Как мы с Лёхой на медведя ходили

Внимание! Текст содержит не нормативную лексику.
             

Зашёл я как-то от нечего делать к другу Лёхе, он в тот момент как раз занимался тем же самым - то есть бездельничал, неспешно перебирая струны на своей любимой гитаре. Надо отметить, что ничегонеделание не было нашим основным времяпрепровождением, но уделяли мы этому занятию весомую часть своей юношеской жизни.
Подружились мы с Лехой на почве нашего общего увлечения экзорцизмом. То есть мы, конечно, и не предполагали им заниматься, а только часами на пролёт болтали на всякие философские и теологические темы, считая их сущей ерундой. Несмотря на крайне попустительское отношение к столь важным для познания мира темам, в нашем сознании крепла мысль о том, что с этим миром что-то не так.
Так получилось, что друг мой, первые опыты "изгнания дьявола", провёл без меня. Как-то, будучи под не сильно действующими отравляющими веществами в виде алкоголя и по видимому пребывая в хорошем настроении, он, вооружившись добротной железной мясорубкой, сделал  очистительный рейд по комнатам своей квартиры. Мастерски орудуя мясорубкой советского производства, Леха уничтожил все пападающиеся ему на пути «ока дьявола». Так трагически и непредсказуемо оборвалась беззаботная жизнь нескольких цветных телевизоров, мирно волочащих свой предпенсионный возраст. Все они, день ото дня исправно и без всякого зазрения совести выплёскивали из себя тупые сериалы, ржачные телешоу и прочую отупляющую мозг муть. 
Так называемое «око дьявола»  в наших разговорах проскакивало довольно часто, но я и предположить не мог, что Леха начнёт с ним бороться так неожиданно и решительно. По всей видимости, в какой-то момент ему окончательно надоело уподобляться серой клокочущей биомассе, и он решил покончить с этим мракобесием хотя бы в пределах своей квартиры. Этим он, конечно, не смог предотвратить ежедневное поклонение телевизионному Молоху миллионов наших сограждан, но, во всяком случае, свой протест он выразил весьма убедительно и веско. 
На последующие свои эксперименты с изгнанием бесов, он иногда приглашал и меня, правда, в основном для починки имущества, испорченного во время очередного удачного рейда по злачным местам. Одним из таких объектов, требующих немедленного очищения, стала Церковь Адвентистов Седьмого Дня. Сами сектанты Лёху мало интересовали, а вот их заблудшие души, явно нуждались в решительном выгибании загнувшихся чакр и прочищении каналов космической связи.
Чтобы показать всю серьёзность своих намерений Леха, направил свой все очищающий гнев на фасадную часть обители заблудших душ, в виде узкого и длинного шестиметрового окна. Вы спросите: – Почему на окно? Да потому, что внутрь его нихрена не пустили. Прилетевший в это самое окно ораньжевощёкий кирпич ознаменовал новую веху в развитии Лехиной борьбы с ересью, а заодно дал понять до смерти напуганным сектантам, что негоже закрывать двери перед тем, кто несёт свет новой истины. Но, по правде говоря, Леха более всего хотел с огоньком отжечь на огромном церковном органе, тем самым просветлив умы и души сектантов, с отупляющим неистовством ждущих конца света и второго пришествия. 
Вот только сразу же после очищающего ритуала, неожиданно выяснилось, что разбитое окно было весьма специфичным и очень редким. А по словам всё того же Пастора: «они так и не смогли разыскать того самого мастера, что установил его лет эдак двадцать назад». Это они зря про нас с Лехой так подумали. Мы и сами не дураки – поняли, что хрен теперь найдёшь того финского мастера, который эту шестиметровую дуру сваял, прибывая в глубоком религиозном экстазе.
Впрочем, после того, как нами на помощь была призвана «япономать», чукотские шаманы с бубнами и ещё пару сведущих в оккультной медитативной практике стекольных специалистов, окно было благополучно восстановлено. И хоть Лёхе так и не удалось, как следует отгромыхать на органе, в целом проделанной работой он остался доволен. Если быть до конца честным, то надо признаться в том, что мы ещё пару раз наведывался в обитель заблудших. Но вкушать чуждые плоды протестантских наставлений Лютера нашим закалённым в коммунистическом детстве душам, быстро надоело. Боле того, по всем нашим мыслимым и не мыслимым расчётам, до второго пришествия было ещё необозримо далеко, а приключений нам хотелось прямо здесь и сейчас. Конечно, об этих наших мыслях мы не стали рассказывать сектантам, чтобы не расстраивать их и без того шальных тараканов, которым с нашими тараканами было явно не по пути.
Впрочем, дорогой читатель я немного отвлёкся от своего повествования и мне следует вернуться к тому времени, когда в наших неразумных головах родилась та дурацкая идея.
Дело обстояло примерно так. В один из ни чем не примечательных дней, Лёха возьми да и ляпни сдуру, что по рассказам его дачных соседей, повадился у них в садовом товариществе нигде не учтённый и наверняка не прописанный медведь по участкам скакать, словно бурёнка на выпасе. Всё было бы ничего, но медведь это жутко нервировал местную пенсию на предмет насквозь нелегальной недроразработки грядок и горячо любимых бабулями клумб с пионами и прочими гладиолусами.
Это вопиющее безобразие настолько потрясло наши молодые и жаждущие приключений души, что уже минут через десять бурного обсуждения последствий рейдерского захвата крестьянских земель, на нас словно снизошло озарение... Вздумалось нашим сильно скучающим внутричерепным тараканам, сходить на этого самого медведя.
И хотя на первый взгляд идея была безумной, но мы не теряя, ни секунды времени начали составлять план похода. Из нас двоих охотник был только Лёха, да и то лишь некоторыми местами и в основном не теми, которыми надо. Ну, то есть он, конечно, когда-то ходил на охоту, но это было настолько давно и неправда, что история скромно помалкивала о тех трофеях, что ему удалось добыть в боях за уничтожение дикой природы. Но к его чести надо сказать, что ружьё у Лёхи действительно было – да, какое! Плакали по нему музейные полки да сейфа частных коллекционеров, что с неистовым вожделением собирали ржавый доисторический хлам.
Как-то раз, заходил к Лёхе участковый, полюбопытствовать – имеется ли у него сейф, да насколько надёжно к стене он прикручен, да сколько замков и вообще на месте ли ружьё? Здесь надо отметить, что друг мой, мягко говоря, с недоверием относился к лицам милицейской национальности, а в особенности к тому самому местному участковому. Чувство этой глубокой неприязни сформировалось у Лёхи не сразу, и только спустя несколько томительных лет, приобрело стойкую форму неприязни. С тем же недоверием он относился и к своим соседям по площадке, которые собственно и вызывали с завидной периодичностью того самого участкового разведать на предмет  проверки громко звучащей рок музыки, коей в те года увлекался Лёха. На мой личный взгляд, гитаристом Лёха был отличным, но это моё мнение соседи явно не разделяли и более того совсем не поддерживали. Толи  тяжёлый рок не был их страстью, толи из всей известной миру музыки они по большей части предпочитали громко орущий дибилизор. 
Так вот, в те самые сокровенные моменты Лёхиной жизни, когда к нему наведывался участковый, он – Лёха, двери обычно не открывал. И вообще не имел этой весьма вредной привычки. Но в тех случаях, когда громкие ритмы электрогитары, вырывавшиеся из комбика, всё же выдавали наличие земных форм жизни в квартире, он притворялся своим младшим братом и  так, знаете ли, тоненьким голоском из-за двери вещал, что про ружьё он и знать не знает, и сейфа в глаза не видел, а больше никого дома нет, поэтому и открывать не велено. Собственно на этом редкие проверки сохранности ружья заканчивались, и участковый в очередной раз уходил ни с чем.
На первом этапе мы с Лехой начали придумывать, с чем пойдём на медведя. Ружьё отпадало сразу, так как охот билет у Лехи был нещадно просрочен, денег на продление и патроны у нас тоже не было и вообще с ружьём ему категорически не хотелось попадаться на глаза двуногим обитателем этого мира. Уж не знаю, с чем это было связано, но разумно прикинув в уме ненужные мне подробности, я решил не выведывать лишних деталей.
Поскольку ружьё отпало сразу, то вторым на очереди был лук, но поняв, что его мощности будет недостаточно для того чтобы упокоить мохнатую зверюгу мы и от этого плана отказались. В домашних условиях арбалет и тяжёлые стрелы к нему делать было долго, а в его надёжности и нашей рукожопасти мы сильно сомневались. При таких весьма удручающих обстоятельствах эффективность самодельного арбалета сводилась к детскому пистолету с присосками. 
Кстати… Вопрос! Сколько присосок попадёт в глаз, если выстрелить в него из присосочного пистолета стреляющего одновременно тремя присосками? А вот и не верно! Мне в детстве довелось столкнуться с этой нелёгкой задачей и путём нехитрых манипуляций установить истину, зарытой вместе с той самой дохлой собакой, которую никто в глаза не видел.
Будучи счастливым обладателем присоскострела выполненного в ярком жёлто-синем корпусе, я посредством фингалообразующего эксперимента выяснил, что попадает всего - одна, причём очень больно. Впрочем, естествоиспытатель из меня получился никудышный, и хвала родителям за то, что вовремя отобрали у меня эту человеконенавистнеческую игрушку. Забегая вперёд надо отметить то обстоятельство, что хотя присоскострел у меня благополучно отобрали, зато страсть к подвигам и экспериментам у меня не только не пропала, но и необыкновенно возросла. В моих последующих экспериментах с различного рода механизмами и приспособлениями, отдалённо напоминающих детские игрушки, не уберегли мой тогда ещё совсем новенький организм от испытаний на прочность и выживаемость в суровом социалистическом детстве.
Пока я летал в воспоминаниях о своём совочном детств, Лёха вспомнил о другом, а именно о своём друге, которого по каким-то неведомым мне причинам тоже звали Алексей. Этот - его друг был толи толкинистом, толи роливиком, увлекающимся миром магов, рыцарей и прочей средневековой ерундой порождённой отцами основателями жанра фентези.
Набрав телефонный номер, Лёха быстро договорился о встрече и уже, через каких-то получаса ходьбы мы были у Алексея дома, где нас радушно встретила его мама, которая явно не подозревала о цели нашего прихода.
В комнате Алексея царил не просто бедлам, а кромешный, тотальный беспорядок. У меня сложилось такое впечатление, что в этой комнате велись военный действия, причём, судя по её виду явно затяжного характера с уймой невинных жертв в ней же погребённых. Одной из таких жертв чуть не стал я, неожиданно запнувшись о валявшийся прямо посередине комнаты обрез, от старого охотничьего ружья. Эта железяка, вполне комфортно чувствовала себя, вольготно разлёгшись на ковре среди прочего, хаотично разбросанного железного хлама. Мой друг Лёха, молча переглянувшись с Алексеем, как бы назидательно намекнул ему, что вроде как не комильфо в приличном обществе посреди бело дня раскидываться, понимаешь, обрезами. На это крайне нелепейшее замечание, Алексей даже не прореагировал, продолжив ковыряться в своём потрёпанном жизнью компе.
Среди пустых пивных бутылок, разодранных упаковок от чипсов, а также  коробок с неизвестным содержимым, маскируясь под кучу мусора, стояла истерзанная годами тотальной демократизации общества, советская диван-кровать. Словно бывалый флагманский авианосец, она возвышалась над пёстрым морем пыльного советского же ковра и исшарканного, местами просверленного, берёзового паркета. Под её броневое днище и отправился доморощенный Алексеев обрез, изготовленный по всем канонам рукожопия, из старого дедова ружья.  В момент закатывания обреза под кровать, там что-то звякнуло, брякнуло и наконец, успокоилось. И дураку было ясно, что по углам комнаты разместилась лишь та часть средневекового железа, что уже ни при каких условиях не вмещалась под кровать. И действительно, складывалось впечатление, что этими доспехами, в разной степени готовности, можно было обрядить небольшой конный отряд воителей.
Когда-то мой друг Лёша, тоже бывал на этих лесных сборищах любителей одеться во всё средневековое и помахать мечами да алебардами. Но всё как-то так получалось, что на этих сходках больше не мечами махали, хотя и такое бывало не редко, а сидели у костра, травили разные истории, байки и просто общались. Однажды вся эта лесная братия наварила себе то ли глинтвейна, то ли грога, в скоммунизденном товарищами тевтонцами, старом эмалированном ведре. Собственно глинтвейном он назывался условно, так как рецепт его приготовления был до безобразия прост. В закипевшую на дне ведра воду, добавляли обыкновенную заварку вперемешку с корицей, гвоздикой, имбирём и ещё какой-то пряной гадостью – по вкусу. После того как всё это несомненно магическое варево настаивалось, в него со скорбью и одновременно с вожделением на лицах собравшихся, выливался купленный по поводу званого шабаша портвейн. Как известно, в одной из сказок кашу готовили при помощи одного топора, в нашем же случае использовался портвейн «три семёрки», который в простонародье назывался – «три топора».
Так вот! О чём это я? После того как ведро того самого эликсира бесстрашия было окончательно приговорено, уровень смелости у собравшихся ролевиков повышался до невообразимых высот. Откуда-то из-за заснеженных ёлок, доставались тяжёлые щиты, доспехи и кольчуги. Из сугробов вытаскивались текстолитовые и алюминиевые мечи, а на головы водружались рыцарские шлемы. После этого, несмелое фехтование на мечах отдельных личностей, плавно превращалось в настоящее народное побоище, со всеми вытекающими последствиями.
И вот кто-то, в самый разгар сражения, со всего размаху долбанул по шлему незадачливого паренька, которого после этого знаменательного события прозвали Писей. Шарахнули по Писиному шлему так сильно, что шлем этот с треском ржавой кастрюли развалился на две половинки и текстолитовый меч грозного тевтонского завоевателя сокрушился на теперь уже ни чем не защищённую голову Писи.
По причине того, что ни поездка в травмпункт, ни тем более последующее общение с милицией никого не впечатляла, то большинством голосов было решено лечить прорубленную голову Писи, подручными средствами. Итогом этой знаменательной битвы в прилесье, стала благополучная транспортировка поверженного война до дому, где ему наспех перебинтовали голову и со словами дружеской поддержки оставили отлёживаться. Спустя пару недель шрам на голове Писи зарубцевался. И теперь на его заросшей волосами тыкве зияла широкая розовеющая полоса, тянущаяся ото лба до самой макушки. После даже мимолётного взгляда на рассечённую голову Писи, уже ни кто не мог удержаться от истерического смеха. Вот так и родилось его может и весьма обидное, но по праву героическое прозвище - заслуженное в честном бою с тевтонской нечистью.
Когда же мы с Лёхой, всё же были удостоены внимания Алексея, то он, молча, выслушал нашу затею, а потом предложил несколько оптимальных вариантов, а вернее один.  Оказалось, что в природе существует такая замечательная вещь как «рогатина». Это специальное приспособление для охоты на крупного зверя, использовалось с давних времён. Посовещавшись, мы решили, что рогатины для нашего будущего похода будет вполне достаточно. Алексей, было, стал предлагать нам средства индивидуальной защиты, из имевшихся у него в арсенале снаряжения, но помня горький Писин опыт, от железных доспехов и уж тем более тяжёлых тевтонских шлемов мы с Лёхой на отрез отказались. 
К концу недели мы с Лёхой стали счастливыми обладателями тяжёлой железной хреновины в виде трезубца. Посередине его была приварена рессорина от 412 Москвича, заточенная в виде короткого обоюдоострого меча. По бокам, в неистовом ржавом порыве, изгибалась металлическая трубка, отдалённо напоминавшая кусок руля от обезглавленного детского велосипеда. Несмотря на это эстетическое несовершенство, сама рогатина получилась знатная. Хоть сейчас надевай доспехи и выпрыгивай на арену Колизея!
Конечно, мы где-то в глубине души предполагали, что владение рогатиной насквозь незаконное дело, но доверив это человеку, у которого дома хранился арсенал сравнимый с оружейной палатой, было весьма мудрым решением. Обменяв, сей грозный девайс на пару-тройку полторашек пенного напитка, которые нашей компанией тут же были приговорены, мы с ещё большим воодушевлением начали готовиться к поездке. Само древко для рогатины, было решено сделать из хорошей берёзины прямо в лесу, так как перемещаться по городу с тяжеленной хреновиной в виде трезубца, нам с Лехой совсем не улыбалось.
Дождавшись выходных, мы с Лёхой купили на автовокзале два билета, после чего уселись в зале, ожидая времени отправления нашего скотовоза под секретным индексом ЛИАЗ-677. Как и предполагалось, по окончании погрузки автобус был битком набит закалёнными представителями пролетариата, их котомками, картонками и прочей гавкающей живностью. Ошибочно предположив, что нам повезло, мы с облегчением плюхнулись на единственное оставшееся свободным сиденье, которое вдобавок ко всему было расположено прямо напротив другого, точно такого же, но менее ободранного. 
То другое сиденье занимала странная парочка двуногих индивидуумов бомжеватого вида, неопределённого возраста и рода занятий. Теперь нам было понятно, почему соседнее сиденье так и осталось аномально свободным. Просто никто из дачников не хотел всю дорогу воочию лицезреть двух хомо сапиенс, которые вопреки эволюции, при помощи строгой алкогольной диеты, сумели за короткое время вернуться на уровень гоминидов. Плюс ко всему парочка эта была явно в подпитии, очевидно строго блюдя каноны своей новой поросячьей реальности. Особенно хреново выглядел не в меру растрёпанный кавалер, что так благородно прикорнул на плече у своей дамы сердца.
Где-то на половине нашего пути по загородной дороге, представлявшей собой длинную полосу раскуроченного асфальта, выложенного из всевозможных оттенков серого, автобус сильно тряхнуло. От этого спавший неандерталец вдруг встрепенулся и смачно чихнул, от чего с его правой ноздри, беззастенчиво вылезла и лениво поползла вниз, длинная зелёная сопля.  Ещё через пару ухабов пойманных автобусом она крайне неромантично приземлилась на плечё ничего не подозревающей мадам. Вольготно расположившись на отвороте её видавшего лучшие годы пальто, сопля неспешно продолжила своё увлекательное путешествие. От каждого резкого подскакивания автобуса, зелёная сопля нервно подрагивала, набираясь новых сил для успешного покорения простор столь приглянувшегося ей пальто.
Вскоре смотреть на всё это театральное представление мне порядком надоело, и я, отвернувшись в сторону, предпочёл рассматривать весенний лес, неспешно проскакивающий за грязным окном автобуса, одновременно размышляя о нашей будущей охоте на косолапого.
Выскочив из остановившегося автобуса и благополучно приземлившись на кривые бетонные плиты загородной остановки, мы бодрым шагом поспешили к Лёхиному дому.
Не успели мы пройти по дачному товариществу каких-то пару сотен метров, как по пути нам встретился, один из местных сторожил по прозвищу Бздун. Нет, конечно, по паспорту звали его немного иначе, но своё говорящее прозвище он получил вполне заслуженно. Словно предчувствуя, что мы с Лёхой приехали неспроста, Бздун ни с того, ни с сего начал на перебой рассказывать нам истории о похождениях косолапого, которые уже, как байки ходили по садоводству. Самая животрепещущая его история гласила о том, что медведь де успел утащить в лес несколько сельчан из тех, кто приехал открывать дачный сезон раньше остальных. Мол, так и стоят теперь дома открытые, а хозяев и след простыл. А где эти дома и кто их нашёл, естественно никто и не ведает. Само собой разумеется Бздун, как обычно, приукрашивал и без того сомнительную информацию, но как говорилось в старом советском анекдоте: - "а осадочек, то остался". Покивав несколько раз своими стрижеными гривами, мы благополучно покинули общество Бздуна, избавив свою неокрепшую психику от его душещипательных рассказов.
Прибыв на место нашего с Лёхой базирования, я первым делом направился проведать секретный объект самого, что ни на есть стратегического назначения. Нет, не то чтобы я уж слишком сильно жаждал посетить это строение, просто приспичило по малой нужде. Туалет этот был настолько старым и хлипким, что сквозь него были видны все четыре стороны света. Его изысканный вычурный внешний вид, выполненный в стиле ранней сельской готики, не то чтобы не притягивал взоры людей, но и мягко говоря, отталкивал. Проще было сделать вид, что туалета этого и вовсе не существует, чем постоянно замечать эти серые кривые доски с гвоздями выгнутыми в ржавом экстазе. Туалет этот не был ни воплощением инженерной мысли, ни эталоном деревенского дизайна, но одно в его суровой, я бы даже сказал брутальной конструкции, было просчитано до мелочей. Для того чтобы всё же воспользоваться этим, с позволения сказать удобством, от посетителя требовалась максимальная концентрация энергии Ци и знание хотя бы элементарных основ Дзен, что после каждого его посещения немало повышало собственную самооценку.
После того, как мы по-быстрому справились со всеми необходимыми приготовлениями, нас уже ничего не удерживало от начала охоты. Собрав весь необходимый скарб, мы погрузили его в люльку, старого советского мотоцикла «Днепр», который так удачно, вот уже несколько лет, прописался на Лёхиной даче. И хоть путь в лесную чащу был не особо длинный, мы всё же решили преодолеть его с комфортом. Однако не тут-то было!
В связи с незапланированной весенней распутицей, лесная дорога представляла некое месиво из скользкой каменистой глины и огромных мутных луж с неизвестным содержимым. И если незначительные ухабы полувоенный мотоцикл преодолевал легко, то лужи для нас представляли гораздо большее неудобство. Как выяснилось чуть позже, глубина их доходила до полуметра, а дно зачастую было усеяно разнокалиберными булыжниками.
По предложению Лёхи, мы не стали рисковать, и решили преодолеть первую встретившуюся на нашем пути лужу потихоньку. Итогом же стало то, что и мои и Лёхины штаны, полностью вымокли. И это притом, что Лёха то управлял мотоциклом, а я, стоя позади нашего «Боливара» и толкал их обоих. Вполне естественно, что меня несколько раз успело окатить грязной водой из-под пробуксовывающего заднего колёса. Однако же надо признать, что водных процедур и Лёхе досталось изрядно.
Не без труда преодолев первую лужу, мы мокрые, но вполне довольные собой, двинулись дальше по разбитой лесной дороге. И каково же было наше удивление, когда буквально через триста метров, наш путь перегородила ещё одна огромная лужа. И ладно бы она была одна, но в открывшейся нам перспективе, виднелись ещё несколько точно таких же луж.
И нет, чтобы бросить всё, и повернуть назад, но Лёха принимает волевое решение. Чтобы дальше не мочить обувь и штаны, он всё это дело снимает с себя, а вместо них напяливает на себя длиннющие болотные сапоги. И вот, Лёха уже гордо восседает на мотоцикле в телогрейке, труселях и болотных сапогах. В этот момент он выглядел не хуже, чем Дон Кихот Ламанчский, на своём боевом коне.
Второй нашей радикальной переменой стало то, что мы решили преодолевать водные препятствия не медленно и аккуратно, а быстро и с наскока, как это собственно и подобает отважным лесным рыцарям. Что удивительно, наша тактика  поимела определённые успехи! И хоть брызг и грязи стало в разы больше, зато лужи стали преодолеваться весело, бодро и даже с каким-то по настоящему детским азартом.
Однако же здесь надо справедливо отметить, что азарт наш длился не долго, так как после того как лужи почти закончились, на нашем пути стали попадаться поваленные деревья. И всё бы ничего, но уж чего-чего, а вот пилы мы с собой в лес - не взяли. Визуально разведав предстоящий нам путь, мы поняли, что поваленных снегом на дорогу деревьев, нам будет попадаться всё больше и больше.
Делать нечего, пора спешиваться и пришвартовывать у берега нашего, и без того настрадавшегося за день бензинового коника. Хотим мы или не хотим, но остаток медвежьей охоты, нам всё же предстоит преодолеть пешком. Представляете, как бы это выглядело со стороны? Двое изрядно промокших и грязных пареньков в болотных сапогах и фуфайках, гоняются за весьма изумлённым медведем, с пикой наперевес, восседая в мотоповозке носящей гордое имя «Днепр - МТ 11».
Когда все формальности были улажены, а лесоповал был без ощутимых потерь преодолён, мы с Лехой оказались на заросшей мелким кустарником и пожухлой весенней травой грунтовой дороге. Бодро шагая по этой самой бывшей дороге, мы сами того не ожидая обнаружили первые признаки пребывания медведя.
На небрежно примятой траве, мы и увидели первые медвежьи следы. Впрочем, никакие это и не следы были, а самые настоящие следищи.
И хотя в моих дальнейших действиях не было никакого смысла, я всё же приставил свой ботинок рядом с когтистым отпечатком этого монстра, и без того понимая, что он с лёгкостью помещался в след медведя. В моём не на шутку разыгравшемся воображении очень быстро и что самое интересное довольно чётко нарисовалась совсем не радужная картина того, как на нас с Лёхой наваливается сверху эдакая махина, весом под двести пятьдесят кг. И не махина вовсе, а грёбанная машина по уничтожению глупых двуногих существ, с какого-то перепуга решивших, что они могут гулять в лесу без всякого спроса.
Мы с Лёхой, молча, переглянулись и немного нервозно начали искать другие свидетельства пребывания мишки. Как вскоре оказалось проблем в их отсутствии у нас совсем не возникло и даже наоборот. Медвежьи следы шли ровно посередине дороги, от чего создавалось впечатление, что лесные зверушки тоже любят комфортное передвижение. Да и чего удивляться, сам не раз видел, как бездомные собаки, подойдя к «зебре», переходят дорогу на зелёный сигнал светофора.
И всё было бы хорошо, если бы рядом с большими следами то тут, то там не стало встречаться большое количество и более мелких следов. «А это-то ещё что? Да их же тут целое стадо пасётся!» – Подумал я, но разумно промолчал. Впрочем, думаю и без моей реплики всё стало ясно. Мы наткнулись на семейку медведёв каннибалов, заманивающих в лес доверчивых селян и тем, обеспечивая себе безбедный прокорм и богатый мясными деликатесами стол.
Непонятно откуда, но в голове Лёхи начали всплывать дополнительные подробности, рассказанные Бздуном, насчёт размеров медведя, а так же его новых гастрономических наклонностей. Уж не знаю, откуда Бздун их выдумал – краевед хренов, но с каждым следующим шагом, по узкой грунтовой дороге, лес становился всё мрачней и угрюмей. И чем дальше мы в него заходили, тем страшнее нам становилось.
Да будто мы и без Бздуна не знали, на что шли. Приключений мы искали на наши полужопия и, по всей видимости - нашли.
От этих новых впечатлений, нам всё больше и больше казалось, что при уже не столь вожделенной встречи с медведём, кто-то из нас с большой долей вероятности обделается в штаны. А если учесть то немаловажное обстоятельство, что штаны были только на нас с Лёхой, то итог встречи мог действительно получится, как в том анекдоте про заику охотника, который утверждал, что в случае неожиданной встречи с медведем, в него надо кидать говно. На дилетантский вопрос молодого охотника: «А откуда говно то брать?» Бывалый охотник отвечал, что-то типа: «Н-не б-беспокойся, г-говна б-будет м-много!»
И тут, среди моих явно не на шутку обеспокоившихся тараканов, пронеслась гениальная мысль, поражающая своей проницательностью до глубины души.
 «А на кой ляд нам вообще сдался этот медведь?» Он ведь нам ничего плохого не сделал… Мы ему пока что тоже. Тем более есть подозрение, что никакой это не медведь, а целое семейство. Так зачем нам их укокошивать? Ну, побесится ещё это стадо пару недель. Отъедятся, как следует наиболее глупыми селянами на прозапас. Опять же обществу польза! Ну, может, ещё маленько попугают местную пенсию и уйдут себе туда же, откуда припёрлись. Мы ведь вроде как на одного небольшого мишку собирались охотиться, а не на этот зоопарк.
В следующий момент, услышав из канавы смачный зевок, мы, почти не сговариваясь, развернулись на одних пятках, и пока нас не увидело это мохнатое чудовище, рванули оттуда галопом.
«Да чтоб его бешеные дятлы забодали! И на кой ляд мы решились идти на эту охоту? Что нам дома не сиделось?»
Уже поздно вечером добравшись до дому, мы растопили старенькую печку, приготовили ужин и заварили крепкого чаю, то и дело, вспоминая подробности нашего незабываемого приключения.


21.11.15 год
О. А. В.


Посвящяется памяти моего друга Алексея.

Под его авторством, у меня на странице, размещён рассказ "Кома"