Бессмертие короля Берта. ГлаваI. Воспитание

                "Тысячелетья мгновеньем
                Не будут, увы, никогда"...
                Поэма Забвения
               

                *    
     Когда у графа Шервуда Селитриума и его жены Агаты родился младенец, то вскоре, как только позволили обстоятельства, в их загородном замке из белого мрамора был устроен радостный праздник с индийскими факирами и китайскими фейерверками, на который первым делом пригласили короля с королевой, важных сановников, а также знаменитых, блистающих латами, рыцарей, прекрасных фей, модных актёров, сказочных гномов в красных колпаках и богатых купцов, не говоря уже о персидских танцовщицах, звенящих браслетами, а также бородатых джазовых музыкантов, увешанных золотыми серьгами и цепями, без которых даже в те давние времена не проходили крестины, свадьбы и корпоративы...

     Говорили, что мальчик родился в шёлковой рубашке с серебряной ложечкой во рту, поэтому посмотреть на него хотели все приглашённые в гости, хотя он крепко спал, не обращая ни на кого внимания. Знатные господа восхищались ребёнком в кружевных пелёнках, король даже подержал его на руках, управляющих государством, а сердитый с розовым личиком малыш, проснувшись, молчком неожиданно укусил его за мизинец... И только фея Леммурия на это без улыбки сказала, нахмурив чёрные брови: "Все желания младенца исполнятся, но не все принесут счастье". Почему-то её слова больно ранили графиню Агату Селитриум в сердце, а граф Шервуд подумал, что "как не крути, однако богатство важнее любого счастья, поэтому нечего жалеть о сказанном этой неприятной дамой в чёрном платье, ко всему прочему ещё не сбывшемся"... Впрочем, из-за праздничной суеты все вскоре забыли о фее Леммурии.

     Мальчика назвали Бертом в честь основателя рода Берта Могучего, который в жестокой битве с сарацинами, сломав меч, спас короля, отбиваясь от наседающих врагов вырванным с корнем вязом. Так он был силён. Челядь шепталась, что когда ребёнка проносили мимо портрета прапрадеда, то тот скашивал глаза и провожал долгим суровым взглядом своего праправнука...

     Вырастая, Берт Селитриум твёрдо знал, что слуги всегда готовы выполнить любую его прихоть, а если это невозможно, то их обязательно накажут даже за Луну, которую не смогли достать с неба. Графиня Агата любила принимать гостей и ездить в гости, поэтому её сын, путешествуя и общаясь с достойными людьми своего круга, с младых ногтей понимал различие не только между сословиями, но и просто между людьми, на опыте узнавая, что так называемые равные отношения построены на подчинении одного человека другому, на конкуренции если не силы, то ума и воли. Из книг же, тщательно подбираемых ему отцом, он вычитал, что в жизни нет ничего важнее и надёжнее власти, когда по закону можешь приказывать и посылать на смерть себе подобных, не отвечая за их судьбы, ибо подчиняться или нет - выбор самого человека.

     Со временем постепенно образовался дружеский союз молодых аристократов, понимающих друг друга с полуслова, которых сначала объединило детское общение, затем подростковая романтика странствий, стремление к знаниям, а в юности балы и любовные увлечения.

     Граф Шервуд Селитриум научил сына прощать себе и только себе любые слабости, даже пороки, которые нельзя прощать никому, в том числе самым близким, самым родным, так как всепрощение себя и непрощение других отделяет нас от суеты, от зла мира, делает нас индивидуальностями, стоящими над миром страстей. С детских лет он брал Берта на охоту, приучив к виду крови, показывая и объясняя, когда загоняли волков и лис, как ошибки даже матёрых зверей приводят к гибели. "Человек - хищник, и если ты ценишь себя, то используй других, зная, что нет ничего губительнее благодушия. Жалость отвратительна!" - внушал он сыну.

     Вот почему сердце Берта не знало жалости.

     Дома с отцом, матерью и слугами Берт разговаривал, как правило, на родном языке, а вот с иностранными гувернёрами и домашними учителями, хорошо разбирающимися в разных науках от математики до экономики, только на демонакском. Этот язык он знал не хуже родного.

     Граф Шервуд не хотел запирать сына в закрытую престижную школу с огромными зарешеченными окнами, определяющую навсегда военное или чиновничье будущее учеников, тем более, что у него были возможности дать качественное домашнее образование ребёнку, нанимая лучших преподавателей и профессоров, которые не могли отказать богатейшему вельможе королевства. Он искренне считал на собственном опыте, что закрытые учебные заведения способны вызвать только беспричинный страх у подростка перед ровесниками и учителями, сломать волю, а следовательно в будущем помешать карьере. Твёрдо веруя, что "униженные не могут управлять людьми", Шервуд пресёк такую возможность раз и навсегда. Поэтому Берт учился по расширенной индивидуальной программе дома, сдавая экзамены в столичной гимназии и университете. Положение позволяло поступить именно так.

     Селитриум был президентом Главной Канцелярии Управления Экономикой Королевства короля Вильгельма, в которой занимался торговлей, имея тесные связи не только с соседними государствами, но и с заокеанской Демонакией, а также с далёкими Индией, Китаем, Австралией, в порты которых заходили парусники а также туда иногда летали дорогие неповоротливые летучие корабли, которые мы называем дирижаблями. Особые отношения были с загадочной Австралией, откуда поставляли наимоднейшие кенгуровые шубы. Многое связывало его с гномами-золотодобытчиками, вурдалаками-промышленниками и эльфами-банкирами, не говоря уже о разумной кротовьей бюрократии и о братстве жуков-юристов. Как говаривали ехидные языки королевства: "Король управляет, граф Шервуд заправляет"...

     Увы, всё когда-нибудь кончается: Берт поступил в университет на самый престижный факультет Политической стратегии и тактики, после окончания которого в звании магистра был сначала направлен в посольство незначительного соседнего королевства, а вскоре назначен не без отцовской протекции на одну из важных должностей Консульства в Демонакии, куда стремились многие отпрыски знатных семей, но далеко не все могли попасть.