Студенты. Зри в корень

Хамить в России начали как-то незаметно. При царе-батюшке явление это было малозаметным и нераспространенным, потому что каждый человек четко знал свое место. Чиновники имели табель о рангах, которых было всего четырнадцать - начиная от коллежского регистратора и кончая действительным тайным советником первого класса. Естественно, были выработаны правила обращения к тому или иному чиновнику. Например, было немыслимо обратиться к тайному советнику иначе, как "ваше высокопревосходительство". Или попытался бы какой-нибудь невежа назвать статского советника "вашим благородием". Его бы быстренько проучили, вразумив, что к обладателю сего ранга следует обращаться только и только, как "ваше высокоблагородие", а подобным образом, то есть термином "ваше благородие" следовало говорить с титулярным советником. Почитайте "Записки из мертвого дома" Достоевского и убедитесь, что и в остроге к чинам относились подчеркнуто подобострастно. Знаменитая в те времена поговорка "чин чина почитай" как нельзя лучше отображала взаимоотношения людей различных, так сказать весовых категорий, а отношения эти служили неисчерпаемой темой для литературных произведений, например, у Чехова и у Гоголя. Когда же грянула революция и победившие большевики пошли руководить народом, тогда и выяснилось, что им дозволено очень многое, чего не было дозволено даже тайным советникам, то есть "их высокопревосходительствам" - и расстреливать  разных оппортунистов, уклонистов, интеллигентов и попов, и экспроприировать буржуазную и крестьянскую заначку, и сажать всех несогласных, а на худой конец - хамить с высоты своего положения. Грубили и оскорбляли сами вожди, - никто иной, как дедушка Ленин называл своих политических оппонентов "политическами проститутками", а прекрасного писателя Короленко - обыкновенным говном. Эстафету ругательств у первого вождя переняли последующие, направо и налево кроя матом подчиненных. Говорят, что Хрущев обращался к Брежневу не иначе, как "сучий потрох". Охотно верится, и eсли это так, то можно представить, какими выражениями он награждал остальных подчиненых. Известная армейская поговорка "Я начальник - ты дурак, ты начальник - я дурак" как нельзя лучше описывает реальные взаимоотношения нынешнего руководства с подчиненными, будь это в консерватории, в министерстве иностранных дел, либо в универмаге, не говоря уже о коммунально-жилищном хозяйстве. Разумеется, все шло от высшего начальства Ругался вождь - ругались подчиненные. Не ругаешься - значит ты - личность подозрительная, может, даже интеллигент, не тот, который наш, рабочий, а из старых - буржуазных, а посему - вычеркиваем из списка. Увы, раз начавшись, процесс унижения подчиненных остановиться не может, уж слишком велика его привлекательная инерционность. Да и работать таким манером гораздо проще.
        Люда жила с матерью, Раисой Тарасовной Курленко, в двухкомнатной хрущевке на окраине Лисичанска, на Гаевого. С одной стороны через улицу был разбит ничейный фруктовый сад, а с другой, через железную дорогу, можно было через рощу выйти прямо к реке. Места были очень живописные и летом на пляже было много народа, особенно молодежи. 
       Родители Люды были в разводе и мать, работавшая дежурной на станции, растила девочку одна. График дежурств - сутки через две, не позволял ей в полной мере заниматься воспитанием дочери, а потому девочка выросла вполне самостоятельной, с независимым характером. После школы Люда с одноклассницей Ольгой поехали поступать в Харьковский педагогический институт и на первом же экзамене обе срезались. Вернувшись домой, подруги без труда поступили в местное педучилище. Тем не менее мечтой обеих девушек оставался Харьков, с его проспектами, метрополитеном, памятниками и зоопарком, а главное, симпатичными студентами, и потому было решено после окончания училища вернуться туда и рискнуть заново. 
       Михаил Левин родился и вырос в Харькове, так же, как его отец и дед. Семья Левиных жила в прекрасной квартире на Даниловской, в двух шагах от университета, где профессорствовали родители Миши, а сам он был без пяти минут кандидатом наук, заканчивая последний курс аспирантуры на экономическом факультете университета и имея виды на продолжение славной традиции предков. Жизнь молодого человека текла без каких-либо коллизий, - родители единственного сына обожали, удовлетворяли все его прихоти, правда в меру, отчего Левину-младшему жилось легко и весело. В аспирантуре Миша познакомился и подружился с Володей Юрченко, приехавшим в Харьков из Лисичанска. Володя был на три года старше Миши, отслужил в армии, повидал жизнь и упорно стремился к своей цели - после защиты диссертации устроиться в один из коммерческих харьковских банков. 
       Летом Володя пригласил Мишу к себе в гости, соблазнив пляжами и красивыми девушками. Оно так и оказалось. В первый же день на пляже ребята познакомились с нашими героинями - Олей и Людой. Вечером знакомство было продолжено в местной дискотеке, а в итоге случайная встреча переросла в довольно серьезные отношения между Людой и Мишой. Были и романтические ночные прогулки по берегу реки, и чтение стихов, и нежные признания. Увы! Неделя прошла, как день, как час и влюбленные расстались, лелея надежду на новые встречи. Конечно, Миша часто из Харькова звонил своей зазнобе и подолгу разговаривал на самые разные темы, но все-таки, в основном, разговор вертелся вокруг долгожданной встречи. Немного Мишку коробило то, что Люда была резковата, а порой, будучи не в настроении, и груба.
       Если Людмила нашла своего Руслана - Мишу Левина, то у Володе с Ольгой отношения не сложились и молодые люди расстались, даже не начав толком встречаться. Зато по возвращению в Харьков Юрченко встретил и полюбил Оксану, студентку выпускного курса того же факультета и стал с ней интенсивно встречаться, в связи с чем у него с Мишей состоялся серьезный разговор.
 - Миша, как думаешь, мы с Оксаной друг другу подходим?
Разумеется, Миша думал именно так.
 - Слушай, не надо мне поддакивать, прошу тебя. Вопрос этот для меня очень важен. Я, видишь ли, хочу сделать ей предложение.
 - Ну, а в чем проблема?
 - Да как тебе сказать. В общем, мне нужна твоя помощь.
 - Ты на что намекаешь?
 - Не шути святыми вещами. Видишь ли, я звонил и говорил с родителями, и отец меня очень просил прежде чем сделать ей предложение, познакомиться с ее матерью.
Миша промолчал, но внимательно друга слушал.
 - Так вот. Отец настаивает, что какова мать, такова будет и дочь через двадцать лет.
Левину неожиданный поворот разговора понравился.
 - Слушай, это гениально. Твой отец зрит в корень. А кстати, у нее мать-то есть?
Володя поморщился.
 - Ты поменьше шути, остряк чертов. Не понимаешь, что дело архиважное?
 - Понял. Какие есть предложения?
 - Да сам не знаю. Оксанка так ни разу к себе домой меня не пригласила, а навязываться, сам понимаешь..
 - А, ну да. То есть, ты хочешь, чтоб я ее вычислил и преподнес тебе на блюдечке?
 - В общем, да.
- Ладно. Эта неделя у меня вроде легкая. Давай выкладывай.
 - Чего выкладывать?
 - Ну это, адреса, явки, особые приметы. И не забудь записать, - у меня память на такие вещи дырявая.
       На следующее утро Миша сидел в кепке и темных, шпионских очках на скамейке перед четырехэтажным кирпичным домом во Франковском переулке, в окружении двух бабуль, время от времени бросавших на чужака недобрые взгляды.
 - Я из горсовета, - солидно объяснил старушкам Мишка, - архитектор. Производим учет жилфонда на соответствие норматива жильцов с привлечением статматериалов.
Старушки притихли и овцами смотрели на "архитектора".
В это время из подьезда вышла Оксана и не обращая внимания на странную компанию, скорым шагом прошла мимо.
 - Это кто? - строго спросил Мишка.
Бабульки,  захлебываясь и перебивая друг друга, стали рассказывать. Аспирант, фильтруя информацию,  слушал их приблизительно минут сорок, узнав массу интересных сведений, в частности, о том, что у Оксанки есть младший брат, - разбойник и хулиган, что мать с ним не справляется, да и куда ей справляться, ежели цельными днями работает вооон в той булочной с утра до вечера, а их сосед Николай Петрович давеча...
Дальше Мишка не слушал. Вручив каждой старушке по конфетке и попрощавшись, он позвонил Володе и через десять минут начал докладывать.
 - Воон в той булочной и работает, - закончил Левин.
 - Ну, чего ждем, давай зайдем, купим хлеба и посмотрим на тещу.
В булочной народу было мало. У прилавка стояла мощная тетка весом под центнер. Ошибиться было попросту невозможно. Юрченко-старший был тысячу раз прав. Тетка выглядела, как карикатура на Оксану, - черты лица были невероятно похожи, только вот булочница была толще дочери раза в три. Володя молча расплатился и друзья вышли, а на улице, взглянув друг на друга, захохотали. Оксане был подписан приговор, и вскоре пара рассталась.
       На январских каникулах Миша решил сделать любимой сюрприз и, не сообщив о приезде, сел на поезд Сумы - Челябинск и ранним морозным утром прибыл в Лисичанск. Странным было то, что на перроне сошел только он один. Пустынная станция выглядела совсем заброшенной, если бы не свет в небольшом помещении в конце платформы. Туда Левин и направился. В комнате с надписью "Дежурная" сидела немолодая, пухлая женщина.
 - Скажите пожалуйста, а где здесь зал ожидания?
 - Чего? - от смеха зашлась дежурная, - отродясь не было.
 - А как добраться до города?
 - На автобусе.
 - А где автобус?
 - А через три часа и начнет ходить.
 - А другого транспорта нет?
 - Есть. Ноги в руки и бегом марш. Через полчаса до города и добежишь, ха-ха-ха.
 - А можно здесь подождать?
 - Не положено. И, вообще, закрой дверь.
 - А что вы мне тыкаете?
 - Вишь ты, какой нежный. Закрой дверь, - рявкнула дежурная.
Мишка закрыл дверь и принялся мерить перрон. На счете "десять" в голове что-то щелкнуло. Аспирант подошел к двери и прочел надпись:
 - Дежурная по станции Курленко Р. Т., затем внимательно вглянулся и обомлел.
 - Да ведь это Людкина мать, - пронеслось в голове.
 - Точно, Людка же говорила, что она на станции дежурит. И похожа здорово. Да, точно, вылитая Люда.
       Говорят, умные люди учатся на ошибках дураков. Левин дураком не был. Через десять минут к платформе подошел поезд Луганск – Сумы, проезжавший через Харьков. Наскоро договорившись с проводником, Мишка подбежал к комнате и открыл дверь.
 - Прощайте, тещенька, - как можно любезнее обратился несостоявшийся жених к несостоявшейся теще.
 - А? Что? Чего?
Миша помахал на прощание рукой и побежал к вагону.
Когда через несколько дней Люда позвонила ему домой и спросила, в чем дело, Мишка не удержался и посоветовал ей спросить маму, а Володю попросил передать привет родителю.