Каникулы в Париже

Странное чувство осталось от этой поездки.
Все силы неба, казалось, были со мной и за меня.
Вопреки прогнозам метеорологов установилась чудная погода, идеальная для разведочных прогулок. Кукольная моя гостиница расположилась просто рядом с Триумфальной аркой, откуда до всего - рукой подать. В пешеходной досягаемости оказались и Лувр, и площадь Согласия, и Эйфелева башня, и парк Тюильри, и музей Д;Орсей, и еще с десяток благословенных мест.

Оказалась реальной возможность заказать туры по достопримечательностям города прямо из гостиницы - утром забирали отсюда и возвращали в конце дня с доставкой на дом. Версаль, Монпарнас, Оперу и Монмартр помогали осваивить микроавтобусные гиды. Они же катали так и столько по улицам города, что, как и в Финиксе, стало казаться, что даже Бостон я знаю хуже. Старалась вечера проводить на теплоходе - по Сене под 22-мя мостами, за ресторанным столиком у самого борта.  Виды любого города с реки всегда овеиваются благоговейными мистическими дымками, люблю!

И складывались дни удивительно емкими, безразмерными маршрутами. Сейчас даже не понять - как получилось так много пройти, проехать и увидеть. Воистину без высшего благословения не обошлось!

И всё было как бы - лучше не бывает.
Но в каждом новом месте ищу я контакт с его Духом и придаю неимоверное значение состоянию души в таких вот путешествиях. Не меньше, чем физическим красотам и примечательностям. И если появляется в дороге душевный восторг, то только от такого позитивного и светлого контакта. Без него не сияет ни один Каньон, ни один залив, ни один художественный шедевр. В каждом отдельном месте это переживается по-разному. В этом плане взаимодействие с океаном в районе Майами просто феноменально - на грани фантастики, ни с чем не сравнимая сюрреальная связь, обоюдная встречная радость и понимание, реальная коммуникация.

А вот с Парижем у нас дело не пошло.
Дочка, чья душа была там, наверное, веками прописана, летает туда по нескольку раз в год и говорит - одной поездки недостаточно, чтобы проникнуться духом этого города. Конечно же, она права.  И пока он представляется мне ушедшим глубоко сам в себя, в свои тайны, сны и воспоминания. Он весь в видениях теней и призраков прошлого, он упоен своим величием, обременен кровавой памятью, грузом громких имен и событий. Он не опускает взгляд до земли. Ему не до букашек со всего света, явившихся оставить следы на его папертях. И чувство незваного гостя не оставляло и озадачивало.

Наверное, будет нелепым сравнение с Тель-Авивом.
Ничего в их истории общего. Хотя бремя духа Тель-Авива - тоже не подарочек.
Но каждый день выходя навстречу солнцу в ТА, я бывала буквально сметена и взвинчена в воздух неистовой радостной и животворящей силой в его атмосфере. Не навеянной какими-то пейзажами или несравненной архитектурой, не физическими, а вот именно духовными астральными могучими и светлыми потоками, промывающими душу до кристального счастливого свечения.

И это было не как случайность, но как постоянство.
И во второй раз я туда явилась именно за тем, чтобы пережить этот сияющий контакт с этим сиянием еще и еще раз, омываясь его возвышенной и вдохновенно силой, дружественной и близкой, как оказалось, моей душе. Чувствуешь себя обласканной, обнятой и приподнятой, в восходящих вихрях почему-то веселой энергии. И эта энергия воспринимала меня, как родную. Переполняла, делилась своей силой. Что потрясало меня там каждую минуту.

Такие сенсации искусственно создать невозможно.
Это химическая реакция тонких материй, взаимодействующих вне влияния человеческого сознания.
И я была не в состоянии сгенерировать восторг в душе в Париже. Уважение, почтение, преклонение перед искусством мастеров и историей города, может быть даже кое-где и восхищение. Но все это на земном материальном уровне - трезвом и объяснимом.

Для справедливости должна сказать, что все-таки возник один таинственный момент, который я с наслаждением уловила и понянчила в своем сердце - тут что-то было из моего любимого репертуара таинственности и нематериальности. Это случилось в Лувре у картины Барбиери "Святой Петр плачет перед Девой" Марией. Не знаю, не звучу ли, как сумасшедшая, но показалось, что от этой девы Марии ко мне пошел какой-то ток. Может быть, это ощущал каждый?  К этой картине я возвращалась несколько раз и  в другие дни и переживала удивительную, глубинную,волнующую, странную связь. Были ли это чувства, которые вложил в изображение художник? Что это было вообще? - осталось туманной сладкой тайной, которая истомно поселилась в душе и к ней сейчас можно возвращаться постоянно, навеивая на себя волшебное настроение.

Сделала несколько снимков этой картины. Как другие замирают перед Джокондой, так и я оказалась совершенно загипнотизирована выражением лица, фигурой этой девы Марии, аурой вокруг нее.  Это лицо - оно так много говорит, такие будит невозможно странные необъяснимые ассоциации. Мучительно пытаюсь вспомнить что-то - явно не из этой жизни. И вглядываясь в нее, соединяюсь с ней чуть ли не на клеточном уровне, и ужасно сострадаю - такие странные обуревают эмоции, что мой мозг, со стороны анализируя перекаты этих эмоций, цепенеет от недоумения.

Была в картинных галереях много раз и до этого. В Париже не пожалела своих ножек - отвела душу сколько позволило время. Но эффект этой картины оказался неожиданным и незнакомым. Возвращалась к ней с чувством, что если я туда вернусь, кому-то станет намного легче. Утешительницей и за что-то ответственной, способной что-то изменить. Феноменально. И очень нравятся такие на тонком уровне загадки.

Что же касается самого города, сразило то, что не было потрясения от знакомства с этим прославленным красавцем. Никакого душевного волнения... А было так, как будто жила я здесь всю жизнь, и все эти набережные, позолоченные кружевные чугунные решетки и ворота, все архитектурные резные ухищрения и исторические монументальные громады знала, как Куйбышевскую площадь в Симферополе. С оттенком скучноватости, я бы даже сказала... В первое же утро, выйдя из дворика гостиницы, направилась на Елисейские поля и вышла на эту улицу так уверенно, как будто ходила там всю жизнь. Пройдя её насквозь как-то сразу сориентировалась и где Лувр, и где мост Александра Третьего, и Башня, и де Риволи. И в метро все оказалось так обычно, понятно и страшно сказать - привычно! А вот даже майамские вагончики когда-то приводили в пафосное состояние.

По 18 часов в день странствовала во всех направлениях и поражалась чувству - ничего удивительного!  Как будто видела все это много раз. И уличные фонари, и панорамы с Трокадеро, и красную мельницу Мулен Руж, и маленький разбойный рыбно-овощной базарчик неподалеку от моей гостиницы, и мусор у бордюров, и даже множество закутанных в тряпьё бездомных под ногами у пешеходов - оно все смотрелось как давно знакомое.
Почему, почему?..

Правда, я никогда в жизни не видела вместе одновременно столько тяжелых мотоциклов на улицах и столько японцев. Как будто вся Япония явилась в музеи Парижа и на его проспекты. Маленькие живые любопытные - сонмища, с детьми и без детей. Вот уж воистину ценители западной культуры. Также грохот мотоциклов и их безразмерные парковки - тоже то, чего тоже раньше в таком количестве видеть не приходилось.

Вообще почти все улицы забиты с двух сторон запаркованными машинами и это очень угнетает, портит общий вид города. И правил уличного движения здесь настолько никто не соблюдает, что взбалмошные импульсивные драйверы Майами по сравнению с парижанами кажутся паиньками. Сумбур и хаос на каждом перекрестке.

Вы может быть скажете, что я фиксировала свое внимание не на том, что заслуживает внимание. Но о музеях не хочу я говорить избитых фраз. Сто раз о них все прочитано, изучены все репродукции. Конечно, когда стоишь в шаге от, например, "Хризантем" Monet, то испытываешь некоторую внутреннюю жаркую дрожь, какую прежде не испытывал от вот таких соприкосновений. Но этого у Парижа никто и не отнимал. Я же пишу про общее впечатления.