Парень в веснушках и Рыжий Кот

Поехали к океану
- "Поехали к океану," - безумная мысль читалась в эбонитовых глазах моего Кота. Он сложил лапы на мягкой поверхности ворсистого ковра и дёргал усами, всем видом показывая своё желание. Я лёг напротив, касаясь пальцами его носа.

- Ты хочешь греться на берегу океана? - спросил я. Наверное, я сошёл с ума. Но мой рыжий Кот чихнул, соглашаясь.

Океан был далеко. Далеко за зданиями многоэтажек, и даже за острыми холмами. Его солёный ветер не пробивался сквозь леса и бетонные стены, а у меня были пустые карманы. Денег на поездку не хватит. Но разве объяснишь это упрямому Коту? Он смотрел на меня в упор, мурлыкал и заставлял чувствовать себя виноватым.

Сколько живут коты? Пятнадцать лет, или немного больше, если ты любишь и холишь его так же, как я любил своего Кота. Если вы позволяете спать ему и на ворсистом ковре, и на подушке, набитой пухом. Если вы наливаете ему молоко чаще, чем себе. Если вы разрешаете ему касаться своего лица, то он позволит дотронуться до своего носа. И мой рыжий ни разу не бывал за пределами этих четырёх стен. Он никогда не жаловался и не пытался сбежать, и я видел в его ярких глазах сожаление. Он не мог меня бросить.

Каждый должен побывать на берегу океана. Или на самой высокой горе. Или оказаться в небе и парить, словно птица. Неважно. У каждого есть своя обитель, что кажется раем и наполнено одинокой, тихой мечтой. И каждый хоть раз должен сорваться с места, бросить всё, и добраться туда, куда хочет. Даже если нет ни гроша в кармане, даже если тебе завтра утром рано вставать на работу, или ты попросту боишься. Нужно хотя бы раз прислушаться к немому желанию своего Кота. Он сидит в каждом сердце. Рыжий, урчащий комок с пронзительным взглядом. Он волнует на безумные идеи, но мы даём ему молоко, чтобы тот не беспокоил.

Я - человек, который послушал. Я шёл по уличному перекрёстку с рюкзаком на спине, держа подмышкой Кота. Он свесил лапы, хвост мотался из стороны в сторону полосатой сосулькой. Рыжий игнорировал скопление людей, глядя на них с таким же интересом, с каким смотрел на кишащий муравейник.

- "Они похожи на муравьёв," - думалось ему. - "Одинаковые. И теряются из вида."

Люди никогда не интересовали Котов. А я смотрел на всех с жадным любопытством писателя, считывая с каждого готовый образ. И сразу было ясно - мог ли этот прохожий стать героем книги, или будет лишь мимолётным лицом в дешёвой, пошлой истории. Возле центрального фонтана сидели парень и девушка. Он играл на гитаре, сдувая со лба светлую чёлку. Она сняла сандалии и опустила ноги в прохладную воду. Сегодня было слишком жарко, и девушка с хитрой улыбкой окатила спину гитариста водой из фонтана. И оба начали смеяться, спасая друг друга от жарких лучей всплесками блестящей на солнце воды. Я бы запомнил их и написал о том, как эти двое безмолвно передают друг друга слова о любви. Потому что не могут признаться вслух. Они всегда рядом, с самого раннего детства. И всё закончится хорошо.

На другой стороне улицы сидел старик, держа на коленях старую газету. Слишком старую. Она выглядела так, словно на неё пролили крепкий чай и дали высохнуть. Он сидел и с упоением читал её. Я начал думать, что там могло быть. Наверное, там написали о нём. Или о его семье. И вот уже тридцать лет подряд он сидит на этой скамейке и читает, и каждый раз взахлёб. Как любимую книгу.

А этот мужчина не стал бы героем. Он прошёл мимо меня. С изумлением и отвращением посмотрел на Кота, смерив меня таким взглядом, будто я только что вышел из сумасшедшей больницы. На нём был строгий костюм, он нёс кожаную сумку, а его лицо разрезали морщины. Если надеть на него иссиня-чёрную мантию, я мог бы сделать его главным злодеем рассказа. Которого в конце превратят в ребёнка. Ужасного и капризного. Когда мы прошли мимо друг друга, я представил это и засмеялся. Рыжий поднял на меня взгляд и дёрнул усами, словно соглашаясь с моими мыслями.

Дорога казалась размеренной и спокойной. До поезда оставался ещё час. Дома я наскрёб все свои деньги и решил, что доеду туда, куда мне хватит. А оттуда, с нового и незнакомого места, я уже наверняка смогу почувствовать запах океана. Или я буду представлять его, есть солёные крекеры и думать, что чувствую на языке привкус солёной воды.

Спрятав Кота в рюкзак, я забрался в купе и сел у окна, открывая его.
Мне не повезло - я был в купе совершенно один.

- "Мне повезло," - думал Рыжий. - "Мы здесь совершенно одни."

Поезд тронулся и под полом застучали колёса об рельсы.

***
Лица для котов - словно пустые маски.

Поезд остановился через несколько часов. В открытое окно купе ворвался запах из ближайшего цветочного магазина, окутав меня с головы до ног. Кот поморщил нос и фыркнул. Он не любил цветы и их слишком резкий запах. Сняв Рыжего с верхней полки, я вновь спрятал его в рюкзак и вышел из поезда, спиной чувствуя, как солнечный комок сонно урчит.

- Ты слышишь?

Спросил я, передвигая рюкзак со спины на живот, открывая молнию. Кот дёрнул ухом и зарылся в собственных лапах, показывая, что ему совсем нет дела до того, какие звуки бегают по людским улицам. Я улыбнулся и запустил руку внутрь, гладя Кота по мягкой шерсти. И всё-таки решил остановиться. Огляделся и прислушался, закрыв глаза. Пианино... Из какого-то открытого окна многоэтажки лилась мелодия. Интересно, кто был её исполнителем? И снова фантазия, бушующая в моей голове, не оставляла в покое.

Быть может, играет девушка, полностью ослепшая, но прекрасная, словно цветок хрусталя? Она живёт через эту мелодию. Специально открыла окно, чтобы делиться своей молчаливой грустью с остальными. Меланхолией, пропитанной толикой нежности к окружающему.

А может, это играет вовсе не молодая девушка? Наоборот. Старушка, сгорбившаяся над пианино. Беспрестанно улыбающаяся, она скользит пальцами по клавишам и смотрит на настенное фото. Оттуда ей улыбается старик. Несколько лет назад он оставил её, но она не забудет своей любви, каждое утро играя ИХ мелодию. Старушка вспоминает, как они соприкасались пальцами во время игры. И становится легче.

Когда мелодия кончилась, я открыл глаза и выдохнул. Через секунду поднял голову вверх и что есть силы закричал:

- Спасибо! - я и не знал, кому точно кричу. - Играйте нам почаще! - снова проговорил я, улыбаясь. Никто не ответил. Но я обнял своего Кота и пошёл дальше, преисполненный чувством необъяснимой радости. Я и не понял, каким счастьем одарил сейчас того, кто играл эту волшебную песню. Его поблагодарили первый раз. Да, никто так и не узнает, от чьих рук струилась мелодия. Но ведь это не самое важное. Важно лишь то, что отныне этот человек будет играть чаще, улыбаясь собственному отражению на полированной поверхности пианино.

- Дарить счастье - несложно, Кот, - улыбнулся я, заглядывая в свой рюкзак. Тот зевнул и поднял горящие глаза на меня.

- "Конечно несложно," - думал он. - "Поэтому, если ты купишь мне сосисок, я буду счастлив около двух часов."

- Пора перекусить, да? - улыбка вновь застыла на губах, и я огляделся в поисках магазина. Если честно, закусочная понравилась бы нам больше. - Как жаль, что меня с тобой не пустят в закусочную. Или кафе. Там бывает интересно. Множество людей и поведений... Интересно за ними смотреть, правда?

Кот фыркнул. Ему казалось глупым это правило: нельзя заходить с животными в общественные заведения. Кот ещё ни разу не видел, как напившееся до визгу животное сломало несколько столов. А вот подобных людей он видел не раз, обычно по телевизору. А что будет от одного ленивого комочка, который сидит на коленях своего хозяина? Ничего.

Но я не расстраивался. Я купил в ближайшем киоске сладкой выпечки для себя, и пару сосисок своему спутнику. Устроились мы на скамье, под тихим шелестом молодого дерева. Я улыбался, а Кот лениво растягивал удовольствие от еды. Впереди, возле детской площадки, бегали дети. Доев одну из маковых булочек, я вытер рот рукавом и улыбнулся, взглянув на своего друга.

- Кот, а что ты думаешь о детях?

Кот махнул хвостом, не переставая жевать. Что он мог о них думать? Они ничем не отличались от остальных. Женщины, мужчины, старики, дети... Для Рыжего они были самыми обычными одинаковыми лицами, живущими на одной планете с Котом и его хозяином человеком.

- "Я их не различаю," - признался Кот сам себе, положив мордочку на сложенные лапы. - "У них у всех различим лишь рост и тональность голоса: от визгливого, до голоса, похожего на мычание адовой пещеры. Я узнаю из толпы только тебя. По запаху, старой джинсовой куртке и веснушкам."

Кот закрыл глаза. Я снова улыбнулся. Иногда мне хотелось услышать ответ, ведь я точно знал, что меня понимают. И отвечают тихим сопением и медленным покачиванием хвоста. Вздохнув, я открыл бутылочку минеральной воды и пил её, забираясь пальцами в бело-рыжую шерсть на спине Кота. Подняв взгляд к голубому небу, проглядывающему сквозь сетчатку листьев дерева, я сладко потянулся.

- Нельзя нам с тобой задерживаться, Рыжий. Нам нужно найти свой океан, - подхватив Кота на руки, я уверенно встал.

Океан ждёт, пока мы доберёмся. Ждёт и тихо качает волны с помощью ветра. Ждёт, пока рыжая шерсть коснётся его поверхности, и слегка сухие человеческие ладони погрузятся в прозрачную гладь.