Завещание фрагмент

На широко раскинувшихся дворах завершалась весна. Неспешно сопутствуя  неуверенным движеньям «наивного», пытался я зрительно восстановить в памяти количество сисечек знаменитой римской волчицы из учебника истории за шестой класс моей любимой сорок четвертой киевской средне-образовательной, наслаждаясь всякими красивыми чувствами, с приятной грустью вспоминая смыслы прожитых дней...Оттопырив нагрудные карманы мастера легкими флакончиками, по традиции приобретенными в киоске у главного местного кредитора поляка Ивана, вел я милого дружка моего к обожаемому им скверику, состоящему из четырех зеленых скамеечек, одной горки, двух качелей и немалого количества мелколистных стриженых кустов. Как было заведено, по пути в близлежащий дешевый продуктовый магазин мы всякий раз минут пятнадцать проводили на скамеечке, молчаливо созерцая одинокие качели. Так и в этом случае Палыч, мгновенно расправившись с содержимым карманов, как-то надолго задумался, зафиксировав наметанным операторским взглядом еще слегка раскачивавшийся объект. Я заметил, как по небритой щеке его потекли слезы...
Прервался он нервным грудным выдохом: «Эх, Ромка, бля!» Да, да, речь шла о том самом Балаяне, о том давнем фильме его «Полеты во сне и наяву», о тех качелях, ну и, конечно же, о родной студии... Минут через пятнадцать листва сочная, шевельнувшись, обнажила весьма увлеченно наблюдавший за нами дуэт разнополый... Уже на овощном, хорошо просматриваемом со всех сторон месте, окончательно убедился я в их наличии. Из потолочных динамиков запели «Лет ит би», я двинулся к местному горошку, иноземным бобам и морской иодированной соли. Внимательно читал я состав соли, вверху стихала «Брэкфэст ин Америка», у снайдеровских помидорчиков, огурчиков герой красивый мой, седой, стоя, отдыхал. Оборвалось все... Старушка аккуратная-опрятная, обратившись к моему сотоварищу, на мужа тихого очень громко указала: «И он таким же был, и он валялся по канавам...» Спутник ее, представившись Моисеем из Днепропетровска, кивнул, прокашлялся и, отдышавшись, коротко сообщил моему товарищу: «Вы так похожи на Христа!» Предложил сегодня же совместно помолиться, попросил «телефончик». Аркадий Павлович, потрясенный таким комплиментом, пошатнулся, горестно зарыдал, ища руками опоры среди ящиков с плодами, и, найдя, что требовалось, – сообщил. Быстро-быстро, на меня озираясь, ушли они. Поддерживая под локоток земляка моего, докупил я все недостающее. Пошли к кассе.