Блудь

Блудь всегда начинал нырять в цветы ближе к вечеру. Зрелище это было пустое, хотя и красивое.
Тело кашалота с маленькими винипушьими задними лапками вылетало из вечернего воздуха и ныряло в разнотравье. Очень быстро тело в цветы ныряло, даже самые быстрые глаза могли только заднюю часть тела рассмотреть.
Смотреть на это успевали дети (кого в девять вечера не укладывали) и ночные сторожа (цветник Блудя и хозяйские огороды друг к другу примыкали).
Даже романтично получалось: сидишь у костерка, картошку охраняешь и за Блудем подглядываешь. Казалось бы, кранты цветам должны прийти от этих игр, однако цветы не мялись, не колыхались даже.
Пшыррррр – зашумело травой. Лапки мелькнули и канули, и снова из воздуха нечто выпрыгивало и пшырррр…
Земля эта всегда Блудя была, с ним даже Советская власть не справилась. Колхозники пытались там чего-то скосить или перекопать, но ничего у них не получалось.
Даже спеца, армянина из Баку вызвали, человека смелого, проверенного, настоящего советского агронома. Он вечерком папироску закурил и с товарищами, нукерами своими верными, к Блудю направился, прям к ныряющему. Вечером, прям по его полюшку, своими ногами, а еще сказал: «Щас посмотрим, что это за птица».
А тут трах-бах! И видит он и приятели его, что на поле костер горит, мангал с бараниной дымится, а вокруг мангала девушки-красавицы хороводы водят.
Он - Вах! К девушкам этим бросился, даже тост начал придумывать витиеватый, как они там у себя в Баку умеют, и тут же, во время тоста, бах и растаял. Друзья его опрометью с поля бросились, чуть ли не пешком в Баку рванули.
После к Блудю еще раз только человек сунулся. Ближний родич армянина того приезжал по законам гор мстить. На тракторе к Блудю ринулся, но практически сразу подорвался на авиационной мине. Может, Блудь лютовал, а может, наследие войны. У нас тут знаете, какие бои были! Родич еле-еле выжил после этого, и все успокоилось. Да и зачем из-за полгектара яриться, когда вокруг вон какие просторы.
Чего Блудем прозвали?
Это не мы, Блудем его еще баба Мотя обозвала, она старше всех. Говорила, такое раньше часто бывало, что людей что-то из дому уводило. В основном молодых и красивых: юношей - девушки прекрасные, а девушек - мужчины в самом соку.
Между нашим околотком и Блудем вражды не было, он даже детям и пьяным позволял забредать в свои угодья, а днем там любой мог оказаться. И несчастных, что шутники на это поле заводили, он не трогал. Не злобствовал, в общем, за что среди наших уважение имел.
Опомнились все только когда Блудьское поле – его еще «дурным полем» обзывали… Как говорите? Ха-ха! Да, и так обзывали, только шепотом – в общем, обнесли зеленым двухметровым забором поле Блудево, решили коттеджный поселок построить, как везде, в общем.
Только «ночную варту» нашему околотку оставили – скамейку, шалаш и цветник за шалашом – место, где огороды охранялись.
Там все и собрались.
Все мы там стояли, мужчины от 15 до пока ноги носят. Сели, кто успел, на скамейку, а остальные на земле расположились – лето было жаркое, прогревало хорошо – или стояли.
Никто не хотел говорить о деле первым, трепались, многие долго не виделись… было, что обсудить, было.
Начал Коля. Коль в околотке полно, поэтому «Коля» – это приставка такая: есть Коля Будь Здоров, есть Коля Худой, есть Коля Мордастик. Разговор начал Коля Автобаза.
Он первым посмотрел на забор в упор и смачно на него харкнул. Вся толпа наблюдала, как плевок стекал с забора в траву.
– Да поджечь его и все! – сказал Витя Странный.
На Витю внимания не обращали даже голуби, но тут ситуация была наболевшая, реплика требовала реакции.
– Бетонный поставят, – разглядывая свою «харкушку» на заборе, сказал Автобаза.
– Поставять, огого який! Такий поставять, шо кувалдою не визмэшь! – гремел палкой и словом дядя Вася Летний домик (Вась тоже достаточно было).
Учитель географии сказал, что тут нужен классовый подход…
 – Спокойно, Буденовец! Знаем мы ваш классовый подход, до сих пор икаем, – это Коля Будь Здоров голос взял.
Все, понятное дело, затихли, разнимать готовились.
Географ на него только долго посмотрел и сказал своим самым ужасным голосом:   
– Вон из класса!
Коля, хоть и не школьник давно, но решил не обострять. 
– Да пусть строят! Сами потом нахекаются, – гыгыкнул он. – Наш Тюлень (Блудя за глаза так называли) им даст.
– И мы нахекаемся! Помните, что было в Томиловке? И где она сейчас, эта Томиловка? – гнул свое Географ, не снимая уничтожающего взгляда с Коли.
– И шо? Не побороли Синюю ногу? – очнувшись от дремы, спросил Дмитрий Леонтьевич. – Туда же МЧС приезжала, профессура со столицы.
Дмитрий Леонтьевич был старенький с очень плохой памятью и верой в прогресс, поэтому ему просто вежливо ответили – нет.
Истории с Томиловкой уже лет десять. Была в двух десятках километров от нас большая деревня, и у них в старой водонапорной башне Синяя нога жила. Жила, никого не трогала, топала в этой своей башне. Ее Синей ногой прозвали поэтому: топало что-то и синим отливало.
А после вот так же, как у нас: обнесли зеленым забором и башню разваляли, хотели то ли многоэтажку, то ли химсклад построить, а после передумали. Может, сами, а может, Нога подсказала. А потом она стала топать по всем тамошним хатам. Не вредит, младенцев не ворует, стариков не душит, а по домам шастает. Намекает на свое бедственное, бездомное положение. Томиловские года за два разбежались, не выдержали вторжения в частную жизнь.
Так вот, дальше собравшиеся речи всякие стали вести про законность и незаконность. Кто-то писать решил куда-то, у кого-то кум знает крупную шишку, а уж она… Кто-то предложил под Блудя пару огородов отдать, но кто ж отдаст…
Так бы все и продолжалось, да только из цветника, что рядом с шалашом, вдруг кааак зашумит, и оттуда наш Блудь выныривает, и прямо на нас… Посмотрел на нас и-и-и-и … Какой он с головы? Ну ты спросил! Откуда ж мы знаем, это ж он на нас посмотрел!
В общем, в воздухе он много дольше обычного повисел и нырнул в сад ближайшего дома, а то дом был Игорька Седого. Тот руками заплёскал, к забору кинулся, а Блудь уже в другое место кинулся и за следующим забором исчез.
В общем, ультиматум нам выдвинул Блудь.
Говорит, буду как Нога.
Седой еще больше поседел от этого и сказал:
– Мирное решение нашей проблемы нам не подходит.  Люди мои! Кто со мной? С ним оказался Богдан Лысый (то его двор был, следующий) и Географ – местный радикал.
Ну и мы все поддержали, а чего делать: кто ж знает, чей двор будет следующий.
Сделали чего? Не волнуйся! Решили застройщику этому животное наше показать. Мы Блудем часто девок и городских пугали, а жиртреста этого коттеджного сам бог велел.
Взяли его за шкирданы и в цветочки блудевы пасанули, мол, пусть сам с ним договаривается.
Без крови все вышло и классового подхода.
Буржуин этот после встречи с Блудем аж головой свой дурацкий забор протаранил, так торопился нам сказать, что про поселок он пошутил, а забор вокруг участка поставил из уважения.
А доски с забора нам потом очень в хозяйстве пригодились, дерево сегодня, сами знаете, кусается.
Чего спросил? Что Блудь зимой делает – в спячку впадает, или в снег ныряет?
Хм! Да не бывает на его поле зимы. Что «Ну да»! Да ну!
Так и есть – лето круглый год.
Откуда знаю? Так у нас же с его полем огород рядом.
Да какие там сказки! Блудь на этом поле всегда был, я его с детства там вижу. Вечером идешь с мамкой грядки поливать, а он там в цветы ныряет…