Бумаги Эйнштейна. Гл. 17. Третье письмо...

        Бумаги Эйнштейна. Часть 1. А поутру они проснулись Гл. 17(19). Третье письмо Соловину



                Письмо третье
                27.06.1953


                Дорогой Морис!


Так уж получилось, но врачи уложили-таки меня в клинику, причём надолго. Теперь я снова дома, жив пока ещё, но Элен уехала в Трентон по делам и письмо Вам придётся писать мне самому. Ранее, два письма мои были отправлены во Францию три недели тому назад. Отправлены, а где Ваш ответ? Нет его пока что. Хотя вполне можно было бы его получить.

Я не знаю даже, как Вы там, мой славный, поживаете. В своём последнем послании об этом Вы ничего не сообщили. Надеюсь, неплохо. И дай Бог. Касаемо же посланных Вам историй о врачах, философах и физиках, опять-таки, надеюсь, Вашего, Морис, душевного равновесия они не нарушили. Что уж там, всего-навсего игры разума, шуточки учёных людей, тем более что у Вас, дорогой друг, с юмором проблем ранее не наблюдалось. Потому оставим шутки в сторону и обратимся к Серьёзному, а именно, к тем “несерьёзным измышлениям” (Ваше определение, причём ещё довольно мягкое, в сравнении с иными), которые получили вы, отсюда, из Принстона, по почте в апреле. В них, безусловно, нашла отражение некая новая направленность мыслей и чувств, сложившаяся у меня в послевоенные годы.

Однако, сами по себе эти «небылицы о Бытии» (очередная Ваша колкость), суть просто плод досужего ума, работа, выполненная, между прочим (Gelegenheitarbeit, не совсем забыли немецкий?)
 
Что же касается меня, то я отъявленный пенсионер, с чуть ли не десятилетним стажем, всё так же каждый будний день утром иду в Институт (если не болен) пешком, иногда на автобусе. Прихожу в Фулд-Холл и часа три работаю в кабинете. И посвящаю я своё рабочее время тому же, что и всегда – Физике. А в факультетских собраниях последнее время не участвую.

Скрипку я уже несколько лет как забросил, старость - не радость, потерялась тонкость движений в пальцах. Иногда пытаюсь изобразить кое-что из Баха и Моцарта на клавишах, но я не пианист. Врачи запретили мне курить. Строго-настрого запретили, вдобавок, наказали Элен следить за соблюдением запрета. Посему приходится изворачиваться, покуриваю тайком, куда я денусь без моих трубок? А перейти на другой вид отопления организма, я, скорее всего, уже не успею.

Теперь перейдём, наконец, к главному, к ответам на те контроверзы, которые вы представили в своём последнем, не слишком пространном, письме.

Прежде всего, Вы обрисовали дело таким образом, будто источник моих проблем в том, что я начитался, точнее, “нахватался” Хайдеггера. И особенно сильное, разрушительное влияние на моё сознание оказала его работа «Бытие и Время», настолько сильное, что нарушился весь строй моей, прежде цельной, направленной на  компетентное познание, психики. И иного результата ожидать не приходится – отметили Вы, – поскольку Мартин Хайдеггер – пронацист, сотрудничал с преступным режимом. Так Вы выразились. Не берусь судить о вопросе в целом, я никому не судья. Но, с работами Хайдеггера мне ознакомиться не довелось, лично с ним также знаком не был, но знакомцы во Фрейбургском университете у меня имелись, а потому некоторые моменты его деятельности стали мне известны. К примеру такой: где-то через полгода после прихода нацистов к власти в 33-ем, Хайдеггеру, бывшему тогда ректором, было предписано развесить в помещениях университета, так называемые «еврейские плакаты», чего он не исполнил, более того запретил любые такого рода акции. Вызывающая неуступчивость ректора привела к закономерному итогу: ему пришлось оставить свой пост. В дальнейшем же Хайдеггер работал простым профессором. Когда основная масса немцев славила Фюрера, он сидел себе и помалкивал. Можно, конечно, его упрекнуть: почему не протестовал, не боролся и т. п. Но он же философ, ну посадили бы его в тюрьму, и вся его философия приобрела бы тюремный оттенок. Получилась бы у него тогда тюремная философия. Тюрьмософия. Впрочем, Бог ему судья.
   
Пойдём дальше. Вы, Морис, обвиняете меня. Да, прямо-таки обвиняете. И в чём же? В измене. Утверждаете, будто я изменил Физике с Философией, а это, после столь длительного с ней совместного сожительства (фактически симбиоза, как Вы выразились), выглядит искусственно, не натурально. И пожелали Вы мне, дорогой друг, чтобы я посвящал свой досуг своей пери, единственной своей, Физике, дескать, больше бы было толку для мировой Науки и всего обширного научного сообщества.

Что на это сказать, дорогой друг? Своеобразный Вы человек, Морис, Вас не поймёшь. Ратуете против Философии, матери Вашей, интеллектуальной. М-да... А Вы не забыли, Соло, как мы с Вами познакомились?

Прекрасно помню, как Вы в 1902 году заявились ко мне в квартиру на Пасху по данному мной объявлению о проведении уроков физики и математики. Вы вначале выразились оригинально: «Я изучаю философию в Бернском университете. Но расплывчатость и туманная неопределенность дефиниций этой науки меня как-то не удовлетворяют. Я хочу посвятить себя Науке настоящей, а не ленивым рассуждениям о смысле Бытия или же пустым философствованиям о человеке, общественной жизни, о Прекрасном, Идеалах и тому подобному. Хотелось бы изучить более конкретные вещи, физические и математические формулировки. И ещё», добавили Вы, «Умный учёный сказал: в каждой науке её ровно столько, сколько в ней Математики.”
 
И вот, несмотря на это всё, на наши физико-математические занятия, общие  коллоквиумы с Конрадом, Вы остались философом и именно этой науке посвятили жизнь и отдали много сил на развитие её и распространение среди широких масс.
 
И вот теперь Вы, дружище, заявляете, будто бы Философия вовсе не нужна, а нужно конкретное Естествознание. Что на Вас нашло, Морис? Не совсем понимаю. Вы полагаете, будто Философия не способна объяснить мир и объять его одной связной системой формулировок. Но способна ли на это Физика? А? Вместе со своей неразлучной подругой Математикой? Вы полагаете, этому тандему подвластно всё? Хорошо.
 
Возьмём для начала Математику, перед которой я лично, преклоняюсь. Но знаете тост, который сказал однажды на банкете после учёной конференции Харди, большой специалист, он чувствовал дело. Знаете? Он встал, поднял бокал и возгласил: «Друзья! Так выпьем же за чистую Математику, которая никогда и нигде не найдёт себе применения!» И все выпили. Вот так. Что же имелось им в виду? А то, что Математика  есть высший идеал и предел Науки. Но сама по себе находится она где-то в идеальном мире. Откуда ей до нашего мира никак не добраться. Мы связаны, причастны к ней, но она существует сама, в уме Божественном. Она может приближаться, либо удаляться. Математика определяет всё в мире подлунном, однако, поскольку существует она в себе, то, приходя в творческие умы, преображаясь в земной вещественности, приносит она информацию не точную, искаженную Материальностью. Теперь о Физике. Думаете, она своими формулами, блестящими практическими применениями, техническим оснащением всесильна и ей дано разъяснить мир? Гм-м. Сомневаюсь.
 
В 1905 году  в «Анналах Физики» напечатали мою работу «К электродинамике движущихся сил», в которой я сформулировал: Е=mc2. И что же? Прямое соотношение между массой и энергией дано. Но что есть Масса, а что - Энергия мы до сих пор не понимаем. Бомбу взорвали, потом ещё два раза, обрушили её на головы безвинных. Тысячи людей погибли, другие потом от болезней. И я грешный, хотя и не имел к этим деяниям никакого прямого отношения, оказался каким-то образом к ним причастным, что до сих пор камнем лежит на моей душе. Впрочем, это личное, главное же заключается в следующем: в практическом смысле мы научились выделять из массы колоссальное количество заключенной в ней Энергии, научились в определённых условиях превращать массу в Энергию. Практически научились, а теоретически? Я, как и прежде не понимаю, что есть Масса, что есть Энергия? Сказать не могу, а соотношение между ними обнаружил. Было дело. А вот соотношение между инерционной и гравитационной массами, дружище, я пытался понять, как бы понял, а, в принципе, оно не улавливается. Вроде как есть закон, а вроде, как и нет его. Какой-то есть более общий закон. Но где он? Нет никакого подступа к нему.

То же о Времени. Увы, но свойство необратимости времени нельзя вывести из теории относительности. Так что же такое Время? Теория относительности установила: Пространство трёхмерно, Время – одномерно. А вдруг существует Пространство с большим числом координат? А вдруг и Время бывает многомерно? Современная наука со всеми своими гениями сказать по данному поводу ничего не может. А вопрос-то простейший.

Безусловно, на меня повлияла и моя неудача в плане создания единой теории поля. Объединить тяготение с электромагнетизмом мне не удалось. И теперь уж, наверное, не удастся, как и полностью бросить курить. К тому же приложились и  квантовые заморочки новейших физиков, которые установили, что в микромире всё вероятностно и беспричинно.

Да, дорогой Морис, после всех этих теоретических тщетностей во мне произошла некая метаморфоза. Оказалось, что в глубине моего сознания спал платоник. Спал он очень долго, пожалуй, всю жизнь, а после войны взял вдруг, да и начал просыпаться. М-да, поздновато, но начал... Конечно, дружище, не следует это понимать в прямом смысле, как некое расщепление личности надвое, на манер шизофрении. Сие есть всего лишь образное выражение, просто во мне в последние мои годы обнаружился интерес к Платонизму. Я прочитал все его значимые диалоги, которые дали толчок к некоторым подвижкам в моём сознании.

Во-первых, я понял, что Физику нельзя объяснить с позиций самой Физики. Пределом Физики является Метафизика. С её высот все аспекты Физики видны все сразу. Но как подняться на эти высоты? Это вопрос жизненный. И технический. Что же видно с этих высот? Для нас, непосвящённых и не просвещенных видно оттуда одно: ИДЕИ, мир Высших Благих Идей. Без них ничего не может быть, без Идей Благих. Они – от Бога. Рождены, либо сотворены Вседержителем. В этом всё дело. Но есть и другой род Идей – не благие, Богопротивные, тёмные, паразитические... от них Смерть. Вечная смерть от неправильных  Идей.

Резюмирую, что есть Масса, что есть Энергия, сказать мы не можем. Физики из самой физики не получается. Скажи, что делать нам, физикам, дружище? Мы застряли и что же нам теперь делать?
 
Скажи, почему ты не пишешь? Что ты там делаешь? Слышу шум внизу. Я дома один. Пойду, посмотрю.


***

– М-да... не думала, что у физиков проблемы с Массой и Энергией. Как это понять, что «физики из самой физики не получается»?
– Ой, Сова, не до философии сейчас, тут уж почти ничего не осталось, дай дочитаю.


 Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/18/1113