Этот день победы порохом пропах

Дети войны… Это кто? Да обыкновенные дети, только лишённые детских радостей мирной жизни. Мы были такими же, озорными и непослушными, как все дети, и любили сладкое, которого не было, и точно так же играли в войну. У нас не было красивых игрушечных пистолетов и автоматов, зато были настоящие каски - немецкие, с пририсованной свастикой, и русские - со звездой, водились даже настоящие итальянские ракетницы - без ракет, штыки, шомпола и разряженные гранаты - лимонки.

У более взрослого Виктора Чумакова (подпольная кличка "Пират") в старом курятнике была оборудована целая мастерская, где "потрошились" гранаты. Самобытный мастер остался жив, но три пальца ему всё же оторвало, Анатолий Бацаев остался без глаз, Иван Передириев лишился рук. "Царь" больно "воспитывал" культями, возмещая на нас, малых, свою обиду и боль. А сколько таких калек осталось по Россоши, по России, и мне понятны слова известной послевоенной песни - "Ах, война, что ты сделала, подлая".

Говорят, что всё плохое забывается. Нет! Детская память, как фотоплёнка, зафиксировала зло войны надолго. Помню, на углу, против аптеки, двух повешенных мужчин, а затем женщину, которую назвали "Варварой Великомученицей". Чёрный крест в парке, на пьедестале - вместо Ленина. В памяти живёт раздирающий вой пикирующих на станцию самолётов. Помню запах гари из танков, сожжённых немецкими самолётами, в районе старой бойни, а ещё в новогоднюю ночь сильный свет фонарей с неба и пожар в переулке Плеханова от "зажигалок" - подарка русским женщинам от женщин авиаполка ночных кукурузников, и крики итальянцев: «Сталин - кукуруза! Сталин - дурак!». А как больно с тёзкой мы были пороты нашими родными бабушками - Денисовной и Петровной, когда из немецкого танка, через открытый нижний люк добыли трофей - две красивые банки с жёлтым голландским сыром. И ещё я был бит за слово «фашист» в адрес полицая, отобравшего санки, и долго потом болела ягодица от удара ялового сапога, «приглаженная» высохшей бабушкиной ладонью.
До сих пор не могу переносить собачий вой: так выла наша Пальма вместе с моей матерью, получившей похоронку на отца, пропавшего без вести, и уж никак нельзя забыть русский танк, отваливший угол соседского дома (я вспомнил об этом в армии, когда ночью, разворачиваясь, зацепил танком гуцульскую сараюшку, которую потом пришлось восстанавливать экипажем) - танкист искал проход к штабу итальянской дивизии.

Он нашёл его через два двора. От выстрелов танка уцелевшее окно нашей халупы лопнуло, а грузовые машины и двухэтажное здание «Красной швачки» загорелись и дымили всю ночь, в машинах рвались снаряды. А как обнимали и целовали и чем-то угощали вылезшие из погребов женщины первого пехотинца с автоматом,
в валенках и почерневшей стёганке, и все плакали, а мы, «умные», кричали «ура».
На следующий день, когда стрельба улеглась, по нашей родной улице Карла Маркса шли русские, тоже родные, в закопчённых шлёмах три танкиста и раздавали детям пачки трофейного сахарина в таблетках и галеты.
В переулке Плеханова, возле речки, долго ещё оставалась могила неизвестного солдата, с красной звездой на железном пруте, и через много лет я вспомнил о тех днях освобождения Россоши, написав песню "Неизвестный солдат", где солдат спит под красной звездой.

Спит солдат, потому что смертельно устал.
Столько дней и ночей воевал, воевал.
Мирный день для тебя,
Мирный день для меня - добывал.

А сколько таких безымянных могил осталось на полях сражений Великой Отечественной, сколько без вести пропавших солдат не вернулось домой, и поэтому для моего поколения День Победы стал самым дорогим, незабываемым праздником.
Ранним утром 9 Мая стучали в окна, будили. Войне конец!!! Победа!!! И люди смеялись, плакали, обнимались, а на площади (нынешнем стадионе) стихийно возник митинг, и майский, тёплый ветер победы полоскал флаги цвета пролитой крови, и звучали песни.

Много песен, рождённых войной, пелось в те победные дни, а в фойе кинотеатра "Маяк" долго потом перед сеансами кино шаркали в ритме фокстрота ноги танцующих в большинстве своём женских пар под мелодии и сейчас живых песен: "Эх, путь-дорожка фронтовая", "Партизанская борода", "На позицию девушка провожала бойца". Танцевали "Офицерский вальс", и "Тёмную ночь", и "Синий платочек", пели любимую "Катюшу" и плакали под "Соловьи, соло- вьи, не тревожьте солдат".
Через 20 лет, прорвавшись через жестокую цензуру того времени, прозвучала лучшая из песен Владимира Харитонова об этом великом празднике - «День Победы». Лев Лещенко стал знаменосцем песни.
Здравствуй, мама, Возвратились мы не все -
Босиком бы пробежаться по росе!

И слёзы горечи бесконечных утрат застилали глаза вдов и осиротевших детей.
Этот день Победы - порохом пропах, Это праздник с сединою на висках.
И сердца переполняются гордостью выживших в этой жестокой бойне и победивших фашистскую «машину», и низко склоняют головы, ещё оставшиеся в живых ветераны войны, и молодое поколение перед каменными списками на братских могилах погибших юных отцов и дедов.


Память о них сохраняется в редких фотографиях и песнях о войне.


Наизусть фамилии запомнены,
На века они занесены.
В эту книгу скорбно и взволнованно
Невесёлым почерком войны.
Пусть память о погибших защитниках отечества живёт вечно.


И ставши поэмой, и ставши легендой, Идут через годы и даты.
В своих эскадронах, в своих батальонах, Оставшись по спискам навечно в солдатах.


МАТЕРИ ЧИТАЮТ ИМЕНА

Слова Виктора Кострикина
г. Мичуринск

Тополя шумят над обелисками,
Над землёй легко плывёт весна.
Наклоняясь над каменными списками,
Матери читают имена.
Наизусть фамилии запомнены -
На века они занесены
В эту книгу, скорбно и взволновано,
Невесёлым почерком войны.
Матерям всё чудится доверчиво -
Не ушли в безвестность сыновья
Просто буквы тускло так начертаны -
Разобрать фамилии нельзя.
Где-то здесь за городской околицей,
Где земля хранит следы войны,
Сыновья погибшие покоятся -
Верные защитники страны.
Затихает шумный день над пашнями
Не ушли в безвестность сыновья,
Что такое без вести пропавшие, -
Не понять вовеки матерям.
Тополя шумят над обелисками,
Над землёй легко плывёт весна.
Наклоняясь над каменными списками,
Матери читают имена.