И чайник все никак не закипал

От бийской «Примы» кашель бил нещадно,
И полулунный глаз в межтучья хохотал.
Печь разожгли, но в зимовьюшке было, все-таки, прохладно,
И чайник все никак не закипал.

Три дня, три ночи, в перекус, скрипя зубами
Искать пришлось обход на перевал.
Никто уже не говорил словами
И междометий вместо матов не искал.

Весна свалилась в торжество метелей –
Душистый снег апреля бешено слепил.
И взгляд устал искать первознамения капелей,
Весенний ветер зимним выл.

Но все проходит сном из яви.
Мираж далёкий в яви станет сном,
Картинкой на картонке в пачкосигареточной оправе,
Забытой кем-то рядом с целлулоидным окном.

Она иконкой маленькой, заветной,
Под дух портянок в аккомпанемент печи,
Искрилась в память чисто-светлым –
Есть в сердце остров истинной любви.

И пусть он далеко, на грани горизонта,
Который режет память болями судьбы –
Извечным душеспором Бога с чертом,
В попытках сердца сердцем сохранить мечты.

И кто-то встал и пыль смахнул с картонки.
Взял гвоздь… «икону» в красный угол разместил.
Вздохнул, сел на топчан у края шконки,
И сердцем Бога за любимую молил…

… … …

От бийской «Примы» кашель бил нещадно,
И полулунный глаз в межтучья хохотал.
Печь разожгли, но в зимовьюшке было все-таки прохладно,
И чайник все никак не закипал…