В поисках автографа Пушкина

Технолог Наум Курочкин случайно встретил в троллейбусе своего приятеля, доцента университета, Вадима Неугомонного. Друзья не виделись давно и стали оживлённо обмениваться своими новостями.

Троллейбус ехал по освещённой солнцем улице. Когда в одном квартале показался дом с мезонином, Вадим задал другу неожиданный вопрос:

- Нёма, ты знаешь, что это за дом?
- Конечно, как и большинство просвещённых жителей нашего города Симферополя. Это особняк доктора Мюльгаузена, того самого, который лечил Пушкина.
- Это точно, - улыбнулся доцент, - за исключением того, что настоящая фамилия врача была Мильгаузен. Уже много лет я исследую историю этого дома, его хозяина и гостей, которые посещали его. В последнее время я откопал несколько удивительных фактов. Если это тебе интересно, то приходи ко мне завтра вечером, и за чашкой чая я расскажу тебе о них.
- Конечно, и приду непременно.
- Возьми с собой и Инну. Ей тоже интересно будет послушать.

Рассказ Вадима и в самом деле оказался любопытным. Наум и Инна слушали его внимательно, стараясь не пропустить ни единого слова. Вот он:

Дом с мезонином на улице Киевской, 24, принадлежал известному в Симферополе врачу Фёдору Карловичу Мильгаузену. Это одно из немногих строений в городе, сохранившихся с его основания. Врач Мильгаузен пользовался большой популярностью среди населения Крыма. Он бесплатно лечил бедноту, оказывал материальную помощь неимущим.

Но дом Мильгаузена – это не только память о хозяине, но и о выдающихся деятелях русской культуры, которые лечились или были гостями Фёдора Карловича. Среди них самым известным был Александр Сергеевич Пушкин. Вы же знаете, что до сих пор некоторые симферопольцы называют особняк врача «домиком Пушкина».

В начале сентября 1820 года тяжело больным из Бахчисарая в Симферополь приехал поэт, которого приютил и лечил Мильгаузен.

Пушкину только 21 год, но уже показывает себя зрелым поэтом, им написано много стихов, издана первая поэма «Руслан и Людмила», работает над поэмой «Кавказский пленник». Крым, а в особенности Гурзуф, произвёл на Пушкина неизгладимое впечатление. Пребывание там поэт назвал счастливейшей порой своей жизни. Посещение Бахчисарая стало толчком к рождению замысла пленительной поэмы «Бахчисарайский фонтан». Крым навеял ему сюжеты многих стихотворений. В дальнейшей жизни Пушкин в мыслях часто возвращался к любимой Тавриде.

Один крымский чиновник по культуре по фамилии Полканов в 1921 году посетил дом, который прежде принадлежал врачу Мильгаузену, и встретился с его внучкой. Он оставил записи беседы, которую провёл с ней. Прежде всего, речь шла об её деде и пребывании у него А.С. Пушкина. Передам кратко содержание этих записей.

В распоряжение Пушкина предоставили флигель, где ему оказывали надлежащее лечение и уход. Здесь ему было уютней, чем в доме. По просьбе поэта из его комнаты вынесли ковры и картины. Несмотря на болезнь, он много времени проводил за столом.

Молодой организм Александра постепенно преодолевает болезнь, и она отступает. Теперь он часто гуляет по саду, который посадил дед. Поэт любил ходить по дорожкам, проложенным вокруг  каштана. В солнечную погоду он садился на скамью в его тени. Это дерево растёт до сих пор.

Перед отъездом Пушкин подарил деду женщины автограф, который стал семейной реликвией. Полканов видел автограф поэта в рамке, висящий в кабинете врача. Он представлял собой четверостишье с рисунком под ним.

Спустя три года после этой встречи Полканов узнал, что внучка умерла, а её имущество досталось дальним родственникам, которые вывезли его в Москву. Дальнейшие следы пушкинского автографа, к великому сожалению, затерялись. Это могли быть неизвестные стихи Пушкина.

В прошлом месяце мой коллега рассказал, что в одной израильской газете помещена заметка о семье, в которой хранится автограф Пушкина. Скорее всего, это обычная газетная «утка», каких летает великое множество.

- А что если тот автограф и есть утерянный? – с волнением спросил Наум.
- Всё может быть, хотя вряд ли.
- Знаешь что, моя сестра живёт в Израиле, и я давно собираюсь её проведать. Узнай, пожалуйста, у коллеги, в какой газете и когда была опубликована та заметка.
- Хорошо. Сделаю.

Если в этом автографе содержатся неизвестные стихи Пушкина, то это будет мировой сенсацией, а для россиян - настоящим праздником.

Вадим выполнил обещание. Газета была «Jerusalem Post», а владелец автографа – наш бывший соотечественник Давид Гурвич. Теперь ничто не сдерживало Наума от поездки в Израиль.

На следующий день по прибытии в Иерусалим Нёма отправился в Еврейский квартал для встречи с Давидом Гурвичем. Им оказался статный мужчина высокого роста с доброй улыбкой. До переезда в Израиль он жил в Москве и русский язык, естественно, не забыл. Его окружали трое малышей, которых пришлось спровадить.

- Могу я посмотреть на пушкинский автограф? – спросил Наум, когда они остались наедине.
- Конечно, сейчас принесу.

Вскоре Давид принёс пожелтевший от времени лист, заключённый в рамку. Наум бережно взял его в руки. Вначале располагался текст, а под ним рисунок дерева и кошки.

Наум протёр очки и начал читать. Текст был написан пером по правилам старой орфографии с буквами «ять» (;)

«На память дорогому Ф. Мильгауз;ну отъ А. Пушкина».

А ниже знакомый до боли:

                У лукоморья дубъ зеленый,
                Златая ц;пь на дуб; томъ,
                И днемъ, и ночью котъ ученый
                Все ходитъ по ц;пи кругомъ.

Наум испытывал двоякое чувство: радость от находки того, что считалось утерянным, и некоторое разочарование, так как он ожидал найти ещё неизвестные строки великого поэта.

По словам Давида, автограф раньше принадлежал его деду, известному учёному-химику. А тот купил его у одной москвички, которая распродавала своё имущество. Дед очень дорожил этим артефактом. По его просьбе знакомый художник сделал копию с пушкинского листа. По ложному доносу дед был арестован в 1937 году органами НКВД. При обыске квартиры деда были изъяты его бумаги, в том числе, и автограф. Дед погиб в лагерях в 1940 году. А художник передал отцу Давида копию автографа, признавшись, что на самом деле это подлинник. И вот теперь он находится у него после того, как получил от отца.

- Что вы намерены дальше делать с автографом Пушкина? – спросил Наум.
- Мне предлагали за него большие деньги, но я продавать не намерен. Со временем собираюсь передать его в Пушкинский музей в Москве, но пока побудет у меня.
- Похвально, что у вас появился такой порыв. Только я порекомендую не откладывать надолго передачу в музей. Сейчас автограф Пушкина может видеть лишь ваша семья, а в музее его увидят миллионы людей.
- Согласен с вами. Так и сделаю.
- Давид, вы позволите сфотографировать автограф?
- Это пожалуйста.

Наум сделал несколько снимков. А потом его пригласили на обед, на который собралась большая семья Давида. Еда была кошерная, а вино израильское.

Когда Наум возвращался в дом сестры, все его мысли были о Пушкинском автографе. Значит – он не выдуман, и теперь удивительным образом найден. Невзирая на то, что стихи в нём известные, всё равно они представляют собой ценность, так как написаны рукой великого русского поэта. Есть, конечно, сомнения – копия это или подлинник, но экспертиза сможет это подтвердить или опровергнуть. Приятно, что он сам участвовал в находке артефакта.

Можно только предполагать, почему Пушкин написал врачу строки из пролога к поэме «Руслан и Людмила». Короткое пребывание на лечении он посвятил написанию крымских стихов, обдумывал замысел новой поэмы, навеянной Бахчисараем, переписывался с друзьями. И только в последний день Пушкин решил подарить врачу, которому был благодарен за выздоровление, своё стихотворение. Но время было упущено, чтобы написать стихи его достойные, а плохие поэт писать не умел. Поэтому Александр и написал те строки, которые, безусловно, нравились ему самому.

А теперь попытаемся вообразить, почему поэт остановился на тех строках. Возможно, что каштан, вокруг которого он прогуливался, и который видел через окно флигеля, напомнил тот дуб зелёный из поэмы. Не исключено, что Пушкин подружился с хозяйским котом, который мурлыкал ему по вечерам. Такое предположение подкрепляется и рисунком, выписанным беглым пером гения.

Над вечным Иерусалимом сияла вечная, ослепительно белая звезда с поэтическим названием Солнце.

«Да здравствует солнце! Да скроется тьма!» - вспомнились Науму слова А.С. Пушкина.


Рецензии
Здравствуйте, уважаемый Олег!
Нравятся мне такие люди,как технолог Наум Курочкин! Это он должен носить фамилию НЕУГОМОННЫЙ,ведь азарт коллекционера и пытливость ума вели его:даже в Израиле нашел нужного человека!
Интересно написано!Версию о каштане -дубе хочу поддержать. Логично именно это предположить.
И,конечно,сведения о пушкинских местах мои пополнились.Спасибо! Успехов в творчестве.

Марина Кэч   09.02.2020 15:26     Заявить о нарушении
Добрый день,уважаемая Марина!
Интересно,что я работал на заводе,проходная которого находилась напротив дома доктора Мильгаузена,поэтому я знакомился с его историей,а во дворе дома,где растёт Пушкинский каштан,жил мой приятель.Благодарю за добрый отклик!
Некоторые авторы,конечно,не делают пробелы после запятых и точек:)))
С улыбкой,

Олег Маляренко   10.02.2020 13:10   Заявить о нарушении
На это произведение написано 27 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.