Северные королевства, нашествие и... глава 5

                Глава V


                «... — Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес!
                Будут неприятности!..»

                Из к/ф «Тот самый Мюнхгаузен»


                «...Она тотчас прильнула к нему, прижалась лицом.
                - Ты вейнулся, Снеогг, я знала... - тихо сказала она...»

                Хуберат Марек. «Ты вернулся, Снеогг, я знала»


         Тракт был переполнен. От самых предместий пограничья с королевством Батальвия дорога была забита телегами, повозками, пешими людьми, нагруженными, заваленными, обвешанными разнообразным скарбом. Жители районов, уже подверженных нападению кочевников и тех, которым еще только угрожала такая участь, спешили покинуть насиженные места, стараясь захватить с собой все, что только можно было увезти. Ситуация значительно усугублялась тем, что все вокруг постоянно твердили о каких-то приближающихся «летучих» отрядах врага, готовых перебить беженцев. Эти слухи то и дело приводили к панике, которая возникала при виде даже одиночных вооруженных всадников. Вся бесконечная человеческая река, тут же начинала разбегаться с криками ужаса по окрестностям, на тракте моментально возникал затор, движение останавливалось, и образовывалась гигантская пробка, растянувшаяся на многие километры. Для того, чтобы паникеры вернулись к своим телегам, повозкам, брошенным вещам и затор рассосался, порою требовались долгие часы. И это при том, что одновременно с паникой, ходили такие же упорные слухи о том, что вся орда кочевников, вместе с их союзниками в настоящее время надолго застряла возле маленькой, но гордой и непокорной церестрийской крепости Альматор.


        Эта крепость, расположенная на самой границе королевства, недалеко от баронета Дебридаль, стала, словно кость в горле, у агрессоров, сдерживая их натиск дальше на север. Рассказывали, что затворившиеся в крепости остатки церестрийских войск во главе с каким-то не то маркизом, не то дюком, держались в осаде насмерть уже вторую неделю и, несмотря на свою малочисленность, каким-то чудом уже отбили два ожесточенных штурма. Что теперь происходило в Альматоре, никто толком не знал, но участи мужественных защитников после неизбежного взятия этого последнего бастиона Церестры никто не завидовал. Беженцы только мысленно молили храбрых воинов держаться как можно дольше, чтобы успеть уйти подальше на Север и скрыться от беспощадных кочевников.
        –     Все, слазьтя с телеги, кажись, приехали! – хриплым простуженным голосом сообщил возница пристроившейся сбоку на его телеге троице беженцев, среди которых двое были красивыми девушками с грязными изможденными лицами, а третий - таким же грязным и небритым малоразговорчивым мужчиной, средних лет. – Дальша мне к родне, во-он в то село. Думаю, примуть меня, всё жа судьба у всех в лихие-то времена одна, у простых-то людей, а вместе всяко веселея да сподручнея. Вы уж не серчайтя, люди добрыя, только четверых-то им никак не прокормить.


  Последние слова возница произнес с некоторым сожалением, однако тоном, исключающим какие-либо возражения. Виктор посмотрел в ясное и холодное февральское небо, яркий голубой цвет которого не нарушался ни единым облачком, и обреченно вздохнул.
        –     Ну, все, девчонки, – недовольно проворчал он, тяжело спрыгивая с телеги, – дальше пешком. – И добавил громче. – Спасибо, что подвез, солтыс Кармер.


        Простуженный возница действительно был солтысом далекой теперь уже, дотла разоренной кочевниками деревни в церестрийском порубежьи, рядом со Свободными землями. Об этом он поведал Виктору во время их совместного путешествия, как и о том, что дом его лиходеи басурманские предали огню вместе с женой и тремя детьми, все хозяйство разграбили, а сам он уцелел только потому, что аккурат в это время ездил по делам в городской магистрат. С тех пор, как несчастный солтыс со слезами  похоронил всю свою семью прямо на черном от копоти пожарище, он всё ехал и ехал по многочисленным забитым беженцами дорогам Церестры и Батальвии. За это время бывший сельский голова насмотрелся на всякое людское горе, так что его собственная трагедия уже не казалась солтысу чем-то особенным, слившись со многими тысячами других таких же человеческих трагедий, гибели, боли и лишений.

 
        Помнится, его рассказ в свое время поразил Виктора и его спутниц своей  простотой и обыденностью в отношении ежедневно и ежечасно происходящих жестокостей, в описании обстановки того непрекращающегося ужаса, который уже несколько месяцев творился в пограничном со Свободными Землями королевстве. Ужаса нашествия, разрушения, хаоса и смерти.


        Энджи и Бетти нехотя сползли с телеги и понуро поплелись рядом с Виктором. За последние дни все они были измучены тяжелым зимним пешим походом по ставшим неприветливыми и опасными церестрийским землям, где все смешалось, сдвинулось со своих мест и стало одним огромным бескрайним горем для всех населявших эти места многочисленных людей. Все они вынуждены были покинуть свои жилища и плестись по запруженным такими же, как они сами несчастными, лишенными крова скитальцами дорогам. Из-за постоянных заторов и периодически возникающей паники темп передвижения не позволял проходить в день больше десяти-двенадцати километров. Да и как могли преодолеть большее расстояние три измученных полуголодных и промерзших до самых костей путника?!


        Поэтому Виктор и его спутницы были страшно рады, когда солтыс Кармер, сжалился над несчастными бродягами и любезно согласился их подвезти. Сидя в телеге, путь давался значительно легче, но не быстрее, так как зависимость передвижения гужевого транспорта от бесконечных пробок была еще сильнее, чем у пешеходов. Компаньоны уже привыкли сидеть вот так, слегка пошатываясь на мягких узлах, долгими часами, кутаясь в те самые плащи, которые они сняли с тюремщиков еще в Башне Смерти, прижимаясь друг к дружке в тщетных попытках согреться на лютом февральском морозе, пронизываемом зябкими холодными ветрами. И вот, когда стало казаться, что им удастся доехать таким образом до самой Батальвии, вдруг надежды эти были разрушены словами солтыса в один миг. Теперь всё снова вернулось в прежнее состояние, и перед изможденными холодом, голодом и долгой дорогой путешественниками опять открылась унылая и тяжкая перспектива – вновь из последних сил двигая отяжелевшими от усталости ногами, тащиться по мерзлому шляху своим ходом.
        –     Мда, в прошлый раз, летом, да верхом, да по свободным трактам добираться было куда веселей, – невесело вздыхая и зябко шмыгая носом, вспомнила вдруг Энджи.
        –     И на сытый желудок... красота! – мечтательно подтвердила Бетти.

 
        Все трое скитальцев здорово мучились от недоедания с того самого дня, как снова появились в этом мире. Так что замечание брюнетки было для них как никогда актуальным.
        –     Да, подхарчиться бы сейчас не помешало, – подхватив мечтательный тон своей спутницы, согласился Виктор. – Съел бы что угодно, хоть ворону с мухоморами!
        –     На маслице, да с хрустящей корочкой, – добавила Энджи, при этом громко и внятно сглотнув слюну, – подойдут и мухоморы!


        Уже правивший свою телегу в сторону поворота к указанному им селу, солтыс Кармер, видимо услышав этот невеселый разговор, указал рукой куда-то вперед и сочувственно крикнул путникам:
        –     Глядите-ка, вона, впереди шатры какия-то. Похоже, солдаты стоять, можа там чего и перепадёть: котлы-то у их знатныя, большия!
        –     Спасибо за совет, солтыс Кармер! – вяло поблагодарил участливого селянина Виктор и посмотрел туда, куда тот указал.


        Далеко впереди действительно располагались несколько серо-белых шатров, в каковых имели обыкновение становиться на временный постой войска. Правда, это выглядело несколько странно – во-первых за всю неделю своего пути путешественники встретили лишь несколько одиноко шедших в толпе беженцев солдат, да пару рыцарей с немногочисленными оруженосцами, скакавших так же, как и все остальные, на север. Никаких организованных отрядов в округе не было и в помине. Во-вторых, над шатрами не наблюдалось совершенно никаких знамен, хоругвей или штандартов, обозначающих принадлежность их обладателей к какой-либо армии. Для военных такое было абсолютно немыслимо, особенно во время войны, да еще и поблизости от зоны боевых действий. И, тем не менее, факт был налицо: над возвышавшимся в стороне от дороги походным лагерем никаких знаков различия не имелось.


        Однако же, не смотря ни на что, Виктор решил все-таки попытать счастья. Перспектива поесть горячей пищи, пусть даже и призрачная, перевешивала в его голове все доводы здравого смысла. Девушки поддержали своего кавалера, они втроем сошли с тракта и тяжело двинулись к шатрам, увязая почти по пояс в снежной целине и выбиваясь из последних сил. Когда до странного лагеря оставалось не более двухсот шагов, а все трое полуголодных компаньонов уже еле передвигали обессиленными конечностями, из-за крайнего, стоявшего ближе всего к ним шатра выехали навстречу четверо всадников и, пустив коней в галоп, поскакали навстречу незваным гостям.


        Поняв, что всадники заметили приближающуюся компанию и скачут к ней, Виктор прекратил попытки передвигаться и, как подкошенный, свалился прямо в сугроб, смачно хрустнувший под его боком. Энджи и Бетти тут же, как по команде, последовали его примеру, а блондинка при этом даже протерла взмокшее от напряжения лицо снегом и, зачерпнув еще горсть, стала есть его с ладони.
        –     Ну как, вкусно? – мрачно подшутил над ней Виктор.
        –     Боюсь, переем еще с голодухи, – поддержала его шутку девушка.


        Тем временем всадники в полном боевом облачении подъехали к ним, окружили со всех сторон, принялись гарцевать на своих конях, и один из них густым басом произнес:
        –     Кто вы такие и зачем направляетесь в сторону нашего постоя?
        –     Мы простые путники, – стараясь говорить жалобно, заныл Виктор, – мы не ели уже несколько дней и надеялись на милость обитателей этих шатров. Нам ведь много-то и не надо – чуточку поесть, выпить кружечку пива или воды, да слегка обогреться у костра...
        –     Да ладно врать-то! Кружечку... да тебе ведь меньше бочонка никогда не хватало, – внезапно перебил его другой наездник знакомым до боли женским голосом и поднял забрало.
        –     Катрина, ты?! – воскликнула Энджи, первой придя в себя от неожиданности.
        –     Я, я, кто же еще, – добродушно проворчала чародейка, расплываясь в улыбке, довольная произведенным эффектом и скомандовала сопровождающим её воинам.  – Лоэрд, Кретреваль – уступите свои седла дамам. Ну а вам, сэр Виктор, я готова предложить свое, если, конечно, вы не возражаете.
        –     О! С превеликим удовольствием, досточтимая Катрина, – с готовностью согласился Виктор. Он поглядел, как тяжело спешились двое  закованных в латы всадников, подвели своих скакунов под уздцы к его компаньонкам и вежливо стали помогать им забираться в седла, а потом сам, со всего маха, запрыгнул на круп белой кобылы Катрины, да так, что едва не перемахнул через неё. Удержаться помогла чародейка, вовремя рукой схватив нерасчетливого прыгуна за шиворот. Получилось весьма неделикатно, но зато эффективно.


        Когда все, наконец, расселись по своим транспортным средствам, Катрина скомандовала, и отряд медленно двинулся по глубокому снегу в сторону постоя.


                * * * * *


        Виктор поиграл пальцами рук над пламенем, поднял их от огня, посмотрел на свои хорошо отмытые в походной бане ногти и подсел к большому накрытому столу, стоящему слева от входа, в стороне от весело потрескивающего смолистыми поленьями очага, горевшего посреди шатра чародейки. Внутри палатки было вполне себе тепло, даже слегка жарковато. Скорее всего, тут, конечно, не обошлось без магии, решил Виктор, приглаживая на голове слегка влажные, после мытья, волосы. Дальняя сторона шатра была отделена от входа неким подобием ширмы, украшенной сложным орнаментом в зверином стиле, и являлась, по всей видимости, походной спальней чародейки. Виктор уселся за стол, посредине которого стояло внушительное блюдо с основательно уже объеденным жареным гусем и большая супница, с торчащим из неё ручкой вверх половником. Супница содержала в себе приправленный чем-то сильно душистым луковый суп, от которого гость сразу же  отказался, еще в самом начале трапезы. Тут же, на столе, вокруг этих основных блюд скромно ютились всевозможные закуски, нарезки, икра, свежие фрукты и овощи, а также соления и маринады в щедром ассортименте. Все это было расставлено на столе в небольших изящных фарфоровых посудинах разных форм. В общем, обычный походный обед вполне состоятельной, не слишком знатной особы, ну, или чародейки. По бокам стола уже сидели Энджи и Бетти, а Катрина восседала в его главе.


        Прислуживавший в шатре волшебницы молодой, высокий и смазливый молодой человек, тут же с готовностью налил устроившемуся за столом гостю полный кубок ароматного вина. Виктор осушил свою ёмкость, сделал слуге знак, чтобы тот наполнил чашу снова и, повернувшись к чародейке, негромко попросил:
        –     Ну, рассказывай.
        –     Что тут рассказывать? – недоуменно пожала плечами Катрина. – Будто сами не видите, что вокруг твориться. Эта сволочь, Бэдлхэм, притащил из-за перевалов Махакама целую ораву кочевников. Первым досталось гномам Перевалов. Бедолаги. Уж и не знаю даже, успел ли кто-нибудь из них укрыться в Драконьих отрогах. Ведь, как известно, об их богатствах ходят легенды. Эти-то легенды и подвели несчастных карликов – дикие пришельцы мимо такой поживы пройти, конечно, не смогли.  Да. Следом пришел черед Церестры. Осада длилась всего четыре дня, а потом подоспели мощные осадные орудия, и все было кончено после первого же решительного штурма. Не обошлось, конечно, и без магии, и без предательства, тоже. К сожалению, почтенный Карлеван ничего не смог поделать, светлая ему память.
        –     Карлеван погиб? – не поверил своим ушам Виктор.
        –     Да, – коротко подтвердила чародейка. – Старик остался где-то там, среди развалин Церестры. Во всяком случае, после взятия города кочевниками больше никто его не видел и ничего не слышал о нем.
        –     А что краснолюды Свободных Земель? – поинтересовалась Энджи.
        –     А, эти красномордые твари... – с ненавистью произнесла Катрина. Виктору показалось даже, что произнося эти слова, она злобно скрежетнула зубами. – Это самые отъявленные мерзавцы, каких свет еще не видывал! Они с готовностью примкнули к захватчикам, как только передовые кочевые отряды показались в Свободных Землях. Так мало того, эти подхалимы уже успели зарекомендовать себя, как самые жестокие и беспощадные головорезы в рядах ордынцев. Своими бесчинствами бородатые негодяи в войсках захватчиков превзошли даже ханский кешиг! А уж те, поверь мне, далеко не ангелы – им разорвать лошадьми человека пополам, или размотать его кишки по полю, словно веревки – всего лишь невинная забава.
        –     Догадываюсь... – рассеянно кивнул в ответ Виктор.
        –     А что это такое – кешиг? – спросила Бетти.
        –     Это турхауды и кебтеулы, – коротко пояснил Виктор и, заметив недоуменный взгляд собеседницы, торопливо объяснил. – Преторианцы. – Но, по-прежнему, не найдя понимания у брюнетки, он спохватился и добавил. – Гвардейцы, проще говоря. – И снова обратившись к чародейке, продолжил. – Ну, от этих товарищей я другого, честно говоря, и не ждал. По собственному, так сказать, опыту. А какую позицию заняли эльфы?
        –     Эльфы пока еще держат нейтралитет, – ответила Катрина. – Хорошо хоть так, потому как стало известно о том, что Великий хан всех кочевников по имени Чагатулуй, трижды направлял к ним посольства с предложениями союза, но пока, слава небесам, безуспешно. Вообще, с каждым разом ханские посольства к эльфам все больше походят на ультиматумы и сколько еще Старшему Народу удастся оставаться в стороне - вопрос не праздный. Вряд ли Чагатулуйй будет долго терпеть у себя в тылу неопределенность, но и эльфы, понятное дело, не горят большим желанием погибать ради Северных Королевств, если, конечно, кочевники не дадут им для этого повода. Пока сила и успех на стороне орды опасность того, что эльфы все-таки выступят на их стороне есть, и не малая. Так что с нетерпением ждем новостей.
        –     Понятно, – кивнул Виктор, отхлебнул из кубка и какое-то время посидел молча, остановившимся взглядом засмотревшись на языки пламени в очаге.
        –     А что Северные Королевства? – снова вступила в разговор Энджи. – Что чародеи с магами? Кстати, как поживает ваш любезный друг Брель из Возеля?


        Последнюю фразу она произнесла жестко, даже с некоторым не то вызовом, не то насмешкой. Услышав эти слова и интонацию, с которой они были произнесены, Виктор даже вздрогнул и, оторвавшись от созерцания огня, повернулся к столу и посмотрел на Катрину. Чародейка лишь слегка поморщилась и сделала вид, будто что-то пытается отыскать вилкой в своей тарелке. Но её гнев выдавали злобно сверкнувшие глаза и проступившие на щеках красные пятна. Слова белокурой гостьи не на шутку задели и разозлили строптивую эльфийку.
        –     Что ты вообще знаешь о чародеях и магах? – справившись, наконец, с собой, тихо, еле сдерживая свои чувства, заговорила Катрина. – Мы дважды пытались прорваться к осажденным в Церестре. Карлеван и еще двое магов уже погибли там, пытаясь отбить приступ. Я сама едва унесла ноги из этой мясорубки. А Брель... он, к твоему сведению, сейчас в Альматоре. Не знаю даже, жив ли. После того инцидента в ;;;;; ; ;; ;;;; ;;;; ;;;;;;;;; он прекратил всякое сотрудничество с герцогом, отчего, между прочим, едва не лишился жизни. И теперь снова рискует собой, пытаясь защитить других людей. Но, к сожалению, маги и чародеи далеко не всесильны. Они не могут все решить вместо обычных людей, королей и солдат. Тем более что маги принимают активное участие в событиях не только с нашей стороны. Среди кочевников тоже  имеется могущественнейший шаман по имени Елдугэн. Он находится в ставке Великого хана и его тщательно охраняют. Не знаю уж, насколько этот Елдугэн искушен в боевых заклинаниях, но в защитных он великий мастер, это уж точно, а в боевых действиях ордынцы, заодно с краснолюдами и прочим отребьем из числа представителей рода человеческого, прекрасно справляются и без магии. По крайней мере, до сих пор.
        –     Я сожалею, Катрина, ты уж прости меня, – миролюбиво откликнулась Энджи после этой отповеди, – я была не права. Но все-таки, что же теперь со всем этим делать? И что думают себе короли Севера и правители вольного Прибыграда? Будут ждать, пока их не перебьют всех поодиночке?
        –     Замечание, кстати говоря, вполне справедливое, – поддержал свою спутницу Виктор. – Они что – всерьез надеются отсидеться в своих замках за крепостными стенами?
        –     Вначале именно так все и намеревались поступить, – подтвердила Катрина. – Рассуждали владетельные особы в том ключе, что, мол, вот пограбят кочевники окрестности, да и уйдут восвояси. Кто-то даже всерьез заговорил о том, что вот, значит, если Бэдлхэму присягнуть, как сюзерену, то завоеватели не тронут и можно будет жить дальше, наслаждаясь миром и покоем. Собственно, таков и был замысел самого герцога, уж и не знаю, с чего это все вдруг решили, что хан Чагатулуй, это какой-то совершеннейший простачок, находящийся в полном распоряжении искушенного интригана. Этакий глупый мальчишка, который делает то, что ему скажет хитрый Бэдлхэм. Да  не тут-то было. Старый интриган хорошо изучил психологию королей и вельмож Севера, но абсолютно не разобрался в желаниях и политических пристрастиях тех, на кого сделал ставку в своей авантюре. Насколько я знаю, на сегодняшний день герцог далеко не самый уважаемый советник при дворе хана, даже среди присягнувших на верность агрессору людей. Больше того, бывшего канцлера там откровенно презирают и самого держат за мальчика на побегушках. Похоже на то, что хан, если даже сначала и хотел посадить Бэдлхэма тут на Севере и через него собирать дань с окрестных земель, то теперь увидел Северные Королевства собственными глазами и передумал.
        –     Сам решил правити и всем владети!? – процитировал Виктор, картинно прищурив глаза.
        –     Видимо, да, – не поняв его цитаты, кивнула в ответ Катрина, – потому что наместником Церестры стал вовсе не Бэдлхэм, а какой-то захудалый дворянчик-перебежчик из богом забытого баронета, кажется Дебридаль, или что-то вроде этого...
        –     Туголевак, – подсказал ей собеседник.
        –     Точно! – удивленно подтвердила чародейка. – Туголевак из Дебридаля. А ты откуда знаешь?
        –     Слыхал как-то, пару раз, – уклончиво ответил тот и попросил, – продолжай, пожалуйста.
        –     При наместнике хан поставил своего приближенного, темника Баголтура, – снова заговорила чародейка. – С отрядом верных воинов, само собой. А вот герцог, при этом остался совершенно не у дел. По слухам, он имел неосторожность заикнуться перед захватчиком о своих правах на Северные земли, но хан жестко оборвал его на полуслове. За дерзость холопа, Чагатулуй велел всыпать наглецу полсотни плетей, но за иностранца якобы заступился не то один из близких советников, не то даже сам Елдугэн и хан на этот раз над обидчиком смилостивился. Однако правитель пообещал казнить старого интригана, если тот еще хоть раз дерзнет заговорить в присутствии хана без разрешения и советовал вообще не показываться ему на глаза. Так что наш бравый негодяй поджал хвост и теперь предпочитает больше не высовываться. Слухи это, или нет, я не знаю, но только после этих вестей правители Северных королевств съехались, наконец-то, на Великий Собор в Прибыграде. Поскольку присягать на верность какому-то безвестному баронету из неведомого никому Дебридаля желающих не оказалось, все присутствующие на соборе торжественно решили объединить свои усилия в борьбе с кочевниками.
        –     Значит, дело все-таки сдвинулось с мертвой точки? – с надеждой в голосе спросил Виктор.
        –     Сдвинуться-то оно, конечно, сдвинулось, – Катрина саркастически ухмыльнулась, опустошила свой кубок, который тут же наполнил подошедший слуга. Виктор проводил парня многозначительным взглядом и насмешливо посмотрел в прекрасные голубые глаза чародейки. Она сделала вид, что не заметила этого, но её щеки снова пошли красными пятнами, правда злости в глазах при этом уже не наблюдалось. – Только торжественно поклясться, ведь, недолго. Теперь надо армию собрать, а вот тут-то как раз чистая и добрая патриотическая сказка уже кончается и начинается грязная и суровая политическая быль.
        –     Что ж тут политес-то разводить? – возмутилась Бетти. – Собрали войско и вперед! Пока всех поодиночке не передавили.
        –     Ух, какая ты у нас прямая и решительная, – осадил свою компаньонку Виктор. – Прямо, ни дать ни взять, Жанна Д’Арк! Только все не так просто, как кажется на первый взгляд. Вот кто, например, возглавит объединенное войско? Кто из королей будет самым главным? Кто станет тем героем, которого назовут величайшим освободителем всех земель и прославят в веках своими балладами и сагами барды и скальды? Вспомни, между прочим, чем вся история с Жанной закончилась. Это, кстати, стало следствием похожей ситуации. И весьма наглядным. Так что патриотизм и любовь к Родине далеко не всегда доводят до добра самого патриота. Тем более что речь идет не о простых людях, нуждающихся в вожде, а о правителях. – Несколько секунд он помолчал, что-то прикидывая в уме и предложил, обращаясь к чародейке. – А может быть, им стоит выбрать короля Батальвии Эдуарда VIII? Если он еще жив, конечно.
        –     Ты что, он же идиот! – тут же воскликнула Энджи.
        –     Ну, идиот, ну и что? – невозмутимо ответил тот. – У каждого есть свои недостатки. Зато смотри, какой замечательный расклад выходит: во-первых никому не будет обидно, потому что все прекрасно понимают, что он никакой не герой, а обычный дурачок и никаких тебе амбиций и притязаний. Получается вроде как постебались, всем смешно, а Эдуард все равно ничего не поймет. К тому же он и сам большой шутник, – Виктор усмехнулся, вспомнив невинные шутки придурковатого короля. – А во-вторых, у Батальвии, пожалуй, самая мощная армия на всем Севере. Ну, кроме Прибыграда, наверное. Зато Батальвийские войска – это вам не наемники какие-нибудь, они за свою Родину воевать будут. Плюс Краегоранская рать, Трельд, опять же, да и Креан, если проведет мобилизацию, вполне может выставить приличное войско. Рутерания, Гарбедаль, Леплика, Северное королевство, острова Саальбрэ и остальные... Ну и Прибыград, естественно, куда ж без него. Вполне может получиться достойный отпор агрессору. Вот как-то так. А при официальном дурачке-герое назначить толкового генерала, желательно незнатного и не влиятельного, который возглавит поход на самом деле.
        –     Хм, а ты не глупее Эдуарда, соображаешь, что к чему, – похвалила чародейка. – Идея дельная. Нужно будет попробовать протолкнуть в умы королей. Может, чего путного и выйдет.
        –     Политика, конечно, дело интересное, хоть и грязное, – заметил Виктор, как бы подводя черту под этой темой и переходя к тому, что интересовало его более всего,  – но все же хотелось бы узнать самое главное. Насколько я понимаю, мы втроем переместились сюда по твоей инициативе, уважаемая Катрина. Я не хочу сказать, что мне совсем этого не хотелось, но, однако же, желательно было бы понять одну простую вещь: а, собственно, зачем мы понадобились здесь? Что означали твои наведенные галлюцинации (думаю, отрицать тот факт, что одинаковые сны, которые я видел, находясь в своем мире, это твоя работа, ты не станешь)? Я не силен в аллегориях и аллюзиях, тем более, воспроизведенных в моем мозгу чужим женским подсознанием. Я так и не понял, чем могу помочь вам в благородной борьбе с захватчиками, хоть и полагаю себя неплохим фехтовальщиком и арбалетчиком, но никак не предводителем или полководцем. Все же, я не стою целой армии, даже в сочетании с такими прелестными помощницами, каковые и явились в ваш мир вместе со мною.
        –     Я вызвала тебя помочь не потому, что ты прекрасно фехтуешь, – объяснила Катрина. – Хотя при нынешних обстоятельствах, в том, что тебе это искусство пригодится, лично мне сомневаться не приходится. Все-таки в нашем случае, гораздо важнее другой твой талант. Я имею в виду твою практически нулевую восприимчивость к магическим заклинаниям. У меня есть идея, как её можно использовать в борьбе с захватчиками.
        –     И каким же это образом, позвольте полюбопытствовать? – осведомился Виктор.
        –     Элементарно, – пояснила чародейка. – Мой план предусматривает, что ты проберешься в ханскую ставку и убьешь шамана Елдугэна. Против тебя его защитные заклинания бессильны. Это знаем мы с тобой, но не знают Великий хан и сам Елдугэн, что дает нам дополнительные шансы на успех. Смерть же шамана позволит лишить кочевников магического щита, и мы сможем атаковать их войско и ставку. Если все получиться так, как я задумала, у нас есть вполне реальная возможность одержать решительную победу, разгромить врага и остановить нашествие.
        –     Не знал, что ты так ненавидишь меня, Катрина. Мало того, что ты желаешь моей смерти, – сокрушенно покачал головой Виктор. – Ты еще добиваешься, чтобы она всенепременно стала мучительной и изощренной. Это что, все из банальной ревности, да?


        Катрина смешно сморщила свой очаровательный носик и расплылась в искренней душевной улыбке, обнажив стройный ряд красивых, безупречно белоснежных зубов.
        –     Узнаю старого доброго сэра Виктора, – сообщила она и добавила, игриво склонив на бок свою красивую головку. – Он как всегда считает, что все женщины вокруг возрастом от семи до семидесяти семи лет просто обязаны немедленно им восхититься и возжелать.
        –     Я не угадал? – не моргнув глазом уточнил Виктор.
        –     Ну, может быть, са-а-амую капельку, – созналась чародейка, хитро прищурив при этом левый глаз и показав большим и указательным пальцами правой руки, насколько, собственно, угадал её собеседник.


        Энджи и Бетти разом как-то странно посмотрели на неё, так что Виктор даже немного напрягся.
        –     Вы еще подеритесь, горячие финские... эти... – предостерег он, но девушки все втроем после его слов дружно расхохотались.
        –     Ха-ха, что я говорила? – смеясь, обратилась Катрина к спутницам Виктора.
        –     Ну и как угодно, – тут же обиженно бросил Виктор, тем не менее, безотчетно улыбаясь вместе со всеми. Следовало признать, что подкололи девчата его умело. Когда все отсмеялись, он продолжил серьёзно. – И все же, кроме шуток, как ты себе это представляешь, Катрина? Шамана же охраняют. И хорошо охраняют, как я понимаю.
        –     Поэтому я не предлагаю тебе брать ханскую ставку штурмом или ехать туда при параде и развернутых знаменах, – таким же серьезным тоном ответила чародейка. – Нужно каким-то образом не привлекая внимания подобраться к этому логову под некоторым благовидным предлогом, втереться в доверие к хану или его приближенным, чтобы попасть в ставку, так сказать, легально. А там уже или быть представленным шаману, или, может быть, затаившись, дождаться удобного случая. В общем, как совершить экзекуцию во всех подробностях, я не знаю, но сделать это надо до того момента, когда произойдет главное сражение объединенного войска Северных королевств и кочевников. Потому что, если короли будут разбиты, никакая смерть шамана, да даже и самого хана, скорее всего, уже ничего не изменит. Поэтому, пока я буду уговаривать Совет и королей собраться вместе и дать генеральное сражение, нужно успеть провернуть всю аферу и перед самой битвой или, в крайнем случае, во время неё, убить шамана. Я постараюсь тебя вытащить оттуда живым, Витя. Сделаю все возможное. Хотя шансов на это, сам понимаешь, немного, врать не стану. Поэтому я пойму, если ты откажешься от моего плана, и осуждать тебя за это никто не посмеет. На верную смерть против воли не ходят.
        –     Сколько у нас времени? – вместо того, чтобы озвучить свое решение, уточнил Виктор.
        –     Думаю, около месяца, – подумав, ответила Катрина. – Максимум – полтора. Все будет зависеть от сговорчивости королей, воли хана и храбрости и стойкости защитников Альматора. Чем дольше продержатся эти обреченные мужественные храбрецы, тем больше времени у Северных королевств на подготовку к отпору, ибо сразу после падения последнего оплота Церестры настанет очередь остальных.


        Произнося последнюю фразу, чародейка сделала особый акцент на словах «обреченные мужественные храбрецы». Это выдавало в ней личное сопереживание событиям, которые разыгрывались всего в нескольких десятках лиг от этого уютного шатра, с его теплым, весело потрескивающим горящими поленьями очагом и щедро накрытым обеденным столом. Все присутствующие как-то сами собой прониклись теми же переживаниями. Виктор вдруг сочувственно подумал, что вот он тут, в присутствии трех красавиц и смазливого слуги (который, видимо увлекшись разговором, совсем перестал прислуживать за столом) ест, пьет и обсуждает различные политические проблемы, а где-то совсем недалеко грохочут стенобитные орудия, свистят, неся смерть, стрелы, лязгают, обрывая чьи-то жизни, мечи, трещать ломающиеся копья, слышаться мучительные стоны раненых и предсмертные крики убитых...


        «Впрочем, меня ведь тоже не на Маланьину свадьбу сватают, – напомнил он самому себе. – Еще неизвестно, переживу ли я свое новое приключение.» Подумав так, Виктор вдруг поймал себя на том, что внутренне уже согласился осуществить план, который предложила Катрина.

 
        «Как ей это удается? – удивился он. – Ведь еще вроде бы ничего не понятно, еще неизвестны детали, нет ясности чем все это кончится, а я уже согласен с её планом пойти и рискнуть собственной жизнью. Прямо, как и там, в Прибыграде, в первый раз».
        –     Я согласен попробовать, Катрина, – произнес Виктор вслух, нарушив воцарившуюся после слов чародейки неловкую тишину, и все посмотрели на него. – Я проберусь в эту чертову ставку и прикончу упыря. Или он меня. Вариантов немного.
        –     У тебя родился какой-то план? – поинтересовалась волшебница.
        –     Нет у меня никакого плана, – пожал плечами Виктор. – Попробую прокрасться в лагерь хана ночью, или наймусь к нему в войско, выберу удобный момент... не все же время, в конце концов, он в своей юрте сидит.
        –     Какой же ты наивный, – покачала головой Катрина. – А как же кешиг? Забыл? Днем турхауды, ночью – кебтеулы. Он и в отхожее место под охраной ходит. Или ты в кешиг решил записаться? Должна тебя огорчить – не возьмут. Лицом не вышел. В прямом смысле этого слова. Сначала стоило бы тебе посмотреть, как выглядит кочевник, а потом уж говорить. Чужаков они туда не берут. Совсем.
        –     А ты на что? – невинно осведомился Виктор в ответ. – Заколдуй меня, обрати в кочевника, всего и делов-то!
        –     Я не колдую! – немедленно разозлилась эльфийка. – Это ведьмы колдуют, сколько тебе объяснять, сундук ты с клопами. За это их на кострах и жарят. Я творю заклинания! И вообще, даже если мне и удастся тебя обратить в кочевника, в чем я очень сильно сомневаюсь, эффекта хватит всего дней на пять, максимум, а потом ты снова станешь самим собой. При этом жуткие головные боли, диарея, тошнота, отсутствие аппетита, угнетенное состояние духа, в общем – побочные эффекты. А если тебя превратить в кочевника (совершенно, на мой взгляд невозможная вещь), то ты нас всех с именем хана на устах незамедлительно порубишь в капусту. Или придется порубить тебя самого. Выбирай! Хотя все это теория, магии ты поддаешься из рук вон плохо.
        –     Вот же... хрень какая! – только и смог он мрачно прокомментировать слова чародейки.
        –     Погодите-ка, – вступила в разговор Энджи. Они с Бетти до этого молча слушали беседу своего компаньона с эльфийкой, не вмешиваясь. Теперь же, когда им обеим стало понятно, что Виктор собирается выполнить свою миссию в одиночку, молчать девушки уже не могли. – То есть получается, что ты, дорогой, нас со счетов сбрасываешь.
        –     Ты считаешь нас обузой? – недоуменно поддержала подругу Бетти.
        –     Нет, девчонки, – покачал он головой в ответ. – Никакая вы для меня не обуза. Не в этом дело. Просто... понимаете, то, что я собираюсь совершить крайне опасно, а вы мне слишком дороги, чтобы вот так, за здорово живешь, рисковать вашими жизнями.
        –     Когда это опасности нас останавливали? – тут же  упрямо возразила Энджи. – В конце концов, если бы нам с Бет было страшно и хотелось бы жить себе да поживать с комфортом, разве ж мы поперлись бы тогда сюда, вместе с тобой, как ты считаешь?


        «Мда, дернул вас черт, и не сиделось же вам... с комфортом» – раздраженно подумал Виктор. Он помолчал некоторое время, пытаясь придумать гладкий и убедительный аргумент, чтобы объяснить своим спутницам необходимость остаться вместе с Катриной, но ничего не придумал. Вместо этого он встал, подтащил свой стул вплотную к стулу Энджи, уселся на него верхом, обхватил руками спинку, подложив ладони под подбородок, и пристально посмотрел снизу вверх, в красивые серые глаза девушки. Потом, все еще не говоря ни слова, также внимательно глянул через стол в черные бездонные и пленительные глаза Бетти, после чего опустил голову и тихо заговорил:
        –     Видите ли, из похода, в который я отправляюсь, мне вряд ли придется вернуться. Скорее всего, меня убьют, и я понимаю и принимаю это. Главное же состоит в том, чтобы перед смертью мне все-таки удалось обезвредить великого шамана, иначе все окажется коту под хвост. Поскольку возвращаться назад из вышеозначенной мясорубки я, собственно, не планирую, мне очень, понимаете, очень хотелось бы знать, уходя на смерть, что вы остаетесь в безопасности. В таком случае мне будет намного спокойнее, а раз я буду спокоен, то и действовать смогу хладнокровно и без оглядки. Кроме вас ведь у меня тут никого нет. Только вы..., ну и Катрина, конечно.


        Последние слова он добавил, когда поднял голову и встретился взглядом с чародейкой.
        –     Какую-то прямо безнадегу ты нам тут разрисовал, можно подумать, что все и вправду так... - начала было Энджи, но посмотрела на Катрину и осеклась на полуслове.


        По застывшему какому-то трагическому выражению лица чародейки, девушка вдруг поняла, что дело, по-видимому, и вправду дрянь, однако это вызвало у неё совсем не такую реакцию, какую, наверное, ожидали от неё Виктор и Катрина. Блондинка расправила плечи, решительно сверкнув очами, оглядела присутствующих и заявила:
        –     Благодарю, конечно, за отеческую заботу, Витя, но все-таки я девочка уже большая и вправе сама распоряжаться своей судьбой. И я хочу идти вместе с тобой до конца!
        –     И я тоже! – выказала Бетти свою солидарность с подругой. – А чего же вы думали? Мне тоже не пристало сидеть тут, сложа руки и ждать, когда всё вокруг погибнет, тебя убьют, а нас всех сгонят в загон, как скотину и продадут в рабство краснолюдам или еще кому-то, кто пожелает приобрести себе персональную рабыню. Разок мне такого уже во как хватило! На всю оставшуюся жизнь. Больше этого не будет никогда, понятно? Лучше уж умереть, но свободной! Я тоже за поход всем вместе!


        К их удивлению Виктор ни в коей мере не возражал. Наоборот, он заметно повеселел, обнаружив такую реакцию своих спутниц и немного расчувствовался. На какое-то мгновение девушкам показалось даже, что его глаза слегка увлажнились, но так ли это, понять не удалось, потому что их компаньон тряхнул головой, словно одолеваемый слепнями конь, и, ласково улыбаясь своим спутницам, удовлетворенно промурлыкал бархатным голосом:
        –     Спасибо, девчонки. Правда. На самом деле я безумно рад, что вы решили идти со мной. – Затем его лицо вдруг просветлело, как будто в голову пришла какая-то неожиданная идея, он повернулся к чародейке и спросил. – Слушай, Катрина, а великий хан этот, он вообще, что за человек? Что о нем известно?
        –     В каком смысле? – не поняла она.
        –     Ну, вот скажем, возрастом он, какой, – объяснил Виктор, – молодой, старый?
        –     Не знаю, как-то не вдавалась в такие подробности... Говорят, могучий богатырь, косая сажень в плечах, – все еще не понимая, к чему клонит её собеседник, пробормотала чародейка.
        –     Ясненько... – загадочно произнес Виктор и весело подмигнул девушкам. – Есть у меня один план. Да больше-то и не надо – тут ведь оно как? Либо пан, либо пропал.
        –     Что за план? – хором спросили Энджи и Бетти, от любопытства даже подавшись вперед по направлению к своему собеседнику.


        Но он, вместо того чтобы ответить, встал из-за стола, отошел спиной на пару шагов назад, словно любуясь видом. Катрина, загадочно улыбаясь, тоже поднялась со своего места, жестом остановила подскочившего было к ней слугу и, подойдя к Виктору, встала рядом, скрестив руки на груди и стала вместе с ним пялиться на сидящих за столом девушек. Чародейка, без сомнения, прочитала мысли своего гостя, но это был как раз тот самый случай, когда он нисколько не возражал против этого, а даже совсем наоборот.
        –     Думаешь, получится? – с сомнением пробормотала она ему и сахарно улыбнулась компаньонкам Виктора улыбкой, от которой притихший слуга, стоявший в сторонке, тихо обомлел и подобострастно уставился влажными щенячьими глазами на свою госпожу.
        –     Еще как! – деловито подтвердил Виктор и добавил. – Я в них верю. Но понадобятся самые лучшие наряды и самая дорогая косметика. На твои магические способности я, само собой, так же надеюсь. Кстати, Катрина, ты сохранила мои фамильные доспехи?
        –     Конечно, благородный сэр рыцарь из Креана, – все тем же сахарным голосом ответила она. – Они понадобятся?
        –     А как же! Ведь среди обедневших рыцарей, промотавших по кабакам все свои денежки, всегда найдутся желающие выдать своих бедных племянниц хоть за самого черта, лишь бы поправить финансовые дела, – жалостливо произнес он. – Тем более, если племянницы столь пленительны, что достойны гарема самого Великого хана... ну, или хотя бы барона Туголевага из Дебридаля, на худой конец.