Избранные

      Ландшафт не радовал глаз. Когда-то пышный, здоровый лес по обочинам дороги манил за грибами, за ягодами. Теперь же высохшие, покрытые лишайником деревья вызывали чувство страха и досады. Они стояли дряхлыми стариками и с укором тянули к каждой, пробегающей мимо машине, свои страшные, похожие на лапы паука, корявые ветки, заставляя вспоминать о том, как все это произошло. Раиса мысленно отмахнулась от них. Она привыкла. Привыкла к чувству, которое возникало при виде этого места, и научилась с ним бороться. Она просто включила погромче любимую музыку и утопила до пола педаль газа. Умная машина никогда не подводила её и "со скоростью света" проскакивала этот участок пути. Пейзаж города был гораздо приятнее, вернее спокойнее: не так бил по нервам. Он не вызывал чувства вины. Здесь все было просто и понятно. В конце концов, каждый человек отвечает за себя сам.
   
        Когда-то это был экологически чистый район Большого Города, находящийся в пригороде, в стороне от дымящихся труб и непомерного количества выхлопов. Престижные поселения этой части пригорода со временем обросли двух, трёх этажными многоквартирными домами на окраине, ближе к Большому Городу. Здесь, в кварталах эконом класса, раньше жил обслуживающий персонал: поварихи, уборщики, садовники и другие, которых с целью экономии средств во времена Великих Перемен, приглашали из соседних, менее успешных стран, и предоставляли им проживание. В отличие от местного населения, они работали с утра до ночи почти что даром, поэтому их услуги всегда пользовались спросом. Коренное население постепенно "расползлось" подальше от своей малой родины, т.к. люди устали от бешеной конкуренции, хамства переселенцев и засилья глупости. Те, кто оставались до последнего, вымерли еще до катастрофы, а те, кто занимал их места позже, уже были приехавшими за лучшей долей и "большими" деньгами. Они считали Большой Город лишь источником дохода и относились к нему соответствующе, как, впрочем, и к своему месту обитания - окраине элитного района. И вели себя подобающим образом: им было всё равно, как влияют их действия на окружающую среду, и что они оставляют после себя. Эти районы никогда не пустовали до Большого взрыва. Люди селились здесь и вызывали из родных мест своих друзей и знакомых. Кроме того, они во всем подражали своим хозяевам-работодателям и почитали их как небожителей. И надо сказать, это было оправдано. Ведь их хозяева когда-то также приехали в Большой город за счастьем. И им удалось достичь высокого положения в обществе. Им также было всегда все равно, что и как происходит за их высокими заборами, разделяющими их мир и мир остальных, тогда чаще местных людей. Лишь бы тот, другой мир не роптал и не мешал жить, обслуживая их небольшое общество, которое предоставляло своим членам неограниченные возможности.

        Уже некому было задать вопрос: "И как такое могло случится?" Ведь теперь Большой город умер, и на его месте образовалось море. А их район еще жив, несмотря ни на что. Потому что они - особые, избранная каста.

        Раиса, проезжая по осиротевшим улицам города, брезгливо отворачивалась от больших куч мусора, образовавшихся со временем. Его никто не убирал, ведь за это никто не платил. Хорошо, что в машине есть кондиционер, в нос не бил запах гнили и нечистот. Оставшиеся единицы обслуживающего персонала, необходимые для поддержания хозяйства и дома были перевезены на территорию места работы, так было дешевле, чем содержать из-за них весь город. Здесь нечего больше ловить. Теперь выжить можно было только рядом с избранными. Остальное население давно уже превратилось в животных, которых отстреливали, если они приближались к городу. Они были опасны, никто не знал, что у них на уме. Но некоторые из них прятались в развалившихся без надлежащего ухода домах и питались остатками пищи, которая выбрасывалась элитой. Но это только способствовало их дальнейшей деградации. И умирали они гораздо чаще, чем их собратья, покинувшие город.

 -------------------
        Машина въехала с улицы сразу в гараж и остановилась. Раиса дистанционно закрыла ворота и вышла из авто. "Наконец-то я дома! Если бы не эти внешние связи, никогда бы не выезжала наружу!" Она тут же налила себе полстакана виски, закусив лимончиком, и поднялась на лифте на третий этаж. Прислуга всегда знала свое место и не беспокоила. Создавалось впечатление, что Раиса наедине с домом. Хотя, не так давно здесь было еще довольно шумно. Родители, которых она сначала забрала к себе из города, потихоньку начали сходить с ума. Они кричали  и пугались каждого шороха. Ругались на невидимую прислугу и каждый день требовали адвоката. Пришлось отправить их в пансион на берегу моря. Там живут такие же как они, вышедшие из ума уроды, и там им самое место. Они слишком обременительны. Дети давно перестали рождаться в этом мире. Теперь все приличные люди занимались собой, своим здоровьем и внешним видом. Раиса подошла к зеркалу и полюбовалась на себя: отражение улыбалось ей двадцатилетней девочкой. А ведь ей уже шестьдесят пять лет. Вернее всего шестьдесят пять. Теперь живут очень долго. Но стоит это не дешево. Поэтому приходится мотаться на охоту, а оттуда сразу на фабрику, сдавать добычу. Эти дикари очень полезны в качестве ингредиентов необходимых для эликсира молодости. Последняя охота удалась, она сдала полный багажник свежезамороженных, расчлененных для удобства транспортировки, серых тел. Это обеспечит ее эликсиром еще на полгода.
        После длительного автомобильного путешествия она размялась на тренажёре и вызвала услаждателя. Он сделает массаж, расслабит ее уставшие мышцы, приведет в восторг нежностью и доведет до крайнего возбуждения, так необходимого перед встречей с Мишель. Ей надо было быть на высоте.

        Мишель содержала дом Раисы, потому что та "дарила" ей счастье. У неё, конечно же, был могущественный любовник, который поддерживал её положение в обществе, и она ублажала его как могла, но лишь Раиса могла осуществить все мечты и прихоти  Мишель. Мужчины так примитивны... Мишель очень соскучилась, ведь Раиса отсутствовала почти неделю! Она собиралась к Раисе с самого утра: наводила марафет. Хотя сегодня утром ей нездоровилось: очень болела голова. То посильнее, то послабее, но боли продолжались уже неделю, и никакие таблетки не могли их остановить. Это было странно. Но Мишель, все мысли которой были о предстоящем свидании, гнала от себя эту странность, в глубине души надеясь, что боль уйдет сама по себе после встречи с Раисой. Принимая ванну Мишель массировала голову и вдруг обнаружила, что череп приобрел новую форму. Явственно прощупывались рельефные выпуклые полосы, подобные формирующимся жабрам,  пока "склеенные" между собой кожей, неподвижно расположенные под наклоном за ушными раковинами, равномерно убегающие как волны к затылку. Мишель не верила своим рукам (на глаз эти рельефы были под волосами совсем не видны). У неё случился шок. Она не выдержала и закричала во всё горло.
        В ванную комнату, обеспокоенный её криком, ворвался Серж. Он совмещал работу прислуги в доме Мишель и её ассистента, когда приезжал её драгоценный Витас. Вдвоем с Сержем они творили настоящие чудеса со старым, но еще довольно бодрым телом любовника.
- Что случилось? - Но Мишель не рискнула рассказать Сержу о своем открытии. Об этом нельзя говорить никому, иначе её отправят к этим выродкам за черту города. Нет. Она до последнего будет скрывать свой недуг.
- Мне показалось что кто-то смотрит в окно... - соврала Мишель, ничуть не смутившись, что ванная расположена на втором этаже.
- Ты напугала меня. Слишком увлекаешься психоделиками. Они плохо влияют на нервную систему. Перестань их принимать и видения исчезнут. - Он подошел к ней, погладил её тело, проведя рукой по выпуклостям и впадинам. Одного его прикосновения было достаточно, чтобы зажечь в ней огонь, но он был безнадежно потерян для любой женщины. Они совсем не интересовали его.

       Серж улыбнулся Мишель и вышел из комнаты. Лицо его исказила гримаса боли. Сегодня его с самого утра беспокоил копчик. Он был не в состоянии притворяться дольше пяти минут. Он почти не показывался никому с самого утра. Он боялся, что последствия боли помешают в дальнейшем жить ему полной жизнью. Это беспокоило его больше чем сама боль. У его названного брата Гарри однажды стал расти хвост. Этому предшествовали боли в копчике. Он был с позором изгнан из общества, и на глазах у Сержа растерзан в городе одичавшими отшельниками. Не повезло ему: стать свидетелем такой страшной картины, это оставило неизгладимый след в его голове. Ему ничего не оставалось, как только надеяться, что недомогание пройдет и последствий все-таки не последует. Витас должен был приехать только завтра.
       Серж был почти еще молодым человеком. Он родился в числе последних детей, которым было суждено посетить этот мир. Ему было всего 40 лет. С юного возраста он был воспитан парой родителей, состоящей из папы и папы. Это было в норме уже задолго до его рождения. Они научили молодого Сержа всем тонкостям жизни. Он, даже, если и захотел бы жить по-другому, не мог этого сделать. Он был на редкость милым и мягким человеком и вполне заменял Мишель "плюшевого мишку". Впрочем, он готов был служить кому угодно, лишь бы ни в чем не нуждаться.

 ------------------
       Тем временем Витас возлежал в ретро-джакузи. Расслабившись, он "приходил в себя" после сложнейших переговоров. В свои сто шестьдесят лет он был бодр телом, но весьма пообтрепался душой. Он устал. По натуре своей будучи консерватором, он привык соблюдать условности даже в мелочах. Уже 110 лет с ним жила жена и даже племянник девяноста пяти лет. Матильда была ему верным партнером по бизнесу, а Николя - толковым помощником, который когда-нибудь унаследует все их состояние. Завтра он поедет к очаровательной Мишель и её другу Сержу. С ними было очень уютно и тепло. С ними он скидывал со своей души десятка три лет и чувствовал себя гораздо легче. Но это можно было себе позволить лишь изредка. Дела для него были важнее всего.
       Сегодня с самого утра, как и у Мишель, у него болела голова. Только если у нее боль была обширная и рассеянная, то у него локальная: в области лба и сзади, переходя в шейно-воротниковую зону. Николя сделал ему массаж и боль немного утихла. Сейчас он почти не обращал на нее внимания. Но Матильда настояла на том, чтобы вызвать доктора, тем более, что саму её крайне беспокоили нос и уши. Доктор приехал на полчаса позже обещанного времени. Такого никогда не случалось ранее. Вид у него был уставший и потерянный. Готовя аппаратуру для энергетического снимка он ощущал непомерную тяжесть в ногах. Полученный снимок показал намечающийся рог во лбу Витаса и ряд роговин, уже формирующийся на физическом уровне с головы до середины спины. У Матильды косных наростов обнаружено не было. Нос ее менял свою форму и обещал стать слоновьим хоботом, а уши - как два локатора. Доктор прописал им антимутационные пилюли, пошутив, что его самого в скорости можно будет подковывать, как подковывали лошадей в прошлые века. Николя же никому не рассказал, что его голову уже украшают два небольших аккуратных рожка. Он гордился ими и благодарил своего гуру, который ввел его в самую престижную на планете всемирную организацию. Адепты левого толка не принимали пилюль и ожидали в скором времени пришествия величайшего и наимудрейшего, которому поклониться вся планета.
        Витас перебрал в уме все возможные источники инфекции. Старательно отмахиваясь от мысли о Мишель и Серже, он, тем не менее всё отчетливее понимал, что это - один из наиболее вероятных путей заражения. Он набрал номер, и в разговоре, как бы между прочим, поинтересовался состоянием здоровья самого Сержа, а следом спросил и о Мишель. Серж, опасаясь расстроить Витаса, конечно же умолчал о своем недомогании и как анекдот рассказал о "видении" Мишель. Тогда Витас позвонил непосредственно самой Мишель, и услышав, что она "замечательно себя чувствует" окончательно утвердился в своих подозрениях. Быстро собравшись, без предупреждения, он уже через час въезжал в ворота Мишель. Женщина была крайне удивлена его внезапным появлением, это не сулило ничего хорошего. Зато Серж сразу бросился к нему в объятия, искренне радуясь такому сюрпризу. Витас был взбешен. Он, оттолкнув Сержа, схватил двумя руками Мишель за голову и через секунду, оглушенный нечеловеческим воплем, отшатнулся от нее в ужасе, отдернув руки: прикоснувшись к ней, он сразу нащупал, мягко говоря, "необычную" форму её черепа. Вне всяких сомнений - Мишель мутировала. Но совсем не так, как большинство людей, пострадавших во время Всемирной войны, а так же как он и Матильда - их мутации носили определенный характер, о котором вещали адепты левого толка. Все эти тонкости знали лишь немногие. Это информация стремительно пронеслась в его сознании, и не выдержав потрясения, Витас упал замертво. Серж, пытаясь понять, что произошло, приблизился к Мишель, но предупредив дальнейшие действия, та резко оттолкнула его и пулей вылетела из дома. Растрепанная, на вид лет сорока женщина, в ужасе неслась на своем авто к дому Раисы. Больше ей было некуда податься.

 --------------------
         Николя вступил во владение имуществом дяди и бизнесом. Матильда была сдана в инфекционное отделение пансиона на берегу моря. Объезжая свои новые владения, он  познакомился с Сержем, которым был очарован, взял его под свою опеку и вводил потихоньку к Адептам левого толка, инструктируя и обучая. На вид Серж был обычным человеком, как и Николя, только единицы знали, что он обладает пока небольшим гибким хвостиком, по форме своей похожим на крысиный. Да и наблюдения показывали, что, скорее всего, хвостик станет достаточно длинным.
         Раиса и Мишель доживали последние дни вместе, хотя первое время не могли смотреть друг на друга без содрогания. Но человек ко всему привыкает и теперь они вновь начали "наводить красоту". Мишель превратилась в "инопланетянку" из старинных фильмов. На голове её выросла настоящая корона в несколько ярусов. Волосы между роговыми пластинами были забраны каждая прядь в отдельный хвост, которые впоследствии были собраны вместе, образуя сзади легкий шлейф. Пластины эти были слоновьего цвета, и Раиса рисовала на них различные орнаменты - так они выглядели очень декоративно и даже эффектно. Но ей приходилось быть очень осторожной, чтобы случайно не поранить подругу. Дело в том, что руки ее функционировали с каждым днем все хуже и хуже. Локти распухли и из них время от времени выскакивали два острых ядовитых шипа. Чем больше времени проходило, тем острее и длиннее становились эти шипы, и она еще не научилась управлять ими. Но во время раскрашивания они еще ни разу не выскакивали, это занятие успокаивало, давая ей умиротворение. Кроме того, на передней части тела кожа потихоньку превращалась в чешую. Они почти не выходили из дома и все распоряжения прислуге давали только по фонографу. На охоту Раиса все-таки выезжала, но исключительно ночью, надеясь, что никто не заметит её недуга. А шипы только помогали ей охотиться. Но её смущало одно обстоятельство. Она часто видела обычных мутантов и понимала, что она и Мишель заражены совершенно другой инфекцией. Она стала чужой в своем мире, но и этот, лесной мир, не стал для неё своим. Последнее время серые мутанты, на которых она охотилась тоже изменились. Но у них у всех, как у одного, последние мутации были одинаковы: продолговатый горб на спине. Она не смущаясь вскрыла один из них и обнаружила какое-то подобие крыльев, представляющих собой прочные, как парусина, кожистые  полотна, скрепленные хрящевой тканью.

         Все оставшиеся "людьми" не сговариваясь стояли подняв голову вверх. Каждый замер там, где застало его это зрелище. По небу длинными вереницами, устремляясь в одном направлении, летели серые мутанты. Сначала все приняли их за диковинных птиц, похожих на лебедей, но оптика не позволила обмануться. Серые мутанты, обладая великолепными огромными белыми крыльями, покидали обжитые места, оставляя в недоумении своих "соседей" - обладающих копытами, рогами и хвостами. А с востока  тем временем занималась кроваво-красная заря...