Таянье Таййы. 5 Глава Битва дерева камнем

Таянье айны. 5 Глава "Битва камня с деревом". Подглавка "Ловец снов"


…на речном берегу, где песку намело,
Рядом с хижиной рыбака
В камни кручёное древо вросло,
Как врастают в былые века.
Дерево камню – досада,
Роняет в щель семена.
Дереву камня  – не надо.
Дереву влага нужна…
Никто и не вспомнит, какое столетье
Бьются, свирепствуя, два чудака.
Влага обоих жалеет.
Обоих поит Река…

***
         …речь, рекоше, река… Слово течёт. Стоит надо всем. Оказывается, можно течь, плыть, лететь, стоять – одновременно.
Это узналось, увиделось оттуда, из сна или яви-нави-прави, из глубин состояния, в котором оказался. Жизнь перевернулась  после тяжкой операции, где вытаскивали с того света. Теперь спал днём. Бодрствовал ночью. Недели, месяцы, годы. И видел то, чего, быть может, не надо …

***
И нагрянули  сны…


***
Я стал водолазом, ловцом диких снов,
Я стал земноводным в долинах проточных,
Ночным разрушителем денных основ,
Дневным соглядатаем знаний полночных,
Сновал между смутных стихий, похищал
Всё то, что нельзя наяву прикарманить,
И только затем, что совсем обнищал,
Не в силах уже никого одурманить
Ни словом простым, ни улыбкой родства,
Своих современников вдруг разглядел я
Такими, что новые мне существа
Открылись, когда занырнул в запредел я…


***
Может, вытащили кривовато, как порою родовспомогательница вытаскивает или вынуждена вытаскивать «неправильное дитё»  из чрева не так, не тем местом?  Не знаю. Сны ушли в день, дневная жизнь переместилась в ночь. Поневоле стал сновидческим свидетелем дневной жизни, расхитителем ночных тайн. И всё это в преломлённом, в каком-то ином, не виданном ранее свете, в новой палитре цветов. В новой Радуге.
Радуга оказалась порталом в огромном, неправдоподобно раздвинутом небе. И там, только там, только в небесной арке портала, а не во всём небе, заклубились видения. Вначале, в дымке, – Битва Всадников: белых, красных, чёрных...
Они бились на туманных, ещё едва намечающихся иконах, где уже проявлялся невидимый Храм. Вернее, он предощущался в арке портала, отдельной от всего неба. Всадники поднимались над возводящимся из золотых крупиц, сплавлявшихся в огненные кирпичики Храмом, над незримыми пока стенами, и бились в открытом пространстве портала, ещё не заполненного Главным. Сам же портал то затмевался тучами, то прояснялся…
Арка портала оказалась подвижной. Видения поначалу не складывались в единую картину. Не складывались, покуда в пространстве, освобождённом от земной жизни, Храм не стал обозначать свои чёткие арочные своды…
Это растянулось на неясные времёна, неисчислимые  календарём. Неисчислимые  одномоментным – ограниченном пределами земли – летоисчислением. Если и был какой-то календарь, то уж, конечно, не  песочный, не каменный, не анкерно-механический, а  зыблющийся где-то там, в протяжённости иного, невидимого с земли…

***
Я вспомнил детскую коллекцию камней, намытых из увитого травой арычка, светло и  весело, с радостным даже подхохатыванием журчавшего по песочку, по разноцветным галечкам. Отчётливо вспомнил, как они светились, эти волшебные камушки, переливаясь в воде, как тускнели потом, вынутые из воды, подсыхали на солнце, покрывались грустными трещинами…

***
Грусть прошла. Я вспомнил отца.

***
…но если семя в трещинах камня
 Вздохнёт, есть у камня срок,
Срок проверен веками:
Камень – скала – песок.
Взойдут побеги из трещин,
Камню совсем беда.
Камень зубами скрежещет:
Точит камень вода.

«…а всё это дерево! Да!..».

Злится при мысли о дереве, стынет,
Не потому, что каменный, злой,
А потому, что боится стать пустыней.
А до того – скалой.
 
***