Суворовский алый погон. Часть 2, глава 32

Николай Шахмагонов
Суворовский алый погон
                Глава тридцать вторая
                Урок истории

        Особенно любили суворовцы уроки истории. Быть может, отчасти даже и из-за учительницы. Ей было где-то около сорока лет. Не стройна, но и не полновата. Лицо доброе, открытое. Она входила в класс степенно, с располагающей улыбкой, держа в руках какие-то схемы, книги, альбомы. Останавливалась возле учительского стола, выслушивала доклад дежурного, поворачивалась к классу и добрым, мягким голосом говорила:
        – Здравствуйте товарищи будущие генералы и маршалы!
       И класс отвечал бодро, громко и чётко:
       – Здравия желаем, товарищ преподаватель!
       Но в тот день учительница вошла в класс несколько озабоченной. Приветствовала суворовцев, как и положено: «Здравствуйте, товарищи суворовцы!» И, с опаской посмотрев на входную дверь, тихо проговорила:
       – Сегодня к нам на урок придёт председатель инспекторской комиссии генерал-лейтенант Белозерский.
       Суворовец Николаев встрепенулся: «Так ведь этот тот самый генерал, у которого на приёме был отец, и который направил меня в Калининской суворовское… Надо же…»
       Проверка училища шла уже несколько дней. Более других проверяли роты трёхлетнего набора. Их в училище было уже три. Две роты девятого класса и одна, та, что была набрана самой первой полтора года назад – десятого.
        Дверь отворилась, и в класс вошёл высокий, подтянутый генерал. Красные лампасы на брюках, да по две звезды на погонах…Суворовцы с начальником такого ранга пока не встречались. Начальник училища – генерал-майор, а тут как-никак генерал-лейтенант. Начальник Управления военно-учебных заведений Сухопутных войск.
         Ответили на приветствие чётко, было видно, что генералу понравилось. Он взял свободный стул, поставил его близ шкафа для учебных пособий у окна, сказал:
         – Продолжайте урок, как будто меня здесь нет. Не волнуйтесь, продолжайте.
        И сел, открыв блокнот.
        Что ж, каждый урок начинается с опроса. Как тут пропустишь?! Тем более учительницы было ясно и понятно, что вовсе не её, и не объяснение ею нового материала пришёл послушать генерал. Он пришёл послушать как отвечают суворовцы, да и вообще посмотреть как проходит урок в общем и целом.
        Конечно, учительница старалась вызывать тех суворовцев, в знаниях которых была уверена. И тут у Николаева мелькнула мысль: «Надо обязательно выступить с дополнением. Интересно, вспомнит или не вспомнит мою фамилию генерал?»
        Вот эти самые дополнения стали традицией на уроке истории. Они оживляли урок, они заставляли постоянно сосредотачивать внимание на ответах товарищей, потому что учительница могла попросить любого дополнить ответ, стоявшего у классной доски суворовца.
         Когда суворовец Орлов закончил рассказ, а отвечал он совсем не плохо, Николаев сразу поднял руку, упреждая учительницу.
        – Суворовец Николаев, вы хотите дополнить? Пожалуйста, отвечайте. Можно отвечать с места.
       Костя встал, разогнал складки у гимнастёрки, чётко произнёс:
       – Суворовец Николаев!
       Заметил, что генерал пристально, с явным интересом посмотрел на него, сделал пометку в блокноте.
       Отвечал Костя чётко, а добавить он всегда мог, поскольку старался читать по истории что-то обязательно сверх того, что было в учебники.
        – Отлично, суворовец Николаев, отлично. Очень дельный ответ, правильный ответ, – сказала учительница.
       Она постепенно успокаивалась, волнение, которое было заметно в начале урока, проходило по мере того, как суворовцы отвечали всё лучше и чётче. Ведь и они поначалу волновались.
       Но вот прозвенел звонок. Генерал встал, вышел на середину класса. Сказал, что подготовка взвода по столь важному для каждого военного предмету, как история, ему понравилась.
        – Ну, не буду задерживать. Перемена… Суворовец Николаев, а вы, пожалуйста, подождите меня в коридоре, у входа.
        Костины товарищи, покидая класс, с недоумением оглядывались на него, гадая, чем вызвана такая просьба генерала.
        Генерал в классе долго не задержался. Видно, сказал несколько слов учительнице по поводу урока. Вышел. Протянул руку Косте. Рукопожатие было крепким. Чувствовались в генерале сила, уверенность в себе, воля.
       – Ну, суворовец Николаев, рассказываете, как учитесь, какие успехи? Ответ ваш слышал. Он мне понравился. А как в остальном?
      – Стараюсь, товарищ генерал-лейтенант. Минувшую четверть с одной четвёркой окончил. Избран секретарём комсомольской организации роты…
      – Вот как?! Рад, рад за вас. Признаться, думал – избалованный у писателя сынок, когда на отметки за восьмой класс смотрел.
     – Да, восьмой класс окончился с пятью тройками. А в первой четверти в училище уже троек не было, а во второй только две четвёрки.         
     – На медаль решили идти?
     – Так точно. Но на золотую вряд ли. На серебряную постараюсь.
    Генерал стал расспрашивать об отце, о его новых книгах, похвалил те, что прочитал уже.
     Они прохаживались по коридору от входа в класс и до окна. А с лестничной клетки осторожно, стараясь оставаться незамеченным, несколько раз выглядывал командир роты майор Садыков, обеспокоенный этой странной беседой генерал с суворовцем.
       Белозерский посмотрел на часы, снова крепко пожал руку Косте, пожелал успехов в учёбе и пошёл по коридору. Майор Садыков тут же покинул своё укрытие и подозвал Костю.
      Спросил:
      – Что, какие-то вопросы по комсомольскому бюро?
      – Нет, товарищ майор. Просто так получилось, что из-за задержки с медкомиссией в военкомате, отцу пришлось ходить на приём к генерал-лейтенанту Белозерскому. С документами мы опоздали, вот и ходил. Генерал, кстати, и перенаправил меня из Свердловского в Калининское.
       И Костя коротко передал суть разговора.
       – Ну, хорошо, – сказал майор Садыков. – Иди в класс, а то на урок опоздаешь.
       На следующей перемене товарищи обступили Костю. Стали расспрашивать об этой его беседе с генералом.
       Костя ещё раз пересказал историю со своими документами.
       – Смотри ка, неужели запомнил, – с одобрением сказал кто-то из ребят. – Сколько дел через его руки проходит, а запомнил.
       По итогам проверки училище снова было признано лучшим, а лучшей ротой в училище – четвёртая рота.
       И снова посыпались поощрения. На этот раз не совсем обычные, особенно для Кости. Снова на подведении итогов вставали, вытягиваясь по команде «смирно» командир роты, теперь уже, правда, не подполковник Семенков, а майор Садыков, секретарь партийной организации майор Пацикин, сменивший майор Соколова, ну и секретарь комсомольской организации, который пока оставался неизменным.
       А однажды училище было собрано по особому случаю. Из Москвы пришёл пакет с наградой особенной.
     Перед всем училищем суворовцу Константину Николаеву была вручена Почётная Грамота ЦК ВЛКСМ.
     Вручал начальник политотдела полковник Сорокин. Костя вышел на трибуну, произнёс «Служу Советскому Союзу», а когда возвращался на своё место в зале, кто-то попросил показать грамоту, но неудачно схватился за большущий конверт, который тоже случайно попал в руки ещё кому-то. Конверт потянули, и он надорвался, но грамота не пострадала, потому что Костя держал её в другой руке. Так и остался этот памятный конверт с небольшим надрывом, а грамоту Костя всегда держал дома на видном и почётном месте. Красивая грамота, с начертанными на ней пятью орденами, которыми был награждён комсомол.
      Ну а на следующий день на кителе помощника начальника политотдела по комсомольской работе появился какой-то особенный, непривычного вида комсомольский значок, увенчанный золотистой дубовой веточкой.
      Но откуда он, так и осталось тайной. Старший лейтенант на такие вопросы отвечал невнятно и смущённо. Лишь много позже Костя узнал, что такие значки вручаются награждённым Почётной Грамотой ЦК ВЛКСМ, как знак отличия награждённого.
      
      Второй год учёбы! Это уже серьёзно. Суворовцы четвёртой роты уже не были новичками, а «семилетки» признали их своими, и проводили некоторые самые безобидные «воспитательные действия» лишь в отношении суворовцев девятого класса.
      А впереди ещё было важнейшее испытание – Шестая спартакиада суворовских военных и нахимовского военно-морского училища.

Продолжение следует…