Дело о жарком из гусятины. Кадр 2

   Растолкав, безмятежно дрыхнущего у себя дома, Хэвика, все втроём отправились на розыски Лося. Искать долго не пришлось. Невыспавшийся злой Лось вёл очень познавательную для себя беседу с участковым полицейским и, истерично кричавшей, соседкой Клавдией Семёновной как раз возле своего двора. Рядом стояла мать Лося, невысокая, чуть полноватая женщина, и плакала, утирая глаза кончиком полотенца, перекинутым через плечо. Ребята насторожились и ускорили шаг. Лось в беде, выручать надо. Клавдия Семёновна заметила приближающихся друзей и вдруг закричала так громко, что те аж присели от неожиданности:

      - А, явились! Убивцы!

      - Мы что, кого-то убили? - совсем растерялся Гарик.

      - Что за бред?! - возмутился Макс и решительно шагнул к участковому. - Объясните, что здесь происходит?

      Мама Лося попросила сквозь слёзы:

      - Пожалуйста, пойдёмте в дом. Так неудобно перед соседями.

      - Ах, теперь ей неудобно! - голосила Клавдия Семёновна. - Вырастила бандюка, а теперь ей неудобно, видите ли!

      - Гражданочка, успокойтесь, - монотонным спокойным голосом вещал участковый. - Пройдёмте в дом.

      Через полчаса разбирательств, криков, оскорблений и оправданий картина происшедшего стала ясна. Вчера пьяному Гарику захотелось жаркое из гусятины, и друзья вместе с женихом, бросившим невесту на произвол судьбы, отправились на промысел. Уговорив пьяного Василия Карповича, водителя микроавтобуса, дать им ключи от машины, они на ней изощрённым способом стали охотиться на гусей Клавдии Семёновны. В этом деле им охотно помогал свёкор обиженной стороны, старый дедок, тоже изрядно набравшийся на свадьбе. Дедок размахивал руками, грозно орал на гусей и гнал их к машине. Машину вёл Хэвик, Макс и Гарик спали на задних сидениях, а Лось как раз и занимался охотой. Приоткрыв дверцу кабины одной рукой, он пытался поймать гуся другой.

      - Ближе, ближе к забору, - заплетающимся языком командовал он. - Прижимай. Щас я его, заразу.

      Свалив ползабора, гуся они всё-таки поймали, отдав за него деду две бутылки самогонки, настоянной на травах, для лечения. Клавдии Семёновны в это время дома не было. Она гостила в городе у дочери. Поэтому остановить это безобразие было некому.

      - Всех посажу! - грозилась она. - Паршивцы.

      - Гражданочка, - скучным голосом обратился участковый к Клавдии Семёновне. - Давайте без криков. Будете писать заявление? Пишите.

      Но тут открылась дверь и на пороге нарисовался опухший и разящий перегаром свёкор. Он сумрачно всех оглядел и, остановив взгляд на снохе, спросил:

      - Ты на кого тут заявление строчишь, машинка швейная? Меня посадить хочешь? За гуся? А, накось, выкуси! - злорадно ухмыляясь и постепенно двигаясь к ней, дед скрутил огромную фигу и сунул снохе под нос, заставив ту отшатнуться. - А, ну, пошли отседа! - прикрикнул он. - Морочишь добрым людям головы.

      Он забрал наполовину написанное заявление и разорвал на мелкие части. Странное дело, но Клавдия Семёновна послушалась всегда тихого и незаметного свёкра. Наверное, от изумления. И молча пошла за ним следом.

      - Так у вас нет претензий к гражданину Белякову Вадиму Игоревичу? - спросил им в спину участковый.

      - Нету, - ответил за обоих дедок.

      - Давайте зафиксируем в протоколе, - заупрямился участковый. - А то сегодня одно, а завтра другое.

      Дедок вернулся к столу.

      - Чего писать-то? - спросил он.

      Написав под диктовку необходимое и уже на выходе, дедок попросил, обращаясь к ребятам:

      - Вы, это. Придите забор поправить-то.

      И вышел, уводя за собой Клавдию Семёновну.


http://www.proza.ru/2015/11/19/1340