Северные королевства, нашествие и... глава 4

                Глава IV


                «…Магия - это мост, - ответил он наконец.
                - Мост, по которому можно из видимого мира
                перейти в мир незримый.
                Чтобы усвоить уроки того и другого…»

                Пауло Коэльо. «Брида»


                «…- Здесь, зона с сильным магическим полем!
                - Вот именно - подтвердил проходящий мимо куст…»

                Терри Пратчетт. «Цвет Волшебства»


        Виктор, кряхтя как старый дед, вылез из тесного лаза и огляделся. Он был в просторном помещении с высоким сводчатым потолком. Тусклый мерцающий свет факела в руках шамана освещал только небольшой закругленный участок каменной стены за его спиной. Стена закруглялась не только в стороны, но и кверху, отчего Виктор и решил, что потолок в подземелье сводчатый, хотя тот и терялся в кромешной тьме где-то далеко наверху. Каждый шорох отдавался тут громким эхом, выдавая довольно обширную площадь невидимой во мраке полусферической залы.
        –     Где это мы? – шепотом спросил Виктор у колдуна, который терпеливо ожидал, пока сопровождавший его мужчина, а за ним и девушки выберутся из лаза.
        –     Это мы под монастырем, – ответил шаман негромко, но эхо все равно несколько раз повторило его голос. – Тот, кто строил это сооружение, прекрасно знал о капище и не собирался его уничтожать. Он его замуровал, чтобы срыть с глаз окружающих и при этом сохранить энергетику древнего святилища. Но местные язычники не забыли об этом месте и для своих тайных обрядов проделали подземный ход. Когда именно – неизвестно. Непосредственно с территории монастыря в это помещение попасть никак нельзя. Да и шумоизоляция здесь прекрасная. Двойные стены в несколько слоев камня, пересыпанные землей. Не знаю уж, зачем строителям понадобилась такая фортификация?
        –     А чтоб бесы не повылазили, – усмехнулся Виктор, протягивая руку и ощупывая древнюю грубую каменную кладку стены. – Купол?
        –     Да, – коротко подтвердил шаман, кладя котомку со всякими своими причиндалами на пол. Затем он приторочил факел к скобе, торчащей из стены, неподалеку от подземного хода и принялся подготавливать капище к ритуалу. Язычник что-то сказал по-английски девушкам и Бетти, а следом за ней и Энджи присели рядом с ним, помогая шаману в приготовлениях. Купольное помещение, как выяснилось, было вовсе не таким уж и обширным, как показалось вначале – метров десять в поперечнике, не больше. Посреди него был устроен небольшой каменный очаг, а рядом с очагом лежало три больших плоских валуна с какими-то плохо различимыми в тусклом свете факела пиктограммами. Валуны были чем-то измазаны и, приглядевшись, Виктор понял, что это засохшая кровь.
        –      Вы что тут, петухов режете? – мрачно осведомился он.
        –      Да, обычно петухов, – спокойно подтвердил шаман.
        –      А сегодня, почему без птички? – не унимался Виктор.
        –      Сегодня мы камлаем на мост в потусторонний мир, сегодня должна быть человеческая кровь, – нисколько не смутившись, объяснил молодой колдун. – Так проще проникнуть в мир духов – они отзывчивы к запаху и вкусу живой человеческой крови.


        Сказав эти слова, шаман вытащил из котомки замысловато изогнутый жертвенный нож с костяной ручкой, так же, как и жертвенные камни, испещренный пиктограммами.
        –     И кого же из нас вы в жертву решили принести? – забеспокоился Виктор.
        –     Всех понемногу, – с улыбкой ответил волхв, а потом снова став серьезным пояснил. – Нужно, чтобы каждый из участников обряда окропил своей кровью жертвенные камни. Иначе мы не сможем соединить силу, живущую в нас с силой священного места и построить мост в иной мир, мир предков. Чтобы нашим сущностям проще было пройти по мосту я обострю чувства снадобьем.
        –     Это безопасно? – насторожился  Виктор, внимательно разглядывая доставаемые из котомки пузырьки с подозрительными жидкостями и порошки из неизвестных компонентов в аккуратненьких коробочках.
        –     Я же жив пока еще, как видите, – пожал плечами шаман. – Хотя уже много раз принимал снадобье для камлания.


        Тем временем шаман закончил раскладывать различные ингредиенты, взял в руки металлическую кружку и армейскую фляжку, отвинтил крышку, скрепленную с фляжкой короткой цепочкой, и налил в кружку воды. Виктор и его компаньонки внимательно следили за действиями колдуна. Он поставил кружку на пол и начал добавлять туда всяческие порошки из нескольких коробочек, потом накапал туда же из трех флаконов неведомых разноцветных жидкостей и перемешал все это сухим обломком ветки некоего дерева.


        Затем шаман развел в каменном очаге небольшой костерок из принесенных с собой нескольких березовых чурочек, подсыпал в огонь какого-то светлого порошка, от чего огонь разгорелся ярче и в помещении распространился приятный, слегка пряный запах. После этого колдун взял свой бубен, кнут из конского волоса и стал наносить кнутом ритмичные удары в бубен, отдающиеся гулким многократным эхом под сводами залы. В такт ударам он принялся что-то нудно напевать низким загробным голосом, издавая долгие и жуткие горловые звуки и слова на непонятном языке.


        Так продолжалось несколько минут, пока шаман не отложил в сторону бубен, взял в руки ритуальный нож и скомандовал:
        –     Давайте мне свои левые руки!


        Все трое наблюдателей дружно подали требуемые конечности колдуну, и тот сделал себе и остальным маленькие аккуратные надрезы.
        –     Теперь окропите своей кровью священные камни так, чтобы кровь каждого попала на все три камня, – потребовал он и сам первым проделал такую же процедуру, выдавливая алые капли из раны над каждым из трех священных артефактов.


        Когда эта процедура была окончена, колдун усадил троих своих соучастников обряда в центр капища и приказал взяться за руки, а потом дал каждому поочередно сделать из кружки по три глотка. Оставшееся содержимое он выпил сам, снова взял бубен, кнут и продолжил камлание.


        Сначала ничего особенного не происходило, не считая того, что шаман помимо мрачного пения начал все быстрее ходить вокруг капища, а потом еще и пританцовывать, с каждым кругом все энергичнее. И песня его становилась все громче и отрывистее.


        Потом перед глазами у Виктора все поплыло, словно на глаза навернулись слезы, каменные стены вокруг стали зыбкими, сидящие позади него спина к спине  девушки куда-то подевались. Виктор уплывал далеко в серую непроницаемую мглу, словно кисея колыхающуюся вокруг. Ничего не стало видно, даже собственного тела. Он хотел поднести к глазам свою руку, но не мог пошевелиться, а только все плыл и плыл, отдавшись невидимому течению в бесконечном сером тумане. Потом он услышал голоса. Сперва слабые, едва различимые, потом они окрепли, стали внятнее и Виктор понял, что один из голосов принадлежал шаману, который продолжал своим загробным голосом произносить загадочные магические формулы на непонятном языке, выкрикивая отдельные слова громче остальных. Второй голос был вначале совсем едва слышен сквозь заклинания колдуна, но со временем он начал будто бы приближаться, становился все громче и слышнее и в какой-то момент Виктор различил, что голос этот женский. А еще через некоторое время его осенило, что это говорила Катрина.
Она тоже творила какое-то заклинание, вполне может быть даже, что не одно, а разу несколько.


        До Виктора начал доходить истинный смысл происходящего: он перемещался, путешествовал между двумя мирами! Вскоре уже голос чародейки стал громче, затмил собою постепенно стихающее бормотание и выкрики шамана, он стал оглушительно-громким и окружил затерянного во мгле человека со всех сторон, словно плотной защитной скорлупой. Виктору было нестерпимо от грохотавших в его голове слов, хотелось закрыть уши, чтобы не оглохнуть от такого мощного звука, но руки его по-прежнему не слушались своего хозяина. Потом неожиданно что-то ярко вспыхнуло перед глазами у перемещавшегося между мирами странника, и он крепко зажмурился, чтобы не ослепнуть от вспышки, а когда снова открыл глаза, он опять лежал на каменном полу в непроницаемой темноте, чувствуя пронизывающий холод и неприятно твердые и холодные камни под своей спиной.


        Виктор осторожно поднял правую руку. Тело снова, хоть и неохотно, повиновалось ему. Вокруг не было видно не зги. Факел и костер в небольшом каменном очаге посреди капища куда-то исчезли во мраке без следа. Он пошевелился и вдруг отчетливо почувствовал, что лежит на холодных камнях пола абсолютно голым! Осознав это, Виктор немедленно подскочил, как ужаленный, шаря вокруг себя в поисках одежды, стен или хотя бы вообще чего-нибудь. Ничего не найдя, уже впадая в панику, он бросился наугад вперед и со всего маху налетел на неровную твердую стену, больно ударившись правым плечом и головой, так что искры посыпались из глаз. Глаза мало-помалу стали привыкать к темноте. Она вовсе не была такой уж непроницаемой, как показалось вначале, просто, видимо, Виктора ослепило вспышкой, которую он видел незадолго до того, как оказаться в этом темном мрачном застенке.


        Постепенно проступили грубые каменные стены, такой же каменный, сырой и холодный пол. Высоко в стене угадывалось даже малюсенькое зарешеченное окошко, в котором едва можно было разглядеть кусочек темного ночного неба, усыпанного звездами. Помещение, в котором оказался Виктор, на первый взгляд очень походило на то, где он, вместе с остальными, проводил языческий обряд, только было оно квадратным и, пожалуй, размерами несколько поменьше, да и потолок тут был, по крайней мере, виден невооруженным глазом.


        Главным же был вовсе не размер и не высота, а то, что это абсолютно точно было совсем не то место, где проводил свои камлания молодой шаман. Не было тут ни факела, ни очага, ни самого шамана, ни компаньонок Виктора. Не было даже трусов. Было пусто, холодно и сыро. Кроме того, видимо из окна, заметно тянуло гарью и каким-то смрадом. Виктор поежился от подувшего промозглого ледяного ветерка, снова почувствовав себя неуютно и зябко. Нужно было выбираться из этой каменной конуры. Он внимательно огляделся по сторонам, пристально всматриваясь в окружающие его стены, но никаких признаков дверей не обнаружил. Зато в полу, у противоположной стены нашелся массивный деревянный люк с большим железным кольцом вместо ручки.


        Виктор пришлепал босыми ногами к люку и, схватившись за кольцо, изо всех сил потянул крышку на себя. Люк не подавался. Скорее всего, он был заперт с обратной стороны. Не имея никакой информации о том, где он находится и, памятуя о своем появлении когда-то в Свободных Землях, Виктор решил никого не звать на помощь, пока не разберется хотя бы приблизительно, где он очутился на этот раз. Правда, как это сделать, в настоящий момент было совершенно непонятно. Он попытался разглядеть пространство внизу сквозь щели в деревянной крышке люка, но ничего там видно не было, тогда Виктор припал к шершавой деревянной поверхности ухом и замер, прислушиваясь.


        Сначала с обратной стороны не доносилось ни единого шороха, повсюду стояла звенящая тишина, но потом, по мере того, как голый узник внимал окружающему пространству, звуки стали проникать в его сознание и обстановка вокруг постепенно наполнилась различными звуками.


        Где-то снаружи пел свои заунывные ночные песни ветер, пару раз вдалеке ухнул филин, громко захлопала крыльями невидимая ночная птица, в отдаленных невидимых пространствах под крышкой люка звонкими шлепками редко капала вода, отдаваясь гулким эхом, что-то методично позвякивало, словно цепи на ветру. Снова ухнул филин, а следом за ним, пронзительно и жутко, заклекотала еще какая-то ночная тварь.


        Так Виктор лежал довольно долго, чувствуя, что постепенно начинает коченеть на полу. Он уже совсем было решил подниматься на ноги, всерьез опасаясь простуды, как вдруг явственно различил далекие голоса. Голоса постепенно приближались. Можно было уже совершенно точно различить, что бранились два человека, при этом бранили они кого-то третьего, кого рядом с ними не было. Прошла еще пара секунд, пока Виктор понял, что эти двое – Энджи и Бетти, и что клянут они, на чем свет стоит, того самого молодого шамана, который перенес их в этот затерянный в неизвестности каменный застенок. Узнав голоса своих подруг, он изо всех сил стал молотить по крышке люка и при этом отчаянно вопить:
        –     Я здесь, выпустите меня! Откройте люк! Помоги-и-т-е-е! Лю-у—ди-и!


        Голоса смолкли, послышались торопливые шаги, потом внизу что-то натужно заскрипело. Похоже было, будто кто-то поднимался по шаткой деревянной лестнице а, еще через несколько секунд, со ржавым скрипом, нехотя отодвинулся невидимый засов. Виктор с готовностью дернул за кольцо, люк наполовину приоткрылся, и в него осторожно просунулась белобрысая голова Энджи, отчетливо различимая в темноте каменного каземата. Она неудобно повернула голову, пытаясь разглядеть в темноте, того, кто держит крышку люка и тихонько спросила:
        –     Кто здесь?
        –     Это я, – ответил Виктор, отмечая про себя, что снова понимает свою подругу без переводчика. – Энджи, у вас там внизу одежды нет какой-нибудь, а? Я голый, как Адам, только без фигового листа. И задубел как собака, синий уже весь.
        –     Знаю, – с готовностью ответила девушка, вставая в люке лицом к Виктору и держась за деревянную крышку, как танкист в башне танка. – С нами такая же фигня. Но тут нашлось кое-что приодеться. Не слишком презентабельно, конечно, но... Бет, дай там что-нибудь одеться, тут у нас Витя голышом в полный рост. Ничего так видок, только темновато, жаль.


        Несчастный обнаженный узник каменного чердака мысленно выругался, стиснул зубы и молча возвел очи горе, благо темнота скрыла его раздражение. Снова заскрипела лестница, и Энджи исчезла внизу, а потом из люка снова показалась её рука сжимающая в кулаке какие-то тряпки.
        –     Держи, – сказала она. – За размер и фасон не отвечаю, но все же лучше, чем ничего. Одевайся.


        Виктор впотьмах торопливо разобрал тряпье, оказавшееся короткими портками, едва ниже колен и грубой рубахой с короткими, до локтя, рукавами. Намного теплее в этой одежде не стало, но срам хотя бы она прикрывала, и на том спасибо. Он быстро оделся и распахнул люк полностью.
        –     Все, я готов к труду и обороне! – воскликнул Виктор, поворачиваясь с бока на бок перед стоявшей на лестнице высунувшись в отверстие по грудь Энджи, словно перед зеркалом.
        –     Чего ты готов? – привычно не поняла блондинка его присказки, и Виктор от удовольствия даже расплылся в широкой улыбке, окончательно убеждаясь, что план Катрины, кажется, в основном удался. Оставалось только выяснить, куда конкретно перенесли их шаман с чародейкой в географическом, так сказать, смысле.
        –     Ничего, Энджи, – коротко ответил он и добавил. – Можно я спущусь к вам?
        –     Конечно, давай, – ответила она, торопливо ступая по ступеням вниз. У подножия лестницы блондинка посторонилась, и Виктор проследовал за ней.


        Он оказался в широком, тоже каменном, коридоре. Здесь было несколько светлее, чем в каморке наверху, но зато заметно холоднее, потому что тут в одной из стен, на расстоянии примерно десяти шагов друг от друга, были проделаны узкие и длинные, как бойницы, оконца без стекол, длиной более полуметра и шириной  едва с ладонь. Через эти бойницы в коридор, куда спустился Виктор, попадало намного больше света и холодного воздуха снаружи, чем через отдушину в каземате, где он очутился после перемещения.
       

        Пришелец повернулся, оглядел своих компаньонок, забавно выглядевших в таком же, как у него, полосатом одеянии, оказавшимся стандартным  арестантским нарядом, и, повинуясь порыву, крепко обнял их обеих разом.
        –     Получилось, девчонки! – воскликнул он. – Получилось, понимаете? Мы снова там, то есть тут, конечно... в общем... мы снова где-то в Северных Королевствах. Ну, или, может быть рядом с ними. Во всяком случае, переводчик нам больше не требуется и это очень хороший признак. К тому же, могу поклясться, что перемещаясь, я слышал голос Катрины, это точно.
        –     Еще бы знать, куда она нас перетащила, эта стерлядь, будь она не ладна, – проворчала Энджи, зябко подернув плечами. – Что это за крепость и где она находится, и почему здесь нет ни души? И такой дубак…
        –     Не горюй, радость моя, - весело подмигнув, успокоил её Виктор. – Разберемся во всем со временем. Пошли!


        Они проследовали по длинному, слегка закругленному коридору, с одной стороны которого были расположены все такие же узенькие и длинные проемы-бойницы, а с другой – железные кованые двери камер с зарешеченными окошечками для соглядатаев. Проходя мимо ближайшего окна наружу, Виктор выглянул в него, но ничего толком в ночной темноте не разглядел, кроме каких-то неясных очертаний огромного и бесформенного нагромождения многочисленных строений, припорошенных белым снегом. По всей видимости, башня, в которую переместились гости из иного мира, возвышалась над неизвестным пока заброшенным или разрушенным городом, потому что, несмотря на обилие сооружений, распростертых внизу на приличное расстояние, каких-либо огней, дымов, или других признаков присутствия обитателей построек видно не было. Все окутывала почти непроницаемая в безлунной ночи темнота.


        Наконец, трое начавших уже синеть от холода полуголых путешественника между мирами в арестантских одеждах добрались до огромной, во весь проем решетки из толстых стальных прутьев, с такой же решетчатой дверью в ней, распахнутой настежь.
        –     Погодите-ка, - остановил своих спутниц Виктор. – Если я все правильно понимаю, то место, где мы находимся, мне знакомо. Да и вам тоже, между прочим. Насколько я помню, это не что иное, как Башня Смерти, и значит, мы находимся в Церестре! Только вот почему вокруг не души? У них тут что, тотальная амнистия заключенных что ли?


        Он шагнул за решетку, и стал по очереди дергать двери, расположенные по другую сторону от неё, но все они были крепко заперты. Глядя, как девушки удивленно наблюдают за ним, он объяснил:
        –     Тут должны быть допросные и помещение охраны. В них, возможно, мы найдем нормальную одежду, а может, удастся и обогреться: в этих помещениях обычно бывают камины.


        С этими словами Виктор дернул очередную дверь, она распахнулась, и ему открылась жуткая картина смерти, так что он даже невольно отпрянул назад. В помещении охраны, где действительно имелся давно уже нетопленый камин, устроенный  в одной из боковых стен, лежали в разных позах несколько окоченевших трупов. Судя по их виду, лежали они тут уже не первый день.
        –     Девчонки, помогите мне! – крикнул Виктор в коридор. Его спутницы немедленно появились в проеме и остановились, пораженные увиденной картиной.      


        Видя, что они так и не двигаются с места, словно в оцепенении глядя на тела мертвецов, он повторил:
        –     Помогите мне. Как это ни цинично, но нужно раздеть этих несчастных. Им одежда ни к чему, а нам поможет не умереть от холода.
        –     Я с мертвецов ничего не одену! – решительно заявила Энджи.
        –     И я тоже! – поддержала её Бетти.
        –     Тогда, поздравляю, – саркастически усмехнулся Виктор. – Через пару часов вы с ними встретитесь на небесах и обсудите свое праведное поведение. Надеюсь, это произойдет в раю, хотя... – он посмотрел на трупы тюремщиков, – последнее, что для них, что для вас, довольно сомнительно...


        Говоря это, Виктор уже расстегивал фибулу теплого шерстяного плаща у ближайшего к нему убитого. Девушки переглянулись и очень неохотно все же последовали его примеру. Очевидно, замерзать насмерть здесь, в церестрийской тюрьме, в их планы не входило.


        Вскоре все трое переоделись в одежду убиенных тюремщиков, Виктор вытащил трупы в коридор и растопил камин лежавшими подле него дровами. Энджи и Бетти, тем временем, понемногу освоившись, плотно занавесили холодное окно в комнате, закрыли дверь, и помещение стало мало-помалу прогреваться.


        Когда камин разгорелся, Виктор снова пошарил по комнате в поисках оружия, но ничего не нашел, кроме маленького складного ножика, на вроде перочинного. Это выглядело немного странно, чтобы тюремщики были совершенно безоружны, но учитывая то, в каком состоянии их нашли пришельцы, отсутствие у жертв нападения оружия легко было объяснить тем, что его забрали убийцы. Виктор поверх теплого шерстяного камзола натянул еще и кольчугу одного из убитых. Девушки доспехов одевать не стали, сложив их, однако, в найденный тут же большой заплечный мешок и вместительную сумку, которая обнаружилась в ходе поисков оружия. Впрочем, Виктор, тоже не желая постоянно таскать на себе лишние тяжести, наручи и ножные доспехи вместе со шлемом тоже сложил в такой же мешок, напоминающий большой солдатский сидор.

 
        Теперь, когда пришельцы немного отогрелись, они уселись за небольшим столом у окна, от которого заметно тянуло холодом даже сквозь занавеску. Пока была такая возможность, новоявленные робинзоны решили обсудить сложившееся положение и наметить дальнейший план действий.
        –     Значит, ты считаешь, что это Церестра? – первой спросила Бетти.
        –     Да. Я думаю, что мы в Башне Смерти, на территории замка королевы Амелии, – подтвердил Виктор. – Только я, хоть убей, не понимаю, что здесь произошло и почему никого, кроме мертвецов-тюремщиков нет. Все двери распахнуты настежь. Может, тут бунт заключенных был? Хотя странно, что при этом нет ни одного убитого узника. Обычно так не бывает, насколько я понимаю. Наоборот, их должно быть много, а мы не видели ни одного. Значит не бунт. Между прочим, я выглядывал в окно – в городе не видно ни одного огонька, ни одного света в оконце. Если бы это была какая-нибудь деревня в пограничье Свободных Земель, все было бы нормально – ночь, все спят, лишнее внимание ни к чему, но для крупного столичного города такое вряд ли возможно. Сторожевых костров на городских стенах я тоже не увидел, хотя ночь вроде бы ясная.
        –     Может, мор какой-нибудь? – задумчиво предположила Энджи.
        –     Типун тебе на язык! – немедленно перебил её Виктор. – Не приведи Господь. Мы еще и одежду одели с мертвых.


        Он помолчал немного, обдумывая версию блондинки и с сомнением продолжил:
        –     Да нет, не похоже на заразу. Все трупы погибли насильственной смертью, вы же сами видели кровь и раны на теле. И опять-таки, где остальные? Тут что-то другое. Может, война?
        –     Наверное, поэтому нас Катрина и вызывала, – предположила Бетти.
        –     Да-да, – оживился вдруг Виктор, услышав её слова. Он ясно вспомнил сон, который несколько раз видел перед самым приездом Бетти. Черный конь, от которого он пытался убежать и чародейку, что становилась на пути у страшного коня, спасая Виктора и рискуя погибнуть под копытами черного исполина. Может это был какой-то знак, которого он тогда никак не мог понять, а теперь... – Да. Кажется, я начинаю соображать, что к чему. Катрине, а может быть и всем Северным Королевствам  угрожает некая опасность. Чародейка пыталась меня предупредить во сне, но я этих аллегорий не понимал, и вообще считал все свои сны полным бредом моего больного подсознания. А теперь я, кажется, начинаю понимать, в чем дело... хотя это все равно странно – ведь тюрьму охраняли не пять человек, это уж я хорошо запомнил! Может, эти несчастные просто решили спрятаться тут и что-то переждать? Видимо, не переждали...
        –     Так в чем же, по-твоему, дело? Что ты начинаешь понимать? – осведомилась Энджи, прерывая рассуждения собеседника. Она пригрелась под боком у подруги, сидя напротив Виктора и её явно клонило в сон. Сказывался бурно проведенный день в лагере реконструкторов средневековья с обильными возлияниями.
        –     Помните, что Катрина говорила нам о планах герцога Бэдлхэма? – вместо ответа спросил в свою очередь Виктор.
        –     Ну, он хотел, кажется, с помощью Магического Куба всю магию заграбастать, а потом продавать её за деньги и привилегии, чтобы захватить власть, – поделилась своими воспоминаниями Бетти. – Но Куб же мы, вроде бы, ему использовать не дали, так что он теперь не опасен.
        –     Ты не все помнишь, Бетти, – поправил её собеседник, – все было не так просто, дело было не только в магической энергии, но и в способе, каким этот мерзавец хотел добиться власти над остальными правителями.
        –     Ну, конечно! – воскликнула вдруг Энджи неожиданно бодрым голосом. – Кочевники! Неужели нашествие не удалось предотвратить?
        –     Умница, – похвалил её Виктор. Бетти тут же недовольно глянула на подругу, а та состроила ехидную мину и даже показала брюнетке язык. Виктор сокрушенно покачал головой, делая усилие над собой, чтобы не рассмеяться. Преодолев это желание, он продолжил. – Похоже на то, что вторжение предотвратить не удалось, и нашествие кочевников состоялось. Церестра, как мы с вами знаем, самое южное из королевств Севера, конечно же, подверглось нападению первым. Мда… этакая местная Старая Рязань...
        –     Что? Какая Рязань? – не поняла Энджи.
        –     Эх ты, а еще реконструктор! – с укоризной покачал головой Виктор.
        –     Это такой древний русский город. Его когда-то давно тоже захватили кочевники и всех там перебили! – неожиданно блеснула эрудицией Бетти.
        –     Правильно, молодец, знаешь русскую историю! – приветливо улыбнулся ей Виктор не без умысла, и не прогадал: пантомима с ехидной иронией и демонстрацией языка повторилась, только теперь в отношении блондинки. Насладившись этой сценой, он продолжил свои размышления вслух. – Главное, это то, что двигаться дальше нам теперь придется с особой осторожностью: кочевники, как правило, народ безжалостный и, насколько я помню, знакомство с ними обитателей Севера в первый раз ничем хорошим не закончилось. Разразилась большая война, пришлось напрягать все силы, и даже Куб привлекать для отражения агрессии. Теперь Куб помочь никому уже не сможет.


        Некоторое время они молчали, Виктор смотрел остановившимся взглядом на пламя в камине и вспоминал свой жуткий сон про вороного коня.
        –     Но есть мы, – решительно заявила Бетти. – Мы поможем им!
        –     Бет, ты представляешь себе, что такое орда кочевников? – печально усмехнулся Виктор. – Это лавина, саранча, сметающая всё на своем пути! Что мы можем сделать втроем против такого количества войск?
        –     Нужно найти Катрину, – посоветовала Энджи.
        –     Да, ты права, – подтвердил Виктор. – В любом случае она знает намного больше нас, да и чародейка, все-таки. Но двигаться нужно будет с предельной осторожностью, не забывайте: мы находимся на территории, временно оккупированной врагом, и врагом свирепым. Наверняка по округе шныряют разъезды разведчиков, да и просто отряды мародеров. Как рассветет, двинемся на север. Попробуем пробраться в Батальвию или Трельд. Оттуда, я надеюсь, мы найдем возможность доехать до Прибыграда. В конце концов, я ведь получил титул от королевы Элизабет Трельдийской, королевы Батальвии, так что есть реальная надежда на содействие. Жалко, что оружия никакого нет. Утром поищем в городе, может, что-нибудь и найдем. А сейчас рекомендую всем поспать.
        –     А-а, давно пора, – зевая, согласилась Энджи.
        –     Но придется дежурить, – заметил Виктор. – Будем стоять вахту по очереди. Кто первый?
        –     Я не могу, – тут же заявила блондинка, – у меня уже глаза слипаются, я вырублюсь на посту через минуту после того, как вы уснете.
        –     Бет, тогда ты, – предложил Виктор. – После тебя заступает Энджи, предутренняя вахта - моя.
        –     А как я узнаю, что пора меняться? – недоуменно поинтересовалась Бетти.
        –     Темнота! – пристыдил её Виктор, кивая на стол. – Вон же, песочные часы стоят, судя по количеству песка там, они, скорее всего, часовые, воспользуйся ими. Чтобы каждому поспать не менее шести часов, дежурим каждый по три часа. То есть песок должен пересыпаться до конца по три раза за вахту. Все просто.
        –     Ладно, я поняла, – кивнула, соглашаясь, Бетти.
        –     Тогда по койкам, – скомандовал Виктор. – Да! На-ка вот, возьми, для пущего, так сказать, спокойствия.


        С этими словами он выложил на стол перед брюнеткой складной ножик, после чего встал из-за стола и шагнул к ближайшему топчану (их в помещении охраны было три - два напротив друг друга у стола и еще один у боковой стены, напротив камина). Виктор снял кольчугу, уложил её на скамью, улегся на бок лицом к стене, и уже умостившись под грубой накидкой из рогожи, вдруг почувствовал, что кто-то прилег рядом. Рука Энджи обняла его за талию, она всем телом плотно прижалась к нему и тихонько, чтобы Бетти не услышала, прошептала на ухо:
        –    Вот этого мне очень не хватало...


        Сказав так, девушка  нежно чмокнула его в шею за ухом и притихла, засыпая. А Виктор, закрыв глаза, представил себе недовольную физиономию Бет, которая наверняка не одобрила того, что Энджи улеглась рядом с ним, и невольно улыбнулся, а затем почти сразу почувствовал, что проваливается в глубокую черную пропасть без сновидений.


        Он проснулся от того, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Виктор подскочил спросонья, увидел склонившуюся над ним Энджи, все еще державшую руку у него на плече и понял, что пора подниматься и принимать свою вахту. Он аккуратно убрал с себя руку Бетти, которая, укладываясь после смены, последовала примеру блондинки и тоже спала в обнимку со своим компаньоном, и осторожно, стараясь не разбудить девушку, переполз через неё. Поднявшись на ноги, он шепотом приказал Энджи:
        –     Ложись спать! Завтра трудный день. Даже уже сегодня.
        –     Можно я с тобой посижу? – тихонько попросила блондинка с надеждой.
        –     Нет, ложись, – категорически ответил он. – Нам завтра топать отсюда и до заката, нужно отдохнуть хорошенько, путь предстоит неблизкий, неизвестно, где еще удастся переночевать в тепле и постели, так что марш, в кроватку! И не спорь, пожалуйста.


        Энджи вздохнула и послушно стала укладываться на согретое Виктором место. Заступивший на пост караульный перевернул песочные часы, тонкая струйка песка снова стала осыпаться сверху вниз. Пару минут Виктор бестолково смотрел, как медленно растет рассыпчатая кучка в нижней части колбы, а потом глянул на улицу, отодвинув рукой уголок занавески на окне. Там по-прежнему было темно, снежно и холодно, приближение рассвета еще никак не ощущалось. Виктор отпустил занавеску, тряхнул головой и сильно потер виски, прогоняя сон. Некоторое время он сидел, бездумно поигрывая складным ножиком, потом встал, подбросил в камин пару чурок, они весело затрещали, разгораясь, а караульный вернулся за стол и стал размышлять, глядя на огонь.


        Значит, война, – мысленно рассуждал он, пытаясь припомнить себе все подробности средневековых войн. С кочевниками, обычно, столкновения бывали всегда крайне жестокие и опустошительные. Гунны, венгры, авары, куманы, монголы, турки-сельджуки... все они, вторгаясь, сметали встреченные армии, города и села огнем и мечом. С большой долей вероятности можно было предположить, что Северные Королевства ждала похожая судьба. Неизвестно только, какую позицию занимали в этом вопросе другие расы, населяющие расположенные по соседству места - эльфы и краснолюды. И у тех, и у других были свои резоны выступить на стороне кочевников, если конечно последние согласны были принять их в свое войско. С военной точки зрения это было вполне оправдано, если только у самих кочевников не было других планов в отношении этих существ. Так что людям было над чем всерьез призадуматься. Наступал, быть может, момент, когда на чашу весов вставал вопрос самого существования в качестве независимых государств королевств Севера, а может быть даже и дальнейшего свободного существования человеческой расы.


        Отвлекшись от своих мыслей, Виктор глянул на тихо посапывавших, лежа в обнимку, девушек и печально улыбнулся.


        «И охота же им было во все это ввязываться? – в сотый раз, наверное, подумал он. - Зачем им все вот это, на кой ляд, спрашивается?»


        Виктор вздохнул, поднялся из-за стола, подошел к двери, тихонько, чтобы не разбудить спящих, слегка приоткрыл её, чтобы не выпускать много тепла и юркнул в коридор, также тихо и плотно затворив за собой створку. В коридоре было так холодно, что он сразу же зябко подернул плечами, постоял с минуту, прислушиваясь, и не различив никаких подозрительных звуков, пошел по коридору в сторону, противоположную той, откуда они пришли.


        Пройдя шагов тридцать, Виктор вышел к тяжелой деревянной двери с зарешеченным окошком, венчавшей тюремный коридор, за которой оказалась довольно крутая винтовая лестница с грубыми деревянными перилами. Когда он шагнул на лестничный марш, его тут же обдало ледяным сквозняком, так что аж зубы застучали.


        Виктор глянул вниз. Ступени стремительно уходили в кромешную темноту. Сквозь узенькие бойницы башни почти ничего, кроме промозглого холода, не проникало, поэтому смельчак, рискнувший идти вниз по скрытой во мраке лестнице, рисковал сверзиться вниз с довольно-таки туманными последствиями для организма. Поэтому Виктор счел более благоразумным не спускаться вниз в одиночку и ограничился лишь тем, что постоял несколько минут на небольшой лестничной площадке перед дверью, внимательно прислушиваясь. Ничего особенного не услышав, кроме завывающего сквозняка в непроницаемом промозглом мраке, исследователь вернулся обратно за дверь на свой этаж.


        Когда он аккуратно пробрался в комнатку тюремщиков, временно обжитую их компанией, песочные часы уже отмерили свое содержимое. Виктор снова перевернул их, скучающим видом обвел глазами тесную каморку и вдруг явственно ощутил, что голоден. Причем настолько, что желудок немедленно воззвал к своему хозяину с мольбой о своей тяжелой и голодной судьбе громким урчанием. Мысленно выругавшись, караульный опять стал шарить по комнате, но теперь уже не от скуки, а с вполне определенной целью – найти что-нибудь съестное. В поисках пищи Виктор осмотрел каждый сантиметр помещения, включая пространство под топчанами и на них. Он даже аккуратно проверил ложе, на котором, тесно прижавшись – никакие занавески и камины не могли избавить от постоянного сквозняка – спали его спутницы, но ничего съедобного не обнаружил, если не считать нескольких крошек на полу и какой-то скрюченной иссохшей и задубевшей горбушки на подоконнике, покрытой сверху неопределенного цвета волокнами, напоминающими паутину.


        Виктор так увлекся этим поисками, что не заметил, как пролетел очередной час и песок полностью ссыпался в стеклянной колбе вниз, поэтому достоверно сказать, сколько прошло времени с момента, когда он заступил на дежурство, было уже невозможно. Когда же он, наконец, все-таки обнаружил, что песок в часах закончился и торопливо выглянул за занавеску, снаружи было совсем светло и белым-бело от покрывавшего все вокруг снега.
        –     Что, уже утро? – окликнула Виктора Бетти, морщась от света и протирая спросонья глаз правой рукой. Она проснулась, очевидно, в тот момент, когда он смотрел за занавеску, и заметила, что на улице рассвело.
        –     Ага, – кивнул в ответ Виктор. – Буди подругу, пора совершать утренний моцион в город. Хорош простыни мять, есть охота – страсть!
        –     И я бы не отказалась бы пожевать чего-нибудь, – отозвалась Энджи. Она, оказывается, тоже уже не спала, лежа на топчане с открытыми глазами. – У меня уже урчит в животе и кишки марш играют.
        –     Ну, так подъем! – скомандовал Виктор. – Собирайтесь. Пойдем в город мародерствовать. Хоть и не хорошо это, а голод все-таки не тетка. К тому же нам надо не только еду найти, но и вооружиться очень было бы желательно.


        Сказав это, он стянул со скамьи кольчугу и стал натягивать её на теплый, подбитый овчиной камзол. Покончив с кольчугой, Виктор надел плащ, и, обернувшись к своим спутницам, провозгласил:
        –     Ну что, готовы? Тогда – вперед!