Против будущего

(Памфлет)

Русский писатель-эмигрант Иван Лукьянович Солоневич (наиболее известный, как автор труда «Народная монархия» и как основатель и первый редактор газеты «Наша Страна», выходящей в Аргентине с 1948го года и по ныне) в своё время охарактеризовал русскую литературу, как великую, но чрезвычайно вредную, в чём с ним, увы, приходится согласиться. Чего стоит хотя бы один Валерий Брюсов, некогда написавший: «Россия! Россия! Россия!  Миссия грядущего дня!».

А какой же это грядущий день, миссией которого имеет сомнительную честь быть Россия? Вот об этом сейчас и поговорим. Чтобы не быть голословными и не заслужить упрёка в предвзятости, постараемся ограничиться только фактами.


ИСТОРИЯ РОССИИ. ВЕК 19й.

Идёт 1836й год. Русский мыслитель и публицист, между прочим – глубоко верующий человек, несмотря на все его конфликты с официальным Православием, Пётр Чаадаев публикует в журнале «Телескоп» своё первое из так называемых «Философических писем», после чего следует печально знаменитый возглас царя Николая Первого: «Он – сумасшедший!». Было бы полбеды, если бы всё только этим возгласом и ограничилось.. Но Николай Первый, как известно, направил к нему врачей, которые, разумеется, незамедлительно подтвердили «высочайший» диагноз. Как совершенно справедливо заметил уже в наши дни, неоднократно цитировавшийся мною, врач-психиатр Александр Данилин, очень критически относящийся к психиатрии, борющийся со всеми её злоупотреблениями, именно с этого момента и берёт начало история нашей, отечественной психиатрии.

Впрочем, руководствуясь соображениями элементарной исторической объективности, надлежит указать на тот факт, отмеченный и Александром Данилиным, что в 20х годах двадцатого столетия психических диагнозов в нашей стране ставилось мало.

В сталинские времена их ставилось ещё меньше, что признают  так, или иначе, даже самые наиубеждённейшие антисталинисты, в числе которых – наш писатель-диссидент Владимир Буковский и западный советолог Роберт ван Уоррен.

Это, скорее, было счастливое исключение. А вот дальше-то, дальше…

ИСТОРИЯ РОССИИ. ВЕК 20й. ГОДЫ 60е – 70е

Это свидетельство одного из диссидентов, побывавших в Сычёвской спецпсихбольнице, приводит историк Михаил Витальевич Шкаровский в своей книге «ЦЕРКОВНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ В СССР. КАТАКОМБНАЯ ЦЕРКОВЬ»:

«Позже, когда я был в Сычёвской спецпсихбольнице МВД, видел я и там подвижников православных. Особенно я запомнил о. Владимира (Карманова) из Еревана. Более 10 лет продержали его в Сычёвке, но от веры он не отказался, хотя и сам Рыбкин – главный психиатр МВД приходил к нему в камеру и клялся словом коммуниста: «Откажитесь – тут же выпущу на волю без комиссии, я тебя сам вывезу». Но не отказался Карманов и поехал в Армению уже стариком, отсидев более 20 лет по лагерям и сумасшедшим домам. Другой священник из Гжатска в Смоленской области о. Владимир (Соловьёв) молился горячо и неустанно круглые сутки и непременно выстаивал на коленях часами, не обращая внимания на насмешки, подзатыльники санитаров, удары больных фанатиков-атеистов. И сколько раз избивали его и надзиратели, и сам главный «врач» майор Лямец. Освободили его через 12 лет пребывания в Сычёвском аду и ещё продержали больше года в Гедеоновской областной психбольнице. Там была большая скученность больных и у многих не было даже своей койки. Главврач сразу сказал Соловьёву: «Ты же святой, можешь и без постели». И так пролежал о. Владимир на полу, даже без матраца, более года. Отправили его после выписки не в родную деревню возле Гжатска, а в сибирскую психоколонию для стариков, где и суждено ему умереть».


ИСТОРИЯ РОССИИ. ВЕК 21й



А это уже – наши дни!


Сообщение, следующее ниже, опубликовано в интернете 25-12-2006 21:44 под заголовком «НАМ НУЖНА ПРАВДА». Оно рассказывает о прошедшей пресс-конференции на тему «Необходимость соблюдения прав человека в области душевного здоровья», проведённой представителями Гражданской комиссии по правам человека. К сожалению, не указан автор этого сообщения. Начинается оно с высказывания Жанны Журкабаевой, которая, как было сказано, «учится в Санкт-Петербурге, а в свободное время по доброй воле помогает работе Гражданской комиссии по правам человека»: «Я не хочу, чтобы мои будущие дети когда-нибудь попали в психушку, где с ними будут безнаказанно делать всё, что угодно».

А вот что рассказала провозащитница Лариса Арап, на себе испытавшая в наши дни все, с позволения сказать, «прелести» дурдомовской жизни. Но вначале о самой Ларисе Арап. Этот материал опубликован на сайте КАСПАРОВ RU: «Передо мной сидит худенькая женщина Лариса Арап. Ее рассказ лаконичен и страшен по сути. О той правде, которую десятилетиями отрабатывало на людях наше государство… О преступлениях в так называемых закрытых учреждениях…

– В 2003 году в нашем жилищно-строительном кооперативе были вскрыты серьезные финансовые махинации. Мы провели собрание жильцов, и те избрали меня новым председателем. У меня есть все документы, я готова доказать… Но этого очень не хотели бывшие руководители ЖСК. Я и не могла предположить, что за такое своеволие жильцов наше руководство начнет травлю меня и моей семьи. Однажды меня пригласила соседка. Выпив у нее чаю, я потеряла сознание… Была "скорая", областная больница… У меня пиелонефрит. Но это было начало. Цепь дальнейших событий не поддается описанию. То нападение в подъезде, то звонки по телефону с угрозами убийства, то обнаруживала взломанной дверь в квартиру. Я писала в милицию и прокуратуру, но отовсюду получила отписки. Тогда я обратилась в ФСБ. Показательно, что именно в тот момент я проходила комиссию для замены водительских прав… Трижды сотрудники ФСБ вызывали меня к себе, предлагали молчать о финансовых нарушениях шефа нашего кооператива, а на третий раз просто вызвали 26-ю бригаду и пригрозили, чтобы молчала обо всем.

С накопившимся стрессом женщина обратилась за помощью в военную поликлинику Северного флота по месту работы, а там уже ждала разнарядка врачам: в психушку! Было это в середине мая 2004 года.

– Мой муж нанял адвоката, пытаясь освободить меня оттуда. Два судебных слушания по рассмотрению моего дела состоялись спустя лишь два месяца после моего "ареста". Через три дня после суда меня выпустили из больницы. Но и сейчас продолжаются угрозы… Что делать, не знаю».

Лариса Арап продолжает: «– Там в больнице я увидела разных людей, и была удивлена, что среди них много нормальных, но… как с ними обращались: кричали, избивали, ставили капельницы, привязывая к кроватям, после которых люди становились, как зомби; насиловали, уводя по ночам в неизвестность, а утром возвращали в палаты истерзанными.

– Встретилась в больнице с девушкой Аней. Она побывала в Апатитах. В больницу попала после того, как у нее на глазах был убит родной брат. Следствие не желало раскрыть преступление. Свидетельницу направили в психбольницу. Аня рассказывала: "Детей там ставили в круг, заставляли подолгу ходить хороводом, затем, измотанных заставляли целовать и массировать ноги медперсоналу. Если кто не выдерживал и не желал этого делать, применяли электрошок. Дети боялись, ползали в ногах старших".

– Женщина из Полярного, владелица большой недвижимости, попала в психбольницу по требованию неизвестных людей, которым теперь позволено управлять ее собственностью… Однажды, когда она попыталась дозвониться до адвоката, ее скрутили, куда-то увели. Вернули в палату неузнаваемой. Сколько бы мы ни просили ее рассказать, что с ней делали, она сказала только одну фразу: "Пригрозили, если расскажу, то ее разберут на органы, как некоторых других". Во сне несколько ночей подряд она стонала, кого-то молила о пощаде…

– Мурманчанка, ее маленькую дочку изнасиловали какие-то подонки в школе во время занятий. Мать прибежала в школу к директору. Но элитной школе не нужны такие скандалы. Была вызвана "скорая" и мама пострадавшей была закрыта в психушке.

Истории некоторых несчастных столь циничны, что поражают своей жестокостью.

– Больные там превращены в рабов. Повышено давление у человека или нет, заставляли выполнять тяжелую работу: таскать баки, мыть стены и полы. Я не могла есть больничную пищу: ощущение такое, что нам просто намешивали помоев. Первая группа садится за стол, остальные обязаны стоять сзади. Если больной не мог доесть пищу, на его место сажали стоящего сзади и заставляли доедать. Я пыталась попросить позвонить домой, но для этого надо написать письменное заявление, и не факт, что после этого разрешат набрать заветный номер. Я не знаю, что делалось в мужском отделении, но до нас периодически доходили слухи, что некоторые больные вскрывали себе вены после диких "процедур".

Да, в клинике много реально больных. Но и много тех, кого упрятали, как говорится по злому умыслу. Ведь легче закрыть в психбольнице человека, пережившего стресс, чем отпускать средства на развитие реабилитационной помощи».

Илона Новикова, являющаяся автором данного материала отмечает: «Слушая эту женщину, я вспоминала истории наших рыбаков, подолгу находившихся в плавании, ветеранов различных войн, которые по ночам вместо снов видят кошмары с разрывающимися на "лягушках" телами друзей, молодых мам, у которых по небрежности врачей погибали дети. Других людей. Многим нужна реальная реабилитация, многим необходима защита от разного рода подонков. Но вместо этого проще объявить человека сумасшедшим и закрыть в психушке. Нет человека – нет проблемы. И на что только не идут преступники, чтобы завладеть чужой собственностью, скрыть преступление. Да, отлаженная система работает достойно.

Из постановления суда: "замкнута, на контакт не идет". Это о моей собеседнице Ларисе – женщине с прямым мягким взглядом, с надеждой о помощи в глазах…

Да, в России слишком много учреждений, где есть смысл не раскрывать рта без адвокатов, свидетелей, прессы. Впрочем, на прессу мало теперь надежды.

И встает вопрос: а не пора ли менять эту систему? От избиений населения на улицах и пыток в закрытых учреждениях всего один шаг до ГУЛАГов по всей стране.

Нужно ли это нам всем?»

Там же в продолжение темы опубликованы следующие материалы:

«Правда не лечится

ОГФ обратился за помощью к правозащитникам с просьбой вмешаться в ситуацию с активисткой мурманского отделения Ларисой Арап

update: 31-07-2007 (14:09)

Общероссийское общественное движение в защиту демократических свобод "Объединенный гражданский фронт" 30 июля обратилось к уполномоченному по правам человека Владимиру Лукину и к председателю Совета при президенте России по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Элле Памфиловой с просьбой вмешаться в ситуацию с активисткой мурманского отделения Ларисой Арап.

В обращении, поступившем в распоряжение ИА Собкор®ru, ОГФ просит правозащитников содействовать правовому разрешению ситуации, проведению независимой психиатрической экспертизы Арап и прекращению до этого времени ее принудительного лечения.

"ОГФ обеспокоено данной ситуацией. По нашему мнению, развитие событий свидетельствует о необоснованности решений о принудительном лечении Арап, а также о желании наказать ее за общественно-политическую деятельность", - говорится в обращении. Также ОГФ просит провести экспертный анализ использования в России методов "карательной психиатрии" и опубликовать его результаты в СМИ.

29 июля Арап после обращения правозащитников прекратила голодовку, объявленную 26 июля из-за перевода ее из мурманской больницы в психоневрологический диспансер для хронических больных в Апатиты. Также ей предоставили возможность пообщаться по телефону с дочерью.

Лариса Арап была принудительно госпитализирована 5 июля прямо из поликлиники Североморска, куда она зашла, чтобы получить копию заключения медицинской комиссии для получения водительских прав. За месяц до этого Арап прошла полностью медицинскую комиссию, переоформляя водительские права, и была признана здоровой. Врач Ольга Решет, получив утвердительный ответ на вопрос, является ли Лариса автором статьи "Дурдом", попросила ее подождать в коридоре, а сама вызвала милицию и санитаров. Арап отвезли в Мурманскую психиатрическую больницу.

В знак протеста против принудительного лечения автор статьи объявила голодовку, которая продолжалась несколько дней. Голодовка стала основанием для того, чтобы 18 июля районный суд принял решение о необходимости принудительного лечения Арап. Ей сразу было объявлено о том, что она будет переведена в диспансер для хроников. Это произошло, несмотря на то, что в суд 19 июля подана кассационная жалоба на решение районного суда о необходимости принудительного лечения Ларисы Арап. Дата заседания кассационного суда пока не назначена.

В больнице родственникам категорически отказались сообщить причину госпитализации матери. При этом врачи не скрывают, что обижены на Арап за статью "Дурдом", размещенную в специальном мурманском выпуске газеты "Марш несогласных". В интервью мурманской журналистке Арап рассказала о методах лечения, применяемых в мурманской психиатричекой больнице, при лечении детей и подростков. Среди этих методов назывался электрошок.

30.07.2007.


• 25-07-2007 (16:59)

Психиатрия опять в ходу

Не опровергнув факты из статьи "Дурдом", в Мурманской психиатрической больнице принудительно начали лечить ее автора
update: 01-08-2007 (11:15)


В Мурманскую психиатрическую больницу принудительно госпитализирована член регионального отделения ОГФ Лариса Арап. По информации руководителя мурманского ОГФ Елены Васильевой, предоставленной Собкор®ru, таким образом чиновники от здравоохранения отомстили Ларисе Арап за статью "Дурдом", размещенную в специальном мурманском выпуске газеты "Марш несогласных".

Газета вышла в Мурманске 8 июня. Большая статья "Дурдом" привлекла внимание многих муромчан. В ней рассказывалось о том, как в областной психиатрической больнице лечат детей, применяя к ним электрошок. Автор много общалась с пациентами больницы и на основании рассказов подростков и их родителей разместила данные о том, что в отношении детей со стороны персоналы часты проявления насилия, которые граничат с пытками. Статья привлекла внимание общественности, независимые журналисты провели собственное расследование и заявили, что факты нашли подтверждение.

Лариса Арап 5 июля обратилась в больницу Североморска для получения копии заключения медицинской комиссии, которую она прошла в начале июня 2007 года, оформляя водительские права. Врачи, в том числе и врач-психиатр Ольга Рекиш, признали ее тогда здоровой. Когда же уже в июле автор статьи вошла в кабинет Ольги Рекиш, та спросила, не она ли является автором статьи "Дурдом". Получив утвердительный ответ, врач попросила немного подождать и, как оказалось, вызвала в это время милицию.

Сотрудники милиции силой заставили Ларису Арап сесть в машину и отвезли ее в Мурманскую областную психиатрическую больницу. Там ее спеленали и начали вводить медицинские препараты. Требуя не проводить принудительное лечение, автор статьи объявила голодовку, что стало основанием для врача-эксперта Радченко А.В. дать заключение для суда о необходимости проведения принудительного лечения.

18 июля состоялся суд под председательством судьи Пасечной Л.Г. при участии прокурора Улановой Л.Н. Суд определил, что с целью защиты здоровья Ларисы Арап ей необходимо провести принудительное лечение. После этого активистке ОГФ без ее согласия начали вводить психотропные препараты, и медики намерены перевести ее на лечение в психоневрологический диспансер для хроников в Апатиты.

Муж Ларисы Арап и лидер мурманского ОГФ обратились к руководителю мурманского управления здравоохранения Игорю Ковалеву с просьбой задержать перевод Ларисы в диспансер для хроников, однако он заявил о том, что не намерен вмешиваться в ситуацию. Адвокат Ларисы Лукичева С.Н. направила кассационную жалобу на решение суда. Сама Лариса Арап объявила голодовку.

Бессрочная голодовка

В Мурманске член местного отделения ОГФ Лариса Арап объявила бессрочную голодовку

update: 30-07-2007 (11:40)

В Мурманске 26 июля объявила вторую бессрочную голодовку член местного отделения Объединенного гражданского фронта Лариса Арап, которую принудительно поместили в психиатрическую больницу. Арап начала голодовку после перевода в больницу в Аппатиты.

По словам дочери Ларисы Арап - Таисии, в больнице ей категорически отказались сообщить причину госпитализации матери.

Как сообщалось ранее, член регионального отделения ОГФ Лариса Арап была принудительно госпитализирована в Мурманскую психиатрическую больницу в начале июля. После госпитализации она начала первую голодовку, которую через некоторое время закончила.

По информации руководителя мурманского ОГФ Елены Васильевой, таким образом чиновники от здравоохранения отомстили Ларисе Арап за статью "Дурдом", размещенную в специальном мурманском выпуске газеты "Марш несогласных". Газета вышла в Мурманске 8 июня. Большая статья "Дурдом" привлекла внимание многих мурманчан. В ней рассказывалось о том, как в областной психиатрической больнице лечат детей, применяя к ним электрошок. Автор много общалась с пациентами больницы и на основании рассказов подростков и их родителей разместила данные о том, что в отношении детей со стороны персонала часты проявления насилия, которые граничат с пытками. Статья привлекла внимание общественности, независимые журналисты провели собственное расследование и заявили, что факты нашли подтверждение.

Лариса Арап 5 июля обратилась в больницу Североморска для получения копии заключения медицинской комиссии, которую она прошла в начале июня 2007 года, оформляя водительские права. Врачи, в том числе и врач-психиатр Ольга Рекишь, признали ее тогда здоровой. Когда же уже в июле автор статьи вошла в кабинет Ольги Рекишь, та спросила, не она ли является автором статьи "Дурдом". Получив утвердительный ответ, врач попросила немного подождать и, как оказалось, вызвала в это время милицию.
 
Сотрудники милиции силой заставили Ларису Арап сесть в машину и отвезли ее в Мурманскую областную психиатрическую больницу. Там ее спеленали и начали вводить медицинские препараты. Требуя не проводить принудительное лечение, автор статьи объявила голодовку, что стало основанием для врача-эксперта Радченко А.В. дать заключение для суда о необходимости проведения принудительного лечения.

18 июля состоялся суд под председательством судьи Пасечной Л.Г. при участии прокурора Улановой Л.Н. Суд определил, что с целью защиты здоровья Ларисы Арап ей необходимо провести принудительное лечение. После этого активистке ОГФ без ее согласия начали вводить психотропные препараты, а затем перевели ее на лечение в психоневрологический диспансер для хроников в Апатиты.

Муж Ларисы Арап и лидер мурманского ОГФ обратились к руководителю мурманского управления здравоохранения Игорю Ковалеву с просьбой задержать перевод Ларисы в диспансер для хроников, однако тот заявил о том, что не намерен вмешиваться в ситуацию. Адвокат Ларисы Арап С.Н. Лукичева направила кассационную жалобу на решение суда».

А этот материал опубликован на сайте «ГРАНИ RU» 30.07.2007  под заголовком «Дело Ларисы Арап»:

«5 июля активистка мурманского отделения Объединенного гражданского фронта Лариса Арап была принудительно помещена в психбольницу. Там она дважды объявляла голодовку. Суд признал ее госпитализацию законной. Скандал разразился в конце июля, когда о деле Арап рассказали "Эхо Москвы", радио "Свобода", "Коммерсант" и сетевые СМИ.

Арап занималась защитой прав душевнобольных. В ОГФ считают, что ей отомстили за статью "Дурдом", опубликованную в июне в мурманском выпуске газеты "Марш несогласных". В этой публикации Арап приводила факты применения пыток к детям в местной больнице.

10 августа Ларису Арап освидетельствовала группа независимых психиатров. Эксперты пришли к выводу, что женщина нуждается в лечении, однако его следует проводить в домашних условиях. Суд в тот же день подтвердил решение о законности принудительной госпитализации.
Лишь 20 августа Арап выписали из больницы».

А вот какое сообщение, касающееся судьбы дочери Ларисы Арап удалось отыскать на одном из интернет-сайтов:

«Дочь Ларисы Арап уволена с работы


10.08.2007



Дочь принудительно госпитализированной активистки мурманского ОГФ Ларисы Арап Таисию уволили с работы. Как передает "Эхо Москвы", об этом сообщила руководитель мурманского отделения ОГФ Елена Васильева.

По ее словам, после того, как Таисия дала интервью, "ее вызвали в службу безопасности банка, в котором она работала, и предупредили, чтобы она не смела давать интервью, в противном случае у нее будут неприятности".

Таисия перестала общаться с журналистами, "но, тем не менее было принято решение о том, чтобы ее уволить; официальная версия - Таисия не прошла испытательный срок", рассказала Васильева.

Ранее в четверг сообщалось, что отложена независимая экспертиза состояния Ларисы Арап. Она должна состояться в пятницу.

В начале прошлого месяца Арап напечатала в специальном выпуске газеты "Марш несогласных" статью под названием "Дурдом", где рассказала о том, как в областной психиатрической больнице лечат детей. Статья была основана на рассказах самих пациентов и их родителей, и в ней говорилось о том, что в отношении подростков персонал больницы часто проявляет насилие, которое граничит с пытками.

Месяц спустя после выхода статьи Арап обратилась в больницу Североморска за копией медицинского заключения. Врач-психиатр больницы, узнав в ней автора статьи "Дурдом", вызвала милицию. Члена ОГФ силой доставили в Мурманскую областную психиатрическую больницу. Суд назначил ей принудительное лечение. Ларисе Арап стали вводить психотропные препараты».

А этот материал опубликован на сайте газеты «КОММЕРСАНТ»:

«Сегодня руководство "Объединенного гражданского фронта" (ОГФ) обратится к уполномоченному по правам человека в РФ Владимиру Лукину и главе Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при президенте РФ Элле Памфиловой с просьбой вмешаться в скандал, связанный с помещением активистки мурманского отделения ОГФ Ларисы Арап в психбольницу. "Несогласные" считают, что госпитализация госпожи Арап — "возврат в советские времена, когда психушки использовались как репрессивный аппарат".


Как рассказали родственники Ларисы Арап, 6 июля она отправилась на прием к психиатру в поликлинику Североморска, где проходила медосмотр для продления водительских прав. Оттуда милиционеры увезли правозащитницу в психдиспансер на основании заключения врача, посчитавшего, что госпожа Арап представляет угрозу для себя и окружающих. Таисия Арап, дочь правозащитницы, потребовала представить основания для принудительного лечения. "Дежурная врач заявила мне: 'Ваша мама будет лечиться здесь очень долго и, возможно, никогда отсюда не выйдет'",— рассказала Ъ Таисия Арап.

В диспансере Лариса Арап объявила голодовку, протестуя против принудительной диспансеризации. Ее супруг Дмитрий Терешин заявил, что медики расценили поведение пациентки как акт агрессии и "накололи психотропными препаратами". "Мы посещали Ларису на следующий день после госпитализации, к нам ее вынесли, она не могла ни ходить, ни говорить",— уверяет господин Терешин. Он добавил, что областной комитет по здравоохранению подтвердил: со стороны врачей не было нарушения законных прав и свобод пациентки. 18 июля Ленинский суд Мурманска также решил, что принудительная госпитализация Ларисы Арап была проведена без нарушения закона. В областном психоневрологическом диспансере Мурманска, куда Ъ обратился за разъяснениями, от комментариев отказались.

Родственники правозащитницы и члены ОГФ не сомневаются, что принудительная диспансеризация стала актом мести со стороны работников учреждений для душевнобольных. В своей недавней статье в газете "Марш несогласных" Лариса Арап рассказала о своем опыте четырехдневного пребывания в психоневрологическом диспансере в 2004 году. Госпожа Арап, говорят ее родственники, попала в психбольницу "после того, как разоблачила финансовые махинации директора жилищного кооператива" (суд признал госпитализацию незаконной). Полгода назад Лариса Арап вступила в ОГФ и занялась правозащитнической деятельностью в области соблюдения прав душевнобольных. В публикации госпожа Арап рассказала, что душевнобольные подвергаются истязаниям и насилию со стороны медиков.

Близкие Ларисы Арап подали кассационную жалобу в прокуратуру. "Мы будем обращаться в независимые ассоциации помощи душевнобольным, чтобы добиться независимого медицинского освидетельствования",— заявила руководитель регионального отделения ОГФ Елена Васильева. "Мы оцениваем произошедшее как возвращение к практике советских времен, когда не согласных с режимом отправляли на принудительное лечение в психбольницы. Завтра мы обратимся к Владимиру Лукину и Элле Памфиловой, чтобы они вмешались в этот конфликт",— прокомментировала инцидент член федерального совета ОГФ Марина Литвинович."Вполне возможно, что скоро и нас объявят сумасшедшими,— предположила госпожа Литвинович и добавила: — Во всяком случае, мы готовы ко всему".

Элина Ъ-Билевская, Мурманск; Павел Ъ-Коробов».

А вот – другие истории, касающиеся других людей.

Интернет-издание «ГРАНИ РУ» опубликовало следующий материал:

«Психиатрические репрессии возвращаются?

Павел Шехтман 29.02.2012

Активистка Вера Лаврешина прислала мне текст, в котором подробно описала свои и отчасти Надежды Низовкиной приключения «по психиатрической части». Вере Лаврешиной, напомню, уже побывавшей в больнице им. Ганнушкина после прошлого вторника и консилиумом признанной здоровой, вновь была вызвана скорая психиатрическая помощь в этот вторник, когда она отказалась представляться в ОВД «Арбат» (к счастью, на этот раз все обошлось). Самое интересное – выяснилось, все эти вызовы психушек, которые уже входят в систему, были не случайны, потому что у скорой психиатрической помощи есть ВНУТРЕННЯЯ ИНСТРУКЦИЯ отправлять в дурдом тех, кто отказывается называть себя.
Полностью воспроизвожу здесь текст Веры:

«А кто вам сказал, что моя цель – поскорее уйти домой?» - спросила я врачей из психиатрической перевозки. Вопрос был закономерен, так как первый час нашего общения состоял из хорошей такой психической атаки со стороны психиатрической помощи в лице двоих рослых, крепких, без атавизмов в виде совести и жалости представителей власти. Таковыми они себя не осознавали. Эти два голубя сизокрылых в синей форме, медиков по образованию, соответственно вели себя. Я заявила было, что мне надо в туалет (чтобы получше спрятать некую именную карточку), но меня не пустили грубо и категорично. - Будешь гадить здесь, причем прямо в штаны – сказал один. - Мы не милиция, чикаться не будем – сказал другой; - ну-ка быстро, фамилия, имя, где живете – отвечайте, либо грузим вас силой, везем в больницу, а оттуда вы уже не выйдете – вылечим на раз. Да, полицейские Арбатского ОВД, куда привезли часть задержанных на акции «Остановим диктатуру» в этот вторник, просто пионерская дружина по сравнению с такими гренадерами! Однако опыт показывает, что запас прочности у силовой нашей системы тоже не бесконечен. Битый час они добивались от меня указания имени – и не добились. На второй час (а дело уже близилось к полуночи), они вдруг стали жаловаться, что устали, что у них дети, что им, взрослым, образованным людям, платят 30 тысяч на этой собачьей работе… Что у них есть «внутренняя инструкция»: если человек не называет себя, не идет добровольно куда велят – его везут в психушку.

- Так вы бы поувольнялись с этой работы – посоветовала я.

- Некуда! – был ответ.

Получается, что такие серьезные структуры, на которые опирается власть, недовольны своим положением в обществе, зарплатой и возможностями. У них оказывается тоже понемногу лопается терпение от навязанного им стиля жизни.

- Я хотел бы сидеть в теплом кабинете, в белом халате, помогать людям.

Вместо этого я занимаюсь тяжелой, унизительной, грязной работой, - сказал старший из моих оппонентов. – шансов купить в Москве квартиру у меня нет, а эмигрировать куда-то я не хочу.

- Правильно, - сказала я, - не позволяйте им давить на вас инструкциями. Они незаконны. Нужно бойкотировать эту систему, вместе разрушать ее, наступать на нее. Тут героизма особого и не нужно. Просто массово начать неповиноваться преступным приказам, инструкциям и требованиям.

Я рассказала ему, что именно меня и Надю Низовкину (имени ее я конечно не назвала), у которой был плакат «Позор карательной психиатрии», и забрали нынче у Избиркома на Лубянке. И прежде, чем нас уволокли по автозакам, мы успели рассказать журналистам, о нашем недавнем опыте пребывания в больнице им. Ганнушкина. Меня выпустили неделю назад, а Надю в этот вторник. Мы обе прошли через медкомиссию, а Надя еще и претерпела суд. Возле больницы им. Ганнушкина есть забавный такой карманный суд, где без свидетелей и последующих резолюций принимаются решения, выносятся кулуарно приговоры о недееспособности, о передаче пациента «на поруки» родственникам и т.д. К Наде например вызвали ее маму из другого города, напугав что ее дочка сошла мол с ума и надо ее забрать из больницы и везти домой в Бурятию. Любопытно, что нам с Олегом Прудниковым, дежурившим в день суда у входа в 13-е отделение больницы им. Ганнушкина, где содержалась Надя, сказали, что суд состоялся, но «резолюция» поступит через 10 дней. Значит, человека держат в закрытой лечебнице без постановления суда и без решения врачебной комиссии. Нам никаких бумаг предъявлять и не собирались, зато приставили охрану и нас вежливо проводили на выход. P> Ну, а на следующий день, когда Надю отпустили якобы на поруки маме (сомнительную бумажку на эту тему ей рискнули показать, и Надя немедленно ее порвала) – на следующий день вечером мы вышли к Избиркому с плакатами на тему психиатрического террора.

Возвращаясь к диалогу с моими сизокрылыми архангелами из перевозки, скажу, что расстались мы с ними почти дружески. Себя я так и не назвала. К полуночи это их сломило окончательно.

- Назовитесь, и вы сразу же поедете домой, - сказали они мне устало.

- А кто вам сказал, что моя цель – ехать домой, а не в ваше осиное гнездо?

Они помрачнели, вздохнули и ушли.

Друзья, уже выпущенные и ожидавшие меня на улице, по счастью меня не выдали. В отличие от Виолетты Волковой, адвоката, которая, возможно из лучших побуждений, но сказал предыдущей перевозке мое имя, чтобы меня отпустили. Мы в тот день, 26 февраля, вышли с плакатами на Красную площадь – Надя Низовкина и я. У меня вообще был мирный плакат за Учредительное собрание. Но нет, стали нас забирать. Пришлось лечь прямо на брусчатку. Свинчивать нас сразу стало сложнее, вызвали подкрепление. Дальше привезли в Китайгородское ОВД. Мы как обычно отказались представиться и отвечать на вопросы. Нас по очереди заковали в наручники, по очереди вызвали нам психперевозку. В ОВД был адвокат, Виолетта Волкова, я ее попросила меня не выдавать, так как у меня есть свои задачи в этой ситуации. Но она меня не послушалась, пожалела видимо, выдала и меня отпустили. Конечно, благодаря ей я не уехала в больницу, но я хотела по возможности полюбоваться на лица врачей, комиссия которых совсем недавно признала меня вменяемой, поскольку с этой порочной практикой – возить людей в психушку, если они не желают представиться, надо бы покончить».

Там же, по ссылке «Вера Лаврешина»:

«16 августа задержана в Твери вместе с еще четырьмя активистами за шествие в поддержку политзаключенного Сергея Череповского. В ОП "Московский" отказалась представляться и была оставлена на 48 часов "для выяснения личности", хотя полицейские идентифицировали ее почти сразу.

18 августа, по истечении 48 часов, оперативники ЦПЭ отвезли Лаврешину в городской отдел СКР. Там следователь Валерий Горбунов объявил ее подозреваемой в нападении на полицейского, которое она якобы совершила при разгоне шествия. Согласно рапорту "потерпевшего", Лаврешина с силой ударила его рукой по правому плечу. При этом в травмпункт он не обращался и внешних телесных повреждений у него нет.

Активистку вновь задержали и доставили в ИВС до суда по мере пресечения. По части 1 статьи 318 УК (применение насилия к представителю власти) Лаврешиной грозит до пяти лет колонии.

20 августа в Московском райсуде Твери прошло заседание по выбору активистке меры пресечения. Горбунов ходатайствовал о заключении Лаврешиной в СИЗО; представительница прокуратуры его поддержала.

Между тем адвокат активистки Елена Романова, ранее защищавшая учителя Илью Фарбера, представила суду медицинские документы о наличии у Лаврешиной ряда серьезных заболеваний. По свидетельству присутствовавших, судья Игорь Булыгин был в шоке.

Тем не менее однозначного отказа в ходатайстве следствия Булыгин не вынес. Вместо этого он продлил Лаврешиной срок задержания еще на 72 часа, постановив за это время провести ее медицинское освидетельствование.

Новое заседание по выбору активистке меры пресечения состоится в пятницу, 23 августа. Романова намерена ходатайствовать об освобождении своей подзащитной под залог 300 тысяч рублей.


22.08.2013»


А вот что публикует в интернете автор Дмитрий Беломестнов:

«Хроника голодовки 26 декабря

25.12.10.

Сегодня обнаружил, что лежу в палате №6. В гордом одиночестве. На вторую ночь санитара при мне не оставили.

Поскольку день субботний, то это в чистом виде лишение свободы, никаких врачей по выходным не бывает.

Очевидно, что врачей не будет и в период новогодних каникул. Т.е., я просто буду отбывать срок, назначенный мне чекистами. Экспертиза как эвфемизм лишения свободы.

К тому же сегодня день рождения у матушки. Нельзя исключить, с учетом ее возраста и состояния, что один из последних. Но ни в какой форме проявить свое внимание к ней я не могу.

Чекисты старательно выбирали время заключения меня в сумасшедший дом. Эти 30 суток (если ими ограничатся) захватывают и матушкин день рождения, и Новый год, и мое 55-летие. Вряд ли Никита Сергеевич снимет еще один фильм с таким названием.

Живая реакция блогосферы на мой адрес радует. Но не обнадеживает. С общественным  мнением чекисты давно не считаются.

Отличие голодовки в медицинском учреждении от голодовки в зоне. Там меня помещали в штрафной изолятор, в самую холодную камеру. Здесь измеряют давление и температуру, настоятельно предлагают очищающие клизмы. Прогресс, однако. Даже принудительным кормлением почти не стращали.

Угнетает отсутствие прогулок. 30 дней в закрытом помещении без свежего воздуха тоже не радуют.

Просмотрел распечатки сообщений информагенств и интернет-изданий о моем помещении в психушку. Ни в одном не упомянута фамилия  якобы оскорбленной мною судьи. Берегут тонкую карательную душу судьи в третьем поколении Марии Шишкиной? Мне кажется, что таким куклам со стеклянными глазами хоть плюй в глаза. А чекистские заказы они исполняют со всем их садистским удовольствием.

Можно посмотреть и с другой стороны. Оскорбление неизвестного судьи.  Т.е.  всего судейского сообщества, назначенного указами Национального Лидера и его медвежонка.  Т.е. всего путинского режима. По существу - та же антисоветская агитация и пропаганда.


Хроника голодовки. День четвертый


27.12.10



РЕПОРТАЖ ИЗ ПАЛАТЫ № 6

Только что, полчаса назад,

Алексей сообщил о  возможности выхода на СУХУЮ ГОЛОДОВКУ в случае не прекращения репрессий в его отношении со стороны медицинского персонала.

Вчера, 26.12.10 дежурный врач психиатрической больницы №3, фамилию которого узнать не удалось, отказал в свидании двум посетителям Алексея, ничем не мотивировав свой отказ. "Право имею".

Сегодня утром, завотделением №12, в котором находится на обследовании Алексей, Икрянова Вера Валентиновна, пыталась отнять у него телефон.

Алексей сообщил мне об этом рано утром.

Чуть позже я отправилась к нему с одеждой и распечатками двух статей Волчека и Подрабинека.

Дверь мне открыли после трех очень продолжительных звонков. Знакомая медсестра (мы с ней в пятницу познакомились), она даже и спрашивать не стала к кому. Сразу сказала, что все свидания для Мананникова только после посещения завотделением, т.к. она их запретила. Оповестила Веру Валентиновну о моем приходе, которая и попросила меня подождать окончания приема пациента.

За время нашего короткого общения я сумела проскочить в отделение и уселась на стульчик прямо напротив больничного коридора, всем своим видом показывая, что готова подождать встречи прямо в отделении.

Медсестра наседала.

Я уже готовилась к отступлению. Вдруг увидела Алексея, идущего по коридору мне навстречу. В руках у него были листы, готовые для передачи мне. В том числе доверенность для  защитника и заметки в рубрику "Хроника голодовки". Пока я соображала, медсестра выхватила их из рук, я даже не сообразила из чьих, моих или Алексея. Она тут же передала их завотделением. Документы мне не вернули.

Я успела передать ему пакет с одеждой, предварительно показав содержимое медсестре.

Меня выставили в коридор. Алексей остался ждать на стульчике.

И вот я на приеме у завотделением. Начав с вопроса "Кем я ему прихожусь?"

 - Единственный человек в городе, которого воспринимает его мать.

- Так значит, знакомая, хорошая знакомая?

- Нет, не просто знакомая. Больше чем жена, больше чем друг и прочее.

Она тут же открывает закон "Об оказании психиатрической помощи" ст.37 пункт 3. И ссылаясь на этот пункт объясняет мне, что она ограничивает все его права: переписку без цензуры, пользование телефоном, приемом посетителей, т.к. своим отказом общаться с психотерапевтами и экспертом Алексей осложняет  выполнение поставленных перед ними задач.

При этом пункт 3 ст.37 предусматривается ограничение прав пациентов только в  "интересах здоровья или безопасности пациентов, а также в интересах здоровья или безопасности других лиц", о сотрудниках психбольницы речи не идет.

- Я могу передать Алексею чистые вещи?
Реплика врача-эксперта "А зачем? Он же в нашей пижаме".

Моё недоумение: " Но ведь под пижамой есть футболка, носки и даже трусы. Это Вам известно?"

- Хорошо, вещи можно передать.


- А забрать для стирки?

- Хорошо.

- Могу ли я получить рекомендации у Алексея по поводу ухода за матушкой?

Ответ - потряс своим цинизмом. Врач-эксперт Гончаренко Ирина Васильевна (фамилию я прочла на табличке на двери кабинета) ответила: "А зачем ее водить в туалет, надели подгузники и пусть лежит хоть весь день".

Наконец-то, Алексею разрешают получить передачу. Я просачиваюсь в щель между дверью и заведующей отделением.

Передачу второй раз досматривают. И вытягивают из пакета две распечатки. Алексей очень быстро соображает, что это и очень быстро завладевает этими письмами. Завотделением пытается вытянуть эти письма уже из его рук. Но реакция Алексея молниеносна. Он моментально прячет листки под пижаму. "МОЕ!"

- Вот видите? Он даже здесь мешает.

А теперь Алексей обращается ко мне: "Передай в интернет, что я готов выйти на сухую голодовку" На этом свидание закончено. Вера».

Закончить хотелось бы весьма показательным отрывком из статьи журналиста и правозащитника Нины Глазковой:

«Улица, на которой я живу, упирается в пустырь, за которым кончается город и начинается лес. Ближе к этому тупику сходят на нет казино, фитнес-клубы, дорогие универсамы и сама городская жизнь. А дальше тянутся гаражи, свалка и высокий забор из бетонных блоков, за которым стоит здание внушительных размеров - психоневрологический интернат (ПНИ). Иногда мы, местные жители, видим в своих магазинах стайку плохо одетых ребят. Некоторые из них с трудом ковыляют на искалеченных детским церебральным параличом ногах. Они неестественно оживлены и пугливы, словно вырвались на свободу в мир, где они чужие...

- А, - думаем мы, - эти из Пней.

Это все, что мы о них знаем. И нам этого достаточно.

А ведь, в сущности, мы живём по соседству с концлагерем, где процветают рабский бесплатный труд, издевательства и безнаказанные убийства. Допустим, большинство об этом не знает. А те, кто знает? Что думают по этому поводу они?

- Живут там на всём готовом на наши деньги и ещё имеют наглость жаловаться! - так сказала судья, с виду умная и интеллигентная дама, на процессе, где парень из ПНИ пытался отстоять свои права.

- Они там все недееспособные. У них вообще нет никаких прав, - объяснила заместитель главврача больницы, расположенной рядом с ПНИ.

- Позвольте, - возразил ей юрист Гражданской комиссии по правам человека, - жителей ПНИ никто дееспособности не лишал, и по закону у них такие же права, как у нас с вами.

- Ну, то по закону, - ответила эта замечательная женщина, - а для нас, врачей, они недееспособные в силу наличия у них психического заболевания и прав ни на что не имеют. С ними можно делать всё что угодно. И чиновники также к ним относятся. Вы даже не пытайтесь их защищать, всё равно всё решится в пользу администрации ПНИ.

Большинство жителей ПНИ тоже думают, что с ними можно делать всё что угодно. Их приучили к этому в детских домах, где в наказание за невинные детские шалости били палками, окунали головой в унитаз, назначали убивающие мозг таблетки и уколы, от которых скрючивало руки и ноги, на годы ссылали в психушку.

Кто живёт в психоневрологических интернатах? Больные люди, судом лишенные дееспособности, одинокие старики, с которых уже нечего взять, но подавляющее большинство жителей ПНИ - это молодые, трудоспособные люди, которые могли бы приносить пользу обществу, а не быть ему обузой. В детстве они были преданы родителями, бросившими их. Потом - педагогами и врачами, приговорившими их к пожизненной участи психически больных ради получения надбавки к зарплате за работу с дефективными, ради заполнения койкомест и доступа к сиротскому жилью. Приписывать детям дебильность или олигофрению выгодно по многим причинам. Ими легко управлять, их можно не учить и практически никак за них не отвечать, даже если они погибают.

К 18 годам, когда заканчивается срок пребывания в детдоме, все сироты по закону должны получить от государства комнату и плавно влиться в ряды трудового населения. Пусть с психиатрическим диагнозом, неграмотные, ничего не знающие о жизни вне стен детдома, но всё же они могут начать нормальную жизнь. Но многим чиновникам не хочется раздавать комнаты "за просто так", хватает и воспитателей, которые с ними заодно. Сиротские комнаты заранее реализуются к взаимной выгоде, а ребят начинают готовить к переводу в ПНИ, постепенно увеличивая им группу инвалидности. Никто даже не говорит об их праве на жильё, а когда они узнают об этом и пытаются получить комнату, это оказывается очень тяжело и удается единицам. Причём доказывать своё законное право "счастливцам" приходится в судебном порядке. Поэтому большинство остаётся в ПНИ без всякой надежды когда-нибудь вырваться оттуда.

Они живут в палатах по 10-20 человек. Кровать и тумбочка - это вся их мебель. Одежду получают на сезон, потом сдают на склад, всё время пользуясь, таким образом, чужими "бэушными" вещами. Пища скудная и плохого качества, зато сотрудники, не таясь, ежедневно уносят домой сумки с продуктами. Все проживающие имеют группу инвалидности (в связи с психическим заболеванием), а покупать себе еду и одежду они не могут, потому что 75 процентов пенсии у них забирает администрация ПНИ. Их постоянно используют в качестве рабочей силы на разных хозяйственных работах, но называют это "трудотерапией" и денег, естественно, не платят.

Недавно в Санкт-Петербурге закончился уникальный судебный процесс. Администрация одного из ПНИ просила суд принудить тридцать своих постояльцев - заметьте, взрослых дееспособных людей - заключить с ней договор на социальное обслуживание, чтобы иметь возможность на законных основаниях забирать у них 75 процентов пенсии. Все судебные решения были вынесены в пользу администрации ПНИ. Хотя с юридической точки зрения это нонсенс, потому что социальное обслуживание дееспособных граждан носит исключительно добровольный характер.

Интересно, что судья, вынесший такое решение, после одного из заседаний сказал:

- Не понимаю, почему они там живут, если им не нравится? Ушли бы и жили самостоятельно...

Почему же они не уходят? Потому что некуда. Потому что у них отнимают паспорта. Если они все-таки уходят, не получив разрешения на "отпуск", их объявляют в розыск.

Так и проходит их жизнь - в комнате, похожей на больничную палату, временами в карцере, куда помещают за "провинности" (например, за пререкания с уборщицей по поводу плохо вымытых полов, за самовольную отлучку). Карцер здесь называется "закрытым отделением", что сути не меняет, потому что лишать человека свободы может только суд, а ПНИ - не тюрьма. В "закрытках" хуже, чем в тюремном карцере, потому что здесь смутьянов травят психотропными препаратами, делают уколы, причиняющие жестокую боль, раздевают догола и заставляют "спать" целый месяц. За более тяжкие преступления, такие как жалобы на антисанитарию в пищеблоке или защита собственных прав, связывают и как особо буйных госпитализируют в психиатрическую больницу (сейчас в Петербурге идёт судебный процесс о неправомерности одной такой недобровольной госпитализации).

Живущие в ПНИ люди не могут завести семью: им не разрешают жениться (хотя дееспособным взрослым людям никто не может этого запретить), забеременевшим женщинам насильно делают аборты, а каким-то чудом родившихся детей отнимают. Одна из жительниц ПНИ, Наташа, уже семь лет пытается найти своего ребёнка, но на все её вопросы слышит один хамский ответ: "Мы не обязаны тебе говорить, где он..."

Пока люди не хотят обо всём этом знать, мы так и будем жить по соседству с концлагерем. Только таких лагерей будет становиться вокруг нас всё больше и больше, пока мы и сами туда не попадём. По-моему, это очевидно.

За границей многие ученые, врачи, артисты, используя свой авторитет и известность, высказываются против психиатрического террора. Том Круз, например. В детстве психиатры поставили ему неправомерный диагноз и убедили в том, что он неполноценный. Это могло окончательно испортить ему жизнь, если бы Том не понял, что он совершенно нормален и, более того, талантлив. Сейчас Том Круз жестко выступает против диктата психиатрии в обществе. А как у нас? Я просила высказаться на эту тему двух очень известных актёров (ведь наш народ приучили к тому, что самые авторитетные мнения по всем вопросам можно получить исключительно у артистов). Оба они, как мне сказали, имели несчастье столкнуться с психиатрией.

- Да, это очень важная проблема, - сказал как один, так и другой, - полностью вас поддерживаю! Но я сейчас так занят...

Боятся. Их можно понять: у нас выступать против психиатрии страшнее, чем на Западе, ведь наше общество инертно, а карательная психиатрия по-прежнему не дремлет и каждого кому-то неугодного готова объявить сумасшедшим. Вот, например, в Сибири не так давно одного депутата перед выборами конкуренты упрятали в психушку. У нас в Петербурге человек сунул листовку в избирательную урну, хотел высказать свое мнение - был госпитализирован туда же. И так далее... Я не раз слышала, как чиновники, врачи и, что печально, юристы говорили о правозащитниках, которые пытаются помочь пострадавшим от психиатрии: "Они тоже сумасшедшие". Скорее всего, это мнение как информационный вирус намеренно распространяется в обществе.

Когда в газетах отказывались печатать мои статьи, с помощью которых я надеялась защитить сирот от издевательств их "лечащих" психиатров, я читала в глазах журналистов страх. И боялись они не столько мафии психиатров и чиновников (пишут же они о других мафиях?), сколько другого - они боялись, что их назовут сумасшедшими. Логика-то ведь убийственная: если ты защищаешь психов, значит, сам псих.
И всё же что-то меняется. Всё чаще появляются разоблачительные передачи о злоупотреблениях в психиатрии на телевидении, на радио, статьи в газетах. Может быть, вслед за аферами психиатров, превративших свою профессию в бизнес, с Запада перекочует к нам и мощное движение в защиту прав пациентов психиатрических клиник, давно существующее во многих странах...

Сейчас не редкость, когда психиатры уходят из профессии, столкнувшись с реальностью. И среди них немало тех, кто пытается противостоять превращению психиатрии в криминальный бизнес. Например, Софья Доринская, московский психиатр, стала уполномоченной Российской Гражданской комиссии по правам человека в области психиатрии; Сергей Запускалов из Томска, потомственный психиатр с 17-летним стажем, много пишет о недостатках сложившейся системы оказания психиатрической помощи, петербургский психиатр Людмила Сосновец, уйдя из психиатрии, получила образование юриста и теперь как адвокат блестяще защищает пострадавших пациентов в суде. И среди тех, кто не оставляет своей профессии, есть психиатры, работающие не ради корысти. Многие из них сотрудничают с правозащитниками и адвокатами и защищают права пациентов в суде в качестве независимых специалистов.

Все мы должны что-то делать. Все, у кого ещё не умерла душа. Потому что нельзя спокойно жить, зная, что через дорогу от тебя уничтожают беспомощных людей. Просто нельзя».

Вот он – во всей своей неприглядной красе! – тот самый грядущий день! Вернее, теперь уже, даже не грядущий, а наставший! Грядущий же обещает быть ещё страшнее и ещё отвратительнее!

А мы-то сами, что?! И дальше будем молчать,  делая вид, что нас это не касается?!

2015 – 11 - 05


Рецензии