Ах, как мы себя любим

Подходят к моему стенду две дамы с мальчиком. Заинтересовались.

Я, разумеется, включаюсь и объясняю им все, что полагается. Моя речёвка длится пять минут.

Одна, окинув орлиным взором все работы, видит: на каждой – красный квадратик с непонятными письменами. Поймав её взгляд, сообщаю: на Востоке вместо подписи художник ставит свою печать* и набираю воздух в легкие, чтобы рассказать подробнее – это ведь очень интересно, про печати. Про них можно целую диссертацию написать. И пишут, между прочим, и защищают. Тема-то бесконечная.

Но дама перехватывает инициативу. Про печати ей неинтересно. Ей интересно другое**. Ещё раз оглядев картины, она переводит враждебно заблестевшие глаза на меня и выдаёт: «Ах, как мы себя любим!» Безапелляционным тоном праведного судьи. Ну, всё. Приговор мне вынесен. Можно идти вешаться.

Одной рукой подхватываю отвалившуюся челюсть, вторую отвожу в сторону, изображая недоумение. Поза: «Даже не знаю, что сказать».

Самоназначенная обличительница чужих пороков толкает свою спутницу в бок, торжествуя победу. Поставила, значит, на место мерзавку. Эгоистку. Меня то есть. Глаза сощурила, ноздри раздула, губы презрително углами вниз искривила. Довольные, они удаляются.

Смотрю им вслед, понимая, что это – две сестры. Что мальчик, семенящий следом – сын одной из них. И все они в одной семейной связке, как альпинисты. Что разговаривала со мной старшая. Что тон в этой компании задаёт именно она. И тон сильно нехороший. Прямо скажу – совершенно козлодойский тон. Долбодятловский. И что такие игры  у них - фамильная традиция, передающаяся из поколение в поколение. Уважение к себе там даже не то чтобы не принято, а всячески преследуется и подавляется. Культ неприятия всех подряд [и себя в первую очередь] насаждается, как универсальная норма жизни. "Презираю себя и свято верю: это даёт мне право презирать других".

Силы небесные, как знакомо. Над дверями моего родного дома висел точно такой же лозунг, прибитый туда неугомонными руками нашей родительницы. Отодрать его было невозможно. Там он до сих пор и болтается, между прочим.

Мазохизм форева. Ты хорош до тех пор, пока ненавидишь себя. Шаг влево, шаг вправо от идиотской доктрины карается тотальным бойкотом, изгнанием из рая, креймением калёным железом. Первый и самый главный пункт семейного устава: "Хороший человек – презирающий себя человек". Пункт второй: "Если закрались сомнения - смотри пункт первый".

Победный выкрик: - "Эго-И-и-стка"! - я во времена своего становления слышала раза по четыре каждую божью неделю. Сестрица, кста, до сих пор его выкрикивает, выпучив глаза, когда хочет добиться от другой родственницы чего-то своего. Генетика - страшная штука. Не дай бог и во мне эта кровь когда-нибудь заговорит. Пока, (тьху-тьху-тьху), Бог миловал.

Вышеизложенные соображения в процессе смотрения на удаляющуюся сладкую троицу плавно разворачиваются в моей голове сложным фракталом, укладываясь в шесть слогов, произнесённых на выдохе себе под нос шёпотом:

- «Фу-как-А-я-дУра»! 

               
                * * * * * *

* На моей печати старокитайскими иероглифами написано : "Тот, кто понимает меня - только мэйхуа". Мэйхуа - дикая слива, одно из четырёх благородных растений, особенно почитамых в восточной культурной традиции. Остальные - бумбук, хризантема и орхидея.

**Окружающих плющить.


 ©Моя сестра Жаба