Первое знакомство с мотоциклом
Ни я, ни мои родители, ни мои родственники и друзья, и думать не могли, что я когда-нибудь буду врачом. Почему? Да потому, что я с малых лет имел большое пристрастие к технике. А раз тянет к технике, значит, и быть мне инженером и учиться мне предстоит в техническом ВУЗе. Но, как говориться, судьбе виднее.
Действительно, в детстве меня очень интересовали автомобили, электричество, любого рода двигатели, радио и т. д. Так, например, еще в 5 – 6 классах я самостоятельно мог изготовить электрический двигатель из консервной банки и катушки тонкой проволоки. Они подключались к батарейке или к электроплитке с открытой спиралью, и вращались, что мне очень нравилось. Я даже «изобрел» свой электродвигатель, в котором катушка из проволоки притягивала якорь, и от него вращение передавалось на кривошип, но изготовить такой двигатель мне не пришлось, так как вскоре у меня появились другие интересы, в частности я начал заниматься гимнастикой и другими видами спорта, и довольно успешно.
Из консервных банок я делал паровой котел, припаивал жестяные стойки, вставлял в отверстия спаянную опять же из банки крыльчатку, против которой в дне котла проделывал отверстие, и когда закипала вода в котле, то пар вырывался из этого отверстия и струя ударяла по крыльчатке, и она начинала быстро вращаться. Все это приводило меня в восторг. Очень любил делать деревянные пропеллеры, которые вращались от ветра . Даже сейчас у нас на дачном участке всегда вертятся два – три пропеллера, разгоняя птиц и живущих в земле грызунов. А однажды я сделал большую ветряную мельницу, размер крыльев которой равнялся длине шпалы, т. е. метра 70 сантиметров. Почему такой размер? Да потому, что на дрова нам привозили бракованные доски от этих шпал. Такое сооружение привлекало и других ребятишек, которые жили в нашем доме, а уж взрослые, проходя мимо, останавливались и говорили: – «Ну ты смотри-ка! Настоящая мельница, да еще и вертится!».
После очередной доставки дров в виде досок такой же длины, я сколотил... лодку. Да, лодку, длиной 2 метра 70 см. Сколотил концы двух досок через брусок гвоздями, поставил в борта распорки и с помощью веревки и рычага стянул противоположные концы досок, сколотив и их через толстый брусок гвоздями. Дно было из таких же досок, прибитых к бортам гвоздями. Затем забил в щели паклю и залил все это варом (или гудроном), разогретым на костре. Вместе с Иваном Козловским, проживавшим в нашем доме, мы перетащили лодку на ближайшее озеро, которое находилось от нашего дома на расстоянии трехсот метров, и торжественно столкнули лодку на воду. Первым в лодку заскочил Иван и загребая руками, поплыл к противоположному берегу озера. Однако доплыв до берега, Иван оказался сидящим в воде, как в ванне, лодка сильно пропускала воду. Мы вытащили лодку на берег, перевернули ее, вылили воду, и теперь уже я поплыл по озеру в лодке, которая быстро заполнялась водой. Но до берега я доплыл. Лодку оставили в воде, и я видел, как местные ребятишки пытались кататься на ней по озеру. Так и осталась она зимовать в озере, и последний раз я видел ее наполовину торчащей изо льда на средине озера.
Затем я увлекся фотографией и занимался этим делом очень долго, даже тогда, когда работал хирургом. А во время учебы в институте я увлекся радиотехникой. В журнале «Радио» находил простейшие схемы радиоприемников, покупал радиолампы, сопротивления, трансформаторы и др. и паял приемники. И вот однажды я включил только что сделанный приемник, и из динамика полилась музыка, а затем речь диктора... Радости не было предела. Ведь всё сделал сам. А ещё позднее монтировал маленькие приёмники на полупроводниках, все детали которого помещались в обыкновенной... мыльнице.
Но это всё ещё предисловие к моему основному повествованию и должен ещё сообщить о том, что уже в девятом классе я был признанным мотористом катера и умел работать на дизеле марки 3Д6. А уж у штурвала катера я стоял всегда, когда мы с отцом по его делам плавали по Оби. Приходилось делать самокаты на подшипниках, на коньках, даже однажды построил парусный буер на лыжах и мы с ребятишками катались на нем, лежа на животе, планеры, летающие пропеллеры, пистолеты-поджиги и многое другое.
В общем, все говорило о том, что мне предстоит учеба в техническом вузе и после окончания школы родители рекомендовали мне пойти учиться в НЭТИ, институт связи, строительный институт, институт железнодорожного транспорта и т. д. Но, как говориться, от судьбы не уйдешь, и я подал документы в медицинский институт. Почему? Я до сих пор не могу это разумно объяснить, но что-то меня в медицине заинтересовало и заинтересовало настолько, что я ушел в эту профессию с головой. Так я стал хирургом, позднее защитил кандидатскую диссертацию и стал называться кандидатом медицинских наук, да еще получил учёное звание доцент. Мои пациенты и ученики говорят, что я был не плохим хирургом и педагогом. Со многими моими учениками у меня остаются крепкие, многолетние, дружественные связи.
Вряд ли мне удастся обо всём рассказать, соблюдая хронологию, поскольку придётся возвращаться назад, в юность. Вот и сейчас я должен вернуться в те времена, когда я учился в 5, 6, 7 классах. Однажды я вышел из дома встретить отца, возвращавшегося с работы. Вышел и увидел, что отец стоит рядом с мужчиной, который сидит на мотоцикле, и они разговаривают. Я уставился на мотоцикл и не мог оторвать от него глаз. Я обошел мотоцикл вокруг, присел на корточки и начал рассматривать детали. Мое любопытство заметил хозяин мотоцикла и спросил у отца:
– Олег Николаевич, а может быть я вашего сынишку прокачу до понтонного моста? Тут не далеко.
– Ну что же, – проговорил отец, – прокатите, только осторожно. А ты, Юрашка, сразу домой…
И я уселся на заднее сиденье, хозяин завел мотоцикл, включил скорость и мы медленно тронулись в путь. Я был на седьмом небе от счастья. Треск мотора, ветер в ушах, скорость – всё это произвело на меня большое впечатление. Вернувшись домой, я долго рассказывал родителям о поездке на мотоцикле и как это здорово!
Все это происходило в 1946 году. В этом же году мой отец решил построить собственный дом. Он выхлопотал место под строительство дома почти на берегу того озера, на котором мы плавали на сделанной мной лодке, уже плотники начали собирать сруб, уложили последний верхний венец бревен, но вдруг отца вызвали в прокуратуру и запретили строить дом, мотивируя тем, что он главный инженер лесоперевалочного комбината, да ещё и не член партии и такого права не имеет. Вот был бы простым рабочим, тогда другое дело. Были, были такие времена... И сруб пришлось продать. Покупатель приехал на мотоцикле «Харлей Стивенсон». Это американский мотоцикл, каких в то время было довольно много в Новосибирске. Пока отец беседовал дома с покупателем, я со всех сторон осмотрел этот мотоцикл. Вот это машина, скажу я Вам! Вскоре вышли отец и покупатель сруба. Они еще не много поговорили и начали прощаться. Уже перед отъездом отец спросил у владельца мотоцикла:
– А сколько такой аппарат стоит?
Тот ответил:
– Мне он достался за 10000 рублей, а вообще-то он дороже стоит. Ну, до свидания!
Взревел мотор и теперь уже владелец и нашего сруба, и мотоцикла скрылся за поворотом. Отец продал сруб за 9000 рублей. Но мотоцикл этой марки мне очень понравился. Эх, нам бы такой… В 1947 году мы часто ездили в воскресенье к своим родственникам – моим тёткам по материнской линии и двоюродному брату Артёму Савичу. Проживали они по адресу ул. Советская, дом 36. В этом же доме проживал друг Артёма Виктор Миланин, у которого был мотоцикл «ИЖ-350». Виктор был немного старше нас и имел «права» на мотоцикл. И вот однажды, когда мы бегали по двору, на мотоцикле подъехал Виктор. Он заглушил двигатель, установил мотоцикл на подножку, и все окружили его тесным кольцом. Я, естественно, осматривал мотоцикл со всех сторон, трогал рычаги управления, попинал колеса, как раз в это время подошел Виктор и сказал: – Ну, Юрка, садись, я тебя прокачу.
У меня аж дух перехватило. И вот мы выезжаем на Красный проспект, катим мимо площади Ленина, разворачиваемся у кинотеатра «Маяковский», едем по проспекту назад и въезжаем во двор дома. Восторгу моему нет предела. Такая поездка! Я помню это ощущение до сих пор. Как это было здорово!
А вот ещё один случай встречи с мотоциклом. Однажды в воскресенье мы всей семьей отправились в гости к дяде Филе (так мы с Тёмкой называли брата наших матерей Филиппа Васильевича Куркова, нашего дядьку). Когда мы подошли к дому, то я увидел во дворе мотоцикл марки «К-125». Это была самая маленькая модель мотоцикла тех времен. А когда мы зашли в квартиру, то выяснилось, что этот мотоцикл принадлежит дяде Филе. Я только подумал о том, как бы прокатиться на нём, как дядя Филя проговорил:
– Ну что, Юрка, наверное, хочешь прокатиться на мотоцикле?! Ну, вот тебе ключ, покатайся по территории горбольницы, но за пределы не выезжай, а то милиция поймает!».
И я вылетел счастливый во двор и подошел к мотоциклу. К этому времени я уже знал, как заводить мотор, как трогаться с места... Я вставил ключ зажигания в замок, повернул его вправо – загорелась лампочка на фаре, затем ногой покрутил кикстартер и мотор завелся. Я уселся на сиденье, выжал сцепление, включил скорость и понемногу, отпуская сцепление, дал газу. Мотоцикл сорвался с места и понес меня по проселочной дороге на территорию горбольницы. Управлял мотоциклом я еще тогда плохо, руль плохо слушался меня, мотор работал рывками. Но я сделал два круга и возвратился во двор. Тут подошел Валерка, сын дяди Фили, мой двоюродный брат и сказал:
– Так ты, Юрка, умеешь ездить? Прокати меня?!
– Садись, – сказал я и мы тронулись в путь. Сделав еще два круга по территории больницы, мы въехали во двор. Я выключил зажигание, поставил мотоцикл на подножку, и мы с Валеркой отправились в квартиру, где все родственники уже сидели за столом. Я отдал ключ дяде Филе, сказал «спасибо», сел за стол.
– Ну, как мотоцикл? – спросил дядя Филя.
– Здорово! – ответил я, не находя больше слов, чтобы выразить свои ощущения.
В 1953 году я окончил десятую школу города Новосибирска и поступил в Новосибирский медицинский институт. А осенью того же года при институте организовали кружок мотоциклистов. Вести кружок пригласили известного тогда мотогонщика Генриха Вебера. Он то и преподавал нам мудрости мотоциклетного дела. Я записался первым, не пропускал ни одного занятия. По программе полагалось изучать двухтактный двигатель, коробку передач, систему зажигания и, конечно, правила дорожного движения. Уже через два месяца мы сдавали экзамены по теории и практической езде. Все экзамены я сдал с первого захода, так как имел скромные навыки в езде на мотоцикле. Но вот другие кружковцы с большим трудом за несколько заходов и тренировок в езде тоже сдали экзамены, но в дальнейшем на дорогах нам встречаться не приходилось. Правда, мой бывший соклассник по школе и согруппник по институту Эдик Пищин ездил на мотороллере, но «заядлым» мотоциклистом или автомобилистом так и не стал.
А я был именно «заядлым», мне очень хотелось ездить на мотоцикле, хотя своего не было, да и мечтать о собственном мотоцикле не приходилось. И я отправился в автомотоклуб, что находился на ул. Революции, рядом с теперешней 10-й гимназией, нашей 8-й бывшей школой. И меня приняли в клуб. Помню, как после занятий в институте я бежал в клуб, где механик Петя собирал для меня мотоцикл марки «Иж-49». Собирал долго, целую неделю, я помогал ему, чем мог, и наблюдал за сборкой. Вскоре мотоцикл был готов. Мы залили в бак бензина с автолом, в картер залили того же автола (тогда не было других масел, был только автол), и начали заводить двигатель. Но двигатель заводиться не желал и только чихал, иногда выдавал рычание и тут же затихал. Тогда компания из трёх человек, в которой участвовал и я, начали толкать мотоцикл по территории клуба. Вдруг мотор взревел и окутал всех клубами выхлопных газов. Петя прокатился по территории несколько кругов, заглушил двигатель, затем снова завел его и еще сделал пару кругов и, наконец, передал мне мотоцикл. После этого все пошли в контору клуба, где мне выписали «путевку», я приложил к ней свои «права» и выехал самостоятельно с территории клуба. Выехав на улицу Ленина, я свернул под тоннель и помчался домой, чтобы похвастаться родителям, ну, и местным пацанам. Жили мы тогда в «Нахаловке» (она и сейчас так называется), недалеко от понтонного моста, который теперь уже давно не существует, но старожилы его должны помнить, так как он был единственным сообщением левого берега с правым. Подъехав к дому и заглушив двигатель, я руками завел мотоцикл в нашу небольшую оградку и установил его на подножку. А в это время у нас гостил мой дед, Николай Никифорович Абрамов, который жил в Красноярске, и как только я поставил мотоцикл на подножку, дед вышел посмотреть, что там такое трещало. Через пенсне (очки) он внимательно осмотрел мотоцикл, обошел его вокруг и спросил:
– Ну и куда же ты можешь уехать на этом аппарате?
И я гордо ответил:
– Да хоть вокруг света! На что дед, глубокомысленно сняв с носа свои пенсне, заявил:
– Сомневаюсь. Очень сомневаюсь, – и ушел в дом.
Мои родители отнеслись к мотоциклу индифферентно, но отец сказал:
– Ну а что? Мотоцикл – это вид транспорта, только, Юрашка, ездить надо на нём осторожно. Несколько позднее на этом мотоцикле мы в количестве пяти мотоциклистов под руководством тренера Кузнецова ездили на тренировки в район мясокомбината, где тогда располагался стадион «Красное знамя», и я дважды выступал на соревнованиях – мотогонках по пересеченной местности, и даже приезжал на финиш далеко не последним.
На этом и закончилось мое первое знакомство с мотоциклом, но оно продолжилось позднее, уже в городе Томске, куда судьба забросила всю нашу семью.
Собственный мотоцикл
В 1954 году моему отцу, Олегу Николаевичу Абрамову, предложили новую работу в городе Томске. Ему предоставили так называемые подъемные и квартиру в новом доме, да и должность была солидная – начальник лесобракеражной группы треста ТОМЛЕС. Отец (он работник лесной промышленности) конечно, согласился. На семейном совете он спросил меня:
– А ты, Юрашка, останешься здесь учиться или поедешь с нами в Томск?
Я слышал, что в Томске есть медицинский институт, и я могу узнать о нем более подробно?
– Я поеду с Вами, – ответил я твердо. – Узнай, как туда перевестись?
И вот мы в Томске! Город старинный, дома все посерели от времени, но мы устроились в новом двухэтажном доме на втором этаже по адресу: улица Алтайская 43А, квартира 4. Квартира большая, двухкомнатная, с водопроводом, с ванной, в которой была нагревательная колонка, отапливаемая дровами. Для отопления в каждой комнате были печки, и мы отапливались дровами. Зимой, даже в самые сильные морозы, мы никогда не мерзли, от печек исходило очень приятное тепло, какого нет от современных батарей.
Я – студент второго курса мединститута, быстро влился в новый коллектив студентов, заимел друзей, с которыми мы проводили время. А на лето большинство студентов разъезжались по домам и оставались только Томичи – Гена Жуков и Лева Бородин. Но и летом скучать не приходилось. Так, однажды мы съездили на Телецкое озеро, пробыли там более двух недель, проплыли озеро от Артыбаша до устья Чулышмана, и теперь я вспоминаю эту поездку, как счастливое путешествие, просто не забываемое.
В 1956 году в Красноярске на 85 году жизни скончался мой дед Абрамов Николай Никифорович. Отец уехал в Красноярск на похороны, после похорон продал принадлежащий деду дом за 11000 рублей и вернулся домой очень грустный. Сидя за столом, мы выпили по рюмке водки, поминая деда, а позднее, успокоившись, отец начал поговаривать о покупках новой мебели, одежды и др. Вот тут-то я и встрял со своим вопросом:
– Пап, а давай купим мотоцикл?
Отец задумался, помолчал и спросил:
– А сколько он стоит?
Я уже знал, что подержанный мотоцикл «ИЖ-49» стоит примерно 3000 тысячи рублей, и я назвал эту сумму.
– А что, – сказал отец, – ведь деньги быстро разлетятся неизвестно куда, а тут останется хорошая вещь, да и поехать куда-нибудь можно. Давай, Юрашка, ищи приличный мотоцикл! – закончил он.
Вряд ли кто-нибудь может себе представить, что я ощутил после этих слов. Это было ощущение полного счастья.
Идя по улице, я стал читать приклеенные на столбах объявления и вдруг читаю: «Продается мотоцикл «ИЖ-49». Адрес...». Я тут же помчался по указанному адресу. Это был частный дом, на крыльцо вышел парень чуть старше меня. Я изложил ему цель своего посещения, и он тут же вывел из сарая мотоцикл. Сердце у меня заколотилось, мотоцикл мне показался совсем новым – черная краска и хромированные части завораживали мой взгляд. Я принял вид знатока и тщательно осмотрел мотоцикл со всех сторон. Парень завел мотор, прокатился по двору и заглушил двигатель. Наконец я спросил:
– За сколько продаешь?
Он ответил:
– Три тысячи двести!
Я ответил:
– Но у меня только три тысячи, больше я не найду.
Парень немного подумал и согласился:
– Ладно, забирай за три! Завтра приходи к ГАИ, я подъеду, там и все решим. Деньги не забудь! – крикнул он мне на прощание, когда я счастливый выходил из ограды на улицу.
Утром следующего дня я с деньгами прибыл к зданию ГАИ, где уже находился мой продавец с мотоциклом. Поздоровавшись, мы вошли в здание ГАИ, дежурный указал нам нужную комнату. За столом сидел капитан милиции, которому мы и объяснили цель своего визита. Ни слова не говоря, он протянул лист бумаги продавцу и продиктовал:
– Я, (ФИО), проживающий (адрес) продал принадлежащий мне мотоцикл марки «ИЖ-49» Абрамову Юрию Олеговичу, проживающему (адрес). Расчет получил, претензий не имею. Подпись. Затем прочитал и протянул лист мне, чтобы я поставил свою подпись. После этого он взял паспорт на мотоцикл, Вычеркнул фамилию бывшего владельца и вписал мою, поставил печать и передал мне паспорт. Все. Мы попрощались и вышли на улицу к мотоциклу, где я и отдал парню 3000 рублей. На этом оформление было закончено, и я попросил парня отвезти меня домой, так как ездить зимой побаивался, опыта еще не было.
Так у меня появился собственный мотоцикл. Перед домом был сарай, где мы хранили дрова, я подложил две доски через порог и закатил мотоцикл. Теперь я уже мог ездить куда захочу и когда захочу. Каждый день, вернувшись с занятий из института, я выкатывал мотоцикл из сарая, заводил мотор, усаживался на сиденье и робко выезжал на улицу Алтайскую в сторону церкви и дальше по прямой, возвращался и ставил мотоцикл на место. Была зима и я побаивался уезжать далеко от дома, не имея должного навыка. Но постепенно, благодаря таким тренировкам, я стал увереннее управлять мотоциклом, отъезжал от дома за несколько кварталов и возвращался назад. Пришла весна 1956 года. Я уже смелее управлялся с мотоциклом и мог поехать куда угодно. Однажды я подъехал к корпусу мединститута и катал девчонок из своей группы. Желающих было не много, боялись, т. к. никто ранее не ездил на мотоцикле, и я возил их по улицам Томска. Все остались довольны. А затем я возвращался домой и ставил мотоцикл в сарай.
Да, в то время это было редкостью, чтобы человек, особенно студент, имел собственный транспорт, даже мотоцикл. А уж личный автомобиль был большой редкостью. Наступило лето. Мы сдали экзамены и были свободны до осени. Я использовал мотоцикл в полную силу – ездил за отцом на работу, чтобы привезти его домой, возил маму на рынок и в магазины, ежедневно приезжал к Генке Жукову и с ним мы ездили на речку Басандайку, где купались, загорали и неплохо проводили время. Генку я отвозил домой, а сам отправлялся за отцом на его работу и мы вместе возвращались домой. Отец был очень доволен, но говорил, что чувствует себя не очень уверенно на этом двухколесном аппарате. Однако я чувствовал уже себя весьма уверенно и нередко выезжал за город с туристской целью.
Надо сказать, что в то время на улицах города автомобилей и мотоциклов практически не было. Если и попадались, то один – три за день. Бензин стоил 6 копеек литр, плюс на автол 10 копеек. Бывало, едешь мимо погребка, где продавали бензин, сунешь руку в карман, отсчитаешь 70 копеек и ведро бензина заливаешь в бак мотоцикла. В этом плане проблем не было. Но были другие проблемы – запасные части. В магазинах их не продавали, купить кое-что можно было только на барахолке. Особенно трудно было с резиной, шинами. Шины были старыми, камеры клеены неоднократно и мне довольно часто приходилось разбортовывать колесо, клеить камеру и снова ее забортовывать. Но в то время я был молодым, сильным парнем и такая работа меня не утомляла. Должен сообщить, что уже в то время я познакомился со студенткой нашего курса Егоровой Тамарой, которая через несколько лет стала Абрамовой Тамарой Петровной и она хорошо помнит, как однажды она шла по улице Ленина, перед зданием института железнодорожного транспорта, а я, проезжая от Генки Жукова, увидел ее, подъехал и довез до общежития, где она проживала. Мы долго проговорили, обменялись адресами и даже написали за лето по письму. Но вот пришла осень, и я встречал Тамару на вокзале на мотоцикле, отвозил в общежитие, а потом мы ехали к нам домой. Родители мои были очень довольны такой дружбой и, когда я возвращался из института, отец, как правило, спрашивал меня: – А где же Томочка? Я отвечал, что она в общежитии и тогда отец говорил: – Ты бы, Юрашка, съездил, да привез Томочку к нам, а то мы уже привыкли к ней. И я ехал и привозил Томочку домой, где мы проводили время до темна, а потом увозил ее в общежитие. Но бывали дни, когда Тамара оставалась у нас ночевать. В общем, у нас с Тамарой завязалась крепкая дружба и мы с ней мотались на мотоцикле целыми днями. Помню, как зимой мчимся по дороге, как вдруг заднее колесо занесло в сторону, мотоцикл падает на бок, я держу его руками за руль, Тамара встает, отряхивается от снега, снова садится на заднее сиденье, и мы мчим дальше. А когда стаивал снег, то ездили на речку Басандайку вдоль железной дороги по узкой пешеходной тропинке со скоростью 60 км/час, а для тех времен это была приличная скорость. А когда открывался купальный сезон, мы с Тамарой ездили по мосту через Томь на пляж, где останавливались многие Томичи на мотоциклах и автомобилях.
Теперь, когда мы приезжаем в Томск на своем автомобиле, мы всегда останавливаемся на том месте, где был пляж, но места эти здорово изменились. На лето все студенты уезжали из Томска, уезжала и Тамара. Вот тогда-то мы с Генкой Жуковым и мотались на мотоцикле. Он тоже имел «права» и я часто давал ему покататься за рулем. Бывало, едем по Коларовскому тракту на скорости 60 и более км/час, на ходу меняемся местами – или он перебирается с заднего сиденья за руль, либо я. Это были почти цирковые номера, но мы не боялись и были уверены в себе. Однажды летом Гена Жуков говорит мне:
– А давай, Юра, съездим к моему старшему брату?! Он живет в Шегарке, это километров шестьдесят, да еще через Обь надо переправиться. Поехали?
И мы поехали. Оделись по походному, взяли с собой по бутерброду и утром выехали из Томска на Шегарский тракт. Помню эпизод, когда я чуть не наехал на громадную птицу, которая сидела на дороге и неожиданно вспорхнула от переднего колеса мотоцикла. Мы проводили птицу громкими возгласами и она, помахав нам крыльями, скрылась за сосновым лесом. В то время моста через Обь не было и нам пришлось переправляться на большой лодке, уплатив перевозчику три рубля. Вскоре мы добрались до деревни, где жил брат Геннадия. Мы переночевали, и утром отправились в обратный путь, переправившись на той же лодке на другой берег Оби. Надо сказать, что лодка от большой нагрузки просела, и край борта находился в 15 – 20 см от воды и мы побаивались, что опрокинувшись, мотоцикла мы уже не найдем на дне великой Сибирской реки Оби. Однако все обошлось, и мы вернулись домой целыми и невредимыми. А на следующее лето мы с Геннадием решили съездить в Новосибирск. Да, да, на мотоцикле в Новосибирск.
Четкого представления о дороге у нас не было, но направление мы знали и считали, что, как говорится, «язык до Киева доведет». Сборы были не долгие, одежда та, что на нас, по паре бутербродов, вода. Но взяли с собой резиновый клей, резиновые заплатки, проверили инструмент и были готовы. Выезжать решили на следующий день рано утром. И вот, получив наставления от родителей, я сел на мотоцикл и поехал за Геннадием. Наполнив бак бензином, мы отправились в длительное путешествие.
Надо сказать, что дорог в современном понятии этого слова, тогда не было. Мы видели перед собой накатанную транспортом землю, на которой попадались возвышенности, ямы и лужи, и ехали туда, куда вела дорога. Вдруг перед Проскоковом Гена проговорил:
– Юра, подожди-ка, похоже, пружина лопнула на заднем сиденьи.
Мы остановились и действительно обнаружили, что пружина заднего сиденья обломилась почти по средине, и сиденье наклонилось назад. Ехать и ощущать, что ты постоянно съезжаешь назад было не приятно, и мы вырезали деревянную палку и привязали ее так, чтобы сиденье находилось в горизонтальном положении. Гена сел на заднее сиденье и произнес:
– А что?! Ехать можно. Где-нибудь починим, если электросварка попадется.
И мы поехали дальше.
В селе Проскоково мы зашли в магазин, но, кроме хлеба и консервов, там ничего не было. Мы всё же что-то купили и вышли на крыльцо магазина. У проходившего мимо мужчины, поинтересовались, как нам лучше проехать в Новосибирск. Мужчина ошалело посмотрел на нас и наконец произнес:
– В Новосибирск? На мотоцикле? Ну, такого еще не было!
Мы разговорились, мужчина смотрел на нас так, как будто мы собрались в космос, рассказал про дорогу до следующего села, а дальше он не знал, куда ехать. Но он рассказал нам историю Проскокова. Оказывается, в прошлые века через это пустынное место ездили купцы с товаром и именно здесь на них нападали разбойники. Но если купец проезжал без происшествий, то говорил: "Ну, слава богу, проскочил!" Вот отсюда и название села – Проскоково.
Ехали мы долго, останавливались часто для ремонта колесной камеры, которая вся уже была в заплатках, останавливались отдохнуть в тени кустарника, перекусить, попить воды, остудить мотор. Да и полюбоваться красотой окружающей природы, благо, что погода выдалась на славу. Так по бездорожью мы проехали Болотное, Мошково, Мочище и вскоре выскочили на асфальт, по которому въехали в Новосибирск. Я сначала не мог сориентироваться, но вскоре понял, что это проспект Богдана Хмельницкого и тогда уже поехал целенаправленно на лесозавод 1-2, в «Нахаловку», где мы раньше проживали. Отец рекомендовал нам остановиться у Жемчужниковых, куда мы и направились. У Жемчужниковых был большой дом с верандой, большая ограда и сарай, где хранились дрова. Мы подъехали к воротам, и я пошел представляться по случаю приезда. Когда я вошел в дом, на меня с недоумением уставилась Лидия Ивановна, которая хорошо меня знала, так как с её сыном, Борькой Жемчужниковым, мы учились в одной школе и часто навещали друг друга. Наконец, присмотревшись, она воскликнула:
– Да это же Юра Абрамов! А я смотрю, что-то знакомое, а узнать не могу. Да ты посмотри на себя в зеркало!
Я подошел к зеркалу и тоже не сразу узнал себя – весь я был в пыли – лицо, волосы, одежда. Наконец Лидия Ивановна засуетилась, приглашая нас с Геной быть «как дома». Мы завели мотоцикл во двор, разделись, умылись прямо на улице из водопроводного крана, встряхнули пыль с одежды и даже сменили рубашки.
И тут Лидия Ивановна пригласила нас за стол. Отдав должное угощению, мы поговорили, повспоминали о прошлой жизни, ответили на вопросы «как папа?», «как мама?», «как с учебой», «как устроились в Томске?». Я знал, что Борька учится в другом городе, муж Лидии Ивановны умер, и они с дочерью Людой жили вдвоем. Людмила еще училась в школе, а на лето ее отправляли в пионерский лагерь, где она находилась в момент нашего приезда. Уже вечерело, нас уложили спать на веранде, и мы уснули, «как убитые».
Проснулись мы, когда солнце было уже в зените, шел уже одиннадцатый час, и пора было вставать. Мы с Геной быстро встали, умылись из того же водопроводного крана и были приглашены на завтрак. После завтрака, помыв мотоцикл и слегка прихорошившись, поехали искать мастерскую, где можно было бы отремонтировать сломанную пружину заднего сиденья. Прямо на берегу, недалеко от дома, где мы проживали до отъезда в Томск, была небольшая мастерская по ремонту катеров и бревнотасок – сооружений для вытаскивания бревен из воды, куда мы и направились. На территории мастерской увидели парня, который курил, сидя на бревне. Мы подошли к нему и я сказал:
– Привет! А как бы нам сварить пружину у мотоцикла?
Парень индифферентно ответил:
– А вон сварочник, включайте и сами варите.
Мы подошли к сварочному аппарату, обнаружили маску с темным стеклом, провода, рукавицы-верхонки. На столбе увидели рубильник, от которого провода тянулись к сварочному аппарату. Гена подвел мотоцикл к аппарату, подсоединил «массу», а я взял маску и держатель с электродом, попросил Гену включить рубильник и поднес электрод к месту излома пружины. Как только я коснулся пружины, сильно заискрило, я отдернул руку с электродом и мы увидели, что пружина была почти восстановлена. Коснувшись электродом еще пару раз, мы убедились, что пружина в полном порядке и теперь можно нормально сидеть на заднем сиденье. Так впервые в жизни я самостоятельно использовал сварочный аппарат и теперь на даче я с удовольствием занимаюсь сварочными работами. Так, например, я самостоятельно сварил на даче два парника для огурцов и помидор, металлический гараж и др.
После ремонта мотоцикла я повез Гену по Новосибирску, как на экскурсию. Мы проехали по всем знакомым мне местам и решили проехать по коммунальному мосту, который построили, когда мы уехали в Томск. Когда мы уезжали из Новосибирска, на месте теперешнего моста стояли только опоры, мост только строился. А теперь мы проехали по мосту на левый берег. Помню, когда мы уже переехали мост, у мотоцикла соскочила цепь, которая соединяла мотор с задним колесом. Пришлось повозиться около часа.
Мы провели в Новосибирске два дня и засобирались в обратный путь. У пристани «Чернышевская», что находилась в трехстах метрах от нашего бывшего дома, где теперь проживали другие люди, мы у шофера за копейки купили бензина с автолом, полностью залили бак, попрощались с Лидией Ивановной и тронулись в обратный путь.
Ехали мы тем же путем, каким прибыли в Новосибирск. Особых происшествий не произошло, но помню, когда мы подъезжали к Коларово, у мотоцикла уже который раз спустило заднее колесо. Резиновый клей закончился, заплаток больше не было, и мы решили выправить ситуацию, забив под покрышку колеса травы, так поступали в таких критических случаях некоторые бывалые мотоциклисты. Мы нарвали травы, туго натолкали ее в покрышку, забортовали колесо и все было готово. Так и доехали на этом колесе до Томска и уже около часа ночи я завёз Геннадия и сам приехал домой, чему были рады мои родители. Утром я подробно рассказал родителям о нашем путешествии и упомянул, что за поездку мы одиннадцать раз останавливались, чтобы заклеить камеру колеса и как мы забивали шину травой, и что на переезд из Новосибирска в Томск у нас ушло более двенадцати часов езды. Отец так подвел итог нашего путешествия:
– Да, вот я в свое время такие расстояния по тайге проделывал верхом на коне, а теперь вот техника вошла в быт, а лошади ушли в прошлое. Зато, Юрашка, у тебя есть опыт длительных путешествий.
Так закончилось наше путешествие из Томска в Новосибирск и обратно. Конечно, это было незабываемое путешествие.
Уже на пятом курсе института я решил отремонтировать мотоцикл, мотор которого стал выбрасывать через выхлопную трубу много дыма и плохо заводиться. Я завел мотоцикл в нашу квартиру на второй этаж, предварительно сняв бензобак и с разрешения родителей после учебы в институте занялся разборкой мотоцикла. Снял двигатель, полностью разобрал его, купил на барахолке кое-какие части и стал собирать его в обратном порядке, но уже с новыми запчастями. Собрал, залил автол в картер, вывел мотоцикл на улицу, установил бензобак на место, и начал заводить. К моему удивлению мотор завелся с первой попытки. Я прокатился по двору и поставил мотоцикл в сарай. Была зима 1959 года, приближались государственные экзамены, а затем – работа. Где мы с Тамарой будем работать, мы уже знали – в Томске-7, это в 30 км от Томска, его теперь называют Северск. Но мотоцикл я решил продать.
И вот, весной появился покупатель, который мог мне предложить 1700 рублей, а недостающие деньги компенсировать наручными часами. И я согласился. Он передал мне деньги и часы, а я написал бумагу, где значилось, что «Я, Абрамов Ю. О. продал свой мотоцикл такому то (ФИО), расчет получил и претензий не имею». Он уехал на бывшем моём мотоцикле и больше я его не встречал.
Так закончилась эпопея с моим первым собственным мотоциклом. Но все ещё впереди.
Мотороллер
Закончив институт, мы с Тамарой Петровной, уже став мужем и женой, начали свою трудовую деятельность в Томске-7 на предприятиях почтового ящика № 5. Это были секретные предприятия, а их было много, но мы работали вольнонаемными врачами в строительном полку. Нам предоставили квартиру в доме барачного типа, состоящую из комнаты и кухни, где была печка для отопления помещения и приготовления пищи. Дровами нас обеспечивали хорошо, солдаты регулярно привозили их в выделенный нам деревянный гараж. К зарплате нам была добавка 45 %, и получали мы по 100 рублей в месяц, хотя зарплата врача в то время составляла 72 руб. 50 копеек. А в магазинах этого закрытого в то время города было изобилие продуктов, в отличие от магазинов Томска. И когда мы ехали на побывку к родителям, то привозили им продукты и они были этим очень довольны. Домой в Томск мы ездили раз в неделю по воскресениям на автобусе, который всегда был переполнен, что составляло нам определенные неудобства.
Это был 1960 год, когда на дорогах появились мотороллеры, которых мы ранее не видели. Я присмотрелся к таким мотороллерам и выяснил, что выпускаются два вида этого транспорта – мотороллер «Тула-200» и мотороллер «Вятка». И мы остановили свой выбор на мотороллере «Тула-200». Он больше своего собрата, двоим на нем сидеть свободнее, да и заводился от стартера, имея в двигателе механизм, который назывался «диностартер». Включаешь зажигание, углубляешь ключ зажигания и мотор заводится. Не было даже кикстартера, как на мотоциклах, что позднее заставляло нас заводить его с хода, т. е. толкать. Выяснив, что стоит такой мотороллер 500 рублей, да еще продается в рассрочку, мы решили его приобрести. Помню, как я выбрал мотороллер в Томске, придерживая его за руль, привел домой к родителям, сообщил об этом Геннадию и Изольде Жуковым, и в следующее воскресенье все собрались для того, что бы апробировать покупку. Заправив бак бензином, проверив наличие масла в картере, подвинтив кое-какие гайки, не довинченные на заводе, я с волнением вставил в замок ключ зажигания, повернул и вдавил его – что-то завертелось, и мотор заработал! Прогрев двигатель, я прокатился по двору, посадил Гену Жукова на заднее сиденье, и мы проехали по улице Алтайской. Мотор тянул слабовато, но мы решили, что он еще не прошел обкатку, новый, а потом будет тянуть, как положено. Так в дальнейшем и получилось.
И вот вечером, осенью, мы с Тамарой возвращаемся из Томска домой. С включенной фарой с удовольствием мчимся по асфальтовой дороге, переезжаем через железнодорожный переезд и вдруг что-то звякнуло, мотороллер покосился на правый бок и я остановился, чтобы разобраться в чем дело. Осмотрев ходовую часть, я обнаружил отсутствие правого заднего амортизатора. Волнение мое передалось Тамаре, она пошла назад к переезду, возвратилась, держа в руках какую-то железяку, спросила:
– А это не от нашего мотороллера?
Когда я увидел то, что принесла Тамара, у меня отлегло от сердца – это был выпавший амортизатор. Не помню точно как, но мне удалось установить амортизатор на место, временно закрепить его парой обнаружившихся на дороге болтиков (возможно, от нашего мотороллера) и мы, наконец, добрались до своего жилища.
Наутро я сразу же отправился в гараж. Нашел подходящие болты и надежно укрепил этот амортизатор, проверив крепление остальных. И вот у нас новый вид транспорта – мотороллер «Тула-200». Мы ездили на нём на работу, по магазинам и, конечно, к родителям в Томск, а там я возил маму на рынок, ездил за отцом на работу и обратно в Томск-7, домой. Теперь уже не нужно было толкаться в автобусе, а как «белые люди» мы могли ехать куда угодно. Однако, как говорят специалисты, мотороллер этот был еще «сырым», много было не продумано, поэтому часто не заводился мотор, быстро садились аккумуляторы, нередко приходилось заводить мотор «с толчка», отвинчивались болты и гайки, да и многое другое. Поэтому у меня из головы не выходила мысль о покупке мотоцикла с коляской. А возможность такая была.
И ВНОВЬ МОТОЦИКЛ
Дело в том, что в одном из магазинов по продаже техники была организована система записи покупателей на очередь за мотоциклом. Я записался в такую очередь и систематически приходил для получения информации о приближении очереди. Мы с Тамарой имели возможность откладывать на сберкнижку 100 рублей в месяц, т. е. одну из наших зарплат. Вскоре у меня скопилось 700 рублей. И вот однажды я зашел в магазин, чтобы проверить свою очередь. Впереди меня стоял молодой парень, листал книгу записей и вдруг с сожалением высказал:
– Вот черт! Очередь подошла, а денег у меня еще нет. Что делать – не знаю.
Я быстро сообразил и сказал:
– А можно поменяться очередями? Я бы тебе свою отдал, а ты мне свою. Деньги я уже скопил и мог бы купить мотоцикл. А моя еще не скоро.
Парень принял эту мысль, как спасательный круг утопающий. Мы тут же оговорили все с продавцом, переписали очереди, и я умчался за деньгами.
Я уже во второй половине дня примчался в магазин, подошел к продавцу, который выписал мне чек, и после оплаты стоимости мотоцикла, с чеком в руках меня пропустили на склад, где мотоциклы и отдельно от них коляски, как мне тогда показалось, лежали горой. Я начал выбирать сначала мотоцикл. У одного стекло в фаре с трещиной, у другого вмятина на баке, у третьего изуродовано крыло, да, много я увидел бракованных мотоциклов, пока не остановился на одном, у которого совершенно не было изъянов. Я отвел его в сторону и начал выбирать коляску. Та же история – то отсутствует габаритный фонарь, то вмятина на боку, то не укреплено крыло, восьмерка на колесе и т. д. Но все-таки мне удалось обнаружить приличную коляску, которую я дотащил до мотоцикла и стал привинчивать коляску к мотоциклу. Ключей, конечно, не было и я только наживил гайки руками. Вот в таком виде я, взяв мотоцикл за руль, повел его к своему дому, до которого было более километра. В то время я был молодым, здоровым и физически довольно сильным, поэтому каких-либо трудностей, кроме удовольствия, я не испытал и благополучно привел мотоцикл в свой деревянный гараж, снял аккумулятор, чтобы назавтра отдать его в полковой гараж на зарядку.
Я хорошо помню это воскресное утро: я установил аккумулятор на место, залил бензин с автолом из канистры, которую мне дали полковые шофера, проверил наличие масла в картере, затянул гайки крепления коляски и с волнением включил зажигание. На фаре загорелась зеленая лампочка. Затем я несколько раз медленно прокрутил кикстартер, а потом резко на него надавил – мотор завелся с первого толчка, как выражаются шофера, «с пол-оборота». Гараж наполнился клубами выхлопных газов в виде белого дыма. Дав прогреться двигателю, я выкатил мотоцикл, закрыл гараж и проехал по улице рядом с гаражом. Теперь мне предстояло поставить мотоцикл на учет и можно ездить. Постановка на учет в то время не представляла собой трудностей, т. е. не так, как сейчас. Эта процедура занимала минут десять, не более.
Вот теперь можно раскатывать на мотоцикле, усадив Тамару в коляску. Имея такой мотоцикл, мы без всяких трудностей ездили в Томск к родителям, по магазинам, на работу (гараж то рядом с домом). А в Томске я опять же возил маму на рынок, в магазины, ездил за отцом на его работу, что ему очень нравилось. А однажды в воскресенье отец попросил меня свозить его по мосту через Томь в лес. Заехав в сосновый бор, мы остановились на полянке, разложили одеяло на траве и сидели вдвоем, восхищаясь окружающей нас природой, а отец вспоминал своё прошлое и рассказывал, как он много путешествовал верхом на коне по тайге Горной Шории, Красноярска, Байкала и других мест. И говорил:
– Но на таком транспорте по тайге далеко не уедешь. На нем только по дороге можно ездить. В тайге и болота попадаются, и заросли непролазные, и трава выше человеческого роста. Но для города этот аппарат хорош, ничего не скажешь. Молодец, Юрашка! Сейчас я вспоминаю эту поездку с отцом и слеза накатывается мне на глаза, хотя прошло уже около полувека.
Запомнилась мне ещё одна поездка, когда мы с Тамарой перевозили в нашу новую квартиру из Томска кое-какие вещи. Был сундук, наполненный спальными принадлежностями, подушками, посудой, одеждой и другими вещами. Все это мы перевезли в коляске нашего мотоцикла, а Тамара сидела на заднем сиденьи. Длительных путешествий на этом мотоцикле мы не совершали, больше использовали его для поездок к родителям в Томск, на работу и по нашему городу.
Но ничто не вечно...
Автомобиль
Итак, у нас было два вида транспорта – мотороллер и мотоцикл. К этому времени мы уже переместились на новую квартиру. Нам полагался небольшой сарайчик, где я и держал мотороллер. А мотоцикл приходилось отгонять в старый деревянный гараж. Но это продолжалось не долго. Однажды Тамара, возвратившись с работы (а она работала уже в другом полку), рассказала, что их полковой стоматолог, с которой они немного сблизились по работе, решила продать свой автомобиль М-401 (Москвич), чтобы купить автомобиль «Победа». – Если будем покупать, то поехали смотреть. Они нас вечером сегодня ждут. Продают они за 1000 рублей.
Сердце у меня учащенно забилось. Я не мог дождаться вечера. Наконец мы на мотоцикле подъехали по указанному адресу и обнаружили рядом с подъездом стоящий автомобиль М-401. Я спросил Тамару:
– А это не он?
– Не знаю, – ответила она, и мы вошли в подъезд.
Нас встретили радушно, приглашали на чай, но какой может быть чай, когда нужно посмотреть машину?! И мы с хозяином вышли на улицу. Да, стоящий рядом с подъездом автомобиль и был тем самым автомобилем, который продавался. Обычный для тех времен «Москвич-401», светло-коричневого цвета, без видимых наружных повреждений, поношенные шины, но внешне он нам очень понравился. Затем хозяин открыл дверцу, продемонстрировал нам салон, приборы и показал все рычаги управления. Завел мотор от стартера, предложил нам сесть в машину и прокатил нас по улице вблизи дома. Подъехали к подъезду, мы все вышли из машины, и хозяин сказал:
– Я ему только что сделал ремонт, так что он в полном порядке, будете ездить без проблем. Отдам за 1000 рублей без торга и помогу поставить машину на учет, и в сдаче экзамена на шоферские «права».
Вот так. На этом мы расстались, оговорив срок покупки, так как нужно было продать мотоцикл и где-то занять 250 рублей, которых нам не хватало до 1000.
Я развесил на столбах объявления о продаже мотоцикла и, как говориться, его у меня «с руками оторвали» за ту же цену, что и в магазине. Недостающие 250 рублей нам одолжили Жуковы, которым мы возвратили долг уже через два месяца.
В назначенный день я прибыл к зданию ГАИ Томска-7, где увидел «свой» автомобиль и стоящего рядом хозяина. Поприветствовав друг друга, мы вошли в здание ГАИ и направились прямо в кабинет начальника ГАИ. Оказалось, что хозяин моего автомобиля и начальник ГАИ старые знакомые. Процедура оформления заняла минут пятнадцать, и теперь уже бывший хозяин моего автомобиля сообщил начальнику ГАИ о том, что у меня нет удостоверения на право вождения автомобиля, но я давно езжу на мотоцикле и мне нужно помочь в этом деле.
– Ну что ж! – произнес начальник Гаи. – Готовьтесь и приходите в четверг на экзамен. Надеюсь, практические навыки вождения автомобиля у Вас есть?
– Да, – ответил я твердо, – на машинах я ездил довольно много, но все больше на грузовых, когда работали в колхозах, но смогу и на этом.
Где я ездил на грузовых машинах? Да, в колхозах, куда мы во время учёбы в институте выезжали на уборку урожая ежегодно, и мне часто приходилось замещать водителей, которые на «мое счастье» увлекались выпивкой и оставляли мне свою машину для перевозки зерна и других грузов.
И вот наступил четверг. Я, конечно, перечитал правила уличного движения, кое-какие моменты вызубрил наизусть и был готов к сдаче экзамена. Так, например, я до сих пор помню, что на перекрестках «транспорт, двигающийся прямо проходит первым», «левый поворот делается в последнюю очередь», «запрещается обгон транспорта, подающего сигнал маневрирования» и др. Я до сих пор помню жесты регулировщика, которые теперь забыты, по-моему даже работниками ГАИ (ГИБДД), знаю, что такое «двойной обгон» и вообще всю жизнь строго соблюдал правила дорожного движения, даже в те времена, когда у меня в ГАИ большими начальниками были мои друзья, а на дорогах и перекрестках стояли мои знакомые сотрудники ГАИ. Но я отвлекся. Я вошел в экзаменационный зал, где уже сидели человек 15, среди них я увидел солидных людей и даже двоих полковников. Начался экзамен. Я вызвался отвечать без подготовки. Ответил на все вопросы билета, развел автомобили на макете и на этом экзамен для меня закончился. Я вышел в коридор и ждал окончания экзамена, чтобы узнать оценку. Через два часа экзамен закончился, и всех попросили войти в зал. Начальник ГАИ, он же экзаменатор, стал зачитывать оценки, и оказалось, что многие не сдали экзамен, а другие сдали на «удовлетворительно», в частности один из полковников. Когда же экзаменатор прочитал мою фамилию, я напрягся, но услышал: "Абрамов – отлично! Вот единственный, кто ответил на все вопросы правильно и без запинок. Вот так и надо отвечать и готовиться к экзаменам".
Понятно, я был «на седьмом небе» от счастья.
На следующий день утром я получил удостоверение на право управления автомобилем («права»). Из ГАИ я почти бегом, с сильно бьющимся сердцем, помчался в гараж, который мне до весны предоставил бывший хозяин автомобиля, открыл его, с волнением уселся за руль, включил зажигание, надавил на стартер и мотор взревел. Дав мотору немного прогреться, я осторожно включил скорость и медленно выехал из гаража.
Конечно, свою первую поездку я совершил к Тамаре на работу. Ехал осторожно, медленно, так как еще не имел должного опыта. Ведь это всё впервые. Исполнилась многолетняя мечта, и у меня было ощущение настоящего счастья. Подъехав к полку, где работала Тамара, я через дежурного вызвал ее. Она вышла, и я представил ей наш автомобиль. Она обошла его со всех сторон, заглянула в салон, и осталась очень довольна.
– Знаешь что? – сказала она. – Ты подожди, а я пойду отпрошусь с работы.
Через несколько минут Тамара вышла, мы сели в автомобиль и тронулись в направлении города.
Современной молодежи не понять наше состояние. Это было действительно ощущение счастья. Мы ехали на собственном автомобиле! Да разве такое возможно?!
Да, сейчас молодежь раскатывает на иномарках и считает это обычным явлением. Но тогда...
Сложилась ситуация, когда у нас с Тамарой появились и мотороллер, и автомобиль. Нас это не смущало. Иногда мы ездили на мотороллере, иногда на автомобиле. Но должен сказать, что автомобиль нам нравился все больше и больше. Так, например, когда мы решали вопрос о том, что нужно сбегать в магазин, который от нашей квартиры располагался на расстоянии пятидесяти метров, то садились в автомобиль, объезжали полгорода, подъезжали к магазину, и, сделав покупки, возвращались как можно более длинным путем. Это нам доставляло удовольствие. Да и до настоящего времени мне сам процесс езды на автомобиле доставляет огромное удовольствие, как и Тамаре. Но к этому времени у нас уже была дочь Ирина, которую мы часто отвозили в Томск к родителям. Нередко она оставалась там на целую неделю. А если она находилась у нас, то уж в детсадик мы ее отвозили обязательно на машине. Помню, как зимой, в мороз я в канистру набирал горячей воды и ставил ее в салон машины для обогрева, так как в то время у этих автомобилей отопления не было, после чего завернутую в одеяло Ирину Тамара усаживала на заднее сиденье и обогревала ее собственным теплом и теплом от канистры. Но от такого обогревания на стеклах автомобиля появлялся «куржак» и через лобовое стекло мне не видно было дорогу. Тогда я процарапывал руками щель и через эту щель смотрел на дорогу. Но зато ехали в тепле, и наш ребенок спал в благоприятных условиях. А однажды зимой в 1962 году мы чуть-чуть не попали с Ириной в автокатастрофу. Тамара была чем-то занята, и я решил отвезти Ирину к родителям сам. Ирина уже крепко стояла на ножках и хорошо переносила поездку. Мы ехали уже по Томску, приближаясь к нашему дому, впереди шел маршрутный автобус. Вдруг автобус начал тормозить, а мы находились от него сзади метрах в пятнадцати. Я нажал педаль тормоза, но она ушла до пола и торможения не произошло. Я еще несколько раз нажал на педаль, но безрезультатно – машина не останавливалась. И когда до автобуса осталось не более пяти метров, я резко свернул вправо и уткнулся передними колесами в сугроб. Ирину я в этот момент придержал свободной от руля рукой, удар был очень мягкий и никто не пострадал. Я вышел из машины, осмотрел передок и убедился, что никаких повреждений автомобиль не получил, хотя бампер и часть капота были в сугробе. Очень осторожно я сдал назад, еще раз убедился, что тормоза отсутствуют, и осторожно, тормозя двигателем, благополучно доехал до дома. Родители, как всегда, встретили нас очень радушно, я рассказал им о происшествии, на что отец отреагировал так:
– Молодец, Юрашка, что скорость держал не большую, а то бы врезался в автобус и был бы скандал. А так все благополучно. Ты уж осторожнее, когда с Ириной-то едешь. Да и с Томочкой гонять не надо. На дорогах всякое может случиться, так что осторожнее.
Было уже темно, и я остался ночевать. Утро я начал с того, что полез под машину, искать причину отсутствия тормозов. Причина оказалась в том, что тормозная жидкость вылилась через порванный тормозной шланг на правом переднем колесе. Встал вопрос: где взять шланг? Вариант был один – привлечь к этому делу моего двоюродного брата Юрку Топорова, большого специалиста по мотоциклетному и автомобильному делу. И я отправился к нему. О своем двоюродном брате Юрке я должен сказать, что он был мастером, о которых говорят – «золотые руки». Так, он приносил домой части мотоциклов в мешке, и когда был полный набор запчастей, он методично собирал мотоцикл, и никто не мог подумать, что этот мотоцикл собран вручную в домашней мастерской Юрия Топорова.
Конечно, Юрка с кем-то переговорил по телефону, мы сели на его мотоцикл, приехали в какой-то гараж, где нам выдали тормозной шланг, и Юрка же поехал и поставил шланг на мою машину, залил привезенную с собой тормозную жидкость и полностью устранил поломку. Я был ему очень благодарен еще и за то, что он, понимая сущность поломки, прихватил в том же гараже бутылку тормозной жидкости, о чем я и не подумал. А он вот сообразил... Автомобиль был прекрасен, с моей точки зрения даже очень красив. А уж ехать в нем – огромное удовольствие. Но одна беда – старые колеса, изношенная резина и в связи с этим частые повреждения колесных камер. Я почти ежедневно снимал какое-нибудь колесо, разбортовывал его с помощью двух монтировок, вынимал камеру, надувал ее ручным насосом, обнаруживал дырку, зачищал вокруг дырки резину, намазывал резиновый клей, давал просушку, затем снова намазывал клей, да еще и на заплатку, а затем плотно прижав заплатку к камере, держал ее до полного склеивания. Снова насосом надувал камеру и только после того, как убеждался, что дырка заклеена хорошо, забортовывал колесо и ставил его на место. Но через день-два снова все повторялось – или старая заплатка отошла, или гвоздь становился причиной, но такое было не редко. Так что техникой разбортовки, заклеивания дыр, накачивания колес ручным насосом, забортовкой я овладел в совершенстве. Да и качество авторезины в то время было далеко не самым лучшим. Но вот вдруг... Что-то часто у меня что-то возникает вдруг. Да, вдруг, потому что в то время что-то купить было просто не возможно. Все и всё где-то доставали. Через знакомых продавцов, через знакомых шоферов, через знакомых владельцев автомобилей и т. д. Так вот, однажды мы с Тамарой заехали в магазин, где продавались запасные части к автомобилям, мотоциклам, велосипедам, но обычно никаких нужных запчастей там не было. И вдруг (опять вдруг) я увидел шины, похожие на шины нашего автомобиля. Я спросил у продавца:
– А шины, вот эти, для какого автомобиля? И он ответил:
– МЗМА-400 и 401! (МЗМА – это московский завод малолитражных автомобилей).
– А можно купить? – с сомнением спросил я.
– Можно, только комплектом. Комплект стоит сорок рублей.
Я потерял дар речи. Тамара тут же уплатила в кассу 40 рублей, и мне выдали четыре шины для моего автомобиля. И что ещё интересно, к этим шинами придавались и камеры. Мы счастливые ехали домой с новой авторезиной. Вот теперь-то поездим без ремонта колёс. Вот такая была счастливая случайность – просто купили в магазине резину для машины. Для тех времен это было казуистикой, даже в Томске-7. Как нам сильно повезло! Когда я об этом рассказал Юрке Топорову, он просто не мог поверить, и попросил меня купить комплект резины для автомобиля его друга. Но как я и предполагал, резины в том магазине уже не было.
На следующий день я заменил на новую резину все четыре колеса и мы отправились в Томск, к родителям. И вот, возвращаясь из Томска домой, в Томск-7, на дороге я увидел лежавшую поперек дороги деревянную доску и не успел отвернуть. Левыми колесами проехал по доске. А уже подъезжая к дому. я почувствовал, что машину тянет влево и резко снизился накат. Но до дома мы доехали. Я вышел из машины и увидел, что оба левых колеса спущены. Значит, в доске был гвоздь, на который я наехал. Ну что делать?! Несмотря на позднее время, я снял оба колеса, вынул камеры и утром отвез на работу в полк, отдал их полковым шоферам и они мне не заклеили, а завулканизировали обе камеры, что намного надежнее, чем наклеивание резиновых заплаток. Должен сказать, что на этой резине я проездил до конца пребывания у меня этого автомобиля.
Автомобиль – это не роскошь... Однако эпопея с этим автомобилем имеет продолжение, о чем я расскажу чуть позднее. А на данный момент мы имели автомобиль и мотороллер. Бывало, выйдешь из дома и увидишь, что колесо у машины спущено, тогда выкатываешь из амбара мотороллер и едешь на работу. Возвратившись с работы, снимаешь и разбортовываешь колесо, заделываешь прокол и ставишь колесо на место. Такое бывало нередко. А на следующий день используешь автомобиль.
Нам с Тамарой нравилось приезжать к родителям и всей семьей (отец, мать, Тамара, Ирина и я) выезжать куда-нибудь на природу. Сохранилась фотография, на которой видно, что автомобиль стоит в воде у самого берега, Тамара держит на руках Ирину, которой шёл уже второй год, рядом стоит отец и мама, а я – фотографировал. Помню, что у всех было прекрасное настроение, мы помыли машину, чем-то закусили и поехали прокатиться по Шегарскому тракту. Да, это были счастливые дни нашей жизни.
В то время мы с Тамарой уже уволились из военной системы и работали в медсанчасти № 81. Это было единственное медицинское учреждение для населения Томска-7. Я работал хирургом и иногда подрабатывал на скорой помощи, и, конечно, завязал контакты с шоферами скорой помощи. Однажды, в летнюю жару, я приехал в больницу на машине и заметил, что мотор работает как-то неровно, рывками, то сбрасывает, то набирает обороты. И я подъехал к шоферам скорой помощи. Один пожилой и знающий водитель выслушал меня, открыл капот, прислушался и сказал:
– Вот сегодня жара. Ты-то сам жару плохо переносишь? Вот и ему плохо. Ну давай его полечим. – С этими словами он взял отвертку, показал мне два винтика на карбюраторе и сказал: – Вот этот – винт качества, он регулирует состав горючего. А вот этот – винт количества, т. е. количество оборотов двигателя. При этом он покрутил один, затем второй винты, и мотор заработал ровно, без рывков, и обороты держал, как положено. Так я познал науку о регулировке двигателя, что впоследствии делал не раз, но уже самостоятельно. Когда я работал в поликлинике, мне нравилось приезжать на машине. Машина стояла у подъезда, я видел ее из окна своего кабинета, а когда заканчивал работу, то с удовольствием садился в машину и ехал за Тамарой. А потом мы забирали Ирину из садика и ехали туда, куда нам захочется – по городу, по магазинам, на берег Томи, на речку, что протекала недалеко от дороги в Томск, а то и в Томск, к родителям. Вот тем и хорош собственный транспорт, что куда захотим, туда и повернем. В то время мы жили уже в новой квартире, гаража у нас не было, и машина стояла у подъезда нашего дома. И вот однажды мы с Тамарой вышли утром, чтобы поехать на работу, и я вдруг увидел, что кто-то открутил подфарники, выполняющие роль указателей поворотов. Их выдернули просто так, без надобности, остались только провода и пара болтиков, которые их крепили. Я, конечно, расстроился, потому что в те времена такое варварство было редкостью, но что поделаешь, в нашей стране всякое бывало. Позднее мне удалось на барахолке приобрести такие же точно подфарники, и я поставил их на место. И опять же радость – все на месте. Бывало, что Тамара осенью в салон автомобиля выставляла холодец, чтобы он застыл, и даже хранили там картошку. В общем, использовали автомобиль на «всю катушку».
Но время неумолимо шло вперед. Настал 1963 год. Неожиданно скончался мой отец, Абрамов Олег Николаевич. Это было для меня огромным потрясением. Ведь он был для меня и отцом, и учителем, и другом. Нужно ли говорить о том, как я его любил, да и сейчас люблю. Вот опять накатывается слеза...
Мать, Абрамова Алевтина Васильевна, осталась одна в томской квартире, и мы с Тамарой решили уволиться и уехать из Томска-7. А чуть позднее на семейном совете мы решили переехать в Новосибирск, где у мамы жили сестры и брат, и мои двоюродные братья и сестры. Да еще и потому, что Новосибирск – наш родной город, где я заканчивал школу, поступал в институт, где оставались мои одноклассники, друзья.
Уволившись, мы перегнали весь наш транспорт в Томск, предварительно сняв его с учета в ГАИ, а на учёт в Томске не поставили.
Было решено, что я сначала поеду в Новосибирск один, найду работу, получу квартиру, а потом заберу всех остальных. Остановился я у тетки Нины. Они вместе с Артёмом, его женой Леной и маленькой еще дочерью Верой проживали на Красном проспекте. Мой двоюродный брат Артем, которого я звал просто Темка, имел собственный мотороллер «Вятка». Так утром мы садились на мотороллер, я – за руль, Темка – назад, так как я был больше Темки и ему труднее было вести мотороллер, ехали на мою работу, в больницу № 2 Дзержинского района, а высадив меня, Темка ехал на свою работу. Так мы использовали Темкин мотороллер. Через 6 месяцев я получил квартиру в Дзержинском районе, рядом с гостиницей «Северной» и вскоре все переехали на новое место жительства. Перед отъездом Тамаре в Томске удалось продать мотороллер, и теперь нужно было перегнать автомобиль из Томска в Новосибирск. Это была целая эпопея.
Приключения на пути в Новосибирск.
Осень 1963 года. Я уже работал хирургом в больнице № 2 и зарабатывал себе квартиру, но еще ее не получил. Однако знал, что дом достраивается и мне в нем выделена квартира № 4 на третьем этаже. Я решил заранее перегнать автомобиль, чтобы он в Томске не остался беспризорным. Уговорив моего двоюродного брата Темку и моего школьного друга Эрика Бергмана, мы утром в воскресенье сели в самолет и через 40 минут прилетели в Томск. Нас никто дома не ждал, поэтому мы заявились неожиданно, как снег на голову. Объяснив суть своего приезда, мы отобедали, быстро собрались, бросив в машину кое-какую одежду, и, распрощавшись, двинулись в путь. Мать успела сунуть нам какие-то бутерброды, я взял свое ружье и несколько патронов.
И вот мы мчимся по дороге в Новосибирск, по которой уже ранее проезжали с Геной Жуковым на мотоцикле. Дорог и тогда всё ещё не было, был проселок, по нему и держались. Ехать было весело, мы, как теперь принято говорить, «балдели», на ходу стреляли из ружья. В общем предполагали приятное путешествие и отдых, тем более, что погода стояла солнечная, теплая, да и настроение у нас было просто праздничным. Но не проехали еще и полпути, как небо затянулось тучами, вскоре начал накрапывать дождь, а тут еще нас обогнал автомобиль «ГАЗ-67», и мы решили не отставать от него и я дал газу. Дорога на этом участке была очень плохой – колдобины, ямы, колея, да еще и начавшийся дождь добавил грязи. Но мы продолжали гнаться за газиком, как вдруг наш автомобиль резко остановился, мотор заглох и в свое левое окно я увидел, как переднее левое колесо легло на дорогу, а машина накренилась влево и вперед. Мы все еще хохоча и веселясь, вышли из машины и увидели, что колесо полностью отделилось от машины и висело лишь на тормозном шланге. Вся веселость и хорошее настроение исчезло в миг. Мы осмотрели место поломки и обнаружили, что несущий рычаг, который нес основную нагрузку машины, сломался на самой середине и починить это можно только с помощью электросварки. Ну что делать?! Погода испортилась, накрапывает дождь, дело к вечеру. Я пошарился в багажнике и нашел там несколько болтиков, кое-какие инструменты, домкрат и топор. Я тут же громко объявил ребятам:
– Пацаны! У нас есть топор. Давайте вырубим дерево и сделаем лыжу, установим её на место колеса и, может быть, удастся двигаться. Вперед!
И мы взялись за дело. Эрка нашел подходящую березу, я поддомкрачивал машину, Темка собирал хворост для костра. Березу я сам отстрогал так, что она действительно напоминала лыжу, только толстую и широкую. Мы попытались приладить эту лыжу на место колеса, но высоты подъема домкратом не хватало. Тогда мы вырубили еще одну березу и используя ее как рычаг, подняли машину на нужный уровень. Лыжу приладить удалось с помощью веревок и проволоки, которая обнаружилась в багажнике. И вот все готово. Мы опустили машину, она встала на лыжу так, как мы и предполагали, и решили рискнуть сдвинуться с места. Нам казалось, что если от дождя дорога стала мокрой, то она будет еще и скользкой, и мы поедем. Но не тут-то было. Когда я завел мотор и отпустил сцепление, дав газу, то по этой скользкой дороге забуксовали задние ведущие колеса, и машина не стронулась с места ни на метр. Темка с Эркой попытались толкать машину, но более пяти метров мы не проехали. И что мы ни предпринимали, сдвинуться с места нам не удавалось. Ну что же! Уже темно и нужно готовиться к ночлегу. Костер горел у обочины грязной дороги, мы все вымазанные в грязи, сели вокруг костра и жевали бутерброды, так предусмотрительно уложенные в сумку моей мамой при отъезде. Дождь продолжал накрапывать, настроение наше упало, но юмор оставался при нас и мы всячески старались поддержать друг друга шутками и старыми анекдотами. В темноте, при свете салонной лампочки, я разложил передние сиденья, постелил имевшиеся у нас постельные вещи, такие как «старое пальто», «моя старая куртка», однако нашлось и одеяло, которое нам бросила в машину моя мама. Получилась неплохая лежанка в салоне автомобиля и мы улеглись довольно комфортно. У Эрки оказался с собой приемник «Атмосфера» – это один из первых батарейковых приемников того времени, и мы под звуки музыки полностью отдались в объятия Морфея.
Проснулись мы одновременно, как по команде. Было уже светло, дождь прекратился, но повсюду оставалась сырость и грязь. Особенно грязной была дорога. Мы поднялись, размялись, умыться было не чем, воды не было. Не было и еды, но опять же в сумке, брошенной нам в дорогу мамой, мы обнаружили пачку чая и баночку с сахаром. Это нас взбодрило. Темка принес хворост, Эрка зажег костер, я достал из багажника старый, почерневший от костров, котелок, нашлась бутылка с водой в багажнике автомобиля – и этого было достаточно для легкого завтрака. Вскоре вскипела вода, мы заварили чай и сидели вокруг костра на стволе поваленной березы, и с удовольствием прихлебывали сладкий чай. Настроение улучшалось, и мы стали думать, что делать дальше. Как вдруг Тёмка проговорил:
– Тихо! По-моему едет машина?! Мы прислушались. Действительно, приближалась грузовая машина и мы стали лелеять надежды, что она нас отбуксирует до ближайшей деревни. Вскоре машина приблизилась к нам, шофер остановился и вышел, не глуша мотора. В кузове сидело несколько женщин на каких-то мешках, похоже, с картошкой.
– Здорово мужики! – поприветствовал нас шофер. – Что случилось? Я показал ему поломку, прикрепленную лыжу вместо колеса и спросил:
– А что, отбуксировать не получится?
На что он ответил:
– Да какой уж там буксир! Сам кое-как продвигаюсь, буксую через каждые сто метров, благо вон бабы толкают, так и едем. Я вот что думаю, мужики, а пусть кто-то из вас один садится ко мне в машину, тут в восьми километрах село Ояш, там он найдет трактор и тот вас дотащит до Ояша. Сердобольные женщины, войдя в наше положение, предложили нам немного картошки, за что мы были им очень благодарны.
Конечно, мы приняли это предложение, как спасательный круг. Быстро снарядили и проинструктировали Темку и машина с трудом, пробуксовывая, медленно двинулась дальше. Темка махал нам рукой из кузова грузовика. Мы остались с Эркой вдвоем, вновь растопили затухший костер и ели печеную картошку.
Настроение у нас с Эркой было хорошим, мы, поедая картошку, слушали музыку и новости из приемника, болтали, вспоминая наше школьное прошлое. Время летело быстро и уже в четвертом часу мы услышали приближающийся рев мотора. Да, это был трактор «Беларусь», а из кабины трактора нам махал рукой Темка. Тракторист, молодой парень из Ояша, нас поприветствовал, осмотрел нашу поломку, приладу из березы и сказал:
– А что, до Ояша я вас дотащу, к кому-нибудь в ограду поставите машину, ну а там видно будет.
Предложение парня нам показалось очень разумным, и мы принялись за работу. Убрали постель, установили сиденья, сложили инструмент, топор, котелок и кружки в машину. Парень достал трос, я зацепил трос за свою машину, а он за трактор, все уселись и мы двинулись в путь. Несмотря на то, что вместо колеса была лыжа из березы, машина на скользкой дороге даже слушалась руля. Правда, я побаивался, что лыжа может оторваться, но она выдержала всё путешествие до самого Ояша. Остановившись у первой придорожной избы, парень предложил сходить к хозяйке (он-то знал, кто там живет) и попроситься у нее на постой вместе с машиной. Хозяйка оказалась пожилая женщина, которая разрешила нам поставить машину в ограду и даже предложила заночевать у нее. Тракторист затащил наш автомобиль в ограду, аккуратно установил около дома, чтобы машина никому не мешала и не бросалась в глаза проезжим, скрутил свой трос и уже собирался уехать, как я решил, что парня как-то надо отблагодарить. Но чем? Денег у нас не было, только копейки на бензин, и я решил подарить ему свое ружье. А что, оно мне, наверное, больше не понадобится, не нужно будет бегать с оформлением и я сказал:
– Ты подожди, не уезжай, я тебе сделаю подарок. Парень засмущался, сказал, что ему ничего не надо, что он сделал это не из за денег... И тут я протянул ему ружье и несколько патронов. Парень обалдел и смотрел на меня широко открытыми глазами, говоря:
– Да ну! Да нет! Это слишком дорого, нет, я не возьму, да вам самим пригодится.
На помощь мне пришли Темка и Эрка:
– Да ты чего? Мы же от души! Да ты же нас выручил в такую трудную минуту. Так что бери и огромное тебе спасибо!!! Да ещё, может быть, за машиной присмотришь, пока мы не приедем. И парень сдался. В большом смущении он держал ружье, смущенно улыбался, но видно, что он был очень доволен подарком.
– Ну, спасибо! – проговорил он – а за машину не беспокойтесь, я присмотрю. Спасибо, до свидания! – Он счастливый сел в трактор и скрылся за поворотом. У хозяйки нашелся старый брезент, которым мы накрыли машину, стали умываться из умывальника около крыльца дома, как вдруг Эрка проговорил:
– Смотрите-ка, машина, автобус, и едет в нашу сторону, может быть, в Новосибирск? Пошли, остановим и спросим. Автобус остановился и мы узнали, что это геологи едут на спецавтобусе, он набит геологической аппаратурой, но места вполне хватит на всех. Мы очень быстро распрощались с растерявшейся хозяйкой, которая уже готовила ужин для нас, и уселись в автобус. Уже была глубокая ночь, когда мы въехали в Новосибирск.
Теперь стоял вопрос о том, как в Ояше починить машину и перегнать её в город? В этом деле мне помог мой друг и соклассник Володя Щитов. Он после школы закончил строительный институт и работал начальником строительного участка. Вот он-то и выделил мне шофера с грузовиком и, провожая нас, сказал:
– Ну уж если не удастся отремонтировать, то как-нибудь погрузите машину в кузов и привезете. Да ты же, Сашка, – обратился он к шоферу, – все умеешь делать. Я думаю, уж эту тарахтелку отремонтируешь.
– Как это тарахтелку! – шутливо защитил я свою машину – это же автомобиль «опер-люкс, карбюратор перевернутого типа», ты таких поди еще не видал. Тарахтелка. Иш ты!!».
И мы поехали с Сашей в Ояш. Было воскресение, погода стояла ясная, но уже прохладная. Хотя дождь прекратился уже давно, но грязь на дорогах не просыхала, поэтому нам встречались сидящие в грязи грузовики в ожидании трактора, который бы их вытянул из грязи. Но мы доехали благополучно. Машина стояла на прежнем месте, и все было в порядке. Саша осмотрел поломку, поднял машину на домкрате, снял мои деревянные березовые приспособления, подвел второй, свой домкрат под амортизатор, и молотком выбил шкворень. И вся передняя подвеска оказалась у него в руках. Он бросил ее в кузов и мы поехали искать сварку. Нам указали на гараж, где за три рубля сварщик надежно приварил сломанные детали. Отремонтированную деталь Саша быстро поставил на место, и автомобиль был готов к дальнейшему пути. Я был просто счастлив. Машина исправна, можно ехать и мы тронулись в обратный путь, в Новосибирск.
В Новосибирске встал вопрос: где держать автомобиль? Был конец сентября и где-то нужно было найти приют своему автомобилю. И тут на выручку пришел Михаил Павлович Гречихо, муж моей тетки Киры, младшей сестры моей матери. В то время они жили на улице Ленина, напротив домика С. М. Кирова. В глубине квартала стоял небольшой двухквартирный домик, в одной из квартир и проживала семья Гречихо. Прямо перед крыльцом была небольшая площадка, куда я и поставил автомобиль, который было хорошо видно из окна кухни. Значит, за машиной будет надежный надзор. Я периодически навещал свой автомобиль, а когда начал падать снег, Михаил предложил закрыть машину фанерой и старым брезентом. Так и перезимовала моя машина под снегом, и когда зимой я приходил проведать машину, то видел большой сугроб снега, и не подумаешь, что под ним находится автомобиль.
В сентябре 1963 года я получил двухкомнатную квартиру во вновь построенном кирпичном доме, куда и переехали все мои домочадцы – Алевтина Васильевна, Тамара, Ирина. Мы расставили мебель, прибывшую из Томска в контейнере, и жизнь наша пошла на лад. Я работал хирургом в больнице № 2, Тамара – в поликлинике № 12, Ирина всегда была под надзором моей мамы. А когда стаял снег, и настало лето, мы на автомобиле совершали короткие путешествия.
Но я упустил еще один момент, как мне пришлось ставить на учёт автомобиль. Я обратился в ГАИ Новосибирска и мне рассказали, какие документы я должен принести. Но помню, что мне не доставало каких-то документов с бывшего места жительства и мне рекомендовали сделать запрос, и, получив документы, явиться в ГАИ для постановки на учет машины. И тут кто-то из наших школьных ребят сказал:
– Юрка, да ты ведь Владьку Казакова знаешь?
– Конечно, знаю, – сказал я. – А что?
– Так он же в ГАИ работает, уже капитан милиции. Ты его найди, и он поможет.
И вот я вновь появился около ГАИ и вижу, как на улицу выходит группа офицеров и среди них Владислав Казаков, с которым я был очень хорошо знаком, хотя он и учился в 30-й школе. Я подошел и еще не сказал ни слова, как Владька, увидев меня, воскликнул:
– Юра! Откуда ты взялся? Сто лет тебя не видел…
Мы поговорили о жизни и под конец беседы я сказал:
– Вот хожу в ГАИ, надо машину на учет поставить, да каких-то документов не хватает.
– А у тебя с собой есть документы? – спросил Владислав.
– Да вот они, я их ношу с собой.
Он посмотрел документы и сказал:
– Ну, пошли.
И мы вошли в здание ГАИ. Владислав зашел в одну из комнат, где сидели две женщины, и спросил:
– Мария Ивановна, может быть, поставим на учет машинку моего друга?
– Для Вас, Владислав Николаевич, мы все можем. Владислав отдал им документы и спустя минут 20, пока мы с ним разговаривали в коридоре, я услышал:
– Пожалуйста, Владислав Николаевич, все готово.
– Спасибо, – ответил Владислав и передал документы и номера мне, – Катайся на здоровье.
Должен сказать, что с тех пор у нас с семьей Казаковых завязалась многолетняя дружба. Мы встречались на днях рождения, приходили друг к другу в гости, а на свой 45-летний юбилей они пригласили нас на дачу, которая находилась в Бибихе, но об этом чуть позже.
Теперь мы уже по Новосибирску раскатывали на собственном автомобиле, выезжали на природу, на берег Обского моря, иногда на воскресный день, иногда с ночевкой. Нас сопровождал Вовка Щитов на мотоцикле, в общем, жили хорошо. Но я стал замечать, что мотор стал плохо заводиться, поржавели крылья, пороги, появился стук в двигателе. В общем, машина требовала ремонта. В гараже завода имени Чкалова, что рядом с больницей, где я работал, я нашел специалиста по двигателям, который, послушав работу мотора, сказал:
– Да ведь там же эллипс на шейках коленвала. Надо разбирать, шлифовать и снова собирать. И я отдал машину в ремонт. Прошло более недели. Я периодически навещал мастера и наблюдал за его работой. И вот мотор собран и можно его заводить. Но как мы ни бились, мотор не хотел заводиться. Тогда я договорился с санитарной «Волгой» нашей больницы, водитель подъехал и на буксире начал нас заводить с ходу. Таскал он нас довольно долго, как вдруг мотор взревел, из выхлопной трубы вырвался темный дым, обороты были большие и мастер кое-как справился с регулировкой двигателя.
Но вскоре после ремонта стало вытекать масло из картера, вновь появился стук в двигателе, и мне приходилось заезжать на яму, снимать поддон, отвинчивать «хлюпающий» подшипник шатуна, «шабрить» его и снова устанавливать на место. Все это я проделывал после работы и возвращался домой весь в грязи, мазуте, масле. Когда я шел вечером после ремонта домой, мне попадались соседи. А когда они узнали, что я – хирург, то одна дама из нашего подъезда сказала:
– А я всегда думала, что Вы – шофер или автомеханик, а Вы, оказывается, хирург!!!
Вот такие моменты в жизни мне приходилось переживать и выслушивать такие возгласы. Однажды я решил покрасить машину, договорился с автомалярами о покраске, но требовался растворитель. Я предложил им, малярам, чистый медицинский эфир и как-то мы с Тамарой выехали на проспект Дзержинского, направляясь в мою больницу. Ведь взять на работе несколько флаконов эфира не представляло трудностей. И тут нас остановил работник ГАИ. Осмотрев машину, он сказал:
– В таком виде я не могу разрешить ездить на такой машине. Сами посмотрите, на что она похожа. Действительно, машина наша выглядела не лучшим образом и требовала покраски, чем мы и занялись. Но работник Гаи сказал:
– Ну что же, снимай номера, заберешь после покраски.
Я достал отвертку и хотел снять номера, но из машины вышла Тамара и уверенным голосом сказала:
– А чего их снимать. Вот сейчас съездим в больницу, возьмем эфир и поедем красить. Мы уже договорились.
Работник ГАИ выслушал ее и спросил:
– А кто же даст Вам эфир для покраски?
На что Тамара ответила:
– Да он же там работает хирургом. Кто ж ему не даст?!
Работник ГАИ сразу перешел на «Вы», сказал, что снимать номера не надо, и спросил:
– А вот у моей жены холецистит. Говорят, что надо операцию делать. Может быть, поможете чем?
– Да никаких проблем, – сказал я. – Приводите жену и прооперируем в лучшем виде.
С тех пор этот работник ГАИ, старший сержант по званию, а его звали Иваном Михайловичем, стал нашим лучшим другом и на долгие годы. Надо сказать, что в те годы никаких СТО не было, машины ремонтировали сами или нанимали мастеров. А покраской занимались случайные люди и красили машины прямо на улице. Мои маляры решили покрасить мою машину прямо в моем гараже. Дело было так: они подъехали на ЗИЛе, размешали коричневую краску, которую привезли с собой, в эфире, залили ее в емкость, куда были проведены две трубки. От одной отходил длинный шланг, на конце которого была «форсунка», а другой соединили с компрессором ЗИЛа. Хорошо протерли мою машину, включили двигатель ЗИЛа, заработал компрессор, и из форсунки стала распыляться краска. Один из них направил краску на автомобиль и он на моих глазах стал меняться в лучшую сторону. Покраской я был доволен, машина стала как новенькая. Я рассчитался с малярами, и они уехали. Машина осталась сохнуть в гараже. Получилось так, что внешне машина выглядела прекрасно, а вот двигатель – никудышный. Масло быстро исчезало из картера, после каждого моего ремонта стук возникал вновь, и мне снова приходилось залезать в яму, люфт руля все увеличивался, и во время езды приходилось «ловить дорогу». Все это наводило меня на мысль о продаже автомобиля.
Однажды нам предложили землю для посадки картошки. Это было на станции Мочище. Картошку мы посадили, она выросла, и осенью мы с Тамарой и Ириной (а она уже училась в школе) приехали собирать урожай. Помню, как мы доехали до всем известного Пашинского переезда, я проверил наличие масла в двигателе – его там почти не оказалось. Но у меня была с собой канистра с маслом, и я долил его в двигатель, и мы поехали дальше. Приехав на участок, я услышал громкий стук в двигателе, что заставило меня залезть под машину и снимать поддон, в то время как Ирина с Тамарой выкапывали картошку. И вот во время ремонта я услышал, что кто-то подошел к машине, наклонился и спросил:
– Отдыхаем?
– Ага, отдыхаем. Тут отдохнешь! Надоел мне такой отдых. Продам к чертовой матери, и пусть кто-нибудь другой отдыхает. – А за сколько ты её отдашь? – спросил мужчина.
– Восемьсот рублей мне на стол и чтобы я ни тебя, ни ее больше не видел! – с раздражением в голосе отрапортовал я.
Мужчина очень заинтересовался и стал расспрашивать, чем страдает машина. Я как на духу ему рассказал всё и не смотря на это, он начал осматривать машину со всех сторон – обошел вокруг, заглянул в салон, я ему открыл капот и он начал рассматривать мотор. Наконец, я завел мотор, и он послушал его, но ничего предосудительного не обнаружил и спросил: – Завтра! Куда деньги привезти?
Я назвал ему адрес и про себя подумал, что вряд ли он явится за такой машиной, кому нужна рухлядь. Но я ошибся. Назавтра, вечером он явился и принес 800 рублей. Я тут же написал на листе бумаги, что «Я, Абрамов Юрий Олегович, проживающий по адресу... продал принадлежащий мне автомобиль Жеребцову Василию Николаевичу, проживающему по адресу... Расчет получил, претензий не имею. Подписи. Дата». Пошли в гараж, я завел мотор, выехал из гаража и вышел из машины. Василий пожал мне руку, несколько раз сказал «спасибо», сел за руль и уехал. Мне как-то стало не по себе. Шесть с лишним лет машина прослужила нам верой и правдой, а я без сожаления продал её первому встречному.
Да, ничто не вечно, – подумал я и направился домой, вспоминая эпизоды жизни, связанные с этим автомобилем, который когда-то доставлял нам большую радость.
Но на этом эпопея с этим автомобилем еще не закончилась. Спустя несколько дней Василий явился ко мне и заявил, что работники ГАИ на каждом углу останавливают и штрафуют за каждую мелочь. А в этот раз даже забрали удостоверение водителя.
– У тебя ведь есть в ГАИ свои люди? Помоги вернуть права.
Да, в то время в ГАИ у меня уже было достаточно много знакомых и даже друзей. Я помню их по сей день. Это Станислав Клыков, Павел Тимченко, Анатолий Горбач, Семен Кравчук, начальник ГАИ Дзержинского района Пшегодский и другие. Мы с Василием пошли на ближайший перекресток проспекта Дзержинского и Трикотажной улицы, застали там Николая Никулина, лейтенанта милиции, и Лешку Волкова, младшего сержанта. Они дежурили на перекрестке и, увидев меня, оба направились в нашу сторону. Мы обменялись рукопожатиями, поговорили о жизни, я рассказал им пару анекдотов, они похохотали, и, наконец, я, сделав «грозное» лицо, спросил:
– А зачем Вы права отобрали у моего покупателя и проезду ему не даете?
На что Коля тихо заметил:
– А машина-то неисправная, так мы его на каждом углу штрафуем, думали, он к тебе бегать не будет. А раз так, то вот его права и скажи ему, чтобы он по нашему району старался не ездить, а то придется номера снять и машину на прикол поставить. Пусть ремонтирует как следует.
Все это я рассказал Василию и передал ему права. Были еще несколько подобных эпизодов, но вскоре Василий исчез с моего горизонта вместе с моим бывшим автомобилем. На этом и закончилась эпопея с моим первым автомобилем, но продолжение следует и вскоре у меня началась снова завязка с мотоциклами, о чем я расскажу ниже.
И вновь мотоциклы...
Продав автомобиль, мы на какое-то время остались без транспорта, но не надолго.
В то время, а это были 1964 – 1966 годы, вошел в моду мотоцикл Чехословацкого производства «Ява». И вот, один из моих знакомых парней решил продать свой мотоцикл «Ява-350», а я тут же решил его купить. И вот у нас «Ява-350». Вишневого цвета, боковые стенки бензобака хромированные, резина хорошая, мотор работает беззвучно, заводится с пол-оборота. Этот мотоцикл нам запомнился своей внешней красотой, элегантностью, легкостью в управлении, но ездили на нем мы не много и не далеко. Самая дальняя поездка была в Академгородок или на Обское море. Помню, что ездил я на нем только летом, а зиму он простоял в гараже. Весной следующего, 1965 года, начались мелкие поломки и я не стал утомлять себя ремонтом и продал его за те же деньги, за которые купил.
И мы вновь остались без транспорта. Но опять же ненадолго. В больнице № 2, что при заводе имени В. П. Чкалова, где я трудился, по расписанию – два месяца в год – каждый из хирургов должен был отработать в заводской поликлинике, которая находилась на территории завода. Мы хорошо проводили время, работая в поликлинике с Юрием Николаевичем Шахтариным, с которым у нас завязалась дружба. Он вёл приём больных в хирургическом кабинете, а я – в травматологическом. А в конце приёма мы отправлялись в водолечебницу и брызгали друг на друга душем Шарко.
И вот однажды ко мне на прием пришел пострадавший на производстве. Травма не большая, но инженер по технике безопасности уговорил меня не оформлять травму как производственную, а как бытовую, ибо тогда так снижалась травматичность в цехах. После оформления сам пострадавший и инженер по технике безопасности начали приглашать меня приехать на базу отдыха, которая располагалась на берегу Обского моря. Но я с грустью в голосе заметил:
– Конечно, было бы на чем, так приехал бы.
– Так у Вас же был мотоцикл?
– Мотоцикл я продал и уже три месяца без транспорта. Так что приехать не на чем.
Они о чём-то шёпотом поговорили, не выходя из кабинета, и, наконец, инженер по технике безопасности сказал:
– Юрий Олегович, Вы когда заканчиваете работу?
– В четырнадцать ноль-ноль, – ответил я.
– Знаете что, когда пойдёте домой, то зайдите к нам в местный комитет. Я там буду и что-нибудь придумаем.
После работы я робко вошёл в комнату с табличкой «Завком», и все, кто там находился, встали со своих мест и бурно приветствовали меня. Не буду останавливаться на подробностях, но вышел я оттуда, держа в руках документ, по которому я в течение трёх суток должен выкупить мотоцикл «ИЖ-Юпитер-2» в «Посылторге», что находится на улице Народной (Сухой лог). Вечером мы с Тамарой обсудили ситуацию и на следующий день я прибыл в «Посылторг», имея при себе 650 рублей, и вскоре вывел, «как барана за рога», мотоцикл из ворот «Посылторга». Так у нас вновь появился новый, светло-бежевого цвета, с блестящими выхлопными трубами и двухцилиндровым двухтактным двигателем в 19 лошадиных сил мотоцикл. Позднее я установил на мотоцикл ветровое стекло, и можно было не надевать ветрозащитные очки, да и ветром сильно не обдувало во время быстрой езды.
В дальние Путешествия на этом мотоцикле мы не ездили, но выезжали за город – на Гусинобродский тракт, на Обское море, на речку Иня… Вскоре один из моих знакомых помог мне с приобретением коляски к мотоциклу. А уже имея коляску, мы выезжали на природу всей семьей – Тамара, Ирина и я. Однако, этот мотоцикл существенно не изменил нашу жизнь и вскоре появилась возможность приобрести другой мотоцикл – «Урал». Один из моих хорошо знакомых мотоциклистов решил заменить свой «Урал» на автомобиль «Запорожец» и предложил мне купить «Урал» у него.
И вот, наконец то, у нас тяжёлый мотоцикл «Урал», тёмно-зелёного цвета, с блестящими выхлопными трубами, оснащенный четырехтактным двухцилиндровым двигателем, мощностью в 22 лошадиные силы. С вместительной коляской – куда уж лучше!
Вот на этом мотоцикле мы ездили довольно далеко. В то время мы сблизились с семьей Сташишиных, любителями путешествий. С Борей Сташишиным мы учились в одном классе и вместе заканчивали 10-ю школу. У него был мотоцикл «ИЖ-56» с коляской. Судьбе было угодно, чтобы Тамара и Галя Куркина, жена Бори, сдружились на долгие годы. А их ребенок Ваня Сташишин, будучи еще маленьким, не отставал от своих родителей и всегда сопровождал их в путешествиях. Они в своё время увлекли нас в поездки в Горную Шорию на поезде «Горный», а директором поезда был Вениамин Жарюк, у которого тоже был мотоцикл. Помню, как однажды мы на трех мотоциклах поехали путешествовать по Ордынскому тракту, который тогда еще не был до конца асфальтирован. Ехали уже в темноте, я ехал сзади их и от пыли ничего не видел, ориентировался только на красные фонари впереди идущих мотоциклов. Проехали Ордынск, Кирзу, свернули к Обскому морю и в темноте при свете фар и карманных фонариков начали устанавливать палатки.
Проснувшись утром и выйдя из палаток, мы увидели, что находимся в 20 метрах от берега моря, а все пространство вытоптано коровьим стадом и усеяно коровьими экскрементами. Берег илистый, прибрежная вода грязная и ни о каком приятном отдыхе и думать нечего. Посовещавшись, мы решили позавтракать и двинуться дальше в поисках более живописных мест. Комары не давали покоя, они жужжали вокруг нас и кусали во все открытые части тела, влетали в рот вместе пищей, Ирина была на грани истерики, для Вани Сташишина питьевые продукты процеживали через марлю. Наконец мы покинули это место и с ветерком помчались вдоль берега Обского моря в поисках подходящего места.
Подобное путешествие мне вспоминается и в Белоярку, расположенную на берегу Оби. Я в то время работал начальником санитарной авиации и для поездки взял с работы автомобиль РАФ, а семья Сташишиных ехала на своем мотоцикле. Виталий Скок, наш многолетний друг, был большим любителем путешествий по Оби на моторной лодке и обещал приехать с женой Татьяной в Белоярку по Оби и там мы должны встретиться.
Встреча состоялась. Мы хорошо провели время, жили в палатках, у костра, много купались, ходили в лес, но масса комаров не давала нам покоя. Они были везде – на воде, на берегу, в лесу, и даже в палатках. Вот они-то и отравляли наше существование, и отдых превращался в мучения. Помню, как Виталию Скоку понадобилось отойти в лес по большой надобности, и он спросил у меня:
– Юрка, а тебе не надо?..
– Надо, – ответил я. – Сейчас пойдем.
Я влез в палатку, спустил брюки и забрызгал свои ягодицы противокомариным снадобьем, и мы с Виталием отправились в лес. Отойдя на небольшое расстояние от стоянки, так чтобы нас было не видно, мы, спустив брюки, уселись почти рядом. Я сидел спокойно, комары меня не беспокоили, так как я был обработан соответствующим препаратом, а Виталий постоянно вскакивал, шлепал себя по ягодицам и ворчал на весь лес: – Юрка, а почему они тебя не кусают, а меня съедают заживо? На что я спокойно ответил:
– Наверное, у тебя жопа вкусная, им нравится. Вот они тебя и кусают.
Он окатил меня матом и продолжал отбиваться от комаров. Виталий так и не понял, в чем дело, и мы вернулись к стану под непрерывное ворчание Виталия. Утром мы начали собираться в обратный путь. Виталий и Татьяна попрощались и отплыли на своем катере. Но перед самым отъездом Боря Сташишин вдруг обнаружил, что кто-то слил бензин из его мотоциклетного бака. Услышав это, я проверил наличие бензина в РАФе и оказалось, что бензина осталось очень мало.
Встал вопрос: кто и когда вылил наш бензин? И Боря заявил, что без всяких сомнений это дело рук Виталия Скока.
– Он мне еще вчера жаловался, что бензина у него осталось очень мало и вряд ли он доедет до города. А кто еще мог это сделать, если мы тут все время были одни? Он, конечно, – заключил Боря. Вероятно, так оно и было, ибо другого объяснения мы не находили.
Ехать назад было трудно – дороги очень грязные, глубокие колеи, мы постоянно буксовали. Вот и я на РАФике забуксовал в большой яме. Все собрались выталкивать машину из грязи, подкладывали ветки, палки под колеса, отбрасывая лопатой большие куски грязи. Я вышел из машины, взглянул под колеса и увидел толстое бревно, которое лежало поперек задних колес, мешая продвижению вперед.
– Какой идиот положил это бревно? Оно же не дает машине сдвинуться с места, – заорал я.
– А это мы с Галей положили, – улыбаясь сказала Тамара. – Мы думали, так лучше.
Я выбросил бревно из-под колес, сел за руль, все начали толкать машину и только так мы выбрались из этой грязи. Уже на бетонной дороге мы увидели большую цистерну, проверили содержимое – оказалось дизельное топливо.
Домой мы прибыли благополучно, бензина едва хватило на обратный путь, но случай этот нам запомнился на всю жизнь. Позднее Виталий признался, что это он слил бензин, добавив: – Но я же рассчитал, чтобы вы доехали до города. Вы и доехали. Так что можно считать, что ничего не произошло. По его мнению, это так, но по-нашему это предательство. Мог бы попросить нас поделиться бензином, и мы бы, конечно, поделились, а так получилось воровство. Как-то наши родственники Гречихо сообщили нам, что они выезжают на базу отдыха в Белоярку и берут с собой дочерей Юлю и Марту, и предложили Ирине поехать с ними. Ирина согласилась, и мы проводили ее вместе со всем семейством Гречихо в Белоярку.
А я в этот период работал начальником санитарной авиации и по службе на вертолете пролетал над базой отдыха, где отдыхала Ирина. Так я с вертолета сбросил ей записку о том, что когда я вернусь домой, то мы приедем на мотоцикле.
И вот мы с Тамарой едем на мотоцикле «Урал» в Белоярку. Разрешения на проезд по бетонной военной дороге у нас не было и нужно было попасть на эту дорогу, минуя пост. Мы въехали на бетонку со стороны Мошково и когда подъезжали, то увидели стоящих солдат с флажками и колонну военных грузовиков. Затаившись в кустах, мы выждали, когда последний грузовик забрал последнего солдата-регулировщика и они уехали. Вот тогда-то мы и выскочили на бетонную дорогу и быстро добрались до Белоярки.
А однажды мы с Ириной поехали на «Урале» на Обское море. Побывали на берегу, проехали по Академгородку и уже выехали на Новосибирскую трассу, как начался дождь. Это был не просто дождь, а настоящий ливень, да ещё и гром с молнией пугал Ирину. Я усадил ее в коляску почти в лежачее положение, накрыл прорезиненной тканью, которой закрывалась коляска, а сам отдался дождю весь от головы до пяток. Уже в городе дождь прекратился и мы приехали домой. Ирина была почти сухая, а я – промокший до нитки.
Вот такие путешествия запомнились мне на мотоцикле «Урал» и такие приключения во время путешествий.
Вскоре мы расстались с этим мотоциклом и дальше началась эра автомобилей, о чем я расскажу ниже.
Только вперед, аксакалы!
Это был 1972 год. Я работал начальником санитарной авиации, а профессор Георгий Дмитриевич Мыш, мой дальний родственник, был главным врачом Областной клинической больницы. Я собирался в отпуск, только что получил отпускные и шёл по коридору больницы. Навстречу мне шёл Георгий и, когда мы поприветствовали друг друга, он спросил:
– Юра, ты как собираешься проводить отпуск?
– Да не знаю еще, – ответил я. – у Тамарки-то отпуск в ноябре. А что?
– А поехали с нами в Среднюю Азию, на озеро Иссык-Куль. Будешь вторым пилотом.
– А кто-то ещё поедет? – спросил я.
– Поедут еще Комаровы. Сергей Алексеевич и Галина Васильевна. Они работают в НИИЖТе, а Сергей Алексеевич старый друг нашей семьи, профессор.
– Ну, в общем-то я с удовольствием, надо только с Тамарой посоветоваться.
– Ну, договорились. Созвонимся, – ответил Гера, и мы расстались. На такую поездку Тамара, конечно, дала добро и стала собирать меня дорогу.
В день отъезда мы с Тамарой подошли к дому Комаровых и застали там всех за загрузкой багажников автомобилей. У Мыша был только что купленный новый «Москвич-412», а у Комаровых – старенькая «Волга-ГАЗ-21». Когда все было готово к отъезду, мы попрощались с Тамарой, выехали на Красный проспект и взяли курс на Барнаул. Я ехал в машине Комаровых. До Барнаула уже в то время была асфальтированная дорога, и проехали мы ее быстро и благополучно. Во время езды Галина Васильевна расспрашивала меня о нашем родстве с Георгием, о работе, о семье, о Тамаре, о ее профессии и т. д. Я тоже задавал какие-то вопросы. В общем, вели беседу, а за беседой время проходит быстрее и вот мы уже проезжаем Барнаул, Рубцовск и выехали в направлении Казахстана. Если сказать, что на границе России с Казахстаном была плохая дорога, это ничего не сказать. Проще сказать, что дороги там не было. В районе Шабалино была глубокая грязная колея, по которой ездили разве что трактора, а обычному автомобилю приходилось искать объезды, которые мало чем отличались от рядом проходивших дорог и автомашины здесь застревали глубоко и надолго. Спасали положение только трактора. Постоянно буксуя, Гера заехал на более подходящее место у объезда и надел на колеса специальные противобуксовочные цепи. Но и цепи не помогали.
Но на наше счастье мимо проходил огромный колесный трактор «К-700», вот он то и вытащил нас из грязи, зацепив обе машины сразу. Выехав из грязи, мы остановились на небольшой полянке, решив посоветоваться с местными шоферами, как нам лучше доехать до Змеиногорска. Они указали нам на несколько дорог, и мы выбрали ту, где когда-то был асфальт, рассчитывая на то, что асфальт – твердое покрытие и вряд ли там очень глубокие колеи.
Наконец показался Змеиногорск, и мы, не въезжая в город, свернули к озеру, расположенному недалеко от дороги, где и решили заночевать. Озеро небольшое, около 300 метров в диаметре, берег завален камнями больших размеров, но мы так и не поняли – естественные это камни или творение рук человека. Уже темнело, разожгли костер, женщины приготовили кое-какую еду, а Гера поставил на каменный стол бутылку водки. Хорошо поужинав, мы посидели у костра, поговорили, полюбовались озером и небом, а женщины в это время приготовили нам спальные места – сами устроились в машинах, а нас уложили на жесткую постель, расстеленную прямо на камнях. Дорога утомила нас, и мы уснули мертвым сном.
Рано утром, позавтракав, отправились дальше. Проехали Усть-Каменогорск и вскоре выехали на прямую асфальтовую дорогу, о которой можно было только мечтать. Я, как второй пилот, сменил Сергея Алексеевича за рулем и с удовольствием вёл «Волгу» по ровной асфальтовой дороге со скоростью 100 км/час. Однако Галине Васильевне стало не по себе от такой скорости, и она попросила меня сбавить скорость, да еще и потому, что мы вырвались вперёд и Гера с Роней на своем «Москвиче» несколько отстали от нас. А вот и Андреевка. Это первый населенный пункт, где можно было дёшево купить яблок. Подъехав к одному из домов, Гера вышел из машины и спросил у хозяйки дома, не продаст ли она нам яблок. Она ответила:
– Вон в саду набери ведро за рубль.
И Гера возвратился к машинам с полным ведром яблок. Роня разделила яблоки, отдав нам более половины, и мы поехали дальше. Яблоки оказались кислые и жесткие, и получилось так, что надкусив яблоко, мы выбрасывали его из окна машины, а вскоре выбросили оставшиеся в ведре целиком.
Дорога была прекрасная, как и погода, мы ехали быстро, ночевали в поле рядом с дорогой и на пятый день пути увидели горы. Казалось, что до этих гор рукой подать, однако мы проехали целый день, когда, наконец, подъехали на расстояние, с которого их можно было рассмотреть, но чтобы подъехать к самим горам, нужно было потратить еще полдня. В этот же день во второй половине дня мы добрались до Алма-Аты, где заночевали у родителей моего друга Алексея Бородкина. Они нас очень хорошо встретили, натопили баню, угостили прекрасным ужином и уложили спать в комфортабельных условиях. На следующий день мы прибыли в Ташкент, где остановились у знакомых Комаровых. Помню, они устроили нам хороший ужин, где я объедался дынями и арбузами.
Утром двинулись дальше, но дорогу к озеру Иссык-Куль нам преградил шлагбаум и два сотрудника милиции. Оказалось, что местные власти решили сохранить экологию озера и никого туда не пропускать, кроме местных жителей и лиц, едущих на отдых по путевкам.
Но здесь мне придётся вернуться немного назад. Во время пребывания в Ташкенте, мы с Георгием Мышом зашли в республиканскую больницу и узнали, что сокурсник Георгия работает начальником республиканской санитарной авиации. Они повстречались, пообнимались, поговорили, и сокурсник Мыша сказал:
– Вообще-то на Иссык-Куль не пускают, но я каждому из Вас напишу командировочные удостоверения и Вы поедете консультировать пострадавших, которые находятся в больнице Пржевальска. Тут недавно автобус перевернулся, так много травмировалось людей. Вот Вы и едите их консультировать.
И вот нас остановили у шлагбаума и предложили разворачиваться и ехать назад. Мы с Георгием подошли к сотрудникам милиции, и Гера предъявил им наши командировочные удостоверения. Но это не произвело на них никакого впечатления. Капитан милиции сказал:
– Я этих документов не знаю, и Вас не пропущу.
Тогда Георгий сказал:
– Да в общем-то нам туда и не надо, но нас попросили врачи республиканской больницы проконсультировать пострадавших с автобуса. Но если Вы нас не пропускаете, то напишите в удостоверениях свои данные. Это чтобы нам не отвечать потом, если кто-то умрет. Ведь Вы нас не пускаете.
Капитан задумался, покрутил головой, подумал и сказал:
– Ну, уж нет! Лучше я вас пропущу, а то потом не отмажешься.
Поднялся шлагбаум и мы поехали дальше.
Целью нашего путешествия было село Калужское, где проживал родственник Мыша.
Наконец-то мы на месте... Автомобили поставили вблизи дома. Дом был довольно большой, рядом баня, вся территория окружена забором, а перед домом большая зеленая лужайка. С одной стороны видны горы, а с другой – озеро. Вид прекрасный! Здесь мы прожили 10 дней. Но постоянно выезжали на прогулки – побывали на «Семи слонах» (это такие скалы), на радоновом источнике, который вырывался из земли, и мы искупались в нем, на старой мельнице, и, конечно, в городе Пржевальске. Оба автомобиля вели себя хорошо, но вот однажды в «Москвиче» перестала переключаться скорость. Гера с трудом каждый раз переключал скорости, что-то мешало переключению. В Пржевальске мы увидели гараж, подъехали и попросили механика посмотреть, в чем дело. Он посмотрел, взял машинное масло, полил в шарнир переключения передач, и всё заработало. Мы ежедневно купались в прозрачной воде Иссык-Куля, загорали, были приглашены на плов к соседям нашего хозяина, объедались фруктами, выходили на охоту в горы на зайцев.
Десять дней пролетели незаметно, и мы отправились в обратный путь. Уже на Новосибирской трассе у «Волги» спустило колесо, и мы поставили запаску.
Путешествие было прекрасным. Я брал с собой кинокамеру, и все путешествие было снято. А когда мы собрались у Мышей, чтобы отпраздновать это путешествие, я демонстрировал фильм, который назвал «Только вперед, Аксакалы!». Так закончилось наше путешествие на двух автомобилях в Среднюю Азию на озеро Иссык-Куль. Вот тогда я понял, что такое автомобиль. Ведь у меня в то время был мотоцикл «Урал», и после этой поездки я начал вынашивать мысль о том, как приобрести автомобиль. Стесненный узкими рамками нашего семейного бюджета, я пришел к выводу, что средств хватит только на «Запорожец».
Опять автомобили...
По воскресениям я стал ходить на автобарахолку и высматривать подходящий автомобиль. И вот однажды мое внимание привлек «Запорожец» белого цвета, без видимых внешних повреждений, с хорошей резиной, уютным салоном и отойти от него я уже не мог. Продавец заинтересовался мной и начал открывать дверцы, багажник, капот, завел мотор, показал как включается печка и т. д. И я решил – беру! Продавец просил 4700 рублей. Я мог предложить только 4500. Он долго сопротивлялся и, когда я собрался уходить, согласился:
– Ладно, бери за 4500, но оформление твое.
Договорившись о встрече, мы на следующий день встретились в ГАИ, где мои знакомые «гаишники» очень быстро помогли мне оформить машину.
И вот я владелец автомобиля «ЗАЗ-968». Первое время мы с Тамарой Петровной раскатывали на этом автомобиле только по городу, Академгородку, выезжали в ближайшие районы нашей Области.
В то время я работал на кафедре факультетской хирургии мединститута и отпуск у меня всегда был летом. И вот однажды мы с моим школьным другом Эрнестом Бергманом решили съездить на Алтай, по Чуйскому тракту. Он взял с собой в поездку своего сына Стасика, которому было лет 5 – 6, а я – свою дочь Ирину с подругой Галей. Для поездки мне пришлось купить для машины багажник, который устанавливался на крышу, куда мы сложили основной груз, так как багажник в «запорожце» очень маленький. И вот, ранним июньским утром мы выехали из города, взяв курс на Барнаул, Бийск, Чуйский тракт.
Дороги в то время делились на хорошие (асфальт), проезжие (гравий) и плохие (не проезжие). И если до Барнаула дорога была хорошей, то от Барнаула до Бийска часть была проезжей, а часть плохой. Нам приходилось не раз выталкивать машину из грязи, объезжать непроезжие места, пока, наконец, мы въехали в Бийск. День уже клонился к вечеру и мы решили отыскать моих сокурсников по институту, а именно Владимира Жданова, который там жил и работал главным рентгенологом города. Адрес у меня был, и мы подъехали к дому, где они проживали.
Редкие встречи друзей всегда доставляют удовольствие, поэтому нас встретили с объятиями и возгласами восторга. Конечно, первым делом мы запросились в баню, и Вовка пошёл нас сопровождать. А Алевтина, его жена и тоже наша сокурсница, к нашему возвращению должна была приготовить ужин.
Ужин удался на славу, мы выпили, вспоминали годы учебы в институте, перечисляли своих сокурсников и поздно ночью легли спать. Утром тронулись в путь. Все уселись в машину, я начал заводить двигатель, а он не захотел заводиться. Покопавшись в моторе, я увидел, что провод высокого напряжения выпал из бобины. Я вставил его на место и мотор взревел с первой попытки. И вот мы уже на Чуйском тракте. Погода была прекрасная, солнце освещало горы, повсюду зеленая растительность, попадаются речки, а Катунь произвела на нас неизгладимое впечатление. Мы несколько раз останавливались на ее берегу, отдыхали и даже однажды заночевали. Машина стояла рядом с большой палаткой, в которой мы все размещались свободно, тут же костер, река, покрытые лесом горы – это надо видеть самому, чтобы иметь представление о прекрасном. Помню, что в ту ночевку мы с Эркой выпили довольно много пива, которое купили в Горно-Алтайске, и утром на следующий день долго приходили в себя, пока не умылись до пояса в прохладной Катунской воде.
Еще до отъезда нам рекомендовали обязательно заехать на Чемал. Это название деревни и одновременно реки, протекающей рядом с деревней. Проехав по деревне и отъехав подальше, мы обнаружили подходящую зеленую площадку для стоянки, и решили здесь остановиться. Установили палатку, натаскали камней и окружили ими костровище, разожгли костер и начали готовить еду.
Пожалуй, ничего нет лучше, чем вечером сидеть у костра на берегу реки, в окружении высоких красивейших гор, пить водку и вести неторопливую беседу о жизни. Это прекрасно! На следующий день был день рождения нашей дочери Ирины, ей исполнялось 12 лет, и мы решили поздравить ее по-своему. На косогоре, у которого стояла палатка, мы с Эркой из наломанных палочек выложили: «ПОЗДРАВЛЯЕМ ИРИШУ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!», а потом начали пускать ракеты, от выстрелов и шума которых дети наши проснулись. А вечером того же дня мы, выпив с Эркой водки, палили ракетами так, что все вокруг было освещено ярким светом. Несмотря на холодную воду горной речки Чемал, мы с Эркой все-таки купались в ней ежедневно. У Эрки была кинокамера и он все наше путешествие снимал на пленку. Я тоже снимал своей кинокамерой «Аврора». Дома мы с удовольствием просматривали эти фильмы, но теперь уже нет в живых ни Ириши, ни Эрика, а мои кассеты валяются где-то на чердаке нашей дачи. Надо бы переснять все это на диски, но как-то руки не доходят, постоянно мешают какие-то дела, а ведь жизнь проходит...
Побыв на Чемале несколько дней, мы решили проехать по Чуйскому тракту дальше. Проехали Семинский перевал, Чике-Таман, заночевали на берегу маленького ручейка, после спуска с Чике-Тамана. Помню, когда мы проезжали по перевалу, то я одной рукой управлял машиной, а другой снимал все на камеру. И вот когда показывал фильм Тамаре, то она приходила в ужас, видя, что под дорогой огромная пропасть, а колесо автомобиля проходит по самому краю пропасти. Ужас!
Возвратились домой полные прекрасных впечатлений. Забыть такое путешествие невозможно. Уже тогда я был уверен, что сюда я еще вернусь и, возможно, не один раз. Так в дальнейшем и случилось.
Поездка в Среднюю Азию
«Запорожец» вел себя вполне прилично, не подводил нас в дороге, но постоянно приходилось что-нибудь регулировать, ремонтировать, подвинчивать. Мне, например, не нравился металлический стук в двигателе, который хорошо было слышно на холостых оборотах. И я позволял себе часто регулировать клапаны. Дело не сложное – отвинтил крышку клапанной коробки, ослабил регулировочный болт, подвигал рычаг коромысла и поставил крышку на место. Мне специалисты говорили, что этот стук – нормальное явление для этих двигателей и если его не слышно в салоне автомобиля, значит, все в порядке. Но мне казалось, что я постоянно слышу этот стук, поэтому и регулировал клапаны. Но мотор работал все хуже и хуже и однажды я подъехал к Николаю Никулину, который работал в ГАИ и был хорошим механиком. Он выкрутил свечи зажигания, закрыл отверстия своими пальцами, попросил меня включить стартер и тут же вынес заключение:
– Да здесь же клапана сгорели от твоей регулировки. Надо менять толкатели, а заодно и кольца. Ладно… – проговорил он. – Я найду запчасти, и все сделаем.
Найти такие запчасти для «Запорожца» в то время было проблемой. Но Коля работал в ГАИ и имел нужные связи и доступ к складам и, конечно, на следующий день запчасти были у него в руках.
Поскольку Коля проживал в частном доме, то у него в ограде под навесом мы вечером и разобрали двигатель. Конечно, разбирал Коля, а я был на подхвате – подать, принести, осветить, поддержать…
Я был удивлен его осведомленностью в ремонте такого двигателя, а ведь разбирал его он впервые. А в следующий вечер мы (?!?) начали двигатель собирать. Коля все этапы выполнял очень тщательно, особенно притирку клапанов с пастой Гойя. Эту процедуру он мне не доверял, делал только сам, так как от этого зависела работа двигателя. Уже в третьем часу ночи двигатель был собран, и Коля торжественно проговорил:
– Ну, с богом! Давай, Олегыч, заводи.
Я с волнением повернул ключ зажигания, и мотор взревел, разгоняя ночную тишину.
На прощание мне Коля сказал:
– Не трогай ты клапана, не надо их регулировать, тогда и клапана не прогорят. Катайся с богом!
И я довольный уже в 4 утра приехал домой и улегся спать.
Как раз в это время один из моих приятелей приобрел «Жигули» и предложил нам с Тамарой поехать в дальнее путешествие. Им очень хотелось побывать на Иссык-Куле. (А кому не хочется там побывать?). Долго уговаривать нас с Тамарой не пришлось, и вскоре вместе с Геннадием Талаловым, Валей Талаловой и их сыном Аликом все были готовы к длительному путешествию.
И вот мы отправились в дальний путь. Талаловы на своих новых «Жигулях», а мы с Тамарой и Ириной – на «Запорожце». Я уже не помню, каким путем в этот раз мы поехали, но хорошо помню, как на границе Алтая и Казахстана мы заночевали. Ужинали поздно, когда стемнело, и мы наблюдали красивейший закат солнца, который я в разных ракурсах фотографировал на слайды. Выбравшись на Казахский асфальт, мы поехали быстрее, скорость доходила до 100 км/час, но мы на своем «Запорожце» от «Жигулей» не отставали. Многие специалисты – автомобилисты говорили мне о том, что двигатель «Запорожца» быстро перегревается, и надо будет останавливаться, чтобы его остудить. Но ничего подобного не происходило, хотя я наблюдал за температурой, боясь перегрева. Двигатель вел себя хорошо. На подступах к Алма-Ате была высокая температура воздуха, на нас от скорости дул горячий воздух, я обливался потом, а мотор держал положенную температуру, и перегрева не было.
И вот показался мост через какую-то речушку, и мы остановились, чтобы перевести дух и остудиться. Я тут же разделся и плюхнулся в воду. Однако воды в речке было столько, что в нее погрузились только мои стопы. Но я все-таки полежал в ней на спине, на животе, облился весь, и только тогда почувствовал себя лучше. Но не надолго, так как во время движения к нам в кабину врывался горячий воздух.
До Алма-Аты оставалось 70 км. Мы остановились в поселке Копчегай. Тамара с Ириной ушли в магазин, а Талаловы поехали дальше, предоставив нам возможность скоро их догнать. И тут ко мне подошел человек и спросил: – Машинку не желаете помыть? Мы вчера открыли моечную с иностранным оборудованием и машину можно помыть за пять минут с просушкой. Стоит это 1 рубль. Я, конечно, согласился, заехал на мойку, вышел из машины, а машина на транспортере въехала в мойку, где вращались какие-то огромные щетки, брызгала вода во все стороны. А когда машина вышла из мойки, на нее направились автоматически толстые трубы, из которых шел горячий воздух и высушивал машину. Получив чистенькую машину, я подъехал к магазину, откуда вышли Тамара с Ириной. Они очень удивились, когда это я успел помыть машину.
Наконец мы прибыли в Алма-Ату, нашли поселок, где проживали наши новосибирские друзья Бородкины, и остановились у них. Алексей Васильевич Бородкин – мой старый друг, который со всей семьей переехал в Алма-Ату и поселился в коттедже. Большой дом, три комнаты, огромная веранда, прекрасный сад, где росли яблоки «Апорт», да еще ферма, где он разводил нутрий. Жена Татьяна, дочь Ольга еще школьница, а сын Василий уже учился в Ленинграде – вот его семья. Случилось так, что именно в это же время из Новосибирска приехала и остановилась у Бородкиных семья Виктора Маматова, известного биатлониста, пятикратного чемпиона мира, двухкратного олимпийского чемпиона. Они с женой Зинаидой, сыновьями Олегом и Александром путешествовали по Средней Азии и заехали к Бородкиным. Когда нас познакомили, я тут же вспомнил высказывание Виталия Скока, известного фотокорреспондента различных газет, который сказал: "Если Юрка Абрамов встретится с Витькой Маматовым, то они сразу станут друзьями".
Так и произошло, и мы на долгие годы стали друзьями с Маматовыми. Позднее Маматовы переехали в Москву, но контакт остается до настоящего времени, но редко, и больше по телефону.
Итак, у Бородкиных собралась большая компания, которой управлял сам Лешка Бородкин. Утром – подъем, зарядка, пробежка по окрестностям поселка. Помню, что рядом с поселком протекала речушка, не широкая, но довольно полноводная и бурная. Через речку с одного берега на другой была переброшена жердина, по которой мы должны были переходить на другой берег. Если мужчины переходили по жердочке спокойно, то женщин приходилось страховать и выслушивать визг и соответствующие высказывания по этому поводу. А однажды Зинаида и Тамара упали с жердины в воду, но мы благополучно вытащили их из воды. Все это воспринималось с восторгом, шутками и прибаутками. А после прогулки все усаживались за стол, и Татьяна угощала нас завтраком.
Однако, мы с Талаловыми решили прорваться на озеро Иссык-Куль по объездной дороге, так как на озеро никого не пропускали, но нарвались на милицейский заслон и нам пришлось вернуться. Погостив несколько дней у Бородкиных, мы отправились в обратный путь уже на трёх автомобилях: на «Волге» – Маматовы, на «Жигулях» – Талаловы и на «Запорожце» – мы. На ночевки останавливались рядом с дорогой, в населенных пунктах посещали магазины, обедали в столовых и кафе, любовались природой, сидя у костра, у которого засиживались допоздна за разговорами. Так и доехали до Новосибирска без каких-либо приключений. Эта поездка осталась в моей памяти навсегда, она сблизила нас с семьей Талаловых и Маматовых. А еще позднее Виктор Маматов организовывал пикники на природе, привлекая нас к этим мероприятиям.
«Москвич-412»
На запорожце мы проездили более двух лет, и вскоре появилась возможность приобрести «Москвич». А дело было так. Один из наших знакомых Виктор Кнауб сообщил, что его отец купил «Москвич» и стал проходить медицинскую комиссию, чтобы получить удостоверение водителя. Однако комиссия не пропустила его из-за плохого зрения. И он решил машину продать. А так как у Виктора был автомобиль «Нива», то он предложил приобрести машину нам. «Запорожец» был продан быстро с помощью моих друзей Владимира Стукова и Владимира Шерлаимова. Когда я снимал с учета «Запорожец», начальником РЭО в ОблГАИ был Евгений Подоляко. Он спросил меня:
– Ты ведь все равно будешь покупать машину? Тогда эти номера я кладу под сейф и на новую машину выпишу их же. Пойдет?
Конечно, пойдет, ведь эти номера уже знали в городе, знали работники ГАИ и все мои знакомые. Это 77-77. И когда я приехал ставить на учет «Москвича», то Женя выдал мне те же четыре семерки, которые прослужили мне с 1975 по 1987 гг.
Итак, у нас «Москвич-412». По тем временам это было, как теперь говорят, круто. «Жигули» только набирали силу и чаще встречались «Москвичи». На нём мы выезжали на пикники с Маматовыми на берег Новосибирского водохранилища (Обского моря), и ежегодно ездили в Темир-Тау Карагандинской области, где проживали наши родственники, а именно родители, братья и сестры Тамары Петровны. Обычно летом в отпускной период мы с Тамарой усаживались в автомобиль и брали курс на Ордынск, Карасук, а оттуда на Павлодар и после переезда через реку Иртыш по прямой дороге на Караганду. В то время это была прекрасная дорога, которая позволяла держать высокую скорость, но мы ездили не более 100 км/час. Расстояние 1200 километров мы проезжали с одной ночевкой. Ночевали прямо в поле, отъехав в сторону на 30 – 50 метров. Спали в машине, а то и прямо под открытым небом.
Ежегодно мы ездили в Томск, где проживают мои родственники и наши друзья по институту. Как-то был такой случай. Суббота. Мы с Тамарой сели в автомобиль и поехали.
Когда выехали за город, Тамара спрашивает:
– А куда это мы едем?
Я ответил:
– В Томск!
– Как в Томск ?! Это же далеко, надо было собраться, взять кое-какие вещи. А ты так вот – сел и поехал.
– Да, – ответил я. – Сел и поехал. Одеяло у нас в машине есть, на пути много населенных пунктов, где продают еду, ну, а в Томске найдем, где переночевать, да и пожрать не откажут. Так что – вперед!
И мы поехали, и прекрасно провели время с родственниками и друзьями, а в воскресенье благополучно вернулись домой.
«Москвич» прослужил нам верой и правдой 12 лет. На нем я возил кирпичи для печки из Искитима в Бибиху, где у нас дача, ежегодно возил рассаду весной и урожай осенью с огорода домой. В то время доехать до Бибихи было проблемой. Не было совсем дорог. У каждого была своя дорога и у нас была своя колея. Но чаще, особенно после дождя, несколько машин собирались вместе, договаривались о взаимопомощи и в непроходимых, грязных местах выталкивали всей компанией машины, забуксовавшие в грязи. Наш «Москвич» держался молодцом, но раз в неделю я должен был на яме в своем гараже менять «сухарики» на концевых шарнирах рулевой тяги, после каждой поездки обязательно долить испарившееся масло в двигатель, дважды в сезон нужно было поменять свечи зажигания, подрегулировать карбюратор. Дважды за период существования у нас «Москвича» я сам снимал рессоры и рихтовал их, отбивая кувалдой на металлическом «пятачке». Неоднократно приходилось ремонтировать амортизаторы, варить на газосварке глушитель и однажды поменять задний мост и коробку передач. Так что машина постоянно требовала ремонта, хотя я ухаживал за ней, как за своей женой в молодости. На последнем году пребывания у нас машины полностью вышел из строя карбюратор, и мне помог Гена Корнев, наш друг, работавший в ГАИ. В гараже ГАИ стоял исковерканный в аварии «Москвич». Так мы с Геной сняли с него карбюратор и установили его на мою машину. А с моей машины на исковерканную. Но вскоре карбюратор опять «забарахлил», и я почувствовал, что машина израсходовала свой ресурс. Встал вопрос о продаже «Москвича». Я поставил его на продажу в автомагазине, где продавались подержанные автомобили, и его купили уже через три дня. На этом закончилось пребывание у нас «Москвича-412», но воспоминания о нем остались до настоящего времени. Какое-то время мы жили без транспорта. Но привычка иметь собственный транспорт заставила нас продумать вопрос о покупке следующего, более современного автомобиля, каким в то время был автомобиль ВАЗ, то есть «Жигули». Приобрести новый автомобиль возможности не было, так как не было связей в системе торговли, а на подержанный нужно было копить деньги. К осени 1987 года у меня на сберкнижке скопилось 9000 рублей.
И тут подвернулся случай!
«Жигули» ВАЗ-21063
К Тамаре на лечение ходил начальник автобазы Усенко Владимир Евгеньевич, который впоследствии работал начальником автохозяйства главы администрации Новосибирской области. Сначала я обращался к нему по поводу ремонта своего «Москвича», а позднее у нас завязались почти дружеские взаимоотношения, появились общие знакомые. Мы встречались на днях рождения, а то и просто приходили друг к другу в гости. Я устраивал его к нам в хирургическую клинику на операцию, но сам оперировал его только однажды, когда у него в послеоперационном периоде в области шва появились признаки анаэробной инфекции. За это он был мне очень благодарен и позднее я в любой момент мог приехать в мастерские автохозяйства, где слесари Виталий Михайлов и Максим Артюхов тут же приступали к ремонту моего автомобиля. Сразу скажу, что Максим Артюхов уехал в Германию, а Виталий Михайлов сейчас работает начальником мастерской автохозяйства главы администрации, и я пользуюсь услугами этой мастерской до настоящего времени. И вот однажды мы повстречались с Владимиром Усенко, и он сообщил мне, что покупает новую «Ниву». Я порадовался за него, поздравил с покупкой, а он в свою очередь спросил:
– Юра, а что ты давно не приезжаешь к нам? На что я ответил:
– Так у меня сейчас нету машины. Собираюсь подержанную приобрести, деньги коплю.
Он задумался и произнес:
– А что если я зайду в областной торговый отдел и поинтересуюсь этим вопросом.
Я не стал возражать, и уже через неделю Володя позвонил мне и сообщил, что удалось меня записать на очередь на «Жигули».
– Ты записан в журнале торгового отдела. Через неделю зайди в торготдел и проверь очередь.
Я выждал неделю и отправился на поиски торготдела. Нашел. Спросил какую-то женщину об очереди, сказав свою фамилию, ни на что не надеясь. И вдруг услышал:
– Да. Вы записаны в журнале. Теперь узнавайте, когда придут автомобили на СТО в ОбьГЭСе и можете получить машину. Такого я просто не ожидал. Ну, Усенко, молодец. Новые «Жигули»! Да это просто невероятно! Молодежь сейчас и не представляет себе, что распределение товаров народного потребления происходило во властных структурах и приобрести такую вещь, как автомобиль, можно было только через высокопоставленных лиц как награду за хорошую работу по ходатайству какого-либо предприятия с предоставлением характеристики и множества других документов, характеризующих личность, и, конечно, после тщательного обсуждения этой личности на общих и партийных собраниях. Только после этого в верхах решали, достоин или не достоин данный товарищ получения той или иной крупной покупки (автомобиля, стиральной машины, телевизора, автопокрышек для автомобиля, ковра и др.).
Так Володе Усенко удалось провести меня через все преграды, однако справку о том, что я работаю хирургом в Новосибирском мединституте на кафедре хирургии и часто приходится выезжать на срочные вызовы на операцию, в связи с чем мне необходим автомобиль, потребовали, и я ее принес за подписью заведующего кафедрой, профессора Георгия Мыша и с печатью мединститута. Так в то время распределялись товары народного потребления.
И вот настал день покупки автомобиля. В сберкассе мне выдали не деньги, а соответствующий сертификат на 9000 рублей и я намеревался выехать за покупкой к открытию магазина на ОбьГЭСе. Я уже начал одеваться, как зазвонил телефон. Звонил Анатолий Горбач, заместитель начальника городского ГАИ. Что-то ему нужно было по медицинскому вопросу. Я быстро решил его проблему и, заканчивая разговор, сказал: – Толя, а я собрался на ОбьГЭС за машиной. Машины пришли, и мне позвонили, чтобы я ехал.
На что Анатолий как-то взволновано произнес:
– Стоп, стоп, Олегыч! Один туда не суйся, а то тебе такую колымагу выдадут, что не будешь рад. Я сейчас пришлю своих ребят, и они тебя свозят и помогут с машиной. Жди! И я стал ждать. Но долго ждать не пришлось. Уже через полчаса у подъезда моего дома остановилась автомашина с синим фонарем и надписями на боках «ГАИ». В машине сидели мои знакомые ребята, работники ГАИ Василий Никонов и Вячеслав Богатырев. Славка был другом моего приятеля Гены Корнева, имел звание лейтенанта, а Василий был старшиной.
Наконец мы подъехали к зданию магазина. Он был еще закрыт, но на крылечке уже стояла небольшая очередь.
Слава скомандовал:
– Пошли.
Мы вышли из машины, прошли на крыльцо. Слава сапогом постучал в дверь, откуда все услышали мужской голос:
– Чего стучите, не видите – ещё закрыто!
На что Слава громким командным голосом рявкнул:
– А ну открывай! Я тебе покажу закрыто!
Дверь приоткрылась, из-за нее выглянуло лицо кавказской национальности и вдруг с восторгом воскликнуло:
– Ой, Славик приехал, заходите, заходите, – слащаво заговорил он, пропуская нас в помещение.
Никто из очереди не посмел сказать слова, так как мои спутники было в милицейской форме, да еще с кабурами на поясе.
– Ну ты чо, в натуре, – проворчал Слава – Юрий Олегович машину должен получать, а у тебя чёрт знает, что творится. Ну, давай быстро!
Лицо кавказской национальности оказалось Аликом, заведующим отделом по продаже автомобилей. Он быстро собрал свой персонал, представил им милиционеров и сказал:
– Идите на площадку и покажите им (он имел в виду гаишников) все машины с той площадки, вы знаете с какой. А вы – обратился он ко мне – оплачивайте пока в кассе. Я пошел к кассе, а они все ушли через другую дверь на площадку, где стояло около 50 машин.
Несмотря на то, что магазин был еще закрыт и до открытия было минут 30, кассир взяла мой чек и выдала мне сдачу 350 рублей. Получив какие-то бумаги, я прошел на площадку, отдал документы Алику и стал наблюдать, как мои приятели выбирают мне автомобиль. Они завели одновременно 5 автомобилей и слушали работу двигателей. Был уже ноябрь, на улице было прохладно, поэтому они прогревали двигатели добросовестно.
Наконец Василий сказал:
– Эту глуши, она плохо заводилась и какой-то стук в двигателе. Эту тоже глуши, у нее вмятина на крыле. У этой дергается мотор, глуши. А вот эту давай посмотрим, проверим комплектацию.
Ребята открыли багажник, сорвав пломбу, проверили наличие насоса, ключей, запасного колеса и др. И когда убедились, что все в порядке, Слава сел за руль и выехал с площадки. Затем он удалился в конторку Алика, о чем-то с ним поговорил, а затем подошел ко мне и спросил:
– Олегыч, если хочешь, то можно купить две шины.
– А вместе с дисками нельзя? – спросил я.
Он вернулся к Алику, тот кивнул и крикнул мне:
– Оплатите 250 рублей в кассу. Я отдал в кассу 250 рублей и пошел к машине. А в багажник уже складывали два диска и две шины.
– Ну, все, Алик, мы поехали, – сказал Слава, – но, смотри у меня, если машина говно, то...
– Что ты, что ты, Славик, машина хорошая. Уж я-то знаю.
Слава Богатырев сам сел за руль, а Василий на милицейской машине нас сопровождал до ГАИ. Я всю дорогу сидел на пассажирском месте и не мог налюбоваться салоном автомобиля. По дороге Слава давал мне напутствие:
– Олегыч, это тебе не «Москвич». Мотор здесь сильный, быстро набирает скорость, так что на педаль газа резко не дави, а то занесет зад и врежешься куда-нибудь. Езди осторожно.
Наконец мы въехали во двор ГАИ. Слава забрал у меня документы и пока мы с Василием беседовали и осматривали машину, он вынес и передал мне все необходимые документы на машину и номера. Василий тут же привинтил на машину номера, и я был готов к путешествиям. Поблагодарив и обняв на прощание моих друзей-гаишников, я сел за руль и счастливый поехал домой.
Помню, что Тамара в это время была в отпуске и отдыхала на Черном море и, конечно, ничего не знала о покупке.
И вот я еду в аэропорт встречать Тамару. Сообщили о посадке самолета, я подошёл к багажному отделению, встретил Тамару и когда мы взяли вещи, она спросила:
– А на чем мы доберемся до дома?
Я гордо промолчал, подвёл ее к машине, открыл дверь и багажник, и уложил туда вещи. Она смотрела на все это круглыми глазами, обошла машину вокруг, уселась на пассажирское переднее сиденье и мы тронулись в путь.
– Ну а что? Хорошая машина. Тепло, уютно, мотора почти не слышно. Я довольна, а ты?
Но об этом можно было бы и не спрашивать, так как у меня на физиономии было все написано. И опять мы были счастливы от такой покупки, ибо это была первая наша машина, которую мы приобрели в магазине, новую, а не поношенную, как прежние. Однако когда я поставил машину в гараж, то гаражные соседи посоветовали мне проверить крепление всех доступных гаек и болтов. И я их послушался. Прямо в гараже на яме я начал проверять, насколько туго затянуты гайки. Когда же я с помощью ключей начал подтягивать гайки, оказалось, что большинство из них затянуты не достаточно туго или совсем не затянуты. А крепление правого рычага подвески захвачено гайкой всего на несколько витков болта. Все гайки и болты я подвинтил, проверил и долгое время туда не заглядывал. Надо сказать, что эта машина отличалась от предыдущих своей внешней элегантностью, бесшумной работой двигателя, приятным салоном, красивой отделкой приборного щитка, теплой печкой и прекрасными ходовыми качествами.
Если для «Москвича» нам пришлось покупать радиоприемник, то в этой машине он был предусмотрен и работал хорошо на всех волнах. В общем, «машина что надо». При поездках мы с Тамарой получали удовольствие от езды. Это были годы, когда Ирина вышла замуж за Георгия Колегина, родилась внучка Ксюша, и все они с удовольствием ездили с нами на машине, хотя в дальние поездки, как, например, в Томск, Ирина ездить отказалась, говоря:
– Ну уж нет! Я не хочу трястись в этой железной коробке. По городу еще можно проехать, а далеко – увольте.
Вскоре Георгий приобрел себе «Жигули», получил удостоверение водителя, я научил его ездить и вскоре он стал отличным водителем. На какое-то время Георгий устроился на работу автослесарем и отлично ремонтировал двигатели. К нему выстраивалась очередь на ремонт, так как знали, что делает он работу тщательно и честно. И вообще Георгий был мастером на все руки, и руки эти были золотыми. Однажды мы с Тамарой поехали зимой в село Боровое, где у нас проживают наши знакомые. Был сильный мороз. И вдруг при возвращении в город мотор стал терять обороты и на полпути заглох. Я заволновался. Мороз более 30 градусов, мотор не работает, уже темнеет и я просто не мог придумать, как выходить из такого положения, если мотор не заведется. Выждав минут пять, я попробовал завести двигатель и он завелся, но через два километра вновь стал глохнуть. Я опять выждал и начал заводить двигатель, но он фыркнул и заглох. Я вышел из салона, открыл капот, но ничего предосудительного не обнаружил. Тогда я отвинтил крышку фильтра и увидел, что там все покрыто льдом.
Отковыряв лед, я завинтил крышку, завел двигатель и мы тронулись дальше. Но уже в черте города всё повторилось снова. Тогда я снова очистил лед из воздухофильтра, отсоединил шланг, идущий от картера к фильтру, и только после этого мы благополучно доехали до дома. Так рождается опыт в эксплуатации автомобиля. Когда же я рассказал Владимиру Стукову об этом происшествии, он – специалист высшего класса по автомобилям – сказал:
– А ты на зиму, особенно в морозы, вообще убери этот шланг, тогда не будет попадать теплый воздух и образовываться «куржак» в фильтре. А по весне поставишь всё на место. Учись, пока я жив!
И я учился, но больше обращался к нему, Стукову, за помощью. Все его называли «профессором автомобильных наук» и действительно он был достоин такого звания. Машину он знал досконально и мог сделать с ней все – починить мотор, ходовую часть, отрихтовать крылья и другие помятые места, покрасить так, что создавалось впечатление, что машина только что вышла со стапелей завода. Вот такой открылся врожденный талант у Владимира Стукова и он довольно хорошо зарабатывал на ремонте машин. Сейчас ему уже 70 лет и он не занимается ремонтом машин, сил не хватает. Что делать?! Время-то бежит быстро и не заметно.
Этот автомобиль прослужил нам 8 лет и когда мне сказали, что надо делать капитальный ремонт двигателя, я решил его продать.
Продажа этого автомобиля и покупка нового – это целая эпопея и о ней я сейчас расскажу.
«ВОЛГА» 90
Шел 1994 год. Я работал на кафедре хирургии факультета усовершенствования врачей на базе железнодорожной больницы. Как-то мне позвонила Ирина, которая уже работала стоматологом, рассказала, что у нее лечился молодой человек, у которого возникли проблемы со здоровьем, и попросила меня помочь этому парню. Вскоре он появился у меня в кабинете. Среднего роста, худощав, но сложен спортивно, медлителен, очень деликатен и скромен. Я за давностью лет не помню, какое заболевание я у него обнаружил, но потребовалась госпитализация его в хирургическое отделение, что я и сделал незамедлительно. Марк Иванович (так звали этого парня) заходил ко мне в кабинет ежедневно и сообщал свои успехи в лечении. Лечение шло успешно, и вскоре он сообщил, что выписывается завтра. Войдя в кабинет в день выписки, он на прощание сказал:
– Юрий Олегович, если у вас возникнут какие-либо проблемы, по любому делу, позвоните мне и мы их решим без хлопот.
Я ответил:
– Да есть у меня одна проблема. Мне нужно продать автомобиль, чтобы приобрести другой. Сейчас это сложно и я не владею этим вопросом.
– Это для нас не проблема. Какую машину Вы хотите купить? Вот, на мой взгляд, учитывая ваше положение, вам подойдет «Волга», – ответил он.
– Ну, вряд ли мне потянуть на «Волгу». Об этом я и не мечтаю. Мне бы что-нибудь попроще. Хотелось бы иномарку. В то время иномарки уже начали заполнять город, и я приглядывался к ним. Однако, еще не было станций технического обслуживания, не было запчастей и ремонт иномарок представлял определенные трудности. Но иметь «Волгу» для советского труженика было неосуществимой мечтой.
А Марк продолжал:
– Давайте так, я пошлю к вам домой парня, он скажет, что от меня, и это будет паролем. Вы поедете с ним к нотариусу и выпишите на его имя полную доверенность и отдадите машину. Не беспокойтесь, все сделаем в лучшем виде. А Вы мне звоните вот по этим телефонам. И он протянул мне бумажку с номерами телефонов. Действительно, вскоре ко мне домой явился молодой человек, доложил, что он от Марка Ивановича, протянул мне свой паспорт, и мы поехали к нотариусу, где получили доверенность. Парень довез меня до дома и уехал. Так я простился со своим автомобилем и больше его не видел. Надо сказать, что я беспокоился, боялся, что меня надули, как мальчишку, но Ирина была уверена в том, что все будет нормально. Спустя неделю мне позвонил Марк и объявил, что машина продана за 6 миллионов (тогда такие были деньги) и сейчас ведутся поиски подходящей «Волги».
Я с нетерпением ждал три недели, и наконец в одно из сентябрьских воскресений у нас под окном я услышал гудки автомобиля. Выглянув в окно, я не поверил своим глазам – у подъезда стояла «Волга» черного цвета, а около нее, облокотившись о капот, стоял Марк Иванович, приглашая меня спуститься. Я быстро сбежал по лестнице, поприветствовал Марка и стал осматривать «Волгу». Черный цвет, блестящие бамперы, просторный салон, несколько поношенные шины на колесах – да что еще надо для счастья. Марк протянул мне документы, уже выписанные на мое имя. Оставалось только поставить машину на учет и можно разъезжать куда твоей душе угодно. Я спросил Марка:
– А сколько надо доплатить?
– Да всего миллион – ответил он. А что такое миллион в то время? Да это моя месячная зарплата. Я поблагодарил Марка, он сел в приехавшую с ним машину и уехал. Миллион мы отдали через месяц и были в расчете. «Волгу» поставить на учет мне помог начальник РЭО ОблГАИ, подполковник Владимир Павлов. И вот я на «Волге». Вся наша семья была счастлива. Ведь о такой машине мы не смели раньше и мечтать, а тут... «Волга». Ну что же, «Волга», будем знакомиться.
«ВОЛГА»
О «Волге» мы до этого и не мечтали. В те времена эта машина была очень престижна, и иметь ее могли только избранные. И, конечно, когда у нас появилась «Волга», мы почувствовали себя солидными людьми. Кто-то из моих знакомых, увидев нас на этой машине, сказал: "Ну, правильно. Так и должно быть. Белые люди должны ездить на черной машине и, конечно, на «Волге»". Конечно, это была старенькая машина «ГАЗ-24», внешне она смотрелась не плохо – черная краска блестела, но при тщательном осмотре обнаруживались кое-какие сколы, царапины, но в глаза они не бросались. Двигатель – сердце автомобиля – работал с небольшими перебоями, сотрясался на холостых оборотах, однако, как говорили специалисты, на «Волгах» все двигатели трясутся. Ходовая часть работала терпимо, на ухабах передняя подвеска постукивала, но на ровной дороге этого не ощущалось. В общем, ездить можно было, и нам казалось, что даже хорошо. Салон просторный, уютный, багажник вместительный, хотя половину багажника занимало запасное колесо.
В первую очередь мы использовали эту машину для поездок на дачу. Вещей можно было брать сколько угодно, пассажиров помимо нас с Тамарой еще троих, а уж если вывозить урожай картошки, то загружали по четыре мешка в багажник и еще пять в салон. Так что грузоподъемность автомобиля нас устраивала в полной мере.
Но вот однажды мы едем с дачи по проселочной дороге от Бибихи до Кубовой. Проехав по какой-то яме, я услышал неожиданно появившийся громкий выхлоп. Оказалось, что соскочил с трубы глушитель. Пришлось лезть под машину и насаживать на трубу глушитель, а хомутика нет и зажать не чем. Поэтому до поры до времени глушитель соскакивал часто, пока мне механики не приварили его намертво. В следующую поездку на средине пути от Бибихи до Кубовой вдруг затрясся мотор. Мы остановились, я заглушил мотор, открыл капот и начал осматривать его. Но ничего предосудительного не увидел. Завел мотор, но он во время работы трясся, как «паралитик», сильно раскачиваясь из стороны в сторону. Я понял – троит, т. е. работают только три цилиндра, а один не работает. Начал проверять свечи – искра есть на всех свечах. Проверил крепление трамблера, а он оказался не затянутым и вращался, как ему вздумается. Покрутив трамблер в разные стороны, я нашел ту золотую середину, где двигатель, наконец, начал работать более-менее нормально. И мы поехали дальше. После каждой поездки я обязан был проверить наличие моторного масла в двигателе и, как правило, оно исчезало куда-то, и приходилось постоянно доливать. По прибытию на дачу я обязательно должен был шприцевать переднюю подвеску, т. е. с помощью специального шприца смазывать определенные точки. Все это делалось раз в неделю, а то и чаще.
А однажды зимой я обнаружил, что левое заднее колесо влажное и определил, что из подшипника вытекает масло. Я тут же отправился в мастерскую автохозяйства главы администрации, где мне Максим с Виталием произвели замену сальника в течение 20 минут, да еще успокаивали меня, чтобы я не волновался. – Юрий Олегович, – говорил Максим, – это же железяка и она чинится. Так что нечего зря нервы тратить, все починим.
И это меня успокаивало. Успокаивало потому, что у меня есть такие друзья, к которым я могу обратиться за помощью при поломке автомобиля.
Шел бурный период перестройки нашего общества. Стали появляться частные автозаправочные пункты, станции технического обслуживания, развивался мелкий бизнес и расцветал рэкет. Когда я спросил Ирину, чем занимается Марк, который любезно предоставил нам возможность разъезжать на «Волге», она сказала:
– Папа, ты только никому не говори, но мне кажется, что он занимается рэкетом. У него целая шайка и они держат в своих руках половину Ленинского района.
Да, в то время это было. Сын наших соседей по даче Дмитрий Панов тоже подобрал под себя весь игровой бизнес и был застрелен, о чем писала газета «Вечерний Новосибирск» от 23 марта 2001 года в статье «Контрольная отвертка в голову».
Мы были на похоронах, на которых присутствовали молодые люди с тяжелым взглядом и тупым выражением лица, одетые в кожаные куртки, а главари отдельно стоящих банд (по другому их не назовешь) одеты в длинные пальто, а на шеях красовались золотые изделия – кресты, какие-то броши и т. д. В общем, это был страшный период. Вот именно в это время мы и отправились с Тамарой в Казахстан, в Темиртау, где, как я уже говорил, проживали ее родители, сестры и братья, и куда мы выезжали на собственных автомобилях ежегодно. Был сентябрь. Погода стояла хорошая. Мы загрузили в багажник и салон необходимые вещи, еду и отправились в путь. Дорога нам была известна, мы выбирали ту дорогу, которую знали, хотя кое-где приходилось буксовать в грязи, но нам удавалось вырваться на асфальтовую трассу на Павлодар, а там оставалось 400 км до места назначения. И вот мы уже на асфальтовой трассе, как неожиданно испортилась погода – собрались черные тучи, задул сильный ветер, полил дождь. Мы съехали с трассы и остановились. Помню, что к нам присоединилась еще одна машина «Жигули», в которой находились мужчина с женщиной и двое детей. Вскоре на горизонте появилась огромная, на полнеба, туча, которая с огромной скоростью приближалась к нам. Стало темно как ночью. Когда туча зависла над нами, задул ветер страшной силы и полил дождь, как из ведра. Видимость была не более 30 метров. Недалеко от дороги паслись лошади, и мы наблюдали, как они встречают такую непогоду – весь табун встал в кружок задами наружу, а внутри оказались жеребята. Они стояли плотным кольцом, защищая таким образом и себя, и свое потомство от сильного ветра. От сильного ветра поднялась пыль, которая загородила от нашего взгляда все вокруг. Тамара со страхом наблюдала такое явление природы, но я был спокоен и даже с интересом наблюдал за этим. Вскоре появилась полоска чистого неба, ветер стих, туча улетела дальше, дождь прекратился, все стало на свои места. После поездки Тамара долго всем рассказывала об этом происшествии, ибо такого явления в природе мы раньше не наблюдали. Погостив у родственников в Темиртау, мы собрались домой. Выехали утром, а когда уже ехали по трассе Караганда – Павлодар, начался дождь и всё усиливался, крепчал ветер. Я включил «дворники», чтобы очищать от воды лобовое стекло, а они, сделав несколько движений, остановились, хотя электромотор, который приводит их в движение, работал.
Лобовое стекло заливало водой, и я ничего не видел. Попытался открыть боковое окно, но дождь заливал водой салон и я закрыл его. Что делать? Пришлось остановиться и попробовать определить поломку. Но не тут-то было. Поломку я не нашел, но промок до нитки. Пришлось Тамаре периодически открывать свое боковое окно и протирать лобовое тряпочкой.
И вот на пути пост ГАИ. Подъезжая, я включил дворники и они вдруг заработали. А проехав пост, вновь остановились. И как я ни пытался запустить дворники в работу, у меня ничего не получалось. Так мы проехали Павлодар и на выезде, у поста ГАИ, решили остановиться на ночевку, так как уже было темно. Подъехав к посту, я спросил разрешения у дежурного:
– А можно мы остановимся около Вас на ночевку?
– Вы знаете, нам не разрешает начальство вблизи ставить посторонние машины. А вы вон туда подъезжайте, к магазину, где лампочка горит, там и остановитесь. А мы рядом, в случае чего мы здесь.
Я подъехал к магазинчику, выбрал подходящее место и мы остановились. Сначала попили чая с бутербродами, которые нам дали на дорогу, и начали устраиваться на ночлег. Когда я переодевался и снимал носки, один носок у меня вырвало ветром и унесло в темноту. Тамара, подложив под себя кое-какие мягкие вещи, улеглась поперек машины на переднем сидении, а меня уложила также на заднем. Вдруг кто-то постучал в окно и я увидел дежурного милиционера. Он спросил: – Ну как, устроились? Все в порядке?
Мы ответили утвердительно и он, пожелав нам спокойной ночи, удалился на свой пост. Мы почувствовали себя спокойнее и вскоре заснули. Проснулись мы от того, что кто-то стучал по окну. Очнувшись ото сна, мы увидели двоих молодых людей, которые были мокрыми до нитки, и один из них спросил:
– У вас, случайно, не найдется немного бензина? Мы тут едем на мотоцикле, вон он стоит, и кончился бензин.
В багажнике своей «Волги» я всегда возил канистру с бензином и решил помочь ребятам. Я дал им канистру, они почти бегом бросились к мотоциклу, залили бензин в бак и вернули мне канистру со словами благодарности. Взревел мотоцикл, и они уехали. А мы стали собираться в дальнейший путь. Пока едешь по асфальтовой дороге, то дождь не страшен, но вот когда сворачиваешь на проселочную дорогу, вот тут-то и начинается.
Дождь прекратился.
Мы въехали в какой-то населенный пункт, через который пролегала проселочная дорога. На вид дорога была гладкой, но следов транспорта мы на ней не увидели. Как только я въехал на эту дорогу, то почувствовал, как колеса начали скользить, как по маслу.
– Как бы нам с тобой в кювет не угодить, – проговорил я, – а то до вечера нас никто не вытащит. Транспорта то не видно. Да и народу нет.
Очень осторожно, медленно, я выехал на самую середину дороги и так, держась строго по середине, проехали этот сложный участок. А дальше начались глубокие колеи, но нам удалось пройти и эти препятствия. Вздохнули мы с облегчением только тогда, когда выехали на асфальтовую дорогу на Новосибирск. Так закончились наши приключения при путешествии в Казахстан.
Поломку дворников обнаружили мои друзья-автомеханики Максим и Виталий и починили с применением газовой сварки. Дворники заработали и работали все время, пока мы не расстались и с этим автомобилем.
ТАЙОТА – СТАРЛЕТ
В то время город уже заполонили автомобили иностранного происхождения. Это «Мерседес». «БМВ». «Тайота». «Нисан». «Хонда» и др. Нам с Тамарой очень захотелось приобрести маленькую машинку для езды по городу, тем более что финансовое состояние нашей семьи позволяло в то время это сделать. И вот, с помощью Сергея Стукова, сына нашего друга Володи Стукова, мы приобрели автомобиль «Тайота-Старлет». Это маленький двухдверный автомобиль, очень экономичный, черного цвета, очень легкий в управлении, переднеприводной, хотя и с механической коробкой передач, созданный, вероятно, специально для езды по городу. Мы с Тамарой зимой ездили на нем по магазинам, на базар, на работу, а «Волга» в это время «отдыхала» в гараже. Однажды весной мы свершили поездку на дачу, в Бибиху, но тут же решили, что этот автомобиль не предназначен для езды по бездорожью.
Но летом все-таки мы съездили в Темиртау, в Казахстан. Машина вела себя на трассе прекрасно, До Карасука был хороший асфальт и я ехал по нему со скоростью 140 км/час. Когда Тамара бросала взгляд на спидометр, то с ужасом уговаривала меня сбросить скорость. Я снижал скорость, отвлекался от приборов во время езды, но вдруг Тамара снова требовала сбросить скорость, так как на спидометре уже опять было 140 км/час. Машина набирала скорость очень незаметно и быстро. В ней было удобно сидеть, так как сиденья подгонялись по пассажиру, мотор работал бесшумно, и скорость была не заметна. Вот и получалось, что когда мы выезжали на хороший участок дороги, скорость сама собой уже была 140.
Помню, что заночевали мы в каком-то населенном пункте около автозаправки. Женщина, работавшая автозаправщицей, порекомендовала нам поставить машину около ее конторки, что бы ее не было видно с трассы, наполнила наш термос кипятком, мы попили чая с бутербродами и устроились на ночлег. В этой маленькой машине и спать-то было удобно, так как сиденья очень просто раскладывались и на них мы и спали.
Утром мы умылись, попросили у женщины еще раз кипятка, позавтракали, распрощались с женщиной, подарив ей коробку Новосибирских конфет, и продолжили свой путь.
И вот уже на подъезде к Темиртау появился резкий грохочущий выхлоп. Я понял, что пробило глушитель. Так мы и доехали до места назначения. Поскольку Лида, сестра Тамары, работала на автобазе диспетчером, то я спросил, нельзя ли на автобазе заварить глушитель. И вот я въехал на автобазу, меня встретил начальник автобазы и проехал со мной до нужного цеха. Автомобиль поставили на яму, я снял всю выхлопную трубу, а она снималась очень просто – была подвешена на резиновых петлях на крючки в днище автомобиля, и передал трубу мастеру, который тут же приступил к сварке. Этот сварщик промучился почти весь день, так как потребовалось выкраивать из кусков металла заплатки, вырезать сгнивший металл из глушителя и заваривать большие дыры в нем этими кусками. Но сделал он неплохо. Когда я, поставив на место выхлопную трубу, завел двигатель, то шума почти не было слышно. Обратный путь на этой машине мы с Тамарой впервые проехали без ночевки. Уже были неплохие дороги, скорость «Старлетки» была намного выше наших бывших машин и мы уже близко к ночи проехали Ордынск и неслись к Новосибирску. Вдруг в темноте блеснул жезл автоинспектора. Рядом с дорогой стоял милицейский автомобиль «Жигули». Населенных пунктов было не видно, но я остановился и сдал назад метров 30, поскольку проскочил на приличной скорости. Двое лейтенантов представились по всей форме и один из них, не спрашивая документы, спросил:
– Откуда едем?
– Из Караганды – ответил я.
– Наркотики, оружие, токсические вещества имеются?
На что я со смехом ответил:
– Ну да, полный багажник везем. Конечно, нет.
Но Тамара сказала:
– Как нет, есть токсические вещества. Вон у нас колбаса испорченная, уже протухла – того и гляди отравимся.
Все дружно засмеялись и лейтенант сказал:
– Ну, ладно, счастливого пути. Будьте осторожны на дороге.
– Спасибо! До свидания – ответили мы и помчались дальше.
Приехали мы домой в час ночи. Это была единственная поездка без ночевки от Новосибирска до Караганды, вернее, до Темир-Тау, что от Караганды за 30 км. А весь путь этот не малый – 1200 километров.
Осенью того же года мы с Тамарой решили «Старлетку» продать. Как-то, собираясь с работы домой, ко мне в попутчики напросился Андрей Поздняков, ассистент нашей кафедры, и когда мы уселись в машину, он заметил:
– А что это за машина?
– Тайота-Старлет, – ответил я. – Я собираюсь ее продать, а то две машины держать ни к чему, баловство это.
Андрей внимательно осматривал салон, мы ехали по Новосибирским улицам и, когда я подвез его к его дому, он вылез, обошел машину вокруг и проговорил:
– А знаешь что, Юрий Олегович, я сейчас поговорю с женой и, если мы решим ее купить, то за сколько ты ее мне отдашь?
– Я ее брал за 16, проездили мы полгода, ну, а тебе, как своему, отдам за 15 миллионов.
– Всё! Вечером я позвоню.
И на этом мы расстались. Но не прошло и трех часов, как позвонил Андрей и сказал:
– Ольга согласна, мы покупаем твою машину.
Так я продал свою первую иномарку.
Но события развивались и в другом направлении. Примерно в те же дни как-то уже вечером, было темно, явился Георгий, наш зять, и попросил меня осмотреть пациента со сломанной ногой, находящегося в машине. Я оделся и мы вышли к подъезду. В машине сидел шеф Георгия – Александр Задорожный. Я был с ним знаком. Оказалось, что они компанией были где-то на базе отдыха и Саша, будучи под хмельком, решил прыгнуть со второго этажа. Прыгнул и почувствовал сильную боль в голени и встать уже не мог. Нога его уже была в гипсе, он протянул мне рентгенограммы и я увидел сложный, оскольчатый внутрисуставной перелом нижней трети левой голени. Такой перелом подлежит лечению в стационаре и мы отправились в железнодорожную больницу, на базе которой располагалась наша кафедра хирургии факультета усовершенствования врачей, где я работал доцентом. С дежурным травматологом мы наложили скелетное вытяжение и уложили Александра в палату. По его просьбе ему выделили одноместную палату.
Я навещал его ежедневно, а по понедельникам делал обход в травм-отделении, и после обхода мы обсуждали с врачами всех больных, в том числе и Александра. Были всякие предложения – оперировать, одномоментно попытаться вправить отломки, но я предложил оставить его на скелетном вытяжении и наблюдать, как будут вправляться отломки. Со временем отломки становились ближе к положенному месту, но идеальной репозиции перелома так и не произошло. Но, тем не менее, состояние пострадавшего улучшалось и вскоре он начал ходить, и посещать меня в моем кабинете. Точно сказать не могу, но, по словам Георгия, Задорожный был генеральным директором какой-то строительной фирмы, к которой присматривались москвичи, и чтобы сохранить фирму, Александру приходилось вести скрытый образ жизни и впоследствии даже перебраться в Канаду, где он и проживает до настоящего времени. Иногда он звонит нам из Канады и в разговоре вспоминает, как он лечился в больнице: "Ночь не спишь, утром нога болит, настроение паршивое и вдруг входит Юрий Олегович! Все как рукой снимает – боль проходит, настроение прекрасное, посмотрит мою ногу, успокоит, расскажет пару анекдотов и потом весь день чувствуешь себя здоровым". Не скрою, мне приятно было это слышать. Но когда он лечился в стационаре и мы общались, разговор как-то зашел о машинах.
Александр спросил:
– Юрий Олегович, а Вы машину не собираетесь менять?
– Да собираюсь, но как-то с финансами не все ладится, – ответил я. Вот немного разбогатею, тогда...
Но он продолжал:
– А то мы распродаем кое-что из фирмы и белую «Волгу», на которой ездит Георгий, тоже продадим. Так, может быть, вы ее купите? Она ведь совсем еще новая.
– Ну, Саша, мне денег не набрать столько. Она же дорогая.
– А сколько Вы сможете набрать ? – спросил он.
Я ответил:
– Я только что продал «Старлетку» и если продам «Волгу», то наберется тридцать миллионов. Больше нету.
– Ну, хорошо, – ответил он, – я думаю, уговорю директоров на собрании. Давайте так и сделаем.
И когда Александр выписался из больницы, нога у него была еще в гипсе, он заехал к нам попрощаться перед отъездом в Канаду. Мы сидели за столом, угощали его коньяком, разговаривали на самые разнообразные темы, а прощаясь, он распорядился:
– Георгий, значит, так! Ту однокомнатную квартиру ты забираешь себе, а белую «Волгу» оформляешь на Юрия Олеговича. Тридцать миллионов он отдаст, когда продаст свою машину. Мы очень тепло распрощались, я подарил ему отцовскую трость, а он оставил свою, и уехал в Канаду. Свою черную «Волгу» я продал очень быстро, чего никак не ожидал. Да продал-то работнику ГАИ, который даже не торговался, да и не потребовались мытарства с оформлением, так как он все сделал сам. Так я без особого сожаления расстался с черной «Волгой», но в моем гараже уже стояла почти новая «Волга-ГАЗ-31029». Поставить на учет машину мне еще в те годы было не трудно, и мне опять помог начальник РЭО ОблГАИ Владимир Павлов. Огромное ему спасибо. После этого мы с Тамарой разъезжали на «Волге» белого цвета и мои знакомые мне уже говорили:
– Конечно, белые люди должны ездить на белой машине. Это они имели в виду мою седину.
БЕЛАЯ «ВОЛГА – ГАЗ – 31029»
Иметь такую шикарную машину было верхом нашей мечты. Она повысила наш престиж среди автомобилистов, да и на работе ко мне стали относиться по другому. А как же! У него ведь «Волга»! Но это шутка. А если всерьез, то этот автомобиль нас очень устраивал по всем параметрам. И красивая, и удобная, и вместительная, и прекрасные ходовые качества, да еще не старая. Тамара до настоящего времени о ней вспоминает и сожалеет, что мы ее продали. Конечно, мы использовали ее в полную силу – и на дачу, и на работу, и с работы я ехал за Тамарой, и по городу на базар, по магазинам. Но запомнились две дальние поездки. Это поездка на Алтай, на Телецкое озеро и в Белокуриху на отдых.
По бегущей строке телевизора мы прочитали сообщение о том, что на южном берегу озера Телецкого имеется база отдыха Алтын-Туу и мы решили туда съездить. К нам присоединились Трутневы. С Петром Владимировичем Трутневым я знаком с тех пор, когда еще работал в больнице № 2 хирургом, а Петя был еще студентом 6 курса и ходил на дежурства, учился оперировать. Сейчас он доцент кафедры хирургии, продолжает работать, поскольку моложе меня на десяток лет. Его жена Светлана Андреевна по профессии дерматовенеролог, а сын Владислав уже вырос, окончил мединститут и работает урологом. Так Петя и Светлана решили поехать с нами на нашей «Волге» в Алтын-Туу.
Мы мчались по автостраде на Барнаул, затем на Бийск, перед Горно-Алтайском пообедали, проехали через него и вечером прибыли в Артыбаш. Поставив автомобиль на автостоянку и уплатив деньги вперед, мы переночевали на туристской базе и утром на теплоходе отбыли на южный берег озера. Плыли долго, часов пять. Стало холодно и мы все натянули на себя теплые куртки, хотя был август месяц. Раздражал шум мотора катера. Я разговорился с командой катера, рассказал о том, что я в молодости работал на дизеле 3Д6, который стоит на их катере, рассказал несколько морских анекдотов и мы стали почти друзьями. А вот и заветный берег. Навстречу нам плыла яхта, и с яхты нас приветствовал хозяин базы отдыха Вадим, с которым мы позднее познакомились. Высадившись, мы устроились в двухместных палатках и были приглашены на обед.
Надо сказать, что не смотря на шум двигателя катера, холод, мы с огромным удовольствием любовались красотой озера Телецкого, его берегами, горами, с которых ниспадали мелкие водопады. Я где-то читал, что в это озеро впадает более сотни мелких речек и водопадов. Вода в озере холодная, от 4 до 8 градусов. Но в первое свое посещение Телецкого озера в 1956 году я купался в этой ледяной воде, а в эту поездку мы купались на отмели вблизи Алтын-Туу, где вода немного прогревается, но все равно остается холодной. Алтын-Туу расположен в устье реки Чулышман. Нашу группу возили по реке Чулышман на экскурсию на хутор, расположенный в живописном месте на берегу этой реки. Местные жители – алтайцы, а их несколько человек, живут там постоянно, не имеют связи с внешним миром – живут без радиоприемников, телевизоров, телефонов, и заняты только работой по обеспечению своей жизни и жизни домашних животных. Они заготавливают на зиму дрова, сено, выращивают овощи, занимаются рыбной ловлей. В общем, жизни этих людей не позавидуешь. Помимо обычного для России дома, нас провели в огромную юрту, где обычно проводили лето хозяева. Юрта представляет собой конусообразное строение из длинных жердей, покрытых снаружи шкурами животных, а в центре место для разведения костра, дым которого выходил через отверстие вверху. Это обычное жилище алтайцев.
Мы полюбовались природой – окружающими хутор горами, полями, зеленой растительностью, красивейшими берегами полноводной реки и уехали. А им там жить, жить в трудах, чтобы выжить, и мы это понимали.
Следующая экскурсия была в горы. Нас перевезли на другой берег Чулышмана, посадили в автомобиль ГАЗ-66 (вездеход) и повезли вверх по Чулышману. На пути встретилась довольно большая деревня, в которой жил водитель автомобиля. Он продемонстрировал нам свой дом, огород, домашних животных, а также показал вращающиеся пропеллеры, которые вращали динамо и вырабатывали электричество, чем и освещали двор и дома. Дальше дорога пошла в гору. Мы поднимались все выше и выше, пока, наконец, не добрались до места стоянки. Место было заранее приготовлено и сюда привозили всех туристов. Все усаживались на бревна около костра, разливались спиртные напитки, закусывали чем бог послал, и довольно обильно обедали. А после обеда расходились кто куда и любовались природой. А полюбоваться было чем. Мы оказались на огромной высоте, сверху были видны мелкие речушки, впадающие в Чулышман, они нам казались просто ниточками, но гид – водитель нам рассказал, что это отсюда видно, что они ниточки, а на самом деле это широкие, бурные, горные реки, которые даже на лодке не легко переплыть. И действительно, мы вскоре увидели лодку с туристами, которая плыла по реке, так она казалась нам не более спичечного коробка. Мы с Тамарой постояли у крутого обрыва на громадной высоте и полюбовались этим захватывающим зрелищем. Прямо передо мной висят на стене фотографии с этой поездки и я сейчас любуюсь ими и вспоминаю поездку. Как это здорово! Есть что вспомнить!
Пробыв неделю в Алтын-Туу, мы возвратились на том же катере в Артыбаш, сели в автомобиль и двинулись в обратный путь. Без всяких происшествий мы возвратились домой, полные впечатлений. Надо сказать, что Петя Трутнев всю поездку заснял на видеокамеру и подарил нам кассету, которую мы с Тамарой с удовольствием иногда просматриваем и демонстрируем гостям.
Поездка в Белокуриху также доставила нам большое удовольствие, но описывать пребывание на курорте я уж не буду, тем более что за год до этого мы с Анатолием и Эмилией Голенковыми съездили в Белокуриху к их знакомым, пробыли там несколько дней и возвратились назад. И как всегда, остановку на обед делали на речке Лосихе и даже купались в ней. Да мы всегда там останавливаемся на короткий отдых. Место замечательное.
Вот такие путешествия мы свершали на белой «Волге».
Как я уже отметил, мне не удастся сохранить хронологическую последовательность в описании путешествий, придется возвращаться назад и вот сейчас появилась необходимость туда вернуться.
Еще раз на Алтай
Я ранее уже упоминал имя моего друга Владимира Стукова – отличного механика, «костоправа», автомаляра и классного водителя автомобилей всех марок.
Володя ремонтировал автомобиль своего знакомого и получил разрешение проверить автомобиль в длительной поездке. Он предложил мне съездить на Алтай и я, конечно, согласился. И вот Владимир Стуков, его жена Александра, их младший сын Григорий и я выехали на известную уже трассу на Чуйский тракт. Отремонтированный Володей автомобиль «Жигули» вел себя вполне прилично и мы ехали со скоростью 100 км/час. Погода в июле была солнечной и безоблачной. Мы проехали по Чуйскому тракту, перевалили через Семинский перевал и заночевали на берегу небольшой речушки. Утром продолжили путешествие, но все испортил начавшийся дождь. И мы решили возвратиться домой.
Было это в 1972 году, дорога от Барнаула до Бийска в то время представляла собой трудно проходимую трассу. На средине пути между Бийском и Барнаулом мы застряли в грязи. Шел противный, нудный дождь, который испортил всю дорогу и превратил ее в кашу. Володя с остервенением давил на газ, мотор ревел так, что мне казалось, что сейчас он разлетится на мелкие кусочки. На мои замечания Володя не реагировал и продолжал давить на газ, хотя перед капотом уже нарастала куча грязи. И вот что-то захрустело, застучало и мотор заглох. Мы вышли из машины, открыли капот и увидели, что крышка трамблера разлетелась на мелкие кусочки. Володя бурно выражал свое недовольство по поводу происшедшего и с яростью навалился на свою жену Шуру. Я как мог защищал ее, наконец он успокоился и я спросил:
– А Шурка то причем?
– А пусть не лезет не в свое дело! – с утихающим гневом произнес Володя.
– Да ведь она же слова не произнесла, сидела молча и смотрела на твои выкрутасы, – заметил я.
– Ну ладно, – уже спокойно ответил Вовка, – надо же мне на кого-то гнев сбросить. Вот и сбросил.
– Так что будем делать? – спросил я.
– Давай поищем кусочки, может что-нибудь соберем, – ответил он. И мы стали искать разбросанные мелкие осколки, но ничего путного не нашли.
А в это время к нам приближалась грузовая машина ЗИЛ. Шофер остановился рядом с нами, посмотрел на нашу машину и спросил:
– Ну что? Может, на буксир взять.
– Да нет, – ответил Вовка, – нам далековато на буксире ехать, аж до Новосибирска.
Тогда у меня возникла мысль, которую я тут же высказал:
– А может быть, я доеду с ним до Барнаула, а там на поезд и в Новосибирск. Найду Шерлаимова Вовку и привезем трамблер.
Все согласились, и я уселся в грузовик. Шофер довез меня до станции. Довольно легко я купил билет и сел в поезд, который к утру меня доставил в Новосибирск. Был субботний день, когда я неожиданно заявился домой и все рассказал Тамаре. Оказалось, что они с Валей Козловой уговорили Володю Шерлаимова, нашего приятеля и друга Стукова, свозить их в лес за грибами. А раз такое дело, то мы тут же переиграли план и уговорили Вовку поехать на выручку Стуковых. Да и уговаривать-то его не пришлось, так как он и сам об этом подумал, когда я ему рассказал в чем дело. Володя где-то быстро нашел новый трамблер, мы сели в его «Жигули» и двинулись в сторону Барнаула. Когда стали приближаться к месту нашей остановки, я с иронией произнес:
– Не удивлюсь, если мы встретим Стукова. У него ведь золотые руки и, возможно, он склеил осколки сломанной крышки трамблера.
Только я проговорил, как все увидели, что нам навстречу движется автомобиль, в котором сидело семейство Стуковых. Радость от встречи была необычная. Все обнимались, выражая радость по поводу такой неожиданной встречи. Оказывается, утром Вовка еще покопался под капотом, нашел все мелкие осколки трамблера, в машине оказался клей «Момент», которым он склеил кусочки, высушил, поставил трамблер на место и завел мотор. И вот мы встретились.
Стуков поставил новый трамблер, и мы двинулись дальше. На нашем пути оказалась небольшая деревенька, рядом протекала речка, и мы решили остаться на ночевку в этом месте. Развели костер, женщины приготовили ужин, откуда-то появилась бутылка водки. (Откуда бы ей взяться?)
Володя Шерлаимов принес из деревни банку молока для Гришки, мы очень хорошо провели вечер и прекрасно переночевали. А на следующий день благополучно прибыли в Новосибирск.
С тех пор прошло много времени, Володи Шерлаимова уже нет в живых, а мы при встрече с Володей Стуковым с удовольствием и юмором вспоминаем нашу поездку на Алтай. Разве такое забудешь!
А вот еще одна поездка из прошлого.
На «Запорожце» в Томск с Ириной
Летом 1973 года мы с Ириной, нашей дочерью, решили съездить в Томск. Ирине шел четырнадцатый год, она училась в школе и была на каникулах. Вот мы и решились на эту поездку с благословения Тамары Петровны. Загрузив необходимые с точки зрения Тамары вещи, мы двинулись в путь. Добравшись до Болотного, выехали на грязную, но сухую дорогу, потому как давно не было дождя. Однако дорога состояла из глубокой колеи, ям и больших твердых комков засохшей грязи. Ехали мы тихо, машину трясло на ухабинах и я ворчал:
– Черт знает что, а не дорога. Так мы и к вечеру не доедем до Томска.
– Папа, но ведь мы едем, а куда торопиться-то. Всё равно доедем, – успокаивала меня Ирина.
Во второй половине дня мы, наконец, въехали в Томск. Проезжая по улице Кирова, я почувствовал, что переднее правое колесо как-то постукивает, а машина раскачивается в стороны. Мы остановились. Когда я осмотрел колесо, то сразу понял – сломался подшипник. Что делать? Одна надежда на Юрку Топорова, моего двоюродного брата, хорошего механика. Но как с ним связаться? Ведь тогда не было сотовых телефонов, а стоящие на улицах таксофоны как правило не работали. И я отправился на поиски уличного таксофона и нашел его недалеко от нашей машины. Номера телефонов я взял еще дома и теперь они очень понадобились. Набрал номер Некрасовых, наших родственников, и мне сразу же ответил Владимир Иванович, мой дядя. Я изложил ему суть дела, объяснил где мы находимся и попросил разыскать Юрку и прислать его к нам. Мы с Ириной сидели в «Запорожце», когда на мотоцикле подъехал Юрка. Мы обнялись, приветствуя друг друга, и он тут же принялся за дело. Подняв машину на домкрате, он снял колесо, разложил привезенные с собой инструменты, выбил сломанный подшипник, и, взяв его с собой, уехал. Через минут сорок он вновь появился на своем мотоцикле, вставил новый подшипник, поставил колесо на место и затянул гайку. Все было готово. И мы за Юркой поехали дальше.
Погостив у родственников и навестив всех знакомых, собрались домой. Начался сильный дождь, дорога на Юргу была тогда гравийной, крепкой, но очень грязной. Навстречу нам попадались редкие машины, которые были все в грязи от колес до крыши. Так потихоньку мы прибыли в Юргу, где проживала моя двоюродная сестра Лида Некрасова. Она нас радостно встретила, приготовила ванну, Ирина помылась, а затем и я, после чего нас усадили за стол и засыпали вопросами. Вечер мы провели прекрасно и часов в 10 вечера улеглись спать.
Утром я увидел свою машину и не узнал ее. Это был кусок грязи. Взяв ведро с водой и тряпку, я мало-мальски помыл машину, и она приняла свой привычный вид. Вскоре мы распрощались с Лидой и отправились в Новосибирск, куда благополучно прибыли еще засветло. Вот такая была поездка на «Запорожце» в Томск с Ириной.
В автомобиле на Чёрное море
И вновь приходится возвращаться в прошлое, чтобы рассказать о прекрасном путешествии из Новосибирска до берегов Черного моря на автомобиле «Жигули». Шел 1983 год. Наш родственник, Давыденко Виталий, проживающий в Белореченске Краснодарского края, попросил своего родственника, Ювеналия Попова, служившего в ракетных войсках, расположенных в Томской области, а именно в поселке Итатка, купить для него автомобиль «Жигули». Дело в том, что Ювеналию предложили купить «Жигули», но он хотел отказаться, а когда это дошло до Виталия в Белореченске (через наших же родственников), он попросил не отказываться от машины и приобрести ее для Виталия. Ювеналий Попов служил начальником штаба дивизии, имел звание подполковника, был женат на сестре Виталия Давыденко. Он согласился купить автомобиль и вскоре прибыл в Новосибирск, где продавались «Жигули», попросил меня съездить с ним за покупкой и поставить машину в мой гараж до лета 1984 года. Мы перегнали машину в мой гараж, и Ювеналий уехал в Итатку.
Наступило лето, приехал Виталий, и мы с ним сели в мой «Москвич» и поехали в Томскую область, в Итатку, чтобы оформить автомобиль на Виталия Давыденко. Оформление проходило в Томске, но потребовался сам автомобиль, и нам пришлось возвратиться в Новосибирск, а затем вновь вернуться в Итатку, взять с собой Ювеналия, и только тогда было выполнено оформление по всем правилам. Получив временные номера, мы двинулись в Новосибирск и начали готовиться к поездке на Черное море. Ибо от Белореченска до Черного моря около 200 км.
Решили ехать втроем – Виталий, Тамара и я. И вот, в августе 1984 года, собрав в дорогу все необходимое для дальних поездок, мы выехали в далекий путь. Виталий, житель Краснодарского края, совершенно не имел представления о состоянии Сибирских дорог и, когда мы, проехав Ордынск, стали приближаться к Кочкам, дорога встретила нас скользкой грязью, глубокими колеями и ямами, наполненными водой, а дно ям состояло из густой жидкой грязи, в которой не забуксовать было не возможно. На Виталия это произвело неизгладимое впечатление. Он постоянно спрашивал у меня:
– Юрка, а что? Такая дорога будет везде?
– Нет, –отвечал я, – не везде. Вот выберемся в Казахстан, там дороги лучше. Россия все делает для союзных республик, а для себя нет времени и средств. Да ничего, привыкай, Мы-то вот привыкли, и других дорог не знаем. Мы направлялись сначала в Карагандинскую Темир-Тау, погостить и повидаться с родственниками, а потом уже наметить дальнейший путь. В районе Кочек мы двигались с неимоверно тихой скоростью, поскольку машину приходилось постоянно толкать. Мы все вымазались в грязи, Виталий чертыхался и возмущался:
– Да как это так? Почему не могут сделать дорогу? Ведь эта дорога указана в атласе автомобильных дорог, как магистральная, а ехать невозможно. Черт знает, что такое!
В Темир-Тау мы с Тамарой ездили разными путями и хорошо знали места, где можно проехать, а где застрять надолго. Тамара во время всех наших путешествий была штурманом и вела записи всех населенных пунктов и записывала состояние дорог в тетрадь. Обычно по этой дороге мы проезжали неплохо, но перед нашим выездом в этот раз накануне прошел сильный дождь и дорога превратилась в непроходимую. Были места, откуда нас вытягивал трактор «К-700», но мы не сдавались и, наконец, выехали на Казахстанскую трассу. Здесь Виталий успокоился, но по-прежнему ворчал:
– Ну и дороги у Вас?! Я, Юрка, не пойму, почему все-таки в Сибири нельзя построить приличные дороги? В Казахстане можно, у нас, в Краснодарском крае, можно, а у Вас нельзя? В чем дело?
Но мы с Тамарой не могли ответить на этот вопрос, да и никто бы не ответил на него в то время. На следующий день мы прибыли в Темир-Тау, где пробыли несколько дней. Повидались с родственниками – родителями Тамары, с ее сестрами и братьями, неплохо провели время и утром отправились в дальнейший путь. Ехали по Казахстану, по местам, где мы с Тамарой раньше не бывали, останавливались в городах и поселках, заходили в магазины, заправлялись бензином на бензозаправках. Должен сказать, что в то время получить бензин было проблемой. Его почему-то не было на заправках, но в некоторых заправочных станциях бензин был и нужно было появиться в нужный момент. Пока нам это удавалось. Ночевать приходилось под открытым небом, но было тепло, и мы оставались довольны ночевками. Однажды пришлось заночевать в чистом поле рядом с полем пшеницы. Мы остановились засветло, устроили хороший ужин и улеглись на разложенный широкий брезент, укрывшись одеялами. Выспались хорошо, а проснувшись утром, умылись водой из канистры, взятой с собой, хорошо позавтракали, разложив еду на капоте машины, и двинулись дальше. Отъехав километров двадцать от места ночевки, Тамара вдруг воскликнула:
– Юра! А мы посуду, нож, ложки, остатки пищи не убрали с капота! Виталий, останови машину, давайте посмотрим, может быть, что-нибудь осталось на капоте!
Остановились, посмотрели, но ничего не нашли. На капоте багажника остались только пятна от пищи и ничего больше. Но мы приняли с юмором эту потерю, но в дальнейшем были более внимательны при сборах после ночевок. Последняя ночевка была перед Ростовом-на-Дону. Мы ночевали вблизи дороги не далеко от заправочной станции. Проснувшись утром и позавтракав, мы собрались, подъехали к заправке, где уже стояла очередь из автомобилей, растянувшаяся метров на 300. Виталий пристроился к последней машине, и мы стали ждать, когда подойдет очередь. Простояв полчаса и не сдвинувшись нисколько, Виталий отправился на автозаправочную станцию на разведку, а вернувшись, сообщил, что бензина на заправке нет и когда будет – никто не знает. - А заправщица, стерва, даже окошко не открывает и ничего не говорит. Придется ждать, бензина у нас мало.
И мы стали терпеливо ждать. Количество машин постепенно уменьшалось, наша очередь постепенно приближалась к заправке и вскоре мы остались одни. Виталий попытался поговорить с заправщицей, но та не хотела даже разговаривать. Тогда мы решили ехать дальше.
Отъехав от станции метров на сто, мы немого задержались, чтобы хорошо уложить вещи в машине, но тут произошло нечто необычное – к заправочной станции подъехала машина, водитель вышел, вставил пистолет в горловину бензобака, подошел к окошечку, уплатил деньги и, заправившись, поехал дальше. Мы с недоумением наблюдали эту картину. Но тут Виталий вскочил за руль, оставив нас с Тамарой на дороге, быстро подъехал к заправке, вставил шланг в бензобак, спокойно подошел к окошку, молча уплатил деньги и, заполнив бак бензином, подъехал к нам.
Мы до сих пор не можем понять этих манипуляций с бензином. Почему не заправляли машины до этого? Ведь бензовоз не приезжал, значит, бензин на станции был, но машины не заправляли. Почему? Это так и осталось загадкой. По-видимому были какие то личные соображения у заправщицы на этот счет. Да, были сюрпризы при Советской власти, сюрпризы странные, никому не понятные. Я например, до сих пор не могу понять – почему в гостиницах того времени не было свободных мест, тогда как гостиницы пустовали? Почему на прилавках магазинов было пусто, но если ты имеешь доступ с заднего хода, то все есть? Почему такую покупку как автомобиль, можно было приобрести только в том случае, если у тебя имеются связи в администрации или в торговых кругах, да еще если трудовой коллектив не против, и если за тебя кто-то, имеющий доступ в верха, замолвит слово? Да много таких «почему?». Ну ладно, это уже все в прошлом. А мы продолжаем свой путь. В районе Ростова-на-Дону утром на дороге появился густой туман. Виталий вел машину с моей точки зрения довольно быстро и мне казалось, что если перед нашей машиной неожиданно появится препятствие, то он не успеет затормозить.
– Витька, а ты не быстро едешь? Ведь не успеешь затормозить, в случае чего!
– Да разве это быстро, – ответил Виталий, – да и кто утром может появиться на дороге? Все еще спят.
Однако, мы с Тамарой, привыкшей к моей осторожной езде, ехали напряженно и также напряженно вглядывались вперед. Но к счастью ничего не произошло, вскоре мы выехали из тумана и помчались дальше спокойно и быстро.
И вот Кубанские степи. Сплошные горизонты. Поля усеяны различными посадками, между которых пролегли прекрасные асфальтовые дороги. Виталий вел машину уверенно, и нам с Тамарой было не понятно, как он выбирал дорогу, по каким признакам? Ведь все вокруг однообразно. А он едет и говорит, что здесь он уже бывал и хорошо запомнил все дороги. Наконец мы въехали в Белореченск. Подъехали к дому, где жили Давыденко и встретились с Ниной Петровной, женой Виталия и сестрой Тамары.
Время в Белореченске мы провели великолепно. Побывали на даче, на картофельном поле, посетили магазины, погуляли в парке, который находился напротив их дома. Конечно, по вечерам устраивались застолья с приглашением друзей семьи Давыденко, которые интересовались нашим путешествием и поведением автомобиля в пути.
– Ну, ребята, – говорил Виталий, – машина что надо, прошла всю дорогу без поломок. Масло мы заменили в пути, теперь год буду ездить и в ус не дуть. Вот только прокручу, проверю гайки и болты, и поедем на море. Это мы уже решили.
Действительно, мы решили, что поедем на Черное море.
Виталий сообщил нам маршрут – сначала в Новороссийск, к родителям, там немного покупаемся в море, а потом поедем по берегу Черного моря.
И вот мы собираемся в дорогу. В багажник уложили спальные принадлежности, воду, кое-что из еды и были готовы. Утром следующего дня мы выехали из Белореченска и взяли курс на Новороссийск. Опять те же бескрайние поля, ровные дороги, приличная скорость. Тамара с Ниной долго не виделись и болтали бесперебойно, а мы с Виталием обсуждали машину и дороги. Вечером, уже в темноте, мы въехали в Новороссийск, заправили на автозаправке полный бак бензина и вскоре подъехали к дому родителей Виталия. Они встретили нас радушно, мать засуетилась насчет торжественного ужина, мы с Виталием и отцом сбегали в магазин, что-то купили съестного и вскоре уселись за стол. Помню, как мне пришлось выпить самодельного сладкого вина, от которого у меня сильно разболелся живот, и я тихо вышел на балкон, улегся там на какие-то мягкие вещи и крутился от боли, переворачиваясь с боку на бок.
На балкон заглянула Тамара и спросила:
– Ты чего здесь разлегся? – Но увидев гримасу боли на моем лице, засуетилась. Но я напомнил ей, что у меня всегда от сладких вин возникают боли в верхних отделах живота, но они, как правило, быстро проходят. И действительно, минут через двадцать боли стихли, и я вышел с балкона в полном здравии.
На следующий день Виталий вывез нас на городской пляж, где мы накупались в море «от души», прокатил по городу и вскоре мы, попрощавшись с родителями Виталия, отправились в дальнейшее путешествие.
Путь наш лежал по берегу Черного моря – по дороге от Новороссийска на Сочи. Мы ехали по прекрасной горной дороге, любуясь красотами природы. Иногда останавливались и любовались морем, и по пути приглядывали место, где можно было бы отдохнуть лагерем, подальше от людских глаз. Но таких мест не нашлось, хотя мы проделали по берегу моря солидный путь. И вот в одном ущелье мы увидели довольно много машин, собранных в одном месте, и подъехали туда. Это оказался кэмпинг. Место было огорожено проволочной сеткой, были ворота, в будке сидели дежурные. Мы с Виталием подошли к дежурным и поинтересовались, как можно остановиться для отдыха.
– А вы зайдите на площадку, поищите место, куда может вместиться ваша машина, тогда заезжайте. Три рубля в день за машину.
Пройдя по территории кэмпинга, мы присмотрели местечко, где можно было вместить машину и даже растянуть палатку рядом с машиной, и въехали на территорию. Должен сказать, что санитарные нормы в этом кэмпинге были не на должной высоте – лужи, грязь, отсутствие всякой растительности на территории, но зато рядом Черное море, небольшой рынок, где местные жители продавали продукты питания собственного производства и самодельное сухое вино. Нам этого показалось вполне достаточным, и мы заехали, поставили машину, растянули палатку и приступили к отдыху. И должен сказать, мы не плохо провели там время. Пищу готовили на привезенном с собой примусе, купались в море, купались в речке, которая впадала в море рядом с кэмпингом, ходили в «лес» и собирали какие-то лесные орехи, по вечерам пили сухое вино, приобретенное у местных кавказцев. Все было прекрасно. Отдохнули мы в этом кэмпинге дней пять и решили ехать дальше в поисках лучшего.
И вот мы вновь на дороге. Спуски и подъемы, дорога то уходит вглубь гор, то снова возвращается к берегу моря, чистейший воздух, красота неописуемая – все это произвело на нас благоприятное впечатление. Наконец мы увидели какие-то строения и решили, что это дома гостиничного типа, и не ошиблись. Но когда подъехали, то выяснилось, что мест в этом заведении нет и нам рекомендовали остановиться на берегу маленькой речушки, а на море ходить по бывшему аэродрому, который выходил прямо к берегу. Ну что ж! Будем останавливаться здесь, так как уже вечерело. Помню, я сел за руль, чтобы развернуть машину, и заехал передним правым колесом на цементный низенький бордюрчик, которыми обычно окаймляют тротуары. Только колесо съехало с бордюра, как я почувствовал, что колесо спустило. Я вышел из машины и, увидев спущенное колесо, очень расстроился. Да Тамара еще подлила масла в огонь, сказав:
– А надо смотреть, куда едешь. Новая машина, новые колеса – и на тебе, дыру проделал такую, что не заделаешь.
Действительно, на шине был разрыв линейной формы, длиной 1,5 см. И я подумал, что же это за резина, которая рвется при таком легком прикосновении. Но делать нечего, мы с Виталием подняли машину на домкрат, сняли порванное колесо и поставили запаску, надеясь отремонтировать шину в каком-нибудь гараже, так как в то время ни о каких СТО еще и не слыхали.
Подъехав к речке, мы оставили машину на правом ее берегу, а сами с палаткой и вещами перебрались на левый, где и обосновались. Надо сказать, что в этом месте было чисто, уютно и время провели мы здесь прекрасно. Чистейшая вода горной речки, берега усыпаны мелкой галькой, вокруг никого. Купаться в море ходили по бывшему летному полю, оставляя без надзора свой стан и автомобиль. Еду готовили на примусе и голодать не приходилось. Помню, как я взял в руку чашку горячего чая и погрузился в воду речки, вспоминая, что «Иван Никифорович любил пить чай в такой прохладе» из произведения Гоголя «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».Тамара сфотографировала меня в этом положении и позднее мы очень смеялись, просматривая слайды. А как-то утром Тамара с Ниной выскочили из палатки и с ужасом сообщили, что видели каких то больших крыс, которые норовили посетить нашу палатку. А я добавил, что это, наверное, ондатры, водяные крысы, и они не раз будили меня ночью, пролезая по моим ногам . Это привело наших женщин в ужас, и они заявили, что уже хватит тут отдыхать и пора бы двинуться дальше. Но мы прожили еще несколько дней на этом месте и покидали его с сожалением. Проехав таким образом по берегу Черного моря, мы вернулись тем же путем в Новороссийск, откуда на следующий день взяли курс на Белореченск. Ехали весь день. Виталий, сидя за рулем, проговорился, что его клонит в сон, тогда Нина начала петь песни, которые вывели из сонного состояния Виталия, а голос у Нины был приятный, и песен она знала предостаточно. Как приятно было ехать в такой компании – уже темнело, перед взором серая лента дороги, в машине тепло и уютно, Нина поет, Тамара ей подпевает, а мы с Виталием зорко вглядываемся в дорогу, которую освещают фары нашего автомобиля. Благополучно возвратившись из такого приятного путешествия, мы с Тамарой вылетели в Новосибирск. Теперь мы с удовольствием вспоминаем это путешествие.
Иностранные автомобили
Времена меняются. Время неудержимо идет вперед. После перестроечного периода в Новосибирске появилось огромное количество автомобилей иностранного производства, но многие автомобилисты боялись менять автомобили Российского производства на иномарки. Говорили, что конечно, иномарки хороши, но по нашим дорогам на них не проедешь и на них только по асфальту ездить, а у нас еще мало таких дорог. Один из моих гаражных соседей приобрел себе «Тайоту-Короллу» и рассказывал: – Машина – что надо! Комфорт, тепло, езда бесшумная, мотор – зверь, ехать одно удовольствие. Но куда я на ней поеду? Дорог то нету. Вот по городу я могу всех обогнать, да и то яма на яме. Жалко машину бить. Съездили с женой на дачу, так все дном зацеплялись. Просвет-то не большой, не то, что у нашего «УАЗика». Но постепенно жизнь налаживалась, появились приличные дороги, хотя до сих пор дороги не только в Новосибирске, но и во всей России остаются проблемой. И не зря говорят, что «В России две проблемы и одна из них – дороги». Как бы там ни было, я стал присматриваться к иномаркам, не забывая о том, что у нас уже была «Тайота-Старлет», которая прослужила нам полгода, и мы еще не успели понять, чем она для нас была. А вот отечественные автомобили мне запомнились хорошо, так как часто приходилось поднимать капот, залезать под днище, постоянно шприцевать определенные точки, доливать масло, выяснять, почему неожиданно заглох мотор, почему потекли тормозные цилиндры, почему мотор не заводится утром, не говоря уж о зимнем времени, когда заводить приходилось с буксира, почему часто прогорает и соскакивает с выхлопной трубы глушитель и возникает сильнейший «рык», почему через два (а то и меньше) года ржавеют пороги, крылья, тускнеет краска, и многое другое «почему?». И вот один из моих знакомых, хороший автомаляр, подъехал к моему гаражу на «Тайоте-Висте» и предложил довезти меня до дома. Я осмотрел машину, заглянул под капот, заглянул в салон – мне все очень понравилось. И вот мы Витей Горбаченко мчимся по улице Красина со скоростью около 100 км/час, машина идет очень ровно и бесшумно, коробка передач автоматическая, и не надо постоянно включать и выключать скорость, холодно – включается печка, от которой в салоне становится жарко, а если на улице жара, то включается кондиционер и тогда становится прохладно. На щитке радиоприемник, который позволяет прослушивать кассеты и диски с музыкой, а по радио можно слушать последние известия. Ну, в общем, все, что твоей душе угодно.
– А если поедешь в путешествие, – говорил Виктор, – ну, скажем, на Алтай, то в машине удобно спать. Разложил сиденья и укладывайся, как на диван. А сидения раскладываются очень просто – нажал на рычажок и … готово. Не то, что у «Волги», где нужно долго крутить колесико, тогда по миллиметру задняя спинка будет медленно и долго укладываться в нужное положение.
Все это на меня произвело огромное впечатление, и я начал задумываться о замене «Волги» на иномарку. С Тамарой Петровной работала медсестра Нина, а ее муж занимается перепродажей иномарок с востока и на этом зарабатывал приличные деньги. Таких парней довольно много, отчего автобарахолка просто кишит иностранными автомобилями. Но Тамара решила, что иметь дело с Сергеем и Ниной надежнее, чем покупать машину на барахолке. «Волгу» я быстро продал своему другу Анатолию Кошкину, который тоже занимался автобизнесом, но покупал и продавал только «Волги», чем и продолжает заниматься сейчас. Собрав нужную сумму долларов, мы доложили об этом Нине и Сергею, и они появились у нас. Я высказал требования, каким должна была меня удовлетворять машина: полный привод, коробка-автомат, салон вместительный, цвет любой.
После этого разговора мы передали им деньги и они ушли, пообещав привезти нам достойную машину.
«Мицубиси-Шариот»
Прошло более трех недель, когда Сергей подъехал к нашему подъезду на «Мицубиси-Шариот». Я вылетел на улицу и стал осматривать машину. Да, машина большая, черного цвета, салон просто огромный, уютный, дорожный просвет большой, так что задевать за кочки на дороге не придется. Сидя за рулем, я отметил, что сижу высоко и видимость через лобовое стекло очень хорошая. Я согласился взять эту машину, хотя Сергей и говорил, что если не нравится, то ее можно продать сразу и привезти другую. Но мне она понравилась. И вот я еду на своей японской машине, привезенной мне прямо из самой Японии. На другой день я поехал в ГАИ, поставил ее на учет и уже с номерами и всеми документами поехал за Тамарой Петровной. И ей машина очень понравилась. А что ! На вид – красивая, салон – шик, просторный, уютный, ехать одно удовольствие. И жена осталась довольной. Мы ездили на этой машине на дачу, посещали своих друзей Сташишиных на даче в Ерестной, но в дальние рейсы не ездили. Хотя машина полноприводная, но однажды по пути на дачу нам пришлось забуксовать, и вытащил нас из грязи наш сосед по даче Виктор Илющенко на «Джипе». А когда мы возвращались домой с дачи, то я постоянно слышал какое-то биение в колесах. Мне это не понравилось, и я подъехал к своему приятелю, который занимался ремонтом колес. Он заглянул на колеса изнутри, поднял машину на домкрате, снял одно колесо и показал, в чем дело. Оказывается, при езде по бездорожью к колесам прилипло много комков грязи и они, засохнув, стали играть роль грузиков, которые нарушали центровку колес. Удалив комки грязи со всех колес, он предложил мне проехаться. Вот после этого биение колес прекратилось. Такая вот нежная была у нас машина.
Как-то в один из выездов в Ельцовку на дачу к сватам случилась беда. Мы собрались в обратный путь, и я пошел заводить и прогревать мотор. Но вдруг на приборной доске загорелись лампочки, которые говорили о неисправности динамо, вентилятора и всех механизмов, которые вращались от ремня. Оказалось, что этот ремень соскочил со всех шкивов и надеть его на место мы не могли. Хорошо, что Ирина была с нами и у нее был телефон нашего дачного соседа Виктора Илющенко. Она позвонила ему на сотовый и оказалось, что Витя находится сейчас рядом с нами, и готов отбуксировать нашу машину в город. Помню, что в районе реки Ини порвался трос, но мы его связали и Витя отбуксировал нас благополучно. Я обратился к Ивану Сташишину, сыну моего школьного друга Бори Сташишина, который занимается ремонтом иномарок, и с помощью его ремень был установлен на место. Другой случай меня заставил задуматься о замене автомобиля. Мы ехали с Тамарой из Кировского района, проехали через коммунальный мост, «Восток» и поехали домой по улице Бориса Богаткова. Подъезжая к Октябрьскому рынку, я заметил, что машина вдруг перестала тянуть и как-то заработала не так, а обгоняющие меня водители показывают мне на машину и машут рукой, чтобы я остановился. Я остановился и вышел из машины, оглядывая ее со всех сторон. И тут заметил, что из под машины течет какая-то жидкость. Осмотрев мотор, я пришел к выводу, что вытекло масло из автоматической коробки и дальше ехать, конечно, нельзя. Что делать? Решили найти телефон-автомат и позвонить Анатолию Кошкину. Телефон оказался поблизости, Тамара позвонила, и через полчаса Толя уже был около нас. Поскольку в то время у него машины не было, пришлось остановить попутную, и она отбуксировала нас на стоянку недалеко от нашего дома. Я был в ужасе и не сообразил, что можно на следующий день позвонить Ивану Сташишину и у него в мастерской был бы произведен соответствующий ремонт. Но я поручил Анатолию Кошкину найти мастерскую и перегнать туда машину, поскольку я до 15.00 буду занят на работе. И Толя нашел мастерскую, которая занимается именно ремонтом автоматических коробок, отогнал туда машину и ремонт записал на мое имя. После работы я зашел в эту мастерскую, где меня успокоили и сказали, что ремонт продлиться пару дней, а потом они позвонят мне. Я оставил им телефон и спокойно ушел домой.
Позвонили мне через два дня на третий и сообщили, что машину можно забрать, а когда я спросил:
– А сколько стоит ремонт?
Мне спокойно ответили:
– Что-то около двенадцати тысяч рублей.
Я был в ужасе! Двенадцать тысяч! Это половина моих сбережений, что лежат на сберкнижке. Но ничего не поделаешь. Сняв с сберкнижки двенадцать тысяч, я отправился за машиной. Машину мне выдали, предложили сесть за руль и проехаться по территории, дали рекомендации как пользоваться коробкой передач и если что-нибудь случится, то можно приехать к ним в мастерскую и они бесплатно устранят неполадки. Затем мне предложили оплатить ремонт в кассу. Кассир, сидевшая с безразличным видом в кассе, что то посчитала и компьютер выдал бумагу, где числилось 11тысяч 200 рублей, но мастер, который меня инструктировал, вдруг спросил ее: – Ты чего-то не то насчитала! Ну-ка проверь еще раз. А вот это убери, мы это не делали, а вот еще. Зачем клиента пугать? Ты уж будь повнимательней. Она пересчитала и выдала мне документ на 8000 рублей. Рассчитавшись и немного расстроившись от потери такой огромной суммы, я сел в машину и поехал домой. Эта машина у нас долго не продержалась, но осталась память о том, как мы с Ксюшей, Тамарой и Ириной ездили в Матвеевку к сватам на дачу. Должен сказать, что наша дочь Ирина, прекрасный стоматолог, самостоятельно записалась на курсы шоферов, закончила их и получила «права» на машину. Она имела в то время собственный автомобиль «Тайоту-Корсу», которую они купили с Георгием, нашим зятем, специально для Ириши, и она ездила на ней на работу. Летом 2002 года она заболела, ее оперировали, а в 2003 году ее оперировали повторно, и она после второй операции работала и водила машину. Ездить на машине ей очень нравилось, и я в последнюю ее поездку посадил ее за руль «Мицубиси-Шариот». Ирина прекрасно довезла нас до дачи сватов. Это была ее последняя поездка и через два дня Ирины не стало. А зять Георгий скончался еще за два месяца до ее кончины. Я не могу об этом писать без слез, меня не отпускают воспоминания и только наша внученька Ксюша Колегина дает нам силы для дальнейшей жизни.
Что делать. Жизнь не стоит на месте и бывает беспощадной, и приходится жить воспоминаниями, которые не так-то просто вычеркнуть из жизни. Но я, простите, отвлекся. Так вот, однажды во время очередной небольшой поломки я прибыл в мастерскую Ивана Сташишина и они все бригадой навалились на мою машину, что то поснимали, поотвинчивали и пригласили меня посмотреть то, что увидели они. Я пришел в ужас, когда увидел, что моя машина вся насквозь поржавела, а на радиаторе даже четко была видна полоса, показывающая уровень воды при затоплении.
Так стало понятно, что машина была длительное время в затоплении, чем и объяснялись все предыдущие поломки и потускневший цвет краски кузова. Вся бригада в один голос заявила, что эту машину нужно срочно продать и прежде чем купить другую, следует сначала показать машину им, Ванькиным ребятам, которые на этих машинах съели не одну собаку, даже вместе с шерстью. И вот встал вопрос, как сделать лучше. Или продать машину и потом купить другую, или поменять с доплатой. Как раз в это время мы были на даче у наших родственников Маляренко. В свое время племянница Тамары Петровны Оксана Давыденко, дочь Виталия и Нины, с которыми мы путешествовали по берегу Черного моря, вышла замуж за Виталия Маляренко, в руках которого был крупный бизнес, позволивший ему построить коттедж на берегу Оби в Матвеевке. Так мы как раз находились у них в гостях в этом коттедже. Я завел разговор о машине и что мне как-то надо поменять ее на лучшую, как Виталий проговорил:
– Так Юрий Олегович, у меня друг есть, который и занимается таким делом. Я сейчас ему позвоню. И он по сотовому телефону позвонил своему другу Андрею, и тот через час уже был у нас в коттедже. Андрей выяснял, какую машину мне надо и я прямо сказал:
– А вот «Сузуки-Эскудо» была бы самой подходящей для нас машиной. Это же джип и на нем не страшно ездить на дачу и не надо будет волноваться ни весной, ни осенью, когда дорога превращается в непроезжую. На том и остановились.
«Сузуки-Эскудо»
Не прошло и недели после этого разговора, как позвонил Андрей и скзал:
– Юрий Олегович, я нашел Вам подходящую машину. Мне она очень нравится, но понравится ли Вам?
Мы договорились, что завтра в 11.00 владелец подъедет на остановку «Березовая роща» и будет Вас ждать. Я тоже подъеду. А Вы можете позвонить своим мастерам, чтобы и они подъехали, пусть посмотрят. В воскресенье я проснулся пораньше и стал с нетерпением ждать 11 часов. Без 15 минут я пошел на остановку «Березовая роща», где еще издали увидел черную, блестящую, прекрасную машину «Сузуки-Эскудо», но еще не надеялся на то, что это та машина, которая предназначена мне. Не успел я подойти к автомобилю, как на своей машине появился Андрей и тут же вышел хозяин машины. Пока я осматривал машину, подъехал Иван Сташишин и тоже начал тщательно осматривать ее. Он раскачивал машину из стороны в стороны, заводил и глушил двигатель, залезал под днище машины, трогал какие-то рычаги и шланги, наконец сел за руль и сделал несколько кругов в районе «Березовой рощи» и, наконец, шепотом сказал мне:
– Юрий Олегович, эту машину нельзя упускать ни в коем случае. Это очень хорошая машина. А о цене я сейчас поговорю, только Вы в разговор не вмешивайтесь.
После разговора мы поехали в мой гараж смотреть «Мицубиси-Шариот». Я выехал из гаража, хозяин «Сузуки» осмотрел мою машину, посидел на водительском сидении, послушал мотор и на этом осмотр закончил. Иван, Андрей и хозяин «Сузуки» отошли в сторону и, пока я закрывал гараж, вели торг. Наконец Иван мне сказал:
– В общем так. Нужно доплатить ему 800 долларов. У Вас есть столько?
– Есть, – ответил я, – но ты, Ваня, должен провести разговор с Тамарой Петровной, так как она главный финансист. Но столько денег у нас есть.
Договорившись о встрече в ГАИ, где производится постановка на учет автомобилей, оформление справки-счета, хозяин уехал на «Сузуки-Эскудо», Андрей тоже уехал, а мы с Иваном пришли к нам домой, где Иван, поговорив с Тамарой Петровной, сказал:
– Ну вот теперь у Вас будет хорошая машина, и Вы, и Тамара Петровна, будете ей очень довольны. А Вас, Юрий Олегович, я жду после постановки на учет у себя в мастерской. Будем делать ТО (техническое обслуживание) с целью профилактики. Во всяком случае, эта машина в затоплении не была. Она крепкая, надежная, хотя и не очень комфортабельная. Но зато проходимая, и грязи не боится.
На следующий день мы встретились с хозяином на своих машинах недалеко от автобарахолки, оформили доверенность от меня на «Мицубиси-Шариот», рассчитались и, так как его машина уже была снята с учета, я поехал ставить машину на учет. Получив номера, я отправился в мастерскую Ивана Сташишина.
«Сузуки-Эскудо» – это небольших размеров джип, на капоте «кенгурятник» (защита капота от ударов), на котором навешаны противотуманные фары. Вдоль порогов длинные, серебристого цвета, ступеньки, на которые можно вставать ногами при усаживании в салон. Задняя дверь открывается в бок (как дверь в комнату), а на ней фиксировано запасное колесо в чехле. Колеса большие, 15 дюймов, диски, кованные из какого-то редкого металла, который при чрезмерной нагрузке чуть амортизирует, но не ломается и не поддается коррозии. Салон отделан коричневатым гобеленом, только потолок каким-то другим материалом, который можно мыть водой и порошками.
Руль и приборная доска черного цвета, радиоприемник, который ловит только средние и короткие волны, и можно проигрывать кассеты.
Коробка передач автоматическая, и рядом с рычагом еще два рычага, с помощью которых включается передний мост и блокируются какие-то колеса, т. е. при необходимости вращаются вместе, без пробуксовки. В кабине печка и кондиционер. Ну, что еще надо для счастья?! Когда я приехал в мастерскую Сташишина, то все парни (Сашка, Вадим, Миша) начали профилактику автомобиля. Однако, ничего предосудительного не обнаружили и сказали, что можно спокойно ездить. И мы начали ездить. Первым делом – на дачу. Ездили мы втроем – Тамара, Ксеня и я, а позднее к нам присоединилась наша сватья Анна Васильевна, мать Георгия. Это был ноябрь 2003 года. Наступила зима, и мы продолжали эксплуатировать машину для поездок по городу, на рынок, в магазины, на работу, нередко выезжали в Боровое к нашим знакомым, местным жителям. Машина нам очень нравилась.
Наступило лето 2004 года, и мы (Кто мы?) вместе с Агеевым Иваном и его сыном Александром решили съездить на Алтай.
В августе утром мы выехали из города и помчались по Барнаульской трассе. По пути остановились у памятника Снежиной («Позови меня с собой….»), отдали дань уважения и поехали дальше. Проехали Бийск, выехали на Чуйский тракт – и тут испортилась погода. Моросил мелкий дождь, который испортил нам настроение, уже вечерело, и нужно было вставать на ночлег.
Ставить палатку при такой погоде нам очень не хотелось и мы, увидев рекламу «Турбаза», решили заехать туда. И не зря. Нам показали какое-то старое строение на две комнаты с высоким крыльцом и ступеньками, в комнате стояли четыре кровати, на которых мы и расстелили свои спальные принадлежности. Устроив постель и приготовив ее к ночлегу, мы решили поужинать. Иван Дмитриевич разжег свой газовый примус, вскипятил воду, Тамара приготовила на ужин лапшу «Доширак» и кое-какую закуску и пригласила всех к столу. Мы выпили немного вина за начало пути, поужинали, сходили на Катунь, после чего отправились спать.
Утром погода не собиралась нас радовать – по-прежнему было сыро, хотя дождя и не было, и мы, позавтракав, погрузили вещи в машины и двинулись в путь. На Чуйском тракте нам то и дело попадались небольшие базарчики, где продавались различные поделки, сделанные талантливыми руками местных жителей, а также картины, одежда, мед и другая еда. Мы останавливались, любовались поделками, но крупных покупок не делали. Помню, что я купил алтайский нож, который и сейчас висит у меня над кроватью. Мы ехали дальше и решили проехать на Семинский перевал. Когда мы поднимались по красивейшей дороге на перевал, у «Жигулей» Ивана Агеева закипел тосол в радиаторе. Пришлось остановиться и остудить тосол. А пока остывал тосол, мы любовались природой Горного Алтая – солидные сосны, зеленая трава, горы, вдали проглядывались мелкие речки – все это радовало глаз, несмотря на сырую погоду.
И вот мы на вершине Семинского перевала. Несмотря на то, что был август месяц, шел снег, было холодно и сыро. Мы облачились в теплые одежды, постояли у памятника «200-летие Гонного Алтая», потолкались по небольшому рынку, что-то купили у торговцев по мелочи и, усевшись в машины, двинулись в обратном направлении. Приятно было ехать в нашем автомобиле – в салоне тихо, тепло, уютно, из приемника слышна тихая музыка, вокруг красивейшая Алтайская природа. В общем, одно удовольствие. Спустившись с перевала, мы увидели кафе, где и решили отобедать. Кафе небольшое, в основном столики под навесом, откуда можно любоваться природой. Рядом протекает мелкая и узкая, как ручеек, речушка.
Обед удался на славу. Мы даже не ожидали, что здесь могут так вкусно приготовить. Мы все остались очень довольны. Едем дальше. Дело к вечеру. Надо искать ночлег. Посовещавшись, мы решили ехать на ту же «Турбазу», где провели предыдущую ночь. И вот, проезжая по поселку Усть-Муны, Иван с Сашкой (?) остановили свои «Жигули» и вышли из машины. Иван указывал на какой-то домик, стоящий у самой дороги, а рядом на большой фанере было объявление: «Сдается дом». Мы отправились к дому. Зашли внутрь и никого не обнаружили. Но печка была натоплена, в комнате стоял стол, два дивана и кресло. Я плюхнулся в кресло и произнес:
– Всё, ребята, я уже от сюда никуда не двинусь, мне здесь нравится и я буду здесь жить.
Все сразу же согласились со мной и решили остаться в этом доме хотя бы до утра, а там видно будет. Вскоре появилась хозяйка дома. Очень приятная и любезная женщина, местная учительница, муж ее работает шофером, а сын Вася только что вернулся из рядов армии и работает преподавателем физкультуры в той же школе, что и мать. Хозяйка засуетилась, сын Василий принес ещё дров, показал нам кухню и место, куда поставить машины. Тамара с Иваном начали готовить ужин, Ксюша с Сашкой смотрели телевизор, а я наблюдал за тем, как горит печка. Мне очень нравились печки, потому что я первую половину своей жизни прожил в домах с печным отоплением и тепло от печки по моему мнению не сравнимо с теплом от батарей центрального отопления. Вскоре ужин был готов, и Иван решил пригласить хозяйку на ужин. За столом мы познакомились. Она, хозяйка дома, учительница местной школы, зовут ее Татьяна, муж Борис, работает шофером, еще не вернулся с работы, поэтому не с нами. Немного выпив, мы разговорились более откровенно, я прочитал несколько своих стихов, которые на Татьяну произвели большое впечатление, и она выпросила оставить книжечку со стихами, и я подарил ее ей. Позднее, уже в следующую поездку, она сказала, что эти стихи она читает ученикам, и они учат некоторые из них наизусть. Я был горд, приятно было такое услышать. В общем, ужин прошел в теплой и дружественной обстановке и Татьяна говорила: – Вот ведь как бывает в жизни – первый раз встретились, а впечатление такое, как будто мы знакомы много, много лет.
Вот такое впечатление на нее произвела наша компания.
Утром следующего дня мы продолжили путешествие по Алтаю. Погода улучшилась, через облака проглядывало солнышко и мы решили поехать на Чемал. На Чемале мы бывали раньше, о чем я уже писал выше. Мы переехали по мосту через реку, постояли на берегу, полюбовались бурным течением и прозрачностью речной воды. Оказывается, эту воду можно пить, не опасаясь пагубных последствий. Затем проехали по деревне и выехали на берег, где и решили отдохнуть. Подъехав к берегу, мы расстелили одеяла, Иван разжег примус, Тамара начала готовить обед, а Ксюша с Сашой играли в бадмингтон. Ну, а я решил пройти по берегу вниз по реке с туристкой целью.
Чтобы представить себе это место, нужно там побывать. Речка Чемал очень бурная, шириной около 20 – 25 метров, глубина небольшая, вода прозрачная, холодная. Мы пробовали пить воду из речи – «вкус специфический», как родниковая. Течёт по ущелью. Вокруг высокие горы, одетые в зелень. На берегу вековые сосны, берега покрыты невысокой зеленой травой, как ковром. Я прогулялся дальше и дошел до того места, где мы побывали еще с Эриком Бергманом, его сыном Стасиком, нашей дочерью Ириной и ее подружкой Галей в 1973 году на нашем «Запорожце». Место это я узнал сразу – вот здесь мы ставили палатку, здесь горел костер, вот на этом склоне мы из палочек выкладывали «Поздравляем Иришу с днем рождения», вот здесь мы с Эркой заходили в воду и с визгом купались в этой быстрой и холодной струе. Воспоминания нахлынули на меня с такой силой, что я не сдержался и разревелся. Я сидел на траве и содрогался от рыданий. Ведь прошло более тридцати лет, ушла из жизни наша доченька Ириша, нет уже давно Эрика Бергмана, а мы еще «коптим небо», путешествуем, вводим в поток жизни свою ненаглядную внученьку Ксенюшку, ради которой, в общем, то и живем. Она наш свет в окошке.
Вернулся я на стоянку, когда уже был готов обед. Окружающие не заметили моих переживаний, и мы приступили к обеду. И тут подошла женщина алтайской национальности и сказала, что она является хозяйкой этой земли, что у нее имеются соответствующие документы на землю и даже показала их нам, но когда мы сообщили ей, что только пообедаем и уедем, она успокоилась и удалилась. Если бы мы остановились на ночевку, то пришлось бы уплатить по сто рублей за машину. Вот такие настали времена. Всё продается и всё покупается. Эдак скоро и к берегу бесплатно не подъедешь, да и природой не полюбуешься. Всё это наводит на размышления по поводу нашего нового общества. Такова современная жизнь.
После обеда и отдыха на берегу Чемала, мы отправились на Чемальскую ГЭС, где есть чем полюбоваться. Прекрасное лесное озеро, окруженное горами, шум падающей воды на ГЭС, а когда поднялись на гору, то увидели реку, несущую свои воды с невероятной быстротой по узкому горному глубокому ущелью, а река эта уходит в даль и скрывается за поворотом. Вернувшись к машинам, мы поехали навестить храм на Катуни. В горах по ущелью пробивается река, через нее переброшен висячий мост, который ведет прямо к храму, и все это на большой высоте. Храм маленький, но народ его посещает постоянно. Внутри как в обычной церкви – множество икон, лампады, тишина и т. д.
Уже вечерело, и мы решили возвращаться в Усть-Муны. Вечером устроили ужин, пригласили хозяев, поговорили за ужином о том и сем, и улеглись спать. Утром, позавтракав, отправились в обратный путь. Путь домой всегда кажется короче. Вскоре мы уже проехали по Бийску, выехали на трассу Бийск – Барнаул, остановились на обед на реке Лосиха, искупались в ее водах и двинулись дальше.
Новосибирская область встретила нас тяжелыми серыми тучами и моросящим дождем. Вливаясь в густой поток автомобилей, мы въехали в город, и распрощавшись со своими попутчиками, прибыли домой, полные впечатлений.
Путешествие удалось. Забыть его невозможно еще и потому, что я все путешествие заснял на видеокамеру и частенько, чтобы освежить его в памяти, я включаю телевизор и с удовольствием смотрю фильм о нашей прекрасной поездке по Горному Алтаю.
Не прошло и месяца после поездки, как мне позвонил Иван Дмитриевич Агеев и сказал:
– Юрий Олегович, а тебе не охота еще раз поехать на Алтай? Дело в том, что с Урала приехал мой родной брат Василий и очень хочет побывать на Алтае. Мы решили ехать. Вот бы ты еще с нами поехал – было бы здорово. И я тут же согласился. Помню, когда мы находились в Усть-Мунах, хозяйка домика Татьяна говорила:
– А вы приезжайте сюда в сентябре, вот тогда увидите настоящую красоту.
И вот мы мчимся по известным нам уже местам на «Жигулях» Ивана Агеева. Не буду описывать уже известный путь, а сразу скажу, что то, что нам пришлось видеть в Горном Алтае в сентябре месяце, невозможно описать словами. Это надо видеть. Мы проехали по тем же местам, где ездили в августе, но природа резко изменилась – пожелтели деревья, почувствовалась осенняя грусть, сквозь желтые листья деревьев проглядывалась вода насыщенного бирюзового цвета, солнце ярко светило, но не грело. Горная растительность в основном оставалась зеленой, но уже просматривалась желтизна, характерная для осени. Нет слов, что бы передать эту красоту. Это надо увидеть самому и именно осенью, в сентябре.
В Томск...
Но, как поется в одной песне «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути….». Да, я очень люблю путешествовать. А если на собственном автомобиле, то куда и когда угодно. На этот раз Ксеня выразила желание съездить в Томск в марте месяце, когда в школе были каникулы. Ну что ж! Давай съездим.
Тамара дала нам напутствия, снабдила теплыми вещами, едой, термосом с горячим чаем и мы отправились в путь. Март в Сибири еще холодный. С неба падает снег, температура хоть и не большая, но минусовая. В день нашего выезда температура была минус 10 градусов. Но мы в нашем автомобиле чувствовали себя комфортно, было тепло и мы даже сняли с себя верхнюю одежду. Трасса мне знакома хорошо, так как мы с Тамарой Петровной ежегодно бывали в Томске на всех своих автомобилях. Из радиоприемника слышалась музыка, мы с Ксюшей беседовали на разные темы. Уже после Болотного вдруг раздался телефонный звонок. Это Анна Васильевна (сватья) интересовалась, всё ли у нас в порядке. У нас было всё в порядке, о чём Ксюша и доложила Анне Васильевне. В Томске мы побывали у родственников, где Ксюша осталась ночевать, а я отправился к своему томскому другу Михайлову Владимиру Дмитриевичу, профессору, заведующему кафедрой акушерства и гинекологии медицинского университета. Мне нравится останавливаться у них – большая квартира, большая кухня, проживают они вдвоем с женой Людмилой, встречают нас очень дружелюбно и даже радостно. Вот и в этот раз они приняли меня с удовольствием. Людмила приготовила ужин, и мы с Вовкой, моим согруппником, за бутылкой водки под хорошую закуску вспоминали свою учёбу в институте, своих согруппниц, поскольку в группе из мужчин были только мы. Вспоминали, кто где работает, кого уж нет и т. д. В общем, отлично провели встречу. Пробыв в Томске два дня, мы отправились в обратный путь. Надо сказать, что у нас с Ксеней были уже сотовые телефоны, которые позволяли связываться с домом. Нам в Томск неоднократно звонила Тамара, мы звонили ей и докладывали о своем местонахождении, да и во время езды не раз связывались с домом прямо с дороги. Молодёжь не понимает, что сотовый телефон – это величайшее изобретение нашего века. Сейчас мало кто обходится без такого телефона, а теперь уж и мы, старики, не представляем себе, как это можно выйти на улицу, не имея сотового телефона в кармане. Нет, это не возможно. Телефон – неотъемлемая часть нашего бытия.
Но я отвлекся. Распрощавшись с родственниками, мы заехали к Михайловым и, простившись с ними, поехали в Новосибирск. Уже на подъезде к Болотному опять зазвонил телефон – на этот раз Тамара Петровна интересовалась, где мы и как наши дела.
– Баба, мы едем со скоростью 80 км/час, дует позёмка, дорогу видно плохо, но мы все равно едем, – сообщила Ксеня.
Но Тамара тут же с волнением сказала:
– Ксеня, следи за дедом, чтобы он ехал тише. А то попадете в аварию. Если что – звони мне. Ну пока! А дела наши были прекрасны. В машине было тепло и уютно, из радиоприемника доносилась тихая музыка, мы с Ксюшей беседовали и не заметили, как въехали в Новосибирск. Прибыли засветло и уже дома рассказывали Тамаре о нашем путешествии. «Сузуки-Эскудо» прекрасный автомобиль, очень проходимый по грязи, глубокому снегу, да и дорожный просвет у него приличный, за кочки не задевает. Но однажды вдруг я увидел, что из-под капота выходит пар. Я открыл капот и увидел, что охлаждающая жидкость, антифриз, частично вытекла, а это значит, что поврежден радиатор. А где поврежден? Для выяснения этого я срочно отправился в мастерскую Ивана Сташишина. Они всей бригадой занялись ремонтом. Сняли радиатор, обнаружили течь, заделали ее, и Иван мне сказал:
– Юрий Олегович, надо искать новый радиатор. На этом долго не проездить.
И я начал поиски радиатора, которые быстро увенчались успехом, и опять же без Ивана не обошлось. Он позвонил и сообщил:
– Юрий Олегович, где-то около вашего дома, на улице Гоголя, 225 есть магазин, в котором в наличии имеются радиаторы.
Я тут же сел в машину и через минуту был в магазине. Действительно, мне вынесли новый японский радиатор по цене 3500 рублей, которые я выложил без сожаления. Кто знает, что такое поломка родного тебе автомобиля, тот меня поймет. Тут уж ничего не жалко, только бы он работал и был всегда в порядке. В мастерской Ивана Сташишина установили на мою машину новый радиатор и больше поломок не было.
«Сузуки-Эскудо» служил нам более двух лет, но я стал замечать, что при поездке на дачу, когда в машину усаживались Тамара, Ксюша, Анна Васильевна, мы брали всегда с собой много вещей, багажник был всегда переполнен, а он у этой машины маленький, а вещи, которые не входили в багажник, женщины держали на коленях, обхватив их руками. Вот тогда все чаще и чаще меня посещала мысль о более вместительном автомобиле, с большим багажником, и чтобы женщины не держали в руках всякие сумки, мешки, корзины и др. И я решил продать эту машину, чтобы купить более вместительную и главное, более новую машину. Покупатель нашелся очень быстро. Дело в том, что в нашем доме имеется мастерская и магазин по продаже и ремонту теле-видео-техники и молодой человек, работник этой мастерской, систематически на протяжении года наблюдал за тем, как я приезжаю, как ухаживаю за машиной, как уезжаю и как вообще вожу автомобиль. И каждый раз, когда я заходил в магазин зарядить картридж принтера, он спрашивал:
– А Вы ещё не надумали продавать свою машину?
И однажды я ему ответил:
– Вот теперь я готов ее продать.
– А за сколько будете продавать?
– За шесть с половиной тысяч долларов, – бескомпромиссно ответил я. И мы договорились о встрече.
Отец парня тщательно осмотрел машину и заявил, что он ее покупает не торгуясь. После оформления справки-счета, он отдал мне деньги и с тех пор я машину свою не видел. Это произошло в январе 2006 года. Мы остались без транспорта. А как жить без машины?!? На работу – пешком, в магазин – пешком, на базар – в автобусе, на барахолку – на трамвае и т. д.
Как-то я оказался у Тамары на работе и уже шел по территории больницы к автобусу, как вдруг меня кто-то окликнул. Я увидел нашего соседа по даче, председателя дачного кооператива Женю Алютина.
– А я что-то твоей машины не вижу? – спросил он.
– А у меня теперь нет машины. Продал. Вот теперь надо искать что-то новое, приличное...
На что Женя ответил:
– Так у меня приятель занимается продажей машин. Я тебе вечером позвоню, если его встречу…
На этом мы расстались, а вечером зазвонил телефон.
«Нисан-Присаж»
Я снял трубку телефона и услышал голос Жени Алютина:
– Вот бывает же так, годами не видимся, а тут иду, а мне навстречу Серега. На ловца и зверь... Ну, поговорил я с ним. Есть у него машина для тебя. Вот телефон, звони ему, он ждет.
Я тут же позвонил Сереге и он назначил мне встречу в 14.00 на стоянке у магазина «Эльдорадо», что рядом с центральным рынком.
На следующий день я уже весь был в волнении и в назначенное время подошел к стоянке. Я ещё подходил к стоянке, как открылась дверца огромного белого автомобиля, оттуда вышел парень и спросил:
– Это Вы Юрий Олегович?
Я ответил:
– Да, а как это Вы узнали?
– Да Женя мне Вас описал, и я сразу узнал Вас по описанию. Ну, вот, смотрите машину. Если она Вам понравится, то...
Я не дослушал и начал осматривать машину. Процедуру осмотра я уже знал от своих механиков. Прежде всего – внешний осмотр. Надо посмотреть, нет ли вмятин, царапин на краске, как выглядят щелки между дверями и корпусом, между капотом и крыльями, осмотреть фары, колеса. Двери следует открыть, проверить, нет ли люфта в петлях, захлопнуть, чтобы они закрылись плотно. Не испорчена ли обшивка в салоне и т. д. Осмотрев все, я не нашел каких-то изъянов и предложил Сергею проехать к моим друзьям-механикам для осмотра машины. Усевшись рядом с Сергеем, я почувствовал, что машина серьезная – мотора почти не слышно, ход ровный, двигатель приёмистый, в некоторые моменты меня прижимало к сиденью от стремительного набора скорости. Всё это мне понравилось. Но что скажет Иван Сташишин? Когда мы заехали на территорию мастерской, все вышли и начали ходить вокруг машины, выискивая изъяны. Затем Иван сел за руль, проехался по двору, выехал на улицу. Вернувшись, заехал на яму и спустился в нее. Что уж он там делал, я не знаю, но машина то раскачивалась из стороны в сторону, то содрогалась от мощных ощупываний Ивана. Наконец он вышел, открыл капот и начал осматривать мотор. Саша, помощник Ивана, спустился в яму и они при работающем двигателе что-то проверяли, перекликаясь друг с другом. Иван, сидя за рулем, давал такие большие обороты двигателя, что у меня заложило уши. Наконец он вышел из машины и сказал мне:
– Юрий Олегович, эту машину можно брать. Она не была в крупных авариях, у нее есть мелкие недостатки, присущи всем машинам ее года выпуска, а для машины восемь лет – это срок приличный. Так что покупайте, а завтра к нам на профилактику.
И мы с Сергеем поехали оформлять справку-счет и в ГАИ для постановки на учет. Деньги у меня были с собой, и мы сразу рассчитались с Сергеем. Но он поехал со мной в ГАИ и помог мне в оформлении, за что я ему очень благодарен. Получив номера, я подвез Сергея к барахолке и он пошел торговать остальными машинами, а их у него было пять. Я пожелал ему удачи. И вот я еду на собственном автомобиле, который мог мне присниться только во сне. Огромный минивэн, салон большой, как квартира, сидений на 7 пассажиров, подвеска работает так, что каких либо ям и выбоин на дороге не ощущается, мотор действительно работает бесшумно и, когда нажимаешь на педаль акселератора, то машина срывается с места и очень быстро набирает скорость. В мастерской Ивана Сташишина мне привинтили номера, проверили наличие всех жидкостей и долили их до нужного уровня, проверили давление воздуха в колесах и порекомендовали заменить старое масло в ближайшее время. Я не стал оттягивать и на другой же день, купив масло, масляный и воздушный фильтры, прибыл в мастерскую, где в течение часа мне все сделали и пожелали долгой и благополучной езды. Это было в феврале 2006 года.
А потом начались поездки. По городу, на работу, в магазины, на рынок и, конечно, на дачу. Как только пришла весна, мы начали ездить туда по пятницам, а в воскресенье вечером возвращались домой, так как утром в понедельник – на работу. Я не очень боялся грязи, так как автомобиль был полноприводной, то есть у него от двигателя вращались все колеса и забуксовать в грязи было меньше шансов, чем на других, переднее- или заднее-приводных. Но дорогу в Бибиху уже накатали так, что она стала плотной и я ни разу не забуксовал.
На дачу мы выезжали с Анной Васильевной, но иногда к нам присоединялась Ксюша. Ксюша в основном приезжала в купальный сезон, отдыхала, купалась, но в работе на огороде участвовала мало.
Зато как просто было перевозить рассаду из дома на дачу – погрузил всю за раз и отвез. Так же урожай с дачи домой – все за раз и привозил, так как салон и багажник очень вместительные у этого автомобиля. Но дача – дачей, а в дальнее путешествие съездить очень охота. Тем более что Агеевы, с которыми мы ездили на Алтай ранее, тоже приобрели себе другую машину – «Нисан-Цефиро». Ну как тут не поехать.
И вновь на Алтай
Мы договорились с Ваней Агеевым о поездке, пригласили в поездку Валентину Козлову, подругу Тамары, мастера спорта по туризму, и начали собираться в дорогу. С Иваном поехал его сын Александр. Получился экипаж из пяти человек. Валя Козлова, имеющая громадный опыт пешего туризма, взяла с собой огромный рюкзак, т. е. как обычно она ходила в походы, так и собралась в эту автомобильную поездку. Вещи все вошли в багажник, а мы свободно разместились в салоне «Присажа». Ровно в назначенное время мы подъехали к месту встречи и направились по знакомой уже трассе Новосибирск – Барнаул. Агеевы ехали впереди, и я любовался их автомобилем – широкий, не высокий, но длинный автомобиль белого цвета катился легко и быстро, не то, что бывший их автомобиль «Жигули». Во время движения Тамара с Валентиной постоянно беседовали, а я вёл машину, наслаждаясь её ходовыми качествами..
Первую остановку, как всегда, мы сделали на реке Лосихе. Позавтракали, искупались в речке, отдохнули и двинулись дальше. Подъезжая ближе к Бийску, мы остановились на месте гибели алтайского губернатора – замечательного артиста Михаила Евдокимова. Мы все любили Евдокимова за юмор, за душевные песни, за его открытую душу и мимо проехать не могли. Конечно, обсуждали происшествие со всех сторон. Я, например, сетовал за то, что шоферу нельзя было ехать с такой скоростью, о которой говорили и в прессе, и в народе. Скорость 200 км/час не для наших дорог. На наших дорогах можно ехать не более 100 км/час, и то надо быть, как говорят, на чеку. Любая мелкая на вид трещинка или ямка может стать роковой для водителя и его пассажиров. А обвинения водителя, оказавшегося на дороге в момент происшествия, совершенно не обоснованы, о чём в последствии и писала пресса, и передавали по телевизору. Кому-то нужен был «козел отпущения», но правда восторжествовала, водителя оправдали. Проехав Бийск, мы помчались по Чуйскому тракту и вскоре остановились у реки Ишим. Решили здесь пообедать, а потом двигаться дальше. Но дело шло к вечеру и мы решили заночевать, тем более что нас уговорили местные «казаки», которые осваивали этот участок земли, собираясь его приватизировать. Они даже предложили услуги по охране нашего стана, за что взяли с машины по 10 рублей. Мы поставили палатку, разложили надувной матрас, подаренный мне на день рождения, подушки, одеяла, ну, все как дома. В палатке вызвались спать Тамара и Валентина, я решил спать в машине, а Агеевы – в своей машине. Отдохнув, поужинав, мы отдались в объятия Морфея. Проснувшись утром, я первым делом искупался в речке. Я вырос на реках и, находясь около любой реки, я не могу не искупаться. Да это и полезно, и приятно. Моему примеру последовали Тамара и Иван, остальные члены нашего туристского коллектива купание игнорировали. А зря. Позавтракав и собрав вещи, мы тронулись в дальнейший путь.
И вновь Чуйский тракт со своими мелкими базарчиками на дороге, и вновь серая лента дороги, зеленые горы, бурная река Катунь. Настроение прекрасное, путешествие проходит по намеченному плану. Однако план мы продумывали только до Чемала, а в последний момент решили свернуть на Семинский перевал, а там решим, куда ехать.
На этот раз на Семинском перевале стояла хорошая погода, но прохлада на высоте ощущалась. Мы побродили по базару, сфотографировались около известного уже нам памятника, сняли всю округу на видеокамеру и решили ехать дальше, на Чике-Таманский перевал. И правильно сделали. Чике-Таманский перевал – красивейшее место Алтая. Я помню, как в 1973 году, когда мы ездили по этим местам на «Запорожце», дорога была гравийная, узкая, без каких-либо ограждений. С одной стороны отвесная скала, а с другой – пропасть, по дну которой еле просматривалась речка. Теперь это место не узнать – прекрасная асфальтированная дорога, идущая серпантином, окружающие ее скалы великолепны, а с высоты перевала открывается прекрасный вид на горы и вдали просматривается змейкой вьющаяся дорога.
Постояв на площадке обзора, мы поехали дальше. Проехали все населенные пункты, которые попадались на тракте, и доехали до реки Ини. Но здесь уже не тот пейзаж – голые степи, голые горы, камни. И мы решили возвращаться. Спускаясь с горы к речке Большой Яломан, мы увидели какую-то стоянку в виде базы отдыха. И подъехали поинтересоваться, нельзя ли здесь остановиться. Нам предложили две уже стоящие палатки, места для машин рядом и готовое к разжиганию кострище. И мы остановились на ночлег. Приготовив постели для ночлега, мы не спеша приготовили ужин, посидели у костра, побеседовали, прогулялись до устья Большого Яломана, полюбовались бурным течением Катуни и отправились спать. Иван с Александром спали в одной палатке, Тамара и Валентина в другой, а я – в своей машине. Разложив сиденья и спальные принадлежности, я очень удобно устроился на ночлег.
Как хорошо, что мы купили такую машину, думал я, засыпая. Сколько здесь места, какой простор, а плотно закрытые окна не пропускают звуков. А когда я проснулся утром, то мне рассказали, что где-то рядом до полуночи гремела гитара, по дороге то и дело жужжали машины и даже было слышно, как милиция за кем-то гналась, включив на всю мощность сирену. Но я ничего этого не слышал и выспался хорошо.
На небе сгущались тучи. Мы позавтракали, прогулялись по территории, постояли на берегу Катуни, прогулялись по горе, что находилась рядом, и оттуда понаблюдали за руслом Катуни, которая уходила в даль, насколько видел глаз человека. Начинался дождь, и мы собрали вещи и отправились дальше в обратном направлении. Вскоре мы увидели огромное скопище автомобилей, массу людей, палаток, торговых точек. Оказалось, что здесь проходят соревнования по рафтингу, т. е. по спуску по горной реке на надувных лодках. Мы решили посмотреть соревнования. Поставили машины, приобрели плащи из тонкой пленки и подошли к воде. Соревнования уже начались. Парни по шесть человек в лодках гребли изо всех сил, стараясь обогнать друг друга. Болельщики кричали, вдохновляя соревнующихся на подвиги, лодки подбрасывало на волнах и закручивало по течению. Смотреть было интересно. Оказалось, что на соревнованиях присутствует наша, Новосибирская, команда девушек, которую тренирует наш знакомый Юра Скородумов. Вскоре возле нас собралась вся команда во главе с тренером, и мы их сфотографировали и засняли на видеокамеру. Я частенько включаю эту кассету, любуюсь красотами Алтая и вспоминаю нашу поездку и эти соревнования.
Конечно, когда проплывали наши девчонки, то мы орали во всё горло, подбадривая их. Не дождавшись конца соревнований, мы пошли по территории, по торговым точкам, по так называемым кафе. В одном из кафе Тамара решила купить чебуреки, но оказалось, что продукт этот совсем не напоминает чебуреки, тогда продавщица стала выяснять у Тамары, как жарить чебуреки по-настоящему. И Тамара преподала урок кулинарии продавщице, а та быстро записала все сказанное. Ну, теперь-то в следующую поездку мы будем есть настоящие чебуреки.
Перекусив, мы стали собираться в дорогу. Проехали Чике-Таман, Семинский перевал, опять пообедали в том же кафе, в котором мы обедали в прошлую поездку. А к вечеру прибыли в Усть-Муны, в известный уже домик у дороги, где и расположились на ночлег с разрешения хозяйки Татьяны Васильевны. После завтрака утром я выгнал машину из ворот и начал проверять давление в шинах, как вдруг кто-то на меня навалился всем телом и радостно заверещал. Это оказался наш приятель Сашка Токарев. Рядом стояла Надежда, его жена, и радостно улыбалась.
– А где Агеев, – спросил Сашка.
– Да они за хлебом все пошли. Здесь такой вкусный и мягкий хлеб продают, что мимо не проедешь.
А в это время подошли Ваня, Тамара и Валя. И все начали обниматься и закидывать друг друга вопросами.
Токаревы возвращались домой с друзьями. Они путешествовали на двух машинах, как и мы. Вскоре они уехали. А мы отправились на Чемал, на Чемальскую ГЭС, в Чемальский храм, куда ходят по подвесному мосту. Всё это показали Валентине Козловой, которая то и дело восхищалась увиденным. Да и как не восхищаться, когда вокруг такая красота, что глаз не отведёшь. Проделав ещё одно такое путешествие (Какое?) уже в обществе Валентины Козловой, мы вернулись домой, полные впечатлений и желаний вновь и вновь приехать в эти места. Я уже давно понял, что автомобиль – это не роскошь, а очень необходимое средство передвижения, которое позволяет побывать в самых разнообразных местах, полюбоваться красотами природы, посетить далеко живущих родственников и т. д. Автомобиль требует постоянного ухода и внимания, а в деле содержания автомобиля в полном порядке и его ремонте мне очень помогают мои молодые, знающие и много умеющие друзья, как Иван Сташишин, Евгений Вагнер, Дмитрий Артюх. Евгений Вагнер содержит автомастерскую прямо напротив нашего гаража, где работает Дима Артюх, и чуть-что – я к ним, в мастерскую. И они моментально исправляют поломку.
Вот и сейчас Женя Вагнер мечется по городу в поисках рулевой рейки и уже, кажется, нашел. И я уверен, моя машина вскоре будет в полном порядке. Огромное Вам спасибо, дорогие мои друзья!
У нас на даче за ужином в компании наших соседей Игоря Семашко, Анатолия Голенкова и их жен Ольги и Эмили, нередко возникают разговоры о совместной поездке на Алтай, которые переходят в споры, куда лучше поехать. Так, Игорь Иванович, например, предлагает ехать на восток, на озеро Байкал, а Тамара Петровна считает, что лучше Алтая нет. И поэтому поводу я как-то сочинил вот такое стихотворение.
На даче...
Мы собрались втроем на даче
Семашко, Голенков и я
И начали решать задачи
В застолье, рюмками звеня.
По паре рюмок пропустили
И закусивши огурцом,
Всё снова повторить решили,
И каждый станет молодцом!
Затем насущные вопросы
Мы стали дружно обсуждать:
«Трава растет и надо косы
Точить и чаще применять».
Тут Голенков вопрос поставил;
«Кого же в думу выбирать?»
Семашко тут же громко вставил:
«Лишь коммунистов допускать!».
К застолью женщины примкнули
И чтобы разговор продлить,
Все три тихонько намекнули,
Что надо бы и им налить.
Бокалы дружно зазвенели
И в спор все вместе в раж вошли,
Частушек парочку пропели
И тему новую нашли.
Тамара с Ольгой и Эмильей
Вопрос поставили ребром:
«Так кто же все-таки мобильней?
Кого мы на Алтай возьмем?».
«Что там Алтай!» – вскричал Семашко –
«Заезжен вдоль и поперек,
А чтобы нам не дать промашки,
Давайте двинем на восток!»
«Вот там, на берегу Байкала, –
Задорно Игорь продолжал, –
Моя нога уже ступала,
Я знаю те места, бывал!».
«Нет, на Алтай – вскипает Тома. –
Ведь там красивые места,
Совсем недалеко от дома,
А реки, горы – красота!».
«Тува красивее Алтая, –
Стоит Семашко на своем. –
Скажу Вам, братцы, не болтая,
Поедем с Ольгой мы вдвоем!».
«Вдвоем опасно, – встряла Эмма. –
В пути компания нужна!»
Всех всколыхнула эта тема,
Компания возбуждена.
Куда и кто, и с кем поедет
Вопрос решится впереди,
Кто дальше Бибихи заедет?
Да ты к соседу хоть зайди.
Вопрос поездки обсуждали
Не раз за этим же столом,
По карте пальцами блуждали,
Друг с другом споря напролом.
Затихли, оглядев застолье,
Заметили – бутыль пуста,
А Игорь кинулся в подполье,
И вот она – ну, как с куста.
Бутылку новую поставил,
Подрезал Толя огурцов,
Пред всеми рюмочки расставил –
Взбодрить же надо молодцов.
Взбодрились, приняли по стопке,
Тут Голенков баян достал
И, весело нажав на кнопки…
Вот и для песни час настал,
И пенье дружно подхватили,
И стало на душе легко,
Не зря по рюмке накатили,
А песню слышно далеко.
Пропели, все угомонились,
Налили выпить по второй
И к разговору возвратились,
Хотя и позднею порой.
– Ну, так на чем остановились? –
Тамара вдруг произнесла.
И снова все разговорились,
А Ольга закусь принесла.
– Насчет поездки говорили, –
Сказала Тома, – на Алтай,
Семашко всё заговорили,
А ведь не знают Онгудай?
Какие чистые там речки,
Из речек прямо воду пьют,
А по горам в стадах овечки!.. –
А Игорь с Толей в рюмки льют.
– Пороги там на горных речках, –
Тамара держит на своем, –
А Вы лежите все на печках,
Поедем Юра мы вдвоем!
– Ну ладно, – согласился Игорь, –
Раз на Алтай, так на Алтай!
Как будто разъяренный тигр:
– Давай-ка Толя, наливай!
– Теперь вопрос – когда мы едем?
Кого и что с собой берем?
… Мне кажется, что все мы бредим
И тему осенью вернем.
От дачи трудно оторваться,
Куда уж нам, какой Алтай?!
Работе надо отдаваться,
Вести борьбу за урожай.
Лишь вечерами удаётся
Собраться дружно за столом
И как всегда у нас ведётся
Затеять споры напролом.
На политические темы
И о поездках на Алтай,
Решаем мы свои дилеммы
И обсуждаем урожай.
Из года в год одно и то же,
А жизнь течет за годом год,
Мы не становимся моложе,
Копать труднее огород.
Работа, дети, дом и дача,
На даче верные друзья
И все же в жизни есть удача,
О жизни сожалеть нельзя.
Достань-ка, Толя, самогона,
Порежь-ка, Ольга, огурцов,
Ты, Эмма, наведи-ка шмон.
Взбодри, Тамара, молодцов.
Ну что же, Игорь, наливай
Вино игристое в бокалы,
Хороший тост нам предлагай,
Ну, в общем как всегда бывало.
А выпить есть за что всегда:
За наше общее здоровье,
Чтоб не болели никогда,
За наших внуков поголовье.
А выпив – снова спор начнем
И о политике с Алтаем,
Где продается, что, почём.
До темноты сидим, болтаем.
А над рекой уже туман
И солнце село за рекою,
Пойдем дочитывать роман,
Проснемся с светлой головою.
Такая жизнь из года в год
Идет на Бибихе, болтая,
Надеемся, что все ж придет
Пора поездки по Алтаю!..
Алтай – прекрасное место на земле. Я всегда с огромным удовольствием посещал Горный Алтай. Его красоты восхищают меня и даже подталкивают на поэзию. Вот еще одно стихотворение «Алтай», которое послужит завершением моего повествования, но каждое лето нас с Тамарой Петровной тянет сесть в автомобиль и двинуться в дальнее путешествие.
Алтай
Охота снова съездить на Алтай,
На берегу Катуни посидеть,
И около поселка Онгудай
Туристских песен у костра попеть.
Заехать на Семинский перевал,
Оттуда с высоты взглянуть на горы,
Спустившись, сделать у реки привал,
Как хороши Алтайские просторы.
Заночевать в поселке Усть-Муны,
По берегу Катуни прогуляться,
На берегу лежат большие валуны,
Порогом с валуна полюбоваться.
Прекрасен перевал Чике-Таман,
Дорога серпантином в горы вьется,
А над горами будто бы туман,
Да, много там прекрасного найдется.
Да, не забудь заехать на Чемал,
Вода в Чемале очень холодна,
Я эту воду кружками пивал,
И черпал с глубины, почти со дна.
Я не впервой попал на Чуйский тракт,
Дорога серой лентой в даль уходит,
Душа поёт и сердце бьется в такт,
А глаз повсюду красоту находит.
На озере Телецком я бывал,
От Артыбаша и до устья Чулышмана,
И по реке на лодке проплывал,
Избушку видел старого шамана.
Красот Алтая всех не перечесть,
Их за одну поездку не объехать,
Богатств природных множество не счесть,
А я хочу еще туда приехать!
Май, 2008 г.
Вот так проходила моя жизнь на колесах различных мотоциклов и автомобилей. Заканчивая своё повествование, я думаю, что прав был Николай Михайлович Пржевальский, который писал: «Жизнь хороша ещё тем, что можно путешествовать!». И я думаю, что он совершенно прав. Путешествия обогащают нас в интеллектуальном плане, улучшают наше здоровье, учат быть неприхотливыми в быту, расширяют наш культурный кругозор, дают возможность контактировать с новыми людьми, заводить новые знакомства, видеть своими глазами новые уголки нашей необъятной страны, любоваться красотами природы, познавать неизведанный мир. Мне уже пошел семьдесят пятый год, а я всё мечтаю о поездках на автомобиле. Пока я жив, я буду путешествовать. И вас призываю к этому. Давайте путешествовать!!!
Записки автомобилиста
© Copyright: Юрий Абрамов Хирург, 2015
Свидетельство о публикации №215112101291
Свидетельство о публикации №215112101291
Рецензии