70148-7

Ураган, бесновавшийся словно приступ лихорадки уже двое суток,
внезапно стих. Небосклон над заметенной сопкой хрустально выз-
вездило и крепчающий мороз начал сковывать свежезастланное
снежное покрывало ломким, вафельно хрустящим под сапогами, на-
стом.  Ажурные сети антенн холодно отблескивали в лунном свете
драгоценной филигранью. Природа отдыхала.
 Звенящую утреннюю тишину разорвали чих пускача и взревевший,
как раненый огромный зверь, дизель трактора ДТ-54. Петя Юшев
повел лязгающую машину на штурм белоснежной целины. 
Дивизион приступил к привычно- рутинной работе. Разведчики,
безжалостно осыпая бриллиантовую зернь инея, проворачивали
антенные устройства своих локаторов. Стартовая батарея отка-
пывала пусковые установки и подчищала подъездные пути за трак-
тором. Хозвзвод пробивал траншеи вдоль казармы и к котельной.
Пост СНР* (Станция наведения ракет), с жужжанием отрабатывая
синхронно-следящими электроприводами, покачивал своими нестан-
дартными антеннами.
Зенитно-ракетный комплекс, весьма ёмко названный вероятным
противником «Low Blow»** (Удар ниже пояса), разминался после
недолгого сна: протирал свои всевидящие глаза радиолокационного
и телевизионного каналов сопровождения, поводил плечами балок
пусковых установок, покашливал выхлопной трубой дизельной элек-
тростанции.
Младший сержант Закис, вызывая искреннее восхищение окружающих,
без видимых усилий взвалил на плечо двухпудовый зенитный пулемет
ДШК и понес его из оружейки на пост визуального наблюдения, на-
ходящийся на крыше бункера с координационной кабиной, мозгом
комплекса.

-Привет, Янис! Пострелять собрался? Тебе бы попугая на второе
плечо- и вылитый пират с пищалью!- навстречу Закису неспешно
спускался по неутоптанной еще пока тропинке  Серега с 12-го
радара.
 
С ним Янис поддерживал доверительные дружеские отношения,
основой которых была общая любовь к прохладному, помнящему
свое ледниково-озерное прошлое, Балтийскому морю, серо-малахитовая
купель которого окантована песчаными ожерельями сыпучих дюн, а
воздух, напоенный морским йодом в смеси со смолистыми сосновыми
фитонцидами, можно жадно пить взахлёб, до боли в грудной клетке,
мешающей легким развернуться еще и еще…

-Здравствуй, Сережа,- латыш остановился и, шевельнув плечом,
поправил сползающий пулемет,- А ты почему не на проворачивании?

-Витьку Корякина натаскиваю, пусть самостоятельно проворачивает.
Надо ведь замену себе готовить, пора уже…

-Смотри, натаскаешь замену- отвезут тебя на губу!

Серега поморщился и махнул рукой, мол двум смертям не бывать.
Янис неодобрительно покачал головой.

-А знаешь, Сережа, между прочим, мне бабушка рассказывала,
что ее прадед действительно пиратом в Мерсрагсе был, а потом
уже к нам в Упесгриву жениться поехал…

-Упесгрива, это с лохматыми собаками связано?

-Смешно. Совсем нет. Все просто очень: упес- речной, грива-
впадение.

-Понятно. Устье, короче.

-Да.

-Речное устье. А речка как называется?

-Грива.

-Подожди. Река называется –впадение?

-Нет. Река называется Грива. Сережа, я пошел, пора уже.

-Да, да, Янис! Давай. Пока! - Серега задумчиво откинул носком
сапога с тропки снежный комок, -Вот такая фонетика-лингвистика,
короче топонимика.

Войдя в казарму он с удивлением увидел у тумбочки дневального
переминающегося с ноги на ногу Мишу Тривалова.

-Мишель, у меня такое впечатление складывается, что ты
безвылазно живешь в этой тумбочке, как какой-то сказочный
карельский гном!

-Да, попросили подмениться на обед.

-Ясно. Чем кормят?

-Шрапнель.*** (Перловая каша)

-Да-а.. Повар у нас явно не буйный фантазер,- сержант с
сомнением посмотрел в сторону столовой.

-Слышь, Серёг? – Миша продолжал топтаться у тумбочки.

-Чего?

-Ну, это…

-Нет, день сегодня явно не мой!- Серега повернулся спиной
к столовке и стал пристально смотреть на дневального.- Янис
со своими пиратскими загадками, шрапнель, туды ее в качель,
и еще ты тут мазурку танцуешь!

-Ты, это, не говори никому, что я позавчера ревел-то там,
у ДОСа…

Серега молчал.

Миша прекратил наконец переступать с ноги на ногу и присел
на тумбочку.

-Я просто вспомнил. Год назад, когда Мамонта, Маматалиева
то есть, убило...  Я ведь на втором КРАЗе тогда ехал… Ну и
подумал, что опять…

Со времени «заброски» дивизиона на сопку и до прошедшего года
существовала навязчивая идея у всего, многократно поменявшегося
уже, командования 10 ЗРД-на, сделать перед казармой настоящий
плац. Строевая подготовка, бравурная маршевая музыка, построения
всякие, короче- чтобы «как у людей».
Строители, наскоро слепив казарменный барак, на небольшую грязную
промоину перед крыльцом и внимания не обратили, высыпали в нее
пару самосвалов строительного мусора, сдали объект и свалили к
себе под сопку.
Трясинка (да и откуда она взялась-то на двухсотпятидесятиметровой
высоте?!)за год всосала в себя ломаные доски опалубок, битые кирпичи
и прочий хлам и к лету опять жирно поблескивала в глаза начальству
всяких рангов. Начальство повыше, приезжая с проверками, деликатно
журило тех, кто пониже. Те, утеревшись, арендовали у строителей
самосвалы и гоняли их каждый год в карьер на полпути к Видяево,
грузили булыжником и доблестно кормили ненасытную лужу у крылечка.

Последняя поездка в 19.. году обернулась трагедией. Молодой
стройбатовец-шофер не рассчитал точно радиус поворота и слишком
близко сдал автомобиль к краю карьерного уступа. Под завязку
груженый булыжником КРАЗ с солдатом в кузове кувыркнулся в обрыв.
Водила и бойцы в кабине отделались ушибами и царапинами, а
сидящий в кузове не успел выпрыгнуть за борт…
 Улыбчивому и доброжелательному пацану из Киргизии оставалось
дослужить полгода, дома ждала беременная жена - Мамонт удачно
съездил в отпуск.

-Ты, Мишка, забыл. Меня ведь возили фотографировать. Старший из
Квашинских сдрейфил, в секретку спрятался, смена кодов, то да сё.
А я сдуру проболтался, что с фотоаппаратом с детства дружу- вот
и пришлось…

Помолчали.

Дверь скрипнула и в казарму ввалился раскрасневшийся с мороза
старший сержант Чмония.

-Рядовой, почему на тумбочке сидите? Забыли свои обязанности?

Миша, покраснев, спрыгнул с тумбочки.

-Как стоите?!

-Вах!- сказал Серега и засмеялся каким-то недобрым отрывистым
смехом, - Савсэм джигит нэрвный стал! Миша, отомри! Дядя Элгуджа
шутит. Пойдем, генацвале, отведаем бризантной кухни.

-Чего?- растерялся Чмония.

-Шрапнели пойдем запитаем, да и разговор к тебе имеется,- Серега
подмигнул Мише и, цепко взяв Чмонию под локоток, настойчиво повел
его в столовую.

О чем беседовали сержанты так и осталось тайной, хоть Миша и пытался
осторожно подойти на цыпочках поближе к полузакрытой двери столовой,
но ничего кроме бряканья ложек и невнятного гула голосов не услышал.
Минут через пятнадцать Чмония вышел из столовки, посмотрел вниматель-
но на Тривалова и зашел к себе в каптерку.

Серега, вышедший следом, подошел к дневальному, достал из кармана
гимнастерки пачку сигарет и сказал:

-Пошли, Мишка, посмолим!

-Да я потом…- заменжевался тот, поглядывая на каптерку.

-Не вибрируй, смотри- «Прима» клайпедская, ребята с общаги прислали
посылочку! Пошли, Чмония к тебе больше приставать не будет!

Они курили молча, облокотившись на перила крыльца. Тривалов профес-
сионально выпускал дым через ноздри, Серега безуспешно пытался
изобразить из дыма колечки, закашлялся и бросил бычок в ведро с
окурками.

-Слушай, Мишка, у вас в Карелии тоже зима девять месяцев?

-Так Карелия большая. На юге, на Ладоге, обычная зима. У нас на
севере, на Белом море-примерно, как здесь, даже похолоднее бывает,
но ветродуя меньше.

-Нет, я бы здесь, да и в Карелии твоей, жить бы не смог.
Намерзся на всю оставшуюся жизнь.

-У нас красиво!

-Мишка, ты моря не видел!

-Да как же не видел? Кемь ведь на море стоит!

-Да? На Белом? Что-то с географией я оплошал.

-Пойду,- Миша аккуратно опустил окурок в ведро.

-Возьми сигарет пяток, когда еще машина под сопку пойдет.

-Спасибо, а ты куда сейчас?

-Пойду Витьку подменю.

Серега выждал пока дверь за Триваловым захлопнулась и присел
на ступеньки. Идти на станцию не хотелось категорически. Он
вздохнул и достал из уже помявшейся пачки сигарету. Тишина
стояла такая, что казалось будто звезды, особенно интенсивно
мерцающие вблизи горизонта, звенят робким, слышным где-то на
уровне интуиции, мелодичным звуком.

Динь-динь-дзинь-динь… Неотвратимое крещендо обезумевших
колокольчиков.… И вроде бы уже эхо где-то в скалах брызнуло
разбитым хрусталем…

Серега потряс головой, словно пытаясь сбросить внезапно нава-
лившийся сон. Недокуренная сигарета, сорвавшись с губ, ударилась
на излете о стойку перил и рассыпалась микрофейерверком.

-Ёхайды! Да что же это творится?!

Дверь казармы с грохотом распахнулась. На крыльцо выбежал Мишка
и чуть не сшиб  сидящего на верхней ступеньке сержанта…

-Серый, ты еще здесь?- задал он вполне уместный вопрос.

-Нет! -резонно ответил Серега,- а ты зачем мне врал, что ты
из Кеми?

-Почему?

-Вот и я спрашиваю: почему? Почему в последнее время ты на
меня постоянно налетаешь, как какой-то невоспитанный одесский
налетчик? Ты одессит, Мишка?

-Ну не из самой Кеми я. Из поселка Рабочеостровска в десяти
километрах.

-Вот видишь. Маленькая ложь рождает большое недоверие. Правда
это не я сказал, а Вальтер Шелленберг под диктовку Юлиана Семенова.

-Там Гошка позвонил!

-По-белорусски размавляв?

-Нет, кричал про рога какие-то. Говорит хотел выйти из кабины
отлить и чуть прямо в кабине не отлил…

-Вот рога его, любуйся!

В доступной взгляду сумеречной мгле метались по снегу тени,
звенели бубенцы, цокали копыта и слышалось многоголосое фырканье.

-Пожалуй, Гошу можно понять,- тихо сказал Серега, наблюдая,
как из подъехавших  высоконосых саней лихо выскакивали на ходу
одетые в сшитую из шкур мехом наружу одежду люди, ловко направляя
в нужном направлении оленье стадо, которое выглядело в полумраке
огромной черной, меняющей очертания, медузой, увенчанной сверху
шевелящимися зарослями корявых рогов.

Чуть позже, когда делегация пришельцев, отвергнув предложенные
табуретки, расселась прямо на кафельном полу в комнате для умы-
вания и старшие достали маленькие кривые курительные трубочки,
воцарилась дипломатичная тишина. Солдаты, не скрывая любопытства,
разглядывали гостей, явившихся словно бы из глубины веков. На их
меховой одежде в районе ворота, рукавов и подола геометрически
чередовались суконные сине-черно-красные аппликации по периметру
прошитые разноцветным бисером, на кожаных поясах, украшенных мед-
ными и оловянными бляшками, висели ножи в кожаных же ножнах и не-
понятного предназначения мешочки и амулеты.  Суконные шапки были
на подкладке из оленьего меха, а у старшего пастуха головной убор
был еще и оторочен шкуркой огненно- рыжей лисы, со свешивающейся
на плечо когтистой лапкой. Высокие кожаные сапоги, сшитые из че-
редующихся светлых и темных полосок, были тоже украшены разноцвет-
ным сукном и имели загнутые носы, совсем как у самодвижущейся обуви
маленького Мука.

-Эскимосы, что- ли? – громким шепотом спросил у Сереги Чмония.

-Нет, скорее ненцы.

-Лопари это - авторитетно сказал Миша Тривалов, уже успевший
сбегать в ДОС за начальством,- а сами себя они саамами зовут.
Кстати, Серега, на Кильдине у них стоянка большая есть.

Владелец лисьей шапки медленно повернул голову и внимательно
посмотрел на Мишу маленькими блекло-голубыми глазками, неестес-
твенно ярко выглядевшими на темном, испещренном глубокими мор-
щинами, лице. Когтистая лапка приветливо качнулась.

-Спасибо, тебе Миша! Может я все-таки лучше на губу в Видяево?-
развеселился было Серега и тут же помрачнел, увидев что в рас-
пахнувшуюся дверь следом за начштаба, оставшимся за командира,
и дежурным офицером колобком вкатился азартно оживленный старшина.

-Прилетел, падальщик!- пророчески сказал сержант.

Чмония чуть-чуть отодвинулся от него в сторону.

-Дивизион! Смирно!- крикнул Миша.

-Вольно!- отмахнулся на ходу майор.

- Дивизион! Вольно!

Начштаба подошел к гостям, пожал руки, и через пастуха помоложе,
который сносно говорил по-русски и исполнял обязанности толмача,
начал с ними общаться.
Любопытствующие бойцы не спешили расходиться, но в это время над
входом в спальное помещение щелкнуло реле и будильником-переростком
загремел колокол громкого боя.

Тривалов, забежав в помещение, посмотрел на световое табло полыхаю-
щее кровавыми вспышками и крикнул в коридор:

-Дивизион! Тревога! Сигнал 666 «Малая рыба»! 

Серега не знал чья это была идея присвоить сатанинское число
натовскому патрульному самолету Р-3 «Орион», но то, что он достал
своей дьявольской назойливостью не одно поколение ракетчиков было
однозначным фактом. Взлетев с норвежской авиабазы в Аннейя он мог
более полусуток в режиме барражирования рисовать петли вдоль гра-
ницы, ставить радиогидроакустические буи на предполагаемых маршру-
тах АПЛ****( Атомная подводная лодка), отслеживать и монотонно со-
провождать в нейтральных водах надводные корабли.
Однако сержант считал, что три шестерки чересчур много чести для
норвегов. Он всерьез предлагал начальнику разведки укоротить сиг-
нал до одной цифры и переименовать в «Табаки», который, как всем
известно, был шестеркой у Шер-Хана и отличался таким-же провока-
ционным поведением.

Геннадий Иванович, посмеявшись, возразил на это, что если в
Королевских ВВС Норвегии узнают о таких изменениях, то
разразится дипломатический скандал.
Шутка ли- объявить отборных нордически выдержанных асов
подобострастными шакалами, периодически болеющими бешенством,
да еще и сплетни распространяющими в придачу.

-Нет, так нет. Да и ладно!- миролюбиво согласился Серега,
-Глаза бы мои  «Орионов» этих не видели!

Как там говорил великий комбинатор : «Судьба играет человеком, а
человек играет на трубе…»?

Не пройдет и трех лет, как Серега, стоя на корме водоналивного
танкера, находящегося в 5-ти милях севернее Шетландских островов,
на стыке Северного и Норвежского морей, помашет рукой четырехмотр-
ному турбовинтовому «Ориону», хищно нарезающему круги над потеряв-
шим ход и запасы питьевой воды артиллерийским крейсером
«Октябрьская революция».

Супостат внезапно покачает крыльями в ответ.

Но это будет совсем другая история из совсем другой жизни.

А пока сержант, привычно нырнув в теплый, подсвеченный разноцветными
лампочками индикации, сумрак станции, похлопал по плечу нервно суетя-
щегося сменщика, щелкнул тумблером СДЦ***** (Селекция движущихся целей),
подрегулировал контрастность луча развертки индикатора кругового обзора,
уменьшил скорость вращения антенны и, чуть увеличив ее наклон, нажал
тангенту микрофона:

-Кабина 12-ой! Есть цель, ноль первая, азимут 324, дальность 195!
На запрос не отвечает.

Через несколько часов, когда Витя Корякин уже сбегавший в казарму
поужинать и вернувшийся назад с котелком и фляжкой для Сереги,
спал мертвецким сном первогодка  свернувшись калачиком на доске,
перекинутой между ящиками с ЗИП, со стороны Килпъявра в направлении
нейтральных вод в которые переместилась «Малая рыба» начала стреми-
тельно двигаться белая скобка-цель.

Серега обрадовался- там на речке Уре, впадающей в соседнюю с
Ара- Губой Ура- Губу, находился военный аэродром.

-Есть цель, ноль девятая, азимут 202, дальность 30, свой!
Беги, Табаки, беги!

-Ахтунг! Ахтунг! Ла-фюнф ин дер люфт!******
(Внимание! Внимание! В воздухе ЛА-5!)- весело отозвался планшетист.

-Я! Я! Нихт шиссен, камрад!*******
(Да!Да! Не стреляй, товарищ!)

-Вы што раскрычався сярод ночы?

-Гошка, иди в баню!

-Бей псов-лыцарей!

-Смерть бриллиантовым мальчикам Геринга!

-Гештарев! 12-я! Прекратите базар в эфире!- вклинился дежурный офицер.

-Товарищ лейтенант, полное впечатление, что наш летун на таран
пошел,- сказал Серега, наблюдая, как две цели на экране слились
в одну крупную белую засечку.

-Что по высоте, 12-я?

Серега посмотрел влево. На квадратном экране высотомера плыла, нервно подергиваясь, горизонтальная линия развертки.

-Что молчим, сержант?

-Так на одной высоте идут... Отставить! Есть разделение, один высоту теряет!

-Кто? Ты можешь внятно докладывать!?

-Сейчас, по азимуту разойдутся, тогда внятно доложу!- огрызнулась 12-я.

-Пошли по домам, норвег- с потерей скорости и высоты. И его, похоже, встречают. Группа целей из трех, азимут 315, дальность 270, на запрос не отвечают, сцуки!

-Санітараў паслалі!
-Похоронную команду! Гоша, скажи по-своему!
-Пахавальная каманда.
-Гы-гы-гы! Это если мы похавать идем, то типа- еду хоронить!
-Тишина в эфире! 12-я?
-Цели скоростные.
-Скорость какая?
-Я логарифмическую линейку дома забыл, товарищ лейтенант! У вас целый планшетист
 есть, пусть умножает!
-А ты на высотомере- столбиком, гы-гы-гы!

В Заполярье неотвратимо и хрустко по заснеженным сопкам шла весна. День победоносно удлинялся, скукоживая опостылевшую ночь.

Дипломатический скандал с норвегами все-таки состоялся. Через сутки в Килпъярв грянули всевозможные проверки, замкнулась цепочка:
Посол в Норвегии-МинОбороны-Глвком ПВО-Армия-Корпус-Полк-Старший лейтенант Василий.
И пока взъерошенный Вася писал объяснительную под ласковым взором особиста,
лейтеха-техник Коля, вооружившись кисточкой, рисовал на борту Сушки рядом со звездочками удачных стрельб синенький силуэт Ориона. Закончив, подумал немного,
и, макнув другую кисточку в баночку с белой краской, крестиком этот силуэт зачеркнул.