Писатели и секс

Привет всем читателям! Сегодня я хотел бы Вам рассказать немного о пикапе.

Снег выпал.

- Этот метод мог появиться только в современность. Эй, Фрейд, как там у тебя, братан?

Фрейд расставил руки:

- Что тут? Бл...ть! Происходит! Я писал это не для того, чтобы все исковеркали и трахались по толчкам в клубах. Э, посоны, хоре. Стой! Стой! Ска. А в жопу. Вас не отговоришь.

И Фрейд, надев рукавичку футбольных фанатов с надписью:
"Пикап ми, фак ми" с нами следит за бытием. С ним, подняв бровь как стикер из вк- персик, стоит Есенин:

- Фрейд, мать твоя австрийская женщина! Что вы тут делаете? Я что перепил?

- Неа. Мы тут пикапимся и факимся. Ты че не в тренде?

Есенин наблюдает за картиной. Из-за маленького столба выглядывает Набоков. Ему стало интересно происходящее.

- Эй, братва! Че делаем?

Недовольные выкрики: "Фу! Педофил! Сжечь! Фу!" Набоков съел грустную слезу. Грустного Набокова за руку хватают Антуант-де-Сент Экзюпери, Оскар Уальд и Цветаева.

- Пойдем, Набоков! Посмотрим!

Из-за зимней ели выглядывают Омар Хаям и Булат Окуджава. Хлопают глазами, а между тем стильный смазливый парень уже работает.

- Слушай, красавица! Я ждал автобус, но дождался большего: тебя!

Женское сердце растаяло.

Асадов и Грибоедов толкали Пушкина:

- Иди, попробуй! Ну иди!

- Не пацаны. Вы че? С ума... Я конечно, немного негр...

- Иди! Что как не пацан!

Пушкин в своем черном плаще подошел к девушке и тихо, смотря в глаза, начал:

- Я помню чудное мгновенье!
Передо мной явилась ты!
Как мимолетное виденье!
Как гений чистой красоты!

Девушка недовольно дернула губами.

- Иди прокапайся, наркалыга! Милиции на тебя нет.

Блок, Тютчев и Фет ухахатывались. Пушкин склонил голову. Ему на плечо положил руку Лермонтов:

- Друг! Тебе просто не хватает уверенности в себе.

Пушкин кивнул, а Лермонтов продолжал:

- Вон, смотри Ларс фон Тривер идет! Уверенный взгляд! Уверенная походка!

Фрейд визжал. Рядом нервничали Кант и Гегель!

- Вещь в себе! Вещь в себе! Дебил ты Кант!

- Сам ты дебил Гегель!

Отдаленно сидели Булгаков и Шолохов. Они играли в карты.

- Послушай, Михаил Афанасьевич! Что это там?

- Не знаю. Пусть радуются. И для них готовят петлю.

Первый поцелуй завязался между сопливым парнем и девушкой. Тихонько к девушке взади подошли Вербер и Коэльо.  Вербер и Коэльо шептали:

- Наш полет будет длиться 12 минут и этого хватит, чтобы я улетела к луне.

За этим наблюдала Ахматова:

- Что это? Коль! Что они делают? Это же...

- Да, - кивнул Гумилев.

Внезапно из толпы писателей и поэтов и писатель выкрикнул Гоголь:

- Э! Толстой, ну-ка разберись.

Он вступил вперед и начал декламировать:

- Дети моей дочерней эпохи: не видите вы, как презренно и черно вы относитесь к призванию простого человека; ежели бы хоть раз по-настоящему полюбили, так и не было бы такого срама на полюдной площади.

А с девушки уже съехали трусы.

- Ппц - заключил Высоцкий.

- Угу, - кивал Ассадов.

И только Некрасов и Куприн улыбались.

- А что ничего в России не поменялось! - воскликнул Куприн

- Да... - грустно сказал Некрасов.

- Мой "Вишневый сад" отдыхает - вставил Чехов.

- Как там у меня: "лучик света в темном царстве!" - продолжал Горький.


На снежном покрывале началась оргия. Толпа поймала вдохновенный крик:

- А что! Это идея!

- А ты кто такой? - удивился Бунин.

- Я 50 оттенков серого написал.

Поэты закричали: "Фу! Чмо! Больной!" И лишь Бегбедер его защищал:

- Да что вы все! Нормальный пацан!

- Бегбедер, молчи а! - вмешался Гончаров.

- А что? Мне можно! Я второй Есенин! Бухаю и пишу о любви!

- Сосенин, - ответил в рифму Паустовский и Есенин синхронно.

Половой акт почти заканчивался.

- Интересно? Чем закончится? - воодушевился Джордж Мартин.

- Победой Советской власти! - хохотал Прилепин.

Парень покивал девушке.

- Ну это! Созвонимся.

- Ага.

Доигрывали в карты Булгаков и Шолохов. Ушли Асадов, Хаям и Окуджава. Остался одинокий Фрейд.


С уважением, Ваш искренний индустриальный поэт, А.Туличев. Цикл Бородатый забор