Толстой вызвал Тургенева на дуэль

XIX век прошёл в России под знаком дуэлей. Многие писатели и поэты рассказали в своих произведениях о поединках, прекрасно понимая, что перед лицом смерти герой раскрывается наиболее полно. А для художника слова – это необыкновенно важно. И зачастую дуэль становилась кульминацией произведения, где отчётливо вырисовываются не только дуэлянты, другие персонажи, но и эпоха с её нравами.

Мария Толстая – муза Тургенева

Не стал исключением и наш великий земляк Иван Сергеевич Тургенев. Вспомним его невероятно сложные отношения со Львом Николаевичем Толстым. Толстой был оскорблён тем, что отношение Тургенева к его родной сестре Марии Николаевне не было серьёзным и что он «только напрасно потревожил несчастную женщину». Мария Николаевна и её муж побывали в гостях у Тургенева в его имении в Спасском-Лутовиново Мценского уезда Орловской губернии. Возвышенные отношения с  М. Н. Толстой вдохновили Ивана Сергеевича на создание повести «Фауст» - поэтической истории о любви. Повесть была посвящена сестре Толстого, а главная героиня напоминала Марию Николаевну. Но, когда, уйдя от мужа, она ожидала от Тургенева решительного шага, писатель проявил нерешительность и не давал ей более никаких надежд, остался на длительное время за границей. Толстой сделал запись в дневнике в сентябре 1858 года: «Тургенев скверно поступает с Машенькой…».

Ссора в доме Афанасия Фета

Огромные испытания ждали Тургенева и Толстого, когда они прибыли в только что приобретённое А. А. Фетом имение Степановка, ныне в Свердловском районе Орловской области. Ссора между великими писателями произошла рано утром 27 мая 1861 года. При этом никого, кроме хозяина дома и его жены, Марии Петровны, не было.
«Ложное» родительское положение и заграничное воспитание Полины (дочери Тургенева. – А. Б.) как раз и явилось одной из самых существенных причин к столь жёсткой ссоре между Толстым и Тургеневым…В словах Тургенева о благотворительности и воспитании Толстой почувствовал «фальшь добрых стремлений», которую насаждала европейская педагогика. Буржуазная система воспитания в Европе Толстому показалась настолько отсталой и противоестественной, что он не мог говорить о ней без иронии. Это настолько неожиданно взволновало Тургенева, что он утратил самоконтроль и допустил не свойственную его натуре резкость в обращении, угрозу – вплоть до того, как свидетельствует С. А. Толстая, что хотел ударить Толстого…
Любопытно мнение о взаимоотношениях Тургенева и Толстого, высказанное старшей дочерью Льва Николаевича Татьяной Сухотиной-Толстой (1864-1950). Она жила в селе Кочеты Новосильского уезда Тульской губернии, ныне в Залегощенском районе Орловской области. Т. Л. Сухотина-Толстая пишет: «Мне кажется, что Тургенев как художник видел в моём отце только его огромный литературный талант и не хотел признавать за ним никакого права быть чем-либо другим, кроме как художником-литератором. Всякая другая деятельность отца точно обижала Тургенева – и он сердился на отца за то, что отец не слушался его совета и не отдавался исключительно одной литературной деятельности».

В  Богослов!

  Лев Николаевич обращается в письме к Тургеневу, что не желает стреляться пошлым образом, то есть чтобы два литератора приехали с третьим литератором, с пистолетами, и дуэль бы закончилась шампанским, а желает стреляться по-настоящему и просит Тургенева приехать к опушке леса с ружьями в Богослов. Эта почтовая станция находилась на полпути между Спасским-Лутовиново и имением Толстого Никольское-Вяземское, ныне в Тульской области. И. С. Тургенев в сентябре 1861 года пишет переводчику Николаю Кетчеру: «При всём моём отвращении к дуэлям и прочим феодальным обычаям мне ничего другого не оставалось – и… мы станем нос с носом, как петухи». В оттяжке дуэли Толстой увидел, как вспоминает С. А. Толстая, проявление Тургеневым трусости, о которой распространялись его литературные друзья. Когда эта сплетня дошла до Тургенева, то он, в свою очередь, вызвал Толстого на дуэль.

… «мы драться не будем…»

26.10(7.11). 1861 года Тургенев пишет П. В. Анненкову: «Я получил от Л. Н. Толстого письмо, в котором он объявляет мне, что слух о распространении им копий оскорбительного для меня письма есть чистая выдумка, вследствие чего мой вызов становится недействительным – и мы драться не будем, чему я, конечно, очень рад». (Лощинин Н. П. – «Л. Н. Толстой и И. С. Тургенев: К вопросу о творческих и личных отношениях». – Тула: Приокское книжное издательство, 1982. – С.51 - 54). К счастью, поединок между великими писателями не состоялся. Толстой и Тургенев прекратили личные связи на 17 лет, но продолжали интересоваться творчеством друг друга. Толстой в письме к Фету просил его подробнее написать о первых главах «Войны и мира», публикуемых  в 1865 году: «Ваше мнение да ещё мнение человека, которого я не люблю, чем более я вырастаю большой, мне дорого – Тургенева». Лев Николаевич первый поборол в себе сословные предрассудки и протянул руку дружбы Тургеневу, так много хорошего сделавшего для него в молодости. Толстой пишет: «В последнее время, вспоминая о моих с вами отношениях, я, к удивлению своему и радости, почувствовал, что я к вам никакой вражды не имею. Дай бог, чтобы у вас было то же самое… Я помню, что я вам обязан своей литературной известностью, и помню, как вы любили моё писание и меня…».
В очерке «Лев Толстой» Максим Горький отметил: «Толстой изумительно красиво рассказывал о прошлом и лучше всего о Тургеневе».

Поединки в творчестве великого орловца

Известно, что Тургенев в своём творчестве рассказывал о подлинных фактах, а прототипы – реальные личности. Так, дуэлянты в повести «Три портрета» - это люди, хорошо знакомые писателю и даже его родственники. «Человек же в треуголке, чей мифический портрет якобы хранил следы шпаги Лучинова и названный в повести Рогачёвым, тоже существовал в реальности. Это квазимуж Дарьи (Лутовиновой, тётки Варвары Петровны – матери И. С. Тургенева. – А. Б.) Николай Семёнович Рогачёв, выходец из ярославских дворян, майор и обер-провиантмейстер по служебному положению…
В Иване Лаврецком, как и в Василии Лучинове из «Трёх портретов», несомненно, объединены черты обоих братьев Лутовиновых – Алексея и Ивана, чья юность прошла в Петербурге в самую блестящую и самую горячую пору царствования Екатерины Великой. «Спасский вестник». – Выпуск 5. – 1999. – С. 5).
Тургенев включил изображение дуэли и в повести «Бретер», «Два приятеля», в роман «Отцы и дети». Писатель высмеял старинное рыцарство в образе Павла Петровича Кирсанова, потребовавшего от Базарова поединка и признавшего после своего поражения правоту разночинца-нигилиста. (Лощинин Н. П.  «Л. Н. Толстой и  И. С. Тургенев». – С 55). Сцена дуэли в «Отцах и детях» воистину блистательна:
«Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив левую руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета…
«Он мне прямо в нос целит, - подумал Базаров, - и как щурится старательно, - разбойник! Однако это неприятное ощущение. Стану смотреть на цепочку его часов… «Что-то резко зыкнуло около самого уха Базарова, в то же мгновение раздался выстрел. «Слышал, стало быть, ничего», - успело мелькнуть в его голове. Он ступил ещё раз и не целясь надавил пружину. Павел Петрович дрогнул слегка и схватился рукой за ляжку. Струйка крови потекла по его белым панталонам…
- Ну извините, это до другого раза, - отвечал Базаров и обхватил Павла Петровича, который начинал бледнеть. – Теперь я уже не дуэлист, а доктор и прежде всего должен осмотреть вашу рану».