Порок сердца

Ирина, не отрывая взгляда от компьютера, сделала глоток из большого бокала и поморщилась – кофе давно остыл. На часах половина второго, к утру надо бы закончить этот ненавистный отчет. За стеной гулко простонал  лифт, Ирина прислушалась – пора бы Димке вернуться. Сыну пятнадцать, трудный возраст, хотя легким он никогда и не был. Как же ей не хватает мужа… С ним все бы сложилось по-другому. Димка так похож на него, такой же доверчивый и добрый. А упрямство и желание независимости – это недостаток мужского воспитания, как говорит Аська. Нет, работа не идет, цифры мелькают перед глазами как ничего не значащие знаки. Позвонить Аське? Подруга всегда находит нужные слова, у нее самой двое мальчишек подрастают.
 – Да успокойся, Ир. Он наверняка сейчас дрыхнет на Майской.
На Майской улице когда-то жила мама Ирины, она обожала единственного внука. Ее квартиру Ирина бережет для сына. Квартиранты недавно съехали, и Димка там нередко проводит время с друзьями.
 – Что ты, он всегда ночует дома! И телефон не отвечает, - Ирина снова посмотрела на часы, голос вдруг задрожал,  – может, в милицию позвонить? Или в больницу? Ась, не спокойно мне, сердце давит прямо.
 – Не накручивай. Ты сама хвасталась, что купила Димке какую-то дребедень для звукозаписи.
 – Причем здесь это? Боже мой, его ограбили, его…
 – Мои пацаны проговорились, что твой Димка с приятелями диск записывают со своими песнями. Прославиться хотят, ну и заработать. Наверняка они увлеклись, телефон, понятно, не слышат.
Аська оказалась права. Утром, услышав осторожный поворот ключа, Ирина вздрогнула, как от взрыва хлопушки. Дима сразу прошел на кухню, не обращая внимания на вопросы матери. Молча съел холодную котлету, также молча переоделся в своей комнате, пока Ирина пыталась его вразумить:
 – Дима, ты должен беречь себя, у тебя слабое сердце, две операции… Тебе режим нужен! Что бы сказал отец… В конце концов, Дима, можно меня предупредить! Не молчи! Где ты был? – Она взяла его куртку и вытащила из кармана связку ключей. – До конца учебного года никакой музыки! В бабушкину квартиру ни ногой!
 – Будешь запрещать – я вообще уйду из дома! – Дима выхватил свою куртку и хлопнул входной дверью, оставив растерянную мать.
      Последующие несколько дней стали временем относительного покоя. После смерти мужа Ирина работала бухгалтером сразу на нескольких фирмах, чтобы обеспечить сыну возможность учиться в лицее. О себе она давно не думала, обходилась малым, а для Димки ничего не жалела. Конечно, свободного времени у нее совсем не было, но сын уже не маленький, должен понимать. Полгода назад она не смогла прийти на конкурс, чтобы поддержать его. Он тогда хоть и получил первое место, но очень обиделся на мать, и их отношения совсем испортились. Ну ничего, главное, он здоров, одет с иголочки, ни в чем не нуждается, а подрастет –  оценит. 
Ирина вернулась из магазина и раскладывала продукты, когда в дверь позвонили. Незнакомая молодая женщина – ее можно было бы назвать красивой, если бы не слишком яркая косметика и неопрятный вид.
 – Вам кого?  Вы, наверное, ошиблись. – Ирина хотела закрыть дверь, но незнакомка успела войти в прихожую.
 – А ты меня не гони!  Я за сыном пришла.
 – Вы действительно ошиблись…
– Ошиблась! Молодая была и глупая. Только теперь вот хочу исправить ошибку и забрать своего ребенка. Верни мне сына!
  – Уходите немедленно, я милицию вызову! – Ирина слегка подтолкнула незнакомку в плечо, та отступила за порог, и Ирина захлопнула дверь.
Бред какой-то. Ходят тут поберушки всякие.  А может, она голодная? Надо было ей денег дать. Ирина снова открыла дверь, но незнакомки уже и след простыл, осталось лишь липкое, неприятное чувство.
На следующий день Ирина снова увидела вчерашнюю гостью. Она стояла в арке возле их дома, прислонившись спиной к стене, и было слышно, как она всхлипывает. А напротив нее стоял Димка! У Ирины похолодело сердце, ноги вдруг стали ватными, как во сне. Женщина обняла ее сына, потом поспешно ушла. Ирина догнала Димку.
 – Что хотела эта женщина? Дим, что ей от тебя нужно?
 – Ты следишь за мной, что ли?
 – Дима, зачем ты с ней говорил? Разве можно с незнакомыми… А вдруг она…
 – Вдруг что? Хватит мне указывать, надоело!
Надо ее найти и все выяснить. Ирина поспешила в ту сторону, куда ушла незнакомка. Что именно она собирается выяснить, Ирина не думала, стремление защитить сына обостряло чувства, заглушая голос разума. Она увидела ее за окном небольшого кафе и, не раздумывая, вошла. Уже потом, через несколько дней после разговора в кафе,  Аська ругала ее за беспечность:
 – Мне  позвонить ты могла? Вдруг у нее сообщники есть?
 – Какие сообщники в кафе? – оправдывалась Ирина.
 – Ты хоть узнала, кто она, ну имя она назвала?
 – Сказала – Нина Зуева.
– Надо в милицию идти. Развелось аферисток!
– Она сказала,  если я пойду в милицию, она расскажет, что мы украли у нее ребенка!
– Что значит украли? Она что, сумасшедшая? Детей рожают, между прочим, а не из сейфа достают! Ирка, прекрати психовать. Если эта Нина еще раз появится, я ее …
 – Боже мой, Димка! – Ирина вытряхнула на стол содержимое сумочки, – ключей от маминой квартиры нет! Вдруг она там его найдет?
Улица Майская находилась в двух кварталах от дома Аськи. Через двадцать минут Ирина с силой вдавила кнопку звонка. Нина Зуева открыла ей дверь.  Димкиной куртки в прихожей нет, сумки тоже, значит он еще в школе.
Нина, как хозяйка, пригласила Ирину войти. В домашних тапочках и бабушкином шелковом халате Нина расположилась на диване и заявила, что она очень счастлива снова обрести сына, а Дима, хороший мальчик, все понял правильно.
 – Если ты попытаешься выставить меня из квартиры, я увезу сына с собой, и ты никогда его больше не увидишь. Так что не в твоих интересах нам с Димочкой мешать.
– Как вы смеете…
– Смею! Вспомни, как ты рожала? Я в послеродовой все слышала. Тебе сколько лет тогда было? Тридцать пять? Поздние роды, последняя возможность иметь ребенка. Я слышала, как ты кричала, что-то там пошло не так. Твой ребенок родился мертвым, а тебе не сказали, пожалели, бедняжку.
Ирина побледнела и судорожно сжала в горсть ажурную скатерть, покрывавшую обеденный стол. Нина терзала ее сердце:
 – А меня никто не жалел. Только осуждали. Девчонка шестнадцатилетняя нагуляла брюхо, такая-сякая. А я, может, тоже… Нянечка одна сердобольной оказалась, ночью показала мне моего ребеночка, сказала, что он родился с пороком сердца, ему операция нужна, уход, забота. Да и все равно шансов мало, если и выживет, то… такие дети долго не живут. Мне его так жалко стало, крохотный, беспомощный. Куда мне с ним? Я сказала, что откажусь от ребенка, ни к чему мне такая обуза.  Тогда нянечка и придумала отдать его тебе. Муж твой согласился, и акушерка… Уж не знаю, как они все это провернули, только моего ребенка оформили как мертворожденного, а тебе отдали моего.  Прямо кино индийское! Только теперь все – конец фильма! Фамилию твою я тогда в роддоме узнала, мало ли. Ребеночек-то живой, значит, обманули меня!  Я отказ не писала и имею право вернуть своего сына.
…Ирина опомнилась, когда  раздался отчаянный визг тормозов.
– Ты ошалела, дура! Жить надоело?!
Она даже не испугалась, не вздрогнула, лишь ее мысли, наконец, обрели ясность.
 Нет, этого не может быть. Ее роды действительно были очень тяжелыми, она долго приходила в себя, но хорошо помнит, как первый раз ей принесли Димку. Он был так слаб, что кормить его не разрешали. Ирина сцеживала молоко и плакала… Потом их перевели в другую больницу, ее Димочке сделали операцию, через два года еще одну. Они с мужем жили ради того, чтобы жил Димка.
Сын вернулся к ужину, вот и слава Богу. Ирина уже знала, что ему скажет, но Димка опередил ее, едва переступив порог:
– Ты зачем туда ходила? Ты хотела ее выгнать?
 – Димочка, послушай, эта женщина нам совсем чужая!
 – Нет, это ты чужая! Ты никогда меня не понимала! Тебе все равно, как я живу и чего я хочу! Тебе нужна только твоя проклятая работа, а не я. Теперь я все про тебя понял!
 – Дима, давай поговорим спокойно.
 – Нет, не хочу тебя слушать. Вы у нее отобрали ребенка, сделали ее несчастной, – Дима оттолкнул мать, вошел в свою комнату и достал из шкафа сумку.
 – Это ложь! Ты не понимаешь… Что ты делаешь? Куда ты, сынок?
 – Мы с мамой Ниной будем жить в квартире бабушки. А ты нам не мешай! – мальчик перекинул через плечо сумку с ноутбуком и открыл входную дверь. –  Не ходи за мной!
…Ася накапала в стакан корвалола, отпила половину и протянула стакан Ирине.
 – Ладно, подруга, слезами здесь не поможешь. Я вчера ездила к этому роддому. На том месте сейчас торговый центр. Понятно, что из персонала найти никого невозможно, да и какой смысл? Кто тебе правду скажет?
 – Что мне делать, Асенька? Эта Нина  околдовала его. Он меня избегает, домой не приходит. Представляешь, я его возле школы встретила, хотела показать ему детские фотографии, пинеточки его первые.
 – А он?
 – Сигарету достал и закурил! А ему же нельзя! Это она его научила, Нина.  А разве настоящая мать позволит ребенку курить, да еще с больным сердцем?
 – Я думаю, это он так… Тебе свой характер показывает.
 – Понимаешь, Аська, смотрю я на него – мой он! На отца похож, улыбается также, и ямочки. Да и не мог муж меня обмануть, он был  кристально чистым человеком! И сердцем чувствую – моя кровинка… Как ему объяснить, что эта Нина просто его использует?
 – Так надо генетическую экспертизу сделать —  и все дела. А? У меня есть нужный человек, поможет. Выведем мошенницу на чистую воду!
Через двадцать дней Ирина вышла из клиники с заветным конвертом. Она сейчас же поедет к сыну, пусть он сам убедится, что Нина его обманывает. Но вдруг материнское сердце защемило, отозвалось на ее мысли ноющей болью. Ирина присела на скамейку и задумалась. Что почувствует Димка, когда  узнает, что женщина, к которой он успел привязаться, никакая не мать, а самозванка? Обиду, разочарование, стыд, одиночество… Бедный мальчик, сильные волнения опасны для его сердца. Что же делать? Димка – самое дорогое, что  есть у Ирины. Ее жизнь, ее любовь, ее прошлое и будущее. Может быть, она и виновата перед сыном, вечно занята, вечно в своих бумагах и цифрах. А когда-то она ночи проводила у его кроватки, читала ему «Незнайку», они вместе лепили поделки из теста, ходили на каток, он так смешно говорил слово «снеговик». Тогда еще был жив Димкин отец, Николай. Как они были счастливы!  Чтобы  сейчас сделал Коля? Дима – их сын, и она никому его не отдаст!
 Конверт дрожал в ее руках – открыть или… выбросить? За месяц ожидания она столько передумала – надо поставить точку в этой истории. Ирина решительно вскрыла конверт, сухие ничего не значащие слова — и вот он, приговор: «Вероятность материнства ноль процентов»…
 – Иришка, прости, я опоздала, пробки, – запыхавшаяся подруга присела рядом.
 – Я больше не хочу жить. Моя жизнь закончилась, – тихо, почти шепотом произнесла Ирина.
 – Вот тебе раз, приехали!  – Ася взяла документ из вялых рук Ирины, пробежала глазами и яростно его скомкала. – Это ничего не значит. Ничего не значит, поняла? Возьми себя в руки! Ты на Димку имеешь прав не меньше, чем эта кукушка!
Ирина уткнулась в плечо подруги и заскулила как брошенный щенок.
 – Слушай, Ирка, а чего ей вообще надо? Кто она такая? Хорошо устроилась, живет в прекрасной квартире… Да не реви ты, горе мое, – Ася сама всхлипнула, от слез защипало глаза.  – Нет у нее прав никаких, одна наглость! Димку мы ей не отдадим! Давай-ка, успокойся и иди к ней, выясни, что и как.
Ирина спрятала смятый документ в сумку, еще не решив, что с ним делать. Уже в маршрутке окончательно успокоилась.
Нина не удивилась ее приходу.
 –  Я знала, что ты придешь.
 – Нина, я пришла просить тебя уехать. Сына я тебе не отдам, так что…
 – А он мне и не нужен, – прервала ее Нина. – Мне деньги нужны! Ты ведь убедилась, что я сказала правду? Прочувствовала, что это значит? Димка, конечно, славный парень, но я для себя пожить хочу! Надоело скитаться и копейки считать. Хочу уехать из этой дыры, начать сначала. Ты меня слушаешь? – Ирина кивнула. – Я тогда дура была, отдала ребенка совершенно задаром, а ведь все на свете продается-покупается. Хочешь, чтобы я снова отдала тебе пацана? Плати! Получу деньги и исчезну навсегда, слово даю!
Как ни больно было Ирине, она и слезинки не проронила перед этой женщиной. В конце концов, теперь она знает правду, и ее память о муже дополнилась бесконечной благодарностью – он подарил ей радость материнства. Безусловно, Нина Зуева имеет право на вознаграждение…
Ася не сразу согласилась с Ириной. Она считала, что следует решать проблему через суд, но спорить не стала. Ирина решила продать квартиру, чтобы собрать нужную сумму, и Ася быстро нашла покупателя. Димке пока ничего объяснять не собирались, но он, узнав, что квартира продается, заявил Ирине:
– Ты не можешь так поступить. Это квартира бабушки, она мне ее оставила!
 – Раз я тебе не мать, то и бабушки у тебя никакой не было!  – что же, пора говорить с сыном по-взрослому.
 – Как ты можешь? У Нины кроме меня никого нет. Где она будет жить?
 – А ты спроси у нее, где она была все эти годы, когда ты нуждался в лечении и уходе? Почему сейчас ты ей понадобился? –
не выдержала Ирина, видно, сказалось напряжение и бессонные ночи. – Ей нужны деньги, а не ты! Она явилась, чтобы получить деньги!
 –  Не правда! Ты все придумала! Ты продаешь квартиру, чтобы Нину выгнать. Она моя мать! Я уйду с ней!
 – Сынок, квартиру надо освободить, а ты возвращайся домой, – глядя на Димку, Ирина уже жалела о своих резких словах.  – Если ты ее любишь, вы сможете видеться и дальше, пока она…
«Ничего, —  думала Ирина, —  скоро все закончится, они справятся, они переживут.  Дима все поймет».
В назначенный день к Ирине пришла Нина.  Ася настояла, чтобы передача денег происходила в ее присутствии, при свидетелях. Подруга все продумала и заставила Нину написать расписку.
 – Ладно, расписку так расписку,  –  она старательно списала предложенный образец, поставила подпись и прочла вслух:  – Я, Нина Сергеевна Зуева, подтверждаю, что получила вышеозначенную сумму и отказываюсь от всех претензий на сына в пользу…
– Значит, ты меня продала? Продала? – прервал ее взволнованный голос Димки.
Никто не слышал, как он вошел в квартиру и остановился в дверях кухни. Он смотрел только на Нину, а та быстро сложила деньги в сумку:
 – Ну, мне пора. Прощай, Димка.
Дима повернулся и побежал в свою комнату. Ирина бросилась за ним, но он успел закрыть за собой дверь.
 – Сынок, Димочка, открой! Давай поговорим! Я тебе все объясню!  – Ирина стучала в запертую дверь, умоляя мальчишку впустить ее. – Димка, прошу тебя, открой! Сынок! Ася, что делать, Ася?
Ася отодвинула плачущую Иру и прислушалась – за дверью тихо:
 – Нож неси!
Через пару минут защелка замка поддалась, и дверь распахнулась. На подоконнике открытого окна стоял Димка. Легкая занавеска виновато поднималась и опускалась под волей ошалевшего ветра, будто вздыхала, мол, простите, так получилось…
Ирина сделала  шаг, ее голос задрожал, не решаясь звучать в оглушительной тишине:
 – Помнишь, я провожала тебя в первый класс? Тогда  ты обещал, что  вырастешь и будешь меня защищать… Ты мне очень нужен. Если ты выпрыгнешь, то я выпрыгну  следом за тобой.
 Дима оглянулся. Мама стояла рядом – родная, близкая, милая, любимая мамочка…