Мы будем вместе

«Нет, дорогая, неужели ты забыла, что он сегодня остался у твоей мамы?» - я слегка наклоняю голову и смотрю на нее из под бровей – это мое особое укоряющее лицо. Она впадает в ступор, думает и тут же обнажает свои белоснежные зубы. «Конечно, как я могла забыть, надеюсь ему там не скучно». Она беззаботно порхает вокруг меня, занимаясь домашними делами. У нее очень красивое тело и улыбка. Иногда я могу смотреть на них просто часами. И она замечает это, называет меня странным. Мило, очень мило, сердце выскакивает из груди в эти моменты. Я собираюсь на работу, смотрюсь в зеркало. Красивое подтянутое лицо улыбается мне в ответ, лишь иногда в шевелюре пробивается седина. Стараясь выглядеть максимально счастливым и непринужденным. Получаю смачный поцелуй в щечку и пожелание на дорогу. Что именно, уже не помню. Чуть позже обнаруживаю у себя в портфеле аккуратно завернутый обед. Конечно, знаю, что там, но пусть будет сюрпризом. Сегодня третье число, прошел уже месяц. Я подзабыл и чуть не пропустил все сроки. У меня в запасе еще два дня.
Не понимаю, куда делся старина Жорж. И почему вместо него этот сопляк. Он что-то разглагольствует, я его даже не слушаю. Чувствую себя очень неловко. Что-то здесь не так. Да и кресло с последнего раза кажется уже не таким уж удобным. «Где Жорж Карток?» Вопрос вырывается из меня сдавленным хрипом. Щеголь замирает и начинает рассказывать несусветную чушь, про то, что людям свойственно время от времени отдыхать, и Жорк взял небольшой отпуск. Он заверяет меня, что волноваться не о чем, но ему стоит обсудить со мной одну важную деталь. «Как занятой человек и владелец фирмы вы поймете эту необходимость!» Предчувствие меня не обманывает. После этих слов идет целая вереница фактов и причин, но все сводится к одному. Придется больше платить! На треть за каждую порцию. Меня передергивает, я возмущаюсь, почти срываюсь на крик. «Жорж бы этого не допустил, мы были с ним друзья, а с друзьями так не поступают» - цежу я сквозь зубы. Сопляк молча улыбается. Он понимает, что я готов пойти на любые условия. Я тоже! Победа за ним. Деньги пропадают с моей карточки. Я иду домой, в портфеле, в завернутом обеде – небольшая ампула с синей жидкостью и шприц. Она встречает меня тепло, сегодня явно в игривом настроении. Видимо потому, что завтра ее родители привезут домой нашего пятилетнего сына Сэмуэля. Она очень соскучилась по нему. А я по ней!
Три часа ночи. Немного волнуюсь, хотя это будет уже не в первый раз. За окном вовсю хлещет дождь. Запах свежести сплетается с ароматом ее духов. Симфония ударяет мне в голову, и я начинаю задыхаться. Руки слегка дрожат. Я достаю шприц с голубым раствором. Подношу к ее тонкой шее и замираю. Имею ли право, вот так, каждый раз, не спрашивая ее мнения. Обманывать! Хотя я уверен, что она тоже пошла бы на это, лишь бы забыть. Или это мое утешение. Милая Элла! Ответственность беру на себя. Ты не должна страдать, лишь один я. И так будет до конца. Ты проживешь счастливую жизнь со мной в неведение. Она, молча и непонимающе перевод взгляд своих очаровательных карих глаз с меня на инъектор. Проснулась, видимо я говорил вслух. Вижу – она понимает, что происходит. В следующее мгновение ее ангельское лицо искажается до неузнаваемости. В мой адрес сыплются проклятия, отпихивает меня, бежит на кухню. Она хочет знать зачем! Набирает номер своих родителей и слышит лишь длинные гудки. Они не ответят. Не смогут! Их нет в живых уже несколько лет. Кладбище на краю маленькой деревеньки. Убогие могилы и деревянные кресты. Погибли почти в один день. Я был на похоронах! Лучше Элле об этом не знать. Кажется мое растерянное лицо и молчание сводит ее с ума. Она уже кричит, изводится в гневе, умоляет, угрожает мне. «Это из-за родителей» – слышится женский крик на весь дом. «– Из-за них, да? Кто тебе разрешал? И я не поверю, что давала согласие на это, чтобы не случилось. Где они? Погибли? Я тебя спрашиваю, почему ты молчишь» - внезапно ее пронзает совершенно другая мысль. Сэмуэль! Если не у родителей, то где. У нее начинается истерика. Я не знаю, что делать. Пытаюсь обнять ее и успокоить, прицеливаясь шприцем в вену на шее. Она отпихивает меня, с ее нежных губ течет пена. Элла хватает нож и пытается выскочить на улицу. Не могу этого позволить. Завязывается короткая борьба. Я физически сильнее. Женщина оседает на пол. Из ее горла торчит шприц и нож. Теплая кровь сочится по моим пальцам обжигая плоть. Она делает несколько судорожных движений, смотрит на меня невидящими глазами и застывает.
Не знаю, как я очутился на улице. И даже успел накинуть плащ. По темным пустынным улицам лишь разносились отголоски разбивающихся об асфальт капель дождя. Мой разум словно оцепенел. Никаких чувств, будто бы их, с точностью хирурга, обрезали. Я знал, это ненадолго, скоро ко мне вернется чувство реальности и осознание содеянного. И будет больно, очень. Как в тот день, когда умер Сэмуэль. Так неожиданно и быстро. Убит в драке. В обычной уличной драке. Он всегда был забиякой и со взрывным характером. Я должен был за ним присматривать. Научить, как правильно себя вести. И тогда возможно…
 Элла узнала, она была убита горем. В ее глазах погасла радость жизни. И почему-то тогда в голову пришел лишь один выход. Он все решал. «Препарат». Конечно, дорого, но это позволит Элле быть счастливой, забыть обо всем. И я вновь услышу ее звонкий смех, притягательную улыбку, она будет называться меня странным и чмокать в щеку на дорожку. Старина Жорж, так сильно помог ему в этом. Все вернулось на круги своя. Он сделал это! Я был счастлив. Оставалось всего лишь вводить препарат раз в месяц. Сущая ерунда. Гораздо сложнее давалось вранье про «сына у родителей». К этому никак нельзя было привыкнуть. И вот теперь, все это закончилось. Скоро будет очень больно! Но пока этого нет, мои ноги продолжают тонуть в бездонных лужах мостовой.
Я вернулся домой только через день. Трупа Эллы на кухне не было. Они уже давно развелись. Она его бросила и забрала ребенка. Сначала он пытался все исправить, донимал звонками, письмами, подкарауливал и даже пытался изнасиловать. После чего ему запретили видеть ее и она просто исчезла. В квартире идеальная чистота. Последний день всегда самый сложный. Вечно привидится какой-то ужас! Улыбнулся в зеркало. Оттуда мне подмигнуло испещрённое морщинами усталое лицо. Полностью седые волосы неопрятно свисали со всех сторон. Хотя что-то привлекательное в нем все же осталось. Только глаза были потухшие и печальные. Ничего, скоро это закончится, на целый месяц. В моих руках оказался инъектор с голубым раствором. Я еще раз улыбнулся отражению. Они опять будут с Эллой вместе! А Сэмуэль… Этого гаденыша я никогда не любил. Пусть будет у родителей!