Морковное варенье

Посвящение: Человеку, который всю мою жизнь был мне другом.


Кто я и что я? Вопрос вечно терзающий мою голову, которую неустанно мучает мигрень. Я люблю вишневый компот и морковное варенье. Вы ели когда-нибудь морковное варенье? Как-то  я даже решился его сварить, вышла редкостная дрянь, но мне было очень приятно, что я хотя бы попробовал и у меня вышло что-то смутно напоминающее. Впрочем, после этого я разлюбил варенье, но не надолго. Вскоре не найдя замену ему я вернулся к лакомству. Ну, знаете, так всегда бывает: возвращаешься к старому и привычному не найдя достойную замену во вне себя. Замен то на деле много оказывает, но понимаешь это со временем и чаще всего уже тогда, когда это вовсе не нужно. Так вот, я отвлекся.
Я — писатель! И, конечно же, пишу много и усердно, трачу на это уйму сил и, так сказать, ложусь костьми под это дело. Мои книги раскупаются и ужасно популярны. Хотя популярность — это пустой звук, так, проходящее, как влюбленность или тоска по чему-то очень легкому и не играющей роли в жизни, хотя, конечно, в начале всегда кажется, что это нечто незыблемое и вечное. Как и было с вареньем, когда я попробовал собственный продукт производства. Впрочем, я не об этом.
Страшный эгоист писатель. Мой эгоизм порой захлестывает меня с ног до головы и наоборот, ужасно горжусь собой и своими буквами, которые складываются так просто в слова и в предложения. Может, я просто зазнайка, но это не важно какое клеймо повесить себе на лоб. В конце то концов я не товар на полке в магазине, что бы иметь табличку со стоимостью и названием. А морковное варенье мало где можно купить, но если встретите, обязательно приобретите мне, я буду премного вам благодарен, хотя, наверное, даже не скажу вам спасибо и разобью банку с вареньем у вас на глазах. Очень надеюсь, что вы не обидитесь и воспримете этот жест, как акт милосердия. Почему милосердия? Жалею ваши чувства, не хочу быть обязанным за такой чудный дар. Зато в следующий раз вы не будете так добры к незнакомым вам людям и не будете тратить силы и уж тем более свои деньги на подарки. Я и сам могу купить варенье себе, а вы скушайте его сами и свои душевные порывы потратьте на что-то более необходимое. Так вот, все время сбиваюсь с вашим вареньем. О чем хотел тут рассказать?
А рассказать я собирался замечательную историю, которая не имеет ни конца ни края. Точнее нет. Так не бывает. У всего есть начало и конец. В прочем, это не важно, ведь эта история не более, чем мой вымысел и она похожа на уробороса, на ту змею, которая сама пожирает себя.
Так вот, история.
Случилось это не более, чем десять лет назад, но и не менее, чем пол года. Хотя рамки времени понятие очень относительное и я не могу быть ни в чем уверен, ведь часы на моей стене давно ходят в обратном от солнца направлении. Тогда мир чур не рухнул. Нет, я не преувеличиваю, Земля почти переломилась пополам, моря чуть не вышли из своих пределов и человечество было на волосок от гибели.
Я, как ни в чем не бывало сидел на своем диване и ел морковное варенье, прямо пальцем из банки — так вкуснее. Семеро котят бегало вокруг моих ног и играли в какую-то свою, непонятную нам, людям, игру. К слову, я кормил свою кошку вареньем, может от этого она решила преподнести мне семь маленьких комочков, вместо трех-четырех? В общем, не знаю что с этой кошкой не так, но проблем она мне прибавила знатно.
Жил я тогда один, никто ко мне не захаживал на чай-сигаретку-разговор и я коротал время со своими пушистыми новорожденными друзьями, наверное, от этого я и смог увидать закат человеческой империи. Я не был занят «очень важными делами», да, в общем-то, я вообще не был ничем занят и кроме того, что бы наблюдать мне было делать нечего.
Я не слишком хорошо знал чем стоило заниматься в последний день Земли, по-этому простроив свой собственный маршрут таки решил выйти из дома. Снаружи было хуже чем внутри и мне захотелось сразу же вернуться домой, но я решил рискнуть и продолжить свой путь.
Закупившись мороженным я прошелся по городу, кругом толпы ничего не замечающих людей сновали туда-сюда и жутко меня раздражали. Я нашел самую укромную лавочку в центре города, на которой какой-то очень ловкий человек выцарапал что-то вроде «Воло..», а дальше было не ясно. Толи Володя, толи Воланд — не было известно, да и значения не имело.
Когда я доедал последнее мороженное на мою лавочку присела девочка. Славная девчушка такая, с белыми хвостиками на голове и огромными прожорливыми глазами. Она зачарованно смотрела на мое мороженное. Скрепя сердцем я протянул ей свой рожок, но она, вопреки моим ожиданиям, удивленно уставилась на меня и тоненьким голосочкам произнесла «ненормальный», развернулась и убежала.
Я пожал плечами и пошел в бар. Не знаю почему в бар, наверное, я просто порядком замерз и мне нужно было где-нибудь погреться. А вы знаете эти центры больших городов, куда не глянь — везде бары, да кафе. Но в кафе мне не хотелось, там вечная мерзкая атмосфера любви, кто-то по углам обнимается, где-то смеются, где-то шутят, а бары в этом плане куда лучше — там почти всегда люди печальные, разбиваются на небольшие стайки и осушают свои бокалы.
Бар, в который я зашел, был мрачный и темный, из колонок доносилась громкая музыка, а посетителей не было вовсе. У барной стойки стояла молоденькая зевающая официантка, то и дело бессмысленно поправлявшая волосы. Она меня не заметила. То есть буквально — она меня не видела до тех пор, пока я не вырос у нее под носом и не помахал рукой. Она злобно на меня посмотрела, будто я отвлек ее от очень важного дела и я поскорее спрятал руку, мне показалось, что если я не сделаю этого она ее вырвет.
Я уселся за крайним столиком и внимательно изучил меню. Денег мне хватало на три бокала виски. Его я и решил пить. Клиентов у них не было, но мой несчастный бокал мне несли добрых тридцать минут, я не знал, стоит ли в последний день злиться на кого бы то не было и решил не злиться. Осушив его сразу до дна я уставился в потолок. На нем были изображены замысловатые рисунки, переплетение каких-то человеческих судеб, ссоры, скандалы и люди, обнимающие друг друга. На третьем бокале потолок стал прыгать перед моими глазами, а вместе с ним и люди. Они закружились в прекрасном дивном танце и плясали до тех пор, пока меня не выставили из бара.
Не долго думая, пожав плечами, я отправился дальше. Чуть шатаясь (это ветер сильный был, это он меня сносил). Вскоре я очутился в дивном парке. Особенного, как и примечательного, в нем не было ровным счетом ничего. Я шел по кривой дорожке и ноги мои заплетались. Внезапно я почувствовал острую боль в груди и повалился на землю. Открыв глаза я увидел перед собой старика, угрюмо нависшего надо мной. Он протянул мне руку и помог подняться. Не отряхиваясь я смотрел на него как зачарованный. Было в нем что-то мудрое, очень глубокое и важное. ОН знал все тайны мира, все, что было скрыто от человеческих глаз, он видел суть существования, знал, как нужно жить. Старик сплюнул, выругался и побрел дальше перебирая ногами. Я, кажется, ошибся в нем.
Парк меня завел в свои самые темные и непроходимые дебри. Дорог тут уже не было, только корни деревьев торчали тут и сям и я все время спотыкался об них, почти падал, но удерживался на ногах. Сколько я плутал в этой непроглядной темноте я не знаю, часы мои приказали долго жить и остановились на цифре шесть.
Я шел так долго, что ноги мои гудели тупой болью, а лоб покрылся испариной, но я старательно заставлял себя идти вперед не смотря ни на что. В конечном итоге я вышел на огромную светлую поляну, которая была усыпана сплошь бутылками с вареньем. Приглядевшись я увидел в них морковное, мое любимое, варенье! И тут же я без сил рухнул на землю.
Толи то был обморок, толи глубокий сон, не ведаю, но разбудил меня громкий и протяжный рык. Лениво открыв глаза я обнаружил, что все еще на холодной земле и мне пришлось присесть и осмотреться, что бы выяснить, кто же помешал мне мирно упокоиться навсегда на этой чудной полянке. К моему огромному разочарованию поляна перестала быть очаровательной, банки с вареньем исчезли, вместо них была огромная трава, доходившая мне почти до шеи, когда я сидел. Мирные бабочки летали во круг меня, а одна, самая смелая, даже уселась мне на шею и щекотала. Я покрутил головой и наконец увидел виновника моего раннего подъема. То был огромный бык, стоявший на задних лапах и сжимающий в лапе огромный топор. Напротив него стояла зебра. Обыкновенная такая зебра, стоящая на четырех лапах, как ей и полагается, без всяких там топоров. Она то и дело пощипывала травку и посматривала на быка. Мне показалось, что тот, забил копытом от такого неуважения.
Внезапно все небо заволокло огромными тучами, послышался раскат грома и ударила молния. Всю поляну и меня вместе с ней заволокла туманом, да таким густым и непроглядным, что вытянув руку я не увидал своих пальцем. Послышался треск и лязг от того места, где должны были находится те двое. С трудом я заставил себя подняться на ноги и идти на звук.
Идти пришлось долго, трава мешала нормально переставлять ноги и к тому моменту, как я наконец добрался до места боя все уже было решено. Окровавленная зебра лежала навзничь в траве, а бык занес над ней свой топор. Совершенно не понимая что делаю я бросился к зебре и накрыл ее своим телом.
В тот момент, когда я ожидал получить удар топором, который бы отсек мне голову или ногу, например, я услышал смех. Удивленный я поднял глаза и увидел, что смеялась зебра. Истошно так и истерично. Из ее рта капала кровь, а она, будто не замечая этого, смеялась. А затем, совершенно спокойно, будто это было нормой,  сказала: добро побеждает.
Бык фыркнул, разочарованно цокнул копытом и повесив голову пошел в сторону леса.

Тут то я и понял, что эти двое и были виновниками той трагедии, что грозила миру.
Позже, со своего балкона я увидел, что мир Земля снова соединила свои половинки, моря успокоились и встали на свои места, а люди все так же спешили по своим «очень важным делам».
Вот так вот я и спас мир, а об этом никто не узнал. Но теперь об этом знаете вы, так что, может, вы мне купите немножко морковного варенья, а?