СНЫ

СНЫ

 «Я всегда был подвержен чему-то вроде лёгких,
но неизлечимых галлюцинаций»
Владимир Набоков

   Наверняка всякий по опыту знает: едва ли не треть отпущенных дней он отдаёт сну – так диктует природа и никуда от этого не уйти. И вместе с тем это не только необходимость, но и несказанное благо. Кто-то из деятелей искусства в телевыступлении уверял: сновидения – это глубинная суть существования, таинственный конспект настоящего и незнаем ого будущего. К этому хочется добавить:  нередко мучительные сны выступают расплатой за неразумно прожитое прошлое, а болезненная бессонница – это муки совести, запоздалое осознание некоего кризиса дней. И в то же время в летучих видениях ночи случаются странные предвидения.

   Вспоминается рассказ знакомого художника о пророческом видении в канун падения челябинского метеорита. Ему приснилась деревянная платформа, далеко выдвинутая в озеро Чебаркуль; и во тон отчаянно бежит по ней в ужасе от неминуемой опасности, а масс из последних сил кричит двоюродному брату, плывущему на моторке: «Володя, спасайся!» А тот беспечно смотрит в водную даль, поглаживая серую собаку со стоячими ушами… И что бы вы думали! На утро мой приятель узнаёт по радио о челябинском небесном пришельце, не мешкая звонит родственнику и убеждается, что метеорит особого вреда не причинил, что один из его осколков пролетел в десяти метрах выше дома и что, слава Богу, пронесло. Последний вопрос был о собаке. «Действительно, полгода назад я завёл её; да, она серая и со стоячими ушами». Тайна сия велика есть. Откуда задолго до случившегося было дано провидческое видение? Что за силы создали его? Попробуй разгадать…

Не отрицая мистических наклонностей, вопреки твёрдым научным фактам предположу: по ночам бодрствует не часть мозга, но душа – самая неизведанная, подвижная и неустранимая стихия нашего естества. Это она предчувствует, алкает и мучается, рождая соответствующие видения, которые поражают, томят и пробуждают, оставляя тонкое послевкусие. И честное слово, по-человечески жаль тех, кто лишён каких-либо снов; медики говорят, что это и есть здоровое ночное отдохновение, что отсутствие снов – отличный признак и так далее в том же роде. Но, простите великодушно,  о каком душевном здоровье можно говорить, когда лёг. В немую темень ухнул, а на утро ничтоже сумняшеся разлепил веки? И ни тебе прозрений, откровений или угрызений – здоров и бездумен, как бык!

   А кино, музыка, поэзия – тогда что это? Да всё то же – «человечества сон золотой»; хорошо сформулировано и по глубинной сути точно! Ведь в искусстве просто не обойтись без предчувствий, без догадок и тайных угрызений совести – художники, поэты и  музыканты хорошо знают движущие силы творчества. В особом, мистическом измерении сновидений они, эти силы, много действенней…

   Чтобы не уйти в абстрактные дебри, рискну говорить о личном. Лишённый намерения шокироваь, всё же признаюсь: немало стихотворений да и прозы родилось из ночных предощущений, от видений непрожитого, но мучительно желанного. Яркие. Непреодолимые сны – своего рода подоснова художественных попыток или, если хотите, радужный фон действительности, с большим или меньшим успехом отражённой в строфах и прозаических периодах; и когда попадание полное, я боготворю виденные сны. Молю господа об их повторении.
   В стихах сходства намного больше: отдельные строки, а то и целые строфы негаданно звучат в дремлющем сознании, и ты поспешно вскакиваешь среди ночи или под утро, чтобы записать промелькнувшее, а ещё лучше развить его в цельное стихотворение; а коли это удаётся, чувствуешь себя на коне ( в данном случае – крылатом), и ещё долго находишься в состоянии праздника, пока не накатывает отрезвление, а с ним неудовлетворённость и отчаянное желание черкать и вычёркивать. Но главное сделано: обозначен эмоциональный лик стиха или рассказа, глубинное ощущение высказывания, слава Богу, соблюдено. Взять хотя бы недавний стих:

Я радостно приветствовал его –
Преставленного друга моего.
Он сдержан был среди загробных дел,
Но улыбался – боли не хотел
Или непониманья между нас
В тот судьбоносный, тот серьёзный час…
А я во неблистательном парил,
О нашем повседневном говорил,
Но в тайне от него и от себя
Преграды между нами не любя.

   Вполне осознаю скромные достоинства написанного, но должен признаться: это достаточно точное описание встречи  с покойным Юрием Беззубовым, который вопреки пошловатому здравому смыслу так и не умер окончательно, хотя со времени похорон прошло семь лет; для  меня он по-прежнему жив и сосредоточенно здравствует в ином измерении, чудесно открытым для ночного инобытия.

   А вот ещё одно недавнее сновидение. Мы втроём – я и покойные мать с отцом – летим на реактивном лайнере. Пилотирует мой отец, я вижу, как он резко поворачивает штурвал и самолёт круто ложится на левое крыло; а за иллюминатором – какой-то большой город: здания, проспекты, деревья. Вдруг мою мать начинает мутить. «Мама, тебе плохо?» Отец бросает штурвал и намеревается встать «Не отпускай штурвал – разобьёмся!». Я иду в задние помещения лайнера и приношу стакан воды. А тем временем показалась посадочная полоса, мы идём точно по курсу и как-то незаметно, слишком мягко приземляемся… А потом ни с того, ни с сего широкий вид моря, изрядно пересохшего, но уже много раз виденного в предыдущих снах… Вот и задумаешься: к чему это странное видение? Куда пилотировал самолёт давно умерший отец? Зачем мы летели?

Инобытие не молчит – предостерегает или пророчит?..

   А сколько ещё открытий чудных сулят сновидения! Не ведаю, сколько ночей попускает Господь, велико ли моё будущее, -  только хочется верить: обязательно продолжат пьянить пёстрые сновидения, дабы пророчески указывать на ненаписанное, недодуманное, неосознанное до необходимого прозрения. На волнах этой сладкой тайны существую впрок – до неожиданных стихотворений и рассказов, чему сам буду поначалу удивляться, а потом строго доводить до ума.
   Это важная, но только одна сторона жизни. Да и сама жизнь, положа руку на сердце,  до сих пор загадочна и до конца не понята. В таком случае сны – сокровенные намёки на разгадку, своеобразное послевкусие тайны и лично я отношусь к ним почти благоговейно.


Не верить в сон – в иное бытиё,
Где страсть острей, а дух,  как соглядатай,
Изнанку зрит сокрытую её,
которой  в яви верил он когда-то?

Был горек сон. Я грустно упрекал
За двойственность и нежность напускную;
До слёз довёл провидческий накал –
И мнилось: отрезвленья не миную…

Сон позади. Июльски слепит явь.
А на душе – согласье с тем, полночным.
Двусмысленна претензия твоя
На мой призыв – дела твои непрочны.

   Всё: и любовные отношения, и творческие позывы, и, наконец, сообщение с потусторонним – всё это нередко именно во власти сновидений. Так надо ли отмахиваться от неразгаданного?