Честное предупреждение. Классический детектив

Миссис МИНЬОН ГУД ЭБЕРХАРТ
                "ЧЕСТНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ"

          Глава 1.

          - Итак,  - тихо произнес доктор, глядя на Марсию, - теперь он в полном порядке и возвращается домой.
          Девушка подошла к окну.  Стояло холодное,  сырое апрельское утро.Еще бурые после зимы кусты вокруг беседки в саду склонили намокшие ветви к небольшому бассейну. За оградой виднелся угол дома Копли. Марсия понимала,  что доктор ждет от нее ответа, но стояла молча, не оборачиваясь,  засунув руки в карманы своего  желтого  свитера. Она закрыла глаза в ожидании, чтобы исчез внезапно подкативший к горлу ком, потом спросила:
          - Когда?
          Доктор встал и прошелся по комнате.
          - Сегодня, - все так же тихо ответил он из дальнего угла библиотеки, вглядываясь в зеленоватую глубину маленького аквариума,в котором плавали золотые рыбки Айвена.
          Сегодня...
          - Я должна сказать об этом Беатрис, - проговорила Марсия.
          - Она уже знает. Я сообщил ей пока ждал тебя.
          Доктор Блэки заметно нервничал.  Он оставил рыбок, прошел в другой конец комнаты,  остановился перед длинным столом, взял какие-то предметы на нем, положил их на место,  протянул руку к глобусу и раскрутил его.
          Легкий шорох  вращения маленькой модели земного шара был сейчас единственным звуком в доме Годденов,  в доме  Айвена,  который совсем не изменился с тех пор,  как он  купил его, и который в течение всего времени болезни хозяина казался таким пустынным.
          Библиотека считалась кабинетом Айвена, и все здесь напоминало о нем.  Даже стеклянные дверцы книжных полок,  казалось,  всегда отражали его бледное лицо и легкую усмешку в уголках губ. Это была выдержанная в коричневых тонах темная комната с  высоким потолком,  тяжелым, коричневым под цвет обоев ковром и высокими узкими окнами, занавешенными опять же коричневыми бархатными шторами. Из угла пристально смотрел в пространство белый бюст Цезаря. Вдоль стола стояли стулья с кожаной обивкой. Этот стол тоже принадлежал Айвену, и хозяин любил сидеть за ним, поглаживая своими прекрасными белыми пальцами пресс-папье из гладкого зеленого стекла.
          Марсия неотрывно смотрела на большой куст сирени, росший за выходящими прямо в сад французскими дверями  -  достопримечательностью дома  Годденов.  Она разглядывала маленькие набухшие почки, размышляя, не побьет ли их ночью мороз. Ей казалось,  что если  она повернет сейчас голову, то увидит сидящего за столом Айвена,  его длинное лицо с резко очерченным подбородком, черные волнистые волосы, резко  контрастирующие  с бледной на висках коже.  Выражение глаз мужа редко менялось, и Марсия никогда не могла понять, в каком он находился настроении.
          Айвен любил сидеть за столом и гладить своими белыми  пальцами пресс-папье. Оно было тяжелым,  круглым, украшенным, словно специально под цвет его глаз, голубым орнаментом. Часто, разговаривая с женой, Айвен по привычке внимательно рассматривал стеклянный шар.
          "Марсия, мне очень жаль,  но придется тебя  немного  расстроить..., Марсия,  я не люблю,  когда ты не разговариваешь со мной..., Марсия, ты должна запомнить..., подойди сюда, Марсия...".
          Все еще не глядя на доктора, девушка сказала:
          - Ходит много разговоров о том,  что вы для него сделали.  Вы совершили чудо.  Никакой другой врач не смог бы спасти его.  Я хочу... . Вы должны знать, как мы признательны... .
          Марсия не смогла закончить фразу.
          Доктор Блэки измерил по глобусу пальцами расстояние от  Мадагаскара до Лондона.
          - Я просто сделал все, что мог, - тихо произнес он.
          Марсия вспомнила ту ночь после автокатастрофы, в которой разбился Айвен,  медсестер,  больницу,  запах лекарств. Доктор Блэки, растерянный, с маской на лице... .
          - Все говорят,  что ночь,  когда вы спасли его, стала исторической, - сказала Марсия.  - Не думайте,  будто  мы не знаем,  как вы работали, как вырвали его у смерти. Этого не смог бы никто другой.
          - Оставь, оставь, дорогая, - доктор раскрутил глобус, остановил его и снова измерил пальцами какое-то расстояние.  - Если врач не может работать чуть лучше для своих друзей... .
          Марсия наконец повернулась и посмотрела на него.
          Доктору Блэки на вид можно было дать около сорока лет. Внешне он ничем особенным не выделялся - прямые,  слегка спадающие на лоб волосы, узкий, аккуратный рот, пристальный взгляд умных глаз из-за толстых линз очков - но благодаря своему уникальному таланту  производил на окружающих очень приятное впечатление.  Каждое его движение было плавным и точным.  Человеческая жизнь  всегда  являлась для доктора главной ценностью, и он спас ее Айвену.
          - Чуть лучше,  - задумчиво повторила Марсия. - Вы думаете, мы не знаем,  что вы для него сделали, как заботились о нем? Говорят, в течение двух дней вы вообще не выходили из больницы.
          - Да,  - ответил доктор. - Я находился возле него оба дня. Но медсестры тоже много сделали для Айвена.  Операция прошла благополучно, и это уже было неплохо. Когда доктор Леонард потом осмотре его, он сказал, что я не мог сделать этого, что это невероятно. Но я сделал,  и через несколько дней Айвэн стал выздоравливать.  Он и сам очень старался, чтобы побыстрее поправиться. Теперь ему нужно только поменьше ходить.
          Глобус снова раскрутился с легким шорохом, и Марсия спросила:
          - Кроме ноги, Айвен совсем здоров?
          Доктор быстро взглянул на нее.
          - Ты же каждый день приезжала в больницу, Марсия.
          - Да, но он не ходил и не чувствовал себя полностью здоровым, - ее  сердце начало стучать учащенно,  и она поспешно добавила:  - Ему требуется что-нибудь еще?  Диета,  особый уход?  Может  быть, пригласить сиделку?
          Доктор снова посмотрел на Марсию и склонился на глобусом.
          - Нет,  ему  не нужна сиделка.  Они требовались только первые несколько дней, и то он их стеснялся.
          - Поэтому они так часто менялись?
          Доктор кивнул, потом тихо проговорил:
          - Надо признаться,  за ним довольно нелегко ухаживать. У меня было много капризных пациентов, но такого не припомню.
          - Только это не значит, что Айвен не благодарен вам. Такой уж у него характер.
          - Чертовски  неприятный характер,  - заметил доктор Блэки.  - Однако, работа закончена...
          - И все-таки вы сделали невозможное, - Марсия с усилием улыбнулась.
          Доктор последний  раз  подтолкнул  глобус и повернулся к ней. Серый свет из окна падал ему на лицо.
          - Допустим,  что так,  - коротко произнес он.  - Ведь Айвен твой муж, дорогая.
          Ее муж. И он приезжает сегодня. Через час-другой.
          Четыре недели покоя и какой-то непонятной жизни  закончились. Теперь Айвен возвращается. От этой мысли сердце Марсии снова сильно забилось. Доктор Блэки сразу заметил это, быстро подошел к ней, взял за запястье, повернул ее лицо так,  чтобы на него падал свет, и можно было четко видеть глаза.
          - Ты чего-то боишься? - вдруг спросил он.
          Марсия беспомощно  взглянула  на  него.  Доктор отлично разбирался в людях и знал о  своих пациентах даже то, что они тщательно старались скрыть.
          - Ты не должна ничего бояться,  - тихо сказал он. – Перестань дрожать. Что с тобой?
          Марсия не могла ответить из страха навсегда разрушить прочную стену молчания, которую с таким трудом возвела вокруг себя.
          - Айвен? - осторожно спросил доктор.
          Казалось, ему не и требовался ответ.  Несколько секунд он смотрел на девушку своим холодным взглядом,  потом вдруг убрал руку с ее запястья и четким, но плавным движением,  которое было присуще только ему, достал сигарету и закурил. Марсия бесшумно открыла шкафчик, достала оттуда спички и стала зажигать одну за другой, наблюдая за пламенем. Его мерцание завораживало. Доктор выпустил изо рта облачко голубоватого дыма, повернулся к окну и стал рассматривать густую траву на газоне.  Малиновка начала было свою песенку, но тут же умолкла и улетела прочь.
          - Я хочу вмешаться, - произнес доктор Блэки резко, словно собираясь с кем-то спорить. - Терпеть не могу лезть в чужие дела, но я чувствую, как ты изменилась Марсия. Из здоровой, жизнерадостной, симпатичной девушки ты превращаешься в бледную,  измученную нервную женщину.  Не говори ничего. Я не намерен долго задерживать тебя и сейчас закончу. Ты должна помнить - жизнь у тебя одна, только одна.  Не знаю, что Айвен и Беатрис с тобой сделали, но ты... ты ходишь, словно во сне. Твои чувства...
          - Обычные чувства,  - произнесла пересохшими губами Марсия. - Не надо обращать на них внимания.
          Доктор быстро посмотрел на нее, затем отвел взгляд.
          - Хорошо,  сейчас я умолкаю, но хочу, чтобы ты никогда не забывала самого главного:  твоя жизнь в твоих собственных руках. Понимаешь?
          Она не совсем понимала его потому что думала о скором возвращении Айвена.
          Доктор снова взглянул на нее и покачал головой.
          - Я знаю,  вы хотите помочь мне,  - сказала Марсия. - Но я не могу... не  знаю... .  Я  ничего не могу поделать.  Да вы и сами все прекрасно понимаете.
          Последняя фраза словно повисла в воздухе между ними, и библиотека погрузилась в тишину.  Наконец доктор Блэки  пожал  плечами и повернулся к  Марсии спиной.  Теперь его голос зазвучал настойчиво и убедительно.
          - Хорошо,  дорогая.  Ты сама знаешь,  как тебе жить, но когда придет время - а мне кажется,  оно придет очень скоро,  Марсия – и ты будешь нуждаться в друге, помни..., - голос доктора слегка дрогнул, но он мгновенно взял себя в руки и закончил уже почти  веселым тоном. - Вспомни тогда старика доктора.
          Он опять остановился возле стола,  оперся о него пальцами  и, меняя тему разговора, едва слышно добавил:
          - Наверное,  нужно позвать Беатрис.  Она хотела спросить о чем-то перед тем, как я уйду. Через час меня ждут в больнице.
          Таким тоном доктор Блэки обычно разговаривал с медсестрами и со своими коллегами врачами. Марсия повернулась к двери.  Перед тем как открыть ее, она на секунду остановилась  и тяжело вздохнула.  Библиотека,  казалось, наблюдала за ней.  В стеклянных дверцах книжных  полок отражалась усталая девушка в ярко-желтом свитере, плавно падающие на плечи мягкие светлые волосы, темно-серые глаза. От нее словно исходило еле заметное сияние.
          Вдруг доктор Блэки поднял голову и произнес:
          - Знаешь,  а это очень опасно для тебя... оставаться здесь. Но ведь ты не можешь...
          - Нет!  - Марсия Годден не узнала своего голоса. Он прозвучал как-то искаженно, надрывно.
          - Разве вы не видите! - крикнула она. - Я не могу уйти!
          - Бедная девочка,  - вздохнул доктор Блэки,  но кроме пустой комнаты, белой  головы Цезаря и серого дня за окнами его уже никто уже не услышал. Марсия вышла, громко хлопнув дверью.
          Холл тонул  в полумраке.  Справа сквозь витраж на площадку высокой лестницы красными, зелеными и желтыми  пятнами  падал  свет, придавая ей причудливую окраску. Позади лестницы находилась дверь, ведущая в кабинет Беатрис - маленькую,  уютную комнатку, в которой сестра Айвена любила просиживать часами, обсуждая дела с управляющим, давая указания кухарке.
          В холле стоял Ансилл.  Марсия заметила его только после того, как он сделал по направлению к ней несколько шагов из дальнего угла от  темного прямоугольника парадной двери.  Ансилл был в длинном пальто и мял в руках кожаную шоферскую фуражку.
          - Мадам готова ехать в больницу?  - почтительно, словно ребенок, стесняющийся повторить свою просьбу, произнес он.
          Марсия на  секунду задержала на нем взгляд и вновь стала миссис Годден. Она всегда старалась вести себя с Ансиллом подчеркнуто холодно, зная,  что он очень многое знает,  посвящен почти во все их семейные дела.  По натуре человек догадливый  и  услужливый,  Ансилл беспрекословно выполнял пожелания Айвена, стоило тому только подумать о чем-нибудь.  Его взгляд никогда ничего не выражал, движения были почти бесшумными,  как у хорошо смазанной, отлаженной машины. Маленькие близко посаженные глазки всегда смотрели куда-то поверх плеча Марсии и еще ни разу не останавливались на ее лице. Поначалу она раздражалась из-за этого, но Ансилл в обращении с ней неизменно оставался  крайне почтительным.
          Сейчас он держал в руках свою фуражку и молча ждал.
          - Мы сегодня не поедем в больницу, Ансилл, - ответила Марсия. - Мистер Годден возвращается домой.
          Ансилл посмотрел поверх ее плеча.
          - Прекрасно.  Хорошая новость,  не так ли, мадам? Мисс Годден будет очень рада.
          Что он имел в виду?  Неужели он посмел... .  Марсия  вздохнула отгоняя прочь сомнения.  Конечно,  он посмел,  зная почти обо всех секретах своего патрона,  в том числе и о ее положении здесь.
     Айвен доверял ему все.
          - Не знаю точно,  когда он приедет,  - сказала Марсия,  - но, думаю, доктор привезет его на своей машине. Мисс Годден у себя?
          Беатрис сидела в своем кабинете и задумчиво смотрела в окно, за которым был виден сад. Черные брови сходились на ее длинном бледном лице,  совсем как у Айвена. Когда Марсия заговорила с ней, она нахмурилась, словно ее отвлекли от очень важных размышлений.
          - Доктор Блэки? Ах да, Мне надо поговорить с ним о диете и уходе за Айвэном. Я уверена, что ты и не подумала поинтересоваться этим.
          - Я спросила, - тихо ответила Марсия. - Он сказал, что ничего не нужно.
          В уголках  губ Беатрис,  тоже как у брата, появились мелкие морщинки. Это была не улыбка,  а лишь  подобие  ее.  Прикоснувшись двумя холодными пальцами к подбородку Марсии, женщина с иронией произнесла:
          - Наш маленький мотылек заботится по хозяйству!  - и вышла из комнаты.
          Точно такими же были жесты и взгляды у Айвена,  когда он за своей подчеркнутой нежностью к жене скрывал какой-нибудь яд.  Противная дрожь охватила Марсию.  Она повернулась и  последовала за высокой фигурой Беатрис в модном сером платье.
          Ансилл и Делия, молоденькая горничная, разговаривали в холле. Увидев Марсию, девушка тут же начала сосредоточенно вытирать пыль, а Ансилл опустил глаза и стал рассматривать свою фуражку.
          Доктор Блэки собирался уходить. Он надел перчатки и озабоченно посмотрел на часы. Задержка на пятнадцать минут очень беспокоила его, и он поспешно подтвердил Беатрис, что, не считая ноги, Айвен был практически здоров.
          - Мне кажется,  это просто невозможно!  - воскликнула она. - Ведь совсем недавно он был на грани смерти.  Если бы не  ты, Грэм...
          - Нет,  нет, - торопливо перебил ее доктор. - Просто у твоего брата крепкий организм. Очень хорошо, что я находился здесь, когда пришло известие о катастрофе,  и смог сразу поехать в больницу прооперировать его. Кстати, выяснили, с кем он столкнулся?
          - Нет,  машина сразу скрылась.  Впрочем,  для Айвена так даже лучше. Меньше лишних волнений.
          - Да,  конечно,  - доктор снова посмотрел на часы,  потом на Марсию и сказал:  - Я должен идти.  Мы с Айвеном приедем после полудня. Не могу сказать,  во сколько именно.  Все будет зависеть от  дел, которые накопились без меня в больнице. В общем, ему не нужно никаких диет или особого ухода,  только постарайтесь не  позволять ему много ходить.
          Он усмехнулся, будто хотел напомнить Марсии то, о чем говорил с ней  несколько минут назад, но под испытывающим взглядом Беатрис передумал. Женщина вышла в холл проводить  его. Она закрыла за собой дверь в библиотеку, словно для того, чтобы Марсия не могла слышать их разговора. Во всяком случае, если это было и так, их беседа ограничилась всего   несколькими фразами, поскольку почти сразу с улицы донеслось урчание отъезжающего автомобиля, а потом раздался стук закрывшейся парадной двери. Беатрис в библиотеку не вернулась. Марсия так и осталась стоять посреди комнаты.
          Темно-зеленая вода в аквариуме слегка покачивалась. Белая голова Цезаря пристально наблюдала за девушкой. Едва заметное отражение в стеклянных дверцах  книжных полок,  казалось,  находилось в постоянном движении. Марсия заметила,  что опять пристально смотрит  на  стол Айвена, странно  опустевший  за время отсутствия хозяина,  и опять видит лицо мужа, его внимательные светлые глаза. Так он выглядел восемнадцатого марта, в тот день, когда произошла автокатастрофа, и доктор Грэм Блэки фантастическими усилиями спас  его  жизнь. Марсия даже могла различить три длинные красные царапины,  проступившие на щеке Мужа, и страшный сверкающий взгляд....
          Она закрыла глаза,  стараясь справиться с внезапно накатившей волной ужаса. В течение нескольких недель, проведенных в больнице, Айвен ни разу не напомнил ей о том,  что тогда произошло между ними, но теперь, когда он здоров и возвращается домой, это, наверное, наконец случится.
          Комната как-то странно стесняла Марсию  - комната Айвена, которая скоро снова заживет своей прежней жизнью.
          Видимо, Беатрис вернулась в свой кабинет: в доме не было слышно ни звука.  Марсия направилась к французским дверям, открыла одну из створок и вышла в сад. Серое небо  низко  висело над деревьями.  Отсюда,  с близкого расстояния было видно, что сирень все-таки побило морозом.  Марсия едва не поскользнулась на  мокрой траве и пошла к беседке в глубине сада. Здесь было холодно, но все же лучше, чем в доме. Кроме того, кусты образовали вокруг нечто вроде занавеса, скрывающего от любопытных глаз домашних слуг, которые не нравились ей с того самого дня, когда она стала женой Айвэна Годдена.
          Под кустом сирени лежали прошлогодние листья. Трава благодаря обилию весенних  дождей  бурно тянулась вверх и уже нуждалась в стрижке, да и деревья вот-вот должны были зазеленеть,  но пока еще имели желтоватый  оттенок.  Дом Копли за оградой благодаря
красным кирпичам выглядел очень ярким.  Марсия любила смотреть на него. Краснота стен  резко  контрастировала с серыми камнями дома Годденов, и это вызывало в ней непонятную,  смутную надежду на что-то, слабую радость. Сквозь ограду она часто могла видеть, как по саду прогуливался Роберт Копли со своей матерью, а около них с лаем носилась Бинти.  И там всегда светились окна. Роберт часто засиживался допоздна.
          Мысль о Бинти снова вернула Марсию к восемнадцатому марта.
          Обманчивый покой последних недель кончался.
          Айвен возвращался домой.
          В глубине беседки стояла скамья.  Марсия Годден села на нее и закрыла ладонями лицо.

          Глава 2.

          Три года прошло с тех пор, как Марсия вышла замуж за Айвена и переехала жить в дом Годденов. Теперь она лишь изредка вспоминала ту беззаботную девушку Марсию Тренч с  чудесными волосами и большими серыми глазами, на щеках которой всегда играл яркий румянец. Школьные годы она провела вместе со своим двоюродным братом Гелви у тетки.  Родители по мере того, как девочка росла и взрослела, все больше уходили из памяти. Первый танец, ее и Гелви... . На ней было белое платье. Глаза Марсии сверкали,  словно две звезды, а брат выглядел таки элегантным в своем новеньком костюме!
          Зимой они с Гелви часто бегали на каток.  Он беспечно транжирил карманные деньги и разбивал один за другим бесчисленные малолитражные автомобильчики. Тетка только вздыхала и оплачивала счета. Дорогой старина Гелви! Он совсем не изменился с тех пор в отличие от Марсии, которая жила теперь совсем другой жизнью. Он остался таким же шумным, неуправляемым,  таким же отчаянным ловеласом и все так же искренне удивлялся,  когда узнавал, что та или иная женщина принимала его всерьез. Марсия по-прежнему любила брата, а он продолжал бить свои дешевые малолитражки.
          В 1931 году тетка неожиданно умерла, а чуть позже Марсия вышла замуж за Айвена,  который обещал заботиться о ней и сделать счастливой. С тех пор она жила в доме Годденов.
          Марсия вспомнила,  как первый раз встретилась с семьей Копли. Это произошло  сразу  после того, как они с мужем вернулись из свадебного путешествия, и Беатрис пригласила соседей на чай, чтобы представить им новоявленную миссис Годден.  Семьи давно дружили, и Марсия почувствовала тогда себя как-то неловко. Присутствие Роберта и его матери немного стесняло ее. Она села одна в углу гостиной, прислушиваясь к монотонному гулу голосов, доносившемуся из холла. Вдруг в комнату вошел Роберт, а Марсия тогда даже еще и не знала, кто он.
          - Почему вы здесь скучаете? - спросил Роберт, видимо, тоже не очень ясно представляя себе, кто перед ним. - Хотите чаю? Позвольте мне налить вам.
          Он скрылся за дверью, но буквально через несколько секунд вернулся и поставил на столик перед Марсией чашку чая и тарелку с грудой его любимых сэндвичей.
          - Не волнуйтесь, - сказал Роберт, глядя на сэндвичи, - я помогу вам справиться с ними.  Надеюсь, Беатрис их не отравила. А теперь расскажите о себе, пожалуйста.
          Марсия не успела ничего рассказать, потому что в комнату вошла Верити Копли и попросила сына тоже принести ей чашку чая.
          - Беатрис  очень  хорошо  готовит,  -  сказала она.  - Ты уже представился миссис Годден, Роберт? Эта каланча - мой сын, а я Верити Копли.
          - О, нет! - растерянно воскликнул Роберт. - Вы не можете быть той девушкой, на которой женился Годден!
          Его глаза вдруг потемнели и стали злыми, а Верити, чтобы сгладить неловкость, громко проговорила:
          - Вы, наверное, знаете, миссис Годден, наши сады соприкасаются. Вам нужно будет обязательно взглянуть на мои розы.  Дай же мне чаю, Роберт, дорогой! Я уж прямо заждалась.
          Сын передал  ей чашку и замер в молчании, в то время как Верити пила свой чай и болтала без умолку. Он произнес еще лишь одну фразу,  как раз в тот момент,  когда его мать обернулась, чтобы поздороваться с вошедшим в комнату Айвеном.
          - И давно вы поженились?  - спросил Роберт резко, даже с какой-то злобой в голосе,  словно ему в самом деле  было  необходимо узнать это.
          Марсия ответила, и он задумчиво повторил:
          - Три месяца... .
          Вскоре Копли ушли.
          Марсия, конечно же, много раз встречалась с ними потом. Ведь они были соседями и друзьями. За три года она очень хорошо узнала их, так хорошо, как вряд ли знала кого-либо другого. Однако в последнюю зиму Марсия видела Копли реже:  Верити вдруг увлеклась рисованием, а Роберт все дольше задерживался в городе.  Марсии очень нравилась миссис Копли,  но она сознавала,  что межу ними возникал все более увеличивающийся барьер.  Девушка не могла рассказать Верити многого о своей жизни, а та в свою очередь старалась ее не расспрашивать. Какое-то бесформенное и непреодолимое препятствие вставало между ними, не давало начать откровенную беседу. Они чуть было не перешагнули его в тот день, восемнадцатого марта, но почувствовали опасность и снова не смогли поговорить. ("Странно, - подумала Марсия, - ни Айвен, ни Беатрис к тому времени еще ни разу не упомянули о собаке, хотя уже должны были знать...".) Ей нравилось думать о семье Копли, смотреть на огни в их окнах, но она все реже и реже встречалась с ними, все реже виделась с Гелви, со своими  единственными друзьями...
          Деревянная скамья была холодной и  влажной. Ветер стих, но Марсию все равно сильно знобило. Она съежилась в своем желтом свитере, жалея, что не накинула дома плащ. Нет, Беатрис могла увидеть ее на лестнице, начала бы расспрашивать, что она собирается делать, куда идет и зачем.
          Желтый свитер вновь напомнил ей об Айвене,  о восемнадцатом марта, и опять Марсия увидела, как часто видела после того ужасного дня,  закончившегося в больнице святого Томаса ожиданием приговора врачей - выживет ее муж или нет - длинные, тонкие, красные
царапины на его бледной щеке.
          Марсия подняла голову и огляделась. На серой поверхности воды в искусственном прудике виднелись  маленькие лилии и тонкие прошлогодние камышинки. Совсем промокший сад затаился в тишине. За оградой запела малиновка - три низкие монотонные трели - и сразу оборвала свою песенку. Пошел дождь. Марсии нужно  было возвращаться в дом,  чтобы помочь приготовить все необходимое к приезду Айвена. Беатрис, конечно, уже взяла эти обязанности на себя.
          Кто-то отворил дверь в доме Копли и  спустился  по  ступеням, громко насвистывая мелодию "Я обожаю чудеса".  Это был Роберт. Он прошел через сад, сначала не заметив в беседке съежившуюся девушку в желтом свитере, потом увидел ее, резко остановился и перестал насвистывать.
          - Привет, Марсия!
          - Здравствуй, Роб.
          Его мокрые  волосы  слегка поблескивали,  а глаза внимательно смотрели на Марсию из-под прямых темных бровей. Выйдя из дома, он забыл поднять воротник плаща,  и теперь капли попадали ему на свитер. Вынув изо рта потухшую трубку и все еще глядя на девушку, Роберт перегнулся через невысокую ограду.
          - Что-то случилось?
          - Ничего, - ответила Марсия.
          Роб не сводил с нее глаз.
          - Неправда,  - сказал он, перелез через ограду, прошел через маленький зеленый газон,  обогнул сиреневый куст и остановился  на пороге беседки. Ему очень хотелось спросить:  "Что с тобой произошло? Что так тебя тревожит?  Почему ты такая бледная и испуганная?" Но он,  конечно, не мог произнести этого и потому лишь стоял  на  пороге, молча разглядывая сидящую перед ним маленькую, дрожащую от холода девушку в желтом свитере. Серый, с кое-где пробивающимися зелеными листиками куст сирени, заросли флоксов вокруг небольшого  искусственного прудика, полоска  мокрой травы - самое яркое пятно в этом бесцветном мире, нещадно поливаемом дождем - все вокруг было погружено в молчание и покой.
          - Нет, ничего не случилось,  - повторила Марсия и опустила глаза.
          Губы Роберта едва заметно дрогнули. Он взглянул на узкие окна серого дома Годденов и тихо произнес:
          - Айвен?
          Марсия не могла не понять, что он имеет в виду.
          - Да. Он совсем поправился, - торопливо проговорила она. - Доктор Блэки только что был у нас.
          Айвен возвращается  домой... . Она  хотела  сказать Роберту об этом, но слова застревали в горле, и голос дрожал.
          Капля дождя упала в самую середину прудика и оставила на воде расходящиеся круги. Марсия слегка поежилась, и Роберт мгновенно заметил это.
          - Ты замерзла, - сказал он. - Можешь простудиться. Дождь, похоже, расходится всерьез. Ты давно сидишь здесь?
          - Не знаю.
          Действительно, как давно она сидит здесь, и сколько времени осталось до возвращения Айвена?
          Поверхность воды в прудике стала рябой от усилившегося дождя.
          Роб нахмурился.
          - Идем,  - вдруг сказал он.  - Мама сейчас дома. Она очень давно тебя не видела.  Где ты пропадала все это время? В больнице, наверное? Я и сам не видел тебя с тех пор...  с того вечера, когда разбился твой муж.
          Роб осторожно взял Марсию за руки, помог ей подняться и повел к ограде.  Чуть поодаль,  между газонами были железные ворота, но так путь получался значительно короче.
          - Нет! Я не могу. Не сейчас.
          - Почему?
          - Айвен...
          Роб внезапно остановился, повернув Марсию к себе лицом.
          - Ты хочешь сказать, что он не любит, когда ты приходишь к нам?
          - Нет, нет!
          Она замолчала, перевела дыхание и сказала уже почти спокойно:
          - Конечно нет!  Наоборот, он настаивал на том, чтобы я непременно пошла к вам на ужин сегодня вечером, даже если из-за этого мы с Беатрис должны будем уехать из больницы пораньше. Он и слышать не хотел наши возражения. Было бы прекрасно повидаться с Верити и
поболтать немного. Мы с Беатрис так любим ее. Но мы все время ездили в больницу... . Ты ведь знаешь, с тех пор как Айвен... .
          Ее голос внезапно стих.
          - Идем, Марсия. – сказал Роб. - Здесь быстрее.
          Его сильные, нежные руки подхватили ее, и через секунду она уже стояла в саду Копли, а Роберт, улыбаясь, смотрел на нее.
          - Ты весишь больше, чем я думал, а выглядишь такой тоненькой и хрупкой.
          Марсия быстро оглянулась на дом Годденов. Узкие стекла будто следили за  ней. Французских дверей библиотеки отсюда почти не было видно. Заметила ли ее Беатрис?  Или, может быть, Ансилл, который в это время наверняка вытирал пыль с любимого кресла хозяина? Чья-то рука вдруг открыла окно на лестницу, и в тишине послышался скрип рамы. Кто-то посмотрел в сад. Жалюзи еще не были опущены, и задернутые шторы слегка подрагивали. Открылось окно в спальне Айвена. Делии, видимо, велели проветрить ее. Спальня примыкала к комнате Марсии.
           Сердце девушки беспокойно забилось. Она почувствовала, что Роб тоже смотрел на это окно, и его лицо постепенно бледнело. Он злобно проговорил:
          - Идем быстрее. Дождь моросит, и я хочу затопить камин.
          Они слегка промокли пока шли к дому.
          - Проходи сюда, в гостиную. Ты холодная, как маленькая лягушка. Садись.
          В комнате было тепло. Удобные низкие кресла поблескивали своей полировкой, на столике лежали книги, журналы, сигареты, в вазах стояли цветы.
          Дрова уже лежали в камине, и Марсия из глубокого кресла, в которое Роб усадил ее,  увидела, как он, чиркнув спичкой, поджег их. Через некоторое время задрожало пламя,  посыпались искры. Роб выпрямился и стал смотреть на огонь, отчего его лицо будто бы заострилось, стало каким-то рельефным. Маленький скотч-терьер вбежал в комнату. Это была Бинти. Приветствуя Марсию, она потерлась о ее ногу, улеглась на ковер и тоже уставилась на камин, слегка высунув дрожащий розовый язык.
          Тепло и уютно.
          Но это только сейчас. Ссовсем скоро Марсия должна будет пройти через сад, вернуться в дом и приготовиться к приезду Айвена.
          Неожиданно она заплакала: не рыдая, вообще не издавая никаких звуков. Просто слезы градом катились по щекам.  Остановить их никак не удавалось, и Марсия знала, что эти молчаливые слезы от невыносимой усталости.
          Роб быстро повернулся к ней.
          Девушка никак не могла успокоиться. Она так устала... .
          - Марсия!  - Роб опустился перед ней на колени, обнял своими теплыми, нежными руками, положил ее голову себе на плечо и погладил по мягким волосам, словно маленького ребенка. Она вздохнула, всем телом прильнув к нему, уткнувшись мокрой щекой в его свитер. Охваченные огнем дрова потрескивали,  будто бормотали что-то. Комната приобрела легкий розовый оттенок,  а небо за окнами было темным, и дождь монотонно стучал по подоконнику.
          - Марсия! - повторил Роб, - милая... я так люблю тебя.
          Он прикоснулся пальцами к ее лицу, потом крепко поцеловал в губы, сжимая ладони девушки в своих.  Тепло, покой, нежность – все смешалось вдруг в одно странное,  томительное ощущение. Роб снова поцеловал Марсию, и она подумала, что ей давно не было так хорошо.
          Когда же она по-настоящему полюбила Роба?  Только сейчас или месяц назад? Впрочем, дело не в этом. Она не имеет права думать о своей любви... . Она твердо знает, что не должна о ней думать.
          Роб, не переставая,  говорил и говорил какие-то нежные слова, держал ее ладони возле своих губ, часто целуя их. Он убрал растрепавшиеся волосы с лица Марсии и все глядел на нее, словно никак не мог наглядеться.  Он сказал, что понимает, почему она сидела одна сегодня там, в беседке, и еще сказал, что она не должна возвращаться. Никогда.
          - Нет, - вздохнула Марсия.
          - Я не сказал бы тебе этого, если бы у тебя все было хорошо. Но, глядя на тебя, я не могу больше оставаться в стороне. Он... он губит тебя... . Я не могу видеть этого. Ты не должна возвращаться к нему.
          - Не надо об этом. Не сейчас.
          - Но мы должны поговорить...
          - Подожди.
          Роб немного отодвинулся и пристально посмотрел в глаза Марсии.
          - Что ты имеешь в виду?
          - Я... я не знаю. Я не думала об этом.
          - Послушай, ведь ты любишь меня?
          Он замолчал. Его глаза буквально сверлили лицо Марсии. Дождь уже хлестал по стеклам,  в комнате сильно стемнело из-за сгустившихся туч. Огонь отбрасывал мягкие золотистые блики на лицо Роба.
          - Да, - ответила, наконец, Марсия.
          Роб по-прежнему не сводил с нее глаз, потом встал и подошел к залитому дождевыми струями окну. Темный силуэт его плеч выделялся на  фоне серебристого дождя, а огонь все плясал, и черные глазки Бинти были похожи на маленькие искорки. Засунув руки в карманы, Роб медленно обернулся и сказал:
          - Никогда не забывай, Марсия. Пожалуйста, не забывай ни на минуту, что я люблю тебя!  Я буду любить тебя всегда, понимаешь?
          - Да, - кивнула она и подумала, что действительно понимает это.
          - Тебе нужно сделать только одно, - продолжал Роб. - Ты должна оставить его. Немедленно.
          - Нет, нет! Я не могу...
          - Не можешь? Но почему? Ведь больше ничего...
          - Не могу!  Все не так просто, Роб. Я же его жена, - Марсия с трудом подбирала нужные слова.  - Семья - это святые узы. До самой смерти.
          - Смерть! - крикнул Роб. - Как я хотел бы убить его!
          Он отвернулся от Марсии, но девушка заметила, как опять побледнело его лицо.
          - Разве ты не видишь, что ты должна уйти от него, - повторил Роб, не оборачиваясь. - Это самый удобный момент, чтобы принять решение. Сейчас, пока его еще здесь нет... .
          Он замолчал, вдруг подумав, что предлагает свою любовь жене человека, который серьезно болен и находится в больнице. Нет, все это чушь!  Просто он хочет счастья девушке, которую любит. Или себе? Разве это не являлось и его собственным  счастьем? 
           Роб тихо проговорил:
          - Боже мой,  Марсия..., в ту ночь,  когда он разбился... . В ту ночь доктор Блэки работал, как дьявол, спасая его, и единственное, о чем я мог думать тогда, это о том, что Айвен умрет и наконец-то сделает тебя  свободной. Маленькой принцессе в темном замке снова можно будет спокойно жить и видеть солнечный свет.
          Он опять повернулся к Марсии так, что его темный силуэт оказался напротив светящегося окна, но она видела только его глаза.
          - Женщина,  - громко произнес  Роб,  - опять сможет полюбить и... .
          Марсия подняла руки,  чтобы остановить его. Ее глаза наполнились слезами. Она попыталась что-то сказать, но Роб быстро подошел к ней, опустился на колени и погладил по щеке.
          - ...  и никогда-никогда больше не будет с ним,  - закончил он свою фразу.
          Слезы опять потекли по лицу Марсии.
          - О,  Роб,  Роб,  милый,  замолчи...  Знаешь, ведь он сегодня возвращается домой.

          Глава 3.

          В соседней комнате что-то с громким стуком упало на пол. Предмет, видимо, подняли,  но затем почти сразу вновь послышался звук падения. Тишина.
          Роб медленно поднялся, словно не вполне понимая, где находится, а Бинти радостно залаяла, встречая Верити, которая с приветливой улыбкой появилась на пороге.
          - Здравствуйте, дети.
          Она вошла в комнату и направилась прямо к камину.
          - Хорошо горит.  Какой холодный и сырой апрель выдался в этом году, не правда ли, дорогие мои?
          Задав вопрос, Верити обернулась и встала перед огнем, глядя на Марсию и Роба.  Она была миловидной женщиной невысокого роста, и даже не верилось, что ее сыну уже около тридцати. Овдовев много лет назад, Верити так больше и не вышла замуж. Эта женщина всегда была полна энергии. Ее голубые глаза имели какое-то странное свойство, словно она могла видеть много вещей, которые являлись недоступными обычным людям.  Но вместе с тем внешность Верити не производила на окружающих впечатления таинственности.  Напротив, она отличалась приветливым характером, была слегка иронична, но никак не загадочна. В  большой светлой мастерской на верхнем этаже дома она рисовала довольно неплохие иллюстрации для журналов, и маленькие  пятнышки краски на руках были единственным свидетельством этого занятия. Одежду Верити всегда подбирала  с превосходным  вкусом. Наряды  подчеркивали стройность фигуры, которую женщина поддерживала без видимых усилий. Только крупный длинный нос  немного не подходил ее облику, но это несоответствие каким-то образом даже красило Верити и указывало на силу характера. В разговоре с Марсией она однажды пошутила: « А что..., я часто рисую носом...».  И потом добавила: «Когда Роберт был маленьким, я вообще могла катать его на нем».
          - Итак, милые мои, - сказала Верити, - о чем беседуем?
          Роб повернул к ней свое бледное лицо и пробормотал:
          - Мы с Марсией...
          Верити сняла очки и помахала ими в воздухе. Без них ее глаза казались еще более светлыми.
          - Дети мои, я не слепая и не могу больше спокойно смотреть на то, что происходит.  Давайте не будем вести этих убийственных разговоров. Глупо в конце концов... . Все равно тут ничего не поделаешь.
          Роб пристально посмотрел на мать и сказал:
          - Ты же все знаешь. Не можешь не знать. Ничто не остановит меня, но я пока терплю, потому что не хочу причинять неприятностей Марсии.
          - Знаю,  - ответила Верити и вдруг сразу стала какой-то маленькой и усталой. - Но ты помнишь, что девушка, которую ты любишь, замужем за другим человеком? Ты всегда должен помнить об этом.
          Она  резко повернулась к Марсии.
          - Роб действительно все осознает. Я даже немного горжусь им из-за этого. Особенно с тех пор,  как Айвен... . Ну да ладно. Так о чем вы... .
          - О многом, мама. Ты знаешь, что Марсия любит меня, и я не хочу потерять ее.
          Верити села в кресло напротив Марсии.
          - Разве вопрос состоит только в том, потеряешь ты ее или нет? Ведь, кроме всего прочего, она жена Айвена Годдена.
          - Она любит меня, - повторил Роберт, - и я тоже люблю ее. Но она не может... . Знаешь, Айвен возвращается сегодня из больницы.
          Верити быстро подняла глаза и встретилась взглядом с  сыном. 
          - Ну и что же?  - резко спросила она. - Это его дом... . К тому же, Айвен болен. Марсия не может оставить его прямо сейчас.
          Женщина замолчала, перевела взгляд на девушку и тихо спросила:
          - А ты что скажешь?
          - Я...  я не могу... , вы не знаете, какой он сильный. Вы не..., - Марсия опять задрожала,  словно ей внезапно стало холодно.  Роб подошел, снова опустился на колени и нежно взял ее за руки.
          - Не бойся, Марсия, - сказал он ласково, но с нотками решимости в голосе.  - Разве ты не видишь, мама, как он с ней обращается? Она сама не своя. Айвен и Беатрис запугали ее, и я... . То есть мы решили... . Ты должна оставить его сегодня же!
          - Нет, нет, Роб, ты не имеешь права. Марсия не ребенок, и ей нужно время подумать.
          - Времени уже нет. Он сегодня возвращается домой. Ты уйдешь от него, Марсия! Обещай мне. Ведь ты сделаешь это?
          - Я не могу.
          Голос Марсии настолько ослаб, что был уже едва слышен.  Она только повторяла как автомат:
          - Я не могу, не могу... .
          Роб сжал ее ладони. Глаза его на бледном лице сверкали. Он был рассержен и в то же время немного напуган таким упорным сопротивлением.
          - Ты должна это сделать!  Можешь остаться здесь.  Мама  будет рада тебе.
          Поверх головы Марсии Роб бросил на Верити горящий взгляд, но та, сделав вид, что не заметила этого, задумчиво смотрела на огонь.
          - Ты должна остаться здесь,  - в который раз повторил Роб,  - должна уйти  от него.
          - Уйти... , - тихо повторила Марсия и попыталась  высвободить свои руки, но он крепко держал их.
          - Да, конечно, милая. Бросить его и... .
          - Я не могу, - снова произнесла Марсия. - Не могу.
          Положив голову на плечо Роба, она зарыдала.
          Он крепко обнял ее и прошептал:
          - Дорогая моя девочка.
          Наконец Верити встала.
          - Ты должен проводить ее домой, Роб.  Видишь, как ужасно она себя чувствует? Ей  необходимо время подумать,  разобраться во всем и, главное, в самой себе.
          - Но Айвен... .
          - Айвен ее муж, - сухо сказала Верити. - У него большие права, и он волен поступать как хочет. Ты же, Роб, в этой ситуации можешь только одно - поговорить с ним, осторожно намекнуть, дать ему возможность что-то решить, может быть, даже освободить Марсию.
          - Айвен? - нетерпеливо перебил ее Роб. - Освободит ее?!
          - Я знаю, - сказала его мать. - Он никогда... .
          - Я должна идти домой,  - вдруг произнесла Марсия. - Он возвращается, я должна быть там. Он возвращается... .
          - Марсия!  Видишь?  - Роб обернулся к матери.  - Он  словно околдовал ее! Это все результат его обращения с ней!
          - Оставь, Роб, Марсии и так нелегко.
          - Он околдовал ее... .
          - Перестань, сын мой. Не нужно так много говорить именно сейчас. Марсия устала. В конце концов, все сводится к тому, что Айвен приезжает домой, и вы должны смириться с этим фактом, смириться с его возвращением. Ничего не изменилось. Ведь Марсия уже была его женой, когда ты первый раз встретился с ней.
          - И полюбил... , - добавил Роб. - Полюбил ее, слышишь?
          Верити повернулась к нему.
          - Если ты действительно так любишь Марсию, сынок, проводи ее домой.
          - Нет, все же кое-что изменилось! - крикнул Роб. - Потому что она тоже любит меня.  У нас было сегодняшнее утро, эти несколько минут, и теперь не все так, как прежде. Я не могу проводить ее обратно к нему. Не могу и не хочу об этом говорить.
          - Ты должен, - тихо, но настойчиво произнесла Верити.
          - Вы говорите так,  - сказала Марсия слабым голосом, - словно меня здесь нет.
          Роб снова сжал ее руки и проговорил с отчаянием в голосе:
          - Как  я  могу  помочь тебе?  Почему ты не хочешь взглянуть правде в глаза?  Как ты можешь отказываться от  нашей... нашей любви?
          - Марсия решит за себя сама,  Роб,  - заметила его мать, уверенная в том, что сын обязательно поймет ее.  - Это не она отказывается,  это Айвен... .
          - Айвен,  - повторил Роб.  - Да.  И то, как он запугивал Марсию, пока она не стала бояться собственного голоса.
          Губы Верити побледнели.
          - Роб, ты говоришь вещи, о которых можешь впоследствии пожалеть, - попыталась она урезонить сына,  кивнув в сторону Марсии. - Не надо травмировать ее.
          Девушка слышала их, прекрасно понимала,  о чем они говорили, но одна мысль все настойчивее крутилась у нее в голове, расстраивая и пугая  одновременно - мысль,  что она должна возвращаться в дом Годденов.
          Марсия поежилась, и Роб выпустил ее руки.
          - Я должна быть там,  когда Айвен приедет домой,  - сказала она, поднимаясь. - Возможно, он уже вернулся. Я должна... .
          Девушка почувствовала, как сердце снова учащенно забилось. Ей очень хотелось сказать что-нибудь, чтобы они поняли, как ей тяжело сейчас, но вместо этого она лишь еле слышно проговорила:
          - Не будьте так уверены насчет Айвена, Верити. Вы не знаете его.
          Марсия выговорила имя мужа так осторожно, будто он мог ее сейчас услышать. Роб глубоко вздохнул и отвернулся к окну, чтобы никто не видел его лица. Верити поежилась, словно от внезапного озноба, тоже подошла к окну и положила руку на плечо сына. Марсия посмотрела на них. Ей нужно было уходить. Сейчас.
          Верити обернулась. На ее лицо падала тень, поэтому Марсия увидела лишь светлое пятно.
          - Тебе пора, дорогая? - спросила женщина.
          Ее голос был тих и прохладен, как ветерок на вершине горы.
          - Роб,  проводи ее. С каждой минутой вам будет  все  труднее расстаться. Возьми плащ, дождь еще моросит.
          Роб замешкался на мгновение, потом взял свой плащ, такой большой и длинный, что укрыл Марсию до пят. Он привлек девушку к себе и поцеловал, словно этот поцелуй мог соединить их навеки и навсегда избавить ее  от страданий. Его руки дрожали, пока он поднимал воротник плаща, чтобы закрыть горло Марсии от ветра.
          Верити оставила их вдвоем.
          - Марсия, - произнес Роб, - ты не можешь... .
          - Милый мой... ну разве ты не видишь... .
          - Да,  - ответил он каким-то чужим голосом,  - вижу, что он сделал с тобой. Но я спасу тебя. Я хочу... .
          Марсия повернулась к выходу и остановилась, чтобы  погладить Бинти, которая  тоже собиралась проводить ее.  В дверях снова появилась Верити и уже спокойно сказала:
          - Не забудьте, что вы сегодня ужинаете у меня. Напомни, пожалуйста, об этом Беатрис.  В семь тридцать. Не думаю, что Айвен захочет пойти с вами. Все-таки прямо из больницы.
          Казалось, сработало какое-то невидимое реле, и  жизнь снова потекла своим чередом.
          - Да, конечно, - ответила Марсия. - В семь тридцать.
          Выйдя под  дождь, который холодными каплями падал на их разгоряченные лица, Марсия и Роб снова остались одни во всем мире.
          "Только на один миг, только пока мы дойдем до ограды!"
          Они медленно прошли по мокрому газону. Роб помог Марсии перелезть на другую сторону. Он ничего не сказал больше, но, подходя к французским дверям девушка все еще чувствовала его взгляд, ощущала на своих щеках прикосновения теплых губ. Марсия вошла в библиотеку и закрыла за собой дверь. Сквозь сетку дождя она видела высокую фигуру Роба, опиравшегося об ограду. В комнате было темно и тихо.
          - Роб... милый мой Роб, - вздохнула девушка.
          В ее голосе слышалась безнадежность, как при последнем прощании с любимым человеком. Даже если бы она решила, что сможет уйти от мужа, через какое-то время дикая мысль о свободе все равно умерла бы в этой комнате, которая и так уже начинала подавлять Марси своим безмолвием и темнотой. Дом Годденов крепко держал ее. Марсия заставила себя оторвать взгляд от  фигуры,  прислонившейся к ограде. Все прошло. Все кончено.
          Дверь в холл была закрыта.  Блестевший полировкой стол Айвена словно ждал,  когда на него снова лягут белые руки хозяина,  прекрасные белые руки, которые будто были предназначены, чтобы душить все живое.
          Марсия почувствовала, что близка к истерике. Она не могла думать четко и ясно, ее трясло. Если бы у нее было время, она могла бы все спокойно обдумать.  Если бы эти четыре недели отсутствия Айвена длились подольше, если бы у нее с самого начала была такая решительная причина изменить свою судьбу, если бы у нее были деньги или родственники или профессия...  . Но у нее не было ничего. Она три года жила на содержании у Айвена, все время помнила об этом, и тут вдруг на нее обрушилась неожиданная любовь к Робу.
          "Как давно я люблю его?" – спросила себя  Марсия.
          Видимо, в какой-то момент она не выдержала больше жизни с человеком, который обращался с ней, как кошка с мышью.
          Марсия вспомнила, что на ней плащ Роба, сняла его и повесила в шкаф. При первой возможности нужно будет вернуть хозяину. Она много раз видела, как Роб ходил в нем, и  сейчас на мгновение прижалась щекой к влажной ткани.
          Нет! Все кончено.
          "Это истерика,  - сказала себе Марсия. - Я должна снова контролировать свои действия, успокоиться и только такой выйти к Айвену."
          Дождь монотонно стучал за окном, шуршал за французскими окнами. В доме не было слышно ни звука, только иногда в коридоре раздавались чьи-то шаги.  Кто-то прошел вверх и вниз по лестнице, остановился перед дверью в библиотеку. В комнате наверху, в спальне Айвена послышался звук закрываемого окна. Зазвонил телефон, и кто-то, видимо, взял трубку, поскольку звонки прекратились.
          Марсия села, собирая последние силы. Дом Годденов снова навалился ей на плечи всей своей мощью, будто хотел раздавить ее. Опять послышался звонок, потом еще один, голоса и шаги теперь уже в холле. Открылась дверь.
          Айвен вернулся.
          Сердце Марсии Годден заколотилось. Девушка несколько раз глубоко вздохнула,  стараясь подавить волнение, и встала - тонкая фигурка в ярко-желтом свитере. Проведя рукой по волосам, она с тревогой подумала, не видны ли на щеках следы от слез. Что-то вспыхнуло в зеленоватой глубине аквариума. Голова Цезаря уставилась в одну точку. Блики света двигались  по стеклам книжных полок, словно хотели сообщить какую-то тайну.
          Марсия подошла к двери и открыла ее.


          Глава 4.

          Айвен Годден, попавший в автомобильную катастрофу, которая едва не стоила ему жизни, вернулся из больницы восемнадцатого апреля - ровно через месяц после происшествия. Впоследствии Марсия поняла, что возвращение мужа прошло легче чем ожидалось, поскольку перед его приездом была продумана каждая мелочь. Айвену уделили огромную массу внимания: подготовленное любимое кресло в библиотеке, рассказы о домашних делах,  вопросы о самочувствии, о несчастном случае, о возвращении из больницы, о загипсованной ноге, о еде, какую он предпочел бы сегодня, о малейших деталях комфорта, которые он мог бы пожелать. А потом еще бесконечные разговоры о доме, о саде, о весенних заботах, об автомобилях и, наконец, разбор накопившейся за месяц почты.
          Доктор Блэки привез пациента на своей машине и прошел вместе с ним в дом. Айвен слегка опирался на него и на Ансилла, но почти самостоятельно добрался до библиотеки. Он сел в кресло, поискал глазами Марсию, подозвал ее к себе, провел по лицу жены своими белыми холодными пальцами, привлек поближе и поцеловал.  Это длилось всего секунду или две, но Марсии показалось, что прошла целая вечность. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, будто поцелуи Роба надежно защищали от прикосновений мужа. Но смелости Марсии хватило не надолго, и она вдруг ужаснулась при мысли, что Айвен может догадаться о ее отношениях с Копли.
          - Здесь есть подставка для ног,  - произнесла в этот момент Беатрис, и доктор Блэки тоже быстро заговорил о чем-то, так что Марсия быстро встала напротив Айвена, который полулежал в своем любимом кресле, немного даже пополневший после четырех  недель, проведенных в больнице.
          - Большой приз мой, - сказал, улыбнувшись, доктор Блэки, когда шум в ушах Марсии начал понемногу стихать.  - Пролежав месяц в больнице, теперь, не считая правой лодыжки,  ты полностью здоров, чем повысил мой авторитет врача, дружище.
          Айвен, спокойный и элегантный, окруженный всеобщим вниманием, выглядел очень довольным.
          - Да мне кажется, я был не в таком уж страшном состоянии, - сказал он. - Конечно, я не принижаю твоих заслуг, Грэм, но разве врачи не всегда надеются спасти своего пациента?
          Марсия старалась что-то придумать, сказать что-нибудь, но не могла, поскольку все время видела глаза Айвена, его взгляд, который она так хорошо знала.
          - Мы отнюдь не всегда надеемся на это,  - сухо ответил доктор Блэки и  вдруг  стал очень серьезным.  – Постарайся поменьше ходить, Айвен, не напрягай ногу.
          Он наклонился, ощупал гипсовую повязку, которая просвечивала сквозь тонкий шелковый носок, и удовлетворенно кивнул.
          - Все хорошо. Теперь мне пора идти, но я еще загляну к тебе вечером, после ужина у Верити Копли, проверю твое самочувствие перед сном.
          - Буду  ждать,  - ответил Айвен и расслабил загипсованную ногу.
          Делия вышла за дверь. Кухарка миссис Биик, оглянувшись через плечо, последовала за ней. Ансилл, стоявший позади кресла патрона, решил, что тоже свободен, и вышел. Айвен проводил всех взглядом.
          - Принеси мне подставку, Марсия, - попросил он.
          Она придвинула тяжелую скамеечку под его ногу. Тем временем Ансилл вернулся и теперь наблюдал за ней с порога, а Бетрис снова расспрашивала доктора о диете.
          - Он может есть все,  что захочет,  - ответил усталым голосом доктор Блэки. - Самое главное для него покой. Ну, мне пора.
          Марсия воспользовалась возможностью выйти из комнаты вслед за ним. Айвен не задержал ее потому что в это время устраивал поудобнее свою многострадальную ногу. Доктор Блэки остановился на минуту в  холле, держа в руках шляпу и молча глядя на Марсию. Его взгляд был таким пристальным, что девушке показалось, будто доктор по ее лицу догадался обо всем происшедшем здесь в течение нескольких часов после того, как он уехал утром в больницу. Пытаясь загладить неловкость, возникшую после разговора с Айвеном, она произнесла:
          - Мы... Айвен очень благодарен вам... несмотря на...
          - Айвен!  - вдруг перебил ее доктор.  – Мне бы очень хотелось, чтобы он еще оставался в больнице!
          Марсия улыбнулась.
          - И что бы вы там с ним делали? - спросила она.
          Доктор был очень взволнован.
          - Что бы я с ним сделал? У меня там целая лаборатория, полная очень интересных вещиц. Маленькие тюбики с культурами, содержащими, скажем... ботулин... . Прости, дорогая! Все врачи так мрачно шутят. Не беспокойся за него. Теперь он прекрасно позаботится о себе сам. А вот ты должна выглядеть получше. Чаще бывай на солнце, а я пришлю тебе успокоительные таблетки... .
          Ансилл бесшумно возник возле плеча Марсии и с важным видом сообщил, что мистер Годден выписал для мистера Блэки чек.
          - До свидания, Марсия, - сказал доктор  и сильным рывком захлопнул за собой дверь.
          Лицо Ансилла при этом осталось непроницаемым.
          - Ланч приготовлен на маленьком столике в библиотеке, мадам.
          Ланч.
          Марсия вернулась  к Айвену и Беатрис. Ее дыхание снова стало прерывистым.
          «Завтра станет уже легче», - подумала она.
          У нее будет хоть немного времени прийти в себя, поразмышлять, наметить линию  своего поведения более четко, а сегодня кругом таилась опасность. Любой взгляд в лицо Айвену, любое  прикосновение его руки угрожали ей, могли выдать ее мысли и чувства.
          Ланч был подан около двух часов, а в три пришло письмо от Роба. К  счастью,  а может наоборот, к несчастью, Марсия была в холле, когда его принесли. Случайно или Роб  специально  спланировал так - оно пришло с утренней почтой.  На нем не было штемпеля. Видимо, письмо бросила в ящик Стелла, горничная Копли. Так или иначе, оно лежало поверх пачки писем, которую нес Ансилл, и Марсия, увидев конверт, сразу узнала знакомый почерк.
          - Это мне, - сказала она и быстро взяла письмо.
          - Но, мадам... .
          - Это мне, - настойчиво повторила Марсия.
          Ансилл посмотрел поверх ее плеча. Вероятно, он уже видел надписанный конверт и заметил отсутствие штемпеля на нем.
          - Можете отнести остальную почту мистеру Годдену.
          Он ушел.
          Марсия быстро направилась в маленькую, почти всегда пустующую гостиную рядом с библиотекой.  Она закрыла за собой дверь и разорвала холодными трясущимися пальцами конверт.  Еще  немного, и он угодил бы прямо в руки Айвену. Роб, конечно, не мог этого знать.
          Письмо было написано на листе обычной почтовой бумаги.
          "Милая Марсия! Ты должна немедленно уйти от него. Он дома. Я видел, как его привезли.  Разве ты не видишь, что дальше так жить невозможно. Ты не должна оставаться там, не должна больше быть его женой. Я не могу этого допустить. Ты придешь сегодня к нам на ужин  и останешься. Он медленно убивает тебя. Я не могу так просто стоять и смотреть на это. Я люблю тебя."
          И подпись: "Роб."
          Да, Айвен был дома. Но Роб не мог знать, что его возвращение так подействует на Марсию.  Ее словно парализовало. Она предпримет что-нибудь, но только не сейчас, позже,  когда будет время все спланировать, время собрать оставшиеся силы и сделать  решительный шаг. Потому что она любит Роба.
          Ансилл приоткрыл дверь гостиной, и Марсия быстро спрятала письмо в карман свитера.  Он сообщил, что мистер Годден хочет видеть миссис Годден, посмотрел на ее слегка оттопыренный карман и последовал за ней через холл обратно в библиотеку. У Марсии не было никакой возможности перепрятать конверт.
          Айвен сидел один.
          - Что это за письмо? - спросил он, улыбнувшись. - Ансилл сказал мне, что ты получила какое-то письмо. Я знаю его автора?
          Марсия чувствовала себя так, будто находилась в пустом стеклянном шаре и оттуда смотрела на Айвена.
          - Дай мне его, - тихо произнес он.
          В комнату вошла Беатрис с какими-то бумагами в руках и тем самым невольно выручила Марсию.
          - Я  как  раз  собиралась позвонить Верити Копли,  - заявила она, - и сказать,  что не смогу быть у нее на ужине. Марсия может идти, а я, пожалуй, останусь дома с тобой, Айвен. Верити не знала, что ты должен вернуться сегодня.
          - Я тоже останусь, - быстро проговорила Марсия. - Позвоню ей прямо сейчас, чтобы она успела пригласить еще кого-нибудь.
          - Глупости.  Вы обе должны пойти,  - вдруг возразил Айвен. - Думаете, мне очень хочется, чтобы вы жертвовали ради меня вечером? Кто еще там будет?
          Ему, конечно, уже говорили об этом сразу после  приглашения, около недели  назад, и поскольку Айвен никогда ничего не забывал, он и сейчас, несомненно, помнил весь список гостей Верити. Просто он решил уточнить его и подчеркнуть тем самым, что совсем не изменился после болезни.
          Беатрис перечислила  гостей.  Стоя рядом и глядя на Айвена, Марсия снова подумала о поразительном сходстве брата и сестры. Они иногда даже взгляды на окружающих бросали одинаково.
          - Не так много,  - сказала Беатрис.  - Верити и Роб Копли, Марсия, Гелви Тренч, доктор Блэки. Я собираюсь остаться с тобой.
          - Нет, вы должны пойти вдвоем. Я настаиваю. Мне не нравится, что все будут говорить потом, будто я заставил вас остаться дома!
          Айвен начал сердиться, его щеки побледнели, а глаза засветились так, что темные зрачки стали едва заметны. Беатрис снова посмотрела на брата и после короткой паузы сказала:
          - Ну хорошо, Айвен, если ты так настаиваешь.
          Она положила бумаги перед братом на маленький столик.
          - Хочешь ответить на все письма прямо сейчас?
          - Думаю, да. Дай мне взглянуть... . Куда ты, Марсия?
          Девушка резко остановилась на пути к двери. Ее очень тревожило письмо Роба в кармане свитера. Сейчас оно было просто опасным, ведь Айвен мог отобрать его у нее силой.
          - Только поднимусь в свою в комнату. Я нужна тебе?
          - Да, если тебе не трудно, напишешь несколько писем? Это занятие пока еще быстро утомляет меня. Возьми ручку и бумагу.
          Марсия подошла к столу, надеясь, что ничем не выдает своего волнения. Похоже, Айвен собирался задержать ее возле себя на несколько часов.  В  любой  момент  он мог вспомнить о письме и снова потребовать показать его.  Ей казалось, будто у нее кармане находилась маленькая, но мощная бомба. Под внешним спокойствием нервы Марсии были напряжены до предела.
          "Ты должна уйти... , - говорил Роб. - Я люблю тебя...".
           Она взяла  ручку  с  надписью  "Айвен Годден". Можно было бы бросить письмо в стол, но муж наверняка найдет конверт там если вдруг решит, что уже в состоянии сесть за него. Нет, надо выбрать другое место, но так, чтобы потом незаметно достать письмо и уничтожить.
          Пока Айвен и Беатрис беседовали между собой, Марсия незаметно огляделась по сторонам. Французские двери, шторы, книжные полки, аквариум в дальнем конце комнаты с мелькающими в зеленоватой  воде рыбками. Если Айвен случайно заметит уголок конверта в ее кармане, она пропала... .
          Брат с  сестрой все еще разговаривали. Марсия встала и пошла по направлению к французским дверям. По обе стороны от них находились маленькие шкафчики, в которых хранились старые журналы, чернила, почтовая бумага и другие мелочи, которые обычно можно найти в библиотеке. Девушка побоялась открыть темные полированные дверцы, потому что Айвен и Беатрис наверняка бы это заметили.  Айвен смотрел на сестру, а она что-то читала ему. Марсия неслышно встала позади нее, прислонилась к шкафчику спиной и сквозь тонкую  щелку между дверцами просунула письмо. С легким шорохом оно упало внутрь.  Ни Айвен, ни Беатрис ничего не заметили, и Марсия осторожно отошла в сторону. Она почувствовала огромное облегчение. Потом, когда все уйдут из библиотеки, можно будет снова взять письмо.  Если  бы  ей пришлось сейчас сидеть возле мужа, писать под его диктовку, в то время как в любой момент белый уголок конверта мог выглянуть из кармана, она не выдержала бы.
          Марсия написала бесчисленное количество писем, а Беатрис принесла свое вязание и села работать в библиотеке. Стало ясно, что сегодня перепрятать конверт вряд ли удастся. Айвен о нем больше не вспоминал. Он попросил Марсию съездить с Ансиллом в банк. Она подумала, что это была бы идеальная возможность уничтожить письмо, но Айвен и Беатрис проводили ее взглядами, поэтому пришлось оставить его там, где оно лежало.
          Может, случай предоставится попозже.
          По дороге в банк и обратно под моросящим дождем, стекающим по стеклам машины и с ветвей деревьев, выстроившихся в ряд вдоль дорожки к дому, Марсия очень волновалась. Беатрис и Айвен по-прежнему тихо беседовали, причем Беатрис продолжала вязать. Пока Марсия ездила в банк, ровным счетом ничего не изменилось. Она  вошла и подала Айвену длинный коричневый конверт с надписью "А.Г. Лично".
          В половине седьмого начало темнеть, и Беатрис придвинулась поближе к свету, держа в руках вечернюю  газету, которую Ансилл принес для Айвена. Свое вязание она отложила.
          - Я иду переодеваться,  - сказала Беатрис после минутной паузы, поднялась, протянула газету брату и, задержавшись на пороге комнаты, оглянулась на Марсию. - Я возьму твой серебристый шарфик?  В шерстяном слишком жарко, а я еще не распаковала свои летние вещи. Найди себе что-нибудь другое.
          - Не уходи пока,  Марсия, - попросил вдруг Айвен, складывая газету. - Нам нужно кое о чем поговорить. Я тебя долго не задержу.
          Беатрис внимательно посмотрела на них и закрыла за собой дверь, а Марсия почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
          Что это? Он хочет узнать что-нибудь про то злополучное утро восемнадцатого марта, после которого прошло уже четыре недели? Или дело в письме?  Айвен больше не возвращался к разговору о нем, но он никогда ни о чем не забывал. К счастью, оно было теперь в безопасности, а позже она перепрячет его.  Может, даже сегодня ночью, когда все поднимутся наверх и разойдутся по своим комнатам. Айвен будет в своей спальне... .
          Сердце Марсии дрогнуло от ужаса.
          Такие спокойные четыре недели... . И ЗАЧЕМ ОН ВЕРНУЛСЯ!
          - Я только хотел сказать, Марсия, - произнес вдруг Айвен, и его светлые глаза с холодными темными зрачками встретились с глазами жены, - что не напоминал тебе о чем мы говорили с тобой, когда были здесь одни в тот день. Но я не забыл. Ты потом убедишься, что я все помню, и кое-что поймешь. Конечно, я вынужден был предупредить Беатрис, сообщить ей о твоем странном поведении. Когда я почувствую необходимость рассказать о нем Верити Копли, я сделаю и это. Позже мы все обсудим с тобой. Твой побег к соседям с больной собакой, которую совершенно очевидно нужно было усыпить. Потом ты творила Бог знает какие глупости, совсем потеряла чувство реальности... .
          Он сильно побледнел, его глаза ярко сверкали.  Казалось, ему даже стало немного не по себе.
          - Ты набросилась на меня!
          Айвен с трудом заставил себя сдержать гнев.
          - Сейчас я больше ничего не скажу тебе. Я еще болен, и мне нужно беречь силы. Можешь идти.
          Было страшно видеть то усилие, с которым он контролировал себя, наблюдать, как его прекрасные белые руки судорожно вцепились в подлокотники кресла.
          Что он задумал?  Что он вообще мог сделать с ней? О чем говорил этот ужасный взгляд?
          - Айвен, ты должен сказать мне... ты должен... .
          - Ты свободна. Или хочешь, чтобы я позвал Ансилла, и он проводил тебя к двери?
          Не может быть! В первый же день Айвен так поступает с ней!
          Когда Марсия пошла к выходу из комнаты, он позвал ее. Она вернулась и встала рядом, молча глядя на мужа. Настольная лампа бросала пятно желтого света на большое кресло, в котором полулежал высокий, худощавый мужчина с загипсованной ногой на подставке. Его черные волнистые волосы лоснились, словно шерсть кота. Он немного пополнел за проведенные в больнице недели, но лицо с длинным носом и резко очерченным подбородком оставалось бледным, будто бескровным. Айвен отбросил газету в сторону, и теперь его белые руки спокойно лежали на подлокотниках кресла. Длинный халат из блестящего шелка придавал ему еще большее сходство с холеным котом. Его глаза блестели так, словно действительно излучали свет, но за этим светом таились тень и холод. Такой холод, что за французскими дверями, как бы в подтверждение этому, завыл ветер.
          "Ведь на улице не было ветра," - подумала Марсия.
          - Закрой двери поплотнее, - сказал Айвен и попросил ее присесть на подставку для ног.
          Маленькая загадочная тень легла возле его губ.
          - Ты рада, что я вернулся?
          - Да, Айвен.
          - Ты любишь меня?
          - Да, Айвен.
          Марсия дрожала и чувствовала себя совсем беспомощной, глядя в глаза мужу. Он наклонился над ней, и она заставила себя не отпрянуть. Его пальцы нежно погладили ее по лицу. Марсия много раз видела, как точно так же Айвен гладил стеклянное пресс-папье, лежавшее у него на столе. Пальцы медленно двигались вниз по направлению к ее горлу и вдруг сжались на нем.
          - Ты вернешься вечером рано?
          - Да, Айвен.
          Пальцы сжались еще сильнее, и сразу же что-то необычное появилось в глазах Айвена, что-то внезапное и обжигающее, словно вырвавшееся пламя. Марсия никогда раньше не видела такого взгляда мужа. Было очень страшно, но она изо всех сил старалась не выдать своего ужаса. Ей вдруг показалось, если Айвен увидит, что жена боится его, произойдет что-то непоправимое. Марсия повернула голову и прошептала:
          - Ты задушишь меня, Айвен. Пусти.
          - Задушу тебя?
          Его пальцы слегка разжались.
          - У тебя такое нежное горло?
          - Айвен, пусти же. Мне тяжело дышать.
          Кровь стучала у Марсии в висках, но она не должна была показывать страха.
          - Я чувствую твой пульс. Прямо под пальцами, - сказал Айвен и вдруг немного потряс ее, словно кот пойманную мышь.
          Стукнула французская дверь, но ни Айвен, ни Марсия не обратили на это внимания.
          - Айвен... Айвен... пусти меня!
          Кто-то вошел  в комнату:  послышалось тихое дыхание и приглушенный кашель.  Лицо Айвена резко изменилось, рука ослабла и упала на колено. Марсия глубоко вздохнула, а Ансилл произнес от французских дверей:
          - Принести вам обед сюда, сэр?
          Его патрон был спокоен, холодно вежлив.
          - Да,  поставь на стол поближе ко мне...  . Я буду ждать твоего возвращения, Марсия.  Что ты собираешься надеть? Зайди сюда перед тем, как пойдешь к Копли. Позволь мне посмотреть,  как ты будешь выглядеть. Ты всегда такая красивая в вечерних платьях. Подай, пожалуйста, газету.
          Видимо, Айвен обращался к жене, а не к Ансиллу. Газета лежала на полу, и Марсия подала ее мужу.
          Животные, когда их загоняет охотник, избегают приближаться густым зарослям. Такой же инстинкт гнал сейчас Марсию из дома. Девушка вышла в сад, вдохнула свежего воздуха, стиснув дрожащие от холода руки, оперлась о влажные железные ворота. Она уже собралась уходить, когда Роб окликнул ее:
          - Марсия!
          Он был уже возле ворот и тоже облокотился на них с другой стороны, высокий, в темном плаще с поднятым воротником и надвинутой на самые брови шляпе.
          - Марсия, я видел его, - сказал Роб сдавленным, каким-то чужим голосом.  - Только что.  Через французские двери. Марсия, ты должна уйти. Сейчас. Ты должна, я тебе писал в письме... .
          - Я не могу... .
          Она дышала все еще с трудом, едва сдерживая дрожь.
          - Там тебе оставаться небезопасно.
          Марсия понимала, что должна успокоить Роба. Ведь она любила его.
          - Милый мой, мне ничто не угрожает.
          Но так ли это?
          Она поежилась и тихо проговорила:
          - Он только сегодня приехал домой. Он болен... .
          - Болен!  Да он в полном порядке! Он выглядит лучше нас всех! Его организм живуч, как у зверя. Марсия, я люблю тебя! Ты должна уйти, сейчас же. Боже мой, разве ты не видишь... , я не могу оставить тебя с ним. Лучше я убью его!
          - Роб ты не должен говорить такие вещи.  Роб...  Роб, дорогой мой, уходи, пожалуйста, уходи. Со мной все будет хорошо.
          - Ладно,  - сказал Роб неожиданно спокойно. - Иди в дом, Марсия, у тебя волосы уже под дождем намокли.
          Он резко развернулся и скрылся за кустами так быстро, что она даже не успела окликнуть его.  Марсия медленно вернулась домой. Ансилл прошел с  подносом в руках и с подозрением посмотрел на капельки в ее волосах. На площадке лестницы Марсия отвернулась от него. У себя в комнате она посмотрела на часы.  Пять минут восьмого. Нужно было переодеваться и идти на ужин к Верити Копли.  Переодевание заняло у Марсии довольно много времени - одежда то и дело выскальзывала из дрожащих рук. Задолго до того, как она была готова, в комнату зашла за шарфиком Беатрис, пристально посмотрела на Марсию и сказала, что если будет ждать ее, то они опоздают обе, так что  уж  лучше ей пойти вперед. Уходя, она задержалась перед большим зеркалом.
          Беатрис Годден была высокой стройной женщиной с длинными черными бровями, резко очерченными на бледной коже. Как и Айвен, она своей внешностью производила на окружающих яркое впечатление с первого же взгляда.  Ее тонкий нос отличался правильностью линий, на верхней губе слегка пробивались темные усики, которые  придавали улыбке загадочное выражение.
          Сейчас Беатрис  уложила волосы высокой короной вокруг головы, повязав их зеленой лентой, и надела такое же зеленое, открытое на спине платье.
          - Помоги мне застегнуть этот крючок, пожалуйста, - попросила она Марсию, потом сказала, что, несмотря на сырость, хочет пройти через сад, еще раз напомнила, что надо бы поторопиться, и ушла. Марсия слышала шорох платья, пока Беатрис спускалась по лестнице,  затем легкие шаги в холле и, наконец, стук закрывшейся парадной двери. Девушка заметила, что Беатрис не зашла к Айвену. Видимо, действительно уже было поздно.  Марсия еще раз взглянула на свои  маленькие  часики. Семь двадцать. Значит, у нее осталось минут десять, даже немного больше. Она знала, что Верити всегда немного задерживалась специально для гостей, приезжавших издалека, хотя сегодня таковых и не ожидалось, кроме,  ожет быть,  Гелви, который жил в южном районе.
     Марсия не видела его с того самого дня, когда разбился Айвен. Наверное, не следовало  идти сегодня на ужин к Верити, не стоило встречаться с Робертом, но другой возможности избежать растущих подозрений Айвена не было. Не могла же она спрятаться от всех.
          Пальцы по-прежнему не слушались Марсию. Она долго возилась со своим вечерним  платьем цвета чайной розы, потом не застегивались серьги, и в конце концов ей пришлось  сменить их. Волосы снова растрепались. Помада застряла в тюбике, и девушка отбросила его в
сторону, ограничившись духами. Вишневый плащ не подходил к платью - ведь она выбрала первое попавшееся и забыла, что Беатрис позаимствовала у нее шарфик, но переодеваться снова было уже слишком поздно.
          Кстати, сколько там на часах? Тридцать пять минут восьмого.
     Она пойдет через сад, и это займет около минуты, а еще надо зайти в библиотеку к Айвену,  как он просил.  Что это? Какой-то странный звук! Ну да, это же хлопнула парадная дверь. Беатрис... .  Впрочем, нет, она ушла гораздо раньше. Наверное, вернулась, или Ансилл выходил за чем-нибудь.
          Айвену очень нравилось это скромное платье с небольшими вырезами на груди и спине, мягкими складками спускающееся вдоль ее фигуры. Ему всегда нравились вечерние платья жены. Часто он даже сам выбирал их для нее. В повседневной одежде Марсия выглядела чуть старше своих лет.
          Она, как и Беатрис, задержалась перед зеркалом. В отражении на нее смотрела девушка с тщательно причесанными волосами, пылающими губами, бледным лицом и яркими глазами. Сейчас Марсия выглядела лучше, чем в течение полного тревоги последнего месяца. Темные круги под глазами исчезли, и лицо не казалось таким осунувшимся как прежде. Наконец Марсия  отвела взгляд от зеркала, взяла плащ и вышла из комнаты. На лестнице горел свет, но нижние ступеньки скрывались во мраке. Холл совсем утонул в полутьме, хотя Ансилл должен был включить там лампы. Странно, что на этот раз он проявил несвойственную ему невнимательность, но где же остальные? Беатрис, конечно, ушла. У Делии сегодня выходной день, а Ансилл, наверное, ужинал вместе с миссис Биик в дальнем крыле дома.
          Марсия спустилась  в  кромешную тьму и остановилась перед дверью в библиотеку. Айвен не окликнул ее, хотя должен был слышать шаги. У брата и сестры был просто кошачий слух. Марсия заметила, что дверь приоткрыта. В комнате действительно никого не было. Из темноты не доносилось ни звука. Сначала девушка решила, что Айвен ушел, затем что-то в этой тишине немного испугало ее. Уж очень черным было пространство библиотеки, каким-то застывшим и оттого страшным. Где же лампы? Здесь не было люстры. Айвен почему-то их ненавидел. Он оставил в комнате только несколько настольных ламп.  Хорошо, но где же ближайшая? Не будь трусихой! Никто не бросится на тебя из этой темноты. Здесь просто никого нет. Подойди к креслу и включи свет.
          Марсия нащупала выключатель, и библиотека осветилась сразу же в нескольких местах.
          В комнате кто-то был. Снизу донесся легкий шорох.
          На полу...  . Но что?! Ах, это же собака, Бинти... . Нет! Она у соседей! Но что-то опять шуршит там внизу.
          Марсия попыталась позвать Айвена, но не смогла вымолвить ни слова. Ее рука ощутила холод кожаной обивки кресла и нащупала еще один выключатель. Она нажала на него.
          - Айвен!
          Он был здесь.
          На полу. Одна его рука судорожно двигалась по ковру, а из кровавой раны прямо над сердцем торчала рукоятка ножа.
          Айвен открыл глаза, посмотрел на Марсию и прошептал:
          - Приведи Грэма... быстро... вытащи это... .
          - Айвен!
          Его глаза сверкнули.
          - Вытащи!  - прохрипел он и, подчиняясь этой ужасной команде, Марсия дотронулась  до  рукоятки, стараясь не смотреть на красное пятно, расплывшееся на белоснежной рубашке мужа. Это был тонкий обоюдоострый нож, который она видела где-то раньше.
          - Вытащи, - опять прохрипел Айвен.
          Потом его глаза закрылись, и Марсия, все еще держась за рукоятку ножа, увидела, что он мертв. Все в комнате застыло в неподвижности, даже тени.
          Наверное, она в доме одна. Значит, Роб все-таки убил его! Как сказал, так и сделал.             
          РОБ...  О, РОБ, НЕТ! ВСЕ ЧТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
          Марсия не слышала, как открылась французская дверь. Она не пошевелилась, когда Беатрис замерла на миг, а потом вскрикнула "Айвен!" и, подбежав, упала на колени возле распростертого тела брата.
          - Он мертв! Он убит! Как ты могла это сделать, Марсия?!

          Глава 5.

          Странная атмосфера воцарилась в доме Годденов.
          Или она была такой всегда?
          В первый, самый ужасный момент словно что-то изменилось в облике самых обычных  вещей, придав им загадочность, как в ночном кошмаре. Коричневое кожаное кресло, ковер,  белая голова  Цезаря смотрящая вниз невидящими глазами - все это выглядело теперь по-другому, приобрело окраску, таившую в себе неведомую угрозу.
          - Он... мертв, - произнесла Марсия словно в полусне.
          Длинное лицо Беатрис страшно побледнело. Она наклонилась над Айвеном и дотронулась до плеча Марсии.
          - Как ты могла сделать это! - вскрикнула Беатрис, встряхнув девушку так, будто от этого  ее слова должны были подействовать сильнее. - Ты убила его!
          Один из рукавов широкого платья Беатрис упал Айвену на грудь.
          - Твое платье, - сказала Марсия. - Ты испачкаешься... . Я не убивала его. Пусти... .
          Рука на ее плече сжалась сильнее, потом внезапно ослабла.
          - Кто мог подумать, что у тебя хватит на это сил! - воскликнула Беатрис и придвинулась ближе к Айвену, взяв его запястье.
          Ну что? Пульс есть, конечно? Ведь он не мог умереть, он только что разговаривал с ней.
          Марсия крикнула срывающимся голосом:
          - Айвен не может быть мертвым потому что только что говорил со мной! Просил позвать Грэма Блэки!
          Беатрис настороженно взглянула на нее.
          - Он сказал что-нибудь?
          - Нет... , да, он сказал, чтобы я вытащила... вытащила нож.
          Девушку передернуло при этих словах.
          - Понятно. Прибереги свои объяснения для полиции. Как долго... когда... . Ах, впрочем, не в этом дело! Позвони доктору, быстрее! Не домой! Он уже у Верити. Вдруг еще что-то можно сделать. Кажется, прямо в сердце. Позвони же, я сказала!
          Марсия с трудом выпрямилась.
          - Нет,  подожди, - встрепенулась Беатрис. - Добежать через сад будет быстрее. Я останусь здесь. Беги! Где Ансилл?
          Все еще склоняясь над Айвеном, она несколько раз позвала:
          - Ансилл! Ансилл!
          Марсия вышла в темный сад, пробежала по мокрому газону к светящимся окнам дома Копли, но около ограды ее догнал Ансилл.
          - Я приведу доктора, - крикнул он и побежал дальше.
          Через минуту в потоке света, вырвавшегося из открытой двери, замелькали чьи-то тени.  У Марсии промокли и замерзли ноги. Вишневый плащ остался в библиотеке,   сейчас по ее обнаженным плечам пробежал озноб. В темноте появилась высокая фигура с белым пятном
на груди, что, видимо, было накрахмаленной рубашкой. Сзади бежал кто-то еще.
          - Марсия! Бодже мой! Что ты тут делаешь?
          Роб обнял ее за плечи, и она почувствовала его тепло.
          - Что там?
          - Отведи ее в дом, Роб, - послышался спокойный голос доктора Блэки.
          - Ты уверена, что Айвен мертв?
          Они вместе торопливо пошли через мокрый газон. Ансилл распахнул французские двери.  Доктор вбежал внутрь и опустился на колени возле Айвена.
          - Не надо смотреть туда, Марсия, - прошептал Роб. - Как это случилось?
          - Не знаю... .  Я спустилась по лестнице. Свет не горел..., и он лежал там.
          РОБ, ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?! ТОЛЬКО НЕ ЭТО, РОБ!
          Доктор Блэки быстро и ловко действовал своими длинными пальцами. Беатрис молча стояла над ним. Марсия видела только плечи Грэма, его склоненную голову и тонкий белый профиль Беатрис с черными бровями. Роб взял Марсию за руки и внимательно осмотрел их.
          - Ты знаешь, кто это сделал? - спросил он. - Скажи скорее. Я должен знать. Ты видела?
          Кто это сделал? Он избегает ее взгляда. Кто это сделал... .
          - Нет, - ответила Марсия. - Нет.
          Что-то произошло там внизу, где лежал Айвен. Что-то ужасное и непоправимое. Доктор Блэки выпрямился, встал напротив Беатрис, глядя в пол, и все заметили, как ее ладонь сильно сжалась и ослабла. Роб тоже все понял. Он снова повернулся к Марсии. В его потемневших глазах застыл немой вопрос.
          - Ты знаешь?  - прошептал он. - Быстрее... пока никто не пришел.
          - Нет, - ответила Марсия. - Роб... Роб, он мертв?
          - Да. Лучше всего вызвать сейчас полицию.
          Доктор Блэки подошел к столу.
          - Ты знаешь еще что-нибудь,  Марсия,  кроме того,  что...  ты нашла его здесь? Я имею в виду, был ли кроме вас кто-то в комнате?
          - Нет.
          - Ты только... нашла его? С ножом в сердце?
          - Да.
          - Хорошо,  давайте вызовем полицию. К  сожалению, я ничего больше не могу сделать. Где здесь телефон?
          Ансилл выскользнул из-за коричневого кожаного кресла.
          - Может, я позвоню? Что я должен сказать, сэр?
          Беатрис медленно повернулась и посмотрела на доктора. Внезапно все взгляды устремились на него. Он опустил глаза, достал портсигар, открыл его, выбрал сигарету и  спрятал ее обратно. Его лицо выглядело усталым и серым. Наконец, так ни на кого и не посмотрев, доктор произнес:
          - Скажите им, что здесь произошло самоубийство.
          - Самоубийство?! - воскликнул Ансилл.
          Доктор Блэки бросил на него короткий взгляд.
          - Конечно, самоубийство. Он заколол себя, а травма черепа получена при падении.  Он вполне мог заколоть себя...  . Кто может утверждать, что это не так?
          - Само...  - начал Ансилл, потом пробормотал "Да, сэр" и выс-
     кользнул из комнаты.
          - Самоубийство!  - крикнула Беатрис. - Он был не таким человеком, чтобы покончить с собой. Это просто невозможно.
          - Может быть,  - проговорил задумчиво доктор Блэки, - а может и нет. Во всяком случае, полиция этому не поверит, но всем нам было бы лучше, если бы здесь произошло самоубийство...  . Ведь  оружие осталось на месте.
          - Послушайте! - сказал вдруг Роб. - Марсия нашла Айвена, когда в комнате больше  никого не было. Мы должны запомнить это, пока не приехала полиция. Они... они во всем обвинят ее.
          Беатрис, посмотрев на Марсию, приоткрыла было рот, но ничего не сказала.
          - Так что же все-таки произошло, Марсия? - тихо спросил доктор. - Расскажи подробнее.
          - Я... Я уходила... шла к Верити... Я опаздывала, торопилась вниз по лестнице. В библиотеке было темно, в холле тоже. Нигде не горело ни одной лампы, так что я не могла увидеть его. Я вошла в комнату и... услышала, как что-то движется... .
          - Что? - спросил Роб.
          - Не знаю...  Что-то двигалось по ковру, словно собака или кошка. Я  включила  свет и увидела Айвена.  Он...  он был еще жив, открыл глаза, сказал, чтобы я позвала доктора и... вытащила нож.
          Роб быстро проговорил:
          - И ты сделала это?
          - Нет...  я старалась, но не смогла. Он... он умер почти сразу. Я не смогла.
          - Боже мой! Она прикасалась к ножу. Отпечатки ее пальцев... .
          - Роб, не надо! - доктор Блэки положил ему на плечо свою ладонь. -  Возьми себя в руки.  Теперь ничего не исправишь. Что тут поделаешь?
          - Я хочу стереть с ножа отпечатки пальцев. А что бы сделали вы?
          - Думаю, то же самое,  - спокойно ответил доктор. - Хотя эти отпечатки ни о чем не свидетельствуют, кроме того, что жена убитого и врач пытались вытащить нож.
          Беатрис пристально посмотрела на Марсию, потом сделал шаг  вперед, словно собиралась что-то сказать, но снова промолчала.
          - Но отпечатки остались!  - воскликнул Роб. - И это опасно, очень опасно. Где нож? Ах да, вижу.
          Нож лежал на столе там, где положил его доктор, и сверкал в лучах света от настольной лампы. На лезвии еще были видны следы крови.
          Доктор Блэки пожал плечами.
          - Возможно, ты прав. Возьми и вытри его. Потом я оставлю на рукоятке отпечатки своих пальцев. В противном случае, если там не окажется вообще никаких отпечатков, полиция поймет, что мы хотим кого-то прикрыть, и это вызовет ненужные подозрения, заставит их начать искать мотивы. Я, конечно, не о том... , - он запнулся, бросив быстрый взгляд на Марсию,  - не о том,  что ты имела какие-то мотивы для преступления, но в таких случаях никогда не знаешь, как все может обернуться.
          В дверях опять появился Ансилл.
          - Полиция направила сюда дежурную машину, - объявил он. – Они сказали, что через несколько минут будут здесь. И еще они просили... , - Ансилл, не мигая, смотрел поверх голов всех присутствовавших в библиотеке, - просили ничего не трогать и оставить вещи на своих местах.
          - Понятно, - сказал доктор Блэки. - Спасибо. Теперь хорошо бы принести простыню.
          - Да, сэр, - Ансилл бесшумно исчез.
          Роб бросился к столу, достал носовой платок, взял нож и повернул его рукояткой ко всем как раз в тот момент, когда в комнату вошла Верити.
          - Что ты делаешь, Роб? Как Айвен... , - женщина увидела лежащее на полу тело и замолчала, но не смогла подавить сдавленный стон. Она побледнела, застыла посреди библиотеки, и тут же все услышали вдалеке вой полицейской сирены.
           Этот вой приближался, потому что Роб убил Айвена Годдена ножом, которым обычно срезали одуванчики. И еще Беатрис, увидев, как Марсия держалась за рукоятку, вскрикнула:  "Как ты могла это  сделать!" Когда же она расскажет обо всем полиции? Когда укажет на Марсию и заявит: "Вот убийца! Она заколола своего мужа, и я застала ее с ножом в руках сразу после того, как это произошло."
          - Ну что ж, поступайте как хотите, - сказала Беатрис.
          Крещендо сирены звонко прозвучало где-то за углом дома, нарастая с оглушающим воем, и внезапно смолкло. Ансилл торопливо пересек холл. Где-то долго и настойчиво звенел звонок.
          Роб коротко напомнил:
          - Только не проговоритесь, что Марсия пыталась вынуть нож. Никто не должен ничего знать. Запомните!
          Неужели он забыл про Беатрис? Про Беатрис, которая  стояла сейчас бледная, с нахмуренными бровями и затуманенным взглядом.
          В холле послышались голоса, звуки шагов. Прибыла только первая полицейская машина.  Два румяных полисмена в в синей форме вошли в комнату и оглядели всех присутствующих.  Ансилл принес простыню, но не стал разворачивать ее. Эмма Биик, прищурив свои маленькие,  как у поросенка, глазки, протиснулась в комнату вслед за ним. Полисмены вели себя подчеркнуто вежливо. Внимательно осмотрев библиотеку, они выслушали, как все произошло,  и велели Ансиллу накрыть тело простыней.
     Белый гипс на правой ноге убитого привлек их внимание.
          - Он что, был болен? - спросил один полисмен.
          Доктор коротко объяснил.
          - Так вы называете это самоубийством? - усмехнулся второй полисмен.
          - Нож остался в теле, - ответил доктор и закурил очередную сигарету.
          - А как насчет травмы черепа? Вряд ли он мог упасть на ковер и так разбить себе голову.
          - Нет, конечно, если только он не ударился о подлокотник кресла. Но травма, определенно, большая и глубокая, - доктор поежился и добавил, - впрочем, они всегда довольно странные в таких случаях, и чрезвычайно трудно определить, чем их нанесли.
          Полисмен никак не отреагировал на его слова. Он только сказал, глядя на накрытое простыней тело:
          - Лично мне кажется, что это убийство. Позвони в отделение, Мэйсон, а потом посмотри вокруг дома.
          В руках у обоих полисменов вдруг появились пистолеты, которые выглядели очень необычно посреди умиротворенной обстановки библиотеки и вообще в этом доме.
          Мэйсон кивнул и вышел.
          - Должен попросить вас, господа, подождать здесь. Пожалуйста, можете присесть, - объявил полисмен.
          Он тоже остался ждать, стараясь ни на кого не смотреть. Доктор Блэки курил. Беатрис не могла отвести глаз от очертаний тела под простыней. Марсия сидела, словно каменное изваяние. Раз или два кто-то пытался заговорить, но в присутствии  постороннего не получил поддержки. Наконец, приехали остальные полицейские. Могучие мужчины в форме заполнили дом. Среди них были люди в штатском с коробками, какими-то чемоданчиками и серебряными шарами фотовспышек. Они быстро прошли через холл в комнату. Казалось, каждый четко знал, что ему делать. В их действиях не было и тени скованности. Центром этой группы, своеобразным ядром являлись трое мужчин - полный со сверкающей лысиной и портфелем в  руках, огромный полисмен в форме и невысокий, выглядевший сильно скучающим смуглый человек в плаще и низко надвинутой на лоб шляпе. Действие разворачивалось очень быстро. Марсия заметила на себе взгляд полисмена, обратившего внимание на скомканный вишневый
плащ, который лежал на полу около французской двери, и размышлявшего теперь, к чьему платью он больше подходит, к ее или Беатрис.  Или полисмен заметил, как Роб сжал ее запястье? Она подумала, что, может быть, это кошмарный сон... . Но нет, все происходило наяву. Полиция в доме и Айвен на полу... .
          Невысокий смуглый мужчина в шляпе стоял над телом. Он кивнул головой по направлению к группе, застывшей напротив.
          - Уведите их. Через минуту я всех позову. Пусть остаются в доме. Сколько он уже мертв, док?
          Их увели всех вместе, словно арестованных. Верити все еще казалась окаменевшей, когда они шли через холл в маленькую пустую гостиную. Там поговорить тоже не удалось, потому что два полисмена остались приглядывать за ними. Доктор Блэки немного задержался в библиотеке, что-то сказал полицейскому врачу и отдал ему нож. Тот равнодушно посмотрел на орудие убийства, взял его пальцами за лезвие и завернул в носовой платок. Кивнув смуглому человеку в  шляпе, который выглядел теперь уже менее скучающим, доктор Блэки тоже проследовал в гостиную.
          Почти сразу их стали допрашивать: сначала полисмены, затем маленький человек в шляпе, которую он так и не снял, а лишь сдвинул на затылок. На его лице застыло усталое выражение, будто от невероятного недосыпания. Человек представился как инспектор Джекоб Вэйт, а высокий полисмен рядом с ним, постоянно посматривавший на часы, лейтенантом Дэвисом. Марсия слышала, как их называли по именам, и постаралась запомнить. Девушка боялась этих людей, точнее, того, что они предпримут дальше. Все вещи вокруг казались ей сейчас какими-то плоскими и неестественно яркими. Она понимала, что обязана успокоиться,
разъяснить себе до конца смысл происходящего и защищаться. Но нужно было при этом и отвечать на все вопросы, которые задавали полицейские... .
          КРОМЕ ОДНОГО... ВЕДЬ РОБ УБИЛ АЙВЕНА!
          И еще надо было помнить, что он просил не говорить ни им, ни кому-либо другому о том, что она прикасалась к ножу. Правда, Беатрис знала это, а у Марсии не было времени сказать Робу, что та считала ее убийцей. Как бы все ни было похоже на ночной кошмар, нужно смириться с одной мыслю: это реальность.
          Роб спокойно наблюдал за тем, что происходило вокруг. Похоже, он полностью отдавал себе отчет в том, чем тут занимались полицейские. Верити сидела в углу с белым, как бумага, помертвевшим лицом.
          Айвен лежал в соседней комнате. И ЭТО РОБ УБИЛ ЕГО.
          Маленький человек в шляпе начал что-то говорить. Смысл его слов едва доходил до Марсии, хотя он выражался коротко, четко расставляя акценты и ударения.
          - Все в порядке? - спросил Марсию приглушенным голосом Роб.
          - Вполне, - ответила она и повернулась к инспектору.
          Джекоб Вэйт ненавидел убийства. Это был на редкость впечатлительный, добрый и  мягкий еврей, очень болезненно относившийся к чужим страданиям. Одно упоминание об убийстве или картина места преступления вызывали у него пренеприятные ощущения, прямо-таки физическое недомогание, и начинающееся потом расследование моментами становилось невыносимым до отвращения, особенно когда инспектор на допросе пристально разглядывал причастных к делу людей. Тогда он начинал люто ненавидеть свою работу, а еще больше
подозреваемых. Такая впечатлительность давала о себе знать всякий раз, и Вэйт всякий раз старался вести следствие энергично, чтобы оно скорее закончилось.
          Итак, сейчас нужно найти парня, который шлепнул этого типа на полу, понятно? Так давай, займись делом!
          Казалось, инспектор уже знал о смерти Айвена Годдена не только то, что рассказали ему присутствующие в гостиной, но даже предшествовавшие преступлению события. Он знал все имена, связи находящихся здесь людей с убитым и друг с другом, знал, что миссис Годден, если не считать двух слуг, находилась в доме одна когда обнаружила мужа с ножом в сердце, знал,  что у соседей в это время собирались на ужин гости, что Верити и Роберт Копли, а также доктор Блэки прибежали сюда после убийства. Инспектор спросил о французских дверях: парадная дверь была заперта, а как обстояло дело с ними? Кто-нибудь отпирал их? Когда ими не  пользовались, обычно они были закрыты или нет? И хорошо бы узнать, кто открыл их вечером.
          "Как он смог так много узнать? - подумала Марсия. - Ну конечно, ему обо всем рассказал Ансилл, которого, кстати, сейчас не было в гостиной вместе с остальными. Его тихо изолировали. Эммы Биик тоже здесь нет."
          Когда дверь на секунду приоткрылась, в  холле показалась маленькая круглолицая горничная Копли. Слезы катились у нее из глаз, и она вытирала их своим фартучком. Зачем ее сюда вызвали?
          - Вы не открывали французские двери, миссис Годден?
          Марсия встрепенулась. Веки Джекоба Вэйта были опущены так низко, что девушка даже не поняла, кому был адресован его вопрос, пока не услышала обращение "миссис Годден".
          Не открывала ли она дверей?
          - Вечером?
          - Сегодня...  вечером или в любое другое время. Неважно. Ансилл утверждает, что вчера он запер их и весь день не подходил к ним.
          - Да...  я сейчас вспомню. Да! Кажется, я открывала их сегодня утром, чтобы... чтобы выйти в сад.
          - Когда это было?
          - Около... что-то около одиннадцати. До полудня точно.
          - С тех пор они оставались открытыми?
          - Я... не знаю.
          - Мисс Годден?
          Может, Беатрис знала, что происходило потом? Она сидела в маленьком кресле, выпрямившись, сжав на коленях длинными пальцами складки своего зеленого платья, и не поднимала взгляд.
          - Не знаю. Я вообще об этом ничего не знаю.
          - Постарайтесь вспомнить, - попросил Джекоб Вэйт.
          - Но ведь это такая обычная вещь... .
          - Значит, никто не входил в дом через парадную дверь, никто не пользовался задним  входом. Прислуга знала бы об этом. Остается единственный путь через французские двери.  Другое дело, если бы они были заперты. Но поскольку эти двери оставались открытыми весь день после того, как миссис Годден выходила утром в сад, кто-то мог спокойно воспользоваться ими, чтобы проникнуть в комнату. Если же они все-таки были заперты, значит, у кого-то был ключ.
          Вэйт посмотрел на Беатрис.
          - Вы вошли в библиотеку сразу за миссис Годден и нашли брата мертвым, не так ли?
          - Да,  да...  , - пальцы Беатрис перестали мять платье, и она быстро добавила: - Конечно, я отлично помню. Я вошла через французские двери, так что они не могли быть запертыми. Я шла  через сад.
          - Почему?
          - Потому что мы ужинали у Верити Копли... .
          - Я знаю. Почему вы вернулись?
          - Миссис Годден опаздывала. Я пошла посмотреть, что ее задержало.
          - Вы думали, что ее что-то могло задержать здесь?
          Марсия вздрогнула, словно внутри нее лопнула натянутая струна. События  выстраивались в логический ряд. Миссис Годден одна в доме. Что же может ее там задерживать? Может, убийство?
          Длинное, белое лицо Беатрис немного изменилось и стало точь-в-точь как у Айвена,  только он никогда не смотрел на Марсию такими бесцветными, пустыми глазами.
          - Нет,  просто я проявила некоторое нетерпение. Мне всегда не нравится, если начало вечера задерживается.
          - Кто-нибудь еще уже приехал на ужин к тому времени?
          - Думаю, да, - Беатрис вдруг осеклась и побледнела еще сильнее. - Миссис Копли может сказать вам точнее.
          Джекоб Вэйт снова поскучнел и, казалось, не был настроен продолжать допрос, но слово уже взяла Верити.
          - Мистер Тренч еще не приехал.
          - Тренч? Кто это? Его здесь нет.
          - Гэлви Тренч, -  ояснил Роб. - Он живет в южном районе и всегда опаздывает.
          - Двоюродный брат миссис Годден, - добавила Беатрис.
          Джекоб Вэйт устало присел на край полированного стола.
          - Вы сказали, что это самоубийство, не так ли, доктор? - спросил он.
          - Да, я говорил это,  - ответил доктор Блэки голосом, каким он, видимо, говорил на официальных приемах.
          - Но на самом деле вы ведь так не думаете?
          Доктор посмотрел на свою сигарету. Пауза длилась секунду или две.
          - Нет.
          - Почему?
          Доктор явно не хотел отвечать. Ему очень не нравилось иметь дело с полицией.
          - Мне это кажется непохожим на самоубийство, - тихо проговорил он. - Ведь нужны какие-то причины, а их практически нет.
          - Почему же сначала вы сделали такое предположение?
          Доктор молча посмотрел на инспектора, но Джекоб Вэйт, казалось, и не ждал ответа на свой вопрос.
          - Тот, кто совершил преступление, - заявил он, - имел возможность стереть отпечатки своих пальцев с рукоятки ножа.  Вот это-то все и усложняет. Если бы здесь произошло самоубийство, на ноже остались бы отпечатки пальцев жертвы.
          Марсия похолодела от ужаса.
          Роб настаивал на том, чтобы стереть отпечатки ее пальцев. Вместе с ними он уничтожил и предыдущие. Может быть, свои?
          РОБ, ТЕПЕРЬ АЙВЕН ВСТАЛ МЕЖДУ НАМИ НАВЕКИ.
          Она заставила себя слушать.
          - Нет смысла спрашивать, были ли у него враги. Родственники никогда не скажут этого.
          Джекоб Вэйт не стал пояснять, почему он думал именно так.
          - В комнате нет следов беспорядка, и вряд ли тут имела место попытка ограбления.  Впрочем, позже мы осмотрим подробнее каждую вещь... в столе. Везде.
          - В этой комнате никогда не хранили ценных вещей, - перебила его Беатрис. - Никогда. Здесь нечего было украсть.
          Инспектор засунул руки в карманы, позвенел там ключами и мелкими монетами.
          - Принесите плащ,  - сказал он лейтенанту Дэвису и посмотрел на остальных так, словно задерживал их против своего желания. Хотя, может, это и было так на самом деле.
          Принести плащ... . Какой плащ? Он собирается показать плащ Айвена?
          Сердце Марсии дрогнуло, когда лейтенант Дэвис принес его. Только это был плащ Роба, и все это прекрасно знали.
          Глаза Верити вдруг стали необычно яркими и наполнились ужасом.
          - Это ваш плащ, мистер Копли? - спросил Джекоб Вэйт, все еще позвякивая мелочью и ключами.
          Роб быстро шагнул вперед.
          - Кажется, мой. Позвольте взглянуть.
          - Инициалы на воротнике, - сказал инспектор. - Покажите ему.
          - Да, конечно, это мой, - спокойно проговорил Роб.
          - Зачем же вы повесили его здесь в шкаф?
          - Я не вешал.
          - Это сделала я, - воскликнула Марсия. - Сегодня утром. Я забыла вернуть его.
          Джекоб Вэйт молчал. Он посмотрел на девушку из-под своих тяжелых век, и она, не обращая внимания на предупреждающий жест Роба, объяснила:
          - Я была у Копли. Шел дождь. Я надела плащ, чтобы дойти до дома, и повесила его в шкаф, собираясь при случае вернуть.
          Инспектор наверняка слышал ее слова, но по его виду понять что-либо было невозможно.
          - Около десяти минут седьмого вы разговаривали с миссис  Годден, - обратился он к Робу.- В семь часов в саду видели человека в плаще возле восточной стороны дома, как раз там,  куда выходят французские двери. Несколькими минутами позже в библиотеке были слышны голоса. Ансилл проходил мимо. Дверь была закрыта, но он слышал эти голоса. У него сложилось впечатление, что в комнате в тот момент находились вы, мистер Копли.
          РОБ.
          Словно чьи-то сильные пальцы сжали горло  Марсии. Потом она вспомнила.
          Его письмо все еще лежало в шкафу.

           Глава 6.
 
          Роб оставался спокойным.
          Но он не знал о письме, об этом страшном, компрометирующем письме, которое раскрывало (а что могло быть сейчас важнее?) мотивы преступления. Ведь всегда должны быть мотивы. Вероятно, еще никто не убивал ради самого убийства. Или все же бывает и так?
          - Ансилл ошибся, - невозмутимо ответил Роб. - Да, мы разговаривали с миссис Годден несколько минут около ворот. Я проходил мимо и увидел ее, но потом в сад не выходил и с Айвеном Годденом в библиотеке не встречался. Если Ансилл слышал голоса, то это, наверное,  разговаривал кто-то другой. Кроме того,  ой плащ совершенно сухой. Если бы я надевал его вечером, чтобы пройти через сад, он еще оставался бы влажным.
          - Было около четверти седьмого. Вы прошли прямо домой после того, как поговорили с миссис Годден?
          - Нет, - быстро ответил Роб, даже слишком быстро, отчего его слова прозвучали немного  неестественно.  - Нет, я решил прогуляться немного, а домой пришел как раз когда наступило время переодеваться к ужину.
          Джекоб Вэйт слез со стола и, ни на кого не взглянув, без единого слова вышел из комнаты.  Лейтенант последовал за ним, и дверь закрылась. Все остались в полном недоумении. В первый момент никто не двинулся с места. Казалось, инспектор сейчас вернется, подведет итоги допроса и сообщит им свое мнение о происшедшем или хотя бы намекнет на что-нибудь, но он не вернулся.
          Доктор закурил  еще  одну  сигарету. Спичка ярко вспыхнула. Длинные пальцы Беатрис замерли в неподвижности. Роб смотрел на Марсию, а Верити задумчиво, словно про себя, произнесла:
          - Да, это убийство.
          Нужно что-то сделать с письмом!  Сейчас, немедленно, пока полиция не нашла его! Беатрис ничего не сказала. Больше вопросов к Марсии не возникло. Интересно, почему? Ведь при определенной настойчивости сейчас можно было легко все у нее выведать, и она наверняка рассказала бы о письме Роба. Полицейские, конечно, сейчас в библиотеке. Что-то происходило и в холле. Послышались быстрые шаги. Кто-то крикнул: "Подержите дверь открытой, хорошо?"
          Доктор Блэки прислушался, подошел к Марсии и спросил:
          - Хочешь, я позабочусь о... вещах?
          Вещи? Какие вещи?
          За спиной доктора она увидела, как через холл пронесли что-то похожее на корзину,  только очень большую. Теперь девушка поняла, что он имел в виду.
          - Пожалуйста,  Грэм,  - сказала Беатрис, - Браун и Филдинг. Передайте им.
          Доктор посмотрел на нее и вздохнул.
          - Они, вероятно, отвезут его в свой морг, причем могут обойтись без вашего согласия на это. Я не знаю точно, очень редко встречался в подобных ситуациях с полицией... , но пусть все  будет так, не правда ли? Я хочу сказать, вы дадите свое разрешение... , не станете возражать, хорошо, Марсия?
          Девушка кивнула.
          - Полагаю, мы должны поступить так, как они нам скажут, - ответила за нее Беатрис.
          Доктор открыл дверь. Потом все услышали, как он сказал:
          - А, это вы. Мы все здесь. Хотите пройти?
          - Боже мой, что случилось? Я приехал полчаса назад. Меня встретили, проводили в столовую, где сидели Ансилл, Эмма Биик, прислуга Копли и смотрели друг на друга, а полисмены наблюдали за ними, как в тюрьме, и никто не говорил ни слова.
          Это, конечно, был Гелви. Слова вылетали из него, словно из автомата.
          - ...потом один из полисменов отвел меня в угол и стал  спрашивать, что я знаю обо всем этом, кто я, откуда приехал и зачем... , но так ничего мне и не объяснил. Что все это значит? И что там за корзина, какие-то люди в белых халатах?
          Его голос внезапно оборвался, будто кто-то зажал ему рот ладонью.
          - Айвен Годден убит, - спокойно произнес доктор Блэки и добавил: - Помолчите немного, пожалуйста.
          - Убит?! О, боже мой... . Кто это сделал?
          - Никто не знает. Проходите сюда. Я сейчас вернусь.
          Доктор пропустил Гелви в комнату и закрыл за собой дверь.
          Гелви Тренч был в вечернем костюме. Его волосы растрепались, словно он только что провел по ним пятерней, темные глаза сверкали. К тому же он был изрядно навеселе.
          - Боже мой, Марсия, что же теперь будет?
          Вошел лейтенант Дэвис.
          - ...и таким образом зафиксируем время убийства, - сказал он, обращаясь ко всем, словно продолжая только что прерванную беседу. - Это всего лишь формальность, поэтому будьте, пожалуйста, краткими, и  лучше всего говорить правду. Мы всегда сможем сопоставить ваши показания. Несовпадения будут только мешать следствию. Начните вы, мисс Годден.
          Он держал в руках пачку листов бумаги и карандаш.
          Гелви посмотрел на лейтенанта и рухнул на стул.
          - Опять все сначала! - сказал он.
          Марсии было необходимо выйти. Ей нужно было немедленно попасть в библиотеку и отыскать письмо. Ведь уже те факты, которые полиция пыталась уточнить у Роба, вызывали определенные подозрения. Письмо могло добавить к ним весьма существенные детали.
          Беатрис, запинаясь и то и дело поглаживая свое колено, проговорила:
          - Я вышла из своей комнаты около семи двадцати, спустилась по лестнице. Дверь в библиотеку была открыта, и из-за нее не доносилось никаких звуков. Потом я через парадную дверь направилась прямо к миссис Копли.
          - И когда вы пришли к ней?
          - Это же соседний дом. Думаю, через минуту или две. Горничная Стелла открыла мне. Я поднялась наверх, в комнату миссис Копли, оставила там свой шарф и прошла в гостиную, оказавшись первой из гостей. Доктор Блэки приехал сразу за мной. Потом к нам вышла Верити,  а через минут десять я вернулась через сад обратно посмотреть, почему опаздывала миссис Годден.
          - Вы говорите, через сад?
          - Там есть ворота, и путь получается намного короче. Я подумала, что она задержалась с моим братом в библиотеке. Было, я полагаю, около семи тридцати или сорока. Я взглянула  на часы в семь тридцать пять, чтобы посмотреть, на сколько опаздывает миссис Годден.
          - А потом?
          Итак, наступил самый важный момент. Марсия, замерев, в ужасе смотрела на губы Беатрис и не могла ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь, чтобы прекратить все это. Беатрис громко хрустнула пальцами. Какая-то нерешительность сковала ее. Наконец, опустив глаза, она проговорила:
          - Мой брат был мертв. Миссис Годден стояла возле него на коленях. Мы позвали доктора... .
          Значит, она не собиралась рассказывать... . Беатрис, которая никогда не любила Марсию,  промолчала о том, что увидела в комнате и о чем подумала в тот момент. Внезапно волна признательности,  почти восторг охватили Марсию. После всех этих лет отчуждения, косых взглядов и недомолвок Беатрис отнеслась к ней по-дружески в самый трагический момент ее
жизни. Даже если это было сделано из простой семейной гордости, все равно такого дружелюбия Марсия не ожидала. Она посмотрела на Беатрис. Та вдруг подняла глаза, и их с Марсией взгляды  встретились. Как-будто сверкнула  молния, и девушка сразу поняла, что
ошиблась. В устремленных на нее горящих глазах не было дружелюбия. Все, что угодно - понимание, уверенность, но только не дружелюбие. Почему?
          Теперь заговорила Верити. Мисс Годден пришла, да, около семи двадцати или двадцати пяти, доктор Блэки почти сразу за ней.  Она не заметила, во сколько именно. Да, Роб вернулся с прогулки около... , ах да, сразу после семи, наверное, минут десять восьмого.
          - Не можете уточнить время?
          - Боюсь, нет. Я же не знала, что произойдет убийство.
          Лейтенант что-то черкнул карандашом и посмотрел на женщину пристальным взглядом.  Маленькая Верити выглядела сейчас совсем беспомощной.
          - Что потом?
          - Постараюсь вспомнить. Вошла Стелла и сказала, что аперитивы готовы и что Роб обещал спуститься через минуту. Ужин начинал задерживаться, и я пошла на кухню предупредить повара, чтобы он пока не подавал на стол. Это было, видимо, в тот момент, когда мисс Годден решила вернуться за Марсией... , то есть за миссис Годден. Во всяком случае, когда произошла трагедия, я занималась делами... . Войдя в гостиную, я увидела, что все ушли. Стелла была очень взволнована и сообщила мне, что что-то случилось с мистером Годденом, а она не знает, что именно, но, наверное, очень серьезное, судя по тому, как был испуган прибежавший Ансилл, и как поспешно бросились к  Годденам доктор Блэки с моим сыном. Я тоже пошла за ними. Вот и все.
          - Когда это было?
          - Точно не знаю. Кажется, семь тридцать.
          - Не очень определенно, миссис Копли. Видите ли, убийство произошло приблизительно в это время... - лейтенант заколебался, повертел карандаш, потом продолжил: - Миссис Годден?
          - Да, - Марсия уже была готова и ответила быстро, как хотел того полицейский.
          Доктор Блэки вернулся, тихо прикрыв за собой дверь, за которой слышался чей-то шепот. Резкий, неприятный запах ворвался в комнату. Лейтенант Дэвис дождался, когда доктор сел, и спросил Марсию:
          - Когда вы в последний раз видели мистера Годдена живым?
          - Перед ужином, около четверти седьмого. Я так хорошо запомнила время, потому что подумала тогда о вечере у миссис Верити и о том, сколько мне понадобится времени на переодевание.
          - Во сколько вы нашли его мертвым?
          - Примерно в семь тридцать пять. Я посмотрела на часы перед тем, как спуститься вниз.
          - Значит, пятьдесят минут. В течение этоговремени вы слышали или видели 
что-нибудь подозрительное? Я имею в виду звуки  или, может быть, кто-то входил в дом? Что-то в этом роде.
          - Нет.
          - Вы видели, как ушла миссис Годден?
          - Она зашла ко мне в комнату перед тем,  как спуститься вниз. Потом я услышала стук парадной двери.
          Лейтенант опять что-то написал на листке бумаги и, нахмурившись, спросил:
          - Было около семи двадцати?
          - Я... Кажется, так.
          - Потом с семи двадцати до семи тридцати пяти вы оставались в
     доме одна, пока не нашли мужа... мертвым?
          - Я... не знаю. Ансилл и кухарка тоже были здесь.
          - Почему вы так уверены в этом?
          - Я предполагаю. Они не собирались уходить.
          - Послушайте, - сказал вдруг Роб, - это,  видимо, допрос с целью установить алиби каждого из нас?
          - Я  уже объяснил, что просто необходимо установить точное время убийства.
          Роб заколебался, и лейтенант продолжил:
          - Ваши показания, мистер Копли, у нас уже есть. Вы прошли мимо дома в десять минут седьмого, как раз, когда миссис Годден оставила своего мужа одного,  затем задержались, чтобы поговорить с ней, пошли прогуляться, вернулись домой в  десять минут восьмого. Что-нибудь можете добавить к этому?
          - Нет.
          - Вы не встретили никого из знакомых во время своей прогулки,
     мистер Копли?
          Роб поколебался, прикусив губу, потом сказал:
          - Нет.
          Гелви с остекленевшими глазами замер на стуле, тяжело дыша, что для него являлось явным признаком чрезвычайного волнения. Лейтенант посмотрел на молодого человека и достал новый лист бумаги.
          - Так, мистер Гелви Тренч. Вы выехали из дома в половине седьмого, попали в небольшую аварию возле Гарлема и угла Пятьдесят девятой улицы, приехали сюда в восемь. Хорошо. Ваши показания у нас тоже есть. Можете что-нибудь добавить?
          Гелви тяжело вздохнул, но ничего не добавил. Лейтенант Дэвис просмотрел свои записи и взглянул на Грэма Блэки.
          - А вы, доктор? Мы тут пытаемся установить время убийства.
          - А похоже на что-то другое, - отозвался тот с легкой иронией.
          - Как вам больше нравится, - парировал лейтенант, - но кто-то убил хозяина дома, и очень маловероятно, что здесь действовал посторонний.
          - Послушайте, Грэм, - горячо воскликнул Роб, - они на законных основаниях  допрашивают нас подобным образом? Полагаю, мы тоже имеем какие-то права.
          Доктор посмотрел на лейтенанта, который спокойно выдержал его взгляд, и пожал плечами.
          - Мы, конечно, можем отказаться отвечать, но мне это кажется неразумным и может привести только к неприятностям... еще большим. Убийство есть убийство. Хотите выслушать мои показания, лейтенант? Пожалуйста. Я видел мистера Годдена сегодня утром: привез его из больницы домой.
          - Да, мы это знаем. А что вы делали, скажем, между половиной седьмого и половиной восьмого вечера?
          - Я выехал из дома около половины седьмого, по дороге задержался в Эванстоуне, чтобы осмотреть пациента. К Копли я приехал... Нет, точно не могу сказать, но ведь мисс Годден заметила, что это было сразу после ее прихода. Во всяком случае, сразу после семи тридцати... должно быть, так... Да, и без четверти восемь прибежал Ансилл. Мы с мистером Копли в это время находились в маленькой  гостиной. Ансилл сообщил о случившемся. Как вы знаете, мы нашли Айвена Годдена уже мертвым. Я осмотрел его и понял это...
          - Да, мы уже знаем.
          Лейтенант снова просмотрел свои записи и так же, как и инспектор, неожиданно вышел из комнаты. Верити что-то сказала Грэму, тот подошел к ней, и это небольшое перемещение скрыло от Роба и Марсии момент, когда Беатрис тоже направилась к Верити.
          Марсия в волнении повернулась к Роберту.
          - Роб, письмо, которое ты прислал мне! Оно... оно в библиотеке. Это ужасная ошибка... оставить его там... Но теперь полиция...
          - Где?
          - В шкафу напротив французских дверей.
          - Они могут не впустить меня, но я попробую.
          На фоне открытой двери в падающем из холла свете возник его силуэт. Роба никто не остановил. 
          "Находились ли еще полицейские в библиотеке?" - подумала Марсия. - "Произвели ли они обыск комнаты или оставили до завтра?" Возможно, письмо уже найдено. Это великолепная возможность получить почти неопровержимое доказательство вины Роба. Или их обоих, если предположить, что они сговорились. Воистину, ирония судьбы - единственное письмо Роба к ней, написанное из-за того, что она отказалась от его любви, могло сыграть роковую роль в их жизни. Наверное,  она была неправа. Развод, во всяком случае, был бы лучше, чем то положение, в котором они оказались. Но теперь уже поздно.
          - ...Я собираюсь домой, - услышали вдруг все прозвучавший непривычно тонко  голос Верити. - Они не имеют права задерживать меня здесь. О случившемся я ничего не знаю. Все это, конечно, ужасно, но я тут уж ничем не могу помочь.
          - Он был моим братом, - произнесла Беатрис.
          - Простите меня, дорогая. Я не хотела сказать ничего плохого. Могу я что-нибудь для вас сделать? Кому-то позвонить или послать телеграмму?
          - Нет, спасибо, я сама. Да все и так узнают. В утренних газетах будет полно сообщений об убийстве.
          Джекоб Вэйт со скучающим, сонным лицом появился в дверях, выпустил изо  рта облачко табачного дыма, и все разговоры тут же стихли, движения прекратились. Беатрис тоже замолчала и посмотрела на инспектора.
          - Следствие продолжается. Завтра в двенадцать мне снова нужно будет опросить всех вас, - объявил он. - Позже я сообщу вам, в какой комнате мы сможем побеседовать.
          - Следствие! - воскликнул вдруг Гелви, отчаянно жестикулируя. - Мы что же, обязательно все должны присутствовать?
          Инспектор не стал утруждать себя ответом на его реплику и только нехотя добавил:
          - Если желаете, теперь можете разойтись. До завтра, думаю, важных вопросов у меня не появится.
          Он снова исчез.
          Верити обняла Марсию и сказала:
          - Спокойной ночи, дорогая моя. Или ты хочешь, чтобы я осталась здесь с тобой?
          Беатрис услышала ее слова.
          - Спасибо, не нужно, - ответила она за Марсию. - Ансилл здесь. Мы никого не боимся.
          В холле сидел полисмен. Все огни были зажжены, в гостиной слышались приглушенные голоса. Там облаками плавал сигаретный дым, входили и выходили какие-то незнакомые мужчины. Вдруг перед Марсией появился Роб. Его лицо было ярко-белым в свете ламп, волосы взъерошены.
          - Роб... 
         Он ничего не сказал, не мог сказать, так как вокруг было много посторонних
 людей, и только незаметно покачал головой. Пристальный взгляд его голубых глаз предупредил Марсию, чтобы она была осторожна. Значит, он ничего не нашел.
          Когда девушка поднималась по лестнице к себе в комнату, дверь в библиотеку оказалась открытой, и Джекоб Вэйт находился там в компании двух мужчин, которые фотографировали какой-то желтоватый порошок, рассыпанный по ярко освещенному лампами столу. На ковре виднелся контур человеческого тела, очерченный мелом. Дверцы шкафа были закрыты. Марсия не могла войти в комнату и взять письмо на глазах у всех. Это было бы равносильно тому, чтобы отдать его прямо в руки полицейских. Кроме того, там ли оно еще? Она должна дождаться, когда уйдет полиция, или по крайней мере когда в библиотеке никого не останется. Минуты или двух будет вполне достаточно. Так, ей понадобятся часы. Никто не может  запретить ей входить в комнату в ее собственном доме.
          Джекоб Вэйт увидел Марсию и вышел ей навстречу. Она остановилась, бледная в своем платье цвета чайной розы. Вокруг зазвучали голоса. Роб, стоявший на нижней ступеньке лестницы, хотел что-то сказать, но осекся, увидев инспектора.
          - Я хотел бы немного поговорить с вами наедине, миссис Годден, - тихо произнес Джекоб Вэйт.

          Глава 7.

          Они отпустили ее через четыре часа.
          Дважды в течение этого времени ей давали крепкий горячий черный кофе, который кто-то принес в термосе, и клали на стол запятнанный кровью нож. Все остальное было убрано в сторону - бумаги, книги, скатерть. Полированная поверхность стола блестела в ярком свете, и на ней находились только два предмета: нож с деревянной рукояткой и термос, из горлышка которого поднималась струйка пара. Когда в доме стало холодно из-за того, что Ансилл забыл  затопить на ночь, один из полицейских принес Марсии из библиотеки пальто. Это было легкое фланелевое пальто Айвена, приятно пахнувшее лосьоном, которым он часто пользовался. Они зажгли все огни в комнате, и время от времени один из допрашивающих поворачивал лампу  так, чтобы свет падал прямо в лицо Марсии. Конечно, они должны были так поступать. Им требовались улики, тогда они смогли бы найти преступника. Марсия была единственной, кто находился в доме в момент убийства, не считая прислуги, которая, судя по их показаниям, вся без исключения имела алиби. Она была женой убитого, знала про нож. Марсию несколько раз спрашивали о нем, потом оставляли этот вопрос, чтобы через несколько минут вернуться к нему снова.
          Узнала ли она нож? Да. Он был приобретен для хозяйственных работ? Да. Каково же его назначение? Им срезали одуванчики.
          Полицейские стали внимательно рассматривать нож, и один из них проговорил:
          - Гм, одуванчики? Он больше похож на кинжал. Узкое обоюдоострое лезвие.
          Полицейский подбросил нож на ладони. Джекоб Вэйт кашлянул и попросил положить орудие преступления на стол.
          Итак, нож новый. Видела ли она его раньше? Да. Когда? Недели три назад. При каких обстоятельствах?
          - Но я уже рассказывала вам...
          - Повторите еще раз.
          - Хорошо. Его принесли из скобяной лавки в тот день.
          - В какой день?
          - Восемнадцатого марта.
          - О, вы так точно запомнили дату?
          - Это день, когда мой муж попал в автомобильную катастрофу.
          - Поэтому вы и запомнили число?
          - Да.
          - Так вы видели нож?
          - Да.
          - Где?
          - В этой комнате.
          - Кто еще был здесь тогда?
          - Я,  мой муж...  и Ансилл, конечно. Ведь это он принес его в комнату.
          - Вы брали нож в руки?
          - Нет.
          - Откуда вы знаете, что он предназначался для одуванчиков?
          - Ансилл так сказал. Он принес его вместе с другими вещами.
          - Какими?
          - Ножницы, кисти... еще один нож для одуванчиков, но другого типа - в виде лопатки. Ансилл пояснил, что это новая модель.
          - О, вы обсуждали это? И что вы сказали?
          - Ничего. Ансилл говорил с моим мужем.
          - А что сказал ваш муж?
          - Ничего особенного. Ах да! Он сказал, что как раз самое время начать пропалывать сад.
          - Еще что?
          - Нет... да... Что-то о заточке ножей.
          - Вы точно помните?
          - Да, а что?
          - И вы считаете, что нож мог оказаться хорошим оружием?
          - Нет, нет!
          - Что вы сделали с ножом?
          - Ничего. Я его даже не трогала.
          - Что с ним было дальше?
          - Не знаю. Ансилл оставил сверток со всеми вещами на столе мужа.
          - Когда вы увидели нож снова?
          - Я больше его не видела.
          Тут Марсия умолкла на минуту, чтобы собраться с мыслями.
          - Сверток остался на столе. Я ушла к Копли, а когда вернулась, думаю, он оставался там же... Да, я уверена.
          - Потом что с ним было?
          - Не знаю.  Наверное, его убрали. Нам сообщили, что Айвен попал в автокатастрофу, и на несколько дней все...  смешалось. Я просто ничего не помню с того момента. Мы сразу поехали в больницу.
          - У него были сильные повреждения?
          - Да.
          - Он мог умереть, если бы доктор не сотворил чуда?
          - Да.
          - Ваш муж был за рулем, когда случилась авария?
          - Нет, Ансилл.
          - Доктор сказал, что он был у вас, когда пришло известие о катастрофе, и что вы с мисс Годден сразу поехали в больницу.
          - Да.
          - С доктором?
          - Нет. Он позвонил от нас по телефону в больницу святого Томаса и велел приготовить все необходимое к операции. Потом мы поехали туда в маленькой машине.
          - Сразу?
          - Минут через пятнадцать, я думаю.
          - Вы были за рулем?
          - Нет. Копли поехали с нами, и Роберт вел машину.
          - Значит, они тоже находились здесь?
          - Нет, мы послали за ними.
          - Это было восемнадцатого марта?
          - Да.
          - И за эти пятнадцать минут, - вдруг скороговоркой  произнес Джекоб Вэйт, глядя прямо в глаза Марсии, - пока вы прятали нож в шкаф, ваш муж не умер?
          - Нет, нет. Я больше не видела ножа и даже не вспоминала о нем!
          Инспектор, казалось, уже забыл про свой вопрос и вернулся к разговору о Копли.
          - Так вы были у них в тот день?
          - Да.
          - Когда?
          - Утром.
          Она должна быть очень осторожной.
          - С какой целью?
          - Они наши друзья, соседи. Я часто захожу к ним.
          - Как часто?
          - Не знаю.
          - Каждый день?
          - Нет, конечно нет.
          - Каждую неделю?
          - Я... я не знаю. Это просто дружба. Я никогда не задумывалась, как часто посещаю их.
          - Итак, вы хотели увидеться с Робертом Копли.
          - Я ходила к обоим: к миссис и мистеру Копли.
          - Но Роберт Копли ваш... близкий друг?
          - Не больше, чем его мать.
          - Он часто бывал здесь?
          - Нет.
          - Почему?
          - Потому что...  он... В общем, семья Копли... Мы просто не так часто видимся.
          - Но вы ходили к ним?
          - Иногда.
          - Вы были там сегодня до полудня?
          - Да.
          - У вас было назначено свидание с Робертом Копли сегодня вечером?
          Письмо! Кровь застыла у Марсии в жилах.
          - Нет.
          - Вы встретили его перед домом незадолго до того, КАК БЫЛ УБИТ ВАШ МУЖ. Что вы сказали друг другу?
          - Определенно, мы не собирались убивать моего мужа,  если вы это имеете в виду.
          - Это ваше предположение, миссис Годден, а не мое. Так о чем вы говорили?
          Марсия судорожно глотнула, стряхивая с себя страх и стараясь изъясняться как можно точнее.
          - Ни о чем особенном. Мы просто случайно встретились. Роб спросил о здоровье Айвена,  зная, что мой муж только что вернулся из больницы.
          - Понятно. Он действительно знал это. Давайте вернемся к восемнадцатому марта, к тому моменту, когда вы пошли к Копли. Вы говорили с ним о ноже?
          - Да нет, конечно. Это же обычная покупка для весенних работ в саду. О ней незачем говорить.
          - Это было восемнадцатого марта?
          Зачем они все время повторяют эту дату?
          - Да.
          - Что еще случилось в тот день?
          - Мой муж разбился...
          - Да, да, а еще что-нибудь?
          - Ничего, - тихо ответила Марсия.
          - Кроме того, что вы спрятали нож, чтобы использовать его позже.
          - Нет, нет!
          И снова одни и те же вопросы.
          - С мужем вы были в хороших отношениях?
          - Да.
          Это был единственно возможный ответ в подобной ситуации.
          - Никогда не ссорились?
          - Иногда мы по-разному смотрели на некоторые вещи.
          Все весело, по-дружески заулыбались.
          - Большинство супружеских пар живет в таких отношениях. Вы не согласны?
          - Почему же? Мне нечего возразить.
          - Нечего возразить... И нечего сказать о сегодняшнем дне?
          - Нет.
          - Совсем нечего?
          - Нет.
          - Вы были рады возвращению мужа из больницы?
          - Безусловно.
          Все повторялось снова и снова. Они допускали в допросе лишь небольшие вариации и только один раз вдруг сменили направление своих атак.
          - А что это была за авария? Как это случилось?
          - Точно не знаю. Шел дождь, и произошло столкновение.
          - С кем или чем?
          - С другим автомобилем. Кажется, он скрылся сразу после происшествия.
          - Так, значит, второй участник аварии скрылся, а ваш муж был на волосок от смерти. Где вы находились в это время?
          - Здесь.
          - А мистер Копли?
          - Не знаю. Дома, наверное.
          - Почему вы так считаете? Вы его видели?
          - Нет. Все было, как я вам рассказала. Когда мы узнали об аварии, Беатрис... мисс Годден... послала горничную попросить Роба отвезти нас в больницу. Он пришел вместе с миссис Копли.
          - Так и не выяснилось, кто был за рулем той машины?
          - Нет. Во всяком случае, мне ни о чем таком не говорили.
          - Мистер Годден серьезно разбился?
          - Да.
          - Если бы он умер, это, наверное, избавило бы кого-то от необходимости убивать его?
          Марсия не ответила.
          - На жизнь вашего мужа раньше никогда не было покушений?
          - Нет. И тогда это не было покушением. Просто дорожная авария.
          - Откуда вы знаете?
          - Просто я...  мы... Да все говорили про несчастный случай. Я никогда это по другому и не воспринимала.
          - Он бы умер, если бы доктор Блэки не сотворил чудо и не спас его?
          - Да. Но все же это был несчастный случай...
          Потом снова начались вопросы про сегодняшний вечер.
          - Так значит, нигде не было света?
          - Нет. Внизу точно не было. Горела только одна лампа на площадке лестницы.
          - Вы не включили свет?
          - Нет. Я вошла в библиотеку...
          - Зачем вы вошли туда?
          - Потому что он...  Потому что Айвен просил меня зайти к нему перед ужином у Копли.
          - Но вы же говорите, что было темно. Откуда вы знали, что ваш муж там?
          - Я и не знала. Я подумала, что он, наверное, уже ушел.
          - Он  был еще болен и не мог ходить. Вы прекрасно знали это. Ваш муж, наверное, оказался совсем беспомощным перед убийцей, даже если тот был слабее его физически.
          - Нет, он мог ходить. Так сказал доктор.
          - И ваш муж ходил?
          - Немного.
          - Почему же он обедал здесь?
          - Думаю, ему так захотелось.
          - Продолжайте. Вы вошли в библиотеку, когда, как вы говорите, там была полнейшая темнота. Что вы сделали потом?
          - Но я уже рассказывала вам.
          - Повторите еще раз.
          - Хорошо. Я...  я услышала какой-то звук и подумала, что это собака.
          - Какая собака?
          - Моя. Бинти, маленький скотч-терьер.
          - Где он сейчас?
          Трое полицейских с широкими и в ярком свете похожими на маски лицами выглядели усталыми. Лейтенант Дэвис слегка покачал головой. Джекоб Вэйт, развалившись в кресле и засунув руки в карманы, оглядел всех присутствующих, затем снова посмотрела на Марсию.
          - Так где же он?
          - Она. Я отдала ее миссис Копли.
          - Почему же вы решили, будто она в комнате, если знали, что собака у Копли?
          - Я не решила, а только подумала, что это она из-за характерного шороха на полу. Мне показалось, будто это собака, но потом я сразу вспомнила, что отдала Бинти.
          - Вы отдали ее Копли. Почему?
          Почему? Действительно, почему?
          - Потому что миссис Копли очень любила ее.
          - И давно она ее полюбила? Когда вы отдали ей собаку?
          Снова к восемнадцатому марта.
          - Несколько недель назад.
          - Какого числа? - спросил инспектор, и взгляды допрашивающих как бы сузили кольцо обзора вокруг Марсии.
          - В тот... Это был тот самый день. Ну, когда разбился мой муж.
          - Восемнадцатого марта? - уточнил Вэйт.
          - Да.
          Допрос продолжался. Казалось, ему не будет конца. Они заставляли ее повторять показания снова и снова.
          Как она нащупала шнур лампы? Какой лампы? В комнате. Как она увидела на  полу  Айвена с ножом в груди? Как она наклонилась над ним?
          - Вы знали, что он уже мертв?
          - Я так подумала.
          - Почему?
          Марсия понемногу начала терять терпение, но они снова налили ей крепкого кофе и продолжили допрос.
          - Я так подумала из-за раны.
          - Какой раны?
          - Ну, той... в сердце... ножом...
          - Вы видели рану на его голове?
          - Нет. Не помню точно, в конце концов!
          - Предположим, он действительно умер от ножевой раны. Что дальше?
          Марсия молчала.
          - Вы позвали кого-нибудь?
          - Нет. Почти сразу через французскую дверь вошла Беатрис.
          Здесь она должна молчать, как говорил ей Роб. Последние слова Айвена, ее руки на рукоятке ножа... Но это было чудовищно тяжело! И когда полицейские спрашивали ее, спрашивали непрерывно о том, как она нашла мужа с ножом в сердце, просили вспомнить какой-либо забытый факт, Марсия снова и снова повторяла: "Нет". Они, конечно, опять возвращались к этому, надеясь вывести ее из  равновесия. Когда-то, думали они, уставшая девушка должна была сбиться и рассказать свою историю хоть немного по-другому.
          Около полуночи доктор Блэки открыл дверь и попросил инспектора выйти. Марсия сначала увидела в дверном проеме его, а за ним взволнованное лицо Роба: только один взгляд, и дверь захлопнулась. Это была короткая передышка, но Марсия снова начала ясно воспринимать окружающую обстановку, комнату, меловой контур на ковре. Он находился совсем рядом, и всякий раз, отводя глаза от окружавших ее полицейских, она натыкалась на него взглядом, а
память немедленно рисовала перед ней тело: мужчина в шелковом халате, упавший так, что его белоснежная рубашка с большим кровавым пятном сверкала в ярком свете. Марсия вдруг вспомнила лицо Айвена, которое так хорошо знала. Знала, каким разным оно могло быть. И
совсем недавно она видела его последнюю, самую страшную гримасу...
          Марсия сидела сейчас так, что не могла видеть шкаф, но постоянно помнила о том, что находилось за его дверцами. Она решила, что полиция либо не нашла письмо, либо придерживала его напоследок, как решающую улику, и выжидала, когда подозреваемая
настолько запутается и устанет, что ее сопротивление совсем ослабеет.
          Джекоб Вэйт вернулся в комнату. Значит, если доктор Блэки и Роб пытались вмешаться,  их старания окончились неудачей. Интересно, где же все остальные?
          Дом словно застыл. Не было слышно ни звука. Опять все началось сначала, только на этот раз последовали вопросы в основном об Айвене. Он был состоятельным человеком? Оставил ли он ей какие-либо деньги? Она не знает? Он что, не говорил ей? Нет. Но ведь она же его жена,  почему же она ничего не знает? О,  оже! Ну не знает и все!
          Время шло, голос Марсии слабел, лицо все больше бледнело, руки начали дрожать. Она уже не могла сидеть прямо и откинулась на спинку кресла. Ее заставляли при ответах не опускать глаза, но девушка не могла выдерживать долго, потому что яркий свет слепил, и от этого начинала болеть голова. Марсия с трудом отвечала на каждый вопрос, но старалась делать это кратко и точно. Не более того. Она постоянно встряхивала себя, раз за разом выбирая  нужные слова, следя за тем, что говорит. Девушка натыкалась на расставленные полицейскими ловушки и, осторожно миновав их, тут же начинала выискивать новые. Свет повсюду был такой яркий и сильный, что окружавшие Марсию лица расплывались в нем. Показания повторялись  снова  и снова: как она спустилась по лестнице, как нигде не было света и как она вошла  в  библиотеку. Только теперь будто кто-то другой говорил за нее, и когда рассказ достиг того момента, когда Марсия наклонилась к Айвену, в нем проскользнула какая-то неточность..
          "...Он сидел в кресле, читал, вы взяли нож, бесшумно подкрались и вонзили..."
          - Нет, нет! - вскрикнула Марсия.
          Ведь этого не было, не могло быть. Абсурд!
          В два часа ночи ее отпустили. Поднявшись с кресла, девушка пошатнулась, и один из полицейских помог ей подняться по лестнице в спальню. Вокруг никого не было. Роб, Беатрис, доктор Блэки - все куда ушли. Или их увезли из дома?
          Полиция выполнила свои обязанности. Им за работу платили деньги. Убийство есть убийство. Они должны найти преступника, и им никто не скажет спасибо, если следствие ничем не закончится.  Все обитатели дома находились сейчас как бы под арестом. Главная версия, которой должны придерживаться полицейские, видимо, еще не была выработана, поэтому  никого из подозреваемых не увезли на допрос в отделение.
          В своей комнате Марсия без сил опустилась на кушетку. Провожавший ее полицейский на цыпочках, словно рядом кто-то спал, прошел в ванную и принес оттуда стакан воды.
          Если она не убивала своего мужа, значит, не убивала. Но ведь кто-то сделал это, и почему этим человеком не могла быть женщина, которая находилась рядом с убитым, которая нашла его мертвым и которая являлась его женой?
          Полицейский протянул Марсии стакан с водой.
          - Сделайте хотя бы несколько глотков, - посоветовал он. – Вы почувствуете себя лучше. И кстати, мадам, о ноже... Его использовали в саду?
          У этого человека был взгляд фанатика. Он разочарованно покачал головой, увидев, что его слова не дошли до сознания девушки.
          - Извините, мадам, - произнес полицейский и вышел.
          После его ухода Марсия встала, закрыла дверь на ключ и снова легла на кушетку. Время тянулось медленно. Сон не шел. Напротив через коридор находилась пустая комната Айвена. Она была заперта с того самого вечера, когда он попал в больницу. За темным садом в доме Копли горели огни. Бинти подвывала, поскуливала и вертелась там под кроватью тоже не в силах уснуть. Дом Годденов замер в безмолвии. Шум двигателя последней отъезжающей полицейской машины на минуту нарушил тишину. Возбужденные происшествием соседи устали глазеть в окна и погасили у себя свет. Снова пошел дождь. Он монотонно стучал во французские двери библиотеки, капал с ветвей деревьев.
          Похолодало, и полисмен, дежуривший в саду, вздохнул, подумав о теплой уютной кухне и чашке горячего кофе. После убийства вокруг воцарилось полнейшее спокойствие. Люди были напуганы. Преступник хотел сейчас только одного: не привлекать к себе внимания. Глупо держать здесь всю ночь полисмена, да еще под дождем. Вполне достаточно одного человека в доме. Но так приказал Джекоб Вэйт.
          Полисмен прошел к летней беседке, которая была хоть какой-то крышей над головой, сел там и закурил, прислушиваясь к шуму дождя в листве. Его трубка вспыхнула малиновым огоньком и потухла. Сырость пронизывала все вокруг. Напротив находился маленький искусственный прудик, доверху наполненный водой. Странно, как звуки падающих капель напоминали шорох человеческих шагов. Действительно, было так похоже, что полисмен даже один раз встал, подошел к выходу из беседки и несколько минут пристально вглядывался в промокшую тьму. Потом он вернулся на скамейку и немного задремал. Вокруг никого не было, только дождь продолжал стучать, не меняя ритма.
          Второй полисмен дежурил в мрачном, полном неясных теней и стука капель об оконные рамы доме. Он то и дело настороженно прислушивался. Убийство было уже совершено, и  теперь просто ничего больше не могло произойти. Полисмен тоже подумал о кухне, которая
находилась в конце коридора сразу за столовой. Там, должно быть, гораздо удобнее, чем в саду перед домом, и в холодильнике наверняка найдется что-нибудь. Днем все выглядело спокойным и тихим, а сейчас наступила ночь, тем более сразу после убийства, которое произошло в двух шагах отсюда. Да еще этот дождь все бьет и бьет, словно просит впустить его внутрь или будто кто-то, вышедший на улицу, просится теперь обратно. Полисмен перекрестился и пошел на кухню, закрывая все попадающиеся на пути двери.
          Капли громко забарабанили в окно, ветви зашуршали, издавая звуки, словно кто-то шел по траве, и Марися проснулась. Первое, что она почувствовала, это тревогу. Что-то  случилось, и  это "что-то" было причиной ее нахождения здесь, на кушетке, одетой, одинокой посреди бормочущей за окном темноты. Ужас опять охватил девушку. Она должна что-то сделать, что-то страшно важное, что-то, имеющее огромное значение...
          Да, письмо, конечно. Письмо Роба к ней.
          Наверное, мысль о нем и прервала сон. В голове начало немного проясняться. Марсия с трудом села. Ее руки замерзли. Она автоматически натянула на себя соскользнувшее  фланелевое пальто Айвена, которым накрылась перед тем, как уснуть.
          Полиция, вероятно, уже ушла. Если так, а это должно было быть так, сейчас самое время взять письмо. Они уже так много знают... Что они сделают, если найдут конверт?
          Марсию охватила дрожь, когда она представила это. Сбросив туфли, девушка подумала,  что забыла снять их и так и спала в обуви. Теперь ступни ощутили приятную легкость и свободу. Без туфель будет меньше вероятность, что Беатрис услышит шаги, когда она будет
проходить мимо ее комнаты. Марсия подвернула чересчур длинные рукава пальто и огляделась.  Все вокруг внезапно показалось ей тихим и безопасным. Девушка беззвучно открыла дверь. Холл был широким и длинным. Марсии пришлось прокрасться мимо нескольких темных  дверей, прежде чем она прошла комнату Беатрис. Лестница. Кругом пусто и темно, если не считать маленькой лампочки на верхней площадке. Подол платья Марсии, длинный, поскольку она сейчас была без туфель, слегка шуршал по полу, но не смолкающий шум дождя за окнами заглушал все звуки в доме. Девушка сделала несколько шагов по лестнице и замерла, вцепившись в перила. Внизу свет тоже не горел. Маленький ночник недалеко от парадной двери едва мерцал, совсем не разгоняя темноты. Можно было разглядеть только часть полированной поверхности столика, на котором он стоял, и небольшую индийскую вазу. Там где находилась библиотека, вообще ничего не было видно - то ли в комнате потушили все лампы, то ли просто плотно прикрыли дверь. Холл наверняка был пуст. Оттуда не доносилось ни одного голоса. Марсия слышала только как дождь громко стучал в витраж. Она спустилась по лестнице,  придерживая подол платья, чтобы не споткнуться. Дверь в библиотеку была закрыта. Осторожно повернув ручку, девушка замерла от волнения. Дверь подалась и  бесшумно  приоткрылась на несколько сантиметров. Внутри было совсем темно. Никто не окликнул Марсию. Значит, полицейские, наконец, ушли. Пустая комната была в ее распоряжении: самый подходящий момент забрать письмо. То письмо, от которого зависела жизнь Роба и самой Марсии.
          Лучше закрыть за собой дверь. Свет зажигать не стоит, ведь в комнате никого нет. Звук  дождя теперь, конечно, стал сильнее: здесь большие окна и французские двери, выходящие в сад.
          Стоя в  кромешной тьме, Марсия почувствовала твердую уверенность, что рядом с ней нет ни одной живой души. Большое кресло должно быть где-то рядом, слева. Стул, контур человеческого тела, обведенный по ковру мелом, и лампа. Длинный стол справа. Слева еще один маленький столик. Она должна пройти через комнату почти вслепую.
          Марсия споткнулась и нащупала стул. Сквозь тонкие чулки чувствовалось мягкое прикосновение ковра. Прямо здесь, под ее ногами лежал Айвен...
          Девушка инстинктивно отпрянула в  сторону.
         Теперь  стол... Осторожно, не оставлять отпечатков пальцев!
          Марсия оперлась о край стола. Темнота, казалось, обволакивала ее. Вдруг под рукой  вырос стул, который вроде бы не должен был стоять здесь. Она опасливо обошла его.
          Так... Французская  дверь, широкая, из небьющегося стекла. Здесь не так темно, как в остальных углах комнаты. Шкаф слева.
          Марсия нащупала деревянную панель, маленький замок и осторожно приоткрыла дверцу.  Ей казалось, что найти письмо в темноте будет не так уж сложно, поскольку она знала его форму и размеры. Если же это не удастся, на столе Айвена можно найти спички. Девушка
просунула руку внутрь шкафа. Еще немного, и этой кошмарной истории придет конец. Спокойнее.
          Письма не было.
          Марсия не могла потерять его...  Оно, наверное, застряло среди многочисленных бумаг,  глянцевых обложек журналов и всяких бумажных свертков.
          Спички!
          Марсия нашла их и вернулась к шкафу. Шум дождя поглотил тихий шорох вспыхнувшего язычка пламени. Она чиркала одну спичку за другой, осторожно водила тусклым огоньком вдоль полок, обжигая пальцы. Иногда спичка ломалась, но девушка туту же зажигала новую. Маленькое пятнышко света дрожало в темноте, освещая бледное лицо Марсии, очертания стола напротив и темные обложки журналов в  шкафу. Пузырек с чернилами, небольшой тяжелый аккуратно связанный бумажный сверток с этикеткой, содержащий нечто похожее на сахар, пустая ваза.
          Письмо исчезло.  Даже места, куда бы оно могло проскользнуть, не было. Оно, конечно, упало прямо за дверцей шкафа, и должно было бы лежать сейчас поверх журналов.
          Марсия прекратила поиски только когда сожгла последнюю спичку, хотя с самого начала знала, что все это бесполезно. Листок почтовой бумаги с напечатанными на нем какими-то цифрами выпал из ее рук.
          Так что же теперь? Все пропало. Роб...
          Казалось, комната еще больше утонула во мраке. Дождь оглушительно стучал по окнам, в двери.
          Что она еще могла сделать? Именно здесь, в библиотеке...
          Марсия стояла неподвижно, словно в шоке от неожиданного удара, и ничто в этой шепчущей темноте не могло заставить ее уйти отсюда, ничто в шуме дождя не подсказало ей:  "Осторожно, осторожно, тебе нельзя здесь оставаться!" Все предметы вокруг застыли, и ни один звук не мог предупредить девушку об опасности. Она отошла от шкафа, автоматически закрыв его, и резко повернулась, не в силах больше видеть светлое пятно на месте французской двери,  потерянная среди этих странных вещей, царящих в черном пространстве.
          Где она? Что прикоснулось к ее рукам? Оконная штора? Но от какого окна?
          Стук капель вдруг стал громче, отчетливее, словно проник внутрь комнаты. Казалось, французская дверь открылась и пропустила дождь в дом.

          Глава 8.

          Позже Марсия никак не могла вспомнить, когда почувствовала, что кто-то вошел в комнату. Внезапно девушка остро ощутила присутствие рядом постороннего. Кто бы это ни
был, он явно представлял собой опасность.
          Это не Роб. Она сразу бы узнала его, а сейчас ее сковал леденящий ужас, словно сам убийца осторожно ступал здесь в непроглядной мерцающей тьме. Нет, не может быть!
          УБИЙЦА НЕ  МОГ ПРИЙТИ СЮДА!  ЭТИ ДВА ШАГА ПО МЯГКОМУ КОВРУ НЕ
     МОГУТ БЫТЬ ЕГО ШАГАМИ!
          Душа Марсии словно покинула скованное ужасом тело.
          Что это? Ах да, холодное стекло аквариума. Значит, она в конце комнаты. Спокойно, держись, чтобы сердце не выскочило из груди.
          Девушка нащупала дверь и удивилась, как просто ей удалось найти выход в этой жуткой темноте, наполненной шумом дождя, но тут произошло нечто странное. Рукав пальто, казалось,  зацепился за что-то, и оно сползло с плеч Марсии. Все произошло так быстро и неожиданно, что она не успела подхватить его. Марсия выскочила в холл и побежала, спотыкаясь на длинной лестнице. Она была в шоке, не могла кричать и даже не подумала постучать в закрытую дверь, чтобы позвать Беатрис. Наконец, девушка влетела в свою комнату, заперлась на ключ, в изнеможении прислонилась к стене и сползла по ней на пол. Сердце бешено колотилось.
          В беседке полисмен сделал несколько резких движений, разминая застывшие мышцы  и  размышляя, когда же закончится этот чертов дождь. Он замерз, хотел спать, и еще его сильно раздражал шорох падающих капель в саду, постоянно создававший иллюзию, будто кто-то бродит вокруг. Смешно: здесь у них который день подряд идет дождь, а где-то на другом конце страны все тонет в серой сухой пыли.
          "Кто же мог вчера убить этого парня?" - подумал полисмен и зевнул.
          На кухне второй полисмен - Мейсон - решил, что не прекращающийся монотонный стук в окна действует ему на нервы, хотя никогда и не считал, что умеет легко с ними справляться.
          "Эх, довольно думать обо всякой ерунде,  когда они...  Черт! Как же здесь все-таки холодно. Эти старые дома такие сырые."
          Он передвинул стул так, чтобы положить ноги на батарею и устроиться поудобнее, но по-прежнему был раздражен и не чувствовал облегчения. Ему очень не нравились эти капли и шум дождя.
          Наверху Марсия  тоже  прислушивалась к тому, что происходило вокруг. Она пыталась заставить себя хоть немного поспать. Это помогло бы ей прийти в себя, дало бы некоторый запас сил на завтрашний день. Утром она должна увидеть Роба. Как можно раньше. Что же им
теперь делать?..  Она не должна думать об этом... она не должна думать об  Айвене...  не должна думать о дожде, о его стуке во французские двери библиотеки.
          Марсия села и замотала голову шелковым шарфом, но все равно слышала, как капли колотили по стеклам
          И все-таки там, в темноте был не Роб.
          ТОГДА КТО ЖЕ УБИЛ АЙВЕНА?
          Наконец, наступило утро, хотя многим в доме казалось, что оно уже не наступит никогда.  Серое,  раскисшее утро с мелким, но настойчивым дождем. Сегодня все встали поздно, словно в какой-то праздник. Праздник, пришедший из ночного кошмара. За завтраком Беатрис сидела во главе стола. Это было ее место со дня автокатастрофы. Марсия, сидевшая напротив нее, с трудом заставила себя выпить кофе, слушая, как Беатрис приказывала Делии вымыть канделябр  в столовой, а Ансиллу пересадить рыбок в прудик, будто это был обычный апрельский день с  обычными  домашними делами.
          - Не слишком ли холодное утро сегодня, чтобы выпускать рыбок, мадам? - спросил Ансилл.
          - Не думаю.
          Беатрис посмотрела в окно на это холодное серое утро. Ее усики стали сейчас заметнее,  чем обычно. Она ни разу не взглянула на Марсию, ни разу не заговорила с ней. Рыбки никогда не интересовали ее. Ими занимался Айвен. Теперь для Беатрис это был как бы долг заботиться
о них.
          Кто-то позвонил по телефону и доложил,  что судебный следователь сегодня свое дознание отложил.  Голос (похоже, это был лейтенант Дэвис) сообщил также,  что пока неизвестно, на какой срок оно перенесено, и что всех проинформируют об этом дополнительно.  В то же время в доме пока останется полисмен, и большая просьба по возможности ничего вокруг не трогать. Таким образом, их положение немного прояснилось: находясь здесь, они вроде бы не арестованы, но в случае, если кто-нибудь захочет покинуть это злосчастное место, любая подобная попытка будет немедленно пресечена.
          В это утро Делия нашла в холле за индийской вазой мускатный орех. Обычная вещь,  казалось бы никакого отношения к убийству не имевшая, но все-таки она вызвала интерес,  поскольку никто не помнил или, по крайне мере, не признавался (хотя вроде бы не было и причин отказываться), что брал в столовой из буфета небольшую коробку с орехами и выносил в холл. Получалось, будто этот орех спрятался за вазой сам по себе. Но все же это было малоинтересно, а может, и вообще не имело никакого значения. Во всяком случае, никто серьезно над этим фактом задумываться не стал..
          Марсия вышла в холл.
          Она должна попасть к Копли, должна увидеть Роба, сказать, что выдала его в руки полиции, фактически совершив предательство. Он не убивал Айвена. Сегодня утром она еще больше утвердилась в этом. Роб был в опасности. Теперь полиция могла, ни минуты не сомневаясь, обвинить его в убийстве, хотя он его не совершал. Марсия была уверена в этом, и ее уверенность, инстинктивная, без каких-либо доказательств, добавляла ей сил. Она никому не позволит угрожать жизни Роба. Она не позволит, если только полиция не выстроит факты так, что их будет невозможно опровергнуть. Случаи, когда невиновные люди признаются виновными, не так уж редки.
          Марсия решила взять свое пальто.
          Остался ли в саду полисмен, пока непонятно, но даже если ее остановят, она всегда сможет вернуться.
          Беатрис в своем кабинете говорила по телефону, и ее голос был хорошо слышен в холле. Она разговаривала с адвокатом Айвена Генри Фиттерлингом.
          - Спасибо, мистер Фиттерлинг. Если бы вы приехали немедленно... Да, может появиться кое-что новенькое. Конечно, это слишком скоро после его смерти, но при сложившихся обстоятельствах... Да, ужасно... О, она себя прекрасно чувствует, спасибо. В самом деле удивительно, но молодость, знаете ли... Да, предана мужу, даже на редкость предана...
          Дверь резко захлопнулась, словно от толчка белоснежной руки Беатрис. Марсия вдруг вспомнила ее пристальный взгляд вчера вечером.
          Но об этом потом. Сначала она должна увидеть Роба.
          Марсия накинула свое коричневое твидовое пальто. Дверь в библиотеку была открыта, и девушка остановилась в нерешительности. Стоило ли попытаться пройти через французскую дверь или же воспользоваться парадной? Полисмен - это был Мейсон - стоял возле стола Айвена, разглядывая какой-то предмет на ладони. Обгоревшая спичка!
     Он вдруг посмотрел на Марсию и быстро спрятал руку в карман.
          - Могу ли я пройти в сад?
          - Пожалуйста, - он наблюдал за ней, как бы прикидывая, много ли она успела разглядеть. - Только там довольно сыро.
          Марсия остановилась посреди комнаты.
          - Вы завтракали?
          - Да, мадам. Большое спасибо. Я ухожу через несколько минут.
          - А... мистер Вэйт будет здесь сегодня утром?
          - Думаю, да.
          Взглянув украдкой на шкаф, около которого стояла недавно с зажженной спичкой в руке и в котором не оказалось письма, девушка вышла под моросящий дождь.
          Чья же рука открывала ночью эту французскую дверь, ведущую в темноту, наполненную монотонным шумом дождя?
          Мейсон все еще наблюдал за Марсией, и она поспешила скрыться из его вида.
          Роб почти сразу увидел ее и открыл дверь.
          - Это ты! - он сжал маленькие холодные ладони Марсии. - Проходи. Я все смотрю...  волнуюсь...  хочу бежать к тебе. Но Верити говорит, чтобы я ждал. Марсия, что они делали с тобой ночью? Так долго допрашивали?
          - Роб, письмо исчезло.
          Самым страшным было то, что он воспринял эту весть спокойно, только чуть сильнее прижал к себе руки Марсии, и глаза у него стали темно-синими, а щеки слегка побледнели.
          - Значит, полиция нашла его, - просто сказал Роб.
          - Письма нет, Роб! И в этом виновата я...  Я положила его в шкаф, потому что Айвен вдруг заинтересовался им. Я хотела только спрятать письмо на время, пока не смогу вернуться и  уничтожить его. Что же я наделала!
          - Не надо так расстраиваться, Марсия! Ведь я не убивал Айвена.
          В холл быстро вошла Верити.
          - Как дела? Доброе утро, Марсия. Как самочувствие? Звонили из полиции, сказали, что допроса сегодня не будет. Нет необходимости. Думаю, Вэйт хочет иметь достаточно улик и  доказательств, чтобы спокойно передать дело в суд.
          - Пойдем в гостиную. Там камин уже горит.
          Роб взял несколько поленьев.
          - Ах да, письмо. Что ты написал в нем, Роб? Ты не писал... не угрожал Айвену?
          - Нет.
          Верити кивнула.
          - Но оно может быть истолковано полицией как угодно, и конечно, это было любовное письмо, что дает им в руки отличный мотив преступления.
          - Да.
          Женщина несколько секунд смотрела на огонь в  амине, потом резко повернулась к Марсии.
          - Скажи, пожалуйста, о чем ты подумала в тот момент, когда нашла Айвена мертвым? Я имею в виду, ты сразу поняла, что он мертв? Что он убит?
          - Да. Я подумала... я подумала, что это сделал Роб. Из-за меня. Понимаете, это была бы моя вина. Роб... с кровью на руках всю жизнь... из-за меня...
          Марсия замолчала.
          Верити удивленно посмотрела на нее и сказала:
          - А тебе никогда не приходило в голову, что в этом случае было бы неправильно убивать его?
          - Не знаю. Я... у меня не было времени. Видите ли, Роб выглядел таким взволнованным, когда я увидела его возле ворот перед самым убийством Айвена.
          - Правильно,  - сухо заметила Верити.  – Он действительно места себе не находит уже несколько дней, даже недель, как раз с того вечера, когда мы решили, что Айвен не выживет. Прости, я, конечно, понимаю, что ты чувствуешь при упоминании об этом, но, очевидно, всем было бы лучше,  если бы Айвен Годден умер тогда. Пока мы ждали в приемном отделении больницы, любой мог с первого взгляда догадаться, что жизнь вас обоих зависит от того, умрет твой муж или нет. Его выздоровление стало большим ударом для Роба.
          Она умолкла на минуту.
          - И все-таки... они спрашивали тебя вчера вечером о письме?
          - Нет, - ответила Марсия, - они интересовались всем чем угодно, кроме письма.
          Верити снова стала смотреть на огонь в камине, а Роб сел на маленькую скамеечку возле ног Марсии и взял девушку за руку.
          - Ты все еще считаешь, что его убил Роб, Марсия? - не сводя глаз с пламени, каким-то странным голосом спросила Верити.
          - Нет, - коротко ответила девушка.
          Верити быстро повернулась к ней. Роб тоже взглянул на Марсию.
          - Почему? - спросил он. - Откуда ты знаешь?
          - Вчера вечером... Помнишь, что ты сказал там, у ворот?
          - Да... Конечно, помню!
          - О чем вы? - встрепенулась Верити.
          - Понимаешь,  я увидел их через французскую дверь,  - ответил Роб. - Айвен... Хотя это не имеет значения. Дело в том, что я обезумел от...
          Он отпустил руку Марсии, встал и подошел к окну.
          - Впрочем, и это неважно. Я сказал, что она не должна возвращаться к нему. Иначе я убью его.
          - Кто-нибудь еще слышал вас?
          - Нет. Вокруг никого не было.
          - А что ты делал в саду?
          - Я узнал, что Айвен вернулся. Захотел увидеть Марсию... Мне показалось, в саду будет легче встретить ее. Если бы я подошел к парадной двери, Беатрис уж точно нашла бы предлог не впустить меня.
          - Но Роб не убивал Айвена, - вмешалась Марсия, глядя на Верити. - Если бы даже он сделал это, то его нельзя было бы судить. Вина все равно ложилась бы на меня. Кроме того,  Айвен навсегда встал бы между нами. Роб не делал этого.
          Верити вдруг встала, стремительно подошла к Марсии и поцеловала ее в щеку. Потом она убежденно проговорила:
          - Да, Роб не убивал его... Он не мог сделать этого прежде всего потому, что ему совершенно ясно: такое устранение Айвена никоим образом не позволит ему жениться на тебе,  Марсия, а ведь теперь это его главное желание.
          Роб быстро обернулся.
          - Только если она этого захочет.
           Верити побледнела и вдруг словно постарела на несколько лет.
          - Вы понимаете, что будет, если вы поженитесь, а смерть Айвена так и останется тайной? - спросила она.
          В глазах Роба мелькнула злоба.
          - Пройдет время... немного времени...
          - Подожди, Роб, послушай. Твой плащ, твое присутствие в саду, разговор с Марсией менее чем за час до убийства. Ансилл слышал, что кто-то разговаривал с Айвеном в библиотеке, и сказал, якобы это был твой голос. Кто-нибудь из прислуги догадывался о ваших отношениях?
          - Никто...
          - Ты не можешь быть до конца уверен в этом. И мужчина в  саду...
          - Это был не я.
          - Какая разница! Это мог быть ты или Ансилл, или Эмма Биик, или кто-либо другой, но видели тебя. Они могут ошибаться  во времени, но правы в одном: ведь ты все равно БЫЛ в саду, запомни это. А потом ты женишься на жене Айвена Годдена.
          - И еще то письмо, - вздохнула Марсия.
          - Да, кивнула Верити. - Письмо. Очень хорошая сложится ситуация.
          - Но они найдут убийцу! - крикнул Роб. Его губы побелели. - Не надо так смотреть на меня, Марсия.
          - Найдут убийцу? - переспросила Верити, снова глядя в огонь. - Да, я надеюсь. Ведь это ваша единственная надежда, не так ли?
          - Марсия, почему ты так уверена, что это сделал не я?
          - Я думала над этим все утро, и одна и та же мысль крутилась в голове - то, что ты сказал там, у ворот. Мне кажется, я так давно знаю тебя и...  люблю.  Но... но сегодня случилось кое-что еще, кое-что важное. Впрочем, может и не важное... Понимаешь, когда я спустилась под  утро в библиотеку за письмом...  дождь сразу же стал стучать как-то громче, и еще... В темноте кто-то стоял. Я думаю, это был убийца.
          - Боже мой, Марсия!
          - И что ты сделала? Что произошло потом? - спросила Верити, и глаза ее вспыхнули. - Ты видела...
          - Нет, - ответила девушка, неотрывно глядя в одну точку, будто восстанавливая картину в памяти.. - Но это был не Роб. Я не... - она поежилась, стараясь подобрать подходящие слова. - Я не испугалась бы Роба так, как испугалась того человека... Ужас просто сковал меня.
          Роб порывисто сел на скамеечку для ног и снова взял Марсию за руки.
          - Обещай мне, - сказал он. - Обещай больше никогда-никогда не поступать так  неосторожно. Айвен Годден убит, и я, признаться, совсем не жалею об этом. Если бы я сказал сейчас что-либо другое, то это была бы неправда.. Он был... Ну, хорошо, оставим это. Ничего не поделаешь, убийство есть убийство. И ты...посреди ночи...одна!..
          - Почему ты решила, что это был убийца? - спросила Верити.
          - Не знаю...  Только... кто еще мог войти в такое время, причем совершенно бесшумно? И было как-то... жутко. Просто панический страх.
          - Возможно, - задумчиво проговорила Верити. - А может, все это и легко объяснимо. Потрясение, бессонная ночь, предчувствие опасности. Как бы там ни было, Роб прав. Я хочу сказать - ведь мы говорим откровенно, Марсия - никто не сожалеет о смерти Айвена. Но значение этого события еще до конца не осознано. Убийство само по себе как  цепь: всегда выпадает одно звено, и она рвется. С одной стороны, смерть Айвена дает вам свободу, но все-таки было бы лучше, если бы его не убили.
          - Тогда развод... - произнесла Марсия, - О, все что угодно было бы лучше, чем этот кошмар!
          - Я знаю. И Роб понимает это тоже.
          - Да,  понимаю, - отозвался Роб, - что я чертовски рад смерти Айвена Годдена и еще думаю, что та смерть, какой он умер, слишком легкая для него. Сам он убивал Марсию медленно... с пытками.
          - Не надо, сын.
          Лицо Верити перекосилось, как при внезапной боли.
          - Не надо так, и тем более не повторяй таких слов где-нибудь при посторонних. Это твоя точка зрения, возможно, еще и моя, но только и всего. Не забывай, что кто-то все же убил  Айвена Годдена,  и у него были на то свои причины. Я хотела бы, - вдруг добавила женщина, - чтобы тебе не нужно было возвращаться в тот дом, Марсия. Мне очень не нравится, что ты вынуждена там находиться.
          Роб пристально посмотрел на мать.
          - Ты думаешь...
          - Я ничего не думаю, - ответила она, - кроме того, что мотивы убийства бывают очень разнообразными.
          - Мотивы, - задумчиво повторил Роб. - Почему его убили? Марсия, он ни с кем не был в ссоре? Может, мои слова прозвучат несколько мелодраматично, но людей, как правило, не убивают просто из удовольствия.
          - Вот уж совсем не как правило, - вздохнула Верити.
          - То есть? - Роб удивленно посмотрел на нее.
          Она промолчала.
          - Марсия, ты не знаешь, были у Айвена враги?
          - Да нет. Хотя точно не могу сказать.
          - Кто бы ни сделал это, - сказал Роб, - он воспользовался очень удобным случаем. И, пожалуй, хватит об этом.
          - Расскажи нам еще раз, Марсия, - попросила Верити, - как ты нашла его. Что произошло в тот момент? Поподробнее... если можешь, конечно, детка. Я хорошо понимаю, как тебе тяжело возвращаться ко всему этому кошмару.
          - Я вспоминала всю ночь, - сказала Марсия. Она повторила историю снова, на этот раз не торопясь, не пропуская ни одной, даже мельчайшей детали. Роб не сводил с нее глаз, а Верити пристально смотрела в огонь. Марсия могла видеть только ее бледный профиль с прекрасным тонким носом, который заострился еще больше, потому что женщина очень устала и выглядела так, будто не спала несколько суток.
          В последней части, которую она скрыла от полиции, Марсия слегка запнулась. Говорить вдруг стало трудно.
          - Ты думаешь, он был еще жив? - спросила Верити.
          - Да, - Марсия судорожно глотнула и продолжила: - Он сказал, чтобы я скорее позвала доктора. И еще попросил меня вытащить нож. Я... попыталась, ухватилась за рукоятку, как вы знаете. А потом он умер. Сразу. Я не могла ни двигаться, ни думать...  И тут через французскую дверь вошла Беатрис. Она решила, что я убила Айвена.
          - Что она сказала?
          - Крикнула: "Как ты могла сделать это!" Я постаралась все ей объяснить, но она не поверила, а только сказала: "Прибереги свои объяснения для полиции".  Но потом Беатрис не сообщила им о том, что видела.
          - Почему? - озадаченно произнес Роб.
          - Не знаю.
          Он нахмурился.
          - Видимо, у нее были причины. Тоже не могу понять какие. Она рассказала бы полиции, если бы видела, как ты убивала его. Может, из-за этого?
          - Возможно.
          - Так что же знает полиция?
          - Не очень много. Я не говорила им, как Айвен просил вынуть нож. Они не знают также,  что сказала мне Беатрис, если она, конечно, еще не сообщила им об этом.
          - Кажется, я знаю, почему она до сих пор не рассказала все как есть,  - задумчиво проговорил Роб, - знаю, почему она так поступила.
          - Беатрис послала за адвокатом Айвена, когда я уходила, - произнесла Марсия.
          - Зачем?
          - Не знаю. Судя по тому, как она разговаривала по телефону, речь шла о завещании.
          Наступила тишина. Марсия вдруг услышала шорох и царапанье в дверь.
          - Это Бинти, - сказала, поднимаясь, Верити и впустила в комнату маленькую собачку. Та сразу же бросилась к Марсии, завертелась вокруг нее, поскуливая и весело вертя хвостиком.
          - Конечно, может так случиться, - неожиданно произнес Роб, - что это Беатрис убила его.
          - Беатрис?!
          Гладившая собаку рука Марсии замерла, что вызвало явное неудовольствие Бинти.
          - Да, именно она. У нее была точно такая же возможность сделать это, как и у тебя. Она могла убить его после того как спустилась по лестнице, направляясь сюда.
          - Но... зачем? Какие причины...
          - Они вполне могут существовать,  - коротко сказал Роб. – Во всяком случае, Беатрис тоже принадлежит к числу тех немногих людей, которые имели реальную возможность совершить убийство. Ей может казаться, что ты подозреваешь ее, и таким образом она предлагает молчание за молчание.
          Потом Марсия не раз вспоминала, сколь близки к истине были они в тот момент, и как же далеко было до развязки. Сейчас же она попыталась вспомнить что-то еще, что-то ускользающее, но чрезвычайно важное...
          - Дверь! - вдруг вскрикнула она. - Хлопнула дважды!
          - Что? О чем ты, Марсия?
          - Не могу сказать с уверенностью, но мне кажется, я слышала, как Беатрис спустилась по лестнице, потом за ней хлопнула парадная дверь. Вы знаете, какая жесткая там стоит пружина, и когда дверь захлопывается, раздается грохот, который не спутаешь ни с чем. Так вот, несколько минут спустя снова послышался удар двери. Я торопилась и потому не придала этому особого значения. Вот и все.
          - Тихо! - прошептала вдруг Верити, потом сказала уже громче. - Войдите!
          Горничная Копли Стелла открыла дверь. Она была  заметно взволнована и сообщила, пришел мистер Вэйт. Он хочет видеть миссис Годден, а также просит передать, что заодно с удовольствием побеседует с миссис и мистером Копли.
          Наступило молчание. Губы Верити побелели.
          - Хорошо, пусть войдет, - сказала она.
          Стелла тяжело вздохнула.
          - Он... он задает мне вопросы. Могу ли я...
          Она замолчала, так и не закончив фразу. Лицо Верити стало суровым.
          - Конечно, - сухо ответила она, глядя на девушку. - Нам нечего скрывать.
          - Хорошо, - произнесла та, чуть не плача, и исчезла за дверью.
          - О чем же теперь...  - прошептала Верити.   О чем еще он может нас спросить?
          - Если он получил какие-нибудь сведения от Стеллы, для него это важнее, чем все наши показания вместе взятые, - заявил Роб и подошел к Марсии.
          - Не бойся. Я не позволю ему мучить тебя. Мы скоро поженимся. Ты навсегда станешь моей... и...
          - Поженимся, - повторила Марсия. Лицо Айвена Годдена внезапно возникло перед ней,  бледное лицо с полузакрытыми глазами и  загадочными тенями в уголках губ.
          - Поженимся и дадим всем повод говорить, что ты убил его? Нет, Роб...
          - Но ты...
          - Доброе утро, мистер Вэйт, - громко произнесла Верити. – Вы хотели нас видеть?
          Ему совсем не хотелось их видеть. Он очень устал, не выспался в прошлую ночь, и его не устраивал ход следствия. На этот раз он должен добиться от кого-то признания. Да, возможно, он получит его прямо сейчас, после того, как переговорил с кухаркой Годденов, и после того, как еще раз допросил эту чертову кошку - сестрицу убитого. Итак, лучше всего сразу брать быка за рога.
          Инспектор начал, как всегда, без предисловий.
          - Миссис Годден, я хочу, чтобы вы еще раз вспомнили тот день, восемнадцатого марта.
          - Д-да, - отозвалась Марсия. Ее губы внезапно пересохли.
          - Ваш  муж попал в автокатастрофу и был отправлен в больницу. Когда его осматривали,  как сказала присутствовавшая при этом медсестра, помимо повреждений, полученных в аварии, у него на лице оказались три длинные царапины. Они появились раньше, и их видели, когда Айвен Годден садился в машину. Откуда они взялись?
          - Я...
          - Вы поссорились со своим мужем. Не затрудняйтесь это отрицать. Мы уже получили необходимую информацию. Ссора достигла таких масштабов, что дело дошло до физического вмешательства, не так ли? И сразу после этого автомобиль вашего мужа попал в аварию, что едва не привело к трагическому исходу.
          - Послушайте, миссис Годден не обязана отвечать на все эти...
          - Одну минуту, Копли. Я перехожу к вам. В тот день случилось еще кое-что. У меня есть копия счета из скобяной лавки, в котором числится нож, которым был убит Айвен Годден. Вот он. Обыкновенный счет!
         Инспектор достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги и посмотрел на него.
          - Два фунта травяных семян, пара ножниц, три кисточки, ножи для одуванчиков.  Пакетик с четырьмя унциями мышьяка. Делия, ваша горничная, взяла со стола в библиотеке покупки и убрала их. Она точно запомнила, что там было. Семена травы, ножницы, кисточки, нож для одуванчиков в виде лопатки. Только один нож и...
          Он убрал листок обратно в карман и посмотрел на Марсию равнодушным взглядом.
          - ...и еще там не было мышьяка.
          Все молчали. Вдруг Бинти заинтересовалась ногой Джекоба Вэйта и сделала движение по направлению к ней, но Верити вовремя подхватила собаку на руки. Лицо женщины застыло  от напряжения и ужаса. Она правильно заметила недавно, что убийство похоже на цепь. Одно звено всегда выпадает.
          - Где мышьяк, миссис Годден? - спросил Джекоб Вэйт.
          - Я... но я... ничего об этом не знаю.
          - Вы не упомянули о нем вчера вечером. Правильно перечислили все по порядку, как было в счете из лавки. Все, кроме мышьяка. Почему?
          - Я... забыла про него.
          Марсия действительно забыла. Напрочь. Но какая фальшь звучала теперь в
     ее голосе! И она ровным счетом ничего не могла доказать.
          - Так значит, вы знали, что среди покупок был яд?
          - Годден, кажется, был убит не мышьяком, - вмешался в разговор Роб. - Что вы хотите?..
          - Ах да, Копли.
          Инспектор снова полез в свой карман. Сердце Марсии сжалось. Ей казалось, что она уже никогда не сможет вздохнуть снова.
          Вэйт достал белый конверт и повернул его надписью к Верити.
          - Чей это почерк, миссис Копли? - спросил он.
          Вероятно, Верити поняла, что нет смысла скрывать правду, а может, просто не смогла ее скрыть.
          - Это почерк моего сына, - произнесла она, дрожа от волнения.

          Глава 9.

          Руки Марсии судорожно сжались, и вся она превратилась в маленький комочек ужаса от того, что мир вокруг рушился. Инспектор держал в руке конверт. Внезапно девушка вспомнила тот шорох, с которым письмо упало за дверцу шкафа. Иметь конверт еще не значит иметь письмо, а инспектор держал сейчас только конверт.
          К счастью, Марсии удалось промолчать. Ее голос и слова точно погубили бы их с Робом. В тот момент когда она посмотрела на Вэйта, Роб сделал к нему шаг. Он был намного выше бледного, усталого инспектора. Его голос прозвучал чересчур беззаботно, и глаза при этом казались какими-то неестественно голубыми.
          - Что это?
          - А? - не расслышал вопроса Джекоб Вэйт.
          - Я говорю, что это? Конверт, кажется?
          Значит, Роб подумал о том же. Может, это спасет их?
          - Да, - ответил Вэйт. - Вы ведь посылали его миссис Годден не пустым, не правда ли?
          - Конечно нет.
          Наступила пауза. По глазам Вэйта невозможно было понять, много ли инспектор уже успел узнать, но в то же время его вид говорил о том, что он в курсе кое-каких событий и в любой момент может вытащить письмо из своего кармана, загнав таким образом Роба в угол.
          Верити, очень бледная, бросилась на помощь  сыну.
          - Здесь нет ни штампа, ни почтовой марки. Письмо могло быть отправлено... особенно если не несло в себе ничего важного... в любое время, может, даже несколько лет назад.
          Вэйт быстро взглянул на женщину своими карими глазами.
          - Ваша горничная отнесла это письмо вчера, - произнес он бесцветным голосом.  -Сообщение в нем было не совсем обычное и довольно важное.
          Значит, письмо все-таки в полиции. Или это блеф?
          Нижняя челюсть Роба слегка дрогнула. Он достал из кармана пачку сигарет и тихо сказал:
          - Здесь, собственно, нет никакого секрета. Я отправил миссис Годден записку, где  напомнил ей об ужине, на который она была приглашена моей матерью. Хотите сигарету?
          Слава богу! Этому ужасному неведению через мгновение придет конец. Во всяком случае, инспектор должен сейчас сказать: "Неправда. Вы писали ей не об этом. Мы знаем, что было в письме, поскольку оно у нас, и в нем содержатся угрозы в адрес Айвена Годдена. Мы все прекрасно знаем».
          Но Вэйт этого не сказал. Его тяжелые веки слегка прикрыли глаза. Он взял сигарету из пачки Роба и спросил:
          - Раз так, то я уверен, что миссис Годден не откажется показать мне это письмо?
          Он, похоже, пытался затянуть их всех в еще более глубокую трясину полуправды и недомолвок. А может, инспектор уже давно все выяснил и теперь играл с ними, как кошка с мышью?
          Роб повернулся  спиной к Вэйту и, протянув Марсии сигарету, пристально посмотрел ей в глаза. Он хотел, чтобы она подтвердила его показания.
          - Конечно. Почему нет? - наконец произнесла девушка сдавленным голосом. - Правда, если я смогу найти его.
          - У вас есть какие-то сомнения в том, что вы  сможете найти письмо, миссис Годден?
          - Послушайте, инспектор! - воскликнул Роб. - К чему вы клоните?
          - Вы не в том положении, - спокойно ответил Вэйт, - чтобы выяснять здесь что-либо,  Копли. Миссис Годден, скажите, не был ли случайно причиной вашей ссоры с мужем Роберт Копли?
          - Нет, нет! Никогда!  - почти выкрикнула Марсия. - У нас с мужем никогда не было поводов ссориться из-за него...  или из-за кого-то еще.
          Инспектор посмотрел на нее сквозь облачко табачного дыма.
          "Симпатичная, молоденькая жена, - говорил его взгляд, - другой мужчина или даже мужчины, убийство мужа...".
          - А что за ссора была у вас в тот день, когда ваш муж попал в автомобильную катастрофу? - спросил Вэйт.
          Он словно намекал, что это был отнюдь не несчастный случай.
          - Лучше расскажи, - холодно произнес Роб, и в это мгновение Верити позади него вдруг резко выпрямилась, словно стараясь не упасть в обморок.
          - Да, мы поссорились, - проговорила Марсия тихим голосом. - Но... это произошло из-за моей собаки Бинти.
          Вэйт посмотрел на собаку и сразу как-то поскучнел.
          - Ну и в чем же она провинилась?
          - Она ни в чем не провинилась. Дело заключалось в том, что мой муж решил, будто собака больна, и ее необходимо усыпить. Я же так не считала.
          - Айвен Годден был довольно странным человеком, мистер Вэйт, - неожиданно вступила в разговор Верити. - Вы должны знать это, если, конечно, еще не узнали. Он купил собаку для Марсии год назад. Она очень привязалась к животному. А совсем недавно Айвен внезапно вызвал Ансилла, своего шофера, и приказал, чтобы тот отвез усыпить Бинти. Он заявил, что собака больна, хотя на самом деле она была в полном порядке.
          - Откуда вы знаете?
          Верити пожала плечами.
          - Можете в этом сами убедиться. В общем, я предложила Марсии... миссис Годден подержать какое-то время собаку у себя. Кроме того, я попросила нашего друга доктора Блэки немедленно осмотреть Бинти, и он подтвердил, что она совершенно здорова.
          - Все это случилось восемнадцатого марта? - спросил Джекоб Вэйт.
          - Это было в тот день, когда Айвен попал в катастрофу, - ответила Верити. - Да, это было восемнадцатое марта.
          - Утром?
          Верити снова побледнела.
          - Да... Около полудня. Миссис Годден привела собаку и попросила меня приглядеть за ней. Я сразу поняла, что что-то случилось, и спросила ее, но она ответила очень коротко и неохотно. Если миссис Годден и поссорилась со своим мужем, то подробно мне об этом не рассказывала.
          Своим видом, манерой речи Верити тонко подчеркивала, что ничего важного тогда не произошло, но Джекоб Вэйт, казалось, был уже очень хорошо осведомлен. Он сухо произнес:
          - Да, они поссорились. Мисс Годден знала об этом и все рассказала мне сегодня утром.  Кажется, у миссис Годден... началась истерика, и она поранила мужа.
          Роб побелел от злости, но промолчал.
          - Если с ней и случилась истерика, то ее довели до этого, - не глядя на Марсию, тихо проговорила Верити.
          - Значит, по вашему мнению, Айвен Годден мучил свою жену?
          Верити вовремя заметила ловушку.
          - Айвен не был с ней нежен, это верно. Но неприятности, которые он доставлял ей, не являются достаточно вескими причинами, чтобы убить его, если вы это имеете в виду.
          Джекоб Вэйт повернулся или скорее просто перевел свои темные глаза на Марсию.
          - Прислуга рассказалиа мне про вашу ссору немного по-другому, - заявил инспектор. - Они утверждают, что все закончилось физическим вмешательством.
          - Это правда, - ответила Марсия, собрав последние силы из каких-то неведомых ей доселе источников. - Он... мой муж... был очень странным человеком. Однажды он разозлился на меня,  потом вдруг подарил собаку, чтобы я о ней заботилась...
          Ее очень долго удивлял этот подарок, пока Айвен не стал угрожать забрать собаку обратно. Тогда она поняла, что муж с самого начала задумал эту хитрую комбинацию, чтобы поизощреннее поиздеваться над ней.
          - Он действительно приказал Ансиллу, - продолжала Марсия, - отвезти собаку в клинику и усыпить. Айвен еще добавил, что я напрасно так переживаю из-за нее. Кроме того, он сказал...  - тут она сделала над собой усилие, потому что обязана была произнести это. – Айвен сказал, чтобы я не плакала, но если у меня все же потекут слезы, он с удовольствием высушит их своими поцелуями.
          Из груди Роба вырвался сдавленный стон.
          - Вам так важно это? - воскликнул он. - Разве вы не видите, как ей тяжело?!
          - Произошло убийство, - веско произнес в ответ Джекоб Вэйт. - Продолжайте, миссис Годден. Что произошло потом? Или, может быть, мне помочь? Итак, ваш муж подошел к вам, вы оцарапали его и выбежали из комнаты.
          - Вас кто-то уже обо всем проинформировал, - спокойно заметила Марсия.
          Инспектор кивнул в ответ.
          - Ансилл?
          - Нет.
          - Кухарка... миссис Биик?
          - Нет. Беатрис Годден рассказала мне, что ваша ссора переросла в физические действия. Она все подробно изложила. Но было бы гораздо лучше, если бы вы рассказали мне это сами вчера вечером, когда я вас допрашивал.
          - Беатрис... - начала было Верити, но замолкла на полуслове.
          - Видите, - медленно произнес Джекоб Вэйт, - поведение миссис Годден было настолько неожиданным...  прямо скажем, странным,  даже угрожающим, что Айвен Годден счел необходимым обо всем рассказать сестре.  Он хотел... - инспектор выдержал многозначительную паузу, - он хотел предупредить ее.
          - Вы...
          - Тихо, Роб!
          - Все правильно. Он говорил мне, что собирался это сделать. Айвен решил таким образом наказать меня.
          Марсия глубоко вздохнула.
          - Еще он обещал рассказать обо всем миссис Копли. Он... он...
          Верити подошла к ней.
          - Успокойся. Не надо, детка!
          Она повернулась и посмотрела на Джекоба Вэйта.
          - Если миссис Годден однажды поранила своего мужа, это произошло лишь из-за  минутной потери контроля над собой. Она всегда была на редкость спокойной и уравновешенной. Уверяю вас - а я  ее очень хорошо знаю - миссис Годден совершенно не подвержена истерии или чему-либо подобному. Гнусная угроза Айвена очень ярко характеризует его самого.
          Глаза Верити сверкнули голубоватым огнем, а мелкая дрожь в руках выдала внезапную вспышку гнева. Роб, заметив это, пробормотал что-то невнятное. Джекоб Вэйт выжидательно смотрел на них.
          - Он заслужил более страшную смерть, чем та, которая его настигла! - выпалила Верити, и Роб, положив руку ей на плечо, сказал:
          - Перестань, мама.
          Она замолчала, все еще пылающая гневом, а Джекоб Вэйт бросил на Роба взгляд, полный глубокого сожаления и досады. Сейчас допрашиваемые достигли того состояния, с которого он любил начинать следствие. Это всегда давало ему ценные наблюдения, информацию и улики.
          Улики.
          Инспектор вздохнул, пристально посмотрел на Верити и, внезапно повернувшись к Робу, спросил:
          - Что бы вы сказали, если бы я арестовал вас и миссис Годден прямо сейчас?
          - Вы нас не арестуете, - тихо ответил Роб. - У вас нет для этого оснований.
          - О, нет оснований?  - усмехнулся Джекоб Вэйт. Он помолчал несколько секунд, потом повторил: 
           - Так что бы вы предприняли, если бы я арестовал вас?
          - Связался бы со своим адвокатом и постарался доказать, что непричастен к убийству, - сказал Роб.
          - Так я и знал, - со вздохом произнес инспектор и направился к выходу. Однако возле самой двери он остановился и оглядел всех присутствовавших в комнате. - Я, конечно, хорошо понимаю всю сложность вашего положения, но вынужден сообщить, что сейчас вы находитесь под домашним арестом. Если хотите, можете попробовать выйти отсюда. Мне в общем-то безразлично, но я бы не советовал вам этого делать.
          Его лицо сохраняло полную непроницаемость, хотя он наверняка уже знал о преступлении что-то определенное. Правда, никто не мог понять, что именно. И это было самым неприятным. Более того, в отдельные моменты начинало казаться, что инспектор уже давно все выяснил и только не выработал для себя окончательную программу действий, по которой стоило закончить следствие. Никто из причастных к этому делу не мог даже предположить мотивы убийства и потому не мог выбрать линию поведения, которой следовало придерживаться. Они все время размышляли над этим, но каждый чувствовал себя словно окруженным глухой стеной. Хотя эта стена существовала лишь в воображении, и к ней нельзя было прикоснуться, ощущение ее присутствия не исчезало. Инспектор, судя по всему, уверенно шел к разгадке, и видеть это, не зная ничего конкретного, становилось невыносимо..
          Вэйт исчез так же неожиданно, как и появился. Мгновение-другое было вообще трудно поверить, что он действительно оставил их, а не вышел на минуту в холл допросить горничную и снова вернуться. Два полисмена синхронно, словно машины, управляемые маленьким рулем, которым являлся сам Вэйт, последовали за ним.
          Роб подошел к двери. Марсия сидела, затаив дыхание. Верити замерла, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Наконец парадная дверь хлопнула. Роб весь как-то сразу напрягся и исчез в холле, но через мгновение вернулся.
          - Все в порядке, они ушли. Поехали на машине. Слава богу...
          Он достал из кармана носовой платок, вытер выступивший на лбу пот, затем закурил сигарету. Его руки слегка дрожали.
          - Во всяком случае, пока все хорошо, - сказал Роб, выпуская изо рта облачко дыма и рассматривая его на свет. - Они не повезли нас в отделение.
          - Это можно сделать в любой момент, - раздраженно отозвалась Верити. - Как ты думаешь, они нашли твое письмо?
          - Нет, - сказал Роб голосом, полным надежды
          Его мать только слегка покачала головой.
          - Кто-то нашел его,  - произнесла Марсия. - И если у них есть конверт...
          - Все правильно, - добавила Верити, - если рассматривать ситуацию, как она есть.  Несмотря на то, что сейчас говорил инспектор, ты можешь заручиться поддержкой адвоката, и без письма Вэйту действительно будет трудно доказать что-либо. Нет, этот человек хочет или получить ордер на твой арест или оставить тебя в покое.
          Она с минуту смотрела на пылающий камин, потом отвела глаза от яркого пламени. Ее голос стал глухим.
          - Ох,  ети мои! - почти в отчаянии произнесла Верити. – Что же нам делать?
          Через мгновение, быстро взяв себя в руки и взглянув на Марсию, женщина уже твердо спросила:
          - Ты в самом деле ударила Айвена Годдена?
          - Да, - отозвалась Марсия. - Но я не хотела. Это была как-будто не я... Рука не слушалась меня. Он был такой...
          - Озверевший, - подсказала Верити. - Я понимаю. Ты тогда не рассказала нам этого. Впрочем, неважно. Я рада, что ты ответила ему. Никогда бы не подумала, что они так обращались с тобой.
          - Что он сделал, Марсия? - спросил Роб.
          Ком подкатил к ее горлу. Даже теперь было трудно рассказывать об этом.
          - Тогда он ничего не сделал, - тихо ответила девушка. - И потом тоже. Айвен только  стоял, глядя на меня страшным ледяным взглядом, а красные царапины от моих ногтей становились все более и более яркими...  Не знаю, как я смогла сделать такое. Словно на миг потеряла рассудок...
          - Марсия!
          - Я больше не могла сдерживаться. Это... не знаю, чего я хотела... даже не поняла сразу.  Помню, меня охватил ужас когда я увидела, что натворила.
          Она взглянула на Верити и ее сына, как бы ища у них поддержки.
          - Марсия! - опять повторил Роб.
          - Все позади, - сказала Верити. - Больше не думай и не беспокойся ни о чем. Это была необходимая самозащита.
          - Царапины, - произнесла Марсия. - С того дня...
          Да, все прошло. Только теперь Айвен Годден был убит, а полиция знала о ее серьезном конфликте с мужем. И не было никакого смысла отрицать этот факт.
          - Ссора произошла в то самое утро, когда Айвен попал в автокатастрофу? - нарушила молчание Верити.
          - Вы, наверное, помните. Я вернулась домой. Айвен с Ансиллом уже уехали. Никто не приходил, и весь день было тихо. Я сидела и думала, что Айвен сделает со мной, когда вернется. Наконец, приехал доктор Блэки и сказал, что осмотрел по вашей просьбе Бинти и что она совершенно здорова.
          - Да, он сначала зашел к нам. Видела бы ты его лицо, когда я показала ему собаку.
          Голос Верити дрогнул.
          - Я подумала, что Айвену будет достаточно слова одного из лучших хирургов Америки, поэтому и попросила Грэма зайти к нам.
          - Доктор как раз разговаривал со мной, когда позвонил Ансилл и сообщил о несчастном случае. Позже, когда Айвен стал поправляться, я ждала от него вопроса о Бинти, но он не вспоминал до...  до последнего вечера.
          - До последнего вечера?
          - Да, - Марсия взглянула на Роба. - Это ты стоял около французских дверей?
          - Я... да. Все так и было.
          Роб встал и прошелся по комнате.
          - И что же он сказал, Марсия? Что-нибудь страшное? Он угрожал тебе?
          - Он сказал, что уже сообщил Беатрис о моем... о моем неприглядном поведении, и что если сочтет необходимым, то расскажет обо всем Верити. И еще добавил, чтобы я имела в виду: им приняты какие-то меры.
          Девушка несколько секунд помолчала.
          - Айвен что-то предпринял. Думаю...
          Роб и Верити с тревогой посмотрели на нее. В какой-то момент матери и сыну показалось,  будто худая мертвая рука Айвена  Годдена тянется к горлу Марсии.
          - Что?
          - Не знаю, Роб, не знаю. Он сказал только это.
          - Да, Айвен Годден... - начала было Верити, но тут же умолкла.
          Роб подошел к Марсии и снова взял ее ладони в свои.
          - Помни, милая моя, мы скоро поженимся.
          - Нет...
          - Да.
          - О, Роб, но мы не можем этого сделать!
          Верити слегка подтолкнула Бинти своей миниатюрной ступней и сказала:
          - Хватит кусать мою ногу, маленький чертенок... Марсия права,
     Роб.
          Она встала, не обращая внимания на горящий взгляд сына, и перед тем, как выйти из комнаты, холодно заметила:
          - Тем более сейчас, когда есть проблемы гораздо серьезнее.
          - Марсия, это неправда! Ничто не может помешать нашей любви. Не думай ни о чем...
          - Роб... Роб, неужели ты не видишь, как это будет выглядеть со стороны? Куда бы мы ни пошли, с кем бы ни встретились, все будут показывать на нас пальцами и шептаться:  "Вот идет человек, который убил Айвена Годдена и женился на его вдове".
          Роб  еще крепче сжал ее ладони.
          - Ты не можешь... Ты не должна даже думать так.
          - Но ведь это правда, Роб, это правда.
          - Марсия, ты любишь меня?
          У двери послышалось чье-то тихое покашливание. Роб обернулся, и Марсия резко отпрянула от него. На пороге комнаты стояла Стелла.  В ее маленьких бледно-голубых глазках был виден неподдельный интерес, щеки пылали румянцем. Когда Роб посмотрел на нее, она смущенно опустила взгляд и сказала, что мисс Годден просит к телефону Марсию.
          - Это Беатрис. Хочет, чтобы я вернулась домой.
          Марсия была права. На месте Беатрис любой догадался бы, где она могла сейчас находиться.
          - Я пойду с тобой, - произнес роб, но Верити внезапно опять появилась в комнате и преградила ему дорогу.
          - Чем меньше ты будешь сейчас видеться с Марсией, тем легче ей будет вынести все это.
          - Но я должен быть рядом.
          - Сейчас ты должен стараться как можно больше держаться в тени. Будь благоразумным,  Роб. Веди себя поспокойнее и не привлекай к себе лишний раз внимания посторонних. Я понимаю твои чувства, но они не помогут Марсии. Хотя...  - Верити тяжело вздохнула,  - должна тебе сказать, что ты своим поведением и так уже привлек к себе определенное внимание полиции. До свидания, Марсия, дорогая.
          Столь продолжительный монолог оказался для Верити непосильным. Ее голос задрожал, глаза увлажнились, и она, положив свою маленькую, но сильную руку на плечо Марсии, сказала:
          - Все в порядке, девочка.
          Роб с чувством досады, смешанным с отчаянием, поцеловал Марсию.
          Ей ничего не оставалось, как вернуться в дом Годденов, хотя очень хотелось, чтобы Роб проводил ее. В холле на столике лежала шляпа, которую девушка сразу узнала. Тяжелая, черная,  она всегда находилась в руке адвоката Генри Фиттерлинга, когда он встречался с Марсией. Ансилл, почтительно открывший дверь, подтвердил:
          - Приехал мистер Фиттерлинг. Он и мисс Годден ждут вас в библиотеке.
          Ансилл взял пальто Марсии и добавил:
          - Мистер Тренч тоже здесь.
          - Мистер Тренч?
          - Да, мадам. Он остановился у нас и сейчас находится в зеленой гостиной.
          Вдруг распахнулась дверь столовой.
          - Марсия! - крикнул Гелви. - Это ты! Я так ждал тебя!
          - Ты вернулся? Когда ты приехал?
          Он запустил пальцы в свои густые волосы. Весь его вид выражал глубокое смущение.  Обычная веселость и беззаботность исчезли куда-то без следа. Гелви молча посмотрел на Ансилла, который, помялся, бросил взгляд поверх плеча Марсии, как бы напоминая, что ее ждут в библиотеке, и ушел.
          - Я приехал буквально только что, - сказал Гелви, - и будь я проклят, если бы знал, зачем!
          - Но... Ансилл сказал что-то про гостиную...
          - Да, конечно. Я там остановился, сложил все свои сумки. По распоряжению хозяйки, насколько я понимаю.
          Он оглядел холл и, наклонившись к Марсии, прошептал:
          - Беатрис посылала за мной.
          - Беатрис?! Но она...
          - Я знаю. Она меня ненавидит.
          Гелви улыбнулся своим словам, пожал плечами и прошелся по холлу. Он выглядел очень высоким и костлявым, несмотря на просторный, хорошо сидящий на нем костюм.
          - Представляешь себе? Я, например, нет.
          - Но ты приехал... - задумчиво начала Марсия.
          - Да, я приехал, - усмехнулся Гелви, - раз уж сама Беатрис просила.
          Он снова оглядел холл.
          - Я боюсь ее. Боже мой, как ты выдержала в такой гробнице целых три года! Теперь, надеюсь, ты уедешь отсюда?
          - Гэлли, адвокат здесь. Они позвали меня.
          - Знаю. Старина Фиттерлинг. Я видел, как он приехал. Хочешь моей моральной поддержки во время разговора? Если так, то я с удовольствием пойду с тобой, но боюсь, они выставят меня вон.
          - Беатрис не говорила, зачем она тебя вызвала?
          - Нет, ни слова. Только показала, куда отнести багаж, и ушла. И вот я здесь. Честно сказать, я даже рад своему приезду. Может, у меня совсем нет мозгов, - шутливо заметил
 Гелви, - зато я оказался здесь в самый нужный момент.
          "Благослови его, Господи, - подумала Марсия. - Только бы он не пил, пока находится в доме. Хотя Беатрис наверняка проследит, чтобы буфет, где стоял коньяк, был всегда закрыт на ключ."
          Беатрис - Фиттерлинг - состояние Айвена. Может, теперь ей удастся что-нибудь сделать для Гэлли, как-то помочь ему начать свое маленькое дело? Или Айвен принял какие-то меры, касающиеся ее доли наследства?
          Возле двери в библиотеку Гелви быстро провел ладонью по волосам, приглаживая их, и поправил узел своего зеленого галстука.
          - Эта Беатрис, - прошептал он Марсии на ухо. - Она похожа на нашу учительницу из дневной школы мисс Найт. Помнишь? Этакая каланча, которая все время норовила ударить указкой по рукам. Ну, идем, дорогая. Не съедят же они нас, я надеюсь.
          Проговорив все это, чтобы придать себе смелости, Гелви открыл дверь и пропустил сестру вперед. Беатрис сидела за столом Айвена. Марсия могла предположить это, но все равно такая картина застала ее врасплох, и секунду-другую девушка была почти в шоке, увидев знакомое длинное бледное лицо и мягкие черные брови здесь, на любимом месте мужа. Даже руки Беатрис, неподвижно лежащие на столе, были точно такими же длинными, белыми и красивыми, как у брата.
          По привычке Марсия хотела задержать взгляд на пресс-папье из зеленоватого стекла, но не увидела его.
          Наконец Беатрис нарушила молчание.
          - Тебя слишком долго не было. А вам, мистер Тренч, совершенно не обязательно входить. Приехал мистер Фиттерлинг, Марсия.
          - Очень рада. Как ваши дела, мистер Фиттерлинг? Гэлли, останься, пожалуйста.
          Гелви, направившийся было к двери, задержался, бросил на Марсию взгляд обеспокоенной, но преданной собаки, и встал в углу, стараясь не смотреть на Беатрис.
          Мистер Фиттерлинг, маленький, кругленький нервный человечек, оторвался от  созерцания пустого аквариума, который он до этого внимательно исследовал сквозь свои очки, поздоровался с Марсией и слегка пожал ее руку. Адвокат выглядел очень смущенным, и фразы вылетали из его рта какими-то обрывками..
          - Гелви не должен быть посвящен в это дело, - с нажимом произнесла Беатрис, прерывая их приветствия.
          Мистер Фиттерлинг вздрогнул и не совсем к месту сказал:
          - Возраст...  все естественно,  как  сама  жизнь...  Жизнь и смерть всегда идут рядом с нами...
          Беатрис снова перебила его:
          - Айвен был  совсем не намного старше меня, и его смерть не была естественной. Даже совсем наоборот...
          Она посмотрела на мистера Фиттерлинга, который под ее взглядом, казалось, стал еще меньше.
          - Впрочем, если Гелви так уж хочет, может остаться, хотя это дело его не касается.
          - Гэлли мой единственный родственник, - возразила Марсия.
          Гэлви, который до этого выглядел довольно жалким и всем своим видом показывал, что главным его желанием было находиться как можно дальше отсюда, при последних словах Марсии выпрямился и с достоинством посмотрел на белую голову Цезаря.
          - Так в чем дело? - поинтересовалась Марсия.
          Беатрис неожиданно спокойно посмотрела на Гелви и повернулась к мистеру Фиттерлингу, который в это время сосредоточенно вытирал носовым платком свое круглое лицо.
          - Скажите ей.
          Очевидно, адвокат совсем не хотел говорить. Он заколебался, опустил глаза, потом вдруг резко схватил стул и предложил его Марсии.
          - Благодарю вас, - сказала она. - Так в чем дело, мистер Фиттерлинг?
          - Дело касается завещания Айвена, - сообщила Беатрис, скрестив руки на груди и в упор глядя на нее.
          - Завещания? - удивленно переспросила девушка.
          Мистер Фиттерлинг прокашлялся, скорее почувствовав, чем увидев пристальный взгляд,  который устремила на него Беатрис, и сказал:
          - Да... гм... завещание, миссис Годден. Понимаете, оно немного неверно... очень даже неверно... но похоже, чтобы установить...
          Терпение Беатрис, видимо, лопнуло.
          -  Айвен составил вчера новое завещание, - произнесла она, обращаясь к Марсии, - Оно было найдено в этом столе. Эмма Биик была свидетельницей, когда он его подписывал. Согласно этому завещанию все состояние переходит мне. Правда, в документе сделана оговорка, что я обязана о тебе заботиться. Он чувствовал, - продолжала Беатрис, - очевидно, из-за твоего странного поведения в последнее время, что ты не в состоянии вести свои дела сама.
          Она замолчала и посмотрела на Марсию взглядом,  поразительно похожим на взгляд Айвена.

          Глава 10.

          За французскими дверями был виден кусок серого неба и мокрые кусты. Белая голова  Цезаря так заинтересованно смотрела на присутствовавших в комнате, что казалось, будто она сейчас произнесет речь. Стекла книжных полок поблескивали в неярком свете.
          Мистер Фиттерлинг смущенно заерзал на стуле.
          Наконец Марсия спросила:
          - И когда  Айвен составил это завещание?
          - Вчера, - ответила Беатрис. - Оно помечено вчерашним числом.
          - Но... Ведь я была весь день дома.
          - Не весь. Ты же ездила в банк.
          Беатрис заметно нервничала, и слова давались ей с огромным трудом.
          - Наверное, когда ты находилась в дороге, он и написал новое завещание. Чернилами. Внизу стоит подпись Айвена. Мы хорошо знаем ее. Кроме того, есть свидетельница. Покажите ей документ, мистер Фиттерлинг.
          Адвокат, который несколько минут назад сказал про завещание что оно "неверно", протянул Марсии бумагу.
          Это был почерк Айвена, мелкий и аккуратный.
          - Так вы говорите, Эмма Биик была свидетельницей?
          - Да, - ответил мистер Фиттерлинг. - В этом-то вся беда.
          - Отнюдь не беда, - произнесла Беатрис.
          - Да, конечно. Правда, остается еще одна небольшая формальность. Видите ли, по законам штата Иллинойс в таких делах необходимо не менее двух свидетелей. Но за подлинность этого завещания...
          - Предположим,  мой брат сказал кому-либо о том, что составил это завещание. Можно в таком случае расценивать это, как  свидетельство? - перебила адвоката Беатрис.
          Мистер Фиттерлинг был не уверен. Он вздрогнул и быстро взял бумагу из рук Марсии,  словно боялся, что девушка сейчас порвет ее на мелкие кусочки.
          - Думаю, да,  - пробормотал он. – Я думаю, можно. Я почти уверен.
          - Очень хорошо, - сказала Беатрис, с заметным усилием заставляя себя говорить
спокойно. - На сегодня все, мистер Фиттерлинг. Завещание возьмите с собой, спрячьте его в своем сейфе. Очень хотелось бы, чтобы никто не знал об этом деле.
          Она повернулась и словно кузнечика острой иглой пронзила Гелви взглядом.
          - Никто, - многозначительно повторила женщина. - До тех пор, пока не закончатся все неприятности, связанные со следствием.
          Мистер Фиттерлинг беспомощно покачал головой. Гелви уставился в одну точку и пробормотал:
          - Неприятности, связанные со следствием. Бог мой!
          Итак,  Айвен наказал ее, как и предупреждал. Так вот что он тогда имел в виду. Он сказал,  что Марсия скоро "узнает некоторые вещи". Почему  Айвен так поступил?  "Неспособна вести свои дела...". Беатрис будет ее опекуншей и владелицей всего состояния. Вдова Айвена Годдена не получит ничего: ни поддержки, ни малейшей независимости. Возможно, он не собирался выполнять свои угрозы. Может быть, Айвен хотел только попугать ее, держал бы новое завещание в секрете некоторое время, чтобы она помучилась в неведении. В конце концов все рассказал бы ей, чтобы понаблюдать за ее реакцией, за произведенным внешним эффектом, а через несколько лет, вероятно, снова изменил бы свое завещание. Скорее всего так оно и было бы. Вряд ли  Айвен на самом деле хотел, чтобы все его состояние перешло к Беатрис.
          МАЛОВЕРОЯТНО, ЧТО  ОН  СОБИРАЛСЯ  СДЕЛАТЬ СВОЮ СЕСТРУ ЕДИНСТВЕННОЙ НАСЛЕДНИЦЕЙ.
          Эта мысль пришла внезапно и очень удивила Марсию своей простотой. Перед ней вдруг проявились все мельчайшие подробности и детали в отношениях мужа с сестрой, которые она раньше не замечала поскольку никогда не задумывалась над ними. Замерев, девушка сидела и  смотрела на Беатрис. Сейчас ей было бы трудно сказать, почему и каким образом она вдруг поняла, что в этом родстве под видом привязанности, взаимного доверия и искренней любви всегда скрывалось что-то еще, какое-то противоречивое чувство, очень близкое к ненависти. Пожалуй, между Айвеном и Беатрис существовала давняя огромная антипатия, которая могла возникнуть только у очень сильных натур одной крови. Айвен имел над сестрой такую же власть, как и над Марсией, но в отношении жены он всегда получал поддержку Беатрис, как близкой родственницы против постороннего лица.
          - Всего доброго, мистер Фиттерлинг, - сказала Беатрис. - Возможно, очень скоро нам снова понадобится ваша помощь. Если кого-нибудь из нас арестуют по подозрению в убийстве брата, вам придется взять на себя защиту.
          - Дорогая моя мисс Годден! Умоляю вас... боюсь, в случае... в этом случае никакая защита не поможет.
          - В самом деле, - согласилась Беатрис. - Ну, хорошо, позаботьтесь о завещании. Всего доброго.
          Ансилл таинственно возник в полумраке холла, с готовностью протягивая мистеру Фиттерлингу шляпу. Беатрис взглянула на Гелви.
          - Я  хотела бы поговорить с Марсией.  Не будете ли вы так любезны оставить нас наедине?
          На этот раз Марсия замешкалась и не успела задержать его. Он послушно поплелся из комнаты вслед за адвокатом. У двери Гелви обернулся, чтобы успокоить Марсию ободряюще  подмигнул ей, но наткнулся на колючий взгляд Беатрис и быстро вышел. Та подождала несколько секунд, будто желая удостовериться, что он действительно покинул комнату, потом встала, подошла к двери и закрыла ее на ключ. Марсия выпрямилась на стуле, а Беатрис направилась к большому шкафу, распахнула его, заглянула внутрь, затем осмотрела все французские двери и проверила, надежно ли они закрыты.
          - Беатрис!
          - Я хочу убедиться, что нас никто не подслушивает, - пояснила она. - Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, причем немедленно. Все дело в полиции...
          Беатрис направилась к Марсии.
          - Садись поудобнее. Разговор предстоит серьезный и займет некоторое время, а я совсем не хочу, чтобы ты в конце концов упала в обморок мне на руки.
          Она выбрала себе стул с прямой спинкой и села рядом вполоборота к Марсии, чтобы хорошо видеть и ее и французские двери.
          - Итак, дорогая моя, пожалуйста, будь добра, не забывай, что сейчас ты не должна повышать голос. Ансилл может прекрасно слышать каждое слово, произнесенное в этой комнате, что он, собственно, и делал все годы своей работы здесь. Поэтому говори тише, понятно? Отлично. Во-первых, это ты убила Айвена?
          - Нет!
          - Но я же видела. Ты склонилась над телом и держала рукоятку ножа.
          - Я не убивала его! Он попросил меня вытащить нож...
          Беатрис сделала быстрый предупреждающий жест рукой и холодно посмотрела на Марсию.
          - Допустим. В конце концов дело сейчас не в этом, - спокойно сказала она. - Мое мнение таково: я видела тебя в тот самый  момент, когда ты убила моего брата, видела это своими собственными глазами... И более того!  В любое время я могу решить, что обязана обо всем рассказать полиции...
          - Почему же ты не сделала этого до сих пор?
          - Не перебивай меня. Ты ведь все понимаешь, не так ли? Вижу, что я права. Очень хорошо. Теперь об этом завещании. Знаешь, почему оно было составлено? Ты понимаешь, конечно, что я в курсе этого дела? Впрочем, можешь не отвечать.
          - Послушай...
          Марсия поднялась, вынудив тем самым Беатрис смотреть на  нее снизу.
          - Послушай, когда ты узнала об этом завещании?
          Беатрис не пошевелилась и не сказала ни слова, только маленькая тень нерешительности промелькнула у нее на лице,  из чего Марсия заключила, что вопрос невольно попал в цель.  Однако, ее глаза оставались по-прежнему темными и ничего не выражающими.
          - Когда и каким образом ты узнала? - повторила Марсия.
          Казалось, Беатрис что-то прикидывала в уме. Наконец, губы ее дрогнули, и она сказала:
          - Я узнала об этом вчера, в тот самый момент, когда Айвен написал его.
          Лицо Беатрис вдруг прояснилось, словно у нее в уме созрело какое-то решение. С видом человека, который точно знает, что ему делать, она холодно продолжила:
          - Итак, я обо всем знала. Полиция получит великолепные мотивы преступления если докопается до нового завещания. Они скажут, что я могла убить брата, чтобы стать единственной наследницей. Вот почему я предпочитаю не говорить им о своей осведомленности. Я ничего не знаю.
          - Но ты же...
          - Кто может доказать, что я знала о завещании? - жестко спросила Беатрис. - Кто... кроме тебя, Марсия?
          - Я...
          - А ты не посмеешь рассказать об этом!
          Беатрис медленно откинулась на спинку стула. В ее глазах сверкало торжество, даже триумф. Это был взгляд уверенного в себе и своих действиях человека, уверенного, что игра идет по правилам. Маленькие тени залегли в уголках губ Беатрис.
          Марсия резко отвернулась. Ей вдруг показалось, что Айвен не умер и сидел сейчас напротив, глядя на нее и загадочно улыбаясь.
          - Почему? - спросила она. - Почему ты так уверена в этом?
          Тени вокруг губ Беатрис слегка увеличились. Женщина наклонилась вперед и четко прошептала:
          - Потому что письмо у меня.
          Кровь отхлынула от лица Марсии.
          Вот, оказывается, в чем дело! Случилось так, что жизнь Роба была в руках женщины, которая с таким торжествующим видом смотрела сейчас на нее. И эта женщина имела столь важную улику, как письмо.
          Беатрис открыто улыбнулась. Марсия почувствовала, что ни в коем случае не должна сейчас показать, как вывел ее из равновесия подобный поворот событий.
          - Полагаю, ты взяла его из шкафа? - произнесла она совершенно спокойным голосом, что заметно подействовало на Беатрис. Выражение торжества начало постепенно исчезать с ее лица. Она кивнула.
          - В это время ты ехала в банк, чтобы привезти Айвену старое завещание. Так уж вышло,  что ты привезла его сюда сама. Я видела, как он разорвал документ, когда ты относила свою шляпку и пальто. А до этого, пока ты была в дороге, Айвен написал новое завещание. Я открыла шкаф, чтобы подать ему чернила, и там лежало письмо. К счастью, я не показала его брату,  решив сохранить...  На всякий случай.
          - Понятно. Значит, если я скажу полиции, что ты знала об этом завещании, ты отдашь им письмо, не так ли?
          - Совершенно верно. Только говори, пожалуйста, потише.
          - Беатрис...  может быть,  что-то еще... что-то... - Марсия с трудом подбирала слова, чтобы выразиться как можно яснее. – Ведь может появиться другая причина...  другой мотив убийства,  который рано или поздно вскроется. Еще одна улика, деталь, которую ты сейчас не учла и которая наведет полицию на мысль, что это ты убила своего брата.
          Беатрис явно не понравилось такое предположение.
          - Глупости, - произнесла она скороговоркой.
          - Что?
          - Я говорю, глупости. Думаю, я кое-что понимаю в подобных делах. Если уж они ни до чего не докопались с самого начала, то тут вряд ли есть о чем беспокоиться. Кроме того, я не хотела бы, чтобы вдову моего брата осудили за убийство. Согласись, в этом заключается мое преимущество.
          Марсия покачала головой.
          - Нет, Беатрис.
          - Не подумай, будто таким образом я хочу показать свою привязанность к тебе. Я никогда не любила тебя, и ты отвечала мне тем же, но сейчас я забочусь о добром имени моей семьи.
          - Беатрис, - вдруг прошептала Марсия. - Ты убила Айвена?
          - Марсия!
          - Никто нас не слышит, никто не поверит мне, если я скажу, что ты убийца. Это сделала ты? Ведь ты была здесь и имела отличную возможность.
          - Марсия, по-моему ты плохо понимаешь, что говоришь. Я любила его. Мой брат...
          - Ты ненавидела его, - уверенно перебила ее Марсия.
          Первый раз за все годы жизни в этом доме она увидела Беатрис в замешательстве.  Женщина отпрянула назад, прижавшись  к  спинке стула. От внезапной ярости губы ее побелели, а глаза под опущенными бровями превратились в два темных пятна.
          - Допустим, - злобно прошептала она. - Пусть так!
          И когда Марсия инстинктивно вздрогнула, Беатрис стремительно поднялась и подалась вперед, точь-в-точь как разозленная кошка. Ее взгляд буквально сверлил Марсию.
          - Допустим, что я ненавидела его, так что из этого? Я не убивала брата, и мне даже не нужно доказывать это! Понимаешь? Одно твое слово, и я сразу же поставлю обо всем в известность полицию, расскажу им, как видела тебя в момент убийства, объясню, что ты сделала это, чтобы уйти к молодому любовнику. Ты же все понимаешь, Марсия? Видишь, ведь вы оба у меня в руках.
          Беатрис схватила девушку за плечи, и Марсия, отступив, прислонилась к столу. Ее трясло, но что было странным и одновременно ужасным так это то, что Беатрис тоже дрожала всем телом.
          Подавляя рыдания, Марсия сказала:
          - Но ты же знаешь...  Я понятия не имела об этом завещании и тем более о том, что ты в курсе дела.
          - Лжешь! - воскликнула после короткой паузы Беатрис.
          - Ты была в полной безопасности, - продолжала Марсия. – Не нужно было говорить мне, не нужно было запугивать меня.
          -  Айвен наверняка все рассказал. Он сообщил тебе о завещании, когда я ушла переодеваться к ужину. Ведь вечером я оставила вас здесь вдвоем.
          - Нет, он только намекнул на это. Я даже и не подумала о завещании.
          Беатрис поверила ей. Она опустила руки, будто в одно мгновение они стали каменными, отошла от Марсии и остановилась напротив, сосредоточенно глядя на девушку.
          - Отдай мне письмо, - попросила та.
          Просьба сразу вывела Беатрис из задумчивости. Она рассмеялась.
          - Отдать тебе? Отдать? Ты, наверное, думаешь, что я не в своем уме. Действительно не стоило говорить тебе о письме. Теперь я это поняла. Но ситуация ничуть не изменилась. Ты по-прежнему в моих руках. Ваши жизни в моих руках - твоя и его.
          Усилие сдержать эмоции далось ей с заметным трудом. Женщина замолчала и прислушалась.
          - Кажется, кто-то постучал.
          Беатрис оказалась права. Тихий стук в дверь повторился. Он прозвучал так мягко, что с первого раза его можно было принять за слуховую галлюцинацию. Беатрис подавила в себе глубокий вздох. Было жутко видеть, как она старалась быстро совладать со своими нервами.  Возле двери женщина бросила на Марсию пронзительный предупреждающий взгляд и повернула ключ.
          На пороге стоял Ансилл.
          - Снова пришел инспектор, мисс Годден. Он хочет видеть вас.
          - Хорошо.
          Беатрис была уже совершенно спокойна.
          - Проводи его сюда...  Нет, проводи его в большую гостиную. Я хочу поговорить с ним наедине. И, Ансилл...
          - Да, мадам.
          - Кстати, не мог бы ты не подслушивать под дверью.
          - Но, мадам...
          - А когда стучишься, делай это не так тихо. Можешь идти.
          Беатрис постояла секунду неподвижно, собираясь с мыслями, потом, поправив свою роскошную прическу, не сказав ни слова и даже не взглянув на Марсию, вышла из комнаты.
          Чтобы встретиться с инспектором, встретиться с этим Джекобом Вэйтом и рассказать ему... О чем?
          Марсия поняла, что должна срочно поговорить с Робом, сообщить ему, что полиция не нашла письма. Пока не нашла. И не найдет еще столько времени, сколько Беатрис будет хранить его у себя. Теперь все зависело от того, как долго она не придет к какому-нибудь заключению.
          Да, необходимо все рассказать Робу.
          Сейчас около полудня. И Дождь за окнами стал сильнее.
 
          Глава 11.

          Тучи на небе сгустились.
          Что бы ни произошло во время беседы с Джекобом Вэйтом за закрытыми дверями большой гостиной, по лицу Беатрис, когда она, наконец, вышла оттуда, ничего невозможно было понять. Инспектор сразу же покинул дом. Незадолго до ланча, пока Беатрис и Вэйт еще разговаривали, снова приехали двое мужчин в штатском и на некоторое время  расположились в библиотеке. Полисмены находились тут же, но не те двое, что дежурили в прошлую ночь, а новые, незнакомые, поэтому когда Марсия попыталась пройти к Копли, они задержали ее,  попросив остаться дома тоном любезным и в то же время не допускающим никаких возражений. Ей разрешили только выйти в сад, но из-за дождя она отказалась от этой мысли. Марсия заставила себя подчиниться, поскольку любое сопротивление их приказаниям могло вызвать лишние подозрения. Она взяла трубку телефонного аппарата, не сразу догадавшись, что он скорее всего прослушивается. Тихий щелчок, словно кто-то подключился к линии, напомнил ей об этом. Почти в панике девушка  бросила  трубку на рычаг. Еще немного, и случилось бы непоправимое: она набрала бы номер и навела полицию на Роба.
          Какое-то время  Марсия неподвижно сидела возле аппарата. Полисмены внимательно следили за каждым движением обитателей  дома, включая прислугу. Телефон прослушивался.  Казалось, каждый вздох, каждый звук кем-то фиксировался.
          Ничего удивительного. Они всегда так действуют, когда совершается убийство. А письмо находилось у Беатрис...
          Объявляя время ланча, Ансилл громко ударил в гонг как раз в тот момент, когда Марсия вышла в холл. Долгий мелодичный звук, резонируя, наполнил пространство, достигнув даже верхней площадки лестницы. Там в пробивающемся из окна тусклом свете появился Гелви, за ним шла Беатрис. Встретившись глазами с Марсией, Гелви смущенно посмотрел в сторону. Беатрис  по-прежнему выглядела  спокойной и даже немного флегматичной. Она села за стол на место Айвена, и ланч показался Марсии одним из самых тягостных событий последних дней.  Ансилл, обслуживая, ходил кошачьей походкой совершенно бесшумно. Беатрис застыла, словно каменное изваяние, с неестественно высоко поднятыми плечами. Гелви раз или два пытался завязать разговор, но его старания разбивались о ее ледяное молчание. Когда Ансилл с блюдом сельдерея все так же бесшумно вырос возле его локтя, он невольно вздрогнул..
          - Я придумал такую игру, - сказал потом Гелви Марсии, вытирая носовым платком лоб. - Я старался следить за Ансиллом, который то и дело выходил из столовой, загадав, что если увижу его до того, как он подойдет к столу, значит, я выиграл. И ты знаешь, за весь ланч мне  удалось это только однажды. Что и говорить, результат плачевный, но ничего, постараюсь отыграться за обедом. - он вздохнул. – Обед...  Никак не могу отказаться, ведь у меня такой хороший аппетит. А знаешь, Марсия, - Гелви повернулся к ней, - мне очень не нравится, как Беатрис смотрит на меня. В ее взгляде есть что-то холодное и...  и расчетливое, что-то хищное даже. Как ты считаешь, не собирается ли она выставить меня вон?
          - Не думаю, - с отсутствующим видом отозвалась Марсия.
          Они сидели в большой гостиной. Беатрис ушла, а Гелви принес пачку свежих газет.
          "Убийство!" - кричали заголовки. Далее шли информационные сообщения, но фактов о случившемся было очень мало.
          "Джекоб Вэйт, видимо, уже читал эти заметки, - подумала Марсия. - Надо быть готовой к очередной встрече с ним, к его настойчивым попыткам получить показания, которые приведут к аресту Роба".
          - Не думаю, - обиженно повторил Гелви. – вообще-то хотелось бы, чтобы ты отвлеклась от газеты и обратила немного внимания на меня. Там нет ничего интересного. Пишут, что Вэйт предпочитает не распространяться об этом преступлении. И все-таки мне не нравится выражение глаз Беатрис.
          Марсия посмотрела на брата. Она подумала, мог бы Гелви пойти к Робу и рассказать ему о письме? Пожалуй, он сделал бы это, если бы она попросила его. Гелви добрался бы до Роба,  переступая через трупы полисменов, расскажи она ему, насколько это важно.
          - И еще я не понимаю, зачем Беатрис вызвала меня сюда, - продолжал он размышлять вслух. - Знаешь, я спрашивал ее, говорил, что мне не очень хочется приезжать, но она настояла...  Вот я и приехал. И для чего я ей нужен? Зачем я здесь? Она ненавидит меня.
          - Может быть, чтобы в доме находился...  мужчина. В качестве защитника, например, - предположила Марсия.
          Предположение было явно не очень удачное. Гелви посмотрел на Марсию и фыркнул.
          - Защитник! И я единственный, кто подходит для этой роли!
          Он осторожно выглянул из окна, зачем-то пошарил в карманах, посмотрел через плечо на дверь и вдруг спросил:
          - Слушай, Марсия, ты думаешь, ОНА убила Айвена?
          Этот вопрос девушка без конца задавала себе весь сегодняшний долгий сумрачный день, и еще ей не давали покоя слова Беатрис "Вы оба в моих руках".
          Она и Роб. Все предельно ясно и просто. Ужасно просто.
          - Не знаю, - медленно произнесла Марсия.
          - Смотри, ведь ты не очень любила Айвена, правда? Он был такой... - Гелви запнулся. – В общем, я тоже рад, что он мертв, и так и сказал полиции, Вэйту. Нечего притворяться, будто я любил его, и совсем незачем скрывать, что я чертовски рад твоему освобождению.
          Нет, Гелви нельзя ни о чем рассказывать.
          - Будь осторожен, - предупредила его Марсия. - Будь осторожен, не говори так много.
          - Почему? - Гелви посмотрел на нее, и внезапная догадка озарила его лицо. - Не думаешь же ты, что они могут подозревать меня?! Поверь, Марсия, я не убивал его!
          - Но ты же не можешь этого доказать.
          - Это уж их дело доказать, что я убийца, не так ли? - уверенно возразил Гелви после короткой паузы и вдруг погрустнел.
          "Записка, - подумала Марсия. - Гелви мог бы отнести Робу записку. В этом случае можно было бы избежать его расспросов и не открывать ему секрета".
          Но девушка быстро отказалась и от этой мысли. Записка могла навредить Робу.
          "Нет, нет!" - чуть не вскрикнула Марсия в испуге.
          На часах было три.
          Что предпримет Роб, когда узнает обо всем?
          Гелви стоял у окна и потирал шею.
          - Еще одна полицейская машина, - сообщил он. - Я исчезаю. Тебе тоже лучше не попадаться им на глаза.
          - Сегодня моя очередь беседовать с инспектором, - сказала Марсия, и ее сердце дрогнуло  когда послышался звук открывающейся парадной двери.
          Что там еще? Какие-то новости? А может, Беатрис уже рассказала все Джекобу Вэйту?
          Гелви подкрался к двери, прислушался, потом с облегчением вздохнул.
          - Они пошли в столовую. Я ухожу.
          - Гэлли!
          Неожиданная, совсем не подходящая к случаю мысль вдруг пришла Марсии в голову.
          - А как насчет твоей работы? Ведь полиция обязана сегодня отпустить тебя.
          Он провел пальцами по волосам.
          - Да... То есть нет, не совсем так. Это...
          - Что "это"?
          - Хорошо... В общем, меня уволили. Шесть недель назад, - сказал Гелви и быстро скрылся за дверью.
          Приехали какие-то новые люди. Двери в столовую были закрыты, и полицейские снова допрашивали прислугу.
          Что они им рассказывали?
          После длительного разговора с Беатрис в ее кабинете все уехали. Ансилл, проводив полицейских, прошел мимо открытой двери в библиотеку, как всегда избегая встречаться взглядом с Марсией. Появилась Делия, чуть не плача после того, как около часа назад увидела свою фотографию в газетах. Эмма Биик еще до отъезда полиции вышла из кабинета Беатрис с загадочным видом человека, который знает что-то важное, и едва не столкнулась в холле с Марсией. Она ничего не сказала, только внимательно посмотрела на вдову покойного патрона  своими маленькими, как у поросенка, глазками. Ее немного оскорбило то, что Марсия не обратила на нее никакого внимания.
          Сгущались дождливые сумерки, когда Гелви снова появился на пороге библиотеки. Уже отчаявшаяся встретиться с Робом Марсия стояла около французских дверей и смотрела на мокрые деревья. Гелви выглядел взволнованным и сообщил, что играл внизу на
     бильярде.
          - Там так холодно, черт побери, - произнес Гелви. - Темно и тоскливо, прямо как в подвале. Где все? Где Беатрис?
          - В кабинете, наверное.
          Он оглянулся, осторожно прикрыл дверь и подошел к Марсии.
          - Я все думаю об этом завещании Айвена. Заешь, это непорядочно. Просто свинство по отношению к тебе.
          - Я понимаю, Гэлли, но что теперь поделаешь?
          Гелви смущенно переступил с ноги на ногу.
          - Ты хочешь сказать...  Ты даже не  постараешься  предпринять что-нибудь?
          - Что?
          - Ну, бороться... - проговорил он, взволнованно глядя на Марсию.
          Бороться... Все секреты этого дома уже известны. Беатрис говорит: "Мой брат знал, что его жена не в состоянии вести свои дела. Мой брат предупредил меня... истеричка... полусумасшедшая... напала на него..."
          - Нет.
          - Ты не будешь оспаривать завещание?  Позволишь, чтобы все досталось Беатрис, а тебе ничего?
          - Да, скорее всего. Тут ничего не поделаешь, и хватит об этом, Гэлли. Надо подождать! Есть более важное...
          - А если что-нибудь случится с Беатрис, ты будешь ее наследницей, не так ли? Смешно, но  Айвен не предусмотрел такого варианта.
          - Вряд ли он собирался оставлять это завещание в силе  надолго, - сказала Марсия. - Мне кажется, он потом все равно изменил бы его.
          - Изменил бы, - задумчиво повторил Гелви, вглядываясь в серую влажную пелену за окном. - Забавно, что его убили как раз, когда Беатрис получила возможность завладеть всеми деньгами.
          - Она не падка на деньги и относится к богатству спокойно, - сказала Марсия больше себе, чем Гелви.
          - Зато она любит власть! - воскликнул он с неожиданной неприязнью. - У тебя есть хоть какие-нибудь средства, Марсия?
          Прямота вопроса испугала ее.
          - Вообще-то нет, Гэлли. Совсем нет.
          Она разглядывала его осунувшееся лицо. На самом деле было что-то нервозное, паническое в словах Гелви, или ей показалось?
          - Ты же знаешь, я дала бы тебе столько, сколько необходимо, если бы у меня были деньги,  - осторожно проговорила девушка. - С тобой что-то случилось?
          После недолгой паузы Гелви отрицательно покачал головой.
          Дверь кабинета Беатрис приоткрылась.
          - Пожалуй, я пойду, - сказал Гелви со вздохом и исчез в темном холле.
          Чем сейчас занята полиция?
          Один из полисменов сидел в холле и читал газету. Марсия слышала шорох страниц, когда он переворачивал их.
          Что делают остальные? Где ходят и что ищут? Какой результат выдаст огромная следственная машина, работающая над ужасным и таинственным случаем, происшедшем прошлым вечером? В этой самой комнате.
          Меловой контур распростертого тела все еще был виден на ковре. Марсия возненавидела библиотеку и все находящееся в ней, но из-за того, что через французские двери девушка могла видеть дом Копли, она оставалась здесь, наблюдая и надеясь каким-то образом связаться с Робом.
          И все-таки Беатрис убила Айвена или нет? У нее была  возможность для этого. Она  только-только вышла из дома, когда Марсия спустилась по лестнице и нашла мужа мертвым. Непохоже, чтобы кто-то еще находился тогда в доме, а стук парадной двери раздался дважды. Беатрис могла специально сильно хлопнуть ею, чтобы проинформировать таким образом Марсию о своем уходе, а потом, уже действительно покидая дом после убийства, забыла об
осторожности (или  была так потрясена) и позволила двери закрыться громче, чем нужно. А может, все-таки кто-то еще находился в доме? И он не знал или не помнил, насколько мощная пружина у парадной двери. Впрочем, возможно, этот звук совсем ничего не значил. Убийца вообще мог прийти и уйти через французские двери. И если Роб убил Айвена... Нет, он не мог этого сделать... Но кто же тогда? И кто был в библиотеке этой ночью? Тоже крайне важный вопрос.
          Марсия вдруг повернулась и подошла к шкафу. Фланелевого пальто здесь не было. Его вообще не было в комнате.
          О, если бы она только могла встретиться с Робом! Однако как он поступит когда узнает обо всем? Отнимет у Беатрис письмо силой? Абсурд. Будет угрожать ей? Такой же абсурд. Где сейчас это злосчастное письмо? Где Беатрис хранит его? И есть ли хоть какая-нибудь возможность найти его, вернуть... уничтожить в конце концов.
          Марсия некоторое время прикидывала в уме различные варианты и в результате пришла к заключению, что в этом старом доме с огромным количеством комнат, заставленных мебелью, отыскать письмо шансов практически нет. Возможно, Беатрис даже не спрятала его, а носила постоянно с собой.  Или просто заперла на ключ в своем столе. Да, конечно нет никакого смысла заниматься поисками письма, хотя за Беатрис стоило бы понаблюдать...  за Беатрис с ее  красивыми сильными руками, с ее высоким статным телом, с ее пальцами, которые при необходимости могли становиться стальными.
          "Если бы она решилась, у нее, определенно, хватило бы сил, чтобы убить брата. - подумала Марсия. - У нее вполне хватило бы сил вонзить нож в его сердце".
          НЕТ, НЕВОЗМОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО АЙВЕН УМЕР, ЧТО ОН НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ СИДЕТЬ В ЭТОЙ КОМНАТЕ, НАБЛЮДАЯ ЗА КАЖДЫМ ДВИЖЕНИЕМ МАРСИИ, ЧТО ЕГО НИКОГДА НЕ БУДЕТ В ЭТОМ ДОМЕ, В КОТОРОМ ОН КОНТРОЛИРОВАЛ КАЖДОЕ ДУНОВЕНИЕ ВОЗДУХА.
          Но Айвен был мертв. Эта мысль снова молнией промелькнула в голове Марсии. Она до сих пор так еще до конца и не осознала всего ее значения. Время от времени девушка вспоминала о случившемся, воспринимала это, как освобождение от ужасных оков, но теперь все начинало выглядеть несколько иначе. Из-за того, что Айвен был мертв и из-за того, что его убили. Сейчас это было главным, это преследовало всех обитателей дома, отнимало силы, парализовало мысли, наводило ужас.
          Айвена больше нет, и Роба подозревают в его убийстве! Поэтому они должны защищаться, должны прожить как-нибудь эти несколько дней, чтобы потом почувствовать себя,  наконец, в полной безопасности. Однако как все-таки страшно стоять здесь, около французских дверей в комнате, где все так сильно напоминает об Айвене, где всего двадцать четыре часа назад он был убит. Казалось, он все еще находился здесь, и если бы Марсия повернулась, то увидела бы его, сидящего в своем большом кожаном кресле, наблюдающего за ней, сдержанно улыбающегося, и вот-вот должен был прозвучать его голос: "Марсия... Марсия, подойди ко мне".
          Боже, сколько же все это будет продолжаться!
          Поежившись, Марсия отвернулась от окна. Ей очень хотелось пойти к себе и попробовать хоть немного отдохнуть. И постараться не думать о находящейся за стеной спальне, которая соединялась с ее комнатой дверью, закрытой на ключ.
          - Доктор Блэки, мадам, - доложил Ансилл, бесшумно появившись на пороге библиотеки.
          У Марсии вырвался вздох облегчения. Она не слышала звонка у входа, не слышала, как открыли дверь. Вошел доктор. Он взял девушку за руки и, внимательно глядя ей в глаза, спросил:
          - Как ты, Марсия? Я хотел приехать как можно скорее, но не получилось.
          Он говорил тихо, и его голос подействовал на Марсию успокаивающе.
          - Ты немного бледная. Почему не зажигаешь свет? Совсем нехорошо сидеть здесь одной в темноте и... думать.
          Доктор отпустил ее руки, включил лампу и закрыл дверь в холл.
          - Итак, как здесь обстоят дела?
          - Не знаю. Это правда. Я ничего не знаю. И вообще никто не знает, чем занимается полиция, к каким выводам она пришла...
          - Понятно. Но никто из нас не арестован, и это уже кое-что. Конечно, я понимаю как все это ужасно, но не надо падать духом. Они очень долго держали тебя прошлой ночью?
          Девушка рассказала ему о допросе.
          - Но ты не... наговорила против себя чего-нибудь?
          - Не знаю. Не думаю.
          - Послушай, дорогая моя, у нас не так много времени, чтобы побыть наедине, поэтому я хочу поговорить с  тобой. Ты сейчас не очень утомлена?
          - Нет-нет.
          - Хорошо. Присядь. Здесь нас никто не услышит. Отлично. Итак, кто убил Айвена?
          - Не знаю...
          - Тогда я хочу узнать твое мнение. Кто мог сделать это?
          Марсия взглянула на доктора, и он подбадривающе кивнул ей.
          - Скажи, не бойся, - тихо произнес доктор Блэки, потом приблизился к девушке, глядя ей прямо в глаза. - Ты сама понимаешь, что сейчас, как никогда, тебе нужны друзья.
          - Да, понимаю, - отозвалась она, пытаясь улыбнуться.
          - И я боюсь, - продолжал доктор голосом, в котором звучали знакомые интонации заботливых сиделок из больницы святого Томаса.  - Боюсь, девочка, ты тоже нужна им. А теперь скажи, как по-твоему... кто убил его?
          - Не знаю. Сначала я думала, это Роб...
          - Роб!
          - Да...  я... - Марсия почувствовала, как по ее лицу прошла небольшая теплая волна. - Он думал, что  Айвен плохо обращался со мной.
          Наблюдая за ней доктор Блэки почти сразу все понял. Он отошел к столу и встал, слегка опершись на него.
          - Роб любит тебя, - наконец произнес он очень спокойно и тихо.
          Марсия не ответила. Она встретилась с пытливым продолжительным взглядом серых глаз доктора и ничего не ответила.
          - Я знаю, - он слегка улыбнулся. - Да...  но ведь Роб любит тебя уже давно. Не надо на меня  так смотреть. И не расстраивайся. Просто врачи всегда могут многое разглядеть в  человеке, а иногда даже слишком многое. Ты красивая молодая женщина. Совершенно очевидно, в плохих отношениях с мужем. Нет ничего удивительного в том, что Роб представил себя в роли странствующего рыцаря. Так сначала ты считала, что это сделал он?
          - Но это не так, - быстро ответила Марсия. - Теперь я точно знаю, что это не так. Я подумала о Робе только потому...  что он мог кое-что увидеть и подумать, будто я в опасности.
          - Так это Роб был тем мужчиной в саду?
          - Но он не был в доме. И он не был тем человеком, голос которого слышал Ансилл в библиотеке.
          - Ты уверена?
          - Да. Он сказал мне. Кроме того, Роб... Вы же его знаете.
          Доктор коротко кивнул.
          - Роб честный парень и пока, я думаю, может чувствовать себя вне подозрений, хотя бывают всякие случайности. Однако я все же не могу себе представить его убийцей. Нет, здесь я согласен с тобой. Но кто же был в библиотеке? Остается только гадать.
          - Не знаю. Может, полиция уже что-то выяснила. Насколько было бы легче, если бы мы знали, чем они занимаются... о чем уже узнали. Эта неопределенность ужасна!
          Марсия сжала ладони так, что ее пальцы слегка побелели. Голос задрожал.
          - Конечно, конечно. Успокойся, дорогая. Не волнуйся за Роба. Он сам все прекрасно понимает и будет осторожен. Единственная улика против него - плащ.
          Если бы только плащ!
          Доктор Блэки подошел к французским окнам, посмотрел на продолжающийся дождь и вернулся обратно.
          - Я никогда даже не допускал мысли, что Роб мог сделать это. Честно говоря, я подумал о...  - он быстро взглянул на дверь и продолжил. - Послушай меня внимательно, Марсия. Я хочу, чтобы ты поняла. Как я сказал тебе только что, доктор может многое разглядеть в человеке,
разглядеть и потом сделать определенные выводы. Я врач. Дело в том, что я замечаю такие мелочи, на которые обычные люди почти никогда не обращают внимания. Я имею в виду...  импульсы. По ним можно судить довольно точно.
          Доктор замолчал и, наклонившись, посмотрел на Марсию взглядом, какой часто бывает у священников. Девушка почувствовала, что должна сейчас постараться понять, к чему он клонил. Доктор явно ждал от нее реакции, но она промолчала.
          - Самое  главное, что я хочу напомнить... Мне уже давно приходится иметь дело с жизнью и смертью. Я знаю их самые сокровенные тайны. Есть области, находящиеся вне законов и объективных обстоятельств. Я знаю, что есть такие вещи, которые необходимы так же, как борьба с холерой, как облучение злокачественной опухоли, как...
          - Убийство никогда нельзя оправдать, - произнесла Марсия, с трудом разжав пересохшие губы.
          - Марсия, я только хочу, чтобы ты поняла... Я твой друг. Я знал Айвена, знаю тебя. Но что еще более важно, - сухо сказал доктор, -  я знаю строение и законы функционирования нервной системы человека.
          На глаза Марсии навернулись слезы. Она подалась вперед.
          - Вы хотите сказать, что даже если я убила  Айвена, вы все равно... будете помогать мне?
          - Ты не убивала его, - коротко ответил доктор.
          - Нет, не убивала.
          - Хорошо. Значит, все хорошо. Забудь обо всем этом. Забудь... но только скажи мне одну вещь. Поверь, я не допрашиваю тебя, а просто хочу помочь... Бог свидетель, тебе сейчас это крайне необходимо. Зачем ты вернулась от Верити вчера вечером?
          - Вернулась? Но я не уходила. Я...
          Доктор внимательно посмотрел в глаза Марсии. Его лицо выглядело усталым и постаревшим.
          - Твой серебристый шарфик был там. Я видел его на диване в комнате Верити когда приехал.
          - Так вот почему...  Ах, доктор Блэки, вот почему вы решили, что я могла убить его! Нет, я не убивала. Беатрис попросила у меня на время этот шарфик.
          - Беатрис... Прости, но зачем он ей понадобился?
          - Было слишком тепло, чтобы надевать зимний шарф, а она еще не распаковала свои летние вещи.
          - Так значит, она попросила его у тебя, надела и направилась к Верити.  Гм, а я подумал что это ты пришла, когда увидел твой шарфик. Так же решил и Роб.
          Марсия встала, в замешательстве глядя на доктора. Все выглядело очень натурально и просто. Самое ужасное, что сейчас страшные последние двадцать четыре часа тоже казались вполне обычными.
          - Мне не нравится все это. Знаешь, я сегодня занялся маленьким расследованием.  Конечно, это не мое дело, но ты...  Нет смысла отказываться признать тот факт, что ты попадаешь под подозрение. И любая мелочь сейчас может оказать огромную  помощь... Ну хорошо. Итак, после некоторых раздумий мне пришло в голову, что поскольку Айвен  последний месяц провел в больнице, может быть, здесь найдется какая-то нить к его убийству.  В общем, я опросил сиделок, которые ухаживали за ним. Их было пять. Конечно, сиделок было гораздо больше, чем информации, которую мне удалось узнать у них. Однако я узнал две вещи. Первая, возможно, не очень важная: только тот факт, что Гелви Тренч приходил навестить твоего мужа.
          - Гэлли! Но я не знала...
          - Нет? Он нанес ему короткий визит, который, согласно показаниям одной из сиделок, окончился довольно неприятно. Самой их беседы она не слышала, но Айвен был крайне раздражен, когда этот парень ушел, и сказал ей, что... Не принимай этого слишком близко к сердцу, Марсия, мы же оба хорошо знали Айвена... В общем, он сказал, что, "кажется,  родственники жены считают, будто он сам печатает деньги". Значит, попытка Гелви занять у него некую сумму окончилась неудачей.
          - О боже!
          Марсия задрожала.
          Это так похоже на Гэлли. Она внезапно вспомнила, что он уже шесть недель без работы. Значит, с того самого вечера, когда разбился Айвен. И еще она вспомнила волнение и нервозность брата, когда он только что спрашивал о деньгах.
          - Второе, что я узнал более важно, - продолжал доктор Блэки, - Беатрис и Айвен поссорились, причем поссорились ужасно ровно за неделю до того, как он вернулся домой. На это раз сиделка слышала часть разговора, но причину ссоры понять не смогла.
          Беатрис!
          - Письмо у нее, - услышала как бы со стороны свой голос Марсия.
          - Какое письмо?
          "Он должен сказать ему, - быстро решила она. - Доктор должен встретиться с Робом".
          Марсия коротко, но подробно рассказала обо всем доктору Блэки. Он слушал, стараясь, как ей показалось, не выдавать своего волнения. Он даже задал несколько уточняющих вопросов.
          - И никто кроме Беатрис и кухарки не знал про новое завещание?
          - Так она говорит. К тому же, я думаю, Эмма Биик знала только о его существовании, а не о содержании.
          - И в нем тебя полностью лишили наследства. Вероятно, Айвен изменил бы завещание снова через какое-то время, но пока написал новый вариант. Странно, что его убили сразу после этого. Он не имел еще каких-нибудь значительных средств? Я имею в виду, мог ли кто-нибудь быть сильно заинтересован в его смерти, пока существует новое завещание?
          - Вряд ли. Кажется, Айвен распорядился относительно всего своего состояния.
          - И у Беатрис находится письмо Роба? Зачем же этот наивный глупец написал его, черт побери?! Впрочем, теперь это уже неважно. Когда письмо попало к ней?
          - Вчера. Стелла принесла его сразу после приезда Айвена.
          - Беатрис нашла письмо в ящике шкафа? Когда?
          - Пока я днем ездила в банк.
          - Странно, что она сразу не показала его Айвену.
          - Да.
          - Она не объяснила тебе причину?
          - Нет, это все, что она сказала.
          - Хорошо. Значит, ты должна некоторое время подыгрывать ей, делать все, как она говорит. Похоже, за этим кроется что-то еще помимо простого страха, что полиция может узнать о ее осведомленности насчет нового завещания. И это каким-то образом может быть связано с ссорой в больнице. Впрочем, я теряюсь в догадках.
          Доктор задумался, нахмурив брови.
          - Постараюсь что-нибудь выяснить. Кстати, как вы с Робом собираетесь поступить? Поженитесь?
          - Я не могу выйти за него. Все начнут говорить...
          - ...что Роб убийца Айвена Годдена? - закончил за Марсию доктор Блэки.
          - Значит, вы тоже понимаете это?
          - Боюсь, что да, - с расстановкой произнес он. - Но кто знает, как все может сложится...  Послушай, я зайду к Робу и расскажу обо всем, а потом сразу же уеду. Только не беспокойся больше ни о чем и обещай, пожалуйста, мне еще кое-что.
          Доктор вдруг стал очень серьезным.
          - Да?
          - Ты знаешь номер моего телефона. Обещай мне, если случится что-нибудь такое, что покажется тебе...  ну, необычным в каком-то роде или испугает тебя, сразу же позвонить мне. Договорились?
          - Да.
          Доктор Блэки ушел.
          С облегченным сердцем Марсия выглянула из окна и увидела сквозь железные прутья ограды и мокрые кусты темную фигуру, под проливным дождем направляющуюся к дому Копли. Потом там в холле зажегся свет. Видимо, доктор позвонил, и теперь ему открыли дверь.
          Слава богу, Роб теперь будет все знать.
          Тут Марсия вспомнила, что забыла сказать доктору о появлении Гелви и про странную просьбу Беатрис, чтобы он приехал к ним на какое-то время. Впрочем, это неважно. Есть гораздо более серьезные вещи.
          Когда стемнело, дождь перестал, и воздух немного потеплел. От земли поднимался туман, превращая уличные фонари в желтые шары. Обед оказался еще тягостнее, чем ланч. После прекращения дождя дом вдруг как-то странно замер, и воздух в нем стал безжизненным и тяжелым. Гелви сидел бледный в мерцающем свете свечей и все время бросал тоскливые взгляды на  буфет. Беатрис заметила это и предложила всем перейти в гостиную. Разливая там  кофе, она сообщила, что у следствия возник еще один вопрос.
          - Провели осмотр тела,  - твердо произнесла женщина. – Джекоб Вэйт сказал мне, что, очевидно, перед тем, как заколоть Айвена ножом, убийца нанес ему сильный удар по голове.  На черепе обнаружено сильное повреждение. Сахар, Гэлли?
          Он хотел было автоматически сказать "нет", но потом согласился. Беатрис взглянула на него с неодобрением.
          - Одну ложку?
          - Две, - попросил Гелви, который всегда терпеть не мог сахар, и взял чашку из ее рук.
          - Так о чем ты? - напомнила Марсия.
          - Они уверены, что череп а был поврежден до того, как в его сердце вонзили нож, - холодно повторила Беатрис.
          - Н-но... - промолвил Гелви.
          - Что?
          Гелви побелел. Его скулы резко обозначились на худом лице.
          - Но они...  они говорили, что рану на голове Айвен получил когда падал.
          - Да. Сначала они так думали, но впоследствии все оказалось иначе. Если он был оглушен, то в этом случае убийце было гораздо легче заколоть его. Для этого уже не требовалось почти никаких физических усилий.
          Беатрис посмотрела на Марсию так, будто была уверена, что это сделала она.
          - Вы хотите сказать...  любой мог совершить...  И... женщина, например? - спросил Гелви.
          - Женщина, - словно эхо отозвалась Беатрис, - например.
          Марсия, не отрываясь, смотрела на свою чашку. Ее брат издал неопределенный гортанный звук. Затем в комнате все замерло.
          - Я бы выпил еще кофе, - нарушил тишину Гелви и встал рядом с Беатрис, внимательно наблюдая, как темно-коричневая струйка наполняла его чашку, словно от этого зависела сейчас вся его жизнь.
          - Полицейские - растяпы. Я могла бы уже давно раскрыть это убийство, если бы захотела заняться следствием.
          Марсия, как марионетка, повернула голову. Беатрис стояла, нахмурив брови. Ее руки слегка дрожали. Струйка кофе оборвалась.
          - Понимаете, я видела этот нож для одуванчиков. Его убрали в шкаф у восточной стены рядом с французскими дверями в библиотеке, - Беатрис взглянула на Марсию, - и он лежал там в день убийства. Он и... кое-что еще. Я, правда, не сказала об этом полиции. Пока не сказала.
          "Она имеет в виду письмо," - подумала Марсия, беспомощно глядя на Беатрис.
          Чашка с кофе выпала из рук Гелви и покатилась по полу.
         
                Глава 12.

          Беатрис позвала Ансилла, чтобы тот собрал осколки чашки и вытер кофейные пятна. Он принялся за дело. Его спина при  этом, казалось, выражала неодобрение. Беатрис, глядя на разбитую чашку, со вздохом произнесла:
          - Фирма Минтон.
          Она стала подниматься вверх по лестнице. Ей ничего не оставалось, кроме как удалиться, потому что пришел Роб.
          - Я должен был увидеть тебя, - сказал он Марсии. Но поговорить им не удалось.  Почти сразу в дверях возник полисмен, сидевший до этого в холле, внимательно оглядел всех и вернулся на свое место. Роб повернулся к Гелви.
          - Поговори с ним, отвлеки его, - прошептал он. - Сядь там, и если полисмен направится к двери, кашляни.
          Гелви явно не стремился к общению с представителем закона.
          - Хорошо, - нехотя согласился он. - Я постараюсь,  но полисмен все равно не станет со мной разговаривать.  Я уже пытался сегодня днем... Кстати, что ты собираешься предпринять? Ты видел газеты?
          - Да, - ответил Роб, нахмурившись. - Где Беатрис?
          - Ушла к себе, - сказала Марсия. -  Приходил доктор.
          Роб кивнул, глядя ей в глаза.
         Значит, он уже знал о письме.
          Гелви задержался около двери, потом с застывшим от напряжения лицом на цыпочках вернулся к Марсии и Робу и прошептал:
          - Беатрис сказала, что знает, кто это сделал!
          - Что "это"? - резко переспросил Роб. - О чем ты?  Что она сказала?
          - Да больше ничего она не сказала, - воскликнул Гелви. - Я не спрашивал ее. Ты же знаешь,  она немного недолюбливает меня. Но Беатрис говорит, что давно бы раскрыла это преступление, если бы захотела.
          - Так и сказала? – задумчиво переспросил Роб и взглянул на Марсию. - Что она знает, кроме...
          Он замолк на полуслове. Гелви не заметил его замешательства и продолжил:
          - Расскажи ему, Марсия. Я пока послежу за братцем Биллом в холле. Между нами, я все же думаю, что это Беатрис убила Айвена.
          С чрезвычайно довольным и важным видом он исчез.
          - Что она имела в виду? - спросил Роб. - Он все рассказал мне... Доктор Блэки, я имею в виду. Ты думаешь, мы сможем отобрать у нее письмо, Марсия?
          Девушка покачала головой.
          - Не вижу способа, которым мы могли бы это сделать, Роб. Но я не уверена, что Беатрис намекала только на письмо. Знаешь, она сказала, что видела... нож для одуванчиков. Вчера днем. Он лежал в шкафу, в том самом шкафу, где Беатрис нашла письмо, и где потом инспектор, вероятно, обнаружил конверт от него.
          - Так вот в чем дело! - Роб озабоченно посмотрел на Марсию. -  Она уже рассказала полиции про нож?
          - Не знаю. Вроде бы нет. Что же нам делать с этим письмом!
          Роб посмотрел на дверь и быстро обнял Марсию.
          - Я пришел вот зачем, - начал он, крепко прижав ее к себе. - Хочу сказать,  чтобы  ты больше не волновалась из-за этого письма. Теперь мы знаем, у кого оно. Что-нибудь придумаем.  Я, правда, пока не  знаю, что именно, но должен же быть какой-то выход. Во всяком случае, пока Беатрис будет молчать.
          - Но, Роб, она может отдать письмо полиции в любую минуту.
          - Знаю. Но это шанс.
          Гелви отчаянно закашлял в холле. К моменту, когда полисмен снова подошел к двери,  Марсия сидела на диване, а Роб стоял возле стола.
          - Пожалуй, я пойду. Только, Марсия... не предпринимай никаких действий! Я очень боюсь за тебя,  но после всего...  после прошлой ночи...
          Роб замолчал,  глядя на нее потемневшими встревоженными глазами. Девушка поняла,  что он напоминал ей о том вечере, когда был убит Айвен. Он напоминал ей,  что кто-то заколол его, что нож не может сам находить путь в человеческое сердце, что дом большой, старый и темный, что в нем могут оказаться потайные входы и выходы. Он напоминал ей, что никто не знает,  кто совершил здесь убийство, что этим человеком мог оказаться любой из них. Должен был оказаться один из них или же кто-то из прислуги. Сама Марсия. Беатрис. Гелви, наконец.
          - Знаешь, - произнесла Марсия, - Гэлли остановился у нас, потому что его пригласила Беатрис.
          - Беатрис! Зачем?
          - Не знаю.
          - Ну и отлично. Я очень рад этому. Я места себе не находил когда вспоминал, что ты одна здесь, в этом доме. Милая моя, если бы я только мог увести тебя отсюда,  прямо сейчас...  и всегда быть с тобой.
          Роб стоял рядом. Как приятно было сознавать,  что он здесь. Каждое движение его рук, звук его голоса согревало и придавало Марсии сил. Но Роб не мог оставаться долго,  поэтому их разговор получался очень нервным и отрывочным,  да еще Гелви и полисмен сидели в холле. Огромный дом был погружен в какую-то томительную тишину, так что каждое сказанное слово, казалось, эхом отдавалось в стенах, чтобы достичь чужих ушей. Конечно, Роб старался отвлечь Марсию от мыслей о письме, о том, что оно в руках Беатрис.  Однако эта пренеприятная улика против них, так неожиданно пришедшаяся ей на руку,  все же тревожила его, и потому он незаметно вернулся в мыслях к убийству.
          - Так она сказала, что нож лежал в шкафу?
          - Да.
          - Видимо, его приготовили за день до убийства.  Когда же он исчез оттуда?
          - Никто не знает, - ответила Марсия. - Или если кто-то и знает, мне лично ничего не известно.
          - Ты, конечно, понимаешь, что это значит?
          - Кто-то из прислуги положил его туда?
          - Да, чтобы позже использовать его.
          Марсия кивнула.
          - Понятно. Полиция с самого начала пыталась узнать это,  вот почему они так настойчиво спрашивали меня про нож. Они не сомневались, что убийца воспользовался ножом, который уже находился в доме.
          Роб внимательно посмотрел на девушку.
          - Ты собираешься сказать  полиции о том, что  Беатрис  видела нож в шкафу?
          - Не знаю... Я...
          - Пожалуй, действительно, не стоит, - тихо сказал Роб. - Кроме того, ведь конверт был найден там же. Ты не видела нож когда прятала письмо?
          Конечно, она не видела, потому что даже не открывала дверцу.
          Марсия коротко объяснила это Робу, и он внимательно выслушал, глядя на нее своими голубыми глазами.
          - Хорошо, - наконец проговорил он. - Сейчас тебе лучше всего пойти и попытаться немного отдохнуть,  поспать. Ты бледная,  как маленькое привидение. И запомни... обещай мне, если здесь произойдет что-нибудь, что испугает тебя,  ты будешь кричать как  можно громче.
          Он направился к выходу, и Гелви пошел проводить его.
          Несмотря на предупреждения Роба и доктора Блэки, ночь прошла спокойно, даже очень спокойно. Только призрачные фигуры полисменов двигались то тут, то там в мокрой темноте сада. В эту ночь возле прудика не было слышно ни чьих-то шагов, ни вообще каких-либо звуков.
          Следующий день начался тоже спокойно. Приходили газетные репортеры, звонили  знакомые,  но все разговоры с ними взял на себя Ансилл. Ни Верити, ни Роб не появлялись.  Около полудня  приехал Джекоб Вэйт - специально чтобы поговорить с Марсией. Он провел ее в большую гостиную. Здесь, поблескивая, над камином висело старинное  зеркало. Спинки  стульев из красного дерева,  когда к ним прикасались рукой, казались липкими.
          Все вопросы инспектора уже были знакомы Марсии. Он задавал ей их раньше уже несколько раз. Девушка заученно отвечала, стараясь говорить все точь-в-точь,  как на предыдущих допросах,  но когда инспектор ушел, она снова почувствовала себя расстроенной от не рассеявшегося неведения. Как будто все подозреваемые покачивались на волнах и не знали, куда их вынесет. Марсия ни о чем не спросила инспектора,  понимая, что он откроет
ей только ту информацию, которая никоим образом не прольет свет на ход следствия. Кроме того, ее вопросы могли насторожить его.
         Лучше молчать.
          Марсию снова начала бить легкая дрожь, но она по-прежнему чувствовала, что не выдала инспектору ни одной улики, кроме тех, о которых он уже знал. Через час после уходя Вэйта приехали еще несколько человек. Они опять стали обыскивать дом, правда, на этот раз особенно внимательно: переходили из комнаты в комнату, тихо и вежливо прося ключи, тщательно осматривая все полки, ящики бюро и платяные шкафы. Покой семьи Годденов был окончательно нарушен. Они словно потеряли свое гражданство,  и их дом уже не был их крепостью. Им больше негде было скрыться от глаз посторонних, и это ужасно действовало на и без  того натянутые нервы.
          Гелви с самого утра скрывался в бильярдной.
          "Пусть уж лучше играет, - подумала Марсия, - а то из-за своей постоянной тревоги и рассеянности он может натворить бог знает что".
          Беатрис разрешила полиции осмотреть ее кабинет, после чего закрылась там на ключ. Они, вероятно, искали какую-то вещь небольших размеров, которую легко можно было спрятать, для чего основательно перерыли кухню, а потом даже поднялись на чердак.
          Несмотря ни на что,  этот день для причастных  к делу людей оказался более трудным,  чем предыдущий. Вчера нервное напряжение помогало, не давало свободы тревожным мыслям, заставляло постоянно контролировать свои действия. Сейчас же такого отвлекающего фактора не было. Все окончательно осознали  ужас  происшедшего. Айвен Годден был убит, и теперь они находились под подозрением. Эта мысль не давала покоя.
          Слуги время от времени собирались на кухне и разговаривали там приглушенными голосами,  сразу замолкая, если Марсия или Беатрис появлялись на расстоянии,  достаточном,  чтобы слышать или видеть их. Делия заметно нервничала,  забыла стереть пыль с перил лестницы и вздрагивала каждый раз,  когда кто-то неожиданно проходил мимо. Эмма Биик, похожая на круглый белый гриб, невозмутимо наблюдала за всем происходящем в холле, ни на минуту не покидая своего места у плиты. Казалось, все шпионили друг за другом. Марсия, заходя в комнаты или поднимаясь по лестнице, чувствовала на себе посторонние взгляды.
          День клонился  к вечеру,  а ни от Роба,  ни от Верити не было никаких вестей. Однажды Марсия, посмотрев через сад на дом Копли, увидела около ограды склонившегося над чем-то мужчину. Это был не Роб, но ей показалось что-то знакомое в форме шляпы, в узких плечах, и когда человек вдруг выпрямился, она узнала Джекоба Вэйта. Инспектор перешел к другому пролету ограды и снова наклонился.
          Что он искал там?
          Марсия разглядела, как Вэйт посмотрел по сторонам и исчез из ее поля зрения. Если он нашел что-то интересное, понять это по его  виду было невозможно. Потом девушка заметила,  как кто-то появился около прудика, но из-за веток, обвивающих беседку, узнать, Вэйт это или кто-либо другой, не удалось.
          Было уже довольно поздно, когда Марсия, находясь рядом с телефонным аппаратом в холле на втором этаже, услышала звонок.  Она взяла трубку. Звонили из скобяной лавки, попросила мистера Вэйта.
          - У нас есть  для него информация о том свертке, - сообщил мужской голос.
          Ансилл, воспользовавшись параллельным аппаратом, ответил, что мистера Вэйта нет,  и Марсия тут же повесила трубку. Она стояла, смотрела на телефон и не видела его.
          Сверток? Сверток с садовыми принадлежностями и инструментом.
          Девушка снова уже в который раз попробовала вспомнить, как Ансилл положил на стол утром восемнадцатого марта покупки из  скобяной лавки. В коричневой оберточной бумаге лежали поблескивающие острые ножницы, мягкие кисточки, два ножа для одуванчиков, один из
которых был коротким и острым, как кинжал. Марсия будто наяву увидела, как Айвен держал его в своих белых пальцах.  Она поежилась,  пытаясь отделаться от видения. Ей  никак не  удавалось вспомнить, был ли там мышьяк, хотя она слышала, что Ансилл называл его когда перечислял покупки. Воспоминание было смутным и неясным. Вне всяких сомнений, Марсия видела тогда сверток, и яд вполне мог находиться в нем.
          Потом позвонил доктор Блэки. Он попросил к телефону Беатрис, и когда та подошла,  поинтересовался,  не было ли каких  новостей, касающихся следствия.
          - Нет, - ответила Беатрис.  - Я не знаю, чего они выжидают.
          "Доказательств для окончательного обвинения",  - подумала объятая внезапным ужасом Марсия.
          Доктор либо не спросил о ней, либо Беатрис просто скрыла это.  Она вообще ничего не сказала Марсии,  но своим видом показала, что знает обо  всем, и ее осведомленность гарантирует ей полную безопасность. Ее странное хвастовство в прошлый вечер не выходило  из головы Марсии весь день. День, в течение которого наконец-то появилась возможность поразмышлять...  Нет, появилось даже слишком много времени, чтобы поразмышлять,  вновь и вновь возвращаясь к каждой мельчайшей детали с того момента, когда доктор, стоя в библиотеке и вращая  пальцами глобус, объявил ей, что Айвен возвращается домой. В
конце концов Марсия  не стала к разгадке ближе, хотя знала,  что есть один или два вопроса,  на которые она могла найти ответ... Если бы только эти ответы не вызывали новые вопросы!
          Одним из самых важных дел было сейчас обнаружить место, где спрятано письмо, но Марсия не имела возможности искать его, пока люди  из полицейского управления находились в доме. Закончив свой длительный осмотр, они опять стали допрашивать в гостиной Делию. Марсия представила,  о чем могла рассказать полиции прислуга,  какие мелкие детали, забытые и неважные, могли вспомниться кому-то из них сейчас. А потом в свете всего происшедшего они  вдруг стали бы значительными и полными глубокого смысла. Хотя, быть может, прислуга ничего и не рассказала.  Правда, Ансилл не любил Марсию, но в этом доме всегда было довольно сложно узнать,  что здесь происходило под маской спокойствия и взаимопонимания.
          Ровно в половине шестого полицейские уехали,  а  шесть  часов  полисмен в  холле  -  снова Мейсон,  как заметила Марсия - встал и направился на кухню, привлеченный доносившимся оттуда запахом крепкого кофе. Обед должны были подать в семь. Беатрис исчезла, Гелви  тоже где-то пропадал.
          Небо было затянуто тучами,  и уже начинало смеркаться.  Казалось, впервые с того момента, как Айвен вернулся, дом окончательно опустел и погрузился в тишину. Наступило самое удачное время, чтобы провести маленькое расследование, которое задумала Марсия и которое касалось довольно странного случая с ее серебристым шарфиком. Правда,  не было ничего уж такого необычного в том, что Беатрис попросила у нее этот шарфик. Тем более она убедительно объяснила причину своей  просьбы. Однако если  Беатрис хотела обеспечить алиби на время убийства брата,  то прежде всего хотела обеспечить его себе,  а не Марсии.  Следовательно,  ей было бы гораздо  выгоднее положить в доме Копли свой собственный шарф. Но вдруг здесь скрывалась какая-то загадка, вдруг Беатрис  преследовала какую-то тайную цель?  Сейчас это было легко проверить. Если летние вещи находятся в гардеробе в ее комнате, если ее зимняя шубка и белый вечерний шарф из горностая уже убраны, значит, она лгала, когда говорила, что еще не распаковала одежду, и значит, она намеренно попросила шарфик  Марсии.  Но даже если Беатрис и сказала неправду,  все равно невозможно было понять причину этого.
          Беатрис находилась в своей комнате. Перед тем как войти, Марсия тихо  постучала в дверь. В комнате послышался какой-то шорох,  потом приглушенный голос спросил:
          - Кто там?
          Марсия бессвязно пробормотала что-то насчет полиции и,  получив ответ, что Беатрис в курсе дел,  пошла в свою комнату. В присутствии хозяйки нечего было и думать заглянуть в ее гардероб.  Марсия подошла к окну и в который уже раз за этот день выглянула в сад,  прислонившись лицом к холодному стеклу. Тучи, готовые в любой момент пролиться дождем,  опять сгустились и медленно плыли, едва не задевая крыши домов. Похолодало. В сумерках уже невозможно было узнать отсюда человека,  идущего по улице. Тусклый свет едва пробивался сквозь тучи, а фонари еще не зажглись. Только  газон под окнами дома Копли был сравнительно хорошо освещен: вероятно, благодаря огню на кухне. Вдруг кто-то зажег свет внизу в библиотеке. Яркий квадрат  появился прямо под окном, у которого стояла Марсия,  и трава засветилась изумрудным  цветом. Буквально  через несколько  секунд он так же внезапно исчез:  кто-то повернул выключатель. Скорее всего, это был Гелви, который наконец поднялся из бильярдной, и, видимо, недоумевал, куда все разошлись.
          Если гардероб Беатрис был сейчас недоступен,  можно было проверить отделанный  кедром платяной шкаф, который тоже мог служить определенным доказательством,  поскольку именно там хранилась  всю зиму летняя одежда.  Обычно ее заворачивали в оберточную бумагу и  дважды перевязывали веревкой, а каждую весну развешивали на солнце. Иногда в  доме  появлялась  моль, и Беатрис периодически начинала вести с ней борьбу.  Шкаф находился на втором этаже в специальном  маленьком помещении сразу за выступом стены напротив комнаты Беатрис, и осмотр его занял бы всего несколько секунд.
          По дороге Марсия вспомнила,  что свертки с одеждой прочно перевязаны, и ей понадобятся ножницы. Приглушенный свет, как всегда, падал на площадку лестницы.  Холл внизу тонул в полумраке. Девушка стала спускаться, размышляя, сможет ли когда-нибудь ходить по этим ступеням, не вспоминая про тихий шорох своего длинного вечернего платья. Ведь совсем недавно она точно так же прошла здесь и потом увидела Айвена...
          В библиотеке тоже было темно, хотя когда Марсия приоткрыла дверь, ей показалось, будто там кто-то есть.
          - Гэлли, - позвала она.
          Никто не ответил. Нащупав в темноте настольную лампу, девушка зажгла свет и убедилась, что ошиблась.
          "Нервы", -  сказала она себе, взяла из верхнего ящика стола ножницы и снова тихо пошла по лестнице. Вокруг царила тишина. Из кухни доносился запах готовящегося обеда. Дверь комнаты Беатрис оказалась по-прежнему закрытой. Ключ от помещения, где находился платяной шкаф, к счастью, торчал в замке. Это была удобная специально предназначенная для шитья комната, хорошо освещенная, со стоящим в углу манекеном и длинным столом посередине, прямо под лампой. За скользящими вдоль стен дверцами находились ряды коричневых свертков, подвешенных к тонкой стальной перекладине. Марсия посмотрела на них, раздумывая, с какого начать. Свертков было очень много, и потому задача сильно осложнялась. Нужно было, видимо, выбрать свежие на вид обертки. Марсия положила ножницы на стол,  встала поближе к свету и начала работать. Стянутая крепкими веревками бумага хрустела под ее пальцами.  Воистину, только Беатрис могла завязать такие тугие узлы. Если не считать шороха бумаги, вокруг стояла полная тишина.
          Так, здесь обертки выцветшие, явно не этого года. Если были бы хоть какие-то пометки! Есть! На уголке одного из свертков Марсия увидела четкий почерк Беатрис.
          "Тетушка: черный костюм, зеленое шерстяное платье."
          Эта «тетушка» умерла еще до того, как Марсия вышла замуж за Айвена.
          Поиски продолжались. Сверток за свертком отодвигался в сторону, и вот, наконец, девушка нашла то, что было нужно.
          "Б.Г. Летние вещи, 1934. Зеленая шелковая шаль, три вязаных
     костюма, белый шелковый костюм."
          Марсии не требовалось читать дальше. Беатрис сказала правду, однако нужно было все же заглянуть внутрь, чтобы убедиться. Девушка направилась к столу. Ножниц на нем не оказалось.  Они пропали. Их не было на столе, не было на полу, их вообще нигде не было. И в комнате тоже никого не было, кроме Марсии. Яркий свет лампы бил в глаза. По-прежнему стояла полная тишина: ни движения, ни малейшего звука.
          Но ножницы...  тяжелые и острые. Они исчезли. Исчезли... и Марсию поразила ужасающая, но настойчивая мысль.
          Она должна все рассказать полиции. Все! Рассказать сейчас же, пока не поздно!
          Дверь оказалась запертой. Странно. Марсия не помнила, чтобы она закрывала ее за собой. Но дом был старый, и некоторые двери слегка покосились. Иногда они сами захлопывались, а частенько со скрипом сами открывались. Но дверь не могла без посторонней помощи закрыться на ключ!
          Пальцы Марсии вцепились в ручку.
          - Отзовись же, черт побери! - вдруг крикнул откуда-то снаружи Роб.
          Как она могла отозваться, когда из ее пересохшего горла не вырывалось ни звука?  Как она могла отозваться, когда никто в этом огромном доме, в комнате, отделанной кедром, не мог услышать ее?
          Если только Беатрис... А вдруг тот, кто запер дверь, вернулся?
          ОНА ДОЛЖНА ПРЕДУПРЕДИТЬ ВСЕХ! ДОЛЖНА РАССКАЗАТЬ, ПОКА
     ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО!
          Но Марсия не могла никого предупредить.
          Было слишком поздно.
          Прошло уже около десяти минут, как Беатрис Годден была найдена мертвой.
       
                Глава 13.

          Нашла ее Делия когда зажгла в холле свет. Беатрис лежала около нижней ступени лестницы у двери в библиотеку. Горничная в ужасе закричала, и ее рыдания услышала Марсия. Еще она услышала звуки чьих-то быстро удалявшихся шагов и пронзительный  свист одного из  полисменов. Дом наполнился звуками. Захлопали двери. Кто-то пробежал по лестнице. Марсии показалось, что прошла целая вечность, когда кто-то вдруг произнес ее имя. Она попыталась отозваться, но горло перехватило от страха. Тогда она застучала кулаками по запертой двери. Откуда-то издалека послышался вой сирены. Он стремительно нарастал. В конце концов Марсию нашел Гелви. Вслед за ним на его зов примчался Роб.
          - Марсия!
          - Что? Что произошло?
          - Мы никак не могли отыскать тебя! Мне не знали, где ты. С тобой все в порядке?
          - Отведи Марсию в ее комнату, Роб, - сказал Гелви. Его глаза сверкали, на щеках проступил румянец. - Я пока осмотрю дом.
          - Роб! - Марсия схватила его за руки. - Кто... Ты должен сказать мне!
          Но он прежде всего должен был убедиться, что с ней ничего не случилось, что в заваленной свертками комнате с ярко горящей под потолком лампой никого больше нет. Он должен был увести ее отсюда. Холл внизу наполнился чьими-то голосами. Около лестницы Марсия заметила нескольких мужчин, разглядывающих что-то на полу.
          - Не надо туда смотреть, - прошептал Роб.
          Где-то в глубине дома громко плакала Делия и сквозь рыдания неразборчиво выкрикивала:
          - Это не я! Я не делала этого...  Она уже лежала здесь! Я увидела ее только когда зажгла свет...  я не прикасалась к  ней!
          Роб первым вошел в комнату Марсии и огляделся вокруг.
          - Проходи, - сказал он. - Сядь здесь. С тобой точно все в порядке?
          С тревогой в глазах Роб опустился перед ней на колени.
          - Милая моя девочка! Я так испугался, - проговорил он дрожащим голосом.
          Его ладони были горячими и сухими, и он был в безопасности. Там в маленькой комнатке, запертая кем-то на ключ Марсия еще не знала этого. Впоследствии она не могла без дрожи вспоминать этот момент даже по прошествии нескольких лет. Никогда не могла.
          Наступила короткая передышка.  На какой-то миг все успокоилось, страхи временно отступили. Роб и Марсия были рядом. Словно чья-то невидимая рука провела вокруг них волшебную черту, за которую не смела проникнуть ни одна беда. Они говорили сейчас о совершенно посторонних вещах, никоим образом не связанных с кошмарами последних дней, хотя эти кошмары, несмотря на их кажущуюся нереальность, противоестественность, произошли наяву.
          Роб внезапно встряхнул головой и сказал:
          - Это похоже... знаешь, на что? На ужас, который приходит по ночам.
          - Там была Беатрис?
          - Да.
          - Кто?
          - Никто не знает.
          - Как?
          Роб встал и, засунув руки в карманы, прошелся по комнате. Его бледное лицо выглядело нездоровым.
          - Заколота. Послушай, Марсия, тебе, наверное, и не нужно знать подробности. Я лучше...
          Не узнавая своего голоса, она спросила:
          - Там... были ножницы... где-нибудь?
          Роб резко повернулся к ней.
          - Откуда ты знаешь?
          Марсия рассказала ему про свое маленькое следствие. Ее голос был тонким и слабым по сравнению с шумом, доносившемся снизу.
          - О боже! - воскликнул Роб и снова крепко обнял ее, словно никогда уже больше не собирался расставаться с ней. Он был очень зол.
          - И ты могла так поступить,  Марсия?! С точки зрения полиции ты самым настоящим образом вмешалась в дела следствия. Нет, дорогая моя, это просто безумие, вот что это такое! Убийца где-то рядом, а ты здесь совсем беззащитная. И эти идиоты полисмены допускают такое!
          Кто-то постучал в дверь, и Роб стремительно отпрянул от Марсии.
          Вошел доктор Блэки.
          - Марсия!
          - Доктор! Слава богу, вы приехали! Осмотрите, пожалуйста, ее. Она, похоже, в легком шоке.
          - Думаю, все мы сейчас в шоке,  - сказал доктор Блэки. – Вы знаете что-нибудь о случившемся?  Как это произошло? Я только что видел ее. Я имею в виду Беатрис. Полицейский врач здесь и он позволил мне осмотреть тело.
          Доктор взял Марсию за запястье.
          - Так что произошло?
          Роб коротко рассказал ему.
          - Заперта?
          - Да, и ножницы куда-то исчезли.
          - И ты не знаешь, что произошло?
          Марсия покачала головой.
          - Я осматривала свертки с одеждой. Бумага громко хрустела, поэтому я ничего не слышала.
          - А ножницы...  -  начал Роб и тут же замолчал, взглянув на доктора.
          Тот кивнул.
          - Да. Только одно лезвие. Не очень приятное зрелище.
          Доктор Блэки посмотрел на Марсию.
         - Хорошо, что вы оба невредимы. У тебя действительно немного учащенный пульс. Роб, я прошу, спустись, пожалуйста, вниз и принеси из моей машины чемоданчик. Автомобиль стоит
справа от ворот.
          Роб ушел. Проводив  его взглядом, доктор повернулся к Марсии.
          - Ты сейчас в легком шоке и должна сама справиться с ним. Давай поговорим? Не бойся, разговор немного отвлечет тебя.
          Он стал прохаживаться по комнате.
          - Мы должны постараться изолировать тебя от всего  происходящего в этом доме. Хотя если кто-то запер тебя в той комнатке,  значит, он следил за тобой и сделал это намеренно. Знать бы, зачем ему это было нужно...  Впрочем, гадать сейчас о мотивах, похоже, бессмысленно. Что произошло, то произошло.
          - Кто? - прошептала Марсия.
          - В этом-то и весь вопрос.
          Доктор встревожено посмотрел на девушку, нервно потирая ладони. Она впервые видела его таким взволнованным.
          - В этом-то и вопрос, - повторил доктор Блэки. – Кто. И это когда полиция, похоже, снова собиралась вцепиться в тебя зубами и когтями. К счастью, на этот раз у тебя надежное алиби. Ты не могла убить Беатрис, находясь в запертой комнате. Это ясно.
          - Но у меня были ножницы.
          - Предположим. Однако это все равно ничего не значит.  Думаю... Спасибо, Роб. Теперь принеси,  пожалуйста, стакан воды из ванной.
          Доктор взял у Роба свой чемоданчик, открыл его, достал маленький пузырек, вытряхнул из него две таблетки и протянул их Марсии.
          - Запей. Через некоторое время почувствуешь себя значительно лучше. Ты нигде не видел Вэйта, Роб?
          - Он еще не приехал. Пока неизвестно, где он... Они сами никак не могут его найти.  Кажется, вся брайтонская полиция собралась здесь.
          - Да. Нам лучше посоветоваться друг с другом до того, как инспектор приедет сюда. Чего уж тут говорить, второе убийство!
          Доктор присел рядом с Марсией, с задумчивым видом поправил свой коричневый галстук и выпрямился, словно находился на официальном приеме. Его взгляд был отсутствующим,  что всегда означало максимальную сосредоточенность. Будто оставив на время свое тело, он превращался в безмолвного призрака. Но в то же время доктор продолжал следить за Марсией, готовый в любую минуту уловить учащение ее пульса или дыхания и прийти на помощь.
          - Так как же все произошло, Роб? - тихо спросил он. - Ты был здесь в это время?
          - Да. Я зашел, чтобы поговорить с Гэлли. Я так и сказал Ансиллу, когда тот открыл дверь, но Гэлли был внизу, в бильярдной, поэтому я спустился туда. Марсию я не видел.
          - Когда это было?
          - Точно не помню. Наверное, минут за двадцать до убийства. Мы с Гэлли находились в бильярдной когда услышали крики Делии. Хотя нет, минуту... - Роб замолчал. На его лице появилось замешательство. - В момент убийства я был в бильярдной, а Гэлли пошел за сигаретами. Скорее всего, услышав крики, он сразу же побежал к лестнице. Мы столкнулись с ним в коридоре перед гостиной. Еще я помню, он крикнул: "В  чем дело?" Я ответил, что не знаю или что-то в этом роде. Во всяком случае, когда мы выбежали в холл, Ансилл, кухарка и полисмен уже были там. Полисмен и Ансилл склонились над Беатрис, а кухарка поддерживала громко рыдающую Делию.
          - Это все, что ты видел?
          - Все. Никто не встретился нам по дороге. Дверь в библиотеку была открыта. Что касается ключей, если они и лежали где-то, я их не заметил. Марсии в холле не было, и я никак не мог найти ее. Гэлли тоже ничего не знал о ней. Я чуть было с ума не сошел, представив, что, может, она тоже... Впрочем, это неважно. Так или иначе, но мы нашли Марсию запертой в комнатке с платяным шкафом. В это время полисмен позвонил по телефону в участок. Не знаю... Кажется, это все. Да, точно все.
          Роб находился в доме во время убийства. Марсия как-то не подумала об этом раньше и только теперь поняла, сколь опасным может оказаться такой факт.
          - Гэлли? - переспросил доктор. - А что он здесь делает?
          - Он остановился у нас. Его попросила приехать Беатрис.
          - Зачем?
          - Неизвестно, - ответил Роб. - Зачем? Вы думаете, возможно...
          Он покачал головой, как бы возражая появившемуся на лице доктора выражению.
          - Нет, Гэлли не мог этого сделать.
          Доктор Блэки поднялся, прошел к окну и вернулся обратно.
          - Нет, нет, - произнес он. - Я тоже так не думаю, но совершенно очевидно, что список подозреваемых у полиции очень короткий.  Я знаю, что вы во всем этом не замешаны. Просто я хочу предусмотреть все возможные варианты. Давайте немного поразмышляем. Равно как и посторонний, вор  или  грабитель  мог совершить оба убийства, так это мог сделать любой из нас. Каждый из известного нам круга лиц мог попасть в дом в тот вечер, когда убили Айвена.  Сегодня тоже. Если это был посторонний, никто из нас его не видел, никто из нас ничего о нем не знает. В общем, насчет него у нас тоже нет никаких предположений. Если же это один из нас…
          - Нет! - воскликнула Марсия. - Этого не может быть. Я думала, что Беатрис могла убить Айвена, но теперь...
          - Теперь убили ее, - продолжил Роб. - Почти так же, как Айвена. Возможно, по тем же самым мотивам.
          - Мотивы? - переспросил доктор Блэки. - Какие мотивы?
          - Деньги, - вдруг сказала Марсия. - Теперь все состояние перейдет мне.
          Это была леденящая душу мысль. Марсия уже видела перед собой стоящего со скучающим видом Джекоба Вэйта с засунутыми в карманы руками, который так злобно глядел на нее, словно был окончательно убежден, что она совершила оба убийства.
          "Так значит,  согласно завещанию, вы не являлись наследницей своего мужа? Состояние переходило к вам только в случае смерти его сестры?"
          - Но ты была заперта, - быстро проговорил Роб. - Гэлли и я можем подтвердить это. Ты же не могла убить ее, находясь в запертой комнате.
          - А завещание?
          Он как-то загнанно посмотрел на Марсию.
          - Боже мой! Я забыл про это проклятое завещание.
          Роб сел на низенькую кушетку, закрыл лицо руками и выругался.
          - Да, да, это завещание, - тихо проговорил доктор Блэки. - Кто еще знал о нем, Марсия?
          - Из посторонних никто. Это точно. Кроме адвоката и Беатрис никто. Миссис Эмма Биик была приглашена в качестве свидетельницы при составлении  документа. Еще вы и Роб. Ах да, и Гэлли. Он был в комнате, когда они сказали мне о завещании.
          Наступило молчание. Откуда-то снизу донесся шум еще одной приближающейся машины, и Марсия подумала, что в ней, наверное, едет Джекоб Вэйт.
          Наморщив лоб в глубокой задумчивости, доктор Блэки произнес:
          - Гэлли… Если убийство было совершено одним из нас, тем, кто имел какое-то отношение к Айвену, то это могли быть ты, Марсия, потом Роб, Беатрис, слуги, я и... Гэлли.
          - Гэлли здесь ни при чем! - вскрикнула Марсия, сразу поняв смысл короткого напряженного молчания доктора Блэки и Роба. - Только не он!
          Роб тяжело вздохнул, что-то неразборчиво пробормотал и подошел к окну. Марсия посмотрела на его выделяющийся на фоне светлого окна профиль. Роб взглянул вниз и сообщил, что в саду горят какие-то огоньки. Он проговорил это таким голосом, что казалось, будто сам не слышал своих слов.
          - Число подозреваемых не уменьшилось, - сказал доктор Блэки.
          Снова наступила тревожная, изматывающая нервы тишина.
          - Если бы мы знали мотивы преступлений, - продолжал доктор, - стало бы гораздо легче. У Роба, конечно, есть мотив. Нет, нет...
          Он вытянул руку в успокаивающем жесте, когда Роб резко повернулся к нему.
          - Я не хочу сказать, что это ты убил их, но согласись, у тебя была причина желать смерти Айвену. И Беатрис тоже.
          - Я никого не убивал! - злобно выкрикнул Роб.  - Я никогда даже не думал об этом.  Единственное, о чем я сожалел, это о том, что он не умер в больнице.
          - Я знаю, но давай посмотрим на все с точки зрения  полиции. Ты можешь доказать свою непричастность?
          Роб ничего не ответил, и доктор продолжил:
          - У Марсии тоже имелись свои мотивы... И возможности для убийства тоже, но теперь выходит, только для убийства Айвена. Правда, были мотивы и для второго преступления, но ты не могла совершить его. Думаю, полиция все же придет к выводу, что оба убийства - дело рук одного и того же человека. Ведь это очевидно. Итак, Марсия. Ты, Роб. Потом я, - подсчитывая, доктор стал загибать пальцы. - Ведь я был в тот вечер у Верити. Я очень хорошо всех вас знаю. Полагаю, вы меня тоже, хотя должен сказать, что если бы мне было нужно убить Айвена, я выбрал бы гораздо более простой путь,  - он глубоко вздохнул, видимо, подыскивая нужные слова. - Есть  множество достаточно легких способов. Итак Марсия, Роб, Беатрис,  я, прислуга.  И Гэлли. Итого сколько? Семь человек. Все по крайней мере были в непосредственной близости отсюда в тот вечер, когда убили Айвена.
          - Вы забыли... - перебил его Роб и вдруг замолчал, словно подавив в себе сильный взрыв эмоций.
          Доктор Блэки понимающе посмотрел на него.
          - Нет, - сказал он, - я не забыл про Верити. Она тоже могла иметь свои мотивы для убийства. Твоя мама, Роб, готова ради тебя на все. Почему бы ей было не убрать преграду,  мешающую тебе  жениться на Марсии?
          - Нет, она не убивала! - побелевшими губами произнес Роб.
          - Согласен, - спокойно сказал доктор, - хотя она достаточно сильная натура и имеет прямо-таки стальные нервы. Преступления совершены настолько продуманно и безошибочно, что пока не поддаются вычислению. Такое мог совершить только незаурядный человек,  даже можно сказать, гениальный. Не смотри на меня так, Роб. Я не включил Верити в число подозреваемых,  потому что у нее есть алиби на время, когда был убит Айвен. Никто, кроме нее, не имеет такого
алиби. Все в тот момент находились в движении:  Беатрис  спускалась по лестнице, я шел, чтобы поговорить с тобой, Роб. Ты тем временем отправился бриться и переодеваться. Гэлли еще находился в дороге. Марсия была одна в этой комнате. Понимаешь? Только Верити находилась на кухне. Она хотела немного задержать обед, поскольку Гэлли опаздывал. Она все время, начиная с прихода Беатрис до того момента, когда прибежал Ансилл и сообщил о смерти Айвена, была на кухне с поваром. Помнишь?
          - Да, - ответил Роб после секундного замешательства. - Да, конечно.
          Он беспокойно пожал плечами, будто его пиджак вдруг почему-то стал тесным.
          - Да, я помню. Она еще сказала: "Какая-то очередная маленькая домашняя катастрофа".  Конечно, хотя она... Да она просто не могла этого сделать и все!
          - Роб, дорогой, - с нетерпением, стараясь как можно быстрее успокоить его, заговорил доктор Блэки, - никто из нас и не думает,  что твоя мама совершила эти преступления. Просто я стараюсь встать на место полиции и посмотреть на происшедшее с их точки зрения. Ты знаешь, что не убивал, но они-то в этом не уверены. И я знаю, что не совершал преступления,  но опять же полиции необходимо мое алиби. Как мы можем доказать свою непричастность к убийствам?
          - Если бы вы захотели убить кого-нибудь, - произнес Роб, - вы бы сделали все гораздо проще. Не так примитивно.
          - Ты имеешь в виду удар по черепу и ножевое ранение?
          - Я имею в виду дилетантскую работу: оружие, которым все это было совершено,  примитивная подготовка и в то же время тончайший план действий.
          Доктор Блэки едва заметно кивнул.
          - Да, "дилетантская" очень подходящее в данном случае определение, но это дилетантство,  я думаю, и есть одна из причин, по которой полиция подозревает нас. Согласен, работа явно непрофессиональная.
          Он взглянул на Марсию и тихо, словно делая надрез одним из своих скальпелей, спросил:
          - Гэлли просил у тебя денег?
          - Нет, - воскликнула она и замолчала. - Не совсем так.
          Ее поправка прозвучала крайне неубедительно.
          - Но он знал о завещании?
          - Да.
          - И он знал также, что ты получишь наследство только в случае смерти Беатрис?
          - Я...
          Кто-то прошел через холл. Тяжелые шаги, властные и безжалостные. Ни у кого не было сомнений, что они означали. В какой-то момент показалось, будто сама эта длинная комната с ее темными шторами, мебелью из красного дерева, блеском серебра и хрусталя, запахом духов замерла, прислушиваясь к ним. Плечи доктора Блэки невольно вздрогнули. Роб бросил быстрый взгляд на Марсию. Раздался громкий стук в дверь.
          - Расскажи им всю правду про платяной шкаф и ножницы,  - скороговоркой прошептал  Роб и пошел открывать. Когда он взялся за ключ, доктор Блэки вдруг тоже полушепотом, чтобы его не могли услышать в холле, спросил:
          - Я полагаю, вы уничтожили письмо, которое спрятала Беатрис?
          Роб замер, как от неожиданного удара.
          - Нет!
          - Ты хочешь сказать...
          - Я вообще ни о чем не думал тогда. Мне было необходимо только убедиться, что с Марсией ничего не случилось.
          Стук в дверь повторился. Времени для разговоров, для обсуждения планов действий, для  пылких объяснений Роба больше не было. Доктор Блэки понял это первым.
          - Сейчас повсюду полиция. Единственная опасность для вас, это если Беатрис носила письмо с собой. Похоже, они сегодня не производили тщательного обыска. Мы должны будем...
          Стук становился все громче и настойчивее.
          - Мы должны при случае попытаться отыскать письмо сами.
          Доктор Блэки подошел к двери. Роб и Марсия застыли в ожидании.
          - Вы можете убедить их не допрашивать Марсию сегодня? - с отчаянием в голосе спросил Роб.
          Доктор, взглянув на девушку, ответил:
          - Постараюсь.
          Он открыл дверь.
          Полиция хотела провести обыск. Приехал Джекоб Вэйт и сейчас стоял внизу около лестницы. Полисмены внимательно осмотрели комнату, будто надеялись, что решающая улика находилась именно здесь, где-нибудь на подоконнике или в корзине для бумаг.
          - Мы к вашим услугам, - произнес доктор Блэки, обращаясь к инспектору. - Но миссис Годден нездорова. Я только что дал ей успокоительное и собираюсь послать за сиделкой, чтобы она осталась с ней на ночь. Мы с Робертом можем рассказать мистеру Вэйту все, что знаем об убийстве.
          - Мистер Вэйт как раз хочет побеседовать с вами об этом, доктор.
          Инспектора удалось убедить. Марсия так и не поняла, каким образом, но она была чрезвычайно благодарна доктору за эту короткую  передышку и за сиделку, которая приехала через час и вошла к ней в комнату в белоснежном накрахмаленном хрустящем халате.
          "Это, пожалуй, единственное возможное решение, - сквозь туман от успокоительных таблеток подумала Марсия. - Страшно представить, что было бы, если бы пришлось провести ночь в этом доме одной, не считая прислуги, уединившейся в заднем крыле, и Гэлли, который сам не меньше нуждался в защите ".
          Девушка поежилась и отогнала эту мысль  прочь. Позже, когда лекарство доктора Блэки начало действовать сильнее, она решила, что как бы ни повернулись события дальше, в одном  можно было быть уверенной: Беатрис убил не Гэлли. Даже если из каких-то соображений безопасности у него и появлялась такая мысл,  даже если он...
         НО ГЕЛВИ НЕ УБИВАЛ.
          Марсия вскочила на ноги и посмотрела на сиделку.
          - Что они делают там, под лестницей?
          - Ничего. Полисмены дежурят. Двери закрыты с обеих сторон холла. Ложитесь теперь спать.
          Это была странная ночь. Лекарство, видимо, оказалось сильнее, чем убеждал Марсию доктор Блэки. Она находилась в полузабытьи. Обрывки мыслей беспрестанно вертелись у нее в голове, но девушка никак не могла собрать их воедино. И вдруг какая-то смутная догадка мелькала перед ней, какой-то факт, быстро проясняясь, рождал в ней новый прилив ужаса.
          "Гэлли не может обманывать меня, это не он. У кого-то находится письмо. Нет, оно же спрятано!" Она должна отыскать его. Роб выглядел очень бледным и нервным сегодня, но в его взгляде была какая-то  твердость,  уверенность. Он всегда носит коричневые твидовые пиджаки. Они хорошо гармонируют с цветом его волос. И еще он всегда подбирает галстуки с голубизной. Интересно, как казнят людей в Иллинойсе?  Не думать об этом! Спать. Забыть обо всем. Ничего не произошло.
          КТО БЫ НИ УБИЛ АЙВЕНА И БЕАТРИС, ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК, ОТЛИЧНО ОРИЕНТИРОВАВШИЙСЯ В ДОМЕ.
          Беатрис умерла!
          Сон мгновенно пропал. Сиделка стояла у окна. Она повернулась и ласково проговорила:
          - Доктор велел вам непременно поспать.
          Ни Роб, ни доктор Блэки больше не приходили, только около полуночи Гелви просунул голову за дверь, смущенно посмотрел на сиделку и прошептал:
          - Что с ней? Она заболела?
          Марсия села, и сиделка быстро направилась к ней.
          - Миссис Годден отдыхает, - ответила она Гелви. - Доктор велел следить, чтобы ее никто не беспокоил.
          - Входи, - сказала Марсия. - Как там дела?
          Гелви настороженно глядел на сиделку, застыв на пороге комнаты.
          - Вэйт здесь. О боже, как я устал! Они как-будто поджаривали нас на вертеле несколько часов.
          Он сладко зевнул.
          - Ну, я рассказал им все, что знаю. Самое верное дело. Сказал им о завещании. Надеюсь, это уже неважно для тебя? Они ловко все выудили. Хотя если задуматься, им наверняка уже это было известно. Вызвали кухарку, а та, оказывается, была свидетельницей при составлении документа.
          После короткого молчания Марсия тяжело вздохнула. Гелви снова зевнул и вопросительно посмотрел на нее.
          - Ты уверена, что с тобой все в порядке? - спросил он.
          Сиделка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, и Марсия, чтобы опередить ее, сказала:
          - Все нормально. Только небольшая дрожь. Доктор Блэки в курсе дел, поэтому он добился, чтобы Вэйт не допрашивал меня сегодня.
          - Хорошо, очень хорошо. Я пойду, пожалуй. А вы, мадам, лучше заприте за мной дверь. Могу поклясться, Марсия, я даже не заметил, как этот парень проник в дом.
          - Какой парень?
          - Как какой? Убийца, конечно. Знаешь, что я думаю?
          Он замолчал, выглянул в холл и, убедившись, что его никто не слышит, прошел в комнату.
          - Я думаю, - прошептал Гелви, - ее убили из-за того, о чем она рассказывала нам. Помнишь?
          Марсия молча посмотрела на него. Терпение  сиделки, похоже, подходило к концу.
          - Помнишь? - взволнованно продолжил Гелви. - Она заявила, что если бы захотела, то давно бы могла разоблачить убийцу. Поэтому ее и закололи. Явная улика, вот что это такое. Я так и сказал Вэйту. Ну, спокойной ночи, дорогая.
          Его тонкое лицо с острым носом исчезло, а Марсия и сиделка молча смотрели в пустой проем двери, пока последняя не подошла и с некоторым раздражением не закрыла дверь.  Со вспыхнувшим лицом она обернулась.
          - Первый раз в жизни я нахожусь в доме, где произошло убийство. Право, это ни на что непохоже!
          Марсия согласно кивнула.
          - Я больше никого не пущу сюда, кроме доктора Блэки. Вообще это ужасно. Он так долго и старательно  работал, спасая мистера Годдена, и вот теперь вся работа оказалась напрасной. О, простите ради бога! Я не хотела! Извините меня.
          Сиделка смутилась и покраснела еще больше.
          - Вы были одной из сиделок моего мужа, когда он лежал в больнице? - спросила Марсия.
          - Да. Моя фамилия Вурлитц. Так случилось, что я дольше всех ухаживала за ним. Даже в последний день я помогала ему готовиться к отъезду домой, - она минуту помолчала перед тем, как продолжить: - Это была великолепная работа. Доктор Блэки трудился день и ночь, чтобы спасти его, чтобы только не дать ему умереть. Если бы вы видели, в  каком состоянии его привезли!  И пожалуйста,  всего через какие-то четыре недели он самостоятельно покинул больницу!  Помню, надевая ему поверх гипса носок, я еще подумала, что если не считать ноги, он совершенно здоров, и никто теперь не может даже представить, что этот человек был в двух шагах от смерти. Если бы не доктор Блэки! Я никогда не видела, чтобы он так работал.
          Внезапная догадка промелькнула в ее глазах.
          - Должно быть, доктор много думал и о вас?
          - Да, вы правы, - благодарно кивнула Марсия.
          Наступила пауза. Чтобы сгладить неловкость, сиделка вдруг снова стала деловитой.
          - Ну хорошо, а теперь вы должны поспать. Хотите, сделаю вам массаж?
          - Нет, спасибо.
          Марсия закрыла глаза. Потом изредка она открывала их и в тусклом свете настольной лампы видела белую фигуру возле кушетки. Девушка, видимо, моментами засыпала, и тогда ей сразу начинали сниться сны, напрямую связанные с ее мыслями, так что невозможно было отличить их от яви. Наконец Марсия встала. Свет в комнате не горел. В полумраке девушка увидела, что сиделка опять стоит у окна, глядя вниз на сад и на дом Копли. Она была так увлечена этим занятием, что не услышала, как Марсия подошла к ней, и обернулась, лишь когда та заговорила.
          - Что там?
          - Ничего.
          Мисс Вурлитц потерла глаза и зевнула.
          - Мне показалось, что кто-то прошел среди зарослей. Но, наверное, я ошиблась. Ложитесь спать, леди.
          Марсия вернулась на кушетку. Тяжелые мысли снова нахлынули на нее. Если Роб убил Беатрис из-за письма, чтобы гарантированно добиться от нее молчания, он именно так и ответил бы на вопрос доктора Блэки, который тот задал ему вчера вечером. Он притворился бы, что напуганный вторым убийством, в волнении за Марсию совсем забыл о письме и обо всем, что было с ним связано. Но Роб не убивал Беатрис. Нет. Только не Роб. Она должна выбросить это из головы. Правда, способ, которым совершены оба преступления, один и тот же. Обычный инструмент. Такой всегда находиться в обиходе, и его легко найти в любом доме. Единственное отличие: Айвену нанесли удар по голове, и полиция утверждает, что это было сделано до удара ножом. Но откуда они знают? Или это простое предположение?
          В восемь часов утра мисс Вурлитц вышла из комнаты, но скоро вернулась с утренними  газетами и небольшим подносом, на котором стоял завтрак.
          - Думаю, вам будет интересно взглянуть, - сказал она, ставя на столик перед кушеткой тарелки и заглядывая через плечо Марсии в газетные заголовки.
          - Боже мой! – вдруг воскликнула сиделка. - Они пишут, что полиция собирается кого-то арестовать!

           Глава 14.
 
          Сообщение было набрано большими черными буквами. Однако в тот день никого не арестовали, хотя если объективно рассматривать выясненные полицией обстоятельства двух убийств, это вполне могло произойти: такими суровыми выглядели представители закона.
          Даже Верити, которая пришла около десяти часов утра навестить  Марсию, выразила недовольство по поводу того, что за ней постоянно следили.
          - Шныряют повсюду, - сказала она. - Потоптали все кусты, выглядывают из-за каждого угла, из-за каждой двери. Я уж достала револьвер, который храню несколько лет. Положила его на тумбочку у кровати, но потом опять убрала. Боюсь, что могу застрелить полисмена, если он неожиданно войдет. Только толку от их работы пока не видно. Как ты, Марсия?
          Верити тоже уже успела просмотреть газеты и выглядела сегодня, несмотря на свою всегдашнюю оживленность, немного удрученной. Тем не менее, она продолжала болтать, не позволяя Марсии вставить ни слова. Она еще была в комнате когда, постучавшись, вошел Ансилл и вежливо спросил у сиделки, что приготовить миссис Годден на обед.
          - Передайте кухарке, - сказала Верити, - что никаких особых распоряжений нет,  поскольку миссис Годден не очень хорошо себя чувствует, и что мы были бы ей очень признательны, если бы она уехала отсюда куда-нибудь на день или два. Правильно, дорогая?
          Марсия согласно кивнула, но Ансилл замялся и заявил, что хочет поговорить с миссис Годден лично. Смущенный, он посмотрел поверх ее плеча.
          - Надеюсь, сегодня вам значительно лучше, мадам. Я решил, что необходимо поставить вас в известность: все золотые рыбки погибли.
          - Золотые рыбки!
          - Да, мадам. Если вы помните, мисс Годден велела мне выпустить их в пруд.
          Не было ничего странного в том, что он произнес имя Беатрис, но Верити  внезапно  побледнела, а Марсия почувствовала, как по всему телу пробежал озноб.
          Беатрис... Нет, невозможно, чтобы она умерла! И никогда она уже не будет присматривать за каждой мелочью в доме, никогда больше не будет здесь ее бледного красивого лица.
          "Что же мне делать, когда все это кончится? - вдруг подумала Марсия. - Закрыть дом и уехать отсюда? Распустить прислугу? Наверное, они тоже думают об этом. Но все еще впереди.  Ведь следствие продолжается. И это письмо Роба..."
          Холодные щупальца ужаса снова начали охватывать ее. Она взглянула на Ансилла,  заставляя себя думать только о том, что он сейчас сообщил.
          О чем это он? Ах да, золотые рыбки Айвена.
          - Может, они замерзли? - предположила Марсия.
          Ансилл молчал, всем своим видом показывая, что не согласен с ней.
          - Да, мадам, - наконец произнес он, - хотя вчера было довольно тепло, если вы помните. Рыбки погибли все до одной. Они плавали...
          - Значит, здесь что-то другое, - перебила его девушка. - Можете почистить прудик.
          Ансилл снова замялся.
          "Какие чувства скрываются за его вкрадчивой, почтительной манерой поведения? -  подумала Марсия.  - Если он скорбит по своему патрону, то это совсем незаметно: его лицо совершенно непроницаемо. Хотя Ансилл явно волнуется. Похоже, он хочет сказать мне что-то еще, что-то прояснить".
          Глядя в сторону, Ансилл проговорил:
          - Мне кажется, их могли отравить.
          - Отравить!
          - Это только мое предположение. Понимаете, пропал мышьяк... мышьяк, который, как вы знаете, принесли несколько недель назад из скобяной лавки.
          Он замолчал.
          - Мышьяк сильный яд, - как бы вскользь заметила Верити.
          При этих словах сиделка негромко ахнула и во все глаза уставилась на Ансилла.
          - Это только мое предположение,  - мягко повторил он. – Так или иначе, но полиция должна знать о странной гибели рыбок.
          Верити быстро взглянула на Марсию, открыла было рот, но ничего не сказала. Мисс Вурлитц сглотнула и тоже посмотрела на девушку.
          - Конечно, - спокойно произнесла Марсия. - Это все?
          Ансилл кивнул. На пороге он обернулся, поинтересовался, не будет ли ей нужна сегодня машина, получил отрицательный ответ и исчез.
          - Все! - выдохнула вдруг сиделка, подошла к двери и закрыла ее на ключ. - Он на самом деле ушел.
          - Тут действительно потеряли мышьяк, - сказала Марсия, отвечая на вопросительный взгляд округлившихся глаз мисс Вурлитц.
          - Это я уже поняла. И как давно он исчез?
          - Трудно сказать. Его купили около месяца назад.
          - И с тех пор он пропал? Я надеюсь, что теперь его целиком использовали на рыбок.
          - В этом нельзя быть уверенной, пока не произведут анализ воды, - заметила Верити. - Мисс Вурлитц, я хотела бы поговорить с вашей пациенткой наедине.
          - Пожалуйста, - дружелюбно ответила сиделка. - Я пойду и приготовлю лекарство согласно предписанию доктора Блэки.
          Около двери она остановилась, оглянулась на Верити и Марсию и после секундного замешательства вернулась к своей сумочке. Порывшись в ней, мисс Вурлитц вытащила оттуда небольшой, похожий на игрушечный револьвер и, осмотрев его, пояснила:
          - Заряжен. Вы должны всегда держать его под рукой, миссис Годден. С ним легко обращаться. Все, что от вас требуется, это постоянно следить, за тем, чтобы в нем были патроны. Работает безотказно.
          Ловким движением мисс Вурлитц положила револьвер в карман халата. Там он оказался слишком заметным, и она заткнула его за чулок.
          - Вот так, - сказала сиделка. - Теперь если кто-нибудь подкрадется ко мне с ножницами...
          Она улыбнулась.
          - А я совсем не уверена, что эта дама не права, - нарушила наступившее после ухода мисс Вурлитц молчание Верити. - После всего происшедшего...
          Она села на край кушетки, обхватив своими маленькими сильными руками колени, и посмотрела на Марсию голубыми как васильки глазами.
          - Меня прислал Роб.
          Девушка села, завернувшись в одеяло. Верити подумала, что она сейчас похожа на шестнадцатилетнюю девчонку. Ее светлые волосы растрепались, глаза блестели, желтый  халатик съехал с худеньких плеч, и из-под него выглядывал краешек ночной рубашки. Под глазами выступили темные круги, губы пересохли и потрескались.
          - Что делала всю ночь полиция? Они узнали что-нибудь об убийствах? Как Роб?
          - Роб в порядке, - ответила Верити. - Они перевернули вверх дном весь дом, но об убийствах, кажется, так ничего и не узнали. По крайней мере, не так много, как мы.
          - Письмо Роба у них.
          - Нет. Пока нет, - Верити так сильно сцепила руки, что ее пальцы побелели. - Мы должны найти это письмо. Марсия, я хочу обыскать вещи Беатрис сама. Понимаешь, ведь оно будет неопровержимым доказательством вины моего сына. Даже если предположить, что письмо давно находится в полиции, тогда у Роба есть хоть какая-то надежда на спасение, но он погибнет, если оно попадет к ним сейчас.
          Ее глаза потемнели, лицо оставалось бледным, как бумага, нос заострился.
          - Ни у кого другого не было таких причин для убийства Айвена, - сказала Верити. - Если Вэйт узнает о письме, и почему оно находилось у Беатрис...
          У женщины перехватило дыхание. Ей стало трудно говорить, но она собралась с силами и закончила:
          - Если это станет известно, ни один суд на земле не оправдает Роба.
          Внезапный кашель потряс все ее тело. Сделав над собой еще усилие, Верити проговорила:
          - И то, о чем Гэлли рассказал инспектору вчера вечером, лишь подтверждает все эти подозрения. Он заявил, что Беатрис говорила ему, будто могла в любой момент раскрыть убийство брата. Значит, у нее против кого-то были сильные улики. Думаю, она имела в виду
письмо. Об этом же думает и полиция. Теперь ты все понимаешь сама. Не надо смотреть так. Я не виню тебя.
          - Верити...
          - Я знаю, знаю. Но это случилось. Очевидно, Беатрис все-таки не носила письмо с собой, иначе его сразу нашли бы. Следовательно, оно где-то в доме. Где ее комната?
          - Идем вместе, - сказала Марсия, спустила ноги с кушетки и стала искать тапочки.
          - Около библиотеки дежурит полисмен, - предупредила Верити. - Не знаю, что все они там делают, но лучше нам не шуметь.
          Кто-то курил внизу в холле, и запах табачного дыма поднимался на второй этаж. Стояло серое утро. Тусклый свет едва пробивался сквозь небольшое окно на площадке лестницы.
          - Вот ее комната, - прошептала Марсия.
          Там никого не оказалось, хотя недавно здесь явно кто-то был. Вроде бы все вещи лежали на своих местах, но создавалось впечатление, что к ним все же притрагивались. Кровать была не совсем гладко застелена, коврик перед камином лежал не так ровно, лампа стояла не на том краю стола.
          - Письмо плоское и небольшое, - тяжело дыша, прошептала Верити. - Они не знают о нем и наверняка лишь поверхностно обыскали комнату.
          Марсия вспомнила, как внимательно полицейские осматривали дом в прошлый раз. Она не назвала бы такой обыск поверхностным.
          Никто не помешал Марсии и Верити, хотя они очень боялись этого, то и дело прислушивались и совсем неслышно  шептались:  "Ты осмотрела тот ящик? Что в той коробке?"
          "К счастью, - неожиданно подумала Марсия, -  Беатрис  была очень аккуратной и педантичной".
          Это облегчало их задачу. Правда, им пришлось прекратить поиски после того, как Верити тщетно обследовала каждый дюйм матраса, а Марсия осмотрела все вещи Беатрис, включая ее многочисленные сделанные на заказ шляпки.
          - Есть еще ее кабинет, - вспомнила Марсия. - Я скажу полицейским, что хочу посмотреть,  не было ли чего-нибудь украдено. Если они откажут, я вызову Фиттерлинга.
          - Пока тебе нужно пойти переодеться, - прошептала в ответ Верити.
          Мисс  Вурлитц сидела в комнате Марсии и читала газету. В воздухе явственно ощущался запах дыма от сигареты, но самой сигареты нигде не было видно.
          - Я звонила доктору,  - сообщила сиделка. - Он приедет к полудню. Сразу, как сможет освободиться в больнице. Он велел мне оставаться здесь. Я нужна вам, миссис Годден?
          - Да, - благодарно кивнула Марсия.
          Сиделка помогла ей переодеться, быстро и не задавая вопросов, хотя в глазах мисс Вурлитц было явно видно недоумение.
          Снова никто не остановил Верити и Марсию, хотя глухие мужские голоса доносились теперь из гостиной. Двое полисменов стояли посреди холла и разговаривали. Они обернулись и посмотрели на женщин. Марсия быстрыми шагами пересекла холл. Подойдя к двери кабинета Беатрис, она открыла ее и услышала за спиной сдавленный вскрик Верити. Джекоб Вэйт сидел  за письменным столом и внимательно разглядывал лежащие перед ним бумаги.
          - О, - воскликнул он, подняв глаза. - Это вы. Я как раз хотел с вами повидаться. Входите, миссис Годден.
          Марсия застыла, не двигаясь, и инспектор повторил:
          - Входите, входите. Доброе утро, миссис Копли. Я хотел бы и с вами поговорить сегодня,  если вы окажете мне такую любезность. Но не сейчас.
          Джекоб Вэйт закрыл дверь чуть ли не перед самым носом Верити и сказал Марсии, что она может присесть. Обессиленная, девушка рухнула на стул.
          Что он искал здесь? Хозяйственные счета? Письма? Но пока она не видела нигде ни одного клочка бумаги со знакомым почерком.
          Инспектор опусил глаза.
          "Миссис Годден симпатичная  женщина. Немного расстроена, правда. Почему она так смотрит на этот стол? Да, очень симпатичная, но немного бледновата."
          Вряд ли кто-то лучше Джекоба Вэйта знал, причинами каких трагедий бывают иногда такие вот красивые женщины. Он всегда полагался на свое знание человеческих характеров.
          "Родив ребенка, она стала бы еще привлекательнее, - решил инспектор, - немного поправилась бы и не была бы такой  "колючей". Однако она может оказать серьезное сопротивление.  Хотя это всегда трудно предугадать, поэтому лучше сразу слегка  надавить. У  нее вполне благоразумный взгляд, когда она не напугана смертью. Скорее всего это она убила мужа, а если и нет, то наверняка догадывается, кто мог это сделать".
          - Рад, что вам гораздо лучше сегодня, - начал инспектор.
          Явная оплошность.
          Он поспешил продолжить, пока Марсия не сказала, что не может или не хочет сейчас разговаривать по причине недомогания.
          - Мне нужно еще раз побеседовать с вами, миссис Годден. Кажется, сейчас самое удобное время.
          - Что вы здесь делаете? - резко спросила Марсия.
          - О? - веки Вэйта удивленно приподнялись и тут же снова опустились. - Я стараюсь узнать, кто убил вашего мужа. И его сестру.
          - Вы не имеете права прикасаться к этим бумагам до тех пор, пока их не просмотрела я сама. - сказала Марсия. - Вы должны были спросить у меня разрешение.
          - Полно, полно, миссис Годден. Вам вовсе незачем занимать такую позицию. Я здесь, повторяю, чтобы найти хладнокровного, жестокого и злобного убийцу. Вы же не хотите мешать следствию, не так ли?
          - Вы не имеете права обыскивать мой дом.
          - Ну хорошо. Раз так, то у меня есть ордер. Ах, давайте лучше поговорим спокойно. Я уверен, вы не меньше меня заинтересованы в аресте убийцы. Попробуем понять друг друга. И успокойтесь, пожалуйста.
          - Не надо меня успокаивать, - перебила инспектора Марсия. - Если вам так уж необходимо обыскать мой дом, пожалуйста, делайте это только после того...   В общем, в присутствии моего адвоката.
          Она совсем не была уверена в правомерности своих требований. Скорее всего она и была неправа, но в ее словах все же имелся здравый смысл. Марсия смело посмотрела в темные непроницаемые глаза инспектора.
          - Хорошо, - неожиданно легко согласился он. - Как скажете. Послушайте, миссис Годден,  я хочу, чтобы вы помогли мне. Хочу, чтобы вы поняли: мы очень виним себя за то, что произошло здесь вчера вечером. Мы старались защитить всех вас, находящихся в этом доме, и не справились с задачей. Я хочу, чтобы вы поняли: теперь мы сделаем все, что в наших силах для вашей защиты, но на самом деле п ока мы не найдем убийцу и не арестуем его...
          Вэйт замолк на полуслове, секунду задумчиво глядя как бы сквозь Марсию, словно забыл о ее присутствии, а потом продолжил, как ни в чем не бывало:
          - Хочу рассказать вам, чего к настоящему моменту добилось следствие, и над чем нам еще предстоит поработать. Если честно, я рассказываю вам все это потому, что мне нужна ваша помощь. Может быть, есть вещи, которые вы могли бы нам объяснить. Вещи, которые не имеют никакой связи с преступлениями, но которые нас смущают. Что-то вроде...
          Он снова замолчал, как бы предлагая Марсии поддержать беседу, но девушка не произнесла  ни слова. Инспектор откинулся на спинку стула - старинного стула Беатрис. Как хорошо знакомым для Марсии было это легкое поскрипывание пружин.
          - Во-первых, - сказал Джекоб Вэйт, - у нас нет никаких доказательств, что здесь  произошло ограбление. Это когда пойманный с поличным вор идет на убийство. Мы обязаны рассмотреть любую версию, а следов ограбления, как я уже сказал, нет. Также нет ничего относительно прислуги, мисс Годден и вас. Конечно, отбрасывать эти версии пока нельзя, и дела обстоят сейчас так, что мы оставим их на случай, если появятся новые, достаточно веские улики. Вы сами должны понимать: убийца либо был связан с прислугой, либо имел возможность продолжительное время наблюдать за ними. Он знал расположение комнат в доме,  время, когда прислуга занята работой в заднем крыле здания, знал, где находилось орудие убийства, в качестве которого он опять же использовал предмет, находившийся в распоряжении прислуги. Возможно, преступник действовал без подготовки и схватил первое, что попалось под руку, но все-таки это больше похоже на заранее спланированные убийства. Он уже знал, что можно применить как оружие. Ножницы. Ну, мы поговорим об этом позже. Доктор Блэки и молодой Копли рассказали мне о вашем волнительном приключении.
          Марсия пыталась хоть что-то понять по его глазам, но ничего не получалось.
          - Что же касается ножа для одуванчиков, похоже, он был специально спрятан для дальнейшего использования. Мы установили это, опросив всю прислугу. Никто из них не видел ножа после того, как его принесли вместе с другими покупками или, по крайней мере, не помнит этого. Однако ваш двоюродный брат...  Ведь именно им он вам приходится?
          - Гелви Тренч? Да.
          - Так вот, он рассказал нам вчера вечером, что Беатрис Годден видела нож в шкафу в библиотеке в день смерти Айвена Годдена. Совершенно очевидно, что он мог быть спрятан там в любой день в течение последнего месяца. До возвращения хозяина дома из больницы. Вы слушаете?
          - Да, да.
          Хорошо, что она не рассказала Гэлли о письме. Он мог бы от страха проболтаться и об этом.
          - Как вы понимаете, я только вскользь касаюсь некоторых вопросов, возникших в процессе следствия. Не хочу утомлять вас описанием всей той черновой работы, которую мы были вынуждены проделать. Зачастую безрезультатно. Самое главное, что нас интересует, это, конечно, мотивы преступлений.
          - Мотивы?
          - Да.
          Веки инспектора опустились еще ниже. Весь его вид выражал глубочайшую скуку.
          - Понимаете, на ум приходят три основных мотива. Кто-то поссорился с вашим мужем,  причем ссора не могла быть разрешена только его смертью, поэтому последовало убийство Беатрис Годден. Хотя здесь можно предположить и другое: ваш двоюродный брат сказал нам
также, что мисс Годден якобы заявляла, будто знала убийцу и могла в любой момент разоблачить его. А с вами она не поделилась своими сведениями?
          Вопрос прозвучал внезапно, как выстрел. Марсия судорожно сцепила руки и ответила:
          - Нет.
          - И у вас нет никаких предположений, кто это мог быть?
          - Нет.
          - Может, имелся в виду... скажем, Роб Копли?
          - Я не знаю.
          Джекоб Вэйт помолчал несколько секунд, дождавшись, когда Марсия сама посмотрит ему в глаза.
          - Ах, - вздохнул он наконец. - Честно говоря, я надеялся, что Беатрис рассказала вам побольше. Ну хорошо. Во всяком случае, мы можем точно утверждать, что Годден не ссорился ни с кем из посторонних.
          Инспектор внимательно посмотрел на Марсию при слове "посторонний", словно напоминая ей, что он знает о ее жестокой ссоре с мужем.
          - Ладно. Если мы отбросим месть или желание убрать его с дороги по каким-то деловым  соображениям, которые, мне кажется, все-таки не существовали, остаются деньги. И любовь.
          Вэйт произнес последние слова так равнодушно, будто говорил о простом мешке картофеля. Это было настолько неожиданно, что сердце Марсии сжалось от ужаса.
          Она не должна показывать ему свой страх!
          - Мы, конечно, уже рассмотрели вариант, связанный с деньгами. По словам вашей кухарки, Годден составил новое завещание. И не просто составил, а ПОДПИСАЛ. В тот же день его убили. Мы знаем и об этом документе и о том, что в нем содержится, хотя сестра вашего мужа завладела им и передала его адвокату до того, как мы получили возможность осмотреть ящики письменного стола в библиотеке.
          - Вы... - начала Марсия, но замолчала.
          - Была единственная возможность, - сухо сказал Джекоб Вэйт, - когда она могла взять завещание: в течение нескольких секунд сразу после смерти Годдена. Согласно вашим показаниям, она осталась одна в комнате, где лежало его тело. Поэтому мы поняли, что ей было известно о существовании этого завещания.
          А Беатрис думала, что они не знали! Считала, что они не смогут догадаться, предлагала договориться: молчание за молчание. Перед глазами Марсии появилось лицо Беатрис. Девушка вспомнила, как та смотрела на нее, положив руки ей на плечи и прижав ее к столу. Стараясь прогнать видение, Марсия закрыла глаза. Когда ей это, наконец, удалось, вновь послышался голос Джекоба Вэйта.
          - ...Беатрис была очень заинтересована в этом документе. Вопреки общепринятому мнению, именно такие необычные убийства происходят очень часто из-за завещаний. В одних случаях это единственный мотив преступления, в других причины оказываются глубоко личными.
          Инспектор сделал паузу, как бы давая Марсии возможность глубже вникнуть в смысл его слов.
          - Итак, по этим причинам и по некоторым другим - темперамент, разногласия со своим братом, удобный случай...
          "Откуда он узнал? - подумала вдруг Марсия. - Профессиональная наблюдательность? Или это сиделка из больницы, которая слышала ссору Айвена и Беатрис?"
          - Поэтому в последнее время мы все больше подозревали Беатрис Годден, - продолжал Джекоб Вэйт. - Но только до вчерашнего вечера.
          - Значит, убийца один и тот же человек? - прошептала Марсия.
          - Похоже. Совершенно одинаковый почерк.
          Веки инспектора слегка дрогнули.
          - Кстати, я думаю, вы хорошо знаете эти ножницы.То есть вы ведь наверняка много раз пользовалась ими?
          - Да, конечно.
          - Для чего?
          - Резать бумагу... или распаковывать свертки.
          - Следовательно, когда вы решили осмотреть упаковки с одеждой, вы подумали именно об этих ножницах?
          - Естественно. Я находилась на втором этаже. Мои маникюрные ножницы для веревки не подошли бы.
          - Так. Значит, вы спустились вниз специально за этими большими ножницами?
          - Да.
          - И никого не встретили по пути?
          - Нет. Только...
          - Что "только"?
          - Мне показалось тогда, что в библиотеке кто-то есть, вернее, что кто-то находился в ней за несколько минут до того, как я спустилась вниз. Там зажегся свет и сразу же погас. Я пошла туда, думая, что, может быть, Гэл... - девушка оборвала себя на полуслове. - В общем, я решила, что там кто-то есть, но когда включила настольную лампу, библиотека оказалась пустой. Я отыскала ножницы и пошла в комнату, где хранится одежда.
          - Так.
          Что-то подозрительное было в его вопросах, и Марсия старалась понять, что именно.  Видимо, инспектор заставлял ее рассказывать обо всем так подробно чтобы уловить какие-нибудь неточности.
          Наконец Вэйт произнес:
          - Значит, вы часто пользовались ножницами. Хорошо. Вернемся теперь к вопросу мотивов. И к другим интересным моментам.
          Инспектор мог бы этого и не говорить. Марсия была уже на грани того, чтобы рассказать ему все, что знала и что отвело бы подозрения от остальных, но оставило бы беззащитной ее саму. И это могло пролить свет на тайну двух убийств.
          - Относительно этих преступлений есть несколько очевидных наблюдений. Убийца, кто бы он ни был, очень хорошо знал дом, знал расположение комнат, знал, где найти орудие. Он знал также, согласно тому, что рассказал нам ваш двоюродный брат Гелви Тренч, где спрятать это орудие, чтобы при случае им можно было легко воспользоваться. Сейчас попрошу вас не перебивать меня, пока я не закончу свою мысль. Представим следующее: молодая красивая женщина замужем за человеком, который намеренно, ради собственного удовольствия издевается над ней. Она не может или, по крайней мере, пока не предпринимает попыток уйти от него. Вероятно, она боится его, а может, ее силы настолько подорваны, что у нее нет возможности сопротивляться. Допустим даже, у нее нет...  пока нет...  достаточно веской причины оставить мужа. Все это происходит до тех пор пока,  - Джекоб Вэйт глубоко вздохнул,  - я подчеркиваю, пока – в нее не влюбляется другой мужчина. Нет, подождите, пожалуйста, миссис Годден, я же просил вас не перебивать меня, пока я не закончу. Вот так-то лучше. Итак, предположим, ее полюбил другой мужчина, полюбил отчаянно, неистово. Вдруг муж попадает в автокатастрофу и оказывается на волосок от гибели. Его состояние столь тяжело, что тот, другой мужчина, задумывается, что же будет значить для него смерть этого человека. Но муж не умирает, спасается почти чудом, хотя все было против его выздоровления. Итак, он поправляется и возвращается домой. Теперь представим, что за время его отсутствия молодая жена пришла к некоему заключению, даже к решению.  Возможно, она тоже полюбила. Подождите, пожалуйста! Но она все еще находится под влиянием своего супруга, все еще не может по каким-то причинам оставить его. Она медлит, хочет подождать, оттянуть решающий момент. А возлюбленный нетерпелив, он не может понять ее колебаний. И в один прекрасный день ее свободной жизни, примеру того, как счастливы были бы они вместе, не будь на их пути мужа, приходит конец. Ждать больше невыносимо. "Сейчас или  никогда!" – думает возлюбленный, и побуждает его на действия то, что он становится невольным свидетелем угроз.  Да, муж угрожает ей, поэтому в тот вечер, когда он возвращается из больницы, любовник убивает его.
          - Нет, - слабым голосом произнесла Марсия.
          - Простой любовный мотив, - со скучающим видом сказал Джекоб Вэйт. - Что вы на это скажете?
          Откуда он все узнал? Случайность? Интуиция? Или всего-навсего удачное предположение, основанное на его собственных наблюдениях и умении разбираться в людях?  Но если бы у него были какие-нибудь доказательства, инспектор непременно использовал бы их. Он не стал бы тратить время на то, чтобы заставить ее говорить. Но Вэйт хотел добиться от нее показаний. ОН ВСЕ-ТАКИ ХОТЕЛ ЗАСТАВИТЬ ЕЕ ГОВОРИТЬ!  Ну конечно! Это его намерение, главная цель. Хорошо. Значит, нужно молчать. Ни слова. Сжать, если нужно, посильнее зубы, но только молчать. Одно слово, взгляд могут погубить Роба.
          И Марсия молчала.
          - Конечно, - подвел итог Джекоб Вэйт, обезоруживающе улыбнувшись, что было еще более опасно, чем его обвиняющий взгляд, - вы могли бы ответить, могли бы перечислить всех мужчин, кто замешан или кажется вам замешанным в убийствах. Вы могли бы сказать, что Ансилл был посвящен во все дела своего патрона.
          - Ансилл! - воскликнула Марсия, но тут же  сообразила, что инспектор сказал это для того,  чтобы вывести ее из равновесия, и снова замкнулась в себе.
          - Вы могли бы сказать, что Гелви Тренч искренне преданный вам молодой человек, меньше всех подозревается в преступлениях, поэтому ему во много раз легче, чем остальным, скрыть что-то.
          Гэлли!
           На этот раз девушка заставила себя промолчать и с удовлетворением заметила легкое разочарование, промелькнувшее по лицу Джекоба Вэйта.
          - Вы  могли бы сказать, - продолжал он, - что если бы доктор Блэки хотел убить Годдена,  он просто дал бы ему спокойно умереть на операционном столе, и никто ничего бы не заподозрил. Когда хирург оперирует пациента, никто лучше него не знает, что он с ним делает. Впрочем, есть еще Роберт Копли.
          Джекоб Вэйт замолчал и посмотрел на Марсию. Вероятно, он хотел разглядеть смятение  на ее лице, но девушка предугадала этот ход. Ее глаза ничего не выдали. В конце концов она одержала победу, поскольку инспектор встал и взял со стола свою шляпу. Во внезапно наступившей тишине Марсия услышала, как в холле тихо прозвенел звонок, потом на лестнице раздались чьи-то шаги.
          - Пожалуй, закончим на этом, - сухо сказал Джекоб Вэйт. - Вы, как я убедился,  благоразумная женщина. Есть несколько вещей, о которых я хотел бы узнать. Подумайте и если когда-нибудь решитесь поговорить со мной, имейте в виду, что меня интересует следующее: кто был тем человеком, который находился в библиотеке вечером, когда убили вашего мужа;  не исчезло ли что-нибудь из вещей Айвена Годдена или его сестры; кто запер вас в комнате с платяным шкафом вчера вечером, и что вот это такое или вернее, как оно попало туда, где было найдено.
          Инспектор достал из кармана какой-то предмет и положил его в мгновенно похолодевшую руку Марсии. Девушка увидела на ладони маленький кусочек стекла, осколок с выгравированным на нем рисунком.
          - Это горный хрусталь, - сказала она. – Он, мне кажется...
          - Он из сервиза, который стоит в вашем китайском буфете, - подсказал Вэйт. – Там осталось двенадцать бокалов, и прислуга утверждает, что ни один из них не разбивался. А этот осколок был найден около канализационного люка на Лэш-стрит. Другие, очевидно, были смыты в канализацию дождем.
          Джекоб Вэйт взял у Марсии осколок стекла.
          - И не забудьте про мотивы, миссис Годден. Понимаете, если ваш муж был убит по любовным мотивам, значит Беатрис Годден устранили потому, что она слишком много знала. Ваш двоюродный брат ведь рассказал нам, что она в самом деле намекала на это. Очень полезный свидетель, этот ваш двоюродный брат. Ну хорошо, если вы вспомните что-нибудь и захотите со мной поговорить, я буду здесь, рядом. Да, кстати, я уже осмотрел в этом кабинете все, что мне было нужно.
 
          Глава 15.
 
          Она должна была предугадать это. Нет, инспектор не мог так легко уступить. Она оказалась настолько глупа, что подумала, будто перехитрила его, а на самом деле только помогла ему, выдав свое нетерпение.
          После того, как Джекоб Вэйт ушел, Марсия долго сидела, невидящим взглядом уставившись на темную полированную панель двери, пока не поняла, что если бы у него было письмо Роба, он не замедлил бы его предьявить. Оно было сейчас для инспектора самой необходимой уликой. С его помощью Вэйт вполне мог закончить следствие, поскольку письмо  давало ему в руки необходимый мотив. Для суда это явилось бы решающим доказательством. До убийства Беатрис инспектор никого не посвящал в ход следствия. Теперь же он был уверен в тесной взаимосвязи обоих преступлений. Вэйт медлил, потому что их округ имел свой собственный устав, свою собственную политическую машину, своих собственных фаворитов,  и, очевидно, инспектор являлся одним из них. Это объясняло его независимое поведение, и та угроза, которую он представлял собой для подозреваемых, представала в совсем ином свете.
          Итак, Джекоб Вэйт осмотрел все необходимые ему вещи  Беатрис. Но нашел ли он что-то интересное для себя? Здравый смысл подсказывал Марсии, что нашел и, судя по тому, как инспектор держался, он извлек гораздо больше пользы из своей поисковой работы, чем могла бы сделать она. Но ей известно, что у Беатрис был этот опасный, страшно опасный клочок бумаги.
          Надо искать!
          Марсия осмотрела стол, заглянула под каждую из трех гравюр, изображавших небоскребы, и под одну с большим стальным мостом, приподняла старый тонкий восточный ковер, прощупала все стулья, в том числе и тот, со скрипучими пружинами, который стоял около окна и на котором только что сидел инспектор. Она искала во всех возможных и невозможных местах. Роб нашел ее там растрепанную, со следами пыли на лице, с остекленевшими от страха глазами. Он закрыл за собой дверь.
          - Роб, - простонала Марсия. - Я никак не могу найти письмо. Что она могла с ним сделать?
          Он приложил палец к губам и посмотрел на нее своими голубыми глазами. Ему было необходимо увидеть Марсию, и вот теперь, прекрасно понимая, насколько  это опасно, он все равно стоял здесь.
          - Ты испачкалась. Я только на минуту.
          Марсия отбросила назад упавшие на глаза волосы и оставила при этом на лбу две серые полоски пыли.
          - Что нам делать?
          - Ждать,   тихо ответил Роб. - Вэйт допрашивал тебя сегодня утром?
          Девушка кивнула.
          - Он все знает, - сказал Роб. - Все, кроме того, что Беатрис видела тебя держащейся за рукоятку ножа. И еще он не знает о письме, о нас с тобой, хотя и догадывается.
          Роб был согласен с Марсией насчет письма. Если бы полицейские нашли его, они немедленно арестовали бы Роба... или сразу их двоих. Оно было им необходимо.
          - Допустим, - произнесла Марсия. – Хорошо, допустим, Беатрис носила письмо с собой.  Значит, его забрал тот, кто убил Беатрис и значит...
          Роб осторожно взял ее за руки.
          - Хватит думать об этом,  - прошептал он. - Ты любишь меня?
          Любит ли она?
          Марсия прижалась к Робу, чувствуя тепло его рук, чувствуя их нежные прикосновения.
          Но это не может продолжаться долго, ведь для Роба опасно находиться здесь!
          Девушка отпрянула от него. Увидев взволнованное лицо Марсии, он еще крепче прижал ее к себе. Она закрыла глаза.
          - Не думай больше об этом, - вновь прошептал Роб, щекоча губами щеку Марсии. - Не думай ни о чем, кроме того, что я люблю тебя. Смешно, но когда говоришь о любви, все время кажется, будто это в первый раз.
          Их мимолетное счастье кончилось. Кто-то прошел через холл. Роб, отпустив Марсию, нахмурился и прислушался.
          - Тебя зовут, - сказал он. - Кажется, Гелви.
          Но это был не Гелви. Марсию искал бледный и усталый доктор Блэки. Вместе с Робом они прошли в библиотеку и увидели его там, заметив при этом на себе неприятный взгляд человека в штатском, который с газетой в руках присел в холле на краешек стола.
          - Полицейский здесь один? - еле слышно спросила Марсия.
          - Не знаю. Меня вообще последнее время не покидает ощущение, будто кто-то невидимый следит за мной повсюду, - ответил Роб. - И к тому же пропал мой коричневый пиджак.
          - Твой... что?
          - Мой коричневый твидовый пиджак. Тот, который был на мне вчера вечером. Здравствуйте, доктор Блэки.
          - Как ты, Марсия? Привет, Роб. Закрой, пожалуйста, дверь.
          Доктор выглядел расстроенным.
          - Ты считаешь это разумным? - спросил он.
          - Мой приход сюда? – Роб вздохнул. - Наверное, нет. И я все время чувствую, что за мной следят.
          - Я тоже так думаю, - доктор улыбнулся. - Знаете, полиция наблюдает за каждым вашим шагом, - предупредил он. - За вами обоими да и за всеми нами тоже. Он рассказал тебе про вчерашний допрос, Марсия?
          - Нет, - ответил за нее Роб. – Только то, что Гэлли выдал там все, что знал.
          - А где он сейчас? Вы не видели его?
          - Наверное, еще спит, - ответила Марсия. - Гэлли, кажется, очень устал от этого следствия.   Я видела его вчера около полуночи.
          Доктор Блэки и Роб избегали взглядов друг друга. Доктор обошел стол Айвена и остановился, прислонившись к нему. Он стал внимательно разглядывал узор на ковре. Роб смотрел на книжные полки. В их стеклянных дверцах отражалось его осунувшееся угрюмое лицо и внезапно потемневшие глаза.
          - Прекрасная коллекция, судя по именам,  - сказал он, открыв одну дверцу и пробежав пальцем по корешкам книг.
          Марсия села в кожаное кресло, поправила волосы, отсутствующим взглядом посмотрела на свои испачканные в пыли пальцы и автоматическим движением расправила юбку на коленях.
          - Что натворил Гэлли? - спросила она прямо.
          С минуту ей никто не отвечал. Длинная полная теней комната с темными шторами была погружена в полумрак. Французские окна глядели на тусклый пасмурный день.
          Доктор Блэки медленно протянул руку и включил стоящую напротив него настольную  лампу. Небольшой  круг света упал на поверхность стола. Линии окружающих предметов слегка прояснились. Доктор пристально посмотрел на Марсию поверх лампы. Роб вынул из полки книгу, сдул с нее пыль и поставил обратно.
          - Что он натворил? - немного раздраженно повторила вопрос Марсия.
          - Он ничего не натворил,  только... чертовски много разболтал им. Ему не нужно было рассказывать о словах Беатрис. Я имею в виду ее заявление, что она могла легко  раскрыть убийство.
          - Почему?  - спросила девушка. - Гэлли ведь не знает, какие у нее были сведения.
          - Возможно и так, - задумчиво произнес доктор Блэки, - но все равно он слишком много разболтал, поэтому я считаю, что его больше не стоит посвящать в дела, касающиеся убийств.
          - А я его ни во что и не посвящала, кроме завещания.
          - Он рассказал и об этом, - перебил Марсию Роб. - Хотя и без Гэлли это, похоже, не являлось для полиции новостью.
          - Да, они уже знали, - подтвердила Марсия. - Вэйт сказал мне.
          - Ты виделась с ним сегодня утром? – раздраженно спросил доктор Блэки. - Я же просил его не беспокоить тебя до полудня.
          Девушка коротко рассказала про сегодняшнюю беседу с инспектором, запнувшись, когда дошла до того места, где Вэйт начал разговор о мотивах преступления. Теперь ей стало ясно,  почему он  был так хорошо осведомлен. Из-за всех последних событий она совсем забыла про длинный язык двоюродного брата.
          Когда Марсия закончила свой рассказ, доктор Блэки и Роб переглянулись.
          - Инспектор узнал все это вчера вечером, - подтвердил ее догадку доктор. – Хорошо, что ты не присутствовала при этом, Марсия.
          - Подозрительно, - задумчиво произнес Роб, - что Вэйт говорил про ножницы. Как он выглядел при этом?
          - Не знаю. Немного...
          Марсия замолчала, припоминая лицо инспектора, потом сказала:
          - Он как-будто немного сомневался в чем-то или не очень верил мне.
          - Вэйт спрашивал тебя о вчерашнем дне? О том, как ты оказалась запертой во время убийства? – поинтересовался доктор Блэки.
          - Не очень подробно.
          Мужчины снова осторожно переглянулись.
          - А что, он сомневается в чем-нибудь? - спросила Марсия.
          Доктор обогнул стол и прошелся по комнате. Роб придвинул к себе стул и оседлал его, оперевшись подбородком о спинку.
          - Лучше рассказать ей, Роб, - донесся от французских окон голос доктора.
          Роб вздрогнул.
          - В общем-то ничего особенного, Марсия, - тихо проговорил он. - Просто полиция предполагает...  только предполагает, понимаешь? Тебе не о чем тревожиться. Одним словом, они думают, будто ты специально подстроила себе алиби, заперев дверь изнутри. Они говорят, что в сущности это довольно легко сделать.
          - Но я... Я не могла...
          - Знаю, знаю. Но их очень заинтересовал именно этот момент. Они подробно расспрашивали Гэлли и меня, как мы открыли дверь, кто именно отпер ее, торчал ли в двери ключ. Мы сказали, что торчал. Инспектор переспросил, хорошо ли мы помним это, и не лежал ли ключ на полу. Я сказал: "Нет. Ведь я же сам повернул его в замке". Гэлли не мог утверждать этого точно и стал вспоминать. На самом деле мы были напуганы и уже не помнили, что тогда делали. Я все же настаивал на том, что ключ торчал в двери и что я сам повернул его. Потом Гэлли, кажется, вспомнил и подтвердил мои слова. Но я не уверен, смогли ли мы убедить инспектора до конца. Боюсь, он понял, что мы старались прежде всего огородить тебя от всех неприятностей и подозрений.
          - Совершенно очевидно, что он все прекрасно понял, - сказал доктор Блэки, глядя в окно. - Более того, думаю, это тонкий крюк. Всем своим поведением инспектор хочет заставить вас гадать, с какой  целью он делает тот  или иной шаг. Судя по тому, как Вэйт разговаривал с Марсией о мотивах, он имеет подробную информацию о ваших отношениях. Каким образом он получил ее?  Может быть, исходя из факта убийства Айвена?
          - Нет, - ответил Роб. - Если только Вэйт не ясновидец.
          - Инспектор допрашивал горничную. Она не могла что-нибудь знать и под давлением рассказать?
          Лицо Роба слегка перекосилось.
          - Нет. Если только Стелла...  горничная моей матери. Она видела однажды...  Но у инспектора нет доказательств. О чем еще он хотел узнать у тебя, Марсия?
          - Кто был тем человеком в библиотеке, - ответила девушка. - Не исчезло ли что-нибудь в доме; кто запер меня в комнате с платяным шкафом и не знаю ли я что-нибудь о разбитом бокале для коктейлей. И, конечно, он интересовался ножом для одуванчиков, спрятанном в шкафу.
          - Да, последнее действительно важно, - заметил Роб. – Ведь убийца точно знал, где лежал нож.
          - Беатрис знала, - сказала Марсия.
          Доктор Блэки повернулся от окна.
          - Послушайте, - вмешался он в разговор. - Кто-нибудь, кроме Ансилла, упоминал о том мужчине в библиотеке? Давайте позовем его сюда и спросим сами. Мне кажется, - проговорил доктор, четко выделяя каждое слово, - мы напрасно пренебрегаем им.
          Ансилл не заставил себя долго ждать. Он вошел в комнату и скромно встал у стены, пока доктор Блэки не предложил ему присесть. Ансилл опустился на краешек стула. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
          Ансилл был готов или старался казаться готовым к разговору.
          Да, полиция допрашивала его несколько раз довольно тщательно, но он мог сообщить им только то, что знал. После того, как он отнес мистеру Годдену обед ("Последний раз",  - именно так выразился Ансилл.), он прошел через холл и услышал доносившиеся из библиотеки мужские голоса. Нет, до этого никто не звонил, и он никого из посетителей в дом не впускал. Если посторонний прошел через парадную дверь, значит, кто-то еще (Отвечая, Ансилл ни разу не взглянул на Марсию.) открыл ему.
          - Я не открывала, - сказала девушка, - и не видела никого из посторонних.
          Ансилл наклонил голову.
          - Вы узнали голоса? - спросил доктор Блэки.
          Нет, он не узнал. По крайней мере, он не может ничего утверждать с уверенностью. Он только подумал тогда, что один из голосов похож на голос мистера Копли.
          - Но возможно,  - добавил Ансилл,  глядя в пространство перед собой, - возможно, мне так показалось, поскольку я решил, что посетитель прошел через  французские двери, а ими скорее всего мог воспользоваться мистер Копли. Ведь так бывало довольно часто.
          - Что вы сделали потом?
          Он пошел на кухню. Мистер Годден сказал, что позвонит, если ему что-либо понадобится, но так и не позвонил. Они с кухаркой пообедали и занялись каждый своими делами. Его никто не вызывал до тех пор, пока миссис Годден не спустилась по лестнице и не нашла мистера Годдена мертвым. Когда он вошел в библиотеку, мисс Годден уже была там.
          - Вы сказали, что в библиотеке находился мужчина?
          - Да, - воскликнул Ансилл, смущенно взглянув на Роба.
          Доктор Блэки взял паузу и с задумчивым видом отошел к столу. Роб решил продолжить опрос водителя.
          - Кстати, о ноже для одуванчиков, - начал он.
          - Да, сэр, - отозвался Ансилл, старательно пряча глаза.
          - Когда вы принесли его в библиотеку?
          Очевидно, это был вопрос, на который Ансилл отвечал уже много раз.
          - Я оставил его в комнате утром восемнадцатого марта. Тогда его только что принесли  вместе с другими покупками из скобяной лавки. Он был завернут в коричневую бумагу. Миссис и мистер Годден были в комнате, и я, боясь, что помешаю им...
          Ансилл закашлялся. Это было сыграно мастерски. Так сразу выразились его нежелание продолжать и вместе с тем вежливость, чуткость, намек на то, что тогда происходило что-то, о чем он не хотел бы говорить, что лучше было бы оставить недосказанным.
          "Такой же кашель, - подумала Марсия,  - наверняка услышал и инспектор, когда поинтересовался у него насчет ее ссоры с мужем".
          - Я оставил сверток здесь на столе, - закончил Ансилл, - поняв, что мистер Годден занят. Не помню, чтобы я видел те покупки потом...  до вечера,  когда произошло убийство. Делия говорит, что вытирала пыль в комнате утром после того, как мистер Годден попал в аварию.  Она взяла сверток, отнесла его в гараж и положила на полку, где хранится весь садовый инвентарь. Но она была расстроена, ведь мистер Годден разбился в полдень восемнадцатого  марта, и несколько следующих дней все мы страшно волновались. Словом, Делия не посмотрела, что находилось в этом свертке. По его внешнему виду она поняла, что там,  видимо, садовый инвентарь. Больше я ничего не знаю. Из прошлых допросов полиции я понял, что мисс Годден видела нож в шкафу в день убийства. Если это и так, то я не знаю. Что-нибудь еще, сэр?
          Роб выглядел несколько ошеломленным обстоятельностью речи Ансилла поскольку привык, что тот обычно, когда к нему обращался кто-то, кроме хозяев, лишь тихо бормотал себе под нос.
          - Так вы уверены, что с мистером Годденом беседовал именно мужчина? - вновь спросил доктор Блэки.
          - О да, сэр, вне всякого сомнения.
          - Вы знаете что-нибудь о разбитом бокале? – поинтересовался Роб.
          Ансилл ничего об этом не знал. Последний вопрос, похоже, немного сбил его с толку.
          - Так же, как и с этим мускатным орехом, - сказал он, глядя на Марсию. - Тут я вообще ничего не понимаю.
          - Мускатный орех? - переспросил Роб.
          - Это неважно, - с тревогой в голосе произнесла  Марсия. Ее вдруг осенила какая-то догадка, и девушка наклонилась вперед.
          - Ансилл, вы рассказали полиции о золотых рыбках в прудике?
          Он посмотрел на нее: первый раз за все годы прямо в лицо. В его глазах, серых, с желтоватым оттенком появилось какое-то странное выражение. Впрочем, не более странное, чем те слова, которые он произнес несколько секунд спустя, по-прежнему глядя на Марсию:
          - О каких золотых рыбках, мадам?
          Девушка не поверила своим ушам.
          - О золотых рыбках, которые погибли. Вы же сказали мне о них сегодня утром.
          - Мадам ошибается. Что-нибудь еще, сэр?
          Ансилл обратился к доктору Блэки, который, увидев застывшее лицо Марсии, быстро покачал головой. Ансилл направился к выходу.
          - Подождите! - крикнула ему вслед девушка, но он не услышал или сделал вид, что не услышал, и скрылся за дверью.
          - Что такое? - воскликнул Роб. - Какие еще, черт побери, золотые рыбки?
          - Мышьяк, - ответила Марсия. - Теперь я поняла. Там был мышьяк!
          Она вскочила и подбежала к шкафу. 
          Маленький пакетик из тонкой бумаги, мягкий на ощупь, словно в нем лежал сахар...
          Марсия распахнула дверцу, но внутри шкафа ничего не было. Впрочем, она знала это заранее.
          Когда же его взяли отсюда? Когда полицейские в первый раз осматривали шкаф? Ведь она видела пакетик после убийства Айвена. Она подошла тогда к этому шкафчику, чтобы взять вещь, которую спрятала там. Письмо. Она стояла здесь неподвижно, когда погасла очередная спичка... Так вот зачем вернулся сюда убийца! Взять мышьяк, бросить его в пруд и таким образом спрятать яд. А золотые рыбки погибли... Стоп. Сколько нужно мышьяка на такое количество воды, чтобы убить всех рыбок? Какая страшная математическая задача!
          - В чем дело? - снова воскликнул Роб, подходя к Марсии.
          - Мышьяк, - тихо, словно во сне, произнесла девушка. - Он лежал в шкафу. Да, так оно и было. А убийца... или кто-то вернулся и взял его. Не знаю, зачем, и не могу ничего доказать. Продавец в скобяной лавке может сказать, как выглядел тот пакетик с ядом. Нужно провести анализ воды в бассейне.
          Марсия повернулась к мужчинам, и, увидев ее возбуждение, они все поняли, несмотря на бессвязность слов.
          - Но зачем? - спросил доктор Блэки. - Зачем?
          Его вопрос остался без ответа. Открылась дверь, и вошел Гелви.
          - Что случилось? - спросил он удивленно. - Что произошло?
          Так как все молчали, Гелви сделал еще несколько шагов.
          - Каждый из вас выглядит как кот, проглотивший  канарейку. Особенно ты, Роб. Да что такое в конце концов?
          "Странно, - подумала уже позже Марсия, - что, не сговариваясь, они втроем быстро пришли к одному и тому же решению".
          Никто ничего не сказал и никто ни с кем не обменялся взглядами, но между ними сразу установилось негласное соглашение, появилась общая тайна.
          - Мы говорили о человеке,  - сухо ответил доктор, - который, как утверждает Ансилл, разговаривал с Айвеном здесь, в этой комнате вечером, когда произошло убийство.
          Он закрыл дверцу шкафа. Роб достал сигареты, а Марсия подошла к столу.
          Гелви вдруг сразу как-то сник и глубоко вздохнул.
          - Эх...
          Он не пошевелился и не сказал больше ничего, но все сразу посмотрели на него. Рука доктора Блэки замерла над глобусом. Роб застыл, так и не закурив.
          - Ну хорошо, - проговорил Гелви и обвел языком пересохшие губы. - Этим человеком был я, черт побери!
      
          Глава 16.

          "Это так похоже на Гэлли, - бессвязно подумала Марсия. – У него никогда не было чувства самосохранения. Никогда. Он никогда не понимал всей серьезности риска, возможности поражения. Если он убил Айвена, то, похоже, со свойственным ему легкомыслием думал, что сможет легко выкрутиться. Смелость, граничащая с безрассудством!"
          Гелви неожиданно сел, пристально глядя на большое кожаное кресло Айвена, достал из кармана носовой платок и вытер им свой влажный лоб. Марсия заметила, что он прятал глаза и был явно испуган.
          - Я собирался рассказать об этом полиции, - произнес Гелви, комкая платок.
          Наступило молчание. Это выглядело как печальная признательность ему за ту страсть, с какой он сказал правду в минуту откровения.
          Марсия поднялась с кресла.
          - Гэлли, ты не должен ничего рассказывать! - почти закричала она.
          - Ради бога, не делай этого! - поддержал ее Роб. - У тебя же алиби на время убийства Айвена.
          Гелви продолжать вытирать платком лоб. Доктор Блэки присел напротив него и, пристально глядя ему в лицо, произнес:
          - Полагаю, вы расскажете нам обо всем поподробнее?
          Гелви постарался ответить всем троим сразу:
          - Я думаю, полиция уже сама все знает. Вэйт спрашивал меня о бокале для коктейлей.
          Марсии показалось, что она начала догадываться, о чем хотел рассказать брат, но ей никак не удавалось сосредоточиться и прояснить для себя все окончательно.
          - Ох, Гэлли, Гэлли!
          Он посмотрел на нее поверх носового платка.
          - Черт возьми...
          - Не знаю, что ты собираешься делать,  но ты уверен, что они уже обо всем знают? – спросила Марсия.
          Гелви кивнул.
          - Они опровергли мое алиби. Знаете, оно ведь было простеньким. Я сказал, что разбил машину по пути сюда в районе пересечения Пятьдесят четвертой улицы и Гарлема. Это довольно далеко отсюда. Там почти нет станций по ремонту автомобилей, да и людей ходит
немного. Но, черт возьми... - он убрал от лица носовой платок и посмотрел на присутствующих взглядом смертельно раненого и сознающего близость гибели человека. - Будь оно все проклято! Полиция разыскала кого-то, кто действительно попал тогда в аварию приблизительно в том месте и именно в то время, которое назвал я. Этот некто сказал, что в  течение часа мимо него кроме нескольких грузовиков никто не проезжал.
          Гелви вздохнул и добавил:
          - Они долго ходили вокруг да около, намекали, как бы давая мне возможность рассказать все самому. Но это продолжалось до сегодняшнего утра, когда Вэйт объявил, что мое алиби липовое. Я попался, - он снова вздохнул. - И инспектор знает, что мне уже никуда не деться. Единственное, что остается, так это сказать правду.
          - И какова же правда? - с интересом спросил доктор Блэки.
          "Они слишком много требуют от него", - подумала Марсия.
          Гелви убрал носовой платок в карман и достал сигареты, так и не произнеся ни слова.
          - Он был у Айвена, чтобы... - проговорила девушка. - В общем, по личному делу. Перед самым убийством Гэлли зачем-то вышел в столовую и увидел, что буфет, где стоит коньяк, открыт. И...
          Она замолчала и посмотрела на Гэлли.
          - Но почему ты бросил мускатный орех в холле, а бокал на улице?
          - Боже мой! - воскликнул  Роб. - Ты можешь сказать хоть что-нибудь? Ведь все и так чертовски запутано!
          Гелви резко поднял голову.
          - Мне не нравится такой тон, Копли! - произнес он с достоинством. - Я не убивал Айвена.
          Сейчас они не могли поверить ему до конца, так же как не могли совсем не верить. И потому все трое лишь молча смотрели на него.
          - Дело было так, - начала Гелви. - Я приехал сюда немного раньше назначенного времени.  Объехав вокруг сада, я увидел, что через французские двери пробивался свет и в библиотеке вот за этим столом сидел Айвен. Перед ним стоял поднос с обедом. Я подумал: "Какая хорошая возможность встретиться с ним". Мне нужно было поговорить...
          - Ты хотел попросить у него денег, - подсказала Марсия.
          - Ну... да. Если уж ты хочешь это знать.
          Гелви выглядел крайне смущенным.
          - Айвен не очень обрадовался моему приходу, но он никогда и не был особенно любезным. Несколько мину спустя он принялся за десерт: нечто вроде взбитого крема.
          - Айвен любил, чтобы туда добавляли мускатный орех и послал тебя за ним, - вновь подсказала Марсия.
          - Откуда ты знаешь?
          - Неважно. Продолжай.
          - Он сказал, что в столовой сейчас наверняка кто-нибудь есть, а орехи в буфете, - пояснил Гелви. - Но я захотел... словом, захотел... В общем, я сказал, что не нужно никого звать и что я сам принесу ему орех.
          Он замолчал и тихо вздохнул.
          - Сколько было времени? - сухо спросил Роб.
          Гелви вспыхнул.
          - Что-то около семи вечера,  - ответил он. - Я следил за временем потому что не хотел опаздывать к вам на ужин, Роб. И, хотите верьте, хотите нет, но я не покидал дома до половины восьмого!
          Гелви сделал движение, невольно придавшее ему сходство с извивающимся червяком.
          - Это было ужасно. У вас тут нет ничего выпить?
          - Нет, - твердо сказала Марсия. - Продолжай, Гэлли. Что было дальше? Что ты видел?
          - Не торопи меня. Стаканчик мне сейчас не повредил бы. Это не очень приятная история.
          Казалось, Гелви снова собирался полезть в карман за платком.
          - Ради бога! - взмолился Роб.
          - Ну  хорошо. Я прошел в столовую и открыл буфет, где стоял коньяк. Голоса прислуги доносились из кухни, поэтому я знал, что этот тихоня Ансилл не сможет подкрасться ко мне. В буфете стояли... Одним словом, мне было необходимо выпить, -  сказал  Гэлли, морща лоб и пытаясь не пропустить ни одной мелочи.
          - И как много ты выпил? - спросил доктор Блэки.
          - Не помню. Там были бокалы, словно их специально поставили для меня. Я уже хотел было вернуться в библиотеку, но внутренний голос сказал мне, что это первый и последний случай, когда я прошу о чем-то Айвена Годдена, поэтому я наполнил бокал еще раз. Виски.
Содовая тоже стояла рядом. После трех порций я решил подождать немного. Да, - Гелви вздохнул. - Наконец, я сосредоточился и подумал, что Айвен не такой уж плохой парень, и, пожалуй, нужно и ему отнести выпить. Я наполнил бокал для него доверху и осторожно, стараясь не расплескать, понес. Мне еще пришло тогда в голову: здорово, что Ансилл не знал, чем я занимался.
          Он усмехнулся, посмотрел на Марсию и снова погрустнел.
          - В общем, все началось так. Открыв дверь столовой, я услышал на лестнице чьи-то шаги.  Похоже, это была Беатрис. Я испугался... Не ее, конечно. В общем, я вернулся обратно в столовую, закрыл дверь и немного подождал. Я слышал, как женские каблуки простучали в холле, потом хлопнула парадная дверь. Никто, кроме Беатрис, не мог закрыть ее. Я подождал  еще, чтобы убедиться, что она действительно ушла. Прошло около десяти минут. Она не заметила меня, иначе обязательно что-нибудь сказала бы.
          - Судя по рассказу Беатрис, было около четверти восьмого, - заметил Роб.
          - Может и так, - сказал Гелви. – Ну, мне было не очень приятно встречаться с ней, но все это пустяки...  - он мгновенно побледнел, - по сравнению с тем, что я испытал, когда вошел в библиотеку с мускатным орехом в одной руке и с бокалом в другой. На полу лежал Айвен.  Мертвый как... как гвоздь. Прямо вот на этом ковре.
          Гелви указал место, судорожно глотнул, и Марсии сразу показалось, будто по всей комнате задвигались какие-то тени, изо всех углов послышался зловещий шепот: "Мертвый,  как гвоздь...  мертвый, как гвоздь". Слегка колыхались темные мягкие шторы. Голова Цезаря смотрела вниз так, словно стала вдруг зрячей. В стеклянных дверцах книжных полок отражались возбужденные лица и окружавшие их предметы.
          Роб с трудом пошевелил рукой и провел ею по лбу.
          - Так, и что ты видел? Кто убил его? - спросил он натянуто.
          Гелви все еще смотрел на ковер вытаращенными остекленевшими глазами.
          - Я не... - начал он, но тут же закашлялся. Не отрывая глаз от ковра, Гелви, наконец, произнес: - Я ничего не видел, кроме того, что он мертв. Французские двери были распахнуты, и я закрыл их. Не знаю, зачем. Там на ковре еще лежал кусочек чего-то белого. Помню, я наклонился, поднял его, но сейчас не могу сказать, что это было и что я с ним сделал.  Я...  я очень плохо соображал в тот момент, ведь передо мной лежал убитый человек.
          - Ты притрагивался к нему? - спросил доктор Блэки. – Пытался нащупать пульс?
          - О боже!  Нет! - воскликнул Гелви. - Мне все-таки хватило здравомыслия, чтобы ничего в комнате не трогать. Я сразу тогда подумал: произошло убийство, а я был здесь, но не совершал его. И я ушел. Ушел через парадный вход, сообразив, что убийца скорее всего воспользовался французскими дверями, и мне было лучше исчезнуть другим путем. Я был испуган и немного пьян. Единственное, в чем у меня не было сомнений, так это в том, что нужно поскорее убраться отсюда подальше. Так я и сделал.
          Роб вздохнул и поднялся со своего места.
          - Да, приятная новость. Что же нам теперь делать?
          - Как ты действовал дальше? - вновь обратился к Гелви доктор Блэки.
          - Я бросил орех на стол. Позже я вспомнил об этом и испугался до смерти когда подумал об отпечатках пальцев на нем, но кто-то, видимо, вынес его в холл и выбросил. Он откатился за индийскую вазу, и полиция его не заметила. В общем, я выскочил за дверь, и она так ужасно громко хлопнула за моей спиной, что мне показалось, будто весь дом затрясся от этого удара.
          - Да, я слышала, - подтвердила Марсия. - Она хлопнула второй раз.
          Все это было ужасно, но факты сходились, а значит, Гелви говорил правду.
          - Потом я бросился к своей машине. Она была припаркована в начале улицы под тем  большим дубом. Собирался дождь. Пересекая Лэш-стрит, я вдруг понял, что до сих пор сжимаю в руке проклятый бокал, бросил его на канализационный люк, сел в машину и уехал. Не помню,  сколько прошло времени, но постепенно в голове моей начало проясняться, и я подумал, что обязан вернуться, поскольку полиция поинтересуется, почему я не приехал на ужин. Я  развернулся и по дороге придумал историю с аварией, объясняющую мое опоздание. Все было в порядке, - тоскливо добавил Гелви, - до сегодняшнего дня.
          "Это так похоже на Гэлли, - вновь грустно подумала Марсия. - Так запросто отдать себя в руки полиции..."
          В комнате воцарилось молчание. Роб закурил сигарету и бросил спичку в пепельницу.  Гелви смотрел на ковер. Доктор Блэки встал, снова подошел к глобусу и раскрутил его. Тихий шорох вращения нарушил тишину.
          - Ты понимаешь, в какое положение попал, Гэлли?  - спросил наконец доктор.
          - Да, конечно.
          - И тем не менее ты считаешь, что будет лучше, если рассказать обо всем полиции?
          - Теперь уже неважно что лучше. Они все равно уже знают про меня или скоро узнают сами. Единственно, что мне остается, это сказать правду.
          - Весьма похвально, - заметил доктор Блэки. - Но ты уверен, что они поверят тебе?
          - Почему нет? - спросил Гелви.
          Роб присвистнул.
          - Послушай, - сказал он вдруг,  - ответь прямо на вопрос. Ты уверен, что не убивал его?
          - УБИВАЛ ЕГО?!  Я даже никогда не думал об этом. Скорее  это ты, - неожиданно добавил Гелви, -  можешь рассказать что-то важное.
          Глаза Роба сузились.
          - На что ты намекаешь? Я тоже не убивал Айвена Годдена.
          - Он и не думает, что это сделал ты,  - вмешался доктор.  - Послушай, Гэлли, у тебя нет никаких догадок по поводу убийства? Может быть, ты что-то заметил? Какую-нибудь мелочь, возможно? Бог свидетель, - произнес он, переведя взгляд на Марсию, - я не очень любил Айвена Годдена, но не настолько, чтобы захотеть увидеть одного из вас причастным к его убийству. И похоже...  очень похоже, есть лишь один способ избежать этого: найти настоящего убийцу.
          Гелви все еще был разозлен.
          - Говорю вам, у меня нет никаких догадок! - сказал он и раздраженно взглянул на доктора.  - Если бы вы в свое время позволили ему умереть естественной смертью, сейчас не было бы этой трагедии!
          - Гэлли! - крикнула Марсия.
          - Он был уже на волосок от смерти! И черт вас дернул спасти его!
          Доктор Блэки сильно побледнел.
          - Да, если бы я знал, во что выльется его возвращение домой, - вдруг быстро произнес он. – то, возможно, не стал бы так старательно работать. Однако, это мой долг, и я не знал многого из того, что знаю теперь. – доктор посмотрел на Гелви. - Надеюсь, что с тобой ничего не произошло во время мнимой аварии?
          Гелви вздрогнул.
          - Полиция уже давно все выяснила. Я сидел и наблюдал, как эта змея - ваш шофер, Марсия - вел себя на допросе так, словно у нас с ним был какой-то договор. Кстати, он не сказал всю правду сразу. Он только покашливал, не глядя на меня, и старался выкрутиться, утверждая, будто не помнит точно, какой марки автомобиль стоял на улице и все такое, пока каждая полицейская собака не догадалась, что он прекрасно узнал мою машину и просто старался выгородить меня. Выгородить меня! – в гневе выкрикнул Гелви. - А меня после убийства уже и близко здесь уже не было. Во всяком случае, если бы я и был, то уж постарался бы как-нибудь замаскироваться, чтобы никто не догадался!
          - Шкаф был открыт? - вдруг спросила его Марсия.
          - Когда я вошел в комнату,  где лежал мертвый Айвен? Нет, не думаю.
          - Он не был мертвым, - угрожающим тоном сказал Роб, - только без сознания. А умер позже.
          Гелви посмотрел на него.
          - Я не подумал тогда об этом. Гм. Я думал... А откуда ты знаешь?
          - Ниоткуда, - поспешно ответил Роб. - Ниоткуда. Я просто говорю, и все.
          Доктор Блэки молча кивнул, очевидно, соглашаясь, что Гелви не стоило знать всю правду.
          - Так ты точно ничего больше не знаешь? Что это была за вещь, которую ты поднял с пола? - спросил он. – Может, она еще у тебя в кармане? Или в автомобиле?
          Гелви посмотрел на него.
          - Может  быть, - неохотно пробормотал он. - Но я ничего не помню. Даже что это было.
          - Бумага? - предположил доктор. - Клочок бумаги?
          Гелви покачал головой.
          - Не знаю. Я не уверен, что это что-то важное.
          К Марсии вдруг пришло решение.
          - Ты не должен рассказывать полиции, - сказала она. - Ты не можешь этого сделать, Гэлли. Против тебя слишком много улик.
          - Но я же не убивал его!
          - Я знаю, - медленно проговорила Марсия.
          Она знает? Но ей очень тревожно за другого человека.
          - Я уверена, но подожди. Подожди чуть-чуть, Гэлли, и, может быть, что-то прояснится, всплывет какая-нибудь деталь. Разве ты не понимаешь, как все это будет выглядеть? Будто ты убил его!
          Конечно, он все понимал, но сидел и упрямился, поэтому потребовались их объединенные, совсем не маленькие усилия, чтобы убедить его сохранить пока всю историю в тайне. Наконец Гелви согласился.
          Ему совсем не хочется, чтобы его арестовали, и он, пожалуй, подождет.
          - Совсем не обязательно, - сказал Гелви с вдруг прояснившимся лицом, - что все будет так, как ты говоришь, Марсия. Во всяком случае, теперь мне стало полегче.
          Он встал и посмотрел на всех уже почти весело.
          - Я пропустил ланч. Пойду обследую холодильник, если Эмма не выгонит меня.
          Доктор Блэки проводил его взглядом. Роб был совсем сбит с толку. Марсия смотрела на них, понимая, что они пытались и никак не могли объяснить себе сущность натуры Гелви. Он менял свои решения, не задумываясь. Как флюгер. Марсия не могла им ничего объяснить, ведь они наверняка сказали бы в ответ: Гелви взрослый человек, а ведет себя как маленький ребенок.
          Но ни Роб, ни доктор не хотели больше говорить при ней о ее брате. После того как Гелви ушел, они обменялись  несколькими  короткими фразами и почти сразу направились к двери. Мужчины, конечно, беспокоились о Марсии, и девушка это прекрасно заметила.
          - Не волнуйся, - сказал Роб. - Все выяснится. Сейчас для нас самое главное найти письмо у Беатрис. Как-нибудь я все-таки сделаю это. Обещаю.
          Он нежно поцеловал Марисю под добродушно-насмешливым взглядом доктора Блэки и, улыбнувшись, произнес:
          - У тебя нижняя губа сейчас налезет на верхнюю.
          Доктор тоже сказал Марсии что-то ободряющее и попросил не волноваться. Вэйт не будет ее сегодня больше допрашивать, потому что он сказал ему, что миссис Годден нездорова и не может отвечать на вопросы.
          Человек в штатском все еще сидел в холле и читал газету. Когда Роб и доктор вышли из ворот, он быстро сложил ее, выскользнул в сад и стал прохаживаться по дорожке, глядя в сторону дома Копли.
          Значит, Роб был прав: полиция следила за ним. А Гэлли был тем человеком в библиотеке...
          Небо за окном потемнело, и тени в комнате стали сгущаться.
          Наверху, конечно, ждет мисс Вурлитц.
          Мысль о ней подействовала на Марсию успокаивающе, но сейчас она не хотела видеть проницательные глаза сиделки. Дом наверняка полон людей. То тут, то там кто-то, а иногда и несколько человек сразу проходили через холл, разговаривая между собой приглушенными голосами. Следствие продолжалось. Тени в библиотеке будто шептались по углам. Белая голова Цезаря среди них тоже как-то изменились и стала казаться не такой бессмысленной, как раньше.
          Было около четырех часов, когда Марсия накинула плащ и вышла в сад. Снова собирался дождь. Руки Марсии задержались на миг на задвижке французских дверей, и она подумала, что дождь шел в вечер смерти Айвена. Он лил и в тот момент, когда посреди черной шелестящей ночи эти двери вдруг широко распахнулись, впустив в комнату звук падающих капель и кого-то...
          Марсия подумала о фланелевом пальто. Кто стащил его с ее плеч, отшвырнув потом в призрачную темноту? Где оно сейчас? Почему все это произошло? Странно, но воспоминание об этом пальто, сорванном с нее, было свежо и не казалось заслоненным другими важными событиями, гораздо более страшными. Ведь Марсия могла отчетливее запомнить, как вошла
в библиотеку вечером сразу после убийства Айвена, могла запомнить пятна крови на широком рукаве платья Беатрис, свои пальцы на рукоятке ножа. Вряд ли она сможет когда-нибудь  забыть случившееся. Каждое событие последних дней дрожью отдавалось в ее сердце.
          "Вся эта дрожь потому, что мое тело существует. Оно материально, может передвигаться..."
          Марсия ощущала теперь почти физический контакт с невидимыми тайными силами, царящими в доме, но никак не могла примириться с мыслью, что тогда в темноте комнаты присутствовал кто-то, кого она не знала.
          Девушка медленно пошла по сырым плитам дорожки в сторону летней беседки. Небо было низкое и темное. Буйно разросшиеся от постоянно льющих дождей кусты и трава приобрели желтоватый оттенок.  Марсия вдруг почувствовала себя одинокой, словно находилась в прерии, где только небо над головой, да сливающая с ним голая полоска земли на горизонте. Но нет, она была возле своего дома. Вокруг темнели густые заросли, а напротив виднелась красная кирпичная стена дома Копли. Марсия подумала, что скорее всего она испытывала сейчас обычное чувство отчуждения, которое человек иногда испытывает перед дождем, словно на какой-то момент он сам сливается со ждущей влаги землей. Для Марсии, однако, это была редкая в последние дни счастливая возможность побыть одной. Появилось время подумать, собраться с мыслями, и она начала перебирать в уме улики, алиби, время,
противоречивые и правдивые рассказы, которые удалось выведать полиции, всей этой всемогущей следственной машине. Стоящий во главе ее Вэйт действовал по науке. По науке, о которой Марсия не имела никакого представления. Наконец она стала думать, как поступить в создавшейся ситуации ей самой.
          Конечно, на самом деле она не одна.
          Окна серого холодного здания сзади следили за ней. Какой-то мужчина, очень похожий на Джекоба Вэйта, вышел из дома Копли.
          Но ведь это же дверь на кухню! Значит, он допрашивал повара Верити.
          Длинные плющи обвили беседку, тяжело опираясь на нее своими зелеными ветвями. Тюльпаны в этом году запоздали, но росли сочные, высокие, с массивными бутонами.
          Марсия подняла воротник плаща, прикрыв им горло.
          ЕСЛИ ГЭЛЛИ СДЕЛАЛ ЭТО, ТО НЕ ИЗ-ЗА ДЕНЕГ. Просто он хотел избавить ее от Айвена. Именно так он думал, именно так поступали все рыцари в книжках, которые они вместе читали в детстве: спасали девушку из лап дракона.
          Марсия ухватилась за эту мысль не из упрямства, а потому что почувствовала в ней правду.
          Боже! Как все запутано! Конечно, доктор Блэки и Роб не смогут увидеть поступок Гэлли в том же свете, поэтому необходимо убедить их не выдавать его полиции.
          Марсия не задумывалась о последствиях, не оценивала, правильно или неправильно поступает с точки зрения здравого смысла, но знала одно: она не может позволить им отдать в руки полиции эту решающую улику против Гэлли, о которой тот так спокойно рассказал.
          Он был в доме, когда произошли оба убийства. НО ВЕДЬ И ОНА ТОЖЕ!
          Порыв холодного ветра слегка остудил лицо девушки. Кусты напротив слегка пошевелились. Несколько капель упало на поверхность прудика.
          Как много в нем было воды от этих не прекращающихся дождей!
          Марсия вспомнила об Ансилле, о золотых рыбках, мышьяке и посмотрела на отражение в серой воде, увидев там низкое небо. По краям густо росли камыш и множество незабудок.
          Есть ли там мышьяк? Где рыбки? Ведь Ансилл сказал "они плавали". Но сейчас прудик был пуст.
          Марсия вспомнила его необъяснимый отказ от своих слов, решила, что водитель выглядел тогда испуганным, и отогнала эти мысли прочь поскольку не хотела отвлекаться от главного.
          Итак, если это сделал Гэлли, то только ради нее. Если убийства совершил Роб, то он тоже - правда, по другим причинам - пошел на преступления ради нее. Но это был не Роб.
          Марсия стала размышлять дальше. Ансилл - Эмма Биик - Делия с испуганным видом и красными опухшими глазами.  Водитель был предан Айвену; кухарка с большой охотой давала  показания полиции, но кроме этого больше ничего подозрительного в ее поведении не проявилось; у Делии просто не выдержали от страха нервы. Оставались еще Верити и доктор Блэки.
          Марсия не знала почему, но не принимала во внимание мать Роба. Причем с самого начала. Алиби Верити в тот вечер, когда у нее был назначен ужин, казалось ей безупречным и не подлежащим сомнению.
          "Если бы доктор Блэки хотел убить Айвена, - подумала девушка, - он просто дал бы ему умереть, и, как заметил Джекоб Вэйт, никто ничего не заподозрил бы".
          "Жаль, что вся его работа оказалась напрасной", - сказала сиделка.
          Марсия была рада присутствию мисс Вурлитц, но никак не могла представить, по какому странному совпадению она оказалась именно той сиделкой, которая ухаживала за Айвеном в больнице. Девушка вдруг мимолетно вспомнила, как кто-то недавно рассказывал ей о последнем месяце Айвена, о том как он провел его. Может быть здесь находится какая-нибудь отгадка?
          Еще несколько капель упало на поверхность прудика. Тихо зашуршали кусты.
          "Пора идти домой. Уже темнеет, - подумала Марсия. - Мисс Вурлитц наверное уже беспокоится, не случилось ли чего".
          Один факт оставался неопровержимым: смерть Беатрис поставила их с Робом под главное подозрение. Ведь Беатрис теперь не могла рассказать полиции, что видела Марсию непосредственно в момент убийства.
          Девушка посмотрела на свои ладони, широко расставив тонкие пальцы и думая о том моменте, когда они застыли на рукоятке ножа, о взгляде Айвена, о крике Беатрис "Как ты могла!" Потом она быстро спрятала руки в карманы и направилась обратно к дому. Дождь, который пошел уже в полную силу, заливал ей лицо, сильно намочил волосы.
          И теперь Беатрис не могла передать полиции письмо  Роба. Не могла. Но это мог сделать кто-то другой.
          Марсия вошла в дом. Мисс Вурлитц ждала ее. Позже они вместе с ней и Гелви пообедали.  Ансилл бесшумно обслуживал их. Ничто вокруг, казалось, больше не напоминало об убийствах.
          Марсия узнала все уже поздно вечером, когда ей позвонила Верити и, забыв о том, что телефон скорее всего поослушивался, сообщила:
          - Письмо в полиции. Они получили его. И еще они нашли... Нашли кровь на пиджаке Роба.  На коричневом твидовом пиджаке, в котором он был вчера вечером.
          - Кровь!
          - Они исследовали ее, и оказалось, что она той же группы, как у Беатрис. Там... там только маленькое пятнышко.

          Глава 17.

          Обвинение.
          Какое ужасное слово! И когда все улики, наконец, сошлись, оно стало неизбежным. Подозрение против Роба очень сильное, подозрение против него и Марсии еще сильнее. Один из них убил Айвена. Кто бы это ни был, он все сделал с одобрения, а возможно, и с активной помощью другого. Кто еще мог иметь более веские мотивы для убийства? У кого другого, в самом деле, был хотя бы один такой мотив? А у них имелись и причины, и возможности. Кроме того, против них накопились эти проклятые улики!
          В тот вечер полиция увезла Роба, причем не в маленькое брайтонское отделение, а в управление округа, где его ждал окружной прокурор. Они арестовали его тихо. Если и была  причина для такой скрытности, то только та, что Вэйт и прокурор при вынесении обвинения в убийстве хотели быть уверенными, что не ошибаются. Таким образом успокаивало лишь одно:  в субботнее утро в газетах не было ужасных заголовков, которые всю ночь грезились Марсии.
          Сенсационные заголовки. Как бы отвратительно это не звучало, в них была правда. Ее жизнь с Айвеном, ненормальная, испорченная и ужасная - вот что было отвратительно на самом деле.
          Перед глазами  Марсии  проплыл очередной заголовок: "Молодой любовник обвиняется в убийстве мужа!" Однако какими бы мучительными не являлись эти видения, гораздо ужаснее было не проходящее беспокойство за Роба.
          Могла ли полиция обвинить его в убийстве? Могла ли юридически обвинить его, исходя только из одной улики?
          В субботу утром о Робе не поступило никаких известий. Очень рано приехал доктор Блэки. Он, Марсия и Верити долго разговаривали, в основном тщетно пытаясь составить план дальнейших действий. В конце концов они решили нанять хорошего адвоката.
          - Мистер Вурне самая лучшая кандидатура, - сказал доктор Блэки.
          Им хотелось хоть на минуту повидать Роба. Если  бы  полиция разрешила!
          - Я заехал в управление сегодня перед тем, как прийти сюда, - сообщил доктор, - но они меня к нему не пустили. Думаю, его допрашивали всю ночь. Он, видимо, не очень хорошо
выглядит. Устал, особенно физически.
          Бледное лицо Верити стало принимать сероватый оттенок.
          - Вы не думаете...
          - Я думаю только, - перебил ее доктор Блэки, - что Роб выглядит сейчас измученным. Больше не о чем не беспокойтесь. Наша полиция гуманна. Все эти слухи о ее жестокости в  основном только слухи и все. Но, тем не менее, их обязанность найти убийцу, а убийство не очень приятное преступление.
          Верити поднялась, подошла вплотную к окну и остановилась, повернувшись к ним спиной, словно не хотела, чтобы Марсия и доктор видели ее лицо.
          Наконец Марсия с бледным после бессонной, мучительной ночи лицом дотронулась до кресла Айвена и заговорила о главной улике против Роба.
          - Это обвинение, - слова с трудом срывались с языка. – Они хотят заставить его признаться? Да?
          Доктор Блэки повернулся к ней и ответил:
          - Не знаю. Для инспектора было бы самым простым выходом, если бы он добился от Роба признания. Да...  это для него наилучший вариант, чтобы закончить следствие, но в частности если улика лишь стечение обстоятельств, а именно так мне кажется...
          - Стечение обстоятельств?
          Верити резко повернулась к нему. Ее яркие голубые глаза сверлили его лицо. Доктор пояснил свою мысль. Сейчас есть множество улик против Роба: мотив преступления, угроза убить, возможность осуществления этой угрозы. Но "стечение обстоятельств" означало, что улики при некотором размышлении могли оказаться фальшивыми. ХОРОШИЙ АДВОКАТ  МОГ ЛЕГКО НАЙТИ  ПРОБЕЛЫ В НЕСОМНЕННОМ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД, НО СФАБРИКОВАННОМ ОБВИНЕНИИ.
          - Возможно, - с усмешкой добавил доктор Блэки, - подобное доказательство вины действительно достаточно серьезное и произведет впечатление на любых присяжных, но тем не менее прокурор может испугаться, если столкнется с адвокатом, который окажется сильной натурой и опровергнет самую весомую улику против подсудимого.
          - Доказательство? - спросила  Марсия. - Отпечатки пальцев? Свидетели?
          - Что-то в этом роде. Точно не знаю. Я сужу только по тому, что все мы знаем о происшедшем. Полиция может располагать сведениями, о которых мы не имеем понятия.
          - Вы считаете, что единственная улика сыграет решающую роль в судьбе Роба? -  помрачнев, произнесла девушка. Этого не может быть. Он не убивал Айвена!
          В комнате воцарилось молчание.
          В комнате, которая все еще принадлежала Айвену; в доме, который никогда не забудет его шагов, мягкого тона голоса, плавных движений прекрасных рук. Если бы этот дом мог рассказать то, что знал! Если бы эти тускло мерцающие стеклянные дверцы книжных полок
могли воспроизвести сцену всего лишь четырехдневной давности!
     ("Неужели только четыре дня прошло с тех пор, как Айвен вернулся из больницы и был убит?" - поразилась Марсия.)
          Дождь все шел и шел, словно в серых тучах был бесконечный запас воды. Звуки падающих на стекла французских дверей капель наполняли комнату мягким шорохом.
          Доктор Блэки снова заговорил о Робе. Мотив преступления, конечно, очевиден, и это все, что нужно полиции.
          - Как попало к ним письмо? - спросила Марсия.
          Верити кое-что знала об этом. Слышала, когда полиция приехала за Робом. Женщина постарела за одно сегодняшнее утро. Вся гибкость ушла куда-то из ее стройного тела, из голубых глаз почти исчез блеск.
          - Самым обычным образом, - пояснила она. - В почтовом конверте. Адрес был набран вырезанными из газеты буквами. Никаких зацепок, чтобы выйти на отправителя. Вэйт сказал, что одно это - я думаю, он имел в виду способ, каким было доставлено письмо - доказывает чье-то стремление свалить таким образом всю вину на Роба. Другие полицейские ответили, что это совсем не обязательно. Подобная информация довольно часто попадает к ним именно так,  поскольку отправитель не хочет иметь неприятностей. Возможно, письмо отослала прислуга. Один из них мог найти его в доме и отправить в полицию. Правда, они тоже признали, что здесь может иметь место попытка намеренно утопить Роба, но тем не менее письмо содержит в себе как мотив, так и угрозу убийства.
          - Отправитель не сообщил о том, что письмо находилось у Беатрис? - спросил доктор Блэки.
          - Не знаю. Наверное, нет. Если бы это было так, Вэйт немедленно увидел бы в этом мотив и для убийства Беатрис. Значит, Роб, по крайней мере до ареста, не сказал инспектору, что это письмо было у нее. Вэйт считает причиной убийства Беатрис завещание, поскольку согласно  ему Марсия наследует все состояние и таким образом... таким образом получает весь пирог.  Значит, - добавила Верити тихим голосом, - ты,  Марсия,  хотела заполучить и Роба и деньги Айвена. Полиция считает, что женщины, как правило, не отказываются от состояния.
          - Они выяснят, что письмо находилось у  Беатрис, - сказала Марсия, - и мне кажется вполне логичным, что убийца взял его и послал в полицию с целью свалить всю вину на Роба. Если мы расскажем Вэйту, что оно было у Беатрис, это поможет оправдать его. Или все бесполезно?
          Еще одна неразрешимая дилемма.
          Верити и доктор Блэки согласились, что убийца мог как-то раздобыть письмо. Но с другой стороны, они не могли теперь рассказать, что Беатрис держала его у себя с особой целью, не наведя при этом полицию на мысль о наличии у Роба еще более сильного мотива для убийства: добиться ее молчания. В конце концов они пришли к выводу, что необходимо посоветоваться с адвокатом и узнать мнение самого Роба по этому поводу.
          - Лучше всего, - сказал доктор Блэки, - как можно меньше говорить сейчас. Сказав слишком много, мы рискуем еще больше навредить Робу.
          - Но глупо же обвинять его!  - в отчаянии крикнула Марсия. - Это не  логично. Если бы он убил Беатрис из-за письма, то сразу уничтожил бы его.
          - Дело не в том, что думаем мы, - возразила Верити. - Дело в том, что думает обо всем этом полиция.
          Еще одна проблема заключалась в истории с Гелви, который оказался в доме в момент убийства Айвена. Только вчера они втроем настаивали, чтобы он никому об этом не рассказывал.
          - Гэлли признался? - спросил доктор.
          - Нет, никому и ни в чем.
          На судьбу Роба это вряд ли могло сильно повлиять. Груз подозрений только немного сместился бы, если бы полиция узнала, что был еще один человек из узкого круга  подозреваемых,  который также имел возможность убить Айвена и который находился в доме,  когда произошло убийство.
          - Похоже, история с Гэлли может отвлечь часть внимания полиции от Роба, - сказала Верити. - Если, конечно, мы расскажем им о ней.
          - Нет, - ответил доктор Блэки. - Маловероятно. Давайте позовем Гэлли и спросим его, что он обо всем этом думает.
          Гелви пришел сразу, но выглядел очень рассеянным. Он не знал, поможет ли его признание Робу.
          - Я обо всем рассказал бы еще вчера, если бы вы не отговорили меня, - нахмурившись напомнил Гелви. - Теперь, когда Роб арестован, я должен сказать, моя решимость немного угасла. Вряд ли это поможет ему, а если все начнется сначала, и его освободят, тогда они примутся за меня. Но раз уж вы хотите, я пойду в полицию и расскажу обо всем.
          Он грустно посмотрел на Марсию,  подошел к ней и положил свою тонкую руку ей на плечо.
          - Я все сделаю, как ты скажешь, дорогая. Я с тобой и всегда буду с тобой.
          - О, Гэлли! Что же нам делать?! Тебе... и Робу. И мне.
          Гелви неловко хлопнул Марсию по плечу. Она в течение всей этой длинной, кошмарной ночи пришла к одному решению, и сейчас, глядя в глаза брата, поняла, что должна сообщить о нем.
          - Где-то во всей этой массе догадок, улик, алиби, рассказов о случившемся скрыта правда.  Думаю, мы должны сообщить полиции все, что знаем. Все до мельчайших деталей, как бы ни опасно это для нас было. Тогда у них появится реальная возможность найти настоящего убийцу.
          После непродолжительной паузы Гелви сказал:
          - Хорошо, Марсия.
          - Наверное, ты права, - поддержала ее Верити. – Истина где-то рядом. Если бы только мы могли отыскать ее.
          - Да,  - отозвался доктор Блэки. - Но жизнь не всегда складывается по законам логики. Полиция знает все, кроме того, что Гэлли находился в доме в момент убийства, и что Беатрис держала у себя письмо, используя его, как гарантию своей безопасности.
          - Они должны знать и это, - настаивала Марсия. - И я хочу рассказать им всю правду о смерти Айвена, о том, что когда я нашла его, он был еще жив, что он попросил меня вытащить нож и что Беатрис увидела меня в тот момент, когда я взялась за рукоятку. Я хочу рассказать все!
          - Ты не можешь этого сделать! - вскрикнул Гелви. - Они обвинят вас... скажут, что ты и Роб сделали это вместе.
          - Он,  конечно, прав, - заметила Верити. - Ты навлечешь на себя подозрения.
          Но самый сильный аргумент привел доктор Блэки.
          - Может быть, ты придумала лучший выход из положения, - тихо произнес он. - Может быть, так и нужно поступить. Но тем самым ты ставишь себя в такое опасное положение, что Роб, чтобы спасти тебя, возьмет вину на себя.
          Она не подумала об этом.
          - Он не сделает этого, - проговорила Марсия после короткого раздумья.
          - Надеюсь, что нет, - вздохнул доктор.
          - Правда, - вдруг сказала Верити. - Да, правда. Вы знаете, на его пиджаке действительно была кровь. Немного. Всего лишь пятнышко. Спереди. Если бы мы узнали, как она попала туда, то выяснили бы истину.
          - А как он сам объясняет это? - спросил доктор Блэки.
          Верити грустно пожала плечами.
          - Никак. Понимаете, они сразу спросили, не прикасался ли он к Беатрис, когда ее нашли мертвой, не наклонялся ли над ней. Роб ответил, что не прикасался. Полисмен и Ансилл подтвердили, что он действительно не подходил настолько близко к телу, чтобы испачкаться в крови. Значит, она попала на пиджак каким-то другим образом. Конечно, полиция  теперь  утверждает, что это произошло в тот момент, когда Роб убивал Беатрис. Видимо, он все-таки случайно прикоснулся к чему-то. Но к чему?
          Женщина замолчала, взглянула своими голубыми глазами на Гелви и спросила:
          - Ты ничего не знаешь об этом?
          Он тяжело вздохнул, провел ладонью по волосам и ответил:
          - Нет. Понимаете, Роб начал кричать, словно сумасшедший: "Где Марсия?!"Тут я тоже увидел, что ее нигде нет, и мы оба бросились на поиски. Я выхватил клюшку для гольфа из спортивной сумки Айвена там, в холле. Мы никого не увидели ни наверху, ни на лестнице.
Словом, вокруг было пусто. Марсия закричала из старой комнатки с платяным шкафом, и мы нашли ее там. Вот и все.
          Гелви беспомощно посмотрел на Верити, подошел к столу Айвена и сел около него.
          - Если Роб и прикасался к Беатрис, я не видел, - добавил он. - Но на ее платье было много крови. Это точно.
          - Ты близко наклонялся к ней, Гэлли? - спросила Марсия. – Ты прикасался к ней? А  потом Роб мог испачкаться о тебя? Может, ты не заметил?
          Нет, он не прикасался к Беатрис.
          Гелви был очень бледен, его уши стали казаться прозрачными, волосы растрепались.
          - О боже! Нет, конечно! Я очень испугался. У меня дрожали ноги. Я только стоял рядом и смотрел.
          - Беатрис безусловно была убита человеком, которого знала так же хорошо, как Айвена. - сказала Верити. - Она была сильной женщиной. Кто-то, кого Беатрис испугалась бы, никогда не смог бы так просто подойти и заколоть ее. Она бы боролась, отбивалась... кричала, чтобы позвать на помощь, и в доме было много людей, которые могли услышать шум. Роб в бильярдной, Ансилл, Делия и кухарка на кухне,  Марсия наверху. Хотя нет, Марсия не могла ничего слышать. Гэлли, Роб сказал, что ты пошел за сигаретами, когда Делия обнаружила в холле Беатрис. Я полагаю, если бы ты видел или слышал что-нибудь, полиция знала бы сейчас об этом?
          Гелви оперся о стол и запустил пятерню в волосы.
          - Ничего. Клянусь, ничего. Полиция допрашивала меня всю ночь после убийства, добиваясь хоть какой-то информации, но, клянусь, я ничего не слышал. Я оставил Роба в бильярдной и пошел наверх за сигаретами, но не стал подниматься за ними в холл, потому что в
одном из ящиков в чуланчике была целая коробка. Я видел их там. Днем раньше у меня закончились сигареты, и я попросил Ансилла принести мне пачку. Он пошел и достал ее оттуда, поэтому я уже знал, где искать. Я не выходил ни в холл, ни в гостиную, - после секундного замешательства Гелви добавил: - Полиция спрашивала меня, не мог ли Роб выйти из бильярдной, чтобы я его не заметил. Да, конечно, мог, пока я находился в чуланчике.
          Доктор Блэки вопросительно посмотрел на него.
          - Роб сказал полиции... В ту ночь после смерти Беатрис, когда нас так долго допрашивали... Он сказал, что тебя не было в бильярдной около десяти минут. Ты же утверждал, что не помнишь, сколько времени отсутствовал, когда полиция стала настаивать на уточнении этого момента.  Да, конечно, ты был в шоке, но мне показалось, что между временем,  которое необходимо, чтобы взять сигареты, и теми десятью минутами, о которых говорил Роб, есть какое-то несоответствие.
          Гелви снова нахмурился.
          - Может, и так,  - пробормотал он. - Но я сначала перепутал ящики. Мне попадались салфетки, оберточная бумага, фольга, свечи и черт знает что еще, кроме сигарет. В другом ящике оказались шоколадные конфеты. Поиски вполне могли занять у меня десять минут, но
в конце концов я все же нашел, что искал.
          Гелви провел рукой по волосам и, посмотрев вниз, задал несколько нелепый в данной ситуации вопрос:
          - А где стеклянное пресс-папье Айвена?
          - И ты совсем ничего не видел в холле? - глядя на него, поинтересовался доктор Блэки. -  Из  кухонного коридора туда ведет дверь. Беатрис убили, вероятно, за несколько минут перед тем, как ты вышел из бильярдной. Возможно, даже за несколько секунд. Скорее всего она умерла мгновенно. Удар был нанесен с большой силой. Сильнее, чем в случае с Айвеном. Да, судя по результатам вскрытия, которые показал мне полицейский врач, Беатрис умерла сразу.
          - Кто бы ни убил их, совершенно очевидно, что это человек опытный, - заметил Гелви.
          Верити глубоко вздохнула.
          Рассеянно перебирая на столе какие-то вещи, Гелви снова повторил:
          - Интересно, куда же подевалось стеклянное пресс-папье? Что ты с ним сделала, Марсия? Это была такая забавная вещичка.
          - Ничего я с ним не делала, - ответила Марсия.
          Верити подняла руку, как бы прерывая их, и спросила:
          - Почему ничего не слышно от Роба? Мне позволят увидеться с ним, Грэм?
          - Я поеду туда попозже и захвачу вас если смогу освободиться в больнице.
          Гелви пробормотал что-то, роясь в бумагах, под которыми уж точно ничего не могло лежать. Во всяком случае, стеклянный шар четыре с половиной дюйма диаметром под ними скрываться не мог. Гелви бормотал и оглядывался по сторонам, поскольку был в замешательстве, нервничал, сознавая, что его собственный вклад в этот жуткий сбор фактов и доказательств, производимый столь тщательно и осторожно, неизбежно обернется против  самого сборщика опасностью, наподобие творения доктора Франкенштейна. Это был  маленький вклад, но кто знал, какое значение он будет иметь при выяснении истины.
          Услышав бормотание Гелви во время поисков пресс-папье, Марсия подошла к столу.
          - Наверное, его просто убрали, - сказала она.
          Гелви молчал. Это молчание было так несвойственно ему.
          - Странно, что такую вещь убрали, - сказал он упрямо. – Кто мог убрать кусок стекла?  Помнишь, Айвен всегда вертел его в пальцах когда разговаривал с кем-нибудь?  Вглядывался в него все время, словно в магический кристалл. Я надеялся, что он однажды заглянет туда и увидит... источник доброты и великодушия или что-нибудь в таком роде, но вместо этого Айвен, похоже, черпал оттуда одну мерзость.
          Гелви наморщил лоб, явно пытаясь что-то вспомнить, и произнес:
          - Он прочитал мне целую лекцию по поводу работы.
          - Кто-то убрал пресс-папье, - повторила Марсия.  - Хотя это неважно.
          Она стала  открывать один за другим ящики стола, но пресс-папье нигде не было.
          Действительно странно. Куда оно запропастилось?
          Глубокая озабоченность положением Роба постепенно отвлекла Марсию от мыслей о нем.  Верити вновь заговорила с доктором Блэки о том, как бы повидать сына и встретиться с адвокатом. Мисс Вурлитц второй раз за это утро постучала в дверь и заглянула в комнату после того, как Марсия громко сказала: "Войдите". Сиделка сообщила доктору, что звонят из больницы.
          - Скажите им, что я еду, - попросил он.
          Мисс Вурлитц кивнула и бесшумно закрыла дверь. Гелви перестал ворошить бумаги и задумчиво посмотрел на стол.
          - Ну разве не странно! - сказал он вдруг тонким голосом. – А что если этим пресс-папье убили Айвена? Пробили череп и... Я сам часто думал, когда видел, как он вертел его в руках,  с каким удовольствием я швырнул бы ему в лицо это стеклянный шарик, - Гелви осекся и быстро добавил: - Но я, конечно, этого не делал.
          Его слова, что бывало в общем-то крайне редко, вызвали гробовое молчание.
          - Удар был нанесен по затылку,  - наконец медленно проговорил доктор Блэки. - Требуется очень большая сила, чтобы разрушить череп в этом месте. В то же время травмы головы всегда очень неопределенны. Иногда кости выглядят как разбитая яичная скорлупа от очень легкого удара. Что-либо определенное о таких травмах сказать крайне трудно, хотя, по моему мнению,  пресс-папье вполне могло послужить орудием. Я хорошо помню этот шар. Вы уверены, что его
там нет, Гэлли? Может, Беатрис убрала куда-нибудь?
          - Когда ты видела его последний раз, Марися?  - спросила Верити.
          Трудно вспомнить. Как-будто бы пресс-папье всегда лежало на месте, и...  совсем недавно она подумала, что стол выглядит странно пустым. Не из-за исчезнувшего ли стеклянного шара пришла ей в голову такая мысль?
          - Не могу сказать.
          Гелви вспомнил про Ансилла и, направляясь в холл, чтобы позвать его, сказал:
          - Он знает. Он всегда все знает.
          Прошло десять минут. Гелви не возвращался. Разговор снова вернулся к адвокату для Роба, когда он вошел в комнату и остановился у двери, глядя на всех вытаращенными глазами.
          - Его нет, - отрывисто произнес Гелви. - Кухарка говорит, что он уехал около четверти часа назад. Сказал, что отправляется по поручению и потому очень торопится. Ты посылала его за чем-нибудь, Марсия?
          - Нет, конечно.
          Позже она поняла,  что они могли в тот момент о многом  догадаться.
          
          Глава 18.

          Но они так ничего и не узнали.
          В этот день Джекоб Вэйт, снова и снова просматривая показания всех свидетелей,  наткнулся на одно маленькое несовпадение, которое, как он посчитал, могло касаться убийства Беатрис. Оно сразу показалось ему странным в деле против Роба, и инспектор глубоко задумался.
          Роб в своей камере неотрывно смотрел на голый каменный пол, постоянно возвращаясь в  мыслях к подробностям происшедших событий. Попытки отнимали у него много сил, а результат все время был один и тот же - доказательств его непричастности к убийствам не существовало. Но имело ли это значение?
          "Марсия в безопасности, вот что главное," - с легким сердцем думал Роб.
          Днем приехал доктор Блэки и привез с собой адвоката, но все еще измученный своими размышлениями, страшно осунувшийся Роб отказался говорить с ним и хотел знать только одно: что с Марсией? Не арестовали ли ее? Что там сейчас происходит? Ах, Ансилл исчез! Это
проливает свет на некоторые вещи.
          Роб, нахмурившись, посмотрел на адвоката и снова замкнулся в себе. Он так и не захотел разговаривать. Наконец адвокат собрался уходить, в глубине души уверенный, что клиент убил Айвена Годдена и теперь отказывается - как все они сначала - признаться кому-либо, даже своему защитнику. Он сказал, что вернется завтра утром, если этого захочет его подзащитный. Роб с равнодушным видом согласился, но сказал, что Верити приходить не стоит. Потом он поднялся и спросил, есть ли хоть какая-то надежда на его освобождение после того, как исчез Ансилл.
          - Если его убили, то я не мог сделать этого, поскольку заперт здесь. Если Ансилл сбежал, то, похоже, он и есть убийца.
          - Да, - ответил адвокат.  – Исчезновение водителя может несколько прояснить ситуацию, но никто не знает, что предпримет полиция, и, должен вам признаться, улики против вас достаточно...
          - ...достаточно убедительные, - подсказал Роб.
          - Боюсь, это так. Полиция сделает все, что в ее силах. Однако вы должны целиком и полностью довериться мне.
          Адвокат ушел, задумавшись, кто же такая эта молодая миссис Годден?
          К вечеру исчезновение Ансилла стало очевидным фактом. Полиция нашла автомобиль, на котором был совершен побег. Его бросили на старой дороге далеко на севере от Чикаго, около леса. В кабине не оказалось ничего, что могло бы навести на мысль, почему Ансилл сбежал и куда направился дальше. Машина была оставлена, потому что в баке закончился бензин, а водитель, видимо, побоялся останавливаться на заправочной станции. И не напрасно, поскольку через двадцать минут после исчезновения Ансилла всем полицейским постам передали  его
     приметы.
          МУЖЧИНА СРЕДНИХ ЛЕТ, СТРОЙНЫЙ, ТЕМНОВОЛОСЫЙ, ОБЫЧНО НОСИТ ВОДИТЕЛЬСКУЮ ФУРАЖКУ, ЗА РУЛЕМ НЕБОЛЬШОГО АВТОМОБИЛЯ...  МАРКА,  ЦВЕТ, НОМЕР... ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВЕ. ПРОВЕРЯТЬ ВСЕ ПОХОЖИЕ МАШИНЫ...  ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВЕ...  МУЖЧИНА СРЕДНИХ ЛЕТ.
          Фуражка лежала на переднем сидении. Ключей от автомобиля и от комнаты Ансилла в заднем крыле дома Годденов не было. Ни Эмме Биик, ни Делии о своих планах он не говорил.
          Полицейские опять приехали в дом, спрашивали, обыскивали, выслушивали объяснения дежуривших охранников. Всем стало ясно, что Ансилл теперь тоже попал под серьезное подозрение и вместе с арестованным Робом являлся весьма подходящей кандидатурой на роль подсудимого. Хотя были еще два или даже три человека, участие или неучастие которых в  совершенных преступлениях следовало проверить: Верити, Гелви, Марсия. Но полицейские ни разу не упомянули об этом, только спрашивали, оставляя всех в полном неведении.
          Даже Эмма Биик вдруг стала менее словоохотливой. Около полудня она подошла к Марсии и, отведя глаза, сказала, что хотела бы подыскать себе новое место после того, как закончится этот месяц.
          - Почему так вдруг?
          - Я скоро буду не нужна вам, - хитро прищурившись, ответила женщина и ушла до того,  как Марсия поняла, что она имела в виду, и что значил этот полуиспуганный, полуироничный взгляд ее глаз.
          Так вот оно что! Кухарка думала, причем, видимо, с самого начала, что Айвена убила Марсия.
          Девушка подошла к двери и окликнула Эмму Биик.
          - Вы правы. Я действительно больше не нуждаюсь в ваших услугах. Можете убираться сразу, как только позволит полиция!
          Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Марсия с холодной злобой, Эмма Биик явно разочарованно.
          Вдруг кухарка потупилась и сказала:
          - Простите меня, мадам. Это я рассказала полиции о... о вашей ссоре с мистером Годденом, потому что мне приказала мисс Годден. Я не хотела причинять вам зла. Если бы вы оставили меня, я уверена, мы могли бы жить в полном согласии.
          Она смотрела на  Марсию, уже доверчиво улыбаясь – результат дрессировки Беатрис и Айвена. Девушка подавила в себе вспышку гнева.
          - Вы поступили правильно,  рассказав им все, о чем они просили, потому что это правда, - сказала она. - Но все-таки вы мне больше не нужны.
          Верити оставалась с Марсией весь этот день, наблюдая, как полицейские обыскивали дом, прислушиваясь к их бесплодному расследованию и к телефонным звонкам. Она сидела с бледным лицом, иногда поворачиваясь к окну и глядя на дождь.
          Они почти не разговаривали друг с другом, две женщины, слабые и беспомощные в этом призрачном доме,  где шорох платья Беатрис, казалось еще был слышен на лестнице, и где стеклянные дверцы книжных полок еще сохранили отражение красивого бледного лица Айвена.
          Дождь тихо и монотонно шел весь день, словно небо было наполнено бесконечными запасами воды. Зеленая листва в саду буйно разрослась буквально за несколько последних  дней. Газоны  насквозь пропитались влагой.
          Марсия снова и снова прокручивала в голове одни и те же события, снова вспоминала о мышьяке и золотых рыбках.
          Почему Ансилл отказался от своих слов?
          "Почему я не спросила? - подумала она. – Почему не заставила его объясниться?"
          Девушка накинула шарф и сквозь серую пелену дождя пошла к прудику. Ее ноги, ступая по густой траве, тут же промокли. Вода стекала по лицу. В горле вдруг пересохло, когда она подошла к беседке и вспомнила, как Роб пришел к ней сюда, вспомнила его влюбленные глаза, как он обнимал ее, нежно целуя... Что она принесла ему, кроме горя?  Как ужасно это отличалось от того счастья, которое она хотела дать ему! Теперь все потеряло смысл.
          Обвинение.
          Марсия поборола нахлынувшую на нее при этих воспоминаниях волну ужаса, как привыкла уже поступать за последние дни. Она подумала, когда теперь еще сможет так стоять рядом с Робом. Позволят ли им взглянуть в глаза друг другу в тесном, враждебном зале суда? Или он отвернется от нее?
          Марсия опустилась на колени возле прудика, смахнула рукой влагу с лица и наклонилась,  стараясь вглядеться в серую глубину. Дождь шуршал вокруг. Поверхность воды была темной и рябой. Бликов от золотой чешуи рыбок, как раньше, видно не было. Девушка поднялась и направилась обратно к дому, почувствовав себя неуютно. Одна в темном, мокром саду, совершенно безмолвном, если не считать шума дождя.
          Вечером приехал адвокат и рассказал, что встречался с Робом, что он в порядке и хорошо выглядит, что по его мнению,  женщинам пока не стоит приезжать к нему. При этих словах  адвокат заметил отчаянный и вместе с тем удивленный взгляд Марсии и деликатно кашлянул. Потом он откланялся, быстро пробежал под дождем к ожидавшей его машине, и та, сразу же после того, как адвокат сел на переднее сидение, резко рванула с места.
          Марсия понимала: она мало что могла изменить в создавшейся ситуации, но как-то уж слишком учтив с ней был адвокат, слишком настойчиво призывал ее не волноваться, и это, наоборот, вызывало в ней щемящее чувство беспокойства.
          - Но если Ансилл так внезапно скрылся... - проговорила девушка.
          Они с Верити уже столько раз повторяли эту фразу, что слова постепенно начали терять свое значение.
          - ...значит, у него были на то причины. И если он убил Айвена, следовательно, Роб не виноват, и его должны освободить.
          Но шли часы, а Роба не освобождали. Поиски Ансилла оставались безрезультатными.
          Газеты в этот вечер напечатали:  "Разыскивается водитель! Сенсационное расследование двойного убийства!"
          Верити тихим холодным голосом прочитала заголовки и пробежала глазами помещенный под ними текст.
          - Хорошо. Во всяком случае, полиция все внимание уделяет теперь Ансиллу, и здесь даже не упоминается об аресте Роба. Слава богу! Но, увы, это временно. Когда все выяснится...
          Она замолчала, словно была не в силах говорить дальше.
          Марсия беспокойно ходила по комнате - стройная фигурка в голубом свитере.
          - Должна же быть причина побега Ансилла! Он испугался, я знаю, он испугался. Если бы только полиция нашла его.
          Верити устало кивнула, соглашаясь с ней. Они уже столько раз говорили об этом. Какой смысл повторять одно и то же?
          Ансилл отказался  от своих слов о золотых рыбках. Почему? Он вдруг испугался, когда, насколько они знали, все улики стали указывать на то, что в убийствах замешан только Роб.  Почему? Невозможно понять.
          В шесть часов вечера приехал Джекоб Вэйт. Беседа с ним на этот раз была короткой.  Инспектор торопился, выглядел усталым, даже немного больным. Однако он внимательно  выслушал рассказ Марсии о смерти Айвена, а также Гелви, который, оторвавшись от бильярдного стола, пришел и  со смущенным видом сообщил о своем присутствии в доме во
время убийства. Вэйт был явно доволен и, как поняли Марсия и Верити, ждавшие в библиотеке, пока он и Гелви разговаривали в гостиной, задал ему еще несколько вопросов.
          "Только бы он не проболтался что слышал, как Роб угрожал убить Айвена, - взмолилась Марсия. - Только бы он не сказал слишком много!"
          Она вгляделась в лицо Гэлли, когда тот вошел в библиотеку, но ничего не смогла понять. Он снова исчез с видом ребенка, торопящегося избежать наказания за проступок.
          Вэйт, не скрывая своего скуки, снисходительно выслушал Марсию, когда она рассказала ему о мышьяке, золотых рыбках и о последующем странном поведении Ансилла.
          - И рыбки погибли? - спросил он.
          - Не знаю. Я не видела. Думаю, да.
          - Вы знаете что-нибудь о мышьяке?
          - По-моему, он лежал в шкафу в библиотеке. Мне кажется, я даже видела его там. В ту ночь после убийства Айвена я спустилась в библиотеку, дождавшись, когда вы уехали.
          - Неважно, - нетерпеливо перебил ее инспектор. - Мне все это известно, причем я узнал  уже на следующее утро, что вы искали что-то в этом шкафу. Дальше.
          - Как?
          Вэйт сделал нетерпеливый жест.
          - Спички  - картонная коробка с отпечатками ваших пальцев. Я думал, вы искали завещание, но потом с этим все быстро выяснилось. Теперь я полагаю, вы искали то письмо. Не так ли?
          - Да.
          - И вы не нашли его?
          - Я...
          Должна ли она сказать сейчас о Беатрис? Нет, утром было решено, что это пока еще слишком опасно для Роба, что нужно сначала спросить его мнение.
          - Оно пропало. Кто-то был в библиотеке в ту ночь.
          При последних словах веки инспектора слегка дрогнули. Марсия рассказала о том, как тогда в ночной тишине с нее сорвали пальто.
          - С тех пор вы не видели его?
          - Нет.
          Казалось, это единственное, что заинтересовало инспектора. Он помолчал несколько секунд, перебирая какие-то предметы в своем кармане и глядя на Марсию.
          - Полагаю, вы понимаете, что говорите вещи, которые могут быть использованы против вас? - вдруг спросил Вэйт.
          Если бы она сказала, что сообщила все потому, что где-то среди массы информации скрывалась истина, это прозвучало бы неискренне и глупо.
          Марсия ничего не ответила. В этот момент она ненавидела Джекоба Вэйта почти так же,  как он ненавидел ее. Но еще девушка боялась инспектора.
          Казалось, он и не ожидал ответа.
          - Кто положил в шкаф мышьяк и зачем?
          Она не знала. Не знала она также, почему сбежал Ансилл.
          - Что-то случилось перед тем, как он уехал? Что вы делали? Где были? Когда вы в первый раз узнали, что он исчез?
          - Мы сидели в библиотеке, говорили об аресте Роба. Гэлли рассказывал про тот вечер,  когда убили Беатрис, и как он пошел в чуланчик за сигаретами. Потом он заметил, что... Ах да, стеклянное пресс-папье Айвена пропало! Гэлли сказал нам об этом, и мы позвали Ансилла, чтобы спросить, не видел ли он его где-нибудь, но того уже не было в доме.
          - Стеклянное пресс-папье? Опишите его. Как оно выглядело?
          Марсия рассказала в деталях.
          - И давно оно пропало?
          - Не знаю.
          - День, неделю, две недели?
          Девушка постаралась вспомнить.
          - Не могу сказать точно. Кажется, я не видела его с того дня, когда Айвен попал в аварию.  Месяц назад, - проговорила она наконец. - Но с уверенностью не могу сказать.
          - Значит, в тот же день, когда был спрятан нож и когда исчез мышьяк. Три орудия убийства находились в этой комнате. Айвен Годден разбился в автокатастрофе так серьезно, что едва не погиб. Месяц спустя он поправляется, возвращается домой, и его убивают. Также в этой комнате. Вы не знаете, где-нибудь был ключ-дубликат от французских дверей?
          - Нет!
          - Был. Ансилл сказал мне. И еще он сказал, что на какое-то время этот ключ пропал. Ваш водитель не знал, надолго ли. Он думал, что, возможно, это тоже произошло месяц назад. Кто был в доме в тот день когда разбился ваш муж?
          - Ансилл, Эмма Биик, горничная, Беатрис, я, доктор Блэки. Муж с Ансиллом уехали. Потом по телефону сообщили об аварии, и мы послали за Робом и миссис Копли, чтобы они отвезли нас в больницу.
          - Гелви Тренча не было здесь?
          - Нет.
          - Заходил кто-нибудь из перечисленных лиц в эту комнату? Оставался ли один?
          - Не знаю.
          Вэйт ждал, и Марсия после минутного замешательства кивнула.
          - Любой мог зайти сюда.
          - Мог кто-нибудь из них спрятать нож, мышьяк, а возможно, даже пресс-папье в шкаф, не привлекая при этом ничьего внимания?
          - Не знаю. Да, думаю, да. Все были в сильном волнении. Мы надели плащи, шляпы,  позвонили  в больницу. Доктор Блэки поехал вперед, а мы последовали за ним.
          Инспектор подождал минуту, молча глядя на Марсию  темными глазами и, казалось, видел не ее лицо, а события того дня месяц назад.
          - Очень странно, - сказал он задумчиво, - как все совпадает в один и тот же день. Словно тогда произошло что-то значительное и важное. Давайте вернемся к нему еще раз.
          Марсия мимолетно вспомнила ночь после убийства Айвена, когда полиция долго допрашивала ее, и теперь стала заученно повторять все события, происшедшие восемнадцатого марта. Ничего нового она не могла сказать инспектору, ничего, о чем бы не рассказывала раньше.
          Марсия устало отбросила назад волосы и начала сначала. Ссора с мужем из-за маленькой черной собачки Бинти. Появление Ансилла с этим роковым свертком с покупками из скобяной лавки. Айвен достает оттуда нож, держит его в своих прекрасных длинных пальцах, замечая, что он узок и остр, словно кинжал. Сверток остается на столе. Айвен просит ее не беспокоиться о собаке: Ансилл позаботится о том, чтобы ее усыпили. Он подходит к ней, говорит, что хочет поцелуями осушить ее слезы. Неожиданная вспышка гнева и... три длинные кровавые полосы на
бледной щеке Айвена.
          Теперь Марсия рассказала все, ничего не утаивая и думая только о Робе.
          - Значит, вы отдали собаку Копли?
          Да, миссис Копли сказала, что подержит Бинти у себя. Нет, она не рассказывала о ссоре с мужем; сообщила им о ней потом, когда его, Вэйта, вопросы заставили ее сделать это. Да, она думает, что Ансилл слышал ссору.
          - Когда вы вернулись сюда, покупки все еще лежали на столе?
          - Да. Кажется, так.
          Снова повторения. Муж попал в аварию. Миссис Копли послала за доктором Блэки, чтобы он осмотрел собаку. Она надеялась, что, получив заключение врача о ее хорошем здоровье, Айвен разрешит привести Бинти обратно. Доктор осмотрел собаку и зашел к Марсии сказать,  что животное абсолютно здорово. Пока он был у них, пришло сообщение об автокатастрофе. Доктор сразу поехал в больницу, в которую отвезли Айвена. Беатрис послала за Робом с просьбой отвезти их в город. Он пришел вместе со своей матерью. Они поехали все вместе.  Доктор Блэки немедленно стал оперировать Айвена. В тот же вечер они с Беатрис вернулись домой поздно, но Марсия ничего не помнит о свертке на столе. Они были чрезвычайно взволнованы.
          - Эти люди - доктор Блэки, миссис Копли, Роб Копли - заходили в библиотеку?
          - В тот день? Восемнадцатого марта? Не знаю. В общем-то любой из них мог побывать там. Никто не обратил бы на это внимания. Впрочем, точно сказать не могу.
          - А если бы Гелви Тренч имел дубликат ключа от французских дверей, смог бы он проникнуть в библиотеку незамеченным?
          - Наверное, - ответила Марсия.
          - Делия не может вспомнить, видела ли она мышьяк или нож когда на следующее утро убирала сверток, - сказал Джекоб Вэйт. - Похоже, они исчезли восемнадцатого марта. Очень похоже, что Роб Копли спрятал их в шкафу, чтобы воспользоваться ими позже, если Айвен Годден не умрет от травм, полученных в  аварии... Да, очень похоже, что все так и было.
          Его глаза озабоченно рассматривали что-то вдали.
          - Роберт знал,  то Айвен Годден сильно разбился. Ведь он возил вас в больницу. Мысль пришла ему в голову внезапно, совершенно неожиданно: Годден в опасности и скорее всего умрет. Тогда он, Роб Копли, сможет заполучить его жену.  НО ПРЕДПОЛОЖИМ, ОН НЕ УМИРАЕТ! Заглянув однажды в будущее, где Годден мертв, Копли уже не может представить себе, что будет в случае его выздоровления. Ожидая, когда вы будете готовы ехать в больницу,  он видит на столе перед собой три орудия для убийства. Целых три.
          Сон и скука внезапно исчезли с лица инспектора, и он вдруг, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес:
          - Он находится в состоянии огромного эмоционального стресса. Это начало истории, которая достигнет кульминации через четыре недели, когда Айвен Годден вернется после курса лечения. Копли говорит себе: "Если он не умер теперь, он должен умереть позже". И перед ним три легких способа помочь Годдену в этом, каждый из которых уронит тень подозрения на прислугу. Он понимает, что живя рядом с вами, ему будет легко осуществить задуманное.  Например, когда вас не будет дома. Роб посчитал, что вы уже ушли на ужин к его матери,
поскольку увидел ваш шарфик, который, к несчастью, взяла Беатрис. Возможно даже, ужин был организован специально, чтобы выманить вас из дома.
          "Здесь что-то не так", - подумала Марсия, но Вэйт отвлек ее прежде, чем она успела собраться с мыслями.
          - В общем, он прячет восемнадцатого марта оружие в шкаф, поддавшись секундному импульсу, прячет, чтобы легко использовать его позже. Возможно, это был только импульс, результат простой неудачной комбинации желания убить и значения убийства. Во всяком  случае, Роб кладет три вещи в шкаф. Если их найдут потом, неважно. Он вне себя. Человек в таком напряжении вряд ли может вести себя благоразумно. Годден поправился, и эмоциональный груз, накапливавшийся все это время, накапливавшийся до того вечера, когда он возвращается из больницы, достигает пика. Копли видит Годдена, угрожающего вам. Или ему так кажется. Он видит, как Годден поднимает руку к вашему горлу, словно хочет задушить вас, а тут еще входит...
          - Это Ансилл рассказал вам?
          Инспектор прикрыл глаза. Его взгляд потерял оживленность и опять стал скучающим и усталым.
          - Да, -  ответил он. - Видите, какого важного свидетеля мы должны найти.
          "Свидетеля против меня и Роба", - подумала Марсия, но промолчала. Вэйт увидел, что она поняла его намек.
          - Зачем вы повесили плащ в шкаф? - спросил инспектор. – Он был на Копли, когда тот пришел убивать вашего мужа? А потом молодой человек забыл его и оставил в этой комнате?  Вы спустились вниз, нашли умирающего Годдена, но перед тем, как подойти к нему, увидели плащ и повесили его в шкаф, чтобы на Копли не пало подозрение.
          - Нет, нет! Все было так, как я рассказала вам!
          - В ту же ночь вы пришли, чтобы отыскать письмо, которое спрятали накануне. Вы вообще видели мышьяк?
          - Да.
          - Продавец в лавке описал мне его: маленький пакетик из плотной бумаги, свернутый  и крепко связанный. Итак, яд находился в шкафу в вечер убийства. Но мы не нашли его. Мы вообще о нем ничего не знаем. И там, куда вы бросили письмо, где Беатрис Годден  видела нож,  там она, видимо, и нашла конверт, который потом отдала мне. А письмо оставила себе.
          Марсия почувствовала, как кровь застучала у нее в висках.
          Конечно, он должен был увидеть! Он должен был все узнать... должен был все узнать!
          Уверенный в своей правоте Вэйт даже не стал ждать ее ответа. Он посмотрел на Марсию презрительным взглядом и сказал:
          - После того, как письмо пришло к нам по почте, и мы увидели его содержание, нам стало понятно или, по крайней мере, мы сразу начали подозревать, что оно должно было находиться у Беатрис Годден. У нее был конверт. Отдавая его мне, она сказала, что нашла этот конверт в доме и понятия не имеет о письме. Она утверждала, что даже не знает, чей это почерк. Тогда я не догадался, чем продиктован такой ее поступок. Мне казалось, что Беатрис Годден просто хотела отвести подозрения от себя и переложить их на вас. Потом, когда нам стало известно, что вы что-то искали в шкафу, мы сразу поняли, что именно, и устроили тщательный обыск. Но мышьяк к тому времени уже исчез. Исчез еще до того момента, когда нам стало известно, что он существует. Не знаю, зачем его вообще достали и бросили в пруд. Если только убийца хотел просто избавиться от него. Кстати говоря, мы совсем не удивились, когда получили это письмо. Мы догадывались, что здесь кроется нечто подобное. Однако сам факт, что письмо хранилось у Беатрис, является еще одной уликой против Копли. Значит, у него были причины убить и ее.
          А они с Робом хотели сохранить все это в тайне от полиции! Какие еще промахи они допустили? Какие еще их тайны были легко раскрыты?
          Резким движением инспектор отдернул рукав пиджака, посмотрел на часы и сказал:
          - Если Беатрис хранила у себя письмо и не отдала его мне, значит, на то были причины.  И вы знали, что письмо у нее, так же, впрочем, как и Роб Копли. Поэтому он и убил ее.
          - Если бы Роб убил Беатрис из-за письма, он сразу уничтожил бы его! И уж точно не послал бы его вам.
          - Конечно, Копли уничтожил бы письмо, если бы нашел, - согласился Джекоб Вэйт. – Возможно только, он не смог отыскать его. Копли прекрасно понимал, что Беатрис знает о его намерении заставить ее молчать, что она может разрушить его алиби. Вот так все и было. 
           Инспектор замолчал. Его темные глаза, чуть прикрытые тяжелыми веками, были направлены на Марсию, но не видели ее. Похоже, Вэйт сейчас вообще ничего не видел в комнате. Он ни о чем больше не спрашивал и ничего не говорил,  только смотрел в пространство каким-то странным чарующим взглядом. Марсия даже замерла перед ним. Вдруг
инспектор встал и быстро вышел из комнаты, а потом и из дома, совсем не обращая внимания  на дождь. Тут  же вбежал Гелви и, отдернув штору,  проследил за его уходом, а потом повернулся к Марсии.
          - Что? - спросил он. - Что Вэйт теперь собирается делать?
          - Он знает, что письмо было у Беатрис, - ответила  девушка, тяжело вздохнув. - Он знал это с самого начала. Вот так-то. Он догадался, потому что Беатрис отдала ему конверт, а  само письмо пришло в полицию уже после его смерти. Это, как мы и думали, еще одна улика против Роба. Теперь Вэйт знает, что письмо лежало в ящике шкафа. Я сказала ему.
          Тихо вошедшая Верити молчала. После некоторой паузы Гелви подошел к Марсии, похлопал ее по плечу и осторожно обнял.
          - Не волнуйся, дорогая, - сказал он. - Мы сделали все, что могли.
          Гелви даже немного приободрился.
          - Во всяком случае, меня не арестовали. Пока не арестовали. Наверное, они возьмут нас вместе, да, Марсия?
          - Вэйт не задавал вопросов о том, что ты был в доме во время убийства Айвена? - спросила его Верити.
          - Нет, - все еще бодро ответил Гелви. - Ах да, он спрашивал, не слышал ли я чего-нибудь. Скажем, кто-то спускался по лестнице. Я понял, что он намекал на Марсию, и сказал: "Нет. Ничего, кроме шагов Беатрис я не слышал". Если хотите знать, я думаю, Вэйт все время подозревает именно Марсию.
          Гелви задумался.
          - Инспектор еще спрашивал меня о белом кусочке, который я нашел в библиотеке, и о том, как я постучал во французские двери, и как они открылись. Он попросил рассказать, как Айвен повернул голову, увидел меня и пригласил войти. Но я не сказал, что слышал слова Роба, грозившего убить Айвена. Знаешь, Марсия, я прошел тогда с другой стороны зарослей  можжевельника. Признаться, я был сильно поражен, услышав, о чем ты говорила с Робом, и узнав, о ваших отношениях.  Нет, я не виню тебя, - добавил он быстро. - Айвен был...  Черт, да я бы не стал винить тебя, даже если бы ты сама убила его! Просто в тот момент я был сильно поражен, а потом, когда Роб сказал, что собирается убить его, я подумал: "Чем быстрее я управлюсь со своими делами, тем будет лучше для меня". Правда, я все-таки подождал, пока вы уйдете, а потом пошел в обход к французским дверям. Хотя Роб говорил довольно убедительно, я никогда никому не расскажу об этом. Если, конечно, мне не придется спасть себя.
          Верити что-то едва слышно пробормотала и отвернулась к окну. Примолкшая до этого мисс Вурлитц быстро подошла к ней.
          - Не надо принимать все так близко к сердцу, миссис Копли, - тихо сказала она.
          Когда после обеда Верити отправилась домой, сиделка пошла проводить ее.
          - Я только прослежу, чтобы миссис Копли обязательно уснула, - сказала она Марсии. - Бедняжка так ужасно выглядит. Вам тоже лучше пойти отдохнуть, миссис Годден. Я скоро вернусь.
          Они скрылись за завесой дождя, и кусты можжевельника покачали им вслед мокрыми ветвями. Гелви проводил женщин взглядом, вздохнул и зажег лампу  в холле, удивившись вслух, что случилось с вечно торчавшим здесь, а теперь куда-то запропастившимся полисменом.
          - Он, наверное, на кухне, - предположила Марсия.
          - Забавно,  - сказал после паузы Гелви, - каким пустым выглядит теперь дом. Когда здесь был Ансилл, всегда чувствовалось его присутствие. Мне казалось, в любой момент он мог  вынырнуть  откуда-нибудь, словно постоянно следил за всеми.
          После короткого молчания он сказал, что хочет пойти прогуляться.
          - Впервые за эти дни я могу выйти на улицу сам, без чьего-либо разрешения.  Хочешь пойти со мной, Марсия? Тебе полезно.  Хотя я не уверен, что не пройдем мы и десяти футов, как тут же появится или полисмен или сам инспектор. Да и черт с ними. Пойдем?
          Девушка покачала головой, почти не слыша его.
          Парадная дверь громко хлопнула.
          В задней части дома постепенно затихли звуки на кухне и разговор Делии с Эммой Биик. Тишина заполнила дом. Через некоторое время Марсия, словно очнувшись от глубокого сна, огляделась, вспомнила, что находится в библиотеке, включила лампу над большим креслом и стала ждать мисс Вурлитц. Дождь стучал во французские окна, стекал по стеклам.
          Комната Айвена. Его стол.
          "Что же могло случиться с пресс-папье?" - подумала Марсия.
          Как хорошо она помнила гладящие стеклянную поверхность шара пальцы Айвена,  холодные, прекрасные пальцы, которые сжались тогда на ее горле. И Роб видел все это.
          Марсия вспомнила, что полиция все еще разыскивает Ансилла. Он был ценным свидетелем, значит, им необходимо найти его.
          Лампа отбрасывала пучок света в лицо Марсии и немного освещала комнату. На самом краю светлого пространства виднелась меловая линия, которая даже сейчас, после нескольких дней была все еще отчетливой и обозначала то место, где умер Айвен. Несколько минут спустя  Марсия пошевелилась. Ее ноги слегка онемели, и она энергично задвигала пальцами.
          "Гэлли пора бы возвратиться".
          Как тих и пуст дом! Наверное, полиция уехала совсем. Они уверены, что сделай она попытку сбежать, ее легко можно будет найти.
          Марсия встала и вышла в холл. Тихие звуки ее шагов по мягкому ковру и шелест юбки,  казалось, громко раносились по всему дому. В пустынном холле горел свет. Горел он и на площадке лестницы, освещая стремившиеся вверх ступени. Из задней части здания не
доносилось ни звука. Делия и Эмма Биик, видимо, давно легли спать. Марсия прошла в столовую, зажгла люстру и оглядела комнату. Свет, преломляясь сквозь хрусталь, яркими пятнами отражался в полированном буфете. Гостиная тоже была пуста. Марсия и здесь оставила
свет, после чего вернулась в библиотеку, подумав, почему задерживается мисс Вурлитц.
          Пожалуй, лучше не ждать ее.
          В библиотеке как всегда звук дождя оказался громче. Громче.
          И одна из французских дверей была открыта.

          Глава 19.

          Марсия замерла, парализованная страхом, но это длилось всего лишь мгновение. Секунду или две.
          Доктор Блэки вышел из темноты, стряхивая с плаща капли дождя. Марсия вскрикнула, и он, взглянув на нее, быстро произнес:
          - О, дорогая, я не хотел испугать тебя.
          Доктор бросил плащ на стул и подошел к ней.
          - Прости.
          - Все в порядке. Просто я была здесь одна и потому немного нервничала.
          Марсия опустилась в кресло и постаралась улыбнуться.
          - Я позвонил в дверь, но, очевидно, никто меня не услышал, - сказал доктор Блэки. -Поэтому я обошел вокруг дома, увидел свет и открыл французскую дверь. Ты не должна оставаться здесь совсем одна. Где сиделка, которую я прислал к тебе?
          - Пошла проводить Верити. Гэлли решил прогуляться. Я не слышала, как вы звонили, а Делия, наверное, уже спит.
          Доктор с тревогой взглянул на Марсию.
          - Тогда я лучше побуду здесь, пока кто-нибудь не придет. К тому же я хочу поговорить с тобой. Как ты себя чувствуешь? Сиделка тебе помогает?
          Он взял Марсию за запястье и стал проверять пульс.
          - Мисс Вурлитц одна из лучших моих работниц, вот почему я прислал именно ее. Но она не должна отлучаться настолько. Я сильно испугал тебя, когда вошел?
          Доктор отпустил  запястье Марсии и взял ее руки в свои, внимательно глядя ей в глаза.
          - Мне очень... очень жаль. Не бойся ничего, девочка.
          Да, она испугалась. Даже сейчас еще чувствовалась легкая дрожь. Ее дыхание было слегка прерывистым.  Глупо, конечно.
          - Нервы, - сказала Марсия. - Садитесь, доктор Блэки.
          Он сел на стул, устало вздохнул и посмотрел на нее взглядом, который, как ей показалось, мог проникать сквозь стены.
          Мог ли доктор на самом деле по глазам прочитать ее мысли?
          - Да, - произнес он. - Такой день! Об Ансилле никаких известий?
          - Нет, насколько я знаю.
          Доктор выглядел очень утомленным. Глубокие морщины залегли возле глаз и в уголках рта.
          - Послушай, Марсия, я очень беспокоюсь. Я не знаю, какие у полиции мысли насчет тебя. Хочу сказать, что половина их обвинений против Роба строится на том письме, которое он написал тебе. Если честно, я думал, что тебя сегодня арестуют, а теперь не знаю, на сколько они отложили... Это может произойти… скоро.
          Марсия почувствовала,  что он хотел сказать "завтра", но немного смягчил фразу. Хотя для нее это уже не было новостью.
          - Я знаю. Тут уж ничего не поделаешь.
          Порыв свежего ветра ворвался в комнату вместе с тихим шепотом дождя.
          - Наверное, нет, - задумчиво согласился доктор Блэки.
          Он заметно волновался. Достав сигарету, доктор чиркнул спичкой, и этот звук громко раздался в тишине комнаты. Затем доктор Блэки поднялся, взял пепельницу, бросил туда обгоревшую спичку, подошел к французским дверям и прикрыл их. Шум дождя сразу утих, и
дом снова погрузился в молчание.
          Доктор взволнованно ходил по комнате, осторожно ступая по ковру, и молча курил в глубокой задумчивости.
          Скоро должна была вернуться мисс Вурлитц. Или Гэлли. Странно, что никого из них еще не было. Хорошо хоть доктор здесь. Она сейчас в безопасности.
          Правда, почему-то в глубине души Марсия почувствовала, как на нее опять начинала  постепенно накатывать волна ужаса.
          Ее нервы начинали сдавать, вот почему.
          Девушка села в кресле поглубже. В стеклянных дверцах книжных полок отражалась высокая серая фигура доктора, его чудесные пальцы, почему-то беспокойно мнущие сигарету, его усталое, воспаленное лицо, облачка голубого табачного дыма, нависшие над ним.
          - Что вы с Робом собираетесь делать? - вдруг спросил он, резко повернувшись к Марсии.
          - С Робом?
          - Я имею в виду, после суда. Полагаю, что ты останешься с ним, а он с тобой?  Но, насколько я могу представить, у вас нет никаких шансов быть вместе. Марсия, мне очень неприятно говорить тебе об этом, и я не хочу тебя пугать, но давай посмотрим на вещи с точки зрения полиции. Вернее, давай сейчас рассмотрим самый худший вариант.
          - Хорошо, - отозвалась она.
          - Так. Предположим, вас обоих обвинят в убийстве и осудят. Тогда... Нет смысла скрывать…  то, что с вами будет. То, что уже сейчас произошло с Робом. Предположим, мы с Верити не сможем освободить вас.
          Слова давались ему с заметным усилием. Марсия закрыла лицо руками, но он наклонился к ней и взял ее ладони в свои.
          - Посмотри на меня, Марсия. Я твой друг и всегда буду твоим  другом. Я сделаю все возможное, чтобы как-то помочь тебе. Ты знаешь, что ты не одна. Но ты не ребенок, и должна помочь мне, чтобы я в свою очередь мог помочь тебе.
          Последние слова он произнес холодным тоном всемогущего врача, предписывающего пациенту процедуры.
          - Помочь?
          - Да, у меня есть план. Не знаю, сработает ли он. Ты можешь даже подумать, что он бесполезен. Но все это касается тебя. Я предлагаю его только чтобы помочь тебе.
          Руки доктора немного дрожали, что было удивительно, поскольку  раньше в любых ситуациях они оставались твердыми. Он наклонился к Марсии, придвинулся еще ближе, так близко, что она невольно подалась назад и вжалась в кресло.
          "Почему мисс  Вурлитц не возвращается?" - промелькнула неожиданная мысль, но Марсия отогнала ее прочь и постаралась сосредоточиться на том, что говорил ей доктор.
          Странно, у него такие тонкие губы, и они почти дрожат...
          - Ты можешь решить, что все это глупо, - сказал доктор Блэки.  - Ты можешь отказаться от моего плана, но он  является, похоже, единственным способом спасти Роба. И тебя.
          Он заметил невольное движение Марсии назад, выпрямился, все еще крепко держа ее руки в своих, и посмотрел ей в лицо внимательным, настойчивым взглядом.
          - Знаешь,  ты можешь выйти за меня замуж, девочка.
          - Замуж? - повторила она, пораженная столь неожиданным предложением.
          - Ты...  не хочешь?
          Она должна освободить свои руки. Она должна подавить в себе дикий приступ ужаса.  Убежать. Закричать. Где же Гэлли?!  Гэлли, пожалуйста, вернись скорее! Мисс Вурлитц, ради бога, придите... Кто-нибудь!
           - Ты,  конечно, удивлена. Но не надо так смотреть, Марсия. Я просто хочу помочь тебе. Не дрожи так, будто боишься меня.
          Она должна освободить свои руки!
         Доктор внезапно отпустил Марсию и молча взглянул ей в глаза.
          - Ведь ты не испугалась меня, дорогая моя? Я не позволю ни одному волосу упасть с твоей головы.
          Он отошел от нее, но тут же вернулся обратно.
          - Я  подумал, что это стало бы доказательством того, что между тобой и Робом не было договоренности убить Айвена, - уже спокойным тихим голосом сказал доктор Блэки, - если ты выйдешь замуж за кого-нибудь еще. И чем скорее, тем лучше. Все увидят, что ты не была с Робом в любовной связи, что не сговаривалась с ним убить мужа. Понимаешь?
          - А Роб? - с трудом выговорила Марсия. - Что будет с ним?
          - С него сразу снимут подозрения в обоих убийствах, - пояснил доктор. - И все это будет стоить тебе только фиктивного брака.
          Он улыбнулся, но улыбка получилась вымученной.
          - Кроме того, если уж мне придется жениться, то лучше всего, если моей женой станешь ты. Впрочем, это шутка, Марсия.
          В любой другой  раз доктор Блэки усмехнулся бы более естественно.
          Она не должна позволить себе просто отмахнуться сейчас от него. Ей необходимо подумать над тем, что он сказал, необходимо собрать все силы, чтобы встретить опасность,  которая приближалась, встретить катастрофу. Доктор тогда еще пошутил насчет Айвена! Он    сказал, что врачи всегда шутят немного цинично, намекнул, что мог сделать с Айвеном все, что угодно, благо больничная лаборатория была полна всяких препаратов. Например, пробирки с ботулином. Довольно! Что ты будешь делать? Как собираешься реагировать на то, что сейчас произошло?
          А ЧТО, СОБСТВЕННО, ПРОИЗОШЛО?
          Доктор продолжал говорить тихо и убедительно. Он был уже абсолютно спокоен.
          - ...теперь, когда ты стала свободной, пожила немного жизнью, которой должна жить каждая нормальная женщина, ты можешь понять, что твое увлечение Робом частично явилось результатом его постоянного присутствия рядом. Просто он был единственной нитью,  вязывавшей тебя с той жизнью, о которой ты мечтала. Ты боялась Айвена. Однако больше уже не нужно приспосабливаться. В любое время, когда ты пожелаешь, я буду твоей защитой.
          Он раскрутил глобус, и тот стал быстро вращаться вокруг оси.
          Словно со стороны Марсия услышала свой голос:
          - Я не могу выйти замуж за Роба, поскольку все будут говорить, что он убил Айвена. А если они подумают это про вас?
          - Нет, - ответил доктор Блэки. - Я спас Айвену Годдену жизнь. Совершенно очевидно,  что если бы я хотел убить его, я позволил бы ему умереть  в больнице. Просто не стал бы вкладывать все свои способности и всю свою душу в его спасение. А я сделал  это. Нет, никто не подумает, что я убил его.
          Он снова раскрутил глобус и задумчиво повторил:
          - Нет, никто никогда не подумает,  что я убил его. Гораздо проще было бы дать ему умереть в тот день месяц назад.
          Доктор посмотрел на глобус - на маленькую модель живого мира с историей в несколько тысячелетий - который крутился и крутился, постепенно замедляя  ход, отмеряя такое же моделированное время. Наконец он остановился. Доктор Блэки глубоко вздохнул, словно     принял какое-то окончательное решение, и подошел к Марсии.
          - Думаю, это единственное, что мы можем сейчас предпринять, - произнес он. - Ты согласна?
          Автоматически она снова вжалась в кресло и стала в уме просчитывать расстояние до двери.
          Зачем она это делает? Прекрати сейчас же!
          Борясь со своим безотчетным страхом, прикладывая для этой борьбы все силы, Марсия пробормотала:
          - Я не могу.
          Доктор снова взял ее руки, и она замолчала, посмотрев ему в глаза.
          - Ты должна это сделать, - сказал он, наклонившись к ней.
          Доктор Блэки неотрывно смотрел на нее. На его лице выступила испарина.
          - Ты должна сделать это, Марсия. КАК ТЫ МОЖЕШЬ СЕЙЧАС КОЛЕБАТЬСЯ?
          Глобус был неподвижен. Весь дом, казалось, замер в ожидании ответа Марсии.
         Тишина, старое здание, мужчина, стоящий перед ней и сжимающий ее ладони так сильно, что ее обручальное кольцо врезалось в палец.
         Глаза доктора Блэки смотрели на девушку в упор, и она не могла отвести от них своего взгляда. Он крепко и долго держал ее руки, пока, казалось, вокруг все не исчезло, и доктор с Марсией оказались одни на ужасающей высоте. На утесе. Над пропастью. Внизу простиралась бездна. У самых ног Марсии. Одного маленького шажка было достаточно, чтобы сорваться вниз.
          Со стуком распахнулись французские двери, и в комнату вошел Роб.
          Марсия и доктор посмотрели на него. Мир снова вернулся на свое место.
          - Роб! - вскрикнула Марсия.
          Он закрыл за собой двери. Капли дождя стекали с его плаща на пол. Доктор Блэки отпустил руки Марсии и сделал к Робу два шага.
          - Что произошло? - спросил он.
          - Меня отпустили.
          Роб посмотрел на Марсию, но не подошел к ней.
          "Что-то с ним случилось, - невольно подумала девушка.  - И что-то изменилось в его облике. Он стал каким-то другим. Старше".
          Роб снял плащ и бросил его на стул.
          - Так что же произошло?  - повторил вопрос доктор  Блэки. - Когда они освободили тебя? Как это случилось?
          - Новая улика. Где Гэлли?
          Вопрос не был адресован Марсии, но она ответила:
          - Он ушел. Я не знаю, где он. Роб, они в самом деле отпустили тебя? Ты снова свободен?               
           Девушка встала с кресла, разглядывая Роба, словно стараясь убедиться, что это не сон,  что перед ней он, живой и невредимый.
          Вот только Роб не смотрел на нее!
          Какое-то странное чувство отчуждения возникло у Марсии, и она замерла рядом с большим кожаным креслом.
          - Ты здесь одна? - спросил Роб тоном, который, действительно, можно было назвать отчужденным.
          - Не считая меня, - отозвался доктор Блэки. - Но, боже мой, скажи же нам, что случилось, Роб! Мы так удивились, увидев, как ты вошел сюда. Просто невозможно поверить своим глазам и ушам. Так в чем дело? Что за новая улика? Расскажи нам.
          Роб спокойно посмотрел на него.
          - У вас есть сигареты? - спросил он.
          Застывшая возле кресла Марсия смотрела на них, словно они были картинами, плоскими силуэтами на экране. Она видела, как доктор достал пачку, протянул ее Робу, и они встретились около стола Айвена. Роб взял сигарету, повертел ее в пальцах и наклонился к доктору, который поднес ему горящую спичку. Маленькое пламя слабо замерцало. Доктор Блэки тоже закурил и сквозь облачко табачного дыма спросил:
          - Итак, улика?
          - Да.
          - Серьезная?
          Мужчины забыли о Марсии. Теперь между ними было что-то такое, о чем знали только они.
          - Да, - ответил Роб, прогоняя дым от глаз. -  Нечто совсем новое.
          - Против кого-то еще?
          - Безусловно, - после короткой паузы произнес Роб.
          Доктор не спросил, против кого, и Марсии очень захотелось сделать это самой. Странно, но казалось, Роб знал, о ком шла речь. И совсем не смотрел на Марсию, а если и смотрел, то вряд ли отчетливо осознавал ее присутствие.
          - Безусловно, - повторил он, стряхнув пепел с сигареты.
          В комнате внешне все было спокойно как всегда, но какая-то тревога, казалось, подкрадывалась изо всех углов, словно перед давно ожидаемой грозой.
          - Понимаю, - произнес доктор Блэки.
          - Присядьте, - попросил его Роб. - У нас еще есть время. Давайте поговорим. Понимаете, Вэйт узнал, почему была убита Беатрис. Он нашел также пресс-папье. И кое-что еще.
          - Это очень важно, - заметил доктор. - Говори все сразу.
          Не вынимая сигареты изо рта, Роб посмотрел на часы.
          - Хорошо, - сказал он. - Но у нас все же не так много времени. Знаете, я все думаю... Да, должно быть, это глупо, но я все время вспоминаю одну игру, которой мы увлекались в детстве. Сейчас уже не помню, что это была за игра, кроме того, что она здорово захватывала и сопровождалась страшным шумом. В определенные моменты мы использовали один выкрик.  Честное предупреждение. Кажется, так он назывался. Честное предупреждение. Забавно, что я сейчас вспомнил об этом.
          - Роб, скажи нам, наконец, что произошло, а не ходи вокруг да около! - взмолилась Марсия. - Мы и так весь вечер...
          Он ободряюще посмотрел на нее.
          - Хорошо. Дело вот в чем. Полиция выработала довольно убедительную версию обоих убийств. Это вы знаете. Думаю, вы знаете и в чем она состояла.
          - Да, - подтвердил доктор Блэки. - Но что же они рассказали тебе?
          - Так вот. Начнем с того, что они считают тебя, Марсия, основной причиной совершенных преступлений. Я имею в виду, - быстро добавил Роб, - кто-то решил убить Айвена, потому что ему было необходимо убрать его, и кто бы это ни был, он сделал это ради тебя. Полиция подозревала меня в основном по трем причинам: я люблю Марсию; я хотел, чтобы она вышла за меня замуж;  я легко мог взять и сверток с садовыми инструментами и пресс-папье. Теперь выяснилось, что травма черепа была нанесена Айвену действительно этим пресс-папье, после чего он был заколот. Кроме того, преступник хотел еще воспользоваться мышьяком, который тоже заранее спрятал в шкафу, но случилось так, что яд ему не понадобился. Однако он вспомнил, что оставил на  пакетике с мышьяком свои отпечатки пальцев, поэтому вернулся в библиотеку, забрал его и, чтобы избавиться от улики, высыпал яд в прудик. Пакет он скорее всего сжег. Полиция утверждает, что он - тот, кто убил Айвена - задумал это в день, когда случилась автокатастрофа. Он увидел на этом столе три орудия убийства, каждое из которых направляло все подозрения на прислугу, и просто положил их в шкаф, чтобы потом воспользоваться ими. Месяц спустя он при помощи ножа и пресс-папье убил Айвена, а потом был вынужден убить и Беатрис, потому что она слишком много знала. Ему требовалось надежное алиби на десять или пятнадцать минут во время убийства, а Беатрис намекала, что могла легко опровергнуть его.
          Роб замолчал, и Марсия подумала: "Верити! Может быть, это Верити? Поэтому он так изменился? Стал таким осторожным?"
          - А что за новая улика? - спросил доктор Блэки.
          - Новая улика - это найденное пресс-папье. И носок, - ответил Роб.
          - Носок?
          - Черный шелковый носок.
          Он взглянул на доктора.
          - На нем вышиты инициалы "А.Г." Ансилл, очевидно, нашел его когда чистил пруд в саду.  Носок был грязный и долго пролежал в воде. Полиция считает, что именно эта находка и напугала Ансилла, после чего он выбросил носок и пресс-папье и сбежал. Понимаете, этот стеклянный шар лежал в носке. Он не очень тяжелый, но получился довольно мощный удар, когда убийца обрушил его на голову Айвена. Когда полицейские приехали сюда и увидели гипсовую повязку на ноге Айвена, они стали расспрашивать о ней, а я тогда еще подумал: "Интересно, почему на нем нет носка?" Но сегодня я зашел домой перед тем, как прийти сюда. Там с моей матерью была сиделка, и она рассказывала ей что-то про то, как надевала Айвену носки перед самым его отъездом из больницы, и еще какие-то мелочи типа, насколько хорошо он  выглядел, если не считать загипсованной ноги. Значит, кто-то снял с него носок, а это мог сделать скорее всего сам Айвен. И есть только одна причина, по которой он стал бы снимать носок, и есть только один человек, по просьбе которого он снял бы его. Ах да, теперь я понял,  откуда могла попасть на мой пиджак кровь, и что это за место, где я мог испачкаться. Письмо, конечно, в полицию послал убийца.
          Роб затушил сигарету и поднялся, вдруг сильно побледнев.
          - Он надеялся представить столь неопровержимое доказательство моей вины, что ни один адвокат в мире не смог бы меня спасти. Таким образом, убийца подстрелил бы двух зайцев одним выстрелом: обеспечивал собственную безопасность и гарантированно...
          - Да, думаю, да, - спокойно произнес доктор Блэки. - Вероятно, ты прав. Однако и в этой версии есть несколько пробелов, не так ли?
          - Несколько, но не очень много. Помните, Айвен вернулся домой неожиданно, в тот  самый день, когда моя мама пригласила всех на ужин. Его возвращение было большим сюрпризом для большинства из нас.
          - Ну, это доказать невозможно.
          - Нет, просто это логичное предположение. Но есть еще много таких предположений. Да, у меня не было алиби, но обвинение, которое предъявила мне полиция, имело под собой довольно шаткую почву. Основная улика - только эта капля крови на моем пиджаке.
          Доктор неожиданно поднялся.
          - Однако мне пора, - тихо произнес он. - До  свидания, Марсия. 
          Роб снова посмотрел на часы.
          - Я думаю, это будет не совсем честное предупреждение, - произнес он,  - если я не скажу вам, что они установили. Ансилл обо всем знал. Водитель, так же как и полиция, догадался, что по просьбе только одного человека Айвен мог снять в тот вечер носок, поэтому он испугался и сбежал. Он понял, что полицейские и без его свидетельских показаний имели достаточно доказательств, чтобы произвести арест и  предъявить преступнику убедительное обвинение. Они как раз и собираются это сделать, но ждут пока отыщут Ансилла. Он все же нужен им, как главный свидетель. И в добавок у них сейчас находится чемоданчик.
          Доктор Блэки посмотрел на Роба и быстро направился к французским дверям.
          - Да, - вздохнул он, обернувшись. - Это уже не просто проигрыш. Ты тоже содействовал этому, я полагаю? Ну да ладно...
          - Постарайтесь выйти через задние ворота, - посоветовал Роб и  вдруг повернулся так, что оказался между Марсией и доктором. Она не видела, как уходил доктор Блэки, только услышала шорох его плаща, когда он взял его со стула. Потом стукнула французская дверь.
          В библиотеке, как и во всем доме, наступила тишина. Из сада донеслись звуки удаляющихся шагов.
          Роб изумленно посмотрел на Марсию, словно до этого не видел ее. Потом он вынул руку из кармана, посмотрел на свою ладонь и вдруг сел, опустив голову.
          - Роб!
          Он не пошевелился. Марсия подошла и обняла его. Роб поднял лицо и встретился с ней глазами.
          - Другого выхода не было, - сказал он. - Вэйт все узнал. Я тоже. Понимаешь, только в одном месте я мог испачкать свой пиджак в крови. Полиция догадалась об этом после того, как осмотрела весь дом и не нашла нигде больше ни одного кровяного пятна. Помнишь, я ходил за чемоданчиком доктора Блэки после убийства Беатрис? Он попросил меня принести его чтобы дать тебе успокоительное?
          - Значит, это он послал им письмо? - спросила Марсия.
          - Да. Если бы он не испугался, что полиция так много узнала... Но они оказались более сообразительными, чем ожидал доктор. Он проделал такую хитроумную подготовительную работу! Забавно, но это удивило меня с самого начала. Он продумал все до мелочей. Думаю, любой сделал бы то же самое, если твой талант направлен на спасение жизни, а не наоборот.  Особенно если стремиться к тому, чтобы каждая деталь убийства выглядела по-дилетантски. Никакой криминалист, никакой эксперт не поверит, что искусный хирург способен на такую топорную работу.  Доктор спланировал все, видимо, по дороге в больницу после того, как услышал об автокатастрофе, а задумал сделать это когда зашел к тебе, чтобы сообщить, что твоя собака здорова. Именно тогда он понял, какую невыносимую жизнь создал тебе Айвен, и как ты беззащитна перед ним, как гибнешь от этого. Доктор увидел на столе орудия, пригодные для убийства, и словно получил подтверждение своим мыслям. Должно быть, он спрятал их даже до того, как узнал про аварию. Возможно, когда вам звонили по телефону. Потом по дороге в больницу он разработал план. Доктор спас Айвена вместо того, чтобы дать ему умереть во-первых, потому что любил тебя, хотел на тебе жениться, но потерял бы всякую надежду на это,  если бы твой муж умер у него на руках. Сразу же пошли бы слухи. Во-вторых, если бы доктор сделал фантастическую попытку спасти Айвена и добился успеха, то потом, когда он действительно убил бы его, на него не упало бы и тени подозрения. Так и получилось. Все  подумали: "Зачем доктору Блэки нужно было спасать Годдену жизнь, если он хотел убить его? Достаточно было дать ему умереть в больнице".
          - Роб! Милый мой Роб!
          - Знаю, знаю, я слишком много говорю, Марсия. Это от волнения. Я не знал, что делать,  понял, что полиция нашла его чемоданчик и пятна крови на нем. Он пытался смыть их, но там осталось еще предостаточно. Я знал, что они не собираются арестовывать его пока  не смогут все доказать. Полиция отпустила меня домой. Они даже подвезли меня в своей машине. Мама и  мисс Вурлитц встретили меня. Мама была в шоке. Понимаешь, - Роб потер лоб ладонью, - полицейские знали, что найденный носок  принадлежал Айвену. Они поняли, для чего он был использован. И еще решили, что белый кусочек, который нашел Гэлли, мог быть обрывком бинта или осколком гипса или чем-то в этом роде. Они найдут его, вот увидишь. Самое главное заключается в том, что только один человек мог захотеть осмотреть загипсованную ногу Айвена, и это был доктор.  Бог знает,  как он сделал это. Наверное, просто. Подошел к шкафу, пока Айвен наклонился, чтобы снять носок, достал оттуда пресс-папье, затем, держа его в руке, чем-то отвлек внимание Айвена и положил пресс-папье в носок. Потом, подойдя сзади, нанес удар по затылку. Но он нервничал. Страшно нервничал, поэтому не убил его сразу. Ему пришлось взять нож и закончить свою работу. Оставив Айвена мертвым или умирающим, доктор закрыл шкаф и ушел через сад. Все это произошло после того, как Беатрис пришла к нам. Вэйт заметил это несоответствие и сказал мне. Помнишь, что она говорила?  Беатрис утверждала, что появилась у нас первой, и только чуть позже приехал доктор Блэки. Потом она сказала, что в гостиную вошла моя мама. Десять минут спустя Беатрис вернулась посмотреть,  почему ты опаздывала. Видишь, какое несоответствие? Получается, что Беатрис и доктор Блэки находились в гостиной вместе. Так уж распорядилась судьба, и ему не повезло. Вместе они быть не могли, потому что когда он приехал, я брился у себя наверху. Доктор сначала зашел к маме,  потом остановился  на секунду на пороге моей комнаты, поздоровался и исчез. Он увидел в комнате мамы твой шарфик, решил, что ты уже здесь, и теперь у тебя гарантированное алиби. Тогда он просто спустился вниз, вышел в сад, прибежал сюда, постучал во французскую дверь, пока Гэлли находился в столовой, и сказал, что хочет взглянуть на ногу Айвена. Тот снял носок - помнишь, звуков борьбы не было, иначе ты или Гэлли услышали бы их. Айвен не стал бы добровольно снимать носок после аварии ни для кого, кроме доктора. Это мог быть только врач. К тому же есть еще эти пятна крови и чемоданчик.  Носок с загипсованной ноги исчез. Вот что прежде всего должно было дать нам ключ к этой загадке, Марсия. А потом еще Айвену специально позволили вернуться из больницы именно в тот день, когда ты и Беатрис должны были уйти из дома, так что доктору Блэки оставалось только быстро пройти через сад. И, конечно, самое главное то, что Айвен сказал тебе.
          - Айвен сказал мне?
          - Да. Он назвал тебе убийцу, сказав: "Приведи Грэма."
          - Но он же имел в виду... Нет, нет, не мог же он...
          - Именно так. "Приведи Грэма, потому что он сделал это". А ты, да и все мы подумали, что он хотел сказать "приведи врача".
          Внезапно парадная дверь открылась и со страшным грохотом захлопнулась. Кто-то  пробежал через холл.
          - Марсия, где ты?! Марсия!
          Гелви ворвался в комнату, бледный и возбужденный.
          - Марсия, они отпустили Роба! Ах, ты уже здесь! Вы слышали? Вы знаете?
          - Да, мы знаем, - ответил Роб.
          Марсия прислушивалась, пока мужчины говорили между собой. Прислушивалась и разглядывала лицо Роба. Постепенно смысл происшедшего стал все больше проясняться. Перед ней сидел Роб, усталый, измученный всеми этими долгими  ужасными страданиями, но это был он, и его больше не подозревали ни в каком убийстве.
          Гелви распирало от вопросов. Он шагал взад-вперед по комнате, то и дело запуская в волосы пятерню, и говорил, говорил. 
          Гелви вспомнил о ключе от французских дверей:
          - Да, доктор мог взять его в любое время в течение последнего месяца.
          И о фланелевом пальто Айвена:
          - Он просто испугался, почувствовав, что кто-то вошел в комнату, и схватил неизвестного, но остался с пальто в руках, Оно соскользнуло с плеч Марсии. Интересно, что он потом с ним сделал? Я на его месте просто сжег бы...  или просто не стал бы брать его с собой. Правда, он унес пальто, чтобы при свете посмотреть, кто же находился в комнате. Представляю, как он ужаснулся, когда увидел, что у него в руках вещь, принадлежавшая Айвену. И еще: мне теперь кажется,  то был маленький кусочек бинта. Ну, тот, что я поднял с ковра около лежавшего Айвена. Теперь я  почти уверен.  Жаль, что я не вспомнил об этом раньше.
          Гелви замолчал, переводя дыхание.
          - Они арестуют его! - вскрикнул он снова. - Улик достаточно. Многие из них, конечно, стечение обстоятельств, но большинство… Как бы это выразиться? Если их собрать вместе, они становятся такими же очевидными, как нос на лице. Он признается. На что поспорим, что он признается? Он признается или, может быть...
          Гелви вдруг замолк и застыл, пораженный неожиданной  мыслью, не мигая глядя на Роба.
          - Доктор ведь может покончить с собой. Это даже более вероятно. Слишком много против него улик, чтобы надеяться оправдаться.
          Роб резко поднялся и сказал:
          - Ради бога, Гэлли!
          Он повернулся к Марсии.
          - Пойдем.
          Роб распахнул французские двери. На какой-то момент они с Марсией задержались возле них.
          Дождь прекратился, тучи постепенно расходились, и высоко небе висела бледная луна.
          Роб вывел Марсию в темноту ночи.
          - Давай уйдем из этого дома, - сказал он. - Навсегда.
          - Навсегда, - повторила она.
          Роб взял ее за руку, и они, прижавшись друг к другу, пошли сквозь влажную темноту.  Около ограды сада Роб остановился и взял Марсию на руки.
          В тусклом лунном свете быстро промелькнули их тени.

          Перевод с английского Сотникова И.В.