Прощай Норфолк!

Я – коллекционер, а коллекционирую я не марки и монеты, а интересные случаи из практики психологов, применяющих технику гипноза. В моей коллекции есть записи случаев, когда пациент под гипнозом начинал вдруг разговаривать на чужом языке без акцента, или когда пациент, отвечая на вопросы доктора, мгновенно называл произведение трехзначных чисел, да и много чего еще… Но особое место в моей коллекции занимает история о Черном всаднике.

Однажды моя знакомая журналистка из Нью-Йорка прислала мне по почте сверток, в котором оказался широкий блокнот в потертом черном переплете. Надпись, напечатанная на обложке, была на английском языке и гласила: «Журнал № 14/7. Доктора Дженнифер С. Стоун. 11 августа 1985 года. Эксперименты по исследованию воспоминаний о прошлой жизни у испытуемых в состоянии гипноза». Далее следовали два слова, написанные  от руки: «Черный Всадник». Я заинтересовался содержимым блокнота и приступил к переводу содержимого журнала на русский. Если первые строки были вполне себе обычными, то дальше… дальше я не мог оторваться от прочитанного…

Полагаю, что содержимое сего документа покажется вам пугающим и невероятным настолько, насколько показалось мне, а посему предлагаю твоему вниманию, любезный читатель, перевод на русский язык журнала доктора Дженнифер Стоун.


«Журнал № 14/7. Доктора Дженнифер С. Стоун. 11 августа 1985 года. Эксперименты по исследованию воспоминаний о прошлой жизни у испытуемых в состоянии гипноза»

«Черный Всадник»

11 августа 1985 года, Нью-Йорк, США.
Меня зовут доктор Дженнифер Стоун. Я занимаюсь тем, что провожу серию экспериментов, во время которых погружаю испытуемого в состояние гипнотического сна, «перевожу» его сначала в детские годы, а затем во время, которое предшествовало его зачатию (то есть за девять месяцев до рождения).
Сегодня мы заключили договор с испытуемым Чарльзом У. Джексоном, который за небольшое вознаграждение решил сотрудничать с нами в проведении ряда экспериментов… 

*   *    *

Примечание автора: эти записи были сделаны рукой одного человека, по-видимому, рукой доктора Стоун, однако затем несколько страниц были вырваны из журнала. Следующая уцелевшая страница была заполнена рукой другого человека.

*   *    *

12 августа 1985 года, 19 часов с копейками. Трижды благословенная американская земля.
Меня зовут Чарльз Уильям Джексон. Мне тридцать два года, и я пашу разнорабочим на стройке. Док Стоун попросила меня записать все, что со мной произошло, начиная с первого… как его? Экскримента? Нет, эксперимента!
Итак, начинаю со вчерашнего вечера…

После этого чертового сеанса! Да, я не помнил вообще ничего. Я просто открыл глаза и увидел перед собой физиономию мисс Стоун. Видок у нее был так себе.
- Что, черт возьми, случилось, док? – спросил я.
Мисс Стоун вздрогнула, будто это не я только что вышел из-под гипноза, а она:
- Чарли, что последнее вы запомнили?
- Только то, как вы считали до трех и размахивали у меня перед носом вашими золотыми, - я кивнул на цепочку от часов, торчавшую из кармана белоснежного халата мисс Стоун.
- Тогда, я думаю, вам будет интересно посмотреть видеозапись нашей беседы.
Я молча кивнул. В гипноз я особо не верил, так как всю жизнь проработал на стройке разнорабочим. Мне что скажут, то я и делаю. А тут просто объявление попалось на куске газеты, который я случайно нашел в сортире. А там говорилось, что эти умники – ученые, заплатят пятьдесят баксов тому, кто позволит погрузить себя в состояние гипно-сна или чего-то еще в этом роде. Ну, я решил, что мне лишние пятьдесят баксов не взападло. И пришел, значит, к этой самой мисс Стоун, хотя сперва назвал ее миссис, но она меня поправила. Ну, да ладно…
- Смотри, Чарли, - сказала доктор, включая широченный ящик у себя за спиной.
- Док, да это ж я! – в телевизоре я увидел кабинет, похожий на тот, в котором мы находились, перед креслом с недешевыми часиками в правой руке стояла мисс Стоун, а в кресле перед ней сидел я.
- Да, Чарли, - это ты! Я немного перемотаю вперед.
Она запустила запись с того момента, когда я вроде отрубился, хотя я в упор не помнил, чтобы вырубался. Вот ведь чудеса!
- Как твое имя? – спросила меня та мисс Стоун, которая была в телеящике.
- Чарльз Уильям Джексон, - ответил ей экранный я, не открывая глаз.
- Док! Я и не помню, чтобы вы меня спрашивали об этом! – рассмеялся я.
- Потому что это было под гипнозом, Чарльз. Смотри и слушай дальше.
Мисс Стоун продолжала задавать мне вопросы. Сначала я отвечал все, как есть… Что я живу один, работаю на стройке разнорабочим… Работа тяжелая, но меня устраивает, так как шеф платит вовремя. Затем она спросила меня про друзей. Друзей? Таких «друзей», как эти новые… «чуть фиолетовые»… у меня таких «друзей» нет, но если я угощаю, то ребята со стройки всегда готовы со мной выпить. А если это не настоящая мужская дружба, то что тогда?
Но затем доктор Стоун задала мне дурацкий вопрос:
- Чарли, мы переносимся на двадцать лет назад! Понял? Сколько тебе?
- Мне двенадцать, мисс Стоун!
- Что ты делаешь?
- Я иду в школу…
Слушая свои ответы о двенадцатилетнем возрасте, я офонарел. Я выкладывал мисс Стоун все: как мы привязывали к хвостам кошек консервные банки, как подглядывали за девчонками в душе, как постоянно дрались друг с другом…
- Мисс, Стоун! А разве так можно? Ну, выяснять сокровенные тайны…
- Почему же нет? Ты же подписал бумаги о готовности принимать участие в опытах. Да и есть врачебная тайна!
- Ништяк, - кивнул я без особой веры в силу врачебной тайны. - А деньжат мне отслюнявите?
- Конечно, Чарли! Попозже, – заверила меня доктор Стоун. – Но смотри дальше!
И я смотрел. Она «перенесла» телевизионного меня в пятилетний возраст. Я рассказывал ей такие вещи, которые сейчас почти не помнил, но рассказывал их уверенно, при этом плохо выговаривая некоторые звуки. Словно мне действительно было пять лет…
А затем мисс Стоун в телевизоре сказала мне:
- Чарли, мы переносимся на пять лет и девять месяцев назад. Что ты видишь?

*   *    *

Примечание автора: далее следует вклеенный листок с текстом, напечатанным на пишущей машинке. Полагаю, что данный текст набирался секретарем, чуть позже, но после был вклеен.

*   *    *

Темные силуэты повсюду. Голоса друзей еле слышны. Туман, окутавший наш полк, пропитал влагой мой мундир. Он оседает мокрыми капельками на ружьё, на ранец, на патронташ. Но как воняют эти капли! Источают вонь гнилого болота… Боже, эта вонь выворачивает меня наизнанку и топит, топит в омуте небытия остатки рассудка…
Я держусь из последних сил. Стоя на коленях, но, не выпуская ружья из рук, я пытаюсь даже не подняться на ноги, а хотя бы понять, что, черт возьми, происходит. Где командир? Где мои братья? И где, черт их дери, турки? Все скрыл проклятый туман! Я даже не вижу гор, окружающих ущелье… Только туман и знак! Этот странный горящий тусклым пурпурным огнем знак. Он прочерчен прямо на земле, рядом со мной. Мне кажется, что причина тумана в нем, но я не могу этого никак проверить…
Зачем капитан повел нас в это ущелье, когда мы уже взяли высоту 60 и должны были только удержать ее до прихода основных сил? Что ему там не сиделось?
- В атаку! – сквозь угар ненавистного тумана донесся до меня голос, безумно похожий на голос капитана Бека. 
Тени вокруг пришли в движение: мечутся туда-сюда, издают ужасный шум и падают, одна за другой падают наземь… Стиснув зубы, я встаю с колен, несмотря на боль и помутнение рассудка, поднимаю ружье, но куда стрелять в этом тумане?
- За честь короля Георга, огонь! – истошно вопит где-то совсем рядом капитан Бек.
Я собираюсь подчиниться приказу, вскидываю ружье…
И вдруг что-то быстрое и острое пронзает мою грудь, войдя в тело чуть правее сердца, и покидает мою плоть, пробив лопатку. Я чувствую, как горлом идет кровь… Я не могу сделать ни единого вдоха. Господи! Неужели это конец? Я падаю… Мэри, Мэри…
И гремит гром, и дрожит земля, и яркий свет режет темный туман, рассекая оставшиеся стоять подле меня темные силуэты, и черный всадник на костлявом жеребце несется ко мне сквозь проклятый туман, сквозь дрожащие тени, сквозь пурпурный свет проклятого знака, вычерченного на земле… Он приближается ко мне, вытянув вперед костлявую руку, начисто лишенную крови и плоти…

*   *   *

Примечание автора: и вновь страница, исписанная рукой Чарльза Джексона.

*   *   *

- Док, что это было? – я не мог поверить, что все это наговорил я. В телевизоре я разговаривал с каким-то дурацким акцентом. Я использовал слова, которых никогда раньше не знал, например, «патронташ». Или, кто такой «король Георг»? Черт знает, что за бред я нес!
- Я думаю, Чарльз, что под гипнозом вы вспомнили то, что было до вашего рождения! – она внимательно смотрела на меня, словно пыталась угадать, что я сейчас сделаю.
- Как вы сказали, док? – до меня не сразу дошел смысл ее слов.
- Последние мгновенья вашей предыдущей жизни, Чарли!
- Не понимаю! Черт возьми! – я начал злиться.
- Целью наших исследований является - изучение воспоминаний о прошлой жизни… Мы проверяем гипотезу о том, что под гипнозом люди способны вспомнить то, кем они были до своего рождения.
- Не может быть! – до меня стал доходить смысл телеги мисс Стоун. Вот ведь бред! – И кем в прошлой жизни был я, док?
- Точно не знаю, - пожала плечами доктор. – Но, судя по тому, что вы сказали, вы были солдатом. Учитывая ваш акцент, позволю себе уточнение – солдатом Великобритании. А фамилия командира – как вы сказали – «капитан Бек» наводит меня на мысль о Первой Мировой войне… Чарльз, вы слышали что-нибудь о пропаже полка из Норфолка?
- Да ладно, док, заливать! Вы что ли всех капитанов британской армии знаете?
- Нет, Чарли! – молодая женщина улыбнулась. – Просто мой прадед служил в Норфолкском полку, и летом 1915 года рота под командованием капитана Бека пошла в прорыв через ущелье. По словам очевидцев, рота вошла в застилавший ущелье туман, который через некоторое время превратился в облако, а облако поднялось ввысь и растаяло без следа. В ущелье не осталось ни людей, ни трупов. Мой прадед был признан пропавшим без вести, и с тех пор все члены моей семьи ломают головы над загадкой пропажи 1/5 роты Норфолкского полка.
- И что вы скажете мне, после того, как услышали мой рассказ? – спросил я дока, прикидывая, как срубить с нее еще немного деньжат.
- Мне придется поработать с тобой, Чарли.
- Под гипнозом? – спросил я, стараясь придать голосу недовольное выражение.
- Увы, да, - она вроде бы уловила нежелание в моем голосе.
- За сколько? - мне показалось, что она не ожидала такого вопроса от меня.
- Я не знаю, - доктор задумалась. – Триста долларов тебя устроит?
- Пятьсот меня устроит! – отрезал я.
- Пятьсот, так, пятьсот, - она с неохотой согласилась. – Но за неделю! Согласен? Начиная с завтрашнего дня, приходи каждый вечер в семь часов сюда на сеанс гипноза…
Вне себя от счастья я вышел на улицу и, насвистывая мотив из какого-то порнофильма, направился домой. Всю дорогу я думал о нежданно свалившихся на меня бабках. Я пытался решить, что смогу купить на такие деньжищи. Хотя, почему я попросил так мало? Можно было бы и тысячу потребовать… Эх, я - дурак!
Уже стемнело. На главных улицах было полно народу, хорошее освещение и много машин. Но в трущобах, где была моя комнатушка, стояла темень. Меня тут знала каждая собака, и нарваться на банду латиносов или черных я не боялся. От поворота в подворотню и до самого своего подъезда я так никого и не встретил, но вот, когда уже открывал дверь подъезда, я услышал звук, напоминающий хриплое ржание лошади. Что это? Я оглянулся туда, откуда донеслось ржание, и во тьме подворотни я все-таки разглядел силуэт черного всадника. Очевидно, заметив, что я его обнаружил, он пришпорил коня, животное исступленно заржало и помчалось прямо на меня. Несмотря на то, что ночная темень скрывала его лицо, я всеми клетками своего тела чуял на себе его взгляд. Отчего-то я был уверен, что глаза его - только провалы в черном черепе, лишенном не только ресниц и бровей, но ушей, носа и даже кожи. Всадник приближался ко мне, заставив меня замереть от ужаса. Он уже был в пяти метрах от меня, когда я, наконец, распахнул дверь, нырнул в свой подъезд и бросился бежать к лифту. К счастью, за мной всадник не последовал. Я благополучно добрался до своей комнатенки, достал из холодильника две бутылки пива, выпил их чуть ли не залпом и упал на кровать…

Я никогда так плохо не спал, как в ту ночь. Мне снились кошмары. И во всех кошмарах был черный всадник. Он мчался по дороге, ведущей – я знал это во сне – прямехонько в Ад, собирая на своем пути души грешников. Его череп был лишен кожи, в глазах его горел алый огонь, а от коня оставался только скелет, покрытый кое-где ржавыми доспехами. Жуткое зрелище!
Все утро, выжимая пот из майки и простыни, я ругал матом доктора Стоун и ее чертов гипноз. Однако, получив вечером от бригадира всего лишь десять баксов за то, что целый день таскал мешки с цементом, вместо того, чтобы пропустить по кружке пива с эээ… коллегами по работе… я направился к доку.
В лаборатории кроме мисс Стоун я увидел какую-то древнюю старушенцию. Когда я вошел, она сидела в инвалидном кресле и, казалось, дремала. На вид ей было лет триста! Ноги ее покрывал черно-белый плед.
- Привет, Чарли! – мисс Стоун увидела меня. – Это миссис МакКингсли, моя прабабушка.
- А? – старушка оживилась, пытаясь понять, где находится и что происходит. – Кто меня звал? Дженни, кто этот тип?
- Бабуля, - мисс Стоун подошла к инвалидному креслу и присела. – Этого молодого человека зовут Чарльз. Я бы хотела, чтобы вы с ним познакомились.
- Мне поздно уже знакомиться с мальчиками, Дженни! – старушка ухмыльнулась. – Ты что-то напутала, внучка!
Я просто стоял и без интереса слушал разговор этих женщин. Свои собаки дерутся, чужая не мешает. С другой стороны я ощущал какую-то неловкость что ли. Скоро док заметила мое замешательство:
- Чарли, будь добр, пока мы беседуем с бабулей, присядь за этот стол, возьми там чистый блокнот, ручку и напиши обо всем, что произошло с тобой, начиная со вчерашнего эксперимента.
Я заржал, как сивый мерин:
- Экскримента, мисс?
- Нет, Чарльз! Эксперимента! Или сеанса, если тебе так удобнее.
На столике я нашел чистый блокнот и стакан, наполненный ручками. Выбрав черную, я открыл блокнот и спросил:
- Док, а имя мне писать?
- Да, Чарли! И возраст, и место работы напиши…
Я написал, что было тем вечером и сегодня утром… И про всадника тоже… Потом все перечитал и вроде неплохо вышло, хотя писать я – не мастак. Может, про всадника не стоило, а то вдруг меня еще в дурку закроют. Хотя, фиг с ним! В дурке хоть кормят бесплатно…
Сейчас я заканчиваю писать. Старуха и док о чем-то тихо переговариваются, вроде бы как мисс Стоун хочет снова меня погрузить в гипноз, и чтобы старушенция при этом присутствовала... Мне это не очень нравится…

*   *   *
 
Примечание автора: далее следует запись, сделанная рукой доктора Стоун…

*   *   *

Меня зовут доктор Дженнифер Стоун.

13.08.1985, ночь.
Мне надо что-то написать здесь…
Несколько минут назад испытуемый Чарльз Джексон по моей просьбе написал все, что с ним произошло. Написал, как умел. Я надеялась, что он продолжит вести этот журнал и дальше, но из-за того, что случилось… Господи! Если мне не удастся все вернуть обратно, то меня же в порошок сотрут!
Ладно, попробую взять себя в руки и писать обо всем по порядку…
Вечером 12 августа 1985 года я проводила второй эксперимент над добровольцем Чарльзом Джексоном с целью сбора данных о так называемой «прошлой жизни». Перед этим я попросила его написать свои воспоминания, впечатления о предыдущем сеансе гипноза. Он это сделал более полно, чем того требовалось. Я прочитала его воспоминания, там было что-то о черном всаднике. Я полагаю, что речь шла о галлюцинации Чарльза. Если бы Чарли сказал мне об этом до начала второго сеанса, я бы, конечно, не стала снова погружать его в гипносон, но и он не сказал, да и я не опросила его должным образом… Боже, это все-таки моя вина!
Помимо меня и Чарльза в комнате, которую Чарли называл «лабораторией», находилась моя прабабушка Мэри МакКингсли. В возрасте 18 лет моя прабабушка вступила в брак с Джоном МакКингсли. Они жили в графстве Норфолк в Англии. Вскоре началась Первая Мировая война и мой прадед ушел на фронт, оставив прабабушку ожидать рождения их первенца – моего деда. Во время Дарданелльской операции, 1/5 рота Норфолкского полка, в которой служил мой прадед, под командованием капитана Бека пошла в прорыв через покрытое туманом ущелье. Солдаты вступили в густой туман, после чего туман превратился в облако, которое поднялось ввысь, растаяв в синем небе. На земле не осталось ни людей, ни трупов, а солдаты 1/5 роты Норфолкского полка до сего дня считаются пропавшими без вести.
Узнав во время первого сеанса гипноза, что Чарльз Джексон называл капитана Бека и женское имя Мэри, я решила пригласить на второй сеанс мою прабабушку, которая все семьдесят лет, прошедшие с момента той трагедии, пыталась найти своего мужа и отказывалась верить в его гибель.
Чарльз возражал против того, чтобы бабуля принимала участие в сеансе, но я смогла его убедить.
Он уснул, как и в прошлый раз, без особых проблем. Я погрузила его сначала в юность, потом в детство, а после попросила перенестись в двенадцатое августа 1915 года…
Нет, я не смогу все передать своими словами. Я отдам аудио-запись сеанса секретарю и попрошу набрать текст на машинке.

*   *   *

Примечание автора: Далее в блокнот вновь вклеен лист с текстом, набранным на печатной машинке.

*   *   *

- Сейчас 12 августа 1915 года. Скажите, как ваше имя? (здесь и далее – голос доктора Стоун).
- Я – Джон МакКингсли, рядовой Норфолкского полка. (здесь и далее – голос пациента).
- Где вы находитесь?
- В тумане…
- Географическое название местности назовите!
- Это Османская Империя, Дарданеллы.
- Как вы здесь оказались?
- Наш Норфолкский полк в составе десанта высадился на берег. Нам приказали занять и удерживать высоту 60. И мы выполнили задачу, а турки отступили за ущелье…
- Что произошло потом?
- Наш капитан Фрэнк Реджинальд Бек собрал нас перед рассветом и сказал, что раз уж турки бегут, мы ударим через ущелье. Восходящее солнце будет светить нам в спины, и турки не смогут прицельно стрелять. Мы прокричали «Ура!» капитану, королю Георгу Пятому и Норфолку… Затем несколько человек остались с раненными, а все остальные солдаты и офицеры построились и выступили с первыми лучами солнца…
- Вы остались с ранеными?
- Я хотел… Отправляясь в армию, я дал слово своей жене Мэри вернуться домой, чтобы еще раз ее увидеть. Она мне не верила, и я, чтобы ее успокоить, поклялся на Библии, что увижу ее... Но кто-то из офицеров приказал мне встать в строй.
- Что было дальше?
- Утреннее солнце действительно светило нам в спины и должно было ослепить глаза туркам, но вот ведь незадача - в самом ущелье висел туман, густой, как овсяный кисель. Капитан, видимо решив, что туман скоро рассеется, приказал наступать…
- Сколько человек было в вашем отряде?
- Около двух сотен солдат и офицеры.
- Где именно шли вы?
- Я шел крайним справа в первом ряду, пока не…
- Пока не… Что?
- Пока мы не вошли в туман.
- Что произошло в тумане?
- Мы продолжали маршировать, но я… остался один. Они все куда-то пропали: офицеры, которые шли впереди, мои товарищи, которые маршировали слева от меня. Они все исчезли. На их месте появились какие-то темные тени… Это словно были они, но, может, и нет...
- Кроме теней вы что-нибудь видели в тумане?
- Да! Капли, которые дуро пахли, оседали на моем ружье, пропитывали влагой мою одежду. И знак…
- Какой знак?
- Я не знаю точно какой… Я таких никогда раньше не видел…
- Но где вы увидели этот знак?
- Прямо на земле… Да, пурпурный огонь, который отчетливо видно даже в тумане... И он, Боже!
- Что происходит?
- Он словно вытягивает из меня все силы… Я упал на четвереньки… Голова словно свинцовая, я не могу подняться на ноги. Я кричу, но мне никто не отвечает… Мне кажется, что этот знак вытягивает из меня силы, душу, саму жизнь…
- Успокойтесь! Все в порядке!
- Нет, Боже! Я слышу крик капитана Бека! Он приказывает стрелять! Вокруг движутся тени! Я медленно поднимаюсь, беру ружье и стреляю… Нет, не успеваю выстрелить… В меня, кажется, попали. Боль! Я падаю… Я задыхаюсь (пациент закашлял). Господи, неужели я никогда не увижу мою Мэри?
- Мой Джонни, я здесь! (голос третьего человека, судя по тембру – пожилой женщины).
- Мэри? Откуда ты здесь? О нет!
- Что случилось, Джонни?
- Разве ты не видишь этого? Гремит гром… И черный всадник протягивает ко мне костлявую длань! (голос пациент дрожит от напряжения)
- Дженни, прекрати это немедленно! Ты разве не видишь, как он страдает! (пожилая женщина вмешивается в эксперимент, что запрещено уставом).
- Успокойтесь и слушайте меня! (снова голос доктора Стоун) Я начинаю обратный отсчет, когда я скажу «один» - вы проснетесь! Пять, четыре, три, два… Что вы делаете? Господи!
Примечание миссис Флетчер, секретаря доктора Стоун: Далее следуют неразборчивые крики и непонятный шум.

*   *   *

Примечание автора: На следующей странице почерк еще одного человека. Этот почерк четкий и ровный, он отличается от почерка Чарльза Джексона, чем-то напоминает почерк доктора Стоун.

*   *   *

13 августа 1985 года.
Меня зовут Джон МакКингсли. Я родился 07 октября 1895 года в графстве Норфолк на Востоке Англии. В восемнадцать лет я женился на самой чудесной девушке в мире – моей Мэри. И вскоре у нас должен был появиться ребенок, когда вдруг началась война. Я ушел добровольцем в армию, поклявшись жене, что обязательно увижу ее.
Мне приходилось нелегко, но благодаря помощи моих товарищей, а также порой и откровенному везению, я избегал ранений. К лету 1915 года я успел отличиться и даже получил несколько наград. И вот в августе 1915 года наш полк из Норфолка отправили на высадку на берег, который защищали турки в Дарданеллах.
Мне неизвестно, сколько у меня остается времени, а посему я не буду перечислять все свои ратные подвиги, а по просьбе мисс Стоун перейду сразу к событиям 12 августа 1915 года, когда капитан Бек завел нас в туман, такой густой, каких я никогда не видел прежде.
В тумане я перестал различать своих товарищей. Вокруг плохо пахло, и было ужасно сыро. Как же все это не вязалось с доброй-старой Англией и вечерами за чашечкой чая перед камином в уютной гостиной! Единственное, что я различал в тумане, был пурпурный знак. Красноватые линии, словно огонь горели прямо на земле. Я шел в первом ряду и ближе всех оказался к этому знаку. По просьбе мисс Стоун я изображу его после того, как закончу писать. Сполохи пурпурного пламени - я клянусь – вытягивали из меня силу, жизнь и душу. Я обессилел и упал на колени, не выронив при этом ружья из рук. Затем я услышал приказ капитана Бека открыть огонь, но не мог понять - в кого стрелять – такой густой был вокруг туман. Тем не менее, я, собравшись с силами, поднялся на ноги, вскинул ружье и тотчас упал наземь, поскольку в меня попала чья-то пуля. Она прошила меня насквозь. Горлом пошла кровь. Я понял, что умираю…
Когда я разговаривал о смерти со своими однополчанами, мы все, как один, кричали, что умирать будем с именем Его Величества на устах, или со словами «прощай, Норфолк!», но, едва оказавшись на пороге смерти, мои губы шептали не имя короля и не имя родной земли, а то слово, за которое я действительно был готов умереть: «Мэри»! Мне даже показалось, что я слышу голос моей любимой жены, которая зовет меня. Я вспомнил о клятве, данной своей дорогой жене, и тотчас увидел перед собой странного черного всадника, который верхом на костлявом коне, таком же ужасающим, как и сам всадник, приблизился ко мне, схватил своей костистой рукой за мой мундир и рывком поставил на ноги…
Тотчас туман вокруг меня исчез. Я оказался в кресле посреди незнакомой комнаты, в которой кроме меня были две женщины: молодая, чем-то напомнившая мне мою Мэри, и пожилая, которая также напомнила мне мою жену.
- Кто вы такие, прекрасные леди? И где я? Неужели это рай?
Старушка выглядела очень испуганной. Молодая женщина в белом халате, не менее взволнованная, чем пожилая, капала в чашку с чаем капли с запахом валерианы.
- Джонни! – произнесла старушка знакомым мне до боли голосом. – Это ты?
- Мэри? – я упал перед ней на колени.
Сомнений быть не могло – передо мной была моя любимая жена, но, Господи, как же она постарела!
- Да, любимый! – из обтянутых сеткой морщин глаз Мэри побежали первые слезы. – Ты – здесь! Ты исполнил свою клятву!
- Господи, Мэри! – я подошел к своей постаревшей жене и обнял ее так крепко, как только мог. – Сколько тебе сейчас лет?
- Девяносто один год, мой Джонни! – моя жена начала тихонько смеяться.
- А ты почти совсем не постарела, Мэри! – добавил я, и мы расхохотались.
Мы сидели, смотрели друг на друга и не могли наговориться. Молодая женщина в халате принесла нам чай и тогда Мэри представила нас:
- Джонни, перед тобой стоит наша правнучка, Дженнифер Стоун, доктор!
Представляете! Моя правнучка стала доктором, наверное, единственная из всех женщин в мире!
- Я рад знакомству, мисс Дженнифер! Но, Мэри, если тебе девяносто один год, а перед нами наша правнучка, то какой же сейчас год?
- 1985й, - ответила Дженнифер. – Сейчас уже 13 августа. Вы пропали без вести семьдесят лет назад!
- И все эти годы, Джонни, я верила, что ты вернешься, и ждала тебя! – добавила Мэри.
- Господи! Это невероятно! – вот и все, что я мог сказать.
Заметив в одной из стен окно, я подошел к нему и посмотрел вниз, на улицу. По ночному городу туда-сюда двигались механические экипажи, нигде не было видно лошадей, повсюду было электрическое освещение. Это было так непохоже на городок в Норфолке, в котором мы жили…
- Мэри, а какой это город?
- Нью-Йорк, Джонни!
- Так мы не в Англии? – я расстроился, ибо мне хотелось побывать дома, в Норфолке.
- Увы, но после Второй Мировой войны, мне пришлось переехать в Америку.
- Погоди! После какой войны? – я был шокирован. – После Второй Мировой? А как же та, в которой я…?
- Ту войну прозвали Первой Мировой, мистер МакКингсли, - просветила меня мисс Стоун. – А через двадцать лет после ее окончания началась еще более ужасная война, которую именуют Вторая Мировая. Это было ужасно: десятки миллионов жертв, сотни миллионов раненых, лишенных крова и близких…
- Но мы-то… Мы-то победили? – этот вопрос, как солдата, не мог не волновать меня.
- Да, Джонни! И в Первой Мировой и во Второй Мировой Великобритания стала победительницей.
- Слава Богу! – вздохнул я, почувствовав вдруг, что мой желудок урчит. – Я прошу прощения, а нельзя ли мне что-нибудь откушать… Я не ел уже… семьдесят лет!
- Конечно, - моя правнучка улыбнулась и куда-то, было, побежала, но вдруг остановилась и предложила мне записать мои ощущения и приключения в блокнот, пока она ищет, что поесть…
Пока я писал, Мэри подъехала ко мне поближе, нежно обняла меня и вскоре заснула. Вот уже пришла Дженнифер и принесла мне что-то вкусное…

*   *   *

Примечание автора: снова запись, сделанная рукой Чарльза Джексона.

*   *   *

13 августа 1985 год. Раннее утро.
Я завязываю с этим безумием! Пусть док оставит себе эти пятьсот баксов, но я больше никогда не позволю никому копаться у меня в мозгах! Но раз уж мисс Стоун предложила мне пятьсот долларов только за то, что я опишу, что было со мной на втором сеансе и после него, то я сделаю это! И больше никогда не соглашусь ни на один гипноз. Зуб даю!
Как и вчера, после гипноза я ничего не помнил. Но в себя я пришел уже не в кресле для гипноза, а в другом – у стола, что дальнем углу кабинета. Рядом со мной оказалась та самая старушенция. Она не подавала признаков чувств. Мисс Стоун стояла рядом с нами с заплаканными глазами. Взглянув на дока, я сразу понял – бабка склеила ласты…
В общем, я, конечно, соболезную доку, но надеюсь, что она все-таки отдаст мне те пятьсот баксов, которые я вроде бы как уже заработал…
Вроде бы вот и все.
Хотя… кое-что из своего гипносна я запомнил. Да! Это был голос… Мужской низкий голос… Он говорил что-то непонятное. Я уловил только часть фразы:
«Всевышний дал тебе шанс исполнить клятву!»

Больше добавить мне нечего, надо идти спать, ибо завтра рано на стройку. Да! И не мешало бы чего-нибудь съесть…

*   *   *

Больше в журнале ничего не было.
Я пытался связаться с доктором Дженнифер Стоун, но она уже умерла из-за сердечного приступа. А разыскать Чарльза Джексона мне не удалось – уж слишком популярная в США эта фамилия. Наводит на мысли о псевдониме.
Да, чуть не забыл… На страницах журнала я нашел знак, который нарисовал тот, кто писал от имени Джона МакКингсли. Это знак проклятия из арабских магических практик, его используют, чтобы ослепить и лишить сил врага при помощи ядовитого тумана…
Сама эта история мне кажется подозрительной. Быть может, Чарльз Джонсон – актер, которого наняла доктор Стоун, чтобы как-то поддержать свою прабабушку, страдающую из-за сгинувшего вдали супруга?
Но учитывая, что все события, о которых рассказывали Чарльз Джонсон и Джон МакКингсли, подтверждаются историческими документами о 12 августе 1915 года – дне исчезновения в облаке тумана 1/5 роты Норфолкского полка, я верю в то, что Журнал № 14/7 доктора Дженнифер С. Стоун «Черный всадник» содержит правду, одну только правду и ничего кроме правды.

19.11.2015