V. Эндшпиль

Doch Zeit ist eine Hure - gibt sich in Hast
... das ist Deine Zeit - zu verbrennen
... das ist meine Zeit - Dich zu verbrennen

T. Wolff  “Feuer”


Но Время – проститутка – отдаётся в спешке.
… вот и пришло Твоё Время – сгореть
… вот и пришло моё Время – сжечь Тебя

Т. Вольф «Огонь»


И снова, как и множество раз до этого, они сидели вдвоём за белым полотном. В зале в этот день было неожиданно тихо - предгрозовое молчание. Коломбина сгорбилась, сложила ноги по-турецки, замерла - даже забыла опустить напряжённую от немого ожидания беды руку - точно обращалась к кому-то невидимому. Арлекин замер с неестественно прямой спиной - точно жердь в позвоночник воткнули. Взгляд выжигает дыры на полотне.
Коломбина тихонько засопела, как сопят щенки, всхлипнула, почесала кружевной перчаткой кончик курносого носа.
- Тебя убьют. Пристрелят.
- Успокойся. У входа охрана, игрушечные пистолеты на креслах - это всего лишь насмешка, декорация. Мы будем жить. - Его голос был всё так же невозмутим, далёк от реальности.
- ... Да, игрушки - всё нам игрушки... Вот и наигрались. Тебя сегодня пристрелят, как бешеного волка, на моих глазах... А меня? И меня пристрелят... Только сначала наиграются вволюшку! Платьице моё на лоскутки разорвут... - Тихо шелестела Коломбина, не обращая никакого внимания на его бессмысленные утешения. - И зачем призма, эта предательница, тогда показала смерть сеньоры Лизы? Теперь этот стервец  Да Винчи думает, что и мы причастны к этой пьянке! Он нас в асфальт закатает, Арлекин! Они с цезарем, если надо, всю свою свору на нас поднимут... держу пари, их там целый легион!
Похудевшее личико повернулось к высокому несгибаемому человеку. Глаза - точно горящие угли - горящие звериным отчаянием.
Но Арлекин лишь ласково провёл указательным пальцем бледной ладони по её мягкой, почти детской, щеке.
- Никто ни в чём не виноват, родная. Просто всем в этом городе уже опостылела такая жизнь - всем уже слишком больно, и они хотят попить живой крови. А Да Винчи... он тебе маску сделал - помнишь? Да и вообще ты ему очень нравилась, и нравишься до сих пор. Он ведь неплохой парень - один из самых живых в этом дурдоме. Как раз поэтому ему сейчас больнее всего - вот и ищет себе громоотвод. Ищет, кому бы отдать свою боль - а тут мы с тобой как раз удачно подвернулись! – Его голос всё так же спокоен, глаза излучают сияние. Если бы Лола не была так поглощена своим непомерным горем, то, наверняка, заметила бы, что его кожа тоже начинает излучать слабое сияние. Но Лола наслаждалась последними прикосновениями этих бледных и тонких, немыслимо тёплых рук, по которым бусинками катились её слёзы.
- Мне было так весело с тобой! - продолжала Лола уставшим голосом, приникнув влажной солёной щекой к ладони нежной и сияющей. - Как никогда - даже в детстве... С тобой можно быть просто девочкой - просто собой! С тобой можно откровенно говорить даже на сцене, даже во время Игры... Слишком правдивые марионетки - испорченные, их бросают в огонь - да, Арлекин?
Арлекин тихонько усмехнулся, не отрывая внимательных глаз от полотна.
- Это просто наша работа, Лола. Мы не испорчены и не сошли с ума. Мы - это просто мы. Они не видят, за какие ниточки подёргать, чтобы мы плясали с ними вместе. Забыли, что эти ниточки сами себе и завязали. Они пляшут, а мы смеёмся!.. Дело вовсе не в Да Винчи и не в почившей госпоже Лизе. Это распространённый обычай: когда люди видят Человека без ниточек, они сначала глубоко поражены. Затем ищут способ его разумно использовать. А, не найдя такового, - ищут способ стереть Человека с лица Земли - да поторжественней, чтобы никто впредь не вздумал прилюдно отвязаться. Так что всё идёт по сценарию. Ты плачешь? Не плачь - лучше подарим им захватывающий вечер!  - Арлекин и Коломбина ласково улыбнулись друг дружке, как два мака на лугу.
- Только, Лола... Когда лопнет маска - беги, родная, - беги, куда глаза глядят... А я без тебя не уйду - как бы долго ты ни шла, какими бы дорогами - подожду, найду, обещаю. Ты – моя единственная ниточка. Мы друг без друга никуда.
Лола снова тихонько шмыгнула носом и кивнула. Поверила. Арлекин тепло улыбнулся ей в ответ, осторожно взял двумя пальцами заострённый подбородок смуглого девчачьего лица и быстро, порывисто поцеловал мягкие вишнёвые губы.
- Пора!
- Пора!
И Арлекин с Коломбиной почти синхронным движением открыли чёрные чемоданчики с масками и облачились для Игры...
Призма засияла молочным светом...

***

Перед зрителями предстал огромный циферблат старинных, покрытых патиной часов. И вот, механизм неожиданно заскрипел своими остановившимися органами, заработал... пришли в движение стрелки... и удар за ударом - двенадцать раз подал механический колосс свой всесметающий голос.
Когда же стрелки остановились, на круглом циферблате возникла прекраснейшая из женщин - молочная кожа, волосы цвета воронова крыла, дивно смеющийся рот. Её руки запястьями крепко-накрепко привязаны к стрелкам часов. Женщина влекла всякого, кто смел взглянуть на её ослепительной красоты нагую плоть... Со всех концов света к ней стекались толпы любовников, отчего её время стало напоминать огромную паутину - этакую звезду-Полынь в эпицентре с нею. Она не отказывала никому, всем раздаривала свои огнедышащие ласки: желание клиента - закон... Только вот мало кто замечал под прелестными устами заострённые клыки, мало кто слышал в голосе сирены смех гиен... После проведённой ночи яростные челюсти жадно вгрызались в плоть бывшего любовника - чёрной вдовой оказалась нимфа.
Однажды появился Он. Как две капли воды подобен ей - глаза цвета древесной коры, волосы, как ночные небеса, кожа белее снега... Нежность и радостный смех ореолом окружали Человека. И влюблённая блудница не знала, сколько скорби скрывает этот смех...
Она возжелала Его - возжелала впервые - всем своим окровавленным телом, всею страстною душой. Он лишь ласково отвечал на безудержные, подобные лаве, страстные речи, лишь ласково гладил разгорячённое чело. Века шли, а блудница и не заметила, что время снова приблизилось к двенадцати. Понимая, как далека она от желанного Чуда, блудница принялась кричать зверем, рваться из цепей - да только вот цепи держат крепко. Она понимала, что время её на исходе – и всей её любви-ненависти не хватит, чтобы разбить жестокие часы. От злости и боли плакала она, и, падая, её слёзы расцветали огненными цветами... так и сгорела от злой любви блудница под траурный бой часов. Часы же треснули, точно яичная скорлупа. И из надломов текла, текла, словно кровь, словно алый сок граната, алая лава…

***

Когда Арлекин, одинокий, впервые в жизни вышел на поклон, зрительный зал молчал - застыл в напряжённом изумлении... И неожиданно - не гром - цунами аплодисментов грянуло в тёмном зале. Но аплодисменты звучали неестественно громко, прерывисто...
Потихоньку Коломбина выглянула из-за полотна - и прямо на её глазах тысячи игрушечных выстрелов разорвали тело любимого в сияющую, лишь на момент живущую в душном воздухе звёздную пыль... Её маска внезапно треснула, разлетелась в прах, рассеялась по ветру.
В отчаянии девушка бросилась к призме - но и та уж обратилась в звёздный пепел... Ноги подкосились, и Лола бессильно рухнула на пол... по её щекам бежали живые водопады слёз, горячие, солёные.
Внезапно в голове точно в гонг ударили - застучали, затрещали, заискрили слова, самые важные на свете:

...Когда маска лопнет - беги, Лола, - я дождусь тебя...

Как ошпаренная, Лола сорвалась с места и бросилась бежать – Но куда? - В гримёрку!!!
Не задумываясь, что делает, действуя, как механическая кукла, на автомате, Лола тонконогим оленёнком бросилась по знакомому тёмному лабиринту к заветной двери.  Не задумываясь, привычным движением она оживила дребезжащий светильник.  Мечущийся взгляд внезапно замер: недопитый Уникум - целый ящик огненного зелья... и лишь одна бутылка полупуста. Праздничные запасы по несбыточному случаю – Жизни.
Присосавшись к тонкому горлышку из тёмного стекла, Лола привычным пиратским жестом закинула назад кудрявую голову. Горло обожгло жидким ароматным огнём. Настойка подействовала – неважно, что было и будет. Лола – жива, Лола – Коломбина, и в сердце Лолы, Коломбины, Суламифи – живой смех!
- Нет уж, дулечки! Коломбину вы голыми руками не возьмёте, изверги!!! - коброй зашипела поалевшая Лола, с неимоверным усердием толкая огромный дубовый шкаф с костюмами к входной двери.
Затем, яростно оскалившись, точно чертёнок, запрыгала она по полутёмной комнате, всё топча и ломая на своём пути, смеясь и плача, извергая отчаянные проклятия.
- Сволочи! Шакалы! Мерзавцы! Не возьмёте вы меня живой - я вас загрызу!!! - злобно выкрикивала ругательства обезумевшая Лола, разбивая при каждом слове пузатый бутыль Уникума. Так скоро вся гримёрка оказалась залитой пряной спиртовой настойкой.
Затем, подняв шаткую половицу, Коломбина ловким движением извлекла из заначки последнюю сигару и зажигалку, закурила... Лицо выражало задумчивость – курение стало непривычным. Лола попыталась вспомнить, сколько же времени пролежала под половицей сигара. Внезапно Коломбина расхохоталась шкодливо и злобно.
- А и гори оно синим пламенем! - И, запалив сигару, точно крошечный факел, бросила её прямо в стеклянно блестящую лужицу Уникума. Тут же проснулись изящные змеи синего пламени - невероятно красивые - немыслимо ядовитые. Огонь распространялся с почти космической скоростью - становилось жарко - воздух выгорал. Безумный пьяный смех Коломбины всё чаще прерывался болезненным кашлем. Она всё плясала и плясала из последних сил, хохоча и задыхаясь, обжигаясь и бренча осколками. Змеи пламени нещадно жалили пятки пляшущих ног, звонкие же каблуки туфлей тоненькой девушки, напоминавшей огненную цыганочку, рьяно резали сине-рыжие хвосты. Глаза помутились от дыма и слёз, текущих, не переставая, из покрасневших глаз, всё горячей дыхание стянутой корсетом, исстрадавшейся по воздуху груди…

Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её…

Откуда доносятся слова? Тысячелетия, словно толща воды, расступились перед Лолой. Точно алую ленту, пыталась ухватить она древние, ещё в школе выученные и давно забытые строки. Только бы не выскользнула шёлковая лента из перемазанной сажей руки!..
Внезапно её потускневший от слёз отчаянный взгляд упал на пыльную дверцу, прятавшуюся до поры за шкафом с костюмами. Пляшущие в едком пламени буквы гласили «Запасный выход»... Как абсурдно - запасный выход за шкафом ... Это вновь рассмешило Коломбину, в обгоревших гольфах и туфельках ковылявшую по объятому огнём полу. Запах подпаленной шерсти, исходивший от волос и обтянутой шёлком груди, больше не шокировал - не шокировал и тот удивительный факт, что она до сих пор жива. Звери выбираются из пламени, не раздумывая - и только поэтому выживают.  Только вот Коломбина зверем себя больше не чувствовала, - ей никак не удавалось забыть боль, не думать, привыкнуть к раздирающей грудь смертельной тоске по воздуху. Искривив лицо в жестоком оскале, отдаваясь финальной атаке до самой последней капельки своего существа, она протянула руку сквозь пламя и повернула небольшую ручку двери...
Дверь подалась назад поразительно легко, открывая перед Лолой прямо в проёме стены пространство полное серебристо-молочного тумана. Тумана с запахом мёда. От одного дыхания этого облака голова тут же прояснилась – боль как рукой сняло - проснулся страх...
Но чего теперь-то терять? Прошлое - сгорело, будущее … - а что это, собственно, такое? - Коломбина смело выпорхнула из ада горящей комнаты в серебристую неизвестность - и тут же исчезла в море жемчужной пыльцы. Дверца захлопнулась на тугих пружинах, слившись со стеной. Комната напоминала обуглившийся остов корабля. Смерть всё бушевала и бушевала на палубе.

***

На следующий день утренним авиарейсом Йозеф и Жозефина, не дожидаясь фотосессии, покинули Вавилон.

***

Да Винчи устало и презрительно отвернулся от свежей газеты. На первой полосе - фотография бушующего пламени, рядом радостные лица с траурными лентами на уголке и сенсационное сообщение о трагической гибели Арлекина и Коломбины. На месте происшествия найдены закоптившиеся осколки сосудов из-под Уникума. Предположительная причина смерти – отравление угарным газом в состоянии опьянения. Тела до сих пор не найдены.