Полнолуние часть I, побег

А в полночь срываться, бежать со всех ног, лихорадочно оборачиваясь на луну, высматривать дороги – куда угодно, лишь бы не в лес. Десяток дорог миновать, обходя многолюдные тропы, сухим трупом листьев засеянные на зиму. И в полнолуние – куда угодно, лишь бы не в лес: в лесу под луной от бродячих по лесу людей выползают тени сомнений их давних предков. Скорее к мосту, где можно стоять и петь, там где-то внизу течет невидимая река и выныривают редкие хижины из серых и черных древесных теней. Там песен не слышит никто, там бьют ключи подземелий! Питайся ими – молча питайся, набухни ими, молчи на пороге начала: за этим мостом – за черной, за грязной сырою ночью с единственным глазом, сладко лижущим подземелье, пылающим бледным пламенем, которое пьет красный цвет, оставляя черную его шелуху, – простор для взошедших побегов, иди-куда-хочешь для видящих солоно око. Солоно оно – да не даст соврать, солоно – выбрасывающее под лампу для любопытства своего огромного, вдаль от глаза ночи и стоглазья безумия.

- Не то ли фальшивка, что фальшивит?

- Да ладно, будет тебе! – отвечаешь ты. - Будем пить его сладко, внимать его песням, росу с его пальцев лизать, когда перейдем мосты. Когда разрядится выбросом, взмахом, выходом в свет или к свету (что - то же, а разве нет?) то, что здесь пребывает в косности. Нам бы мосты перейти, нам бы шагнуть, обгоняя мрак, обогнав расширенье ропота, расплавиться над ночами, как эти ручьи под мостом, расправиться за черной сыростью, как крылья тех птиц, что спят... Поход наш – великая миссия!

Рассыпаться прахом над простынью горизонта, идти по мосту и вдруг стаей ночных лебедей испугаться шагающей исподволь тени. Замереть. Оглянуться. Вжаться в плечи. Оправиться – и скорее вперед. Беги! – беги и забудь о том, что там, за спиною, есть кто-то, кто возвышается над тобой вековечной аксиоматической пристанью, циклопом большого, большого Другого, тенью скользящего по льду – не в ночи.

И вот, за мостом, открываются звуки, прольется над тишью вода очертаний размытых убежищ теней, едва волочащихся по тротуарам – ищи теперь имя свое среди них, ищи и не кайся, и не признавайся, что мост твоих слышал шагов и песни, и всхлипы, донашивай молча последнюю память, хлипкий дом на порожище Ураганища.