Глава XXV

Шотландия, XXI век.
- Да?! – рявкнул Джерард в телефонную трубку.
Роберт, который вел машину по сумеречному шоссе, не без тревоги на него покосился.
- Мистер Джерард Карвер собственной персоной, так точно.  С кем имею честь? Ага, капитан Кент Синклэр из полиции Инвернесс, ясно. Чем могу быть полезен, офицер?
С тех пор, как Роберт встретил старшего внука леди МакГрей в аэропорту Глазго, прошло около двенадцати часов. За это время он лицезрел Джерарда в разных обстоятельствах, дивился кипучей деятельности, которую тот развернул, едва сойдя с самолетного трапа. Джерард успел побывать деловым, непреклонным, любезным, решительным. Но единственное в нем оставалось неизменным – тон голоса, шершавый, как наждак. Вот опять…
- Алан Карвер мне хорошо известен. Это мой младший брат. Да. Нет, тут все верно, офицер. Никакой ошибки. Я заявил на него. Взгляните на подпись под заявлением. Допускаю, разобрать ее сложно, но каракули гласят – Джерард Карвер. Я поставил подпись собственноручно. Этой самой рукой, которой сейчас держу трубку. Ну и что? Что дальше, офицер? Нет, я не превращаю вас в орудие кровной мести, не несите чушь. Он вор, которого вы обязаны наказать по закону.
Роберт тяжко вздохнул, но так, чтобы пассажир слева его не слышал.       
- Конечно, я поговорю с ним, офицер, это же мой брат! Зовите, - Джерард тяжело уронил кулак на переднюю панель. Роберт выкрутил руль, уступая дорогу туристическому автобусу.
- Алан, привет. Офицер не ошибается. Тебе еще раз все повторить? Тогда слушай. Я заявил на тебя в полицию, и ты сядешь. Я трезв, черт тебя дери. Почти трезв. Как за что? За воровство.
То, что Алан возмущен до глубины души – было хорошо слышно. Его крики, преобразованные телефоном в специфический электронный шум, разнеслись по салону.
- А теперь внимательно слушай, Алан, - зарычал в ответ Джерард, - благодари Господа Бога, что тебя от меня отделяет несколько десятков миль и тюремная решетка. Иначе я бы не преминул начистить тебе рыло!
Телефонная трубка электронно удивилась.
- Я с тобой достаточно нянчился, молокосос. Теперь начнешь взрослеть в скоростном темпе. Никакой ты не хозяин, ты балбес! Ты украл собственность Софи МакГрей, с ней и договаривайся, проси, чтобы сжалилась! Я кто? Я исполнительный директор, и единственное, чего я хочу сейчас – наподдавать тебе под зад! Сам думай, как выкручиваться, Алан. Ты успел продать пару бутылок, считай, заработал себе на выкуп. Бывай!
Джерард швырнул мобильник на бардачок, отвернулся к окну. Они ехали вдоль долины Глен-Грей в надвигающихся сумерках.
- Сэр, - сказал Роберт, когда почувствовал, что Джерард более-менее успокоился, - не слишком ли вы жестко с ним обошлись? Зачем вам драконовы меры?
- Ты хотел, чтобы я его по головке погладил?  - спросил Карвер, поворачиваясь к нему.
- Нет, но…
- В чем тогда дело? Я уладил проблему, спас виски. Скандал, которого мы боялись, не разразился. Чем ты недоволен, Роберт?
- Я доволен, сэр, но…
- Не понимаю, почему вам понадобился я, когда вы уже выяснили, что Алан осел в Инвернесс. Вы хотели, чтобы именно я позвонил в полицию? В этом есть какой-то символизм? А, Роберт?
Они проехали по каменному мосту мимо белых особнячков с черепичными коническими крышами на склоне холма.
- Нет, сэр, символизма нет. Но мы посчитали, что полиция – это слишком.
- И зря.
- Честно говоря, леди МакГрей грозилась, но мы подумали, вы будете недовольны.
- С чего бы?
- Все знают, как вы опекаете брата. Мы подумали, вы разъяритесь.
- С опекой покончено, - ответил Джерард.
- И что нам теперь делать с Аланом?
- Подумайте и решите. Пусть Софи, как хозяйка завода и главный потерпевший, отзовет обвинение. Но я бы подержал его для профилактики за решеткой с месяцок. Чтобы в будущем не было прецедентов. 
- Вы говорите так, будто больше не собираетесь участвовать в происходящем.
- А должен? Думается, основную задачу я успешно решил, с остальным разберетесь сами.
- Вы опять уезжаете от нас, сэр?
Джерард промолчал, глядя на шоссе. Темные массы гор на горизонте сливались с кучевыми облаками. Автомобиль ехал прямо на них мимо седых пастбищ, на которых паслись черные овцы.


Через два часа их автомобиль поднялся по серпантину на гору и покатил по мощеной площадке поместья Тэнес Дочарн.
- Где может быть Софи, Роберт? – спросил управляющего Джерард, отстегивая ремень. – Ужин подавали, как думаешь? Есть хочу зверски.
Роберт надавил на тормоз и дернул ручник.
- Не думаю, что семейство поужинало без вас. Все предупреждены о вашем прибытии, леди МакГрей не распорядится о подаче блюд до вашего приезда. Она, - Роберт взглянул на часы, - скорее всего, совершает вечернюю прогулку. Как раз шесть – самое время.
- Софи гуляет? – удивился Джерард. Открыв дверцу, повел шеей, - На улице собачий холод.
- Она тепло одета.
- Ты должен ей запретить.
- О, сэр, - Роберт пригладил ладонью виски, - вы мне льстите, так переоценивая мои возможности. Будто вы не знаете леди Софи.
- Знаю. Она в саду?
- Однозначно там.
В саду горели фонари.
Джерард не стал звать бабушку, пошел к пруду. Там она и была, бродила на другом берегу. Джерард увидел ее светлую фигуру среди кизиловых деревьев. Пересек мост.
- Софи!
Бабушка скрылась в зазеленевших кронах. Было зябко, от пруда поднималась сырость, повисая над садом тонкой пряжей.
- Софи!
Роберт сказал неправду – бабушка оделась очень легко. На ней было лишь платье. Промельк длинного подола Джерард успел заметить. Она переходит границы в своих причудах! Гулять по саду в летнем платье в холод?! 
- Бабушка! – закричал Джерард.
Софи пропала. Там, куда он бежал за ней, была стена древней крепости, а за стеной скалистый скат горы, уходящий в долину. Джерарду показалось, над зарослями кизила пролетел шепот. Будто бы залепетали голоса маленьких ночных созданий.
- Кто там ходит? -  крикнули от пруда, который остался за спиной Джерарда. Он обернулся. На мосту, освещенная фонарем на каменном основании, стояла бабушка. Одета она была тепло. И не в платье, а в мужскую одежду.
- Во имя всего святого! – охнула она, узнав его.
 - Ты играешь со мной в прятки, Софи?
- Он не привиделся мне! Джерард! Зачем ты засадил Алана в каталажку? Ведь ты его засадил?
- Засадил!
- Что у меня за внуки? Один хуже другого! Младший вор. Старший… Старший… Уф…, - Софи шла к нему слишком быстро, задохнулась.
- Старший кто? – Джерард подбежал и схватил ее в объятия. День был – хуже не придумаешь, но он счастливо рассмеялся.
- Старший мстителен и лют. Уф, это ты, мальчик, слава Богу. Дыхания не хватает. Дай взгляну!
Она стиснула в руках его голову, повернула ее вправо, влево.
- Осунулся, бледен.
Приподняла отросшие пряди волос на висках.
- Оброс и седеешь. Мы последний раз виделись на Хогманай?
- Нет, до Рождества, Софи.
- А как будто три года назад. Ответь мне, но только не ври. Ты ведь не в США живешь?
- А где по-твоему?
- В монастыре.
- Ну, Софи…
Она стала расцеловывать его в лоб и щеки, для чего ему пришлось сильно нагнуться к ней.
- Зачем ты посадил брата, негодник?
- Ладно. Ты недовольна, в следующий раз, когда он что-нибудь украдет, куплю ему шоколадный торт. Почему ты не в Old Docharn, Софи? Сослалась на недомогание, а сама гуляешь ночью по мокрому саду! Тебя там ждали, между прочим.
-  Пусть ждали. В моем возрасте я могу ссылаться на что угодно. Устала, Джерард. Столько месяцев без тебя, а тут еще Алан. Поделом ему, пусть посидит денька два. Нервы сдали. Как все прошло?
-  Сносно. Аукцион закончился массовой дегустацией, после которой у меня гудит в голове. Виски раздарили, как ты и хотела. Я сказал речь… Коллекционеры разъедутся до завтра, останутся все свои, будут праздновать. Фитц-Грегори вроде доволен, хотя немного побурчал по поводу твоего отсутствия на празднике. К концу недели ожидаются туристы. 
- Завтра поедем туда вместе, Джерард. Если гроза прошла, зачем нам отсиживаться дома? У нас праздник, у нас радость – ты вернулся. Идем!
Бабушка взяла его под руку и повела к дому. Джерард пошел неохотно.
- Что? – остановилась она, почуяв неладное.
Он опустил взгляд.
- Ты не вернулся к нам?
Бабушка взглянула на телефон, который он вертел в ладони, на кизиловые заросли, вздымающиеся по ту сторону пруда.
- Рассказывай все по порядку, сынок.
- Что рассказывать?
- Сначала, с кем ты провел эти три месяца. Затем, кого звал в саду за водоемом.
- Тебя.
- Меня там не было.
- Я не сразу это понял.
- Но кто-то там был…
- Да…
- Кого ты видел, сынок?
- Откуда я знаю, Софи? Мне что-то померещилось. Было темно.
- Иди со мной, - Софи завела его на пригорок и рукой показала в сторону поместья, - смотри туда.
Палец леди Макгрей указывал на пятигранную башню, замыкающую северное крыло.
-  Что ты видишь?
- Ничего особенного…
- Гляди прямо в окно. 
Он стал смотреть  в окно. Сначала ничего, тьма. Но вдруг увидел. Белая фигура, та самая, что мелькала в саду.
- Боже праведный…
- Давай подойдем ближе,  - бабушка обняла его за пояс, - она никуда не денется.
Они пошли сквозь сад, не разбирая тропок. Джерри не спускал глаз с окна под крышей башни и боялся верить тому, что видит. Оконный проем сначала темный, как колодезная дыра, рассветился. Стекла отразили фонарный и небесный свет, а за ними, казалось, стала плескаться вода. В этой воде, словно отраженная в поверхности озерца, стояла светлая фигура. Обретшая четкие очертания и одновременно неясная. Она была обращена к ним, ладонями водя по стеклам, тихая, словно утопленница с распущенными волосами, безмолвно просящая о помощи. Когда башня была в десятке шагов, он ее уже узнал, вспомнил. Он ее видел однажды. Ночью, накануне встречи с Кэт. 
- Обычная, нормальная женщина испугалась бы до смерти этого зрелища, - Софи МакГрей встала вполоборота к башне, - я смотрю на него спокойно. Знаешь, почему? Я уже видела ее раньше.
Джерард был заворожен видением.
- А ты, Джерард?
- Я думал, она мне снится, - озвучил он всплывшее в голове воспоминание.
- Понятно, значит, вы видитесь не впервые. Когда это было? 
- Я не… не… Бабушка, кто это?
- Кем она была при жизни, знать тебе рано. После смерти стала вестницей. Мы с тобой не первые видим ее. Она являлась твоему прадеду, моему отцу, ее видела твоя мама. Видели, догадываюсь, и прежние МакГреи, те, кто, как моя дочь, закончили плохо. Дурная смерть – верный признак того, что вестница проходила рядом.
- Что за чертовщина…  - он был не в силах оторвать взгляд от окна и женщины в белом. Она звала его голосом, который не был облечен в звук, но отдавался под сводами черепа жалобным пением.
Бабушка с силой развернула его к себе.
- Скажи, кто та женщина, с которой ты живешь в Нью-Йорке?
- Я не упоминал женщину, Софи, - прошептал Джерард. 
- В этом нет нужды, я все вижу по тебе. Из-за нее ты выглядишь как монах после изнурительного поста.  Кто она?
- Она – никто. Просто девушка. О, Софи, - он заставил себя рассмеяться, - не ревнуй! Я выгляжу так, потому что не сплю вторые сутки. Я почти ничего не ел сегодня, зато лишнего выпил. Как я должен выглядеть, по-твоему? Пойдем, поедим. Рокси дома? Я соскучился!
Она не дала сбить себя с толку, вцепилась пальцами в рукава его пальто и крепко держала.
- Почему ты так смотришь, Софи? Прекрати.
- Не отводи глаз, Джерард, смотри на меня. Ты пропал из нашей жизни на три месяца и вернулся не навсегда, не говори мне, что она никто!
- Ты выдумщица.
- Не выпускаешь телефон из рук, потому что я выдумщица?
- Я жду звонка из Old Docharn.
- Врешь. Видел бы ты себя со стороны, Джерард! Хочешь, я скажу тебе, как ты себя чувствуешь?
- Ну, скажи, если тебе станет легче, фантазерка, - продолжая улыбаться, Джерард попытался сграбастать бабушку в объятия, она ему не позволила, отшатнулась.
- Смеешься, а на лице у тебя печать тоски. Ты чувствуешь, что у тебя вырвали сердце. Ощущаешь рану в груди, она там, она вполне реальна. Как ты вообще умудряешься ходить с дырявой грудью? Кровь уходит из тебя по капле, ты не человек, ходячий мертвец. Хотя нет, ты пока не мертвец, но завидуешь мертвым. Мертвецы не испытывают боли. Кошмарной боли здесь…
Бабушка положила ладонь ему на солнечное сплетение. Джерард дернулся от ее прикосновения.
- Боль напоминает о себе постоянно, не дает отвлечься. Словно воткнули кол. Не получается забыть, что ее нет рядом. И чем дальше в прошлое уходит момент расставания, тем хуже. Пропасть между ней и тобой ширится, растет, а на дне пропасти – сам ад. Огонь и сера.
Джерард снисходительно покачал головой. Помимо боли, которую с анатомической точностью описывала София, он чувствовал ужас. Она читала его, как раскрытую книгу. Он не мог описать, не понимал многое, из того, что испытывал, а она всем этим вещам давала беспощадные, точные имена.
- Почему ты улыбаешься, глупыш мой? – бабушка погладила его по щеке, все больнее всматриваясь в его лицо глазами. В них он, наконец, распознал страдание, спокойное, стабильное, вековечное, ясное, - ты пытаешься оградить меня? Поздно, сынок. Ты не понимаешь, я говорю о себе? Говорю, что испытываю сама, лично. Я знаю, каково тебе, Джерард. У меня тоже кол в груди.
- Бабушка…
- Я увидела ее, когда была девчонкой. Со всеми вытекающими последствиями.
- Почему ты никогда мне не рассказывала о ней?
- Зачем? Я предпочитала молиться, чтобы эта чаша минула тебя. Не вышло. Рассказываю теперь. Защитить тебя оказалось не в моей власти, остается предостеречь. Помочь пережить тебе это. Джерард, оставайся с нами, не езди в Нью-Йорк, не ищи ее больше. Ушла и Господь с ней. Новая встреча даст временное облегчение, ты только растравишь себя. Получишь новые раны.
-   Бабушка, - он взял ее ледяные ладони в свои, стал согревать их дыханием, – подожди. Не нервничай, пожалуйста. Пойдем домой, выпьем кофе. Ты вся замерзла. Почему боль не стихнет?
-  Такая она. Не притупляется, не ослабевает. Вечна, неизбывна, что сейчас, что пятьдесят лет назад. Как я мечтала, чтобы ты ее не узнал! Но будет лишь боль, если ты не поедешь. С ней мы справимся вместе. Если поедешь, случится страшное.
- Что случится? – сдавленно спросил Джерард.
- Она возненавидит тебя, - ответила бабушка, - Она  уже тебя ненавидит, потом ты станешь ей отвратителен. Насмеется над тобой, плюнет, уйдет. Но в тебе не та кровь, чтобы сносить измены и насмешки смиренно. В тебе моя кровь, кровь моего отца, который убил ту, которую любил больше всего на свете. 
- Она не ненавидит меня, - отозвался он глухо, - она меня любит.
- Нет. Не обманывай себя. Она любит твои деньги.
- Она любит меня, - с железобетонным упрямством повторил он, - Я веду себя, как умалишенный. Творю безобразные вещи, Софи.  Я отвратителен себе, но ей - нет. Она почему-то любит, Софи. И поэтому я…я…
Бабушка спряталась у него на груди.
- Я к ней вернусь.
- Есть надежда как-то тебя отговорить?
- Нет.
- Хорошо,  – она отстранилась, взглянула на него тверже. –  Ты – мужчина. Твой путь, твой выбор. Если любит, может быть, все сложится иначе. Но готовься к худшему. К самому страшному. Если разум твой начнет мутиться, терпеть станет невмоготу, беги ко мне. Я пойму, когда весь мир посчитает тебя бесноватым. Помогу, научу. Расскажу, откуда это все взялось. Расскажу всю правду. Ты узнаешь, кто лежит под безымянными плитами в склепе. А узнав, возможно, отыщешь выход, как его отыскала я. Я не позволю тебе закончить,  как закончила твоя мать. 
Они вместе посмотрели на окно в башне, которое потухло и опустело.
- Пойдем в дом, - сказала бабушка обычным тоном, набрасывая капюшон на седые волосы, – торчим в саду, как бездомные, а между тем на ужин Биф Веллингтон
Поддерживая друг друга, они двинулись по тропинке к поместью, словно не было между ними разговора и не было долгого расставания. Джерард вспомнил Кэт, как она убегала от отеля в Париже. И вспомнил маму – самую страшную картинку из детства. Мама лежала на спине. Лежала в траве, в цветах,  в синем платье, залитым на груди извержениями ее желудка. Рвотой испачкана белая щека, шея, длинные кудрявые волосы, рассыпавшиеся по плечам и вокруг головы.  Пустая бутылка поодаль. И камень в изголовье, как надгробие. Островерхий, опоясанный лишаями мха мегалит.

О том, что Джерард скоро будет дома, всех предупредили с утра. Бри отсутствовала.  Рокси, воспользовавшись случаем, после тренировки проводила время в ее кабинете. Она рисовала, сидела на подоконнике – из окна кабинета хорошо просматривалась дорога,  были видны все едущие по ней автомобили. Сюда никто никогда не входил. Тишина, уединение, запах лекарств.
Бри объявилась во втором часу дня.
- Чего здесь торчишь? – спросила она, входя. Следом за ней вошел мужчина. Один из постояльцев, что проживали сейчас в гостевых домиках.
- Уроки учу, - Рокси закрыла учебник, взглянула на мужчину, тот ей смущенно улыбнулся, прикрыл дверь.
- Почему не в своей комнате? - Бри взяла с полки стеклянного шкафа пластиковый контейнер с лекарствами, - Секунду, мистер Арчер, я подыщу вам что-нибудь от головной боли.
- Тут тихо.
- Рокси, дай воды молодому человеку.
Рокси взяла со стола запечатанную пластиковую бутылку с водой, подала ее мужчине. Тот с трудом оторвал глаза от упругого зада Бри, которая искала в коробке лекарства.
- Спасибо, мисс. 
- Не за что.
- Есть адвил, - вскинула голову Бри, - подойдет?
Арчер, симпатичный турист-американец, кивнул.   
«От нее всегда исходит энергия, - подумала Рокси, отступая, чтобы дать матери дорогу, - она как грациозный хищник, опасна всегда. И сейчас, когда просто протягивает пузырек с лекарством этому мужику».      
- Рокси, собери свои вещи и иди к себе, - сказала Бри.
Американец начал пить, отворачиваясь от ее пронзающего ледяного взгляда.
Рокси не стала спорить, собрала со стола листы, карандаши и книжки, покинула кабинет. Идя по коридору, услышала, как щелкнул замок.
«Она их не спрашивает, - девочка ускорила шаг, - берет и всё».
В комнате она бросила поклажу на сундук со старыми игрушками. Упала на покрывало, взяла с подушки раскрытую на середине книгу сказок. Стала читать и уснула. Проснулась оттого, что в дверь стучали.
- Кто там? – девочка протерла глаза. В комнате уже было темно, за окном ночь.
Дверь открылась, в подсвеченном проеме она узнала фигуру управляющего.
- Мистер Роберт?
- Ты спишь, Рокси?
- Нет! – она откинула покрывало, в которое завернулась во сне, вместе с книжкой, - Джерард приехал?
- Да, девочка, - тихо рассмеялся управляющий, - вставай, переодевайся, приводи себя порядок.
- Мигом! – она соскочила с кровати, налетела на стул, ударилась, заскакала на одной ноге, - ах ты…
- Не торопись, он в саду с бабушкой. Включи свет, а то снова ударишься.
- Ерунда! Я думала, не дождусь его, мистер Роберт!
Смеясь, управляющий закрыл дверь спальни.
Рокси была не из тех девчонок, которые часами копаются в шмотках. Через пять минут одетая в легинсы, свитер и кеды, зачесав в излюбленный конский хвост волосы, она пулей выскочила из комнаты. Понеслась вниз по лестничным пролетам.
В холле засмеялась бабушка.  Донеслись приветственные голоса горничных, зазвучал хрипловатый мужской голос.
Рокси затормозила. От звука этого голоса сердце в ней подскочило, в ушах громыхнул адреналин.
- Рокси! – позвал голос.
- Джерард! – завопила она, срываясь с места.
Девчонку вынесло на наборный паркет, устилавший полы в холле. На пути возник Роберт, она обошла его пируэтом, взмахнула руками, легко сохранив равновесие, и оказалась лицом к лицу с ним.
- Джерард!
Она прыгнула, обхватила его ногами, прижалась, руками обвила шею, спрятала на плече лицо. Он пошатнулся под весом ее тела, но устоял. 
- Дождалась, страдалица, - к объятиям присоединилась бабушка, - иссохла она от тоски, Джерард!
- Я тоже соскучился, - отозвался Джерард.
- То-то ты к нам торопился, что скучал! Рокси, отпусти его, задушишь, он падает от усталости! – бабушка попробовала оторвать ее.
Рокси в ответ прижалась сильнее. Он пах вкусно. Дождем и дорогой пахло его слегка влажное пальто, одеколоном - шарф, ментолом, табаком и виски - волосы, небритая щека. Живой, настоящий!
- Пойдемте за стол! Роберт, распорядитесь об ужине немедленно!
- Есть, мэм!
- Рокси, дай ему хотя бы раздеться!
- Отстань, Софи…, - Рокси не подумала послушаться.
Джерард зашагал вместе с висящей на нем девочкой в залы. 
- Будем с ней как две коалы. Коала-папа и коала-дочка.
Рокси отцепилась, спрыгнула на пол. Он смотрел на нее устало, с любовью.
- Привет, малыш.
«Изменился, - подумала Рокси, - волосы стали длиннее. Похудел. Он болен»?
- Какой ты грустный, - сказала девочка, - хорошо, что ты приехал. Я позабочусь о тебе.
На ужин подавалась нежнейшая, запеченная с овощами баранина, а на десерт - пирог с горьким миндалем. После Рокси потащила Джерарда в комнату, именуемую оружейной.
Это было продолговатое помещение с лепным потолком, большим, старинным камином и с гигантским чучелом медведя. Про медведя говорили, что ему черт знает сколько лет, и что когда-то он был изрублен на куски, но потом восстановлен таксидермистом из Сильвер-Глейдс. Все это могло быть правдой: облезлая шкура медведя указывала на его солидный возраст. А скособоченная поза на то, что зверь когда-то действительно пострадал от побоев.
Рокси не любила оружейную комнату. Здесь было холодно, воняло железом и оружейной смазкой. Интерьер, изобилующий композициями из доспехов, мечей, палиц, луков, пик, выглядел невесело. С потолка свисало два допотопных канделябра на толстых цепях, каждый был рассчитан на добрую сотню свечей. Канделябрами не пользовались, для освещения служили тяжелые настенные бра, стилизованные под факелы, удерживаемые торчащими из стены железными пятернями.  Света от них было – самая малость.
- Сейчас покажу тебе что-то! – крикнула девочка, первой вбегая в комнату. Крик отразился от каменных стен.
- Ты теперь здесь тренируешься? – Джерард мягко пошел по каменному полу.
- Нет, упаси Боже! – звонко отозвалась Рокси,  - я обожаю мой тренировочный  зал, там уютнее в тысячу раз, бамбуковый пол и зеркала! Но здесь хранится одна штука. Вот!
Подбежав к камину, она пододвинула к топке табурет, влезла на него и сняла с дымохода висевший на толстом гвозде меч в красных, инкрустированных серебром ножнах. Это было превосходное оружие со сложным эфесом и слегка искривленным лезвием. Девочка быстрым движением обнажила его, на клинке отразились багровые отблески.         
- Рокси, его нельзя трогать!
- Я не собираюсь с ним играть! Только хочу показать! Смотри!
Она быстро перешла к боевой атакующей позиции, перенеся вес тела на левую ногу. Подняла клинок.
Джерард нахмурил брови.
- Джерард! Я знаю, как обращаться с мечом! Поверь! Я эти три месяца тренируюсь с катаной! – голос ее прозвучал хвастливо.
Он не ответил, но на лбу обозначились складки.
- Я мигом! – заторопилась девочка, боясь, как бы он не вскипел. Кратко крикнула и закрутила клинком, окружив себя вихрем росблесков.  Сделала выпад, отскочила, проделала несколько отточенных движений мечом. С места прыгнула в обратное сальто, упала на полусогнутые. На носочках проделала три шажка, атаковала противника, изящно, как балерина, перешла к защите. И далее со скоростью атакующей кобры провела еще несколько серий ударов, не задохнувшись и не сбившись с ритма. Она крутилась и скользила над полом, как торнадо. В конце замерла в воинственной позе, держа меч над головой.
Джерард молча смотрел.
- Ну как? – спросила она, опуская руку с мечом и приводя в порядок дыхание.   
- Мастерски. Бабушка не зря оплачивает твои уроки фехтования.
- О да! – довольно заулыбалась Рокси, - Мне нравится катана. Биться с ней – истинное искусство. Но базу во мне заложил ты.
- Дай меч, - он подобрал ножны, подошел к ней, - Больше его не бери. Не прикасайся к нему.
 Она отдала ему клинок. Джерард вложил его в ножны.
- Тебе не понравилось?
- Я же сказал – мастерски.
- Почему ты сердишься? Думаешь, опасно?
- Да.
- Он даже не заточен, как моя катана.
- Это боевой палаш, острый как бритва. Он в свое время выпил много крови, теперь спит. Не буди в нем жажду снова, девочка.
Повесив меч над камином, он повернулся к ней. Серые глаза смотрели настороженно.
- Ты, - Рокси шагнула к нему, - боишься за меня?
- Боюсь, Рокси, - ответил он.
Ей показалось, она уловила дрожь в его низком голосе. Сердце в груди опять совершило бешеный скачок. Ее затопила эйфория. Рокси кинулась к нему на шею, глубоко вздохнула, и не дав ему опомниться, прижалась ртом к его губам.
Он отреагировал не правильно, она ожидала другого. Взревел, словно в него всадили нож, оторвал ее руки от своей шеи и толкнул. Толкнул сильно, Рокси, не смотря на свою ловкость, не устояла на ногах. Шлепнулась, больно ударилась крестцом о каменную плиту.
- Встань!  - крикнул Джерард.
- Ты чего? – Рокси вскочила на ноги, - Одурел?
- Я одурел?
- Да! Что ты творишь?!
- Это ты мне скажешь сейчас, что творишь, Рокси, - лицо его перекосилось от бешенства, - какого дьявола ты делаешь?
- Я поцеловала тебя! – взвизгнула Рокси. Она никогда не видела его в гневе, испугалась. Но отступать она не умела. Ей с раннего детства вдолбили, что если страшно, надо нападать с удвоенной силой. – Что в этом плохого?
- Ты меня спрашиваешь?
- Да! Я скучала по тебе! Что же особенного в моем поцелуе?
Он раскрыл рот в изумлении. А в ней заклокотала ярость.
-  Я говорила тебе, что люблю тебя! Это для тебя не новость! Что ты вытаращился? Скажешь, не было? – стала выкрикивать девочка, размахивая руками. Из глаз ее брызнули злые слезы.
- Я сказал, выкинь это из головы!
- Как?! Может, научишь, умный, добрый Джерард?! Я не умею жить без тебя! Я только о тебе думаю, а ты! Ты бросил меня одну! Предпочел мне кого-то! Как ты посмел?!  Почему? Мне больно! Больно!
Рыдая, она схватилась за свитер на груди, словно хотела его разорвать. Он отступил к камину. 
- Я уродина! – кричала девочка, - не такая красивая как она, да? Я вижу всё! Ты не выпускаешь телефон из рук! Ждешь от нее звонка, да? Пусть только попробует позвонить! Пусть только сунется сюда, я ее изрублю на куски! Ты мой! Мой! Убью каждую, кто рискнет забрать тебя у меня!
- Рокси, приди в себя!
- Мама не зря говорит, что я косоглазый выродок! Тебя тошнит от меня! Скажи! Я страшная? Можешь не говорить ничего! Я была страшной в детстве, а сейчас совсем другая. Я вижу, как мальчики в классе на меня смотрят. Взгляни  на меня тоже, Джерард, заметь меня хоть раз в жизни! Чем я тебе не подхожу? Чем не угодила?
- Господи, ты ведь ребенок, - прошептал Джерард в отчаянии, - что случилось с тобой? Что у тебя с головой, детка?
Рокси перестала корчиться в плаче, гордым движением вскинула голову. Щеки ее горели и блестели от слез.
- Я не ребенок, - сказала она, - Посмотри получше.
И он взглянул.  С его глаз словно упала пелена. Он увидел юную красавицу. Да, не лишенную подростковой худобы, но уже начавшую округляться в положенных местах. Увидел роскошные темные волосы, тонкую кожу с изумительным оливковым оттенком, большие кошачьи глаза. Увидел стать и изысканность позы. Увидел девушку, похожую на распускающийся экзотический цветок. Молодую охотницу-пантеру. Усыпанный каменьями смертоносный клинок, выкованный в огне.
- Увидел, наконец, - Рокси все прочла по его лицу, - Понял, что я не хуже ее… Твоей нынешней любовницы… Я лучше ее, преданнее. Пойду за тобой, куда скажешь, сделаю, что захочешь. Я взрослая, я готова, Джерард. Я буду расти, становиться краше. Пусть сейчас мне тринадцать, я согласна подождать три года, но если ты не готов ждать, я хоть сейчас буду принадлежать тебе. Я не ребенок, а женщина, настоящая. Ответь мне.
- Нет, - Джерард прижал кулаки к вискам, - для меня ты не женщина. Никогда ей не будешь.
- Почему?
-  Потому что я… Я…, - он оскалил зубы как от боли.
Рокси сжигала его взглядом.
- Что ты замолчал? – раздался смех в дальнем углу оружейного зала.
Рокси и Джерард посмотрели туда. У окна, ближе всего расположенного к выходу, стояла Бри. От ее сигареты к потолку тек кудрявый дымок. Дверь была приоткрыта. Когда Бри вошла, сколько успела услышать, мужчина и девочка не знали. Не заметили ее в пылу ссоры.
- Говори, Джерард, - повторила Бри, - докончи, что хотел сказать.
- Я всегда любил тебя как дочь, - сказал Джерард, переводя глаза на Рокси, - воспитывал тебя также. С самого детства. И ничего иного, кроме отцовских чувств к тебе никогда не испытывал.
-  Почему ты не женился на моей маме и не стал мне настоящим отцом?
- Рокси…
- Нет, подумай. Ты мог бы удочерить меня. Но ты этого не сделал. Почему? Я знаю. Ты растил меня для себя. Был рядом, заботился, учил.  Да, я мечтала лет до шести – вот бы мне такого папу! Но потом до меня дошло, открылись глаза – ты выбрал меня для другой цели.
Джерард взмахнул рукой, желая ее прервать. Но Рокси просительно сложила ладошки.
- Дослушай меня. Ты выбрал меня, чтобы сделать своей женщиной. Своей принцессой, как ты часто меня называешь. И я счастлива, что это так. Ведь ты, Джерард, был для меня рыцарем. Ты показал мне, что такое мужественность, смелость, великодушие. Настоящая любовь.
Бри издевательски прыснула. Рокси не удостоила ее вниманием. Джерард прижался спиной к каминной облицовке.
- Давай останемся вместе, Джерард, - попросила она, - пусть все смеются. Пусть будут против. Я люблю тебя, ты тоже меня любишь. Двадцать лет разницы в возрасте? Певать, это ничто. Сейчас все женятся на молоденьких. Мы уедем куда-нибудь, где нас не будут доставать. Ну что молчишь?
- Дай свой ответ малышке, Джерард, - Бри, не торопясь, пошла к ним.
- Я дам вам свой ответ, - исподлобья он посмотрел на одну, на другую, - Для Рокси сегодня же будет нанят лучший детский психолог, специалист по подобным расстройствам. К моему возвращению в голове у девочки все должно быть нормально, поняла меня, Бри?
- Подожди, ты опять уезжаешь?  –  насторожилась Рокси.
- Немедленно!
- Ни за что на свете! - завизжала девчонка, - ты не посмеешь уехать!
Он наклонился к ее уху и отчеканил:
- Мне спросить у тебя разрешения?
Отодвинул ее за плечи с пути и направился к выходу.
Рокси скуксилась, словно хотела зареветь, но слезы у нее закончились. Остались желчь и яд.
- Ты обещал не уезжать! – заорала она.
- Ты заставила меня передумать!
Бри встала рядом с девочкой, отставив в сторону ногу, затянулась.
- Хорошо же!  - подбоченилась девчонка, - Уходи, но далеко ты не уйдешь! Я уже знаю, как тебя вернуть!
- Какова моя дочь! – расхохоталась Бри, - Боец! Отстаивает свое на смерть, вся в меня!
Джерард их проигнорировал.
- Ты пожалеешь, Джерард! – Рокси резко сбросила с плеча руку матери, - Мама говорила тебе! Мы уедем! Мы правда уедем! Ты нас не найдешь! Только ступи за порог и ищи ветра в поле! Больше меня не увидишь никогда! 
Он обернулся у самых дверей. Рокси тут же заткнулась, а мерзкий смех Бри оборвался.
- Что ты сказала? – Джерард рванулся к ним. Бри задвинулась за спину дочери, та устояла на месте сумасшедшим усилием воли. Он хватанул девочку за локти и приподнял над полом. Это был не Джерард. Не он. Монстр с кровавыми глазами. На лбу у него вздулись вены, на скулах забугрились желваки.  Рокси в страхе смотрела в упершиеся в нее ужасные зрачки.
- Кто я по-твоему? – выдохнул он ей в лицо, - Мальчишка на побегушках?
У Рокси задрожал подбородок.
- Поставь ее на место, Джерард,  - попросила Бри из-за спины.
Он тотчас послушался. Руки у него тряслись.
- Хотите, убирайтесь обе! Идите на все четыре стороны. Но шантажировать меня не сметь!
 Чучело медведя стояло справа. Проходя мимо, Джерард с разворота двинул кулаком по оскаленной морде, медведь упал, сломал себе лапу. Джерард вышел, с грохотом закрыл дверь. По потолочным закуткам и углам пошел долгий гуд. Откуда-то сверху посыпалась пыль, два светильника на стене замигали и погасли. 
Рокси, у которой обмякли ноги, опустилась на пол, обхватила себя руками и отвернулась. Она не плакала. Бри присела на корточки рядом.
- Я говорила тебе правду, дочка, а ты не верила, - шепнула она, перебирая волосы девочки, - мы ему не нужны. Стоило тебе сказать ему слово против, и он указал нам на дверь. Посмотри на меня.
Взяв Рокси за подбородок, Бри повернула к себе голову девочки. Рокси прятала глаза за черными ресницами.
- Зря ты считала меня своим врагом, Рокси, - сказала женщина, - выясняется, я твой единственный союзник. И нужна ты только мне. Думаешь, он сказал тебе правду? Думаешь, он не видел, что ты влюблена?
Рокси приподняла веки.
- Он все знал. Джерард – взрослый мужчина, который многое понимает. Ты была для него комнатной зверушкой. Прирученной экзотической штучкой.
Глаза девочки засветились сомнением.
- Я говорю правду, - Бри отвела с ее щеки прилипшую прядь, - Богатые любят демонстрировать доброту по отношению к слабым. Не веришь? Сама подумай, сколько собачек и козочек держат МакГреи. Они их любят. И тебя любят, дочка. Но как козочку, как декоративную овечку, не больше. А я люблю тебя по-настоящему.  Только я смогу тебе помочь отомстить за унижения. Слышишь?
Дочка шмыгнула носом.
- Хочешь отомстить, Рокси?
- Да, мама, - сказала Рокси. Ее переменчивые, живые глаза выражали решимость и ненависть.
«Что течет у нее в жилах? - подумала Бри, - горючая отрава? Никому не пожелаю становиться на пути у этой бестии».
- Что мне делать, мама?
- Ты, - Бри поднялась, помогла ей тоже подняться, - должна быть спокойной, непроницаемой. Иди, пообщайся с домочадцами, будь весела. Усыпи их бдительность. Затем собери вещи, и мы тихонько уедем. Нам надо выгадать время, Рокси, чтобы продумать план мести.
- Но я не хочу уезжать…
- Не хнычь. Не иди на попятный. Воины так не поступают, а ты воин! Мы уезжаем, чтобы вернуться с победой.

Джерард набрал на сотовом нью-йоркский номер.
-Да, - ответил портье.
- Мистер Джерард Карвер, - преставился Джерард, - скажите, мою квартиру привели в порядок?
- А, мистер Карвер, добрый день! – обрадовался портье, -  ваше жилище сверкает чистотой!
- А девушка?
- Что девушка? - не понял портье.
- Девушка, - раздраженно повторил Джерард, - которая живет со мной. Мисс Катерина Шэддикс. Я спрашиваю вас о ней в сотый раз, а вы все удивляетесь!
- Простите, сэр…
- Так она не появлялась?
- Мисс здесь не было.
- Хорошо. Спасибо.
- До свиданья, сэр.
Джерард отключил телефон, сунул его в карман брюк, входя в столовую. Бабушка сидела за столом. У спинки ее стула нес караул Роберт.
- Почему крик? – спросила леди МакГрей, ставя чашку на блюдце, - не успел приехать и решил заняться воспитанием Рокси?
- Не успел приехать и уже уезжаю, - Джерард взял из вазочки печенье.
- Как? – Софи поднялась.
- Я разрешил вопрос, по которому ты просила меня вернуться.
- А девочка? Она очень ждала тебя.
- Ради нее я в основном уезжаю. Мое присутствие в поместье сейчас не пойдет Рокси на пользу.
- Джерард.
- Прости, Софи, - он поцеловал бабушку в лоб, - тебе ли мне объяснять, что и почему я должен делать.
- Поезжай, - она села, стала поправлять манжеты на рукавах, хотя с ними все было в порядке,  - но я бы на твоем месте не спешила. Отнеслась бы посерьезнее к разговору, который мы вели в саду.
- Роберт, зайди со мной в кабинет, я отдам кое-какие распоряжения, затем отвезешь меня в аэропорт. Я пьян, за руль мне нельзя. Еще собью ненароком этот ваш шатающийся повсюду белый призрак, будь он не ладен. 
- Есть, сэр.