О сороках. Цикл Донская природа

     Сорока – красивая, свободолюбивая и чистоплотная птица, с бело-чёрным оперением, длинным хвостом и крепким клювом. Относится она к отряду воробьиных, но, значительно, крупнее воробья, с длиной тела до 45 сантиметров и весом до 250 граммов. Издаёт она торопливый и резкий, трещащий, звук. Во времена моего далёкого детства и юности, в средине ХХ века, эти птицы были широко распространены в наших краях. Обычно гнездились они в пышных кронах небольших деревьев и в густых кустарниковых зарослях, строя там свои аккуратные, крытые гнёзда. Летом сороки предпочетали небольшие луговые и степные рощи, но больше всего любили обширный, пойменный, лиственный лес. Зимой сороки перекачёвывали ближе к человеческому жилью. Сорока не только красивая, но и полезная для людей птица. Питается она не только семенами растений, но больше насекомыми и мелкими позвоночными, приносящими вред людям.
     Вспоминаю я часто свои далёкие детские, полуголодные годы. Каждую весну, как только сходило донское половодье, а луг и лес освобождались от вешней воды, мы, деревенские мальчишки, гурьбой бежали в пойменный лес, и безжалостно разоряли там сорочьи гнёзда. В гнёздах обычно было по 6-7 белых, с серыми крапинками яиц. Мы эти яйца старались забирать, когда они ещё были свежими и ненасиженными, несли их домой и употребляли в пищу. Сороки вокруг нас летали, беспокойно трещали, но мы, не обращая на них никакого внимания, делали своё недоброе дело. Сорок и их гнёзд в лесу было так много, что наши «разорительные походы» сильно не отражались на их количестве и будущем потомстве. К тому же сороки, в разорённых нами гнёздах, снова откладывали свои яйца, или строили новые гнёзда в более недоступных местах.
     В сорочьих гнёздах мы часто находили различные мелкие предметы из человеческого обихода. Все они характеризовались броским привлекательным видом: металлические женские заколки, чайные ложечки, металлические пуговицы, осколки от разбитых зеркал, и тому подобное. А однажды мой приятель Васька Фомин нашёл в сорочьем гнезде небольшое золотое колечко. Всё это говорит о том, что сороки неравнодушны к блестящим предметам и, находя их на земле, или же воруя во дворах сельских жителей, несут в свои гнёзда. Не понятно только для какой цели. Не напрасно люди прозвали сороку воровкой. Впрочем, о сороках в народе бытует много всяких поговорок и примет. «Трещит, как сорока» - это о людях, говорящих громко, быстро и бестолково. «Сорока на хвосте принесла» - это о полученных неизвестно откуда и непроверенных слухах. «Сорока сокочет - гостей пророчит», «Сорока под стреху лезет – к вьюге» - народные приметы, и так далее.
     Сорока также является персонажем многих русских народных сказок и басен. Кто из нашего поколения не помнит такую сказку-скороговорку, когда «Сорока-белобока на пороге скакала, гостей поджидала, кашу варила, деток кормила…». Правда, сейчас такие сказки детям редко рассказывают. Эти сказки вместе с сороками остались в далёком прошлом.
     Как-то, рассказал я эту сказку своему трёхлетниму внуку, который родился и пока живёт в городе. Он выслушал меня внимательно, а потом начал задавать вопросы. Кто такая сорока? Где она живёт? Какая она, и какие у неё детки? Я попытался ответить на его вопросы. Рассказывал, какая это птица, где она живёт, какие у неё птенчики, и даже нашёл в одной из книг фотографию сороки, и показал ему. Но, по мере моего объяснения, внук задавал всё новые и новые вопросы, которые ставили меня в тупик. В конце концов, я ему пообещал: «Летом поедем с тобой в деревню, и сходим в лес, где живут сороки, строят свои гнёзды и выводят птенцов. Ты там сам всё увидишь». На этом наш разговор о сороках закончился.
     Пришло лето, и внук мне напомнил о моём обещании. Каждый год меня на всё лето в родное село, расположенное на Среднем Дону, отвозит и привозит обратно сын на своей автомашине. Я уговорил сына взять с собой невестку с внуком, и задержаться там на неделю. Моё предложение было принято, и мы стали готовиться к поездке.
     Когда мы приехали в родное село, и внук увидел сельскую улицу, крестьянские сады и огороды, мой двор с деревянной избой, и всю красоту окружающей природы, его радости и восхищению не было конца. Всё здесь было для него новым, ранее неведомым, интересным и впечатляющим. Обычно ранним утром мы выходили с внуком во двор, слушали пение соловья в густых древесных зарослях заброшенного соседского двора, наблюдали за порханием воробьёв и мелких птичек среди двора. Внук постоянно задавал мне вопрос:
     -Дедуля, а где же сороки? Когда ты мне их покажешь?
     Я сам удивлялся и недоумевал, почему не видать сорок в селе, ведь раньше их можно было встретить на каждом шагу. В последние годы, бывая каждое лето в селе, я этим вопросом не интересовался и не придавал ему никакого значения. И я доказывал внуку:
     -Сейчас, вероятно, все сороки находятся в лесу возле своих гнёзд, чтобы заботиться о маленьких птенцах. Вот завтра поедем в лес, и там увидим много сорок.
     На следующий день сын меня и внука на автомашине повёз в лес, называемый Зуем. Переехав по деревянному мостику через протоку Канавка, мы по лесной малопроезжей дороге поехали вглубь леса в урочище Клешни, и далее к пойменным озёрам Стародонье, Кривое и Песковатое. Когда-то, в моём далёком детстве и юности, эта дорога соединяла наше село с районным центром Новой Калитвой. Позже районный центр в этом селе был упразднён, и дорога утратила своё первостепенное значение. Теперь ею пользовались только летом во время сенокоса, и для заготовки строительного леса. Я давно уже не ездил по этой дороге. Окружающий нас лес сильно изменился. Уже небыло вокруг высоких и стройных дубов и красавиц лип, они давно уже были все вырублены. Вместо них росли другие деревья, представленные вязами, тополями, вербами, черноклёном и всяким мелким подлеском. Правда, кое-где среди этого густого многообразия виднелись низкорослые молодые дубы и липы, но они терялись в этом разнодеревье, не производили на меня никакого впечатления, и вызывали ностальгию о прошлом этого леса. За время нашей поездки по лесу, мы на деревьях не увидели ни одного птичьего гнезда и крупной птицы. Только в придорожных кустах иногда взлетали испуганные мелкие пташки, да одиноко в глубине леса куковала кукушка. Но, несмотря на всё это, внук радовался, восхищался окружающей природой, и просил отца несколько раз остановить атомашину. Мы останавливались в наиболее красивых местах, выходили из автомашины, собирали цветы и бродили между деревьями. Внук много раз задавал мне один и тот же вопрос: «Дедуля, а где же сороки?». Я и сам недоумевал, и ничего не мог ему ответить. Обещал, что сороки будут впереди, возле озёр на больших полянах.
     Когда мы подъехали к озеру Стародонью, и остановились на большой лесной поляне, примыкающей к озеру, то и здесь не увидели ни одной сороки. К моему счастью, над поляной высоко в небе парил крупный ястреб, высматривая на земле добычу. Это на время отвлекло внука от  назойливого для меня вопроса, и он увлёкся ястребом.
     У озера я увидел двух рыбаков, ловивших карасей поплавковыми удочками. Один из них, дед Егор Панарин, был на несколько лет моложе меня, и мы знали друг друга ещё с детства. Пока сын с внуком любовались окружающей природой, я подошёл к рыбакам, поздоровался с ними, и между нами завязался интересный разговор.
     -Ну, как идёт рыбалка? Клюёт рыбка или отдыхает? – спросил я.
     -Какая теперь рыбка! – ответил Егор. - Весь день сидишь, и ждёшь клёва. Если десяток и поймаешь, то одна мелочёвка, по сравнению с тем, как мы когда-то ловили раньше. Перевелась рыбка. То ли на неё влияет экология, то ли уж слишком много рыбаков развелось.
     Я с его мнением согласился, и задал ему волнующие меня вопросы:
     -Егор, скажи мне, а почему в лесу не видно сорок? Куда они делись. Ведь их, вспомни, столько было раньше!
     -Нашёл, о чём спрашивать! Да их теперь днём с огнём не отыщешь. Перевелись они. Поди, уже лет десять, а может быть и больше, ни одной сороки во всей округе не встретишь. Да что там говорить о сороках! Теперь ни коршуна, ни горлицу, ни перепела не встретишь. Даже ворон, скворцов и воробёв стало совсем мало. А в лесу только и кукует одинокая кукушка, да парит над поляной иногда ястреб, тоже, вероятно, доживающий свои последние дни. Экология, брат, и здесь творит своё недоброе дело, - сказал он, делая особое ударение на мудрёном для него слове.
     Я не мог с Егором не согласиться. Мы ещё долго разговаривали на волнующую нас тему. Говорили, что в лесу хорошие деревья перевелись, рыбы в Дону и озёрах стало меньше, раки измельчали и исчезают, птиц и зверья почти не стало. А вместо всего этого появились ранее неведомые насекомые, в виде колорадских жуков и другой всякой твари. Пустыри и заброшенные огороды зарастают амброзией и ильмовым кустарником. В конце нашего разговора Егор расфилософствовался.
     -Вот одного я не могу понять – вроде, и солнце такое же, как было раньше, и небо голубое, и воздухом дышать можно, и овощи пока родяться, а вот что-то в природе не так. Творится вокруг нас что-то непонятное, невидимое человеческим глазом. Всё вокруг нас травится, болеет и постепенно гибнет – и человек, и зверьё, и растения. Одним словом - Экология! – заключил он, сделав упор опять на непонятном ему слове.
     К нам подошли сын с внуком. Мы прекратили разговор на волнующую нас тему. Поговорили ещё раз о рыбалке, об общих наших знакомых, и оставили рыбаков.
     На озёрах Песковатое и Кривое, мы увидели такую же картину. О сороках наш с внуком разговор закончился тем, что я ему не стал объяснять причину их отсутствия, а чтобы его не расстраивать и не вызывать новые вопросы, сказал неправду: «Все сороки сейчас улетели в дальний сосновый бор, и будут там до конца лета». Сын понял меня, и улыбнулся. Мы с ним подумали одинаково –внук выростет, сам во всём разберётся и поймёт!