минералов. Этот альбом послужил основой написанной ею книги «Петрография неметаллических включений» (вышла из печати в 1972 г.).  В 1946 г. была награждена медалью «За трудовую доблесть».
   В январе 1952 г. Татьяну Ивановну, как опытного специалиста, направили на СТАД (Сталинский алюминиевой завод, ныне Новокузнецкий) для ортанизации там кристаллооптической группы. Она там читала лекции,
проводила практические занятия, принимала экзамены. Когда Т.И. пожаловалась  одному из высокопоставленных чиновников министерства Чепракову, что её на ДАЗе заедают, последний сказал ей, чтобы она поехала в Сталинск,, отвлеклась, а там видно будет. Сохранилось несколько писем оттуда домой, по которым можно судить о ней самой. Лучше всего привести выдержки из этих писем:

Январь 1952 г  «Родной мой сыночек! Если бы ты знал, как я по тебе соскучилась! Как хочется взять твою головку и крепко, крепко прижать к себе… Посадить тебя на коленочки и всё, всё перецеловать – и глазки и щёчки и лобик и даже макушечку… Относятся здесь все ко мне хорошо. Мне и весело здесь, и на лыжах я катаюсь и в гости хожу к своим знакомым…»

21 января 1952 г. «Дорогие мои! Живётся мне здесь хорошо. В гостинице я живу одна в номере и там вполне прилично. Вот только много работы, т.ч. я работаю без выходных. Я здесь действительно нужна и помощь моя им нужна, т.к. дела у них неважные. Я им тут и анализы делаю, и народ обучаю и организовываю всё, и всё они у меня спрашивают. А. И. им сказал, чтобы опирались на науку, т.е на меня. Погода здесь хорошая. Снегу много и больших морозов нет. Вчера немного покаталась на лыжах. Вообще, душа у меня сейчас спокойна. Здесь я окружена вниманием и заботой и уважением.
Зиночка, я очень соскучилась и по Серёжику и по тебе и уже хочется домой к себе и к вам, в семью».

30 января 1952 г. «Дорогие мои! Я очень рада вашим письмам, особенно малюсенькому письмишку моего малюсенького мальчика. Если бы ты знал, как я тебя люблю и как по тебе скучаю. Зиночка, милый, твои письма и, особенно, последнее – что-то очень прохладные… Наверное, ты меня не любишь и не скучаешь. По крайней мере, по письмам этого не чувствуется. Это очень жаль. Я уже писала вам, что живётся мне здесь очень хорошо. Здесь я окружена и уважением и вниманием и никакая собака тут на меня не лает и не хватает меня из за угла и из подворотни. Работы, правда, очень много. Мне приходится здесь заниматься анализами и готовить кадры. Открыла тут целый институт – у меня 4 человека учатся. И практику проходят и теорию. Надо даже выпуск сделать по всей форме. Они всё у меня спрашивают по всем вопросам.
    Кроме работы катаюсь на лыжах почти каждый день вечером. Иногда ухожу далеко. Забираюсь на горки и разведываю совершенно незнакомые места. Это очень интересно и совсем не страшно, несмотря на то, что я совершенно одна, что совсем темно и пустынно кругом. Только собаки кругом лают, и мне кажется, что я какой-нибудь Джек – Лондонский полярный изыскатель. Очень мне это нравится. Кругом здесь горы и всё занесено снегом. Белый прекрасный снег – целые сугробы и без конца и без края… Днём на солнышке он переливается разноцветными огнями. Но днём мне редко удаётся выползать на лыжах, т.к. я работаю без выходных дней. Вот только в прошлое воскресенье я на заводе была только часа 2, а всё остальное время – на лыжах. День выдался солнечный и тёплый, так удовольствие получила огромное. Со мной был один ещё знакомый, и мы с ним объездили все горы. Забирались на самую вершину, но спускаться я боялась, а он носился с гор так,  что снег кругом кружился, как в метель.
    Часто у нас бывают «балы» в гостях у местных знакомых, и один раз мы сами у себя в гостинице праздновали мои именины. Так что я не скучаю и всё это меня развлекает, и я понемножку начинаю забывать всё то неприятное, что мне было на ДАЗе. Как будто бы выздоравливаю.
    Зиночка, позвони, пожалуйста, Чубу (Чуб – начальник ЦЗЛ завода Запорожсталь, куда вскоре Т.И. перевелась) и узнай, что там делается. Ты ему обрисуй неблагоприятную обстановку мою, т.к. они, конечно, будут ему на меня капать и он должен всё это понимать и не должен пугаться меня, чего бы эти гады на меня не наговаривали».
 
    Итак, с 1952 г. Татьяна Ивановна работает в ЦЗЛ завода «Запорожсталь». И здесь новые друзья. Писем, естественно, от их нет, но я знал многих – могу сказать, что это приятные, толковые как специалисты, так и люди:
- Неля Петровна Черкашина, руководитель металлографической лаборатории. Наши пути пересекались по линии исследования качества металла. Очень толково, я бы сказал, дружелюбно разрешали рекламационные претензии. Т.И. подружилась с Нелей, несколько раз совместно отдыхали в Гудаутах, где у Т.И.  совместно с братом Сергеем Ивановичем была дача.
- Сотрудница по лаборатории Тамара Ароновна;  Т.И. дружила с ней до конца. Как-то Т.И. длительное время была в командировке и во время не ответила на письмо Тамары Ароновны, что вызвало настоящую панику со стороны последней:
     «Родная моя, дорогая Татьяна Ивановна,….Вы в моей жизни и в моём сердце занимали большое место….Вообще, Татьяна Ивановна, родная моя, мне без Вас очень плохо. Приезжайте поскорее и не бросайте меня».
- Давид Киссин, молодой инженер. Т.И. помогала ему некоторыми исследованиями для его кандидатской диссертации; они дружили семьями. Лида, его жена, была сотрудницей моей лаборатории. К Т.И. обращались и другие соискатели кандидатских и докторских научных степеней, и ни кому она не отказывала.
- И, наконец, главное «приобретение» - Башаров Владимир Леонтьевич, мастер смены агломерационной фабрики, ставший её третьим мужем.  На первомайской демонстрации 1955г  «положил на неё глаз». Перед нежным содержанием его писем к Т.И. не смогла бы устоять ни одна женщина. К тому же, к этому времени Т.И. находилась в депрессии; она говорила: « мне не нужны гроши и харчи хороши, а нужна весёлая и беспечная жизнь». Володя очень любил детей, особенно внуков Татьяны Ивановны; взял на себя почти все работы по дому, в том числе добывание продуктов и приготовление пищи. Единственное, что омрачало их союз, это чрезмерное пристрастия его к алкоголю. Несмотря на это они прожили вместе 30 лет. После ухода из жизни Т.И. в 1989 г. он стал  членом уже нашей семьи, хотя и жил в своей квартире. Скончался Владимир Леонтьевич в 2001 году на 87 году своей жизни.
     С 1956 г. Татьяна Ивановна доцент кафедры металловедения Запорожского Машиностроительного Института (ЗМИ). Здесь на неё нагрузили одновременно читать лекции по металловедению, кристаллографии и общей металлургии да, притом ещё, вести лабораторные занятия по этим дисциплинам.  Например, в Ленинградском  Политехе, где мы учились, каждую эту дисциплину читал отдельный профессор. Чрезмерная нагрузка на Т.И. держала её  в постоянном напряжении, не приносила никакого морального удовлетворения. Поэтому через 5 лет при объявлении конкурса на замещение вакантных должностей, Т.И. уже не претендовала на такую каторгу. К этому ещё добавились натянутые отношения с первым отделом, когда Т.И. отказалась «сиксотить», т.е.  доносить на студентов. Но «хвостик» после себя в ЗМИ она оставила: новую подругу - Иду Леонтьевну Параду, с которой дружила долгое время.
   После работы в ЗМИ на некоторое время «приютил» Т. И. директор института «Титан» Загорский, друг её и Юры Болховитинова ещё с начала 30-х годов. Кстати, здесь же уже работала Верочка. Обе они получили квартиры от этого института.
    22 февраля 1962 г. был основан институт УкрНИИспецсталь. Т. И. прошла туда по конкурсу и там работала почти с самого начала его основания до выхода на пенсию. Вначале у института даже не было собственного здания, а Т. И. уже сформировала группу петрографов. Сотрудники располагались пока в разных местах: Т. И. – в здании техникума, остальных «приютили» лаборатории заводов. Так, Валентина Петровна Пирожкова, будущий соавтор книги Т. И. почти целый год вела свои работы в моей лаборатории на заводе «Днепроспецсталь».
Для всех учёных, посвятивших себя разработке новых процессов
производства металлов, исследования петрографом были весьма востребованы. В институте очень ценили результаты работ петрографической лаборатории. Члены лаборатории были не только сотрудниками, но и друзьями Т. И. Металлургические заводы направляли своих работников для обучения. Так, сотрудница моей лаборатории Беда Тамара Васильевна успешно овладела методикой исследования неметаллических включений по методике Т. И.  и достойно конкурировала  с трудоёмким рентгеновским методом.

    Многочисленные увлечения и семейные заботы не давали Татьяне Ивановне скучать на пенсии:
   - Продолжала научную деятельность, публикуя совместно с Вольфом Александровичем статьи в технических журналах;
   - Помогала воспитывать внуков и правнука;
   - Выращивала цветы и фрукты на своём садовом участке:
   - Вела активную переписку с многочисленными друзьями;
  - Будучи активным членом «Литературной гостиной» Запорожья, Татьяна Ивановна много времени уделяла своим любимым поэтам: собирала стихи, письма и разные материалы Цветаевой, Пастернака и  некоторых других поэтов; машинистки всё это перепечатывали в нескольких экземплярах; затем это переплеталось в довольно объёмистые книжки, которые Т. И. дарила или посылала для чтения своим друзьям и родственникам. Вот отрывки из писем Бориса Ильича:

13.09.84
Пишите. Ваши письма, как солнечные лучи на нашем хмуром Уральском небе

10.02.83Большое Вам спасибо за стихотворение Грибачёва… И ещё перечитываем изумительные строчки Маршака и Марины Цветаевой из Вашего августовского письма. И ещё и ещё.. Очень Вам благодарен за всё, за всех, Как Вам удаётся, и из каких глубин Вы добываетё эти жемчужинки и жемчужины?...

2.08.88
Большое спасибо за стихи. Я очень ценю, что Вы прислали мне тетради, которые у Вас в единственном экземпляре. Я «дрожу» над ними и поэтому не дал их в перепечатку, и вообще из дому не даю. Вы разрешите мне подержать ещё несколько месяцев.
Как Ваши труды в области поэзии? Зная Вашу увлечённость и настойчивость – много, много интересных достижений.


80-е годы 16 апреля
Танечка, дорогая!
Ваша посылочка прибыла благополучно. Никак не могу подобрать нужные слова, чтобы выразить свою благодарность и восхищение. Спасибо Вам за всё богатство, которое Вы прислали. Эти черновички так и говорят, с какой любовью вы собирали эти письма - эти строки любимой поэтессы и поэта. Танечка, напишите, что я должен вернуть, и что останется у меня насовсем. По сравнению с нами Вы живёте очень ярко. Ходите в кино (пусть не всегда),  на концерты, в Литературную гостиную и, что самое главное, воспитываете Серёжика. (правнук родился в 1980 г.)

 А вот отрывок из письма прагматика Кольчи:
14.11.76.
   А причиной шока у тебя оказались мои богохульные словеса о том, что меня стихи не трогают нынче. А, представь себе, что тронуть меня стихами, нынче стало столь же затруднительно, сколь, ну, скажем, зажечь спичкой мокрое бревно без подтопки! 
Ни одного стиха, присланного тобой «не признал»!
А уж и думать не приходится, чтобы я сумел «опознать» стихи!...Видишь, каким скучным собеседником я становлюсь, когда речь заходит о поэтике, или литературоведении!. Мы сейчас, больше живем прозой! 
   Параллельно с созданием этих книжек Т. И. приняла активное участие в оформление большого альбома под названием «Поэты поэтам». Гостиная заказала изготовить несколько экземпляров альбомов; один незаполненный экземпляр подарили Татьяне Ивановне. Она использовала его для составления семейного альбома с комментариями под некоторыми фотографиями, которые запечатлели многие события из её и других родственников и друзей событий.
     - Богатая духовно-эмоциональная жизнь отнюдь не отвлекала Т. И. от             повседневных  бытовых забот. Она прекрасно готовила. Её пироги, особенно булочки под названием завертушки славились среди друзей и семьи. Кстати, я от неё научился печь из дрожжевого теста пироги и пирожки, а также витаминизированные кисели. На праздничном столе всегда были приготовленные ею буженина, утка или гусь, начинённые яблоками.