Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 25

     Я опять занялся мясом, а оно уже задуханилось – поплыл запах, в животе у меня тут же заурчало, впрочем, не у меня одного…
- Эй, младший, а сколько ей лет-то?
- Ну, на год она меня старше… Значит, пятнадцать.
- Эх, самое то…, - покачал головой младший брат.
- А чего, то?

     И тут старший вдруг хлопнул себя по лбу.
- Слушай, - обратился он ко мне, - хочешь всего зайца, целиком. А кроме того, у нас тут еще пенное запасено…
- Э-э, братец, - младший попытался остановить брата, - мы это для себя ведь…
- Молчи, дурак, - огрызнулся старший, и снова повернулся ко мне, - ну так как?
- Какие вы шустрые, - усмехнулся я, уж чего-чего, а торговаться меня батя учил, когда с собой на ярмарку брал, - ты сначала скажи, чего хочешь.
- Ладно, скажу, но ты никому чтобы. Понял?
- Да я…
- Божись на восток, за реку!

     О-го-го. Это было серьезно, у нас на восток только мужики божились, особенно, когда договаривались о чем серьезном. Ну, там, урожай, или корову когда договаривались купить-продать. Ну и что я, понятное дело побожился, да и любопытно мне стало, чего это они такое придумали…

- Слушай, сюда, - старший вручил тушку зайца младшему брату и велел ему готовить, а сам посадил меня рядом с собой и заговорил, - надо чтобы ты сестрицу свою огулял.
- Ага, конечно, - скривился я, - так она меня и послушала. Да и маманя может…
- Э-э, молодой, ты хитростью, понимаешь, хитростью…
- Ага, а то, что за такую хитрость папаше штраф платить придется. Он же меня потом вожжами…
- Дурак ты. Родственников за это дело не штрафуют. Это вот если кто чужой, тогда – да, а в дела семейные никто не лезет.
- А вы откуда знаете, у вас ведь сестер нет?
- Знающие люди сказали, городские…
- Ладно, знающие люди…. Только как я ее уговорю, у нее, между прочим, характер сами знаете…
- Ну, говорят же тебе, хитростью…
- Легко сказать – хитростью. На нее такая хитрость нужна!
- А ты вот что, ты придумай что-нибудь, да сведи ее в лес, на тот берег. Например, в Драконью Падь.
- Это еще зачем?
- Ты что, не знаешь разве, что в Драконьей Пади живет Дракон?
- Это все и так знают…. Про это даже бумага у старосты нашего имеется…
- А ты знаешь, что там, где водится Дракон – там всегда есть золото?
- Да ладно, так я и поверил…
- Дурак ты, главное чтобы она поверила. А поверит – пойдет с тобой, в Драконью Падь. Ну там вы, вроде как заблудитесь, останетесь на ночь…, Понимаешь?
- Ну, заночуем мы и что, костер разведем и спать ляжем. Все.
- И вот тогда ты, подойдешь к сестре, ну и начнешь ей по ушам тереть, что мол тебе холодно…. Короче, тебе только и надо будет, что забраться к ней под плащ, а когда она уже рядом будет, ты аккуратно, одной рукой под юбку, а другой сиськи мять начнешь…. Понимаешь?
- И что дальше?
- А дальше тебе и делать ничего не надо будет, она сама всему тебя научит. Понял?
- Как это научит, если она сама первый раз, вы же сами говорили?
- Дурак ты, ей Богу, - рассмеялись оба брата, - баба умеет это с самого рождения, ей только в первый раз это непривычно, надо чтобы кто-то начал, а там она и сама сообразит…
- Ладно, а вам какой с этого навар?
- А такой, это ж баба, один раз дала – все, она уже никому не откажет. Ну, что…
- Понятно, только вот что, дело это уж больно хлопотное…. В лес идти, потом еще ночевать там… А батя мне за такую ночевку так потом всыплет…
- Ты это чего? Мы же все тебе объяснили…
- Я все понял, не дурак, только это такие хлопоты…. Короче, заяц и кувшин пенного – это мало. Понятно?
- А, понятно, - кивнул старший, даже с одобрением кивнул, - сколько же ты хочешь за хлопоты?
- Три монеты.
- Две монеты, пара зайцев и два кувшина пенного.
- Ладно, по рукам…

67.

- …слава Королю Серафиму IV! Слава и долгие лета…, - разнеслось по зале и эхом, тяжелым, волнующим что-то в самой глубине нутра, ответили сначала басы, а потом уже те, которые повыше, полегче, - Слава…
- Аминь, братья. Теперь, можете присесть и вкусить от щедрот Господа нашего, и руки благородной Королевской…
- Аминь…

     Да, такие вот теперь времена настали. Молимся. Вкушаем умеренно, а что касается пенного, так это теперь все больше по праздникам, да и то. Впрочем, теперь все – умеренно, разве что, кроме…. Эх, это ведь так просто не скажешь. Это ведь надо иметь ум, иметь внутри…. Вот раньше как текло житье наше – поднялись, почесались, ну которые привыкшие, те еще и умылись, а так, ну, молитву коротенько пробормотали, и к столу. А стол уже ломится, и мясо на нем, и пенного бочка, и пока посудина эта не осушиться – из-за стола никто даже и не встает. Так полагалось. Потом, пояса развязывались, надо было передышку чреву сделать, ну то есть подремать, если есть желание, или, если дела какие есть, то взяться, не спехом за них…. И опять же, ну какие дела могут быть в обители? За крестьянами последить, чтобы они работали, не лодырничали на огороде нашем, или, стену там подправить, если та, вдруг, покосилась от времени… Велика забота, ничего не скажешь, впрочем, некоторым и она была не по силам…

     Теперь же что, ну, то есть, после Королевского Указа – а все изменилось. Прежде всего прочего, привезли книги, и не те старые молитвенники, в которых ни слова было непонятно, а другие, понятные. И вот там – это почти чудо, никак не меньше – написано, как полагается жить тем, кто посвятил себя служению Господу Богу…. Тут я совру, если не скажу сразу, что немногие согласились, были и такие, которые выплатили откупные и покинули обитель. Да, были и такие, и не мало, а если уж совсем честно говорить, то очень много таких было. Опустела обитель, ну никак не меньше чем, на три четверти…. Даже настоятель наш старый, и то отказался. И мало того, назвал нас отступниками и предателями старой, доброй веры…. Такие его слова, конечно, многих смутили. Если так подумать, многие еще и из-за этого ушли, потому, как старый наставник был большого значения человек…

     А мы вот остались. По разным причинам. Кому просто идти было некуда, а кого сюда отдали за долги, кто сюда пришел, чтобы спрятаться…, но таких было совсем мало. Впрочем, теперь у нас новые правила – осуждать человека, если сам грешишь, не принято. Помочь – можно, и даже нужно, посоветовать – если, конечно, твоего совета спросили – можно. Да и вообще, молчание, отныне, почитается за большую добродетель. Появились у нас свои молчуны – большой силы люди. Их, то есть молчунов этих, старшими над нами, остальными, ставят…

     Утро у нас теперь начинается с первым лучом солнца. Просыпаемся мы и бегом к пруду – потому как, чтобы душе было приятно находиться в теле – тело должно быть чистым…. Короткая утренняя молитва и заветное на этот день слово – какое-нибудь простое, обыкновенное, которое, в иной день по сто раз говоришь…. Только вот в этот день слово заветное произносить нельзя. Так крепко нельзя, словно ты его и вовсе не знаешь. Произнес – наказание – кнут. За каждый раз по десятку…. А тех, которые выдержали, вечером ждет почетное испытание – вешают на перекладину и каждый получает за всех тех, которые оказались не столь твердыми. Мы же их и сечем – и задача такая – заставить того, кто на перекладине сказать заветное слово. По первому времени не многие выдерживали, не то что сейчас…. А есть такие, которые с самого первого дня молча – потому, понятное дело и молчуны. Потом вторая утренняя молитва – долгая. Поднимаемся на стену и молимся. На чудо это теперь приходят смотреть аж, из соседних сел…

     После этого утренняя умеренная трапеза. Мало едим, вкушаем медленно, потому что наставник в этот момент толкует нам Слово Божье. Что, верно, что нет, что следует делать честному служителю, а что великий грех. После трапезы занимаемся делами обители – сами ухаживаем за огород, чистим пруд, за деревьями смотрим, но главное – этот время над обителью тишина, потому что в этот момент мы размышляем над тем, что услышали во время трапезы. А вот потом начинается самое необыкновенное – выходим мы во внутренний двор и какой-то заморский мастер учит нас искусству битвы… Меч, палка, копье, голая рука, а то и просто первое попавшееся под руку…. Это и трудно, но и интересно. Хотя, всякое бывает, можно и пораниться, можно и синяк заполучить – только одного нельзя выйти из битвы, до тех пор, пока мастер не скажет, что уже пора…. Это считается самым позорным, если, конечно, не считать болтливости…

     Из-за этого, ну обучения битве, обед откладывается, а иногда и вовсе отменяется. Потому что потом, после обучения, мы лечим раны, которые были нанесены во время обучения. Потом, дневная трапеза, если, конечно, такое случается, а потом работа. Трудимся на благо обители и молимся одновременно. В это время наставник любит по одному нас вызывать к себе и говорить с нами. О разном. Например, как оказался в обители, или почему не ушел, когда была такая возможность, иногда, просто так, обо всем. Он, правда, при этом, всегда проверяет, не сболтну, ли я слово заветное, а с другой стороны, внимательно слушает, что я говорю, как на вопросы отвечаю…

     Потом грамоте учат нас, ну то есть тех, которые не разумеют, после этого трапеза вечерняя, ну и, наконец, рассказывает нам наставник, как провели мы этот день, и какие есть новости из-за стен обители. Оказывается, мы-то раньше на это внимание и вовсе не обращали, а жизнь за пределами обители, она…, ну как котел с варевом обеденным – кипит. Мы-то, как оказалось, Королевство не очень большое. А есть такие, что требуется великое множество дней, что бы от границы до границы добраться. А еще есть такие большие, а точнее, даже огромные, что внутри Королевства помещается море…. И в каждом Королевстве свои правила, свои законы. Одни похожи на наши, а есть такие, что общего и вовсе нет…. А еще, рассказывает нам наставник о прошлом, не о том, что вчера было, или, скажем, лет за сто до нас, а намного раньше, еще до рождения господа Бога нашего Спасителя… Вот оно как, а мы-то раньше и не ведали, не знали. А мир оказывается такой разный, такой интересный…

68.

     …корзинки в руках – это для мамани, мол, собрались за грибами. Она, понятное дело, крик подняла, чтобы мы через речку ни ногой…. Поглядишь со стороны – словно она меня еще сиськой кормит. А мать завелась, сил нет, даже пообещала папаше пожаловаться. В первый момент у меня даже мелькнула мысль и правда, за грибами отправиться, а с другой стороны, две монеты – это две монеты…. Но ведь и я не дурак, корзинки-то вот, дождик с утра, между прочим – так что за грибами…. А что касается сестры, так она-то ведь и правда того…

     Тут важно маменьке глаза отвести, она почему-то считает, что стоит человеку в глаза посмотреть и тогда все сразу ясно становиться. Поэтому объясняться с матерью я отправил Аглаю, а сам, тем временем, на всякий случай, спрятал в корзинку нож. Это мы с соседом из какой-то старой железяки соорудили. Так, на всякий…

     А что касается Драконьей Пади – это место жуткое. До того, как у нас Дракон поселился, там были болота гиблые. Старики поговаривали, что живет там Хозяин леса. И что, если попасться ему на глаза, то назад уже ни за что не выберешься, потому что взгляд у Хозяина леса какой-то заколдованный. Так вот, что бы значит, ему на глаза не попасться, надо ему под нос, Хозяину, то есть, сунуть что-то такое, что отражает, ну, зеркальце там, или меч, или там, на лужу ему указать. Ну мне с бабской игрушкой ходить дело невозможное, поэтому нож этот свой я шлифовал на совесть. Да. То есть, мало ли что, а вдруг, все это не сказки…. А, кроме того, конечно, золото. Я, между прочим, давно собирался в эту Драконью Падь сходить, да вот какая закавыка – одному идти страшно, а если с кем-то, то тогда обязательно делиться придется…. Это хорошо, если там золота нет, или например, есть чуток – тогда не жалко, а вот если много. Ну и конечно, Королевская награда. Нам про это в корчме нашей, один пьяница читал. Что, мол, есть занятие для настоящих мужчин. Ну, вроде, как рыцари когда-то такие были – смелые и честные, которые когда-то давно боролись за добро, совершали подвиги разные. В основном, конечно, сражались с Королевскими врагами, ну и с чудищами всякими, вроде нашего Дракона. Так вот, если кто-то побеждает Королевского врага, ну или чудовище, там, какое-нибудь, то вроде как есть закон, по которому, Король награждает победителя. Там, посвящает его в рыцари, еще какая-то ерунда, но главное – дает землю и денег, чтобы можно было завести свое хозяйство и специальную бумагу, что ты вроде как сам себе господин…. Нет-нет, я не дурак, конечно. Идти сражаться с Драконом – это пусть вон дурачки-соседи ходят, или приезжие, которые, городские. Но ведь может такое случиться – рыцарь Дракона ранил, да сам погиб. Тут главное, момент нужный подгадать. А там, кто докажет, что это не я с ним сражался…

     С той поры, как поселилось у нас много всяких пришлых, староста велел все лодки ставить у пристани возле замка, к ним даже сторожа специального приставили. Хочешь взять лодку – сначала к нему, а он разрешение у старосты спросит, и только потом весла с уключинами из сарая достает…. Только нам все эти лодки не нужны. У нас любая девчонка, если ей на тот берег надо, рубаху пузырем надувает и все дела…

     Про девчонок-то я не зря вспомнил, все просто, подходишь к речке, рубаху сбрасываешь и вперед. А тут, после всех разговоров, посмотрел я на сестру, когда она пузырь этот из рубахи своей делала, и меня даже в пот бросило. Такая она вся…, кожа чистая, гладкая, сиськи у нее с кулак, но так они…, ну и вообще… Она там возиться, а они у нее подрагивают.

     Только Бог, как видно, ошибся, ей бы пацаном родится, она ведь с подружками, даже когда совсем мелкая была – не очень дружила. А если вдруг приходится, то те уже скоро-скоро готовятся от нее бежать, да еще со слезами и жалобами. Меня бы за это вожжами, а ее мать только полотенцем и все. Это мне сосед тоже объяснил, у нее, как у всех девчонок, есть какая-то там штука внутри, не знаю точно какая. Через нее они женщинами становятся, поэтому ежели по ней, то есть по этой штуке, даже случайно попасть, она тогда пустоцветная будет, а это для бабы большая беда. Именно поэтому у нас девчонок, да и девок взрослых, только если полотенцем, да и то… Правда, бить их и не за что, вроде как, ну что они такого могут напроказничать? Ну, яблок соседских наберут, или крынку там разобьют, а так они все больше женскими делами занимаются. Готовят, стирают и все такое. А сестра – выродок, это ее соседи так называют, а иногда, под горячую руку и мать, потому что она не такая…. Только бить ее все равно нельзя…. Хотя, если она баба, то почему тогда выродок. А если выродок, то почему бить нельзя…

     Так вот, мы с ней, нижней тропой, чтобы маманя с пригорка видела, пошли к ближнему лесу. А уже от леса свернули, и через поле, бегом к реке. Рубашки поснимали, пузырь надули и в воду. Вода после дождя теплая, вот мы и потихоньку погребли, здесь что важно, не спешить, потому как здесь течение сильное, а речка с поворотом, поэтому дел у тебя – только на воде удержаться, а воду уж сама тебя к берегу донесет. А ты просто лежишь на воде, можно даже на небо смотреть, например. По-хорошему, здесь и пузырь не к чему, но так привычней, на всякий случай…

     Вылезли мы, значит с сестрой, обсохли, я тем временем, на нее еще поглазел, и двинули мы дальше в лес. Первым делом, я хотел туда, к Драконьей Пади, а ее просто здесь оставить, чтобы она грибов набрала. Так и говорю ей, ты мол, здесь собирай, а я подальше пройду, а она остановилась, руки в бока уперла, глаза прищурила и мне в ответ:

- А ты никак на Дракона смотреть собрался?
- Да ты что, - я в ответ, - какой Дракон, маманя не велит.
- Ты мне по ушам солому не развешивай, скажи еще, что по грибы собрался…
- Слушай, говорю, я действительно, не за грибами, но есть у меня дело, мне надо посмотреть…
- Нет, говорит, ни за какие пряники. Или ты меня с собой берешь, или я сейчас же на тот берег возвращаюсь, и сразу иду к мамане, рассказывать, что ты поперся в Драконью Падь…

     И вот что с этой сукой делать? Был бы братишка младший, ему можно было бы тумаков навешать, и все дела, а тут и ударить нельзя, и припугнуть не получится, потому что она ничего не боится. Мы даже проверяли – так она одна на кладбище ночью ходила. Между нами говоря, мы это специально для нее придумали, потому что ни один из пацанов на такое дело не отважился. Вместе, толпой – это куда еще, а в одиночку, только моя сестра. Все. Так что, делать было нечего, пришлось и с собой ее брать, хорошо она хоть дальше не стала выспрашивать, а то пришлось бы и про золото говорить, и про Королевскую награду…

- Железка эта у тебя, дурацкая, - презрительно пробормотала она, когда увидела, как я нож из корзинки достал.
- Много ты понимаешь, - говорю.
     А она в ответ:
- Я тебе говорю – ерунда твой нож. А кроме того, чтобы на Дракона идти еще и доспехи нужны, а у тебя только эта твоя железка…

     А ведь, если подумать, права она – дура сисястая, но это только в том случае, если бы я на Дракона нападать собирался, а так, из-за кустов подсмотреть, и ножа хватит, тем более, видел я как-то раз эти доспехи – одно железо и гремит… Обозлился я на нее конечно, но промолчал. В конце концов, ссориться мне с ней было вовсе ни к чему, потому как вечером мне предстояло с ней на одной подстилке спать, да еще, потом ее…. Короче, шумнул я на нее, что мозги у нее куриные, оставил корзинку и пошел в сторону Драконьей Пади. Несколько шагов сделал и оглянулся – сестра шла следом, а корзинка ее стояла рядом с моей. Ну и что с ней такой делать, спрашивается?