Косяк

(черновик)

К О С Я К *
Памяти моего друга.

Пометки:
СУДЬБА.
ПОИМКА.
КАРТИНА.
КОШАЧЬЯ ФОБИЯ.
ПРИРУЧЕНИЕ.
МУРИК.
КВЕРХУ ПУЗОМ.
ПРОПИСКА.
ХАРАКТЕР.
ПОЛЕНО.
КОСЯК.
РОДИНА.
ДРУЖБА.
ШУРЫ-МУРЫ.
ГЛУПЫЕ ИГРЫ.
ЭТИКЕТ.
ССОРА.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ.



СУДЬБА.
Судьба столкнула нас в саманке, которую я снимал на окраине Керчи. Вначале у него и имени-то не было. Это я дал ему кличку. Был он виртуозным и неуловимым налетчиком. Стоило мне на минутку выйти во двор, как кто-то, взявшись невесть откуда, оставлял следы грабежа. Как-то случайно мы чуть не столкнулись. Я вышел и зачем-то вернулся. Вдруг, слышу стук падающих со стола предметов. Только и успел глаза поднять, мимо пронеслась чья-то тень и исчезла в дверях...


ПОИМКА
От такой наглости я вознегодовал и задался целью изловить вора.  Догнать его я бы не смог, поэтому решил взять хитростью. День ото дня все ближе и ближе к двери оставлял во дворе что-нибудь вкусненькое. Однажды, в ясный солнечный день я тихонько вышел за порог и кинул по-над стенкой приманку. Замер. На привычный звук явился он! Наконец-то я мог хорошенько его рассмотреть.  Изголодавшийся зверь! Был он маловат для взрослого кота, довольно пушист. Серого цвета, дымчатый.  Его красила  чистая белая грудка. Белое переходило на мордочку и симметричным треугольником замыкалось над большими желто-зелено глазами. Непропорционально большая голова и хилое тельце. Одна лапка белая, другая серая. Так он и бежал, белое…серое…белое…серое…

Оказалось, кот квартировал под стогом, который стоял возле хлева на деревянном поддоне. Он был полый и кот свободно в нем лазил. В хлеву скучно на убой рос бычок Борька. Хозяева жили через два двора и каждый день они кормили скотину и молодую овчарку Лордика. Кот питался, чем кошачий бог пошлет. Мышами, кузнечиками, воровством. Никто его не кормил. Борькино не ел, а у Лордика стащить бы не смог. Не был вхож он в чужие дворы, даже в его собственном беспредельно царствовал соседский жирный кот Гитлер. Жалкий Косяк и носа не выказывал, в его присутствии. Боялся, сильных мира сего котов. Им доставалось все: кормежка, территория, кошечки. А Косяка сразу били, в глаз. Такова была незавидная и скудная жизнь недокота - жизнь только ради выживания. Откуда он вообще взялся?! Никто его не признавал. Все от него отказывались, «Ничейный!». Когда-то в саманке жила бабушка, может она была его доброй хозяйкой? Однако дети бабушки, нынешние владельцы двора, кота ненавидели и при первой же возможности кидали в него поленья. Кот почему-то никуда не уходил. Если зима выдавалась морозная, оставался чуть жив, отощавший и больной. Голодные они могут выжить всего несколько часов на морозе, а Косяк отчего-то жаждал жизни, наверное, ждал своего счастья. Ранней весною раньше всех встречал первые лучи солнца. Вглядывался в туманный розовый диск, поднимавшийся из мерзлой земли, и выпрашивал у одноглазого бога еды и тепла. Тепло понемногу давалось ему, а еда не всегда.

Появление в заброшенном дворе постояльца спасло Косяка в эту суровую зиму, дало ему счастливую возможность подворовывать. Как только вечером я приходил из города или просыпался по утрам, он включался в режим ожидания и в промерзшем поддоне часами ждал заветного звука.


КАРТИНА
И вот, картина… сжавшийся комочек нервов выскочил из-под стога, и помчался - попрыгал скорее схватить и есть. По инерции он почти добежал, но зыркнул вверх и застыл.  Что-то торчало не на своем месте… «ЭТО» напоминало ему тварей кидающихся поленьями. Он никак не мог понять, что «ЭТО»? Крутя мордочкой и наморщив нос, кот пристально вглядывался мне в глаза. Не шевелясь, я смотрел в ответ. Его серьезная физиономия меня рассмешила, и на губах выступила улыбка, а зрачки задрожали. «Лицо» кота исказилось испугом, он припал на лапы. Узнал, «Человек!» Но «ЭТО» не двигалось. Странно! И продолжало мирно торчать. Оно напомнило ему «ЭТО» из далекого прошлого, которое тоже кидало спасительную еду и прям, как кошка-мама, ревниво следило, не утащит ли кто другой. Косяк эмоционально раздвоился, не знал, бежать или не бояться? Я ласково и тихо заговорил, «Кусать хоцес? Идина! Кскскс…» и взглядом показал на кусок. «Кися, кися… кссс кссс кссс…» Доброе прошлое застучало в сердце у малыша. Казалось, голод целиком завладел немощным тельцем и оно, как-то само по себе, тихонько кралось дальше… Белое…серое…белое… ….серое …. …б-ее-л-о-е …. … с—ееее—р—о—е … … … Пока Косяк думал…

Блестя бриллиантами чешуек, сводя с ума неописуемым запахом рыбного счастья, перед ним валялась керченская целая свежепойманная селедка с рынка еще пахнущая Азовом.  Тельце кота, как магнитом, неумолимо притягивало к счастью, а голова переводила большие желто-зеленые глаза, то вниз, долго зачарованно, то вверх, быстро и озабоченно. Чем ближе притягивало тельце, тем меньше  голове оставалось сил убежать.  Я не шевелился! Косяк мучительно замяукал, «Не трогайте меня, пожалуйста! Мяяяяяяяяя!!! Я всего лишь хочу утащить это никому не нужное. Мяяя!!! Вы же сами выбросили…».

Наконец, он уткнулся в селедку, дернулся, и с  хрустом впил клыки. Вздрогнул. Испугал хруст сочных хрящей. Он испуганно замер, и тут же судорожно заработал челюстями, забыв про все. Не в силах перестать и утащить. Воспользовавшись моментом, я подкрался сзади и, решительно протянув руки, обхватил его за тельце. Кот окостенел, однако добычу не оставил. Не сопротивлялся, понимая, что целиком в моей власти. Я удивился, какой он неожиданно легкий - скелетик и шерстка.

КОШАЧЬЯ ФОБИЯ
Занес кота в дом, опустил на пол в теплой чистой зале, погладил и примирительно сказал, «Кися, кися…» Отошел. Кот понял, что я не обижу, но, сильнее прежнего,  ужас другого рода овладел им. Он бросил селедку, забился в угол и истошно завыл, как будто должна прибежать кошка-мама, и утащить в страну Котенкию, куда никакая тварь не осмеливается прийти. Я вытащил его к еде. На полусогнутых, кот опять забился в угол, «Мяяяя…, мяяяя…мяяяя…». Я вышел из дома и прислушался, он продолжал выть. Зашел и погладил его по голове. Он притих. Я взял на руки, замолк, но стоило отойти, как кот начинал выть и убегать, забиваться куда-нибудь, «Мя…, мяяу…, мяяяааааоооу!!!» Я озадаченно подумал, «Неужели у котов бывает клаустрофобия – боязнь закрытых пространств?!» Потом понял! Умудренный жизненным опытом, он, чувствовал себя в смертельной опасности там, откуда нельзя быстро сбежать, вышмыгнуть, скрыться. Наверное, не раз попадал в «ловушку» и  избитый, чудом, оставался жив.

Я попытался развлечь болезного какими-нибудь лакомствами. Подогрел  молока. Но его  выворачивало, от ужаса он вращал выпученными глазами и глотал слюну. Его колотило. Мне надоело возиться, и я отправил психического кота на улицу, а следом за ним и селедку. Взрывая когтями землю, он, замысловатыми  виражами взял направление и исчез где-то вдали двора. Брошенная рыба потом аккуратно исчезла.


ПРИРУЧЕНИЕ
Несколько раз проделывал я  «фокус» с поимкой зверя и он давался мне легче и легче, пока я не смог просто подойти и погладить его по голове. Вдруг, суровый налетчик, мечтательно прикрыв глаза, ответил встречным движением. Он заласкался, и теперь без боязни подбегал сам!

К дому я приучал его долго. Однажды просто запер и ушел на прогулку. Часа через два, свернувшийся калачиком на моей кровати, кот сладко потягивался и спрыгнул меня встречать. Он перестал бояться саманки потому, что это была моя территория, а может даже Котёнкия.

У тихо шепчущего в углу языками пламени настенного газового обогревателя стояло кресло, и я определил ему место там.  Теплое место коту понравилось и теперь он, поев, зевнув и потянувшись, деловито направлялся прямиком к туда. Запрыгивал, мылся, уютно сворачивался и дрых. Мне было приятно видеть его преисполненным уюта и благоденствия, самому становилось уютно. Когда называл его, он мурлыкал и переминал покрывало.

МУРИК
Жил я как-то на квартире у завхоза храма. Завел завхоз белого помесь персидского в меру пушистого кота. Спал Мурик со мной в зале, я на диване, а он на кресле. Мебель шла комплектом, одной обшивки. Завхоза бесило, что кот спал на кресле и линял. А, вдруг, кто придет в гости!? И распорядился, чтобы кот спал на коврике. Заставить спать на коврике кота?! Это же не собака! Я взялся уговорить хозяина оставить кота в покое, а кресло пропылесосил. Мол, кот еще мал и думает, что когда вырастет, станет таким же большим, как и мы. Поэтому вполне естественно, раз я сплю на «большом кресле» - диване, кот думает, что ему положено маленькое кресло. Логика была и завхоз, подумав, согласился. Так отвоевал я коту уютное место.
Завхоз притащил из столярки деревянный столбик, и мы приучили кота точить об него когти. Я думал, чему бы еще его научить. Однажды, когда я хотел его взять, он мяукнул. Я отпустил, потянулся опять, мяукнул. Опять отпустил. Неглупого Мурика «осенило», что у него есть «право голоса». Дошло до того, что он начинал мяукать заранее, лишь только я смотрел и спрашивал его, «Пойдешь ко мне?»… Если я был упорен и не отставал, протягивая руки, отповедь кота перерастала в длинную тираду. Со временем он ее так разнообразил, что уже в чем-то там меня убеждал, поводя глазами направо и налево. В каком-то смысле кот сделался по хорошему «нервическим» на этой почве.


КВЕРХУ ПУЗОМ
Вначале Косяк чувствовал себя на руках неуютно. Напрягался. Все искал место «посадки». Когда я его переворачивал, он растопыривал лапы и косил глазами вниз - боялся не успеть перевернуться. Я осторожно опускал и он, выпуская вперед лапы,  сходил вниз. Постепенно Косяк стал доверять. Спокойно лежал кверху пузом, сладко изгибался от удовольствия, потягивал лапами, расправлял позвоночник. Был уверен, раз у меня на руках, то в полной безопасности. Кот не знал случая, когда бы свалился. Я всегда его удерживал и мягко ловил. Косяк поверил, что я удержу его всегда и безмятежно переносил всякие полеты и верчения. Это даже начало его забавлять, он только в восторге глазами вращал. Несколько раз в день, в минуты отдыха я подходил к его креслу, привычными движениями подсовывал руки и делал под ним «лодочку». Косяк выгибался и сладко вытягивался кверху пузом в струнку, подрагивая от напряжения. Я удобно возвращал кота на место, он сворачивался и продолжал дрыхнуть.


ПРОПИСКА
Я выделил ему персональную силиконовую миску. В общем, «прописал»… Довольно быстро Косяк привык к тому, что он уже «чей-то» и сам стал проситься в дом, покушать или ночевать. Звоночком ему служил  Лордик. Косяк демонстративно дефилировал поближе к овчарке, «звонил» и шел к двери. Я знал, как Лордик лает на Косяка и открывал дверь. Голодный, он сразу бежал к миске, но никогда не выпрашивал еду. Если ничего не было, шел ждать на кресло. Если я кушал, садился напротив и смиренно, щуря на меня глаза, ждал, когда я с ним поделюсь.


ХАРАКТЕР
Постепенно я изучил характер компаньона. Косяк оказался очень порядочным и умным котом. На стол больше не лазил даже за селедкой. Дружбу кот ценил больше случайного куска. Я никогда не винил его за прошлые набеги, понимая, что Косяк просто спасался от голодной смерти. Уж очень скудное место уделила ему судьба. Постоянно голодный, а зимой замерзший, кот так и не смог вырасти в настоящего большого кота и заявить свои права на двор, издалека смотрел на кошечек, которые встречались с другими котами на сеновале. Головастик - недокот жил только тем, что с огромным терпением доставал себе пропитание. Наверное, он и не знал, что такое депрессия. Кому он мог  уткнуться в шерстку и посопеть о своих болях и страхах, кто мог его пожалеть?!


ПОЛЕНО
Во дворе бывали люди злые. Как-то пришел я домой и слышу, как в дверь, ударило что-то тяжелое. Вышел, а это изголодавшийся Косяк, услышав меня, неосмотрительно побежал проситься домой. Тут-то, его и заприметили. Схватили полено и саданули в кота. Знали, ведь, что мой! Кинули по привычке, как и раньше, пытаясь убить ненужного ничейного кота. Ихний то тоже сюда наведывается! Я вышел и забрал подбитого, прячущегося за углом, Косяка. Из левой лапки текла кровь, он долго хромал.

После этого Косяк так боялся этих тварей, что обознался даже мною. Подхожу к калитке и вижу, он во дворе ждет меня. Лордик запрыгал на цепи от радости. Я зашел во двор и, как всегда, позвал, «КосЯ. КосЯ…». А он отбежал и этак, как в первую нашу встречу всматривается в мое лицо и крутит с серьезным выражением мордочку, то вправо, то влево … Пытается понять точно ли это я или, вдруг, не я… Вроде похож. Я его , «КосЯ, КосЯ…», а он от меня! Так оглядываясь и вглядываясь, убежал он прочь. Может, только что двуногие нападали на него и  он думал, одна из них вернулась, под хозяина подделывается. На всякий случай и сбежал. На следующее утро вернулся домой, как ни в чем ни бывало.

КОСЯК
Я знал, что когда-нибудь мне придется съезжать и я не смогу взять его с собой, поэтому долго старался ему никакого имени не давать, чтобы не привязаться. Звал просто «кыся» или «кыша», или «кошак»…  Это перешло у меня в привычку и превратилось в «Косяк», несколько непривычное имя. По человечески «Косяк», по кошачьи ласково «КосЯ-КосЯ».

РОДИНА
Купил я костного фарша, подкормить отощавшего Лордика. Дал и Косяку. Тот съел. Месяца три никак не мог наесться, с тех пор, как стал домашним! Ел всё подряд, не задумываясь. Глотал и грыз, как автомат. Целиком сгрызал селедочные головы и куриные кости, пока не наел на свой скелетик мясца и не стал тяжеленьким. Шерсть красиво залоснилась, а повадки стали вальяжными, кот почувствовал силу и себя зауважал. Когда я стал кормить его парным бычком, Косяк понял толк в настоящей еде и от соленых голов да крепких костей начал воротить свой нос.

В тот день я смотрел французский фильм «Медведь» (1998 ). Медвежонок остается без матери, скитается и случайно натыкается на старого матерого медведя, который берет его под опеку... Нехотя, но берет – малышу то некуда деться. На медвежонка нападает рысь, и покровитель прогоняет ее одним рыком. Потом приезжают два охотника, приманивают и ловят медвежонка, пытаются убить медведя... Фильм понятен без слов, он на языке движений, на языке животных… Смотрел я его в первый раз, с огромным интересом интересом. Лежал на кровати с ноутом на животе. Решил впечатлениями поделиться с Косяком и взял его за компанию. Тот приклеился к экрану и водил по нему носом вслед за бегающими фигурками.  Шипел и выл на рысь. Когда было страшно, он, молча, глотал слюну, но от экрана не отрывался. Забавно было наблюдать, как кот заглядывал за экран, ища, «Куда это он сбежал?!» И хотя концовка у фильма хорошая, Косяк перенервничал и  захандрил. То ли от нервов, то ли от фарша, его стало рвать.  Я занял кошачью переноску в Керчи у знакомой, и, наверное, впервые в жизни Косяка, вынес его со двора. Повез в город к доктору на маршрутке. Наша остановка «Инкубатор» была как раз напротив огорода и Косяк, должно быть, давно уже издалека наблюдал за машинами и людьми… Вначале кот жутко испугался близкого рокота маршрутки, стремился вырваться, убежать, вернуться домой, во двор. Я был рядом и Косяк успокоился. Ему не по себе, но он только сжался в комочек и уткнулся носом в окошко, наблюдая всё вокруг. Он был очень понятливый. Кот стойко перенес все, и маршрутку, и врача, и посещение знакомой, у которой были две «палец в рот не клади» кошки. В квартире я его выпустил, и он сразу исчез. Забился под ванну. Так и просидел там, пока я был в гостях.

Я думал, у ветеринара кот перепугается, но он только притих и присмирел. Через сетку переноски пристально смотрел на молчащих и плачущих собратьев, читая по запахам, звукам и  глазам боль и несчастье.. Некоторые собаки и коты были у врача уже не в первый раз и вели себя привычно спокойно. Когда подошла наша очередь, я занес его к врачу и вытащил на ветеринарный стол.. Косяк пристально посмотрел доктору в лицо, послушал его спокойный голос, и никуда рваться не стал, даже, когда его больно кололи шприцем … Был ли он когда-нибудь у врача, или отчего-то сам решил геройски потерпеть, не знаю, но даже не мяукнул. Кажется, само внимание, с которым два человека разговаривали, смотрели на него и четырьмя лапами нежно и долго гладили и трогали, успокаивало недавно ничейного забитого и безымянного кота. Косяк был очень сообразителен, и понял, что это за место. Животные здесь старались не плакать… Значит, нужно и ему потерпеть, ждать, пока все не закончится! Может быть, ему казалось, что это некий «храм» типа укромного места, куда кошка-мама уносит котят от дождя и собак, где тепло и безопасно, там появляются люди, который тоже начинают их любить, «храм» куда животных приносят, когда им плохо. Чтобы на них смотрели и трогали странные говорливые существа, которые могут быть и добрыми богами и отвратительными тупыми хищниками. Переполненный впечатлениями кот, наверное, уже и не мечтал вернуться домой, так далеко мы уехали, и, так долго ездили...


Пешком, на троллейбусе, маршрутке, опять пешком, поздно вечером, наконец, мы вернулись из города домой. Я сразу выпустил его во дворе … С утра он не ел, но не стал ждать когда я открою дверь, и  ускакал во тьму, наверное, под свой стог. Ночью я вышел к колодцу и заметил, как он сидит на фоне сияющей полной луны, на самом краю конька крыши.. Что-то задержало на нем мой взгляд. Не обращая на меня никакого внимания, он, щурясь и переминая лапками по деревянным доскам, не спеша, с любовью свысока окидывал окрестности своей  маленькой Родины, улицу, соседние дома и дворы.  Словно ликовал, «Я вернулся!». Вернулся туда, где, может быть, кошка-мама родила, провел детство и вырос, у него была хозяйка… в свою вотчинку, в свой наследный двор. И даже, когда его били здесь залетные коты, Косяк упорно держался за «родину». Бывало, он бедствовал один одинешенек, и чуть не умирал морозными зимними ночами от холода и голода, но ему наверняка было, что еще повспоминать хорошего из страшных будней.

Косяк сидел на крыше, и смотрел вдаль, «улыбался» , щурился, перебирал от удовольствия лапками. На языке, который я придумал специально для него, я пригласил его покушать, «кыша, кыша, иди, на…»… Он вздрогнул, очнулся, повернул ко мне мордочку и, в спешке неловко, задом, раскорячив лапы, спустился с конька на козырек. Я подхватил его, и отнес в дом, прямо к миске. После уколов антибиотиками и витаминами ему полагались теплое молочко и кусочек парного мяса.

Я знал, через месяц я навсегда покину его, не смогу взять с собой.. В этот последний месяц я его особенно жалел, ведь, он даже не догадывался, что я его «брошу» и думал, что счастье пришло в его кошачью жизнь навсегда.
В зале стояла палатка, в которой я прогревался. В ней лежал дорогой надувной туристический матрас. Я очень боялся за вещь и держал палатку закрытой. Косяк однажды зацепился на ней когтями и пытался потянуться, но я сказал, «Ух!» Одного замечания хватило, чтобы он к палатке больше даже не приближался. Меня смешило, как он демонстративно её не замечал, отворачивался и обходил подальше. Ходил он как-то «по струнке», по одной и той же дорожке. С улицы к миске, от миски к креслу… Наверное, прежняя суровая жизнь сделала его очень экономным в делах и движениях, и он не тратил время на пустые дела и хотел быть дисциплинированным.


ДРУЖБА
Лишь изредка Косяк покидал свое кресло, чтобы перебраться в другую комнату, хотя там и было холоднее, лишь бы смотреть, как я работаю на ноутбуке. Это ему очень нравилось. Он лежал у стола на кресле, перебирал по нему лапками и  посматривал на меня. Любил кампанию! Как-то Косяк приволок к моим ногам мышь. Я ее есть не стал, тогда он нехотя съел сам.



ШУРЫ-МУРЫ.
Как-то вечером теплой крымской весной вышел я во двор, от стога пахло прелью. Слышу какие-то кошачьи разговоры. Один, «Мр-мры-мра-умр-ру-мр…», а другой недоволен, «Уууууумммм, уууууу». Включил фонарик-зебру поярче, вижу мой Косяк, что-то барышне – кошке в ухо рассказывает, а рядом Гитлер негодует, отбивают у него кошечку. Косяк трусит, но не убегает, а Гитлер пока воет, не нападает. Барышня ждет, кто же смелее. Подошел я и погладил Косяка по голове. Вся троица не шелохнется даже, видно серьезная разборка. Жалко стало своего кота, прогонит его Гитлер. Взял я, Гитлера и прогнал, а сам ушел. Косяк в первый раз осмелился залезть на сеновал, раньше сидел под стогом. Откормился, почувствовал силу,  захотелось ему в жизни кошачьей поучаствовать. После этого случая Косяк стал во дворе хозяином, под моим прикрытием...


ГЛУПЫЕ ИГРЫ.
Со временем я научил Косяка играть с фантиком, привязанным за ниточку. Сначала ему было неловко заниматься такими глупостями. Он понимал, что фантик это бумажка, которая скачет потому, что я дергаю рукой, и играться было, если не ниже его достоинства, то непривычно… Я впустую предпринял несколько попыток, но безуспешно. Однако, как-то попал коту под настроение. Возил бумажку из угла в угол прямо перед его носом, пока у него автоматически не дернулась лапа, цапнув движущуюся цель. Я выдернул фантик и продолжил. Кот и не думал играться, но чтобы вот так что-то убежало из его охотничьей лапы, этого он терпеть не мог. Косяк сгруппировался, настроился на охоту и не замечая этого стал со мной играться. Наигравшись, он, вероятно, поймал себя на мысли, что занимается глупостями, уселся и стал деланно безразлично наблюдать, как я старательно вожу фантиком. С тех пор Косяк изредка стал поигрывать, главное было поймать его настроение.


ЭТИКЕТ.
В морозы саманку трудно было нагреть газом, но палатке электрическим обогревателем с турбинкой  воздух можно было прогреть до 30-35 градусов. В особо холодные ночи, когда на улице стояли трескучие морозы, я отключал газовый обогреватель и забирался в палатку. Брал прогреться и Косяка. Лежал я на надувном матрасе и очень боялся, что не услежу, и он нечаянно цапнет его своим когтем. Клал на свой живот и по воздуху отправлял обратно наружу. Косяк уловил, что в палатке ему можно быть только на моем животе, и никогда с него не слазил. Было забавно наблюдать, как он изо всех сил старается на нем удержаться, когда я неловко ворочался. Наверное, хотел быть безупречным котом, не потерять счастье быть чьим-то. Однако это ему не помогло.


ССОРА
За месяц до моего отъезда мы… точнее я с ним поссорился. Твари подбили Косяка поленом, и из сустава правой лапки-руки сочилась кровь. Перекисью я продезинфицировал ранку и взял его себе на кровать, гладить. Вскоре я задремал, уткнувшись лбом в дремлющего кота.  Повернулся во сне и задел лбом его лапку… Инстинктивно Косяк ударил мне прямо в глаз. У охотника удар точен и мощен. Было очень больно. Недолго думая, я сгреб его, встал на колени и зажал между ног. Кот оказался в мягком застенке. Для острастки, не больно, я начал его лупить, приговаривая, «Уххх! Уххх! Уххх!». Вначале кот рванулся и гневно замявчал. Это была первая реакция на унижение. Гнев нарастал ревом. Вдруг, он понял, что ничего сделать не может, рев, обломившись,  перешел в рыдания. Кот, задыхаясь, рыдал совсем, как человек, от горькой обиды! Мне стало стыдно, я перестал лупить. С самого начала я относился к нему с уважением, как к равному, и со временем, пробудил в нём индивидуальность и чувство самоуважения. Кот больше не считал себя никем и ничем, он был мой, со мной он очень даже кто - Косяк! А я, унизив и оскорбив его, взял и всё разрушил. Кот снова стал никем и ничем, безымянным ничтожеством, он горько терял самоуважение и плакал от горького предчувствия, что сейчас его выкинут навсегда, и рыданиями раскаивался, наверное. Моя обида еще не прошла, и я вышвырнул его на улицу. Все равно нужно было как-то наказать, ведь, лапой в глаз нельзя! Я проверил, глаз не пострадал, только веко раскраснелось. Решил, хотя бы на время, сделать вид, что мы незнакомы, и он больше не мой. Наутро Косяк, как ни в чем не бывало, пристроился ко мне и подбежал к двери, но я на него даже не посмотрел, и хлопнул дверью прямо у него перед носом. Косяк никогда не забегал в дом первым. Иногда его нужно было приглашать и даже упрашивать. Он любил, когда его приглашали! Сядет прямо перед дверью и смотрит на меня, а зайти не может. Иногда у меня не хватало терпения, я хватал его и переносил через порог.

Размолвка долго продолжаться не могла. Я знал, через месяц он опять станет бездомным и ничейным, снова отощает до крайности, и когда-нибудь ему попадут поленом по голове. На следующий день я сдался, вышел, и разыскал его сам. Кот обрадовался и долго колебался можно ли ему в дом. Я занес его и посадил на кресло. Показал на свой глаз, «Ухух!» и Косяк виновато опустил глаза. Он не забыл! Первое время был очень скованным, опасался поступить как-нибудь неправильно, чтобы его опять не выгнали, но вскоре мои ласки убедили его, что дружба продолжается, как прежде.
Вдыхая в братьев меньших индивидуальность, мы создаем личность и дружим с этой личностью на равных, поднимая животное на небывалую доселе высоту самосознания и самоуважения. На равных потому, что эта личность создана по нашему подобию, это наше отражение. И мы можем позволить себе эту маленькую дружбу маленького друга с собой, можем сберечь ее, в силах не предать. Животное, вовсе не глупое, вдохновляется мощным человеческим разумом, радуется, расцвеченным по новому бытию и долго скучает по любви и дружбе, если, вдруг, хозяин пропадает. В Косяке я, наверное, видел самого себя, такого же одинокого, несчастного и никому не нужного. Уважая и жалея Косяка, я уважал и жалел самого себя!

На рыбном рынке я купил своему дружку самой любимого его лакомства - свежего керченского бычка, парил и кормил в этот последний месяц столько, сколько тот мог съесть.

Раньше у меня всегда были кошечки или коты, если была такая возможность. Когда же началась скитальческая жизнь я, конечно, не мог уже заводить животных. Но если доводилось, всегда старался «вдохнуть в них душу», научить какому-то набору слов и жестов. Некоторым словам я научил и Косяка, но он и так все понимал по жестам и интонации. Мне нравилось, когда он смотрел мне прямо в глаза и щурился, словно читал мои мысли и часто угадывал!


ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
10 мая я должен был оставить саманку… До поздней ночи собирал свой рюкзак. Остальные вещи уже отвез на хранение к знакомой. В полной туристической выкладке я должен был ехать в свой родной ставропольский край продлять паспорт, получать загранпаспорт, чтобы затем продолжить свое далекое путешествие. Я жалел кота больше обычного, гладил, разговаривал, закармливал, чтобы он отъелся на недели вперед. Кот не догадывался о разлуке, ведь, хозяева не так часто бросали его. Когда я закончил сборы, сытый Косяк побежал греться на солнышке в огород, меж грядок. Пришли хозяева. Я простился с ними и, взвалив тяжелый рюкзак, через огород пошел на маршрутку. Я звал и искал Косяка, погладить в последний раз, но его нигде не было.

С 10 мая до 13 ноября я был в «походе». 12 августа меня сбила машина, я попал в травматологию. Легко отделался. Когда еще жил с Косяком, по свежим впечатлениям, задумал написать рассказ об этом замечательном, никому не известном, коте. Но как-то не хватало времени! В самые тяжелые моменты своего полугодового путешествия, я частенько вспоминал друга и думал, какой же он чистенький и порядочный кот… Некоторым людям поучиться бы его порядочности и уму… Так или иначе, я посчитал своим долгом сделать для своего последнего друга всё, что в моих силах, хотя бы написав о нём… И вот, вернувшись из тяжелого путешествия, еле живой, добравшись до компьютера, пишу о нём рассказик, чтобы люди знали, что самые неказистые и грязные коты в душе могут быть очень хорошими и порядочными. Чтобы они  не кидали в них поленья!

Когда за окном морозы мне мнится, как он голодный, там, свернувшись калачиком в сене, спит, а из носика по морозу идет пар, остывая ледышками на усах. И снится ему лето и солнце, то, как он встречает меня с города.
Мне страшно, что в очередной раз он не увернется от полена, уползет под стог с перебитым хребтом и замерзнет, не понимая, почему не слушаются лапы, и он не может свернуться клубочком и согреться.  Ему больно и одиноко, но он по привычке терпит и ждет и, может быть, в самый последний момент бесконечного кошачьего терпения, послышится самые чудные в мире звуки знакомых шагов и звяканья ключей.  Он так давно не слышал своего настоящего имени «КосЯ-косЯ…», а сам его промяукать не может. В бреду ему мнится последнее видение из «хорошего мира», миска, кресло, пошептываение газа и мое стучание по клавиатуре ноутбука. Он пытается вскочить и побежать на голос, но лапки лишь перебирают в воздухе, и Косяк забывается вечным сном…

Адрес кота: п. Войково (Керчь), ул. Средняя 31, Стог сена. Этот дом прямо напротив ост. Инкубатор (62 маршрутка с автовокзала). Левый огород. Звать ласково и мягко: «КосЯ-КосЯ» или «КЫша-КЫша», «на-на» или «иди-на»…

*- Косяк у меня ласкательное от «кошак»
Оригинал рассказа, где он обновляется : http://www.proza.ru/2015/11/20/2261
В ЖЖ - http://vasnas.livejournal.com/293450.html
OLX.UA -