Вечер

Нет. Ничего особенного. Все тот же дождь, как и сотни лет назад. Она подняла воротник, поглубже прячась в пушистое тепло пальто, будто стараясь с головой укрыться от пронзительного холода ветра, и шагнула в ночь.
А где-то рядом, но из такого далекого далека болью и горечью шептали слова: «Ну, почему меня никто не слышит?...». Они молили о невозможном. И растворяясь в воздухе, таяли, но еще долго потом эхом звенел вопрос «Почему?». Она знала ответ. Знала его тогда, и сейчас. Так ей казалось. Но она не ответила тогда, и вряд ли сказала бы сейчас. Он бы ее не понял. Как не понял его весь Мир, и как он сам не понимал этого мира. Так давно.. Но эта боль звучит до сих пор. Нескончаемое, глубоко спрятанное сожаление о невозможности принести в прошлое понимание истины, и радости счастья. Чтобы там научиться Жить. Пролетевшее в печалях прошлое, как сделать тебя счастливым?

А ветер стучал- не слышит, не слышит, и быстрые каблучки стучали в ответ- не слышит, не слышит, и где-то далеко за облаками плакала свирель. Одиночество... Но разве так важно, что тебя не слышат? Может быть значительно важнее, чтобы слышал ты? Одиночество- это неприступная крепость в отчавшийся мир боли. Боли, которой очень тесно в глухой сумеречной тишине ..
Не слышат??? И она , откинув капюшон, подняла голову к небу. А по небу мчались, будто обгоняя друг друга, серые с проседью тучи, и в их рваных просветах кусочками было видно настоящее небо, глубокое, темное, с мигающими искрами звезд. И вдруг мир вернулся обратно. С улицами, мостовыми, одинокими прохожими, и ярко-желтыми призывно живыми окнами. Вот он, такой родной, мой усталый после трудового дня город, наполненный домашним теплом, уютом и добротой.
А вокруг , не ведая печалей и огорчений, свистел и смеялся ветер, и играя осенними листьями, приглашал прохожих приобщиться к всеобщему ликованию и радости . Он жил так широко и вольно, что даже в этот поздний час одиночества не грустил. Он пел песни. Звездам, прохожим, своей любви к этой огромному миру. Этот нетерпеливый неугомонный освежающий морской ветер. Вот он пробежался по крышам, нырнул в подворотню, чуть задержался у осенней лужи, а потом с размаху лизнул ее в щеку, она засмеялась. Он подпрыгнул и легкая прядь волос выскользнула из под шапки. Теперь засмеялся он, и будто дразня ее, забрался в рукава, и под воротник, требуя окончательно проснуться и вернуться в настоящее.
Она убрала под шапку непослушную прядь, улыбнулась, и ответила: этот мир слышит. Звезды, небо, бегущий ветер, и все-все, к чему ты прикасаешься с добротой.
И она шла домой. И светили звезды. И в своем одиночестве она даже не замечала, как она одинока. А огромный город шел рядом, с бегущими машинами, светящимися окнами, ветром и всепоглощающим желанием жизни- глубокой, насыщенной и полной.

И может быть, где-то очень глубоко, в самых затаенных уголках своего сердца, она знала, что дома ее ждет тоже, что и на улицах, и на работе, и на многих перекрестках пути- не одиночество, но все та же огромная Вселенная соединенная общностью и с безудержным счастьем жизни.
А ветер серебрился, и нес золотую листву к ее ногам, и из открытых окон проезжающих машин звенела музыка, и ярко светили рекламные огни, и на сердце было легко и спокойно. Безмятежно и весело. Эта жизнь казалась волшебной, до краев наполненной красками, музыкой и чудесами. Интересной, захватывающей и безграничной.
Скорым шагом она, наконец, добралась до метро. И около метро чуть замедлила . Как обычно. Ей нравилось это метро. Эта огромная площадь. И высокий величественный собор, освещенный до самых далеких, убегающих в небо, куполов. И рядом высоченная колокольня.. И совсем- совсем рядом – ее прошлое. Юность и детство, школа и первые шаги жизни. То далекое, которое, казалось, унеслось в невозвратную быль- в другую эпоху, в другие времена и совсем в другую жизнь. Но будто, именно здесь, прошлое всегда было рядом, незримо, но осязаемо теплом, уютом и подсказками. Оно будто говорило- вот же я, живое и мечтающее, страдающее и бурное, необъятное и бесконечное, легко и поддатливо меняющееся в будущее, в лучшее светлое и высокое будущее. Так лучи солнца исходят из глубины жара, но освещают самые далекие уголки Вселенной.
Нестройные ряды пешеходов вереницей тянулись к дверям метро, и ныряя из темноты ночных улиц, скрывались в широких светлых залах подземных дворцов.
А ей все жаль было расстаться с прошлым, она шла так медленно, что время послушно плелось следом, давая ей возможность насладиться теплыми воспоминаниями былого, и благодатью этого уходящего вечера. Надышаться перед сном, впитывая мельчайшие крупицы счастья. Кружились листья, кружились воспоминания, жила благодатная Вселенная.
« А все же хорошо, что здесь Собор... Из прошлого вынырнули некрашеные стены угрюмого здания, назначением которого был склад. Какой склад- это было тайна. Не то типография, не то политической литературы, или еще что-то. А вокруг то древней старины стоял дощатый забор, синего , зеленого цвета. И рядом- совсем крошечный садик, с горкой и песочницей, две скамеечки и небольшие качели. Малюсенький необустроенный сад, который тогда, в детстве, казался огромным и сказочным. Ведь там, за его чугунной решеткой, вдали от шумной площади стояла настоящая горка! И всегда - всегда было полно ребятишек. А зимой собирались целые огромные очереди желающих покататься на звонкой ледяной горе. Там всегда было весело. Так весело, что радость этих высоченных деревянных горок осталась до сих пор. Этот садик был вожделенным. Потому что он находился через дорогу, и туда можно было попасть, только когда взрослые провожали за руку. Но из окна, из огромного окна- эркера, этот садик был виден всегда. И ночью, и днем, и в жару, и в холод. Маленький садик с деревянной горкой. И рядом- огромный Собор и колокольня.
Она помнила ту далекую церковь, с освещенными луной золотыми куполами. И помнила глубокий звон колоколов .. И хотя взрослые ей не верили, и говорили, что колокола давно сняли. Но она все равно их слышала.
Боже мой, как же давно это было.. Так давно, что склад уже снова стал величественным Собором, а купола успели не раз перекрасить в разные цвета, и лишь сейчас им возвратили первоначальный золотой цвет. Золотые купола из ее детства.
А колокольня? О, да! В детстве у ребятишек была забава- забираться на самую ее вершину , которая в то время никем не охранялась. И лишь иногда строгий дворник, заметив на верхотуре детей, ругался , кричал и грозился. Но дети, во все времена -дети. И вот они смеясь и перепрыгивая через ступеньки , сбегают вниз, и разбегаются врассыпную , и мчатся дальше по своим неотложным делам.
Это беззаботное счастливое детство. Будет ли еще то огромное счастье, из которого мы тогда так стремительно желали выбраться..
Легкая печаль расставаний , она всегда навевает светлую грусть, особенно расставание с прошлым... Но пора домой. И она шагнула в вестибюль.