Рута майя 2012, или конец света отменяется 23

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ОКОСИНГО

– Упрямая девчонка, – пробормотал Беловежский, осознав, что Томина нырнула в другой вход в лабиринт. – Ну и черт с тобой! Выбирайся сама, как хочешь.
Он освещал себе путь фонариком в телефоне, деловито фотографировал коридоры, своды с типично майяской кладкой, когда выдвинутые на половину камни в результате сходились наверху, образуя ступенчатую арку. Маленькие окошечки в форме креста привлекли его особое внимание. Засняв их со вспышкой, он сумел оценить немалую толщину стены. Чтобы лучше запечатлеть очередной изгиб лабиринта, Александр попятился, выбирая удобный ракурс, и вдруг наткнулся на что-то мягкое. Он повернулся, слегка охнул и, осветив неожиданное препятствие, невольно вскрикнул. На полу лежал без движения человек. Лицо и руки его были в крови.
– Марина-а-а! – заорал было Саша, но тут же пожалел: вдруг убийца где-то рядом.

Томина возникла сразу, вынырнула из-за поворота, который он минуту назад фотографировал.
– Смотри, – на всякий случай зашептал Саша. – ¬¬По-моему, это тот мексиканец, что помоложе.
– Он жив? – еле выдохнула девушка в ужасе.
 Саша наклонился и услышал явственное дыхание мексиканца. Они облегченно вздохнули.
– Это, наверно, тот с ножом все же пытался с ним расправиться, – предположила Марина.
– Возможно.
– Надо бы поискать помощь, – сказала Марина. – Ты побудь с ним, а я сбегаю к охранникам. Это рядом.
– Страшно отпускать тебя одну, но и оставлять одну здесь, в темном каменном мешке, тем более страшно.
– Спасибо за заботу! Я не беспомощная маленькая девочка, – едко произнесла Марина и скрылась за поворотом.
– Как знать, – пробормотал Александр.

Он потрепал лежавшего по плечу. Тот слегка шевельнулся. Намочив салфетку, Саша протер ему лоб. Тот открыл глаза.
– Сеньор! Что с вами?
– Не знаю, – пролепетал потерпевший.
– Вы можете встать?
– Попробую.
Он затряс головой и, опираясь на Сашу, поднялся. Послышались шаги, и через мгновение, освещая путь, появилась Марина в сопровождении второго  «старого знакомого». Саша вопросительно взглянул на девушку и по-русски одними губами прошелестел:
– Он? Почему?
Та пожала плечами и заговорщически зашептала:
– Он сам спросил меня, когда я вышла, не видела ли я его друга.
Саша кивнул.

Мексиканец кинулся к приятелю:
– Что с тобой? Я там стою тебя жду. Я давно вышел отсюда.
– Видимо, от духоты и гнетущей темноты, кровь пошла носом. Это со мной бывает. Закружилась голова. Я только помню, как оперся о стену. Наверно, потерял сознание, – чуть задыхаясь, заговорил потерпевший.
– Скорее на воздух, – поторопил Саша.
Старший обхватил приятеля за плечи, бережно повел к выходу и тихо проговорил:
– Inframundo es siempre una gran prueba. /Подземный мир – это всегда великое испытание.(исп.)/.

Беловежский и Томина переглянулись. Уже на воздухе они предложили мексиканцам помощь. Те сердечно поблагодарили и отказались, заверив, что теперь все в порядке. Второй подошел к Беловежскому со словами особой благодарности и обещанием в свою очередь прийти на помощь.
– Тогда удачи вам! А нам пора ехать, – простился Саша.
– Да и нам пора, – улыбнулся старший. – Мы хотели еще успеть на водопады Агуа-Асуль. Вы не бывали еще на этих водопадах?
– Нет, – откликнулась Марина. – Это, наверно, красиво?
– Это потрясающе красиво! Не пожалеете. К тому же это здесь совсем не далеко, по дороге на Паленке.
– О, это нам по пути, – обрадовался Саша. – Спасибо за совет!

– Все-таки странные товарищи, – говорила Марина, пока они шли к машине.
– Пожалуй. Думаю, они члены какого-то религиозного сообщества. Может, мы видели обряд посвящения?
– Ты видел, – уточнила Марина.
– И мы оба застали его достойное завершение. Они сравнялись и стали братьями! – торжественно провозгласил Александр и уже совсем обыденно глянул на часы. – Одиннадцать. Давай перекусим в Окосинго. И дальше в путь!
– И заскочим в интернет-кафе, – добавила Марина, – если оно тут есть.
– Даже в Коиштлауаке имеется  интернет-кафе, а Окосинго все-таки город.
– Отлично. А потом в Агуа-Асуль.
– Время потеряем.
– А я приехала смотреть Мексику, причем не только древние каменюки, но и ее уникальную природу.
– Согласен. Я тоже, – быстро сдался Саша.

– Кстати, зачем ты этим мексам сказал, что мы едем в Паленке?
– Разве я сказал? Я сказал, что Агуа-Асуль нам по пути, это во-первых. А во-вторых, мы едем не в Паленке, а  в Бонампак и Йашчилан, забыла?  Паленке – послезавтра, когда туда стечется цвет майянистики: приедут Роб с Аней.
– С какой еще Аней?
Александр слегка ухмыльнулся, глядя на собеседницу. Она уже довольно долго пребывала не в духе, и сейчас ему почудилось, что на лице ее отразилась еще большая досада.
«Что это, ревность? – с надеждой размышлял он. – Или она просто продолжает дуться?»
А вслух ответил:
– Я же тебе говорил, что Аня Львова – майянист из центра эпиграфики.
– А-а, ну да, – как можно более равнодушно пробормотала Томина.
– Поедем в Агуа-Асуль. Главное, засветло добраться до Бонампака, – нарочито задорно провозгласил Беловежский.

– Смотри, наши старые знакомые! – воскликнула Томина, указав на остановившуюся рядом на светофоре машину. Ее пассажиры тоже их заметили и приветливо помахали в окошко. На развилке в Окосинго мексиканцы ушли налево, а Марина, следуя указателю на Паленке, свернула направо и издала возглас облегчения:
– Уффф! Не нас пасут.
 – Да на что мы им сдались? – чуть раздраженно буркнул Беловежский. – Ты хотела интернет. Тормози.

Они удачно припарковались на узкой улочке, почти вертикально карабкавшейся вверх, прямо возле застекленной двери с вывеской, гордо предлагавшей интернет-услуги среди невысоких обшарпанных строений.
– Ты утром говорила с этим твоим археологом. Как, говоришь, зовут русского друга Ветрова? – уточнил Александр.
– Странное какое-то имя. Николас Вистроу, – откликнулась Марина.
– Думаю, искажено испанским прононсом.
 – Безусловно.

Марина углубилась в разбор  своих заметок, которые она отправляла Гурову. Саша решил напрямую связаться по скайпу со своим научником.
– Андрей Михайлович, Окосинго на связи.
– Эка вас занесло, приятель, – чуть насмешливо с долей преподского превосходства приветствовал его Танеев. – Загорел, зарос, заматерел.
Изображение сильно отставало от голоса, и это сначала развлекало Сашу, потом отвлекало и начало бесить.
– Андрей Михалыч, связь плохая, а разговор важный. Вы уже налюбовались мной. Я отключу видео.
– Валяй! Я наслышан о твоем интересе к «сосуду Ветрова». На твоем месте, осуществляя подобную поездку, я бы, наверно, тоже соблазнился поиском концов этой странной истории.
– Роб сказал, вы считаете…
– Да, кто-то еще давно упоминал, что есть сведения: ваза не украдена, а спрятана…
– Я слыхал, как кто-то видал, как барин едал, – грустно засмеялся Александр.

Он краем глаза с удовольствием отметил, что Марина отвлеклась от своего занятия и пытается прислушаться к его разговору.
– К сожалению, да, на таком примерно уровне, – согласился Танеев. –  Но если принять это за точку отсчета, то отсюда можно плясать, по крайней мере, попробовать развить эту линию.
– Возможно, у нас есть зацепка. Самого Ветрова по Мексике возил археолог Леонардо Гарсия. Моя попутчица знакома с ним лично. От него и узнала эту печальную историю. По его словам, он довез коллекционера до Тулума и сдал с рук на руки другу Ветрова, русскому археологу со странным именем Николас Вистроу, полагаю, искаженным испанским произношением.
– Без сомнения. В интернете смотрели?
– Пока нет, но, подозреваю, в таком варианте мы вряд ли найдем его.
– Пожалуй. Ясно, что это Николай. Хорошо, что мы знаем, что он археолог. Впрочем, за давностью лет он мог сменить род занятий. Ладно, я понял, это зацепка. Я поищу этого человека.

– Да, но пока мы не выяснили, кто это, что мы можем предпринять? Где он мог спрятать вазу?
– Надо рассуждать, исходя из того, что мы знаем: его маршрут, что происходило в пути…
– Да-да, моя попутчица подробно записала все это со слов Леонардо Гарсии. Она журналистка.
– Только пусть не вздумает публиковать эту информацию, – обеспокоился Танеев.
– Ни в коем случае. Она все понимает.

– Кстати, о журналистах. Надо поднять прессу тех лет, когда все это случилось, как мексиканскую, так и нашу. Российские СМИ, наверняка, не прошли мимо такого дела. Очень уж странное, с одной стороны, а другой – жареная такая история: загадочная смерть олигарха в какой-то неведомой Мексике.
– Я думал об этом. Беда в том, что мы в основном в пути и редко имеем общение с интернетом. Сейчас поищу, пока мы в интернет-кафе.
– Давай, ты ищи у мексов, а я посмотрю Россию. Минут через пятнадцать созвон, лады?
– Договорились. Спасибо!

Беловежский вышел из скайпа и многозначительно посмотрел на Томину. Он был уверен, что она все слышала, и не ошибся. Она кивнула, будто отвечая на его беззвучную реплику: «Ты слышала?» и произнесла:
– Саш, ты пока ройся в интернете, а я как раз отправила материал начоду и сейчас попробую с ним созвониться по скайпу. Он же журналист. Может, он что-то знает. Или сможет узнать по своим каналам. К тому же именно он поручил Леонардо Гарсии опекать меня. Надо узнать, откуда они знакомы.
Беловежский погрузился в дебри интернетных поисковиков, вводя ключевые слова «убийство русского коллекционера», «смерть Ветрова» и в таком духе. Тоннами шли пустые ссылки, реагируя на «убийство» и «смерть».

А рядом он слышал долгие мелодичные призывные гудки, которыми скайп вызывал собеседника, и гулкий, словно падение в пропасть, отнимающий всякую надежду звук сброса. Гуров явно не был доступен для общения с Томиной.
Александр столь же безуспешно перебирал бесполезные ссылки. Он уже было отчаялся, но попробовал добавить слово «наркодилеры», памятуя, что именно на них повесили эту смерть. Пролистав несколько новых ссылок, он остолбенел, прочитав: «Смерть русского наркобарона». Он кликнул на ссылку. Открылась небольшая заметка в какой-то мексиканской газетенке. Ее суть сводилась к тому, что в Четумале найдено тело российского наркобарона, что убийство его явно представляет собой разборку в мире наркодельцов. Иными, словами братки что-то не поделили, пусть сами разбираются. Ни слова о том, что он коллекционер древностей, зачем приехал, где и с кем путешествовал, куда направлялся. Но ведь те, к кому он ехал, знали, кто он был на самом деле.

«Трусы!» – в сердцах подумал Саша и вызвал Танеева.
Будто оборвалось, ухнуло в преисподнюю сердце, прозвучал сигнал сброса звонка. В ответ выскочило сообщение: «Саш, говорить не могу. Ничего пока не нашел. Найду, напишу тебе СМС и сообщу инфу Робу. До связи! Удачи! Аккуратней там в пути!»
– Что, не дозвонилась? – зачем-то спросил он погруженную в невеселые думы попутчицу.
Томина огорченно кивнула.
– И я нет. А у мексов нашел возмутительную чушь.
 
И Саша пересказал в двух словах мексиканскую заметку.
– Кстати, не исключено, что он-таки погиб из-за наркотиков, – предположила Марина, – в смысле, от наркодельцов. Видел что-нибудь, попал куда-то не вовремя…
– Не вяжется. Кто тогда его преследовал и почему?
– А не может, это оказаться не связанным одно с другим?
– Наверно, может. Хотя очень сомнительно. И все же возмутительно, что они окрестили его наркобароном.
– Не удивительно. Следствие зашло в тупик. И чтобы не разбираться в этом запутанном деле, проще было списать это на внутренние разборки дельцов.
– Ну да, типа, «собаке собачья смерть», – с горечью проговорил Саша. – Ладно, надо ехать. Может, мы перекусим с видом на водопад, а не в этом захолустном городишке? Тем более нам уже однажды не удалось перекусить с видом на океан. Или ты голодная?
– Наоборот, я вообще не хочу есть. Поедем.

***
– ;Hola!
– Альтисимо!
– Докладывай, Педро.
– Наши люди вступили с русскими в контакт.
– ;Puta madre!/Твою мать (исп. руг.)/  Надо сменить эхекуторов /ejecutor (исп.) - исполнитель/. Где сейчас русские? Куда едут? Есть следы «васихи»?
– По «васихе» новостей пока нет. Они едут в Паленке. Но эхекуторы направили их в Агуа Асуль, сказав, что и сами туда едут.
– Ладно. Это последняя их встреча. Дальше будет подозрительно.
– Что делаем?
– Пришлите новых эхекуторов в Агуа-Асуль. Немедленно!
– Вас понял!