Впечатления от романа Обитель Прилепина

   Захар – имя цепляющее. Подходящее для коротко остриженного ежа. Мы с Захаром в разных поколениях. Считалка моего детства: «Царь, царевич, король, королевич…Он пишет, похоже, для  людей из другого теста, готовых считать по схеме: Омон, Лимон, Чечня и шмон.
   От романа его «Обитель» невозможно оторваться. Солидарен с мнением, что это вещь,  просто обреченная на успех. Лихо закручен сюжет: даст фору любому триллеру по части бьющего током напряжения. Исторический фон, время и место действия, тема, проработанная ранее такими титанами как Солженицын и Шаламов. Ярко выписанные персонажи со своими характерами, убеждениями и идеями, которые раскрываются в превосходных диалогах. Любовная-нелюбовная канва или драма со всей сопутствующей физиологией…
   Нет, я не собираюсь детально анализировать роман, тем более о нем уже написаны и сказаны тысячи слов. Трудно спорить с тем, что Прилепин  –выдающийся мастер современной прозы. В целом, как человек, он мне даже очень нравится. У него добрые глаза. В телеинтервью и публичных диалогах Захар не лезет за словом в карман и говорит сходу умные вещи. Но, вернемся к «Обители». Что это такое? Русские «Сто лет одиночества», спрессованные в несколько лагерных месяцев? Блестяще-смердящая проза? Вивисекция над твоим сознанием? Попытка перейти от антиномии палач-жертва в четыре-дэ измерение? Лично мне полотно романа рисуется где-то в таком ракурсе.
    Чуть-чуть подробнее поясню свою мысль. Грандиозный русский роман, как мне кажется, не может быть по своей философии постмодернистким, проникнутым нигилизмом, рисующим чистый «сюр». Православный концепт должен бы просвечивать и организовывать пространство романа. Тогда, наверно,  можно как-то оправдать и кровь, и говно, и все  остальное, разлитое по страницам. Но этого нет, увы. Православие в образе архиерея-зэка Владычки не обрело полноту звучания, а оказалось задушено под штабелем полуголых замерзающих тел на Секирке.
     Какая-то безпощадная резкость присуща кисти Захара. Страницы романа захлестывают, как волны холодного Белого моря, и катарсис не наступает. К главному герою Артему прилепляешься душой, ему отчаянно сочувствуешь и сопереживаешь. А потом он по воле автора оказывается дубль пусто: куском дерьма, унесенным ветром…Начинаешь не сочувствовать повествованию, а, пожалуй, даже тихо ненавидеть автора. И думаешь: может этот Прилепин ставил себе такую задачу «отлепить» нас от всякого гуманизма, пропустить сознание своего читателя через мясорубку и выбросить на корм хищным чайкам? Ну что ж – получилось.