Миниатюры. Борис, ты не прав

                «Борис, ты не прав»

        Ты не прав, Борис Морголин! Ты глубоко неправ, счастливый теперь житель уютного и благополучного Карлсруэ! Вспомни, мы сидели с тобой за одной партой с четвертого по седьмой класс. Мы всей мальчишеской толпой приходили к тебе домой слушать «Маяк» и смотреть первый в селе телевизор с экраном величиной как почтовая открытка. Мы сдавали твоему отцу макулатуру, металлолом и шкурки сусликов, а он взамен одарял нас всякой ерундой вроде глиняных свистулек. Мы пили «ситро», которое он делал из колодезной воды с сахарином, подкрашенной марганцовкой. Ты втолковывал нам тонкости усушки, утруски и «торговой скидки».
 
      Потом мы не виделись целых двадцать лет, - до первой встречи класса в родном селе. Потом мы встречались классом через каждые пять лет, и ты всегда готовил отличные шашлыки. Я приезжал в Красный Яр каждый год, - повидаться с матерью, - и мы с тобой встречались тоже каждый год. Мы с женой даже пару раз ночевали у вас в Энгельсе. Ты даже подарил мне мешок семенной картошки, но она в дождливом Подмосковье не прижилась.
 
      Потом ты уехал в Германию. Твои трое братьев уже давно жили «за бугром», - евреи, как прирожденные космополиты, находят родину везде, где имеют прибыль, - и ты решил покинуть обнищавшую, немытую, полуголодную Россию. Твоя дочь как-то приехала в Энгельс, и она ужасалась, «как мы могли тут жить!?».       А потом ты вдруг перестал общаться со мной.
 
      Возможно, я обидел тебя, когда заявил, что во всех бедах современной России «виноваты жиды». Но ведь эта так, и ты не можешь возражать! Может, ты обиделся, когда я в «Рондо на закате» описал, как твоя Зина выхаживала тебя после тяжелейшей операции, как медленно возвращала тебя к жизни. Но я писал об этом, лишь чтобы показать вашу привязанность друг к другу, показать преданность Зины. Может, ты обиделся, когда с в шутку попросил тебя при встрече с Горбачевым плюнуть ему вдогонку, как предателю. Но это не только моя просьба, о том же думают миллионы русских. Больше я, вроде бы, ничем не провинился. Разве что ты поставил свое еврейское первородство передо мной, русским, выше нашей дружбы, которая прошла через всю нашу нелегкую жизнь.
 
      Если так, то ты неправ, Борис.